8 мая 1648 года — важная дата в истории Восточной Европы. И трагическая в истории евреев. Ибо с нее начинается самый страшный в нашей истории догитлеровский геноцид, унесший примерно 250 тысяч еврейских жизней. А так как дело было в XVII веке, то цифру эту надо, по меньшей мере, мысленно удесятерить, чтобы понять размеры трагедии в масштабах нашего времени.

Речь Посполитая (средневековая Польша и объединенные с ней земли), которая в течение примерно четырехсот лет давала евреям более или менее надежный приют, вдруг превратилась для них в страшную ловушку.

А произошло в тот роковой день следующее. На речке Желтые Воды, на юге нынешней Украины, восставшие запорожские казаки сошлись в бою с польским войском, посланным для подавления восстания, причем соотношение сил было для поляков благоприятным. Но беда в том, что польское войско было польским только наполовину. В его состав входили сильные отряды украинских казаков, посланных польским правительством против их братьев — других украинских казаков. Что произошло, нетрудно догадаться — входившие в польское войско казаки перешли на сторону запорожцев. Поляки были разбиты, и по всей Украине (а потом и в других землях Речи Посполитой) заполыхало пламя, в котором сгорели и польское величие, и множество евреев.

Но как же могло произойти такое? Ведь, кажется, и ребенку понятно, что опасно посылать против повстанцев родственные им войска! Ребенку-то ясно, а вот государственным мужам нет! Ибо ошибка эта в истории нередкая. Государственные мужи не всегда умны. Вот и тогда показалось польским верхам, что удобнее всего использовать казаков, числившихся на государственной службе (о них по ходу повествования еще будет сказано). Подобно тому, как в недавнее время показалось уже другим государственным мужам, что они смогут победить арабский террор с помощью Арафата.

Но уроки битвы на Желтых Водах на этом не кончаются. Попав в тяжелое положение после измены казаков и других солдат-украинцев, потянувшихся за казаками, поляки согласились на переговоры. И Богдан Хмельницкий великодушно согласился дать им отступить. Потребовал только сдачи артиллерии, в которой перевес еще оставался у поляков. Поляки отвезли в казацкий лагерь свои пушки, вышли из окопов и стали отходить. И тут по ним ударили союзники Хмельницкого — крымские татары. Они заявили, что соглашение, заключенное с Хмельницким, для них не обязательно. Неизвестно, имело ли место соглашение об этом между Хмельницким и Тугай-беем — командующим татар. Да это и неважно. Хмельницкий, во всяком случае, вмешиваться не стал, и никто из поляков не ушел — кому повезло, тот попал в плен. А Хмельницкий и Тугай-бей в дальнейшем остались друзьями. Не знаю, кому как, а мне это напоминает договоры Израиля с Арафатом (или Абу-Мазеном) и действия Хамаса.

Но как случилось, что в веротерпимой стране, которая ближе других подошла в средние века к идеалу левых либералов — плюралистическому обществу, мог произойти геноцид? Об этом и будет мой рассказ.