А

aberrant, adj.

необычный, прил.

— Вообще-то, я так обычно не поступаю, — говоришь ты.

— Да и я тоже, — заверяю тебя я.

Это уже потом выясняется, что мы оба пробовали знакомиться по Интернету, что оба, бывало, спали с новыми знакомыми на первом же свидании, что оба порой слишком поздно понимали, что сдаемся слишком рано. Впрочем, мы успокаиваем себя тем, что на самом деле нам обоим хотелось сказать нечто совсем иное, а именно: «Это — редкий случай, когда то, что я делаю, мне действительно нравится».

Сколько же надежды в этом мгновении, в этом чувстве!

Отныне оно станет мерилом всему.

abstain, v.

воздерживаться, гл.

Мне так стыдно: нельзя было столь демонстративно удивляться тому, что ты сегодня вечером не пьешь.

— А что так? Случилось что-то? — спрашиваю я. Отказаться выпить после работы… на тебя это не похоже.

— Не заморачивайся, — говоришь ты. — Оторвись за нас обоих.

Я заказываю два «Манхэттена». Даже не знаю: предложить тебе сделать глоток-другой или больше не касаться этой темы? Вот уж не думал, что ты можешь вот так в один прекрасный день просто взять и устроить себе трезвый вечер.

— Ну, что не так? Рассказывай, — предлагаю я.

Выдержав театральную паузу, ты с самым серьезным видом произносишь:

— Я жду ребенка.

В этот момент ты «раскалываешься» и начинаешь ржать.

Я смеюсь, хотя мне вроде как и не смешно. Затем я поднимаю бокал с коктейлем, слегка наклоняю его в твою сторону и, пригубив «Манхэттен» за твое здоровье, интересуюсь:

— От кого?

abstraction, n.

абстракция, сущ.

Любовь — это форма абстракции. А ведь бывают ночи, когда я сплю в одиночестве, когда обнимаю не тебя, а подушку, когда слышу, как кто-то где-то рядом ходит на цыпочках, и этот кто-то — не ты. И ведь не получается воскресить тебя в памяти полностью, материализовать тебя здесь, рядом. Приходится спать, обнимая идею тебя.

abyss, n.

бездна, сущ.

Бывает так: я начинаю во всем сомневаться. Мне становится жалко всего того, что я отдаю тебе, всего, что ты у меня забираешь. Мне кажется, что я просто транжирю время — то время, которое трачу на нас.

acronym, n.

акроним, сущ.

Я помню, как по электронной почте от тебя пришло первое письмо, подписанное очень странно: «СВАК». Что это значит — я понятия не имею. Звучит угрожающе: как звонкая пощечина. Такой оплеухой Бэтмен сбивает с ног Риддлера. «СВАК»! Да еще под крики: «Врун! Лжец!» Слезы. «СВАК»! В общем, делать нечего, пишу тебе в ответ: «СВАК»? Через десять минут от тебя приходит очередное письмо, и все проясняется.

Я сохранил эту наскоро сделанную фотографию — так она мне понравилась. На ней ты сидишь, склонившись над ноутбуком, и прикасаешься губами к экрану. Твой поцелуй — как печать, подкрепляющая слова за миг до того, как они станут потоком электронов — электричеством. С тех пор всякий раз, когда ты шлешь мне очередное «СВАК», я чувствую электрическое эхо той первой вспышки.

adamant, adj.

непреклонный, прил.

Ты уверяешь меня, что Мерил Стрип получила свой «Оскар» за лучшую женскую роль в фильме «Силквуд». Я в ответ заявляю, что это не так. «Оскара» она получила (я-то знаю) за «Выбор Софи». Судя по жару, с которым ты ведешь спор, можно подумать, что мы «зарубились» на вопросе, есть Бог или нет, ну, или, по крайней мере, съезжаться ли нам наконец или просто продолжать встречаться. Победителей в таких спорах не бывает: даже если выяснится, что ты прав, одновременно станет понятно, что твоему собеседнику обидно и грустно. В общем, осадок, ощущение проигрыша остается при любом исходе спора.

Мы, конечно, все проверим в Интернете, но даже после того, как выясняется, что ошибаешься ты, напряжение не спадает. Ты держишься так, словно этот пустяк имеет огромное значение. У тебя, оказывается, все всерьез. В ту минуту я даже ловлю себя на мысли, а не уйти ли мне, не послать ли тебя раз и навсегда… На какую-то долю секунды я мысленно оказываюсь за порогом.

akin, adj.

родственный, прил.

От моего внимания не ускользнуло, что на своей страничке на сайте знакомств ты упоминаешь «Паутинку Шарлотты» среди своих любимых книг. Еще на первом свидании мы говорили об этом. Надо же, выяснилось, что, попроси нас кто-нибудь одним словом передать ощущение, оставшееся на всю жизнь после прочтения этой детской книжки, мы оба сказали бы, что она «светлая». Интересно… мы, не сговариваясь, признали, что самым трогательным, волнующим моментом в этой истории считаем даже не смерть паучихи Шарлотты, а те строчки, из которых читатель понимает, что поросенку Уилбуру придется расстаться и с ее детьми.

Впрочем, так ли важна эта общность восприятия для наших отношений? И имеет ли значение то, что мы оба пьем кофе по ночам и оба ездили в Барселону после окончания школы? По большому счету стоит ли придавать значение тому, что мы оба, как выяснилось, боимся щекотки и любим собак больше, чем кошек? Не являются ли эти общие черты лишь временными привязками, данными нам до тех пор, пока мы не сможем предъявить что-то по-настоящему свое — общее и действительно важное?

Мы оба, оказывается, любили наборы для живописи, где на холсте уже нанесены контуры предметов и цвета размечены номерами. И оба всегда начинали писать с зеленого цвета. Да-да, это наш общий любимый цвет! А вот это — как мы с тобой решили — уже кое-что значит!

alfresco, adv.

за городом, нареч.

Мы просто больше не могли оставаться в городе — ни минуты. В общем, мы прямым ходом пошли в прокатную контору, взяли первую попавшуюся машину (какой там заказ, взяли, что было) и поехали куда глаза глядят, лишь бы на природу. Ты за рулем, а я сажусь на телефон и довольно быстро нахожу небольшой домик на пару дней. Заехав в какой-то супермаркет, мы закупаем столько еды, что хватит не то что на выходные, а, наверное, и на всю следующую неделю.

На улице свежо, но не холодно, и мы вытаскиваем кухонный стол на лужайку. Ветер быстро задувает свечи, и мы даже не пытаемся зажечь их вновь. Зачем? Ведь впервые за все время, что мы вместе, над нами мерцают звезды. И их так много, что нам светло.

Вино задает тон беседе — неспешной, похмельному сбивчивой, не то чуть грубоватой, не то игривой.

— Люблю ужинать на воздухе, — говоришь ты, а я посмеиваюсь. — Ты чего? — спрашиваешь ты.

— Глупышка, мы же не голые, — поясняю я.

Теперь твоя очередь смеяться.

— Да я не о том. Впрочем, разве ты не чувствуешь себя так, словно с тебя сняли всю одежду?

Ты замолкаешь и жестом предлагаешь мне прислушаться к окружающему пространству. До нас доносятся звуки ночного леса, шелестящий воздух касается наших лиц. Вино играет моими мыслями. Небо — такое близкое. И ты смотришь требовательно: мне обязательно нужно все это услышать, почувствовать.

Мы обнажены перед миром, открыты ему. И мир — обнаженный — открывается нам.

aloof, adj.

отчужденный, нареч.

Я всегда так делаю. Еще со школы люблю задавать этот вопрос:

— О чем ты сейчас думаешь?

Это всегда — от отчаяния. Я знаю, что все равно мне никто честно не ответит, что все пойдет не так. И все-таки я продолжаю надеяться: а вдруг сработает?

anachronism, n.

анахронизм, сущ.

— Пойду договорюсь насчет лошади с повозкой, — скажешь ты.

А я отвечу:

— Подожди. Я думал, мы катер на воздушной подушке закажем.

anthem, n.

гимн, сущ.

Наше шестое (может быть, седьмое) свидание. Я готовлю ужин, а ты вызываешься разобраться с посудой. Ты не даешь мне даже помочь тебе вытереть тарелки. А потом ты садишься рядом со мной и кладешь ноги мне на колени. От тебя слегка пахнет кухней — стряпней и моющим средством. Я наливаю тебе второй бокал «нашего» дешевого вина. Ты тяжело вздыхаешь: ощущение такое, словно мы только что дали банкет на тысячу персон, а про обслуживающий персонал забыли и за всех официантов и судомоек отдуваться пришлось тебе одному.

Мы молчим. Мне становится не по себе: неужели это все? Мы так недавно знакомы, что я все еще пугаюсь каждой паузы в разговоре. А вдруг это первый знак того, что нам вскоре нечего будет сказать друг другу? Мне все еще хочется производить на тебя впечатление, хочется впечатляться тобой, чтобы потом делиться своей впечатленностью с друзьями и подругами: вот, мол, как у меня все… Я еще не верю, что это происходит со мной на самом деле.

— Если бы тебе пришлось стать целой страной, — ни с того ни с сего говорю я, — какой у тебя был бы гимн?

Я жду в ответ какой-нибудь известной, уже существующей песни, например «What a Wonderful World» или «Que sera sera», наконец, какого-то прикола, попытки отшутиться. Не удивила бы меня песенка вроде «Hey Ya!» («Эх, встряхнуть бы всю мою страну, потрясти ею, как сырым поляроидным отпечатком»).

Твой ответ застает меня врасплох:

— Это, наверное, был бы блюз.

А затем запрокидываешь голову и, прикрыв глаза, начинаешь мурлыкать какой-то блюзовый рифф:

Ты замолкаешь, открываешь глаза и смотришь на меня. Я аплодирую.

— Хватит зря ладони отбивать, — говоришь ты. — Давай лучше помассируй пяточки уставшей звезде блюза.

Ты не спрашиваешь, каким был бы мой гимн. Но это, наверное, и к лучшему: все равно я не знаю, что сказать в ответ.

antiperspirant, n

антиперспирант, сущ.

— Ничего хорошего не вижу в том, чтобы пахнуть пекарским порошком, — заявляю я.

— Содой, — поправляешь ты. — Пищевой.

— Есть такой рецепт пирога: всего поровну. Так вот, если мне приспичит испечь такое чудо, я могу взять по фунту масла, муки, сахара и засунуть все это дело тебе под мышку. Соды там уже как раз столько же.

— Слушай, с чего мы об этом заговорили? Напомни, как мы вообще эту тему затронули.

— Ты больше не чувствуешь запаха пышной сдобы, которую сыплешь себе под мышки. Ты к соде адаптировался и больше на нее не реагируешь. А у меня такое ощущение, что я сплю с бакалейной лавкой.

— Хорошо, — отвечаешь ты.

Я интересуюсь:

— Что — хорошо?

— Прошу отметить: я вступаю на путь соглашательства и полумер — исключительно ради мира и гармонии в наших отношениях. Через десять минут состоится торжественное сожжение моего дезодоранта. Надеюсь, эта хрень горючая.

— Сделай одолжение, — говорю, — я эту гадость терпеть не могу. Честное слово.

— А я терпеть не могу волосы у тебя на пальцах ног.

— Буду носить носки, — обещаю я. — Все время. Не буду снимать их даже в душе.

— Просто имей в виду, — говоришь ты. — Когда-нибудь ты попросишь меня отказаться от чего-то, что мне действительно дорого, и, боюсь, добром дело не кончится.

antsy, adj.

нервный, прил.

Никогда, клянусь, никогда больше не поведу тебя в оперу!

arcane, adj.

сокровенный, прил.

Джоанна первой обратила на это внимание. Дело было так: мы заглянули к ней в гости, и она стала рассказывать, что в доме через дорогу живет женщина, занимающаяся йогой. Так вот, эту соседку отлично видно из окон Джоанны. По ее словам, все эти упражнения очень странно выглядят, если наблюдать со стороны.

— Интересно, а что еще, помимо йоги, происходит в жизни мисс Торсо? — спрашиваешь ты.

А я в ответ:

— Наверное, об этом лучше спросить у пианиста.

Джоанна посмотрела на нас и заявила:

— Я давно за вами замечала: любите вы оба загадками говорить. Но если раньше вас и по отдельности было не понять, то теперь вы за свои ребусы вдвоем взялись.

Принято считать, что супруги, прожившие много лет вместе, становятся похожими друг на друга. Мне в это не верится. А вот думать и шутить они начинают практически одинаково. Да и говорят очень похоже, — в этом я почему-то не сомневаюсь.

ardent, adj.

жаркий, прил.

Сразу после секса, когда все еще жарко и тяжело дышишь, когда близость еще не разорвана, но уже можешь думать… ощущение такое, словно мир сжался до звука одной натянутой струны. Эта нота способна на многое: она может породить во мне мысль, но — только одну — о тебе. Иногда желание — это воздух, иногда оно становится жидкостью. А в те мгновения, когда все остальное — воздух и жидкость, желание обретает плотность и массу, а твое тело — магнит, притягивающий к себе эту тяжесть.

arduous, adj.

неутомимый, прил.

Иногда во время секса я жалею, что у тебя где-нибудь на пояснице нет такой кнопочки, чтобы нажать на нее — и готово: для тебя все уже кончилось.

arrears, n.

отставание, сущ.

Моя верность была столь же бездумной, как и твоя измена. Я знал: что-то может случиться, что-то пойдет не так, — но что именно, мне и в голову не приходило.

— Это была ошибка, — говоришь ты.

Больнее всего оттого, что я понимаю: ошибка — моя. Не надо было тебе доверять.

autonomy, n.

автономия, сущ.

— Я хочу, чтобы мои книги стояли на отдельной полке, — говоришь ты.

В этот момент я понимаю, что жить с тобой будет хорошо.

avant-garde, adj.

авангардный, прил.

Это было после моноспектакля Алисы. Сам спектакль представлял собой мрачно-извращенное прочтение «Унесенных ветром» под аккомпанемент песен из саундтрека к фильму «Магазин „Империя“». В промежутках почему-то звучала немецкая поэзия девятнадцатого века, естественно — с придыханием и сюсюканьем.

— Слушай, а что значит «авангард»? — спрашиваю я.

— По-моему, это переводится как «дружеская услуга», — отвечаешь ты.

awhile, adv.

не сразу, нареч.

Нравится мне неопределенность слов, описывающих время.

Вернуться он смог не сразу. Это когда: через несколько минут, часов, дней? Или, может быть, лет?

Вот в моем случае ничего лучше и не придумаешь. Все узнать и понять мне действительно удалось далеко не сразу. Точнее я при всем желании сформулировать не смогу. Нет, конечно, иногда мне что-то казалось, мерещилось, что я начинаю о чем-то догадываться… В мгновение на меня снисходило какое-то спокойствие: да, наверное, так все и должно быть. Но когда именно надежда, требующая подтверждения, сменилась уверенностью, подвергаемой постоянным сомнениям? Такого поворотного момента в моей памяти не сохранилось.

Может быть, его и вправду не было. Может быть, это случилось со мной во сне. В любом случае — никаких вех, никаких знаковых событий, никаких знаменательных дат. Просто постепенно и последовательно накапливалось это «не сразу».

 

B

balk, v.

разочаровывать, гл.

Кто же первым изъявил желание жить вместе? Ты или я? Наверное, я. И уже тогда мне стало понятно: если что-то пойдет не так, если наши надежды не сбудутся, виноват окажется тот, кто предложил это вслух. То есть — я. Остается утешать себя тем, что если у нас с тобой что-то не так, то меньше всего на свете меня будет волновать, кто из нас решил съехаться, кто виноват в том, что мы стали жить вместе.

banal, adj. and bane, n.

банальный, прил. и бедствие, сущ.

Мне любопытно, какова связь между этими двумя словами. Одно из них обозначает бесконечную череду уже привычных духовных смертей, происходящих ежедневно и ежечасно. Другое — квинтэссенция гибели и разрушения, величайших несчастий и неизбывных страданий.

Я думаю, что мы привыкаем мириться с банальностями.

— Ну, и как тебе цыпленок? Вкусно?

— Устаю я что-то в последнее время.

— Господи, ну и холодно же сегодня!

— Где тебя носит?

— Куда пойдем?

— Давно ждешь?

И все это — ради того, чтобы избежать бедствия, что нас уже подстерегает.

barfly, n.

тусовщик, сущ.

Ты обладаешь способностью вести разговоры с кем угодно, у меня же этот дар отсутствует.

basis, n.

первооснова, сущ.

В самом начале неизбежно возникает вопрос: кого или что ты на самом деле любишь? Это любовь к человеку или влюбленность в собственную любовь?

Если долго не удается найти ответ — тогда все: пиши пропало.

Если же эта неопределенность и уходит, то недалеко. Она ошивается где-то поблизости на тот случай, если ты вдруг про нее вспомнишь. Только подумал о ней — и она уже тут как тут. Иногда на нее натыкаешься там, где не ждешь, там, где искал что-то другое… например, запасной выход или лицо любимого человека.

beguile, v.

притворяться, гл.

Я наблюдаю за тобой: ты ходишь по квартире в моих трусах и не подозреваешь, что я смотрю. А потом понимаешь, что я уже не сплю, и улыбаешься. По утрам ты тратишь уйму времени, чтобы привести себя в порядок, чтобы — волосок к волоску. А мне гораздо больше нравится, когда все вот так: со сна, волосы взъерошенные, торчат во все стороны.

belittle, v.

уязвлять, гл.

Нет, я не слушаю прогноз погоды по утрам. Нет, я не веду строгий учет потраченных денег. Нет, мне и вправду в голову не приходило, что если перейти на другую линию на этой станции, то получится гораздо быстрее. Но всякий раз, когда ты на меня так смотришь, мне еще меньше хочется жить по твоим правилам.

bemoan, v.

стенать, гл.

Посвящается Мэрилин, твоей коллеге по работе.

Мэрилин, пожалуйста, перестань всем вокруг рассказывать, как протекает беременность твоей сестры.

Да, и, пожалуйста, перестань опаздывать.

И прекрати «разводить» близкого мне человека на «выпить после работы».

И еще: пожалуйста, когда что-то печатаешь, не напевай себе под нос.

С меня хватит, надоело об этом слушать!

better, adj. and adv.

лучше, прил. и нареч.

Может ли быть лучше?

Лучше.

Может ли быть лучше?

Лучше.

Может ли быть лучше?

Лучше.

beware, v.

остерегаться, гл.

— Мое худшее свидание? — переспрашиваю я. — Даже не знаю. Вообще-то, меня всегда удивляет, если другой человек ни о чем меня не расспрашивает. Не может же быть, что я его совсем не интересую. Так вот, на том свидании, когда автобиографии не было видно ни конца ни края, дело было так. Сижу я и думаю: «Нет, но ведь так не бывает! Эй ты! Да, ты. Неужели ты действительно так и не спросишь меня ни о чем?» А время идет. Еще десять минут. Еще полчаса. Час. Тема разговора-монолога так и не изменилась. Обо мне речь не зашла ни разу.

— И что было потом? — спрашиваешь ты.

— Ну, значит, сижу я себе, сижу и, прикинь, считать начинаю. Как овец — чтобы уснуть. А потом официант подошел: мол, десерт закажете? Тут я въезжаю, что другого шанса не будет, и заявляю: так, мол, и так, но у меня времени больше нет — ну ни секунды. Знакомые, понимаете ли, попросили с собачкой погулять, потому что они сегодня поздно вернутся. На этом все и закончилось. А у тебя как было?

— Да ничего особенного…

— Давай-давай, рассказывай.

— Ну ладно. Мы познакомились через сайт. То есть в Интернете мы особо не общались. Вроде бы — сюрприз: почти незнакомый человек, но все стало ясно в первую же минуту. Степень привлекательности — даже не нулевая, а отрицательная. Подхожу я, значит, смотрю на эту образину и понимаю, что иной пень и тот сексуальнее выглядит. Но ведь ни с того ни с сего человеку такое не скажешь. Пришлось вести себя прилично. Но надолго меня не хватило: «пень» не просто говорил весь вечер только о себе, а еще и перебивал, нет — затыкал меня всякий раз, стоило мне высказать свое мнение хоть о чем-нибудь. Но и это еще не все! Самое страшное заключалось в том, что ему это нравилось. Он блаженствовал. Можешь мне поверить: такие самодовольные рожи нечасто приходится видеть. В общем… Господи, зачем я тебе все это рассказываю? Мое собственное поведение в тот вечер тоже было не на высоте. Короче, пообещай, что не будешь смеяться над моими «тараканами».

— Хорошо, не буду.

— Так вот. Сижу я, значит, тоскую, и вдруг над нашим столом муха стала кружиться. Мне вдруг приспичило поймать ее, и, стыдно признаться, на этом деле мне удалось полностью сосредоточиться, не то что на разглагольствованиях того зануды. Он не сразу, но тоже что-то почувствовал. Конечно, мое поведение стало ударом по его самолюбию. Нет, по самолюбованию. А я… в общем, во мне проснулся охотничий азарт: я сижу, сосредоточенно наблюдаю за мухой, а когда она пролетает совсем близко от моего лица, раскрываю рот и пытаюсь сцапать ее языком.

— Как лягушка?

— Ну да, как лягушка.

— И что — удалось?

— Удалось, хоть и не сразу. Пришлось потом еще жевать эту муху. Но зато рожу моего «пня» надо было видеть! До десерта, как ты понимаешь, дело не дошло. Впрочем, мне это было только на руку. А муха… Знаешь, при всем моем уважении к ней лично и к праву этого создания на жизнь, — оно того стоило!

В этот момент к нам подходит официант и интересуется, не хотим ли мы чего-нибудь еще.

Ты говоришь:

— Знаешь, после наших рассказов мы с тобой, похоже, просто обязаны взять по второму десерту.

blemish, n.

изъян, сущ.

Крохотные точки на коже, оставшиеся от угрей. Родинка у тебя под коленкой — размером и формой с маленькую монетку. Пятнышко на боку — осталось, наверное, после ветрянки. Не то ссадина, не то царапина на шее — неужели это я тебя?

Увлекательное чтение — эта стенограмма некоторых мгновений жизни, записанная на твоем теле.

bolster, v.

поддерживать, гл.

Я всегда волнуюсь, когда ты говоришь по телефону с отцом. Я знаю, что потом у нас будет возможность обсудить ваш последний разговор. Но это случится не сразу после того, как ты повесишь трубку: придется подождать. Тебе нужно собраться с мыслями, а я пока буду ставить то одну песню, то другую. Подборкой музыки я пытаюсь что-то сказать тебе.

brash, adj.

дерзкий, прил.

— Я хочу, чтобы эту ночь мы посвятили мне, — говоришь ты.

Никто другой так не выразился бы. Это ведь не то же самое, что сказать: «Давай займемся любовью» или «Поехали ко мне». Это даже не «я хочу тебя». Я и сейчас не знаю, стоило ли нам тогда заходить так далеко. Но, с другой стороны, мне было приятно, что ты предлагаешь мне не просто провести время, а посвятить его тебе. А уж долго уговаривать меня было не нужно.

breach, n.

размолвка, сущ.

Я не хочу знать, кто это был и чем вы занимались. Мне нет дела до того, что все это ничего не значит.

breathing, n.

дыхание, сущ.

У тебя в детстве была астма. Тебе даже приходилось носить с собой ингалятор. Но с годами болезнь отступила, и ты теперь без проблем можешь пробежать несколько километров.

Иногда мне кажется, что со мной происходит то же самое, только наоборот. Чем старше я становлюсь, тем тяжелей и хуже мне дышится.

breathtaking, adj.

восхитительный, прил.

Утро, когда мы, проснувшись, целуемся и на целый час отдаемся друг другу, прежде чем сказать хоть слово.

broker, n. and v.

посредник, сущ.

Мы так решили, что лень — это моя отличительная черта. Хорошо, но если так — то искать нам квартиру будешь ты. Мне остается играть свою роль. В конце концов, я ведь не знаю, как ты отреагируешь, если в один прекрасный день я тебе позвоню и скажу: «Ты даже не представляешь, в какую квартиру меня только что привели! Она просто создана для нас». Тебе нравится быть в этом деле первой скрипкой? Хорошо, я могу ограничить свои полномочия совещательным голосом.

Агенты по недвижимости совсем тебя замучили. Ты так умилительно и, пожалуй, даже глупо цепляешься за надежду не просто на вежливость, а на искреннюю заинтересованность со стороны людей, урывающих свои куски от пирога нью-йоркского рынка недвижимости. Но странное дело: через десять дней изматывающей гонки ты находишь нам не только вполне достойную квартиру по средствам, но и риелтора — совершенно нормального человека, с которым у нас складываются добрые приятельские отношения. Впрочем, к тому времени, как я добираюсь до выбранной тобой квартиры, все, можно сказать, уже решено. Я не пытаюсь поменять правила игры на ходу: мы решили, что решаешь ты, — пусть так и будет. Впрочем, мне вполне достаточно того, что ты уже считаешь эту квартиру нашей.

Это действительно здорово, как и посудомоечная машина на кухне.

buffoonery, n.

шутовство, сущ.

Мы выпили, тебя развезло, и с моей стороны, несомненно, было ошибкой вспомнить «Шоугёлз» Пола Верховена. Дело было в почти пустом вагоне метро. Бедный шест-поручень! Он и представить себе не мог, что ему предстоит вынести.

 

С

cache, n.

тайник, сущ.

Я копаюсь в своем письменном столе: в нем давно пора навести порядок. Мне казалось, ты что-то делаешь на кухне, поэтому для меня стало неожиданностью, когда твой голос зазвучал совсем рядом, прямо за моей спиной.

— А что в этой папке? — спрашиваешь ты. Я краснею и признаюсь, что храню здесь распечатки твоих электронных писем, а между ними — твои записки и письма, присланные по почте. Они там — как засушенные цветы между страницами толстого словаря.

Больше ты ничего не говоришь, и за одно это огромное тебе спасибо.

cadence, n.

модуляция, сущ.

Почти вся моя жизнь прошла в Нью-Йорке, а если мне и приходилось уезжать сравнительно надолго, то лишь в мою родную Новую Англию. Тем не менее я говорю с тобой и ловлю себя на том, что время от времени в моей речи нет-нет да и мелькнет по-южному протяжный гласный или словечко, произнесенное, как говорят у вас, на юге. И все это потому, что я купаюсь в твоем голосе — в его ритме, модуляциях, в акценте. Он обволакивает меня с ног до головы, пропитывает насквозь, до самого языка.

cajole, v.

упрашивать, гл.

Ума не приложу, как человек, выросший вдали от всех морей, в самом, что называется, континентальном штате, может так бояться акул. Даже в океанариуме мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы подтащить тебя поближе к бассейну с этими рыбинами. Но когда то же самое повторилось в Музее естественной истории, моему терпению пришел конец.

— Она же не живая, — говорю я. — Это чучело, оно не кусается.

Ты отшатываешься, но я беру тебя за руку и буквально силой подтаскиваю к витрине.

Какое мне, собственно говоря, дело? Неужели я думаю, что, заставив человека рационально отнестись к чему-то одному, можно научить его быть рациональным всегда?

Возможно, именно этого я подсознательно и добиваюсь. А еще — я, наверное, просто хочу помочь тебе избавиться от страхов.

candid, adj.

чистосердечный, прил.

— У меня знаешь как часто бывает? — говорю я. — Занимаюсь сексом, а при этом думаю: вот блин, лучше бы сейчас книжку почитать!

Соглашусь, несколько странное заявление. Особенно если учесть, что оно было сделано во время буквально второй нашей встречи. Видимо, своего рода предупреждение. Но и ты не отстаешь.

— А у меня знаешь как часто бывает? — заявляешь ты в ответ. — Читаю я книжку, а при этом думаю: эх, лучше бы сейчас потрахаться!

canvas, n.

холст, сущ.

Мы оба скучали по нашим старым квартирам. Особенно в первый вечер и первую ночь. Причем если мне просто чего-то недоставало, то на тебя навалилось острое чувство сожаления, едва ли не раскаяния в том, что мы натворили, решив перебраться в новое жилье. Будь у нас побольше денег, мы бы наверняка оставили за собой обе старые квартиры. Но — решение съехаться и пожить вместе было принято нами обоими. И вот мы здесь, в этих трех новых комнатах — наших комнатах, которые ни ты, ни я не готовы пока что назвать своими. Ты стараешься не расстраивать меня и делаешь вид, будто спишь, но я замечаю, что ты лежишь с открытыми глазами и смотришь в потолок.

— Не бойся. Здесь все изменится, — обещаю я, — вот увидишь. Мы с тобой здесь все по-своему устроим: перекрасим стены, а потом картины повесим.

catalyst, n.

катализатор, сущ.

Меня это очень удивило. Да и сейчас я все еще не понимаю, как так получилось: почему эти слова впервые были произнесены тобой, а не мной.

Вообще-то, мне казалось, что эти слова должны прозвучать как-то торжественно — может быть, в необычной обстановке, возможно, под соответствующую музыку. А получилось все очень буднично и почти незаметно. Дело было так: кино, которое мы с тобой смотрели, закончилось. Я встаю с дивана и иду к телевизору, чтобы выключить его. К тому времени финальные титры уже прошли, и мы молча просидели несколько минут перед пустым голубым экраном. Твои ноги лежат у меня на коленях, наши руки едва заметно соприкасаются. Ну а потом я и говорю:

— Посиди, я его сейчас выключу.

Я успеваю дойти до середины гостиной, как вдруг слышу твой голос:

— Я люблю тебя, — говоришь ты.

Спрашивать о таких вещах, наверное, глупо, но мне все же нестерпимо хочется узнать: почему именно в тот момент осознание любви пришло к тебе? А если оно посетило тебя задолго до того дня, что же сдерживало в тебе этот порыв? Как же мне стало хорошо в ту минуту! Мой голос зазвучал словно сам собой:

— И я! Я тоже тебя люблю!

Телевизор так и остался включенным, и в его синем свете мы еще долго смотрели друг другу в глаза. Ни ты, ни я не знали, что будет дальше и как нам теперь жить.

catharsis, n.

катарсис, сущ.

Как думаешь, кто мог написать такое прямо на стене? Ну конечно же я!

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! СЛЫШИШЬ, ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ЛЮБЛЮ!

caveat, n.

предостережение, сущ.

— Если что — учти: это я уйду от тебя, а не наоборот, — шепчешь ты.

Когда прозвучало это предостережение? Во время нашей пятой встречи? Или, быть может, шестой?

Лично я считаю иначе. «Если что» — не ты, а я убью наши отношения, порву все, что нас с тобой связывает. Но почему-то я предпочитаю держать свою уверенность при себе.

cavort, v.

резвиться, гл.

— А не поздновато ли для прогулки? — опасливо спрашиваю я. — Посмотри, сколько времени, а Центральный парк — такое место…

— Сегодня полнолуние, — заявляешь ты. — На улице светло как днем.

— А может быть, все-таки не стоит?

— Не бойся, — говоришь ты и берешь меня за руку. — Я буду тебя защищать.

Мне всегда становилось не по себе от одной мысли о том, что можно оказаться в глубине этого парка посреди ночи. Но вот мы здесь: ночь, полная луна, Большая лужайка, и все это огромное пространство — наше. По крайней мере, мы чувствуем себя достаточно свободно и уверенно для того, чтобы не стесняться своих чувств. Ну разве что одежду мы по возможности стараемся друг с друга не срывать. Наслаждаясь собственным безрассудством, мы катаемся по траве и пыльным дорожкам. Ты сверху — я снизу, потом я сверху — ты подо мной, потом — снова наоборот. Молнии расстегнуты, руки лезут везде, ночь холодит кожу — мы захлебываемся в чувствах. Нам щекочет нервы ощущение опасности: мы не то слышим, не то нутром чуем приближение посторонних. Ах так — мы срываемся с места и пытаемся скрыться в темноте. Мы несемся верхом на веселье, а когда веселье кончается, взлетаем на крыльях охватившего нас возбуждения. Нас несет над землей не страх, не азарт, а счастье, наше с тобой общее счастье.

celibacy, n.

целибат, сущ.

Не бывает.

champagne, n.

шампанское, сущ.

Ты подходишь к кровати, и в руках у тебя бутылка шампанского. С какой стати, почему шампанское — ума не приложу. Я судорожно начинаю рыться в памяти: а вдруг сегодня годовщина какого-то не самого важного события или, упаси бог, очень даже важного? Следующая мысль, которая приходит мне в голову: у тебя для меня хорошие новости, произошло что-то хорошее, и ты мне сейчас все объяснишь. Но ведь нет! Ты молчишь и только загадочно улыбаешься. Я отрываю голову от подушки, сажусь и спрашиваю тебя: что, мол, случилось? Ты в ответ все так же молча качаешь головой: да ничего особенного, все как обычно. Делаешь ты это весьма убедительно: глядя на тебя, и вправду можно подумать, что для нас обычное дело — начинать будний день (а по средам — и вовсе сам Бог велел) с шампанского.

Ты подносишь бутылку к моей ноге, и я ощущаю прикосновение холодного стекла, покрытого ледяным конденсатом. Похоже, бутылка пролежала в холодильнике всю ночь. Как-то это прошло для меня незамеченным. В другой руке у тебя узкие бокалы на тонких ножках. Ты ставишь их на столик у кровати — рядом с бесстрастными часами, ничуть не помогающими мне разгадать твою загадку, рядом с упаковкой бумажных салфеток и со стаканом воды.

— Самое интересное в шампанском, — говоришь ты, сдирая фольгу с горлышка бутылки и разгибая проволочный фиксатор, — это его ассоциативная насыщенность. Раз дело доходит до шампанского, значит отмечается какой-то праздник, какое-то радостное событие. Более того, это правило работает и в обратную сторону: если нужно отметить что-то хорошее, то нет ничего лучше, как открыть бутылку шампанского. Каждый глоток этого напитка — как тост за все былые праздники. Шампанское как концентрат радости.

Ты открываешь бутылку. Пробка вылетает, льется пена. Часть брызг попадает на меня. Ты наполняешь бокалы.

— И все-таки — почему? — спрашиваю я, принимая бокал из твоих рук.

Ты выразительно приподнимаешь свой и отвечаешь:

— А почему бы нет? По-моему, отличный способ встретить новый день.

Вот за это мы и поднимаем тост.

circuitous, adj.

окольный, прил.

Мы рассказываем друг другу о себе не в хронологическом порядке. Нельзя же, на самом деле, сесть лицом к лицу, сказать: «Расскажи, как все было» — и закончить разговор, зная о другом человеке буквально все. По большей части мы даже не замечаем, как строим беседу на намеках и догадках, как подбрасываем друг другу ребусы и подсказки. Вот ты говоришь: «Это было еще до того, как отец ушел от нас с мамой». А я в ответ: «Значит, твои родители в разводе?» Или я: «Как раз тогда мы с Джейми решили, что нам лучше остаться друзьями», а ты сразу: «Что еще за Джейми?» Я-то пребываю в полной уверенности, что речь о Джейми шла еще во время нашего первого обмена исповедями, рассказа о былых неудачах в личной жизни (идеальная тема для разговора на любом втором-третьем свидании). Но вот похоже, что кого-то из нас память подводит. Не то тебя, не то меня. А уж о моей аллергии на подсолнечник речь шла наверняка. А вот твоя история, которую, клянусь, невозможно было бы забыть: когда-то в детстве сестра вырвала у тебя клок волос, и вы оба перепугались, когда увидели, как на оскальпированном участке черепа выступила кровь. Нет, ну не может быть, чтобы такое выветрилось из моей памяти. Если мне такое рассказывали…

Слушай, расскажи еще раз.

clandestine, adj.

тайный, прил.

Близость и непринужденность дались нам не сразу. Нет, что-то пришло легко: я, не стесняясь, ржу во весь голос, если мне действительно смешно, я спокойно слушаю комментарии по поводу недостатков моей фигуры, когда хожу по квартире нагишом. Ко многому пришлось привыкать постепенно, но сейчас я спокойно захожу в ванную комнату пописать, пока ты принимаешь там душ. Для меня нет проблем доесть что-то с твоей тарелки. Но, как я ни пытаюсь, мне не удается заставить себя сесть за дневник, пока ты здесь — в той же комнате. И ведь дело не в том, что я стесняюсь, когда пишу о тебе (хотя по большей части так и есть), мне просто важно знать, что никто не заглянет через мое плечо, никто не спросит, о чем я пишу. Я хочу отделить, изолировать эту часть меня от всех — и даже от тебя. Я хочу, чтобы это оставалось моей тайной — до тех пор, пока словам дано хранить тайну.

cocksure, adj.

самоуверенный, прил.

Мы заходим в бар, и все сразу оборачиваются и смотрят на тебя. Ты это прекрасно знаешь.

Мы заходим в бар, и все сразу оборачиваются и смотрят на тебя. Я это тоже прекрасно знаю.

Тебе это только добавляет уверенности. А мне?

Мне это добавляет сомнений.

commonplace, adj.

заурядный, прил.

Это может вызывать совершенно противоположные чувства. Честное слово.

Я захожу в комнату и вижу твою шапку, брошенную на стол. На меня сразу накатывает тоска по тебе — даже если в этот момент ты сидишь в соседней комнате. Не знай я, что ты можешь войти в любую секунду, мне было бы не сдержаться: как же хочется схватить этот комок зеленой пряжи, поднести его к лицу и вдыхать отзвуки ароматов твоего шампуня и свежего уличного воздуха!

Но вот я заглядываю в ванную и вижу: все как всегда — «кто-то» опять забыл закрутить обратно крышечку на тюбике с зубной пастой. Моя реакция тоже обычна: ощущение такое, словно с размаху всаживаешь себе в руку здоровенную занозу. И ведь в который уже раз!

community, n.

сообщество, сущ.

Ты, похоже, знаешь всех, кто зарегистрирован на нашем сайте знакомств. Одни и те же лица появляются на экране компьютера. Ты можешь не заглядывать туда год, даже больше, а они все так же ждут тебя. Все те же псевдонимы, те же фотографии, те же надежды и чаяния. Только возраст меняется: это делает программа автоматически. Больше ничего не происходит. Те, с кем у тебя были неудачные свидания, все еще здесь. Те, с кем познакомиться было не противно и даже приятно (но все равно ничего не сложилось), тоже здесь. Все они ждут тебя. Ты аннулируешь регистрацию на сайте. Через какое-то время регистрируешься снова. Тебе кажется, что на этот раз все будет по-другому.

Это производит удручающее впечатление. По большей части. Иногда бывает любопытно, иногда даже как-то заводит, но в основном — скука смертная. Ты заходишь на сайт поздно вечером, даже ночью, когда твой мозг отказывается делать что-либо более осмысленное. Это как просмотр порнофильма перед сном. Порно знакомств. Ты прокручиваешь список людей, ждущих своей судьбы. Не зря эти крохотные фотографии назвали thumbnails [букв.: большой палец руки (англ.)]. Гениально! Какая еще часть тела скажет о человеке так же мало, как ноготь? (Не стоит, впрочем, забывать, что мы с тобой именно так и познакомились.)

Время от времени такое случается: я встречаю людей с сайта на улице, в метро, в кафе или баре. Я узнаю этих членов тайного виртуального общества, которых какой-то силой забросило в реальный мир. Я чувствую в себе порыв — подойти к такому человеку и спросить: «Извините, мы с вами где-то встречались?» Или еще лучше: «Извините, не подскажете, не встречались ли мы нигде?» На самом деле я, конечно, ни к кому не подхожу и никого ни о чем не спрашиваю. Не нравится мне все это. Не хочу, чтобы эти люди становились реальными.

composure, n.

самообладание, сущ.

Ты мне это рассказываешь, несмотря ни на что. Понимаешь ведь, что я не хочу этого знать, но все равно рассказываешь. Ну было дело, ну понимаю, что спьяну, но — уволь: знать не хочу ничего про Тоби из Остина. Больше всего мне не нравится то, что теперь если не все, то многое, очень многое зависит от моей реакции. Тебе теперь легче: высказанное облегчает душу. А от услышанного только тяжелее становится. Но если я позволю себе выпустить пар — сорваться с полным, в общем-то, правом, — то велика вероятность, что, несмотря на мою правоту, я потеряю тебя. Я это знаю, и мне от этого совсем хреново.

Ты ждешь. Тебе важно, как я отреагирую.

concurrence, n.

совпадение, сущ.

Выяснилось, как-то совершенно случайно, что мы с тобой участвовали в один и тот же год в параде «Мейси» по случаю Дня благодарения. Для тебя это к тому же был первый приезд в Нью-Йорк. Улицы — как каньоны: нависшие со всех сторон небоскребы, того и гляди, рухнут и погребут под собой тебя вместе с твоим тромбоном. А я иду в той же колонне, но гораздо ближе к концу. В руках у меня — сверкающие тарелки, и я луплю ими изо всех сил. Ну и естественно, я жду той минуты, когда нас будут снимать для телевидения. Для этого мгновения у меня давно отрепетирована и заготовлена самая очаровательная улыбка. Интересно, что бы было, скажи мне тогда кто-нибудь — да хоть сама «икона» журналистики Кэти Курик, — что где-то здесь, в этой толпе, находится моя единственная настоящая любовь? Можно ли поверить в такое предсказание? Скажи нам кто об этом — стали бы мы искать друг друга? А если бы и встретились… состоялась бы эта любовь или нет?

confluence, n.

слияние, сущ.

В тот день наши мамы наконец познакомились. Это было в нашей квартире, на мой день рождения. Еще пришли: мой отец, твоя сестра, ее дети. Все это казалось совершенно нереальным. Нереальным и вымученным. Одно дело — целоваться, делиться секретами, заниматься сексом, спать и даже жить вместе. Но свести вместе две семьи — это как оказаться в месте слияния двух рек. Кажется, первыми нашли общий язык мой отец и твоя племянница: они надолго зависли над какой-то настольной игрой. Я и сейчас готов поблагодарить их за это взаимодействие. Моя мама, кстати, тоже пыталась сделать что-то в этом направлении. Твоя, по-моему, не слишком старалась. Ну а мы с тобой все говорили и говорили. Нам казалось, что самое главное сейчас — наполнить комнату словами, создать непринужденную атмосферу звучанием наших голосов.

contiguous, adj.

прилегающий, прил.

Глупо было даже упоминать об этом, но, обмолвившись, я понимаю, что мне не отвертеться. Придется рассказывать.

— В детстве мне подарили большую мозаику, — говорю я. — Это была карта-пазл. Вся Америка, все пятьдесят штатов, которые нужно было сложить так, как они расположены на самом деле. Ну вот, складываю я, значит, эту головоломку, и тут в мою детскую голову приходит мысль: да вы посмотрите только на эту Калифорнию и вот эту Неваду! Они же просто влюбились друг в друга! Я, конечно, бегом к маме, а она никак в толк не возьмет, что мне в очередной раз привиделось. Пришлось разложить фишки перед ней на столе и показать наглядно: вот Калифорния, а вот Невада, и они любят друг друга. Что тут непонятного? Эти два штата просто созданы друг для друга. И когда мы с тобой лежим рядом — мои ноги прижаты сзади к твоим ногам, колени утыкаются сзади в твой коленный сгиб, живот прилегает к твоей спине, подбородок упирается тебе в шею, — я всякий раз вспоминаю Калифорнию с Невадой и не перестаю удивляться тому, как мы на них похожи. Задумай кто-нибудь нарисовать карту нас с тобой, глядя сверху, — мы бы выглядели точно так же, как фрагменты мозаики с теми двумя штатами.

Некоторое время ты лежишь молча, потом устраиваешься поудобнее и говоришь:

— Ну вот, мы друг к другу прилегаем.

Я могу не беспокоиться. Ты все понимаешь.

corrode, v.

корродировать, гл.

Все это время мне пришлось много работать, выстраивая наши отношения. Но стоило один раз оставить окно открытым на ночь, как петли начали ржаветь.

covet, v.

жаждать, гл.

Кое в чем мы принципиально отличаемся друг от друга. Например, ты хочешь иметь то, что есть у других людей. Мне же нужны те вещи, которые у меня когда-то были, или те, которые, как мне кажется, могли бы стать моими при каких-то обстоятельствах.

Что касается тебя, то иногда доходит до смешного. То тебе вдруг срочно понадобились очередные туфли, то ты начинаешь сходить с ума по телевизору с огромным экраном (я вспоминаю, что недавно мы видели такой у кого-то в гостях). А еще тебе вдруг приспичило выкупить долю в каком-то шикарном особняке в Хэмптоне, чтобы, когда подойдет наша очередь, провести там отпуск. При этом тебе совершенно нет дела до того, что нам это никак не по карману и что — самое главное — нам такой отдых просто не нужен. Мы в этих хоромах взвоем со скуки на второй же день.

Но иногда ты просто застаешь меня врасплох. В последний раз тебе удалось удивить меня, когда мы были в гостях у моей двоюродной сестры. Ее дети бегали по всему дому. Муж принес ей кофе, хотя она его об этом не просила. Хозяева, конечно, выглядели усталыми, но, судя по выражению твоего лица, тебе казалось, что эта усталость окупается с лихвой. Да, и еще дети — дети явно счастливы. Это счастье было присуще их жизни изначально, и им в голову не приходит, что можно существовать как-то иначе, что можно не иметь хотя бы минимального, гарантированного мирозданием счастья. Я чувствую, что тебе этого не хватает, что ты этого хочешь. Но зачем? И когда? В твоем прошлом? В настоящем? В будущем? Я теряюсь в догадках. Я ведь никогда не знаю, чего ты на самом деле хочешь, что тебе нужно, могу ли я дать это тебе или уже слишком поздно.

 

D

daunting, adj.

пугающий, прил.

Вообще-то, лучше воспользоваться однокоренным глаголом. Пугать. Ты пугаешь меня, а я тебя. Или нет, мы пугаем друг друга, мы напуганы друг другом. Да, наверное, так точнее. Меня приводят в замешательство и пугают — да, пугают — твоя красота, твое умение общаться с людьми, твоя уверенность в том, что ты — центр мира, а все остальное вращается вокруг тебя. Сдается мне, что тебя, в свою очередь, обескураживает — пугает — тот факт, что друзей у меня гораздо больше, чем у тебя, что я могу не только более складно выразить свою мысль словами, но и умею излагать эти мысли на бумаге, как сейчас, а порой даже умудряюсь понять, что происходит вокруг.

Главное — не признавать существования этих несоответствий. Не пугаться. Не позволять испугу запугать нас.

deadlock, n.

пат, сущ.

В патовой ситуации нас спасает тай-брейк. Итак, дополнительные вопросы, участникам финала!

Если Эмили и Эван решат отпраздновать свои дни рождения в один и тот же вечер, мы, наверное, избавим себя от проблемы выбора и просто пойдем в кино. Если я захочу пойти в мексиканский ресторан, а ты — в итальянский, то в конце концов мы углубим наши познания в какой-нибудь другой кухне — например, в тайской. Если мне захочется поскорее вернуться в Нью-Йорк, а ты решишь, что лучше переночевать в Бостоне, а потом уже отправляться в дорогу, то, скорее всего, мы забронируем номер с завтраком в каком-нибудь мотеле на полпути. Даже если при этом ни один из нас не получит того, что хотел, мы чувствуем себя свободными: наш выбор не ограничен двумя вариантами, мы можем выбрать третий из множества других, придуманных нами же.

deciduous, adj.

листопадный, прил.

Я никак не могу уразуметь, как человек, у которого столько обуви, покупает себе по несколько пар к каждому новому сезону.

defunct, adj.

вымерший, прил.

В нашем доме появилась пишущая машинка. Это подарок. Мне. От тебя.

detachment, n.

отчужденность, сущ.

Даже не знаю, хорошее это у меня качество или плохое. Дело в том, что я могу быть здесь — и одновременно словно бы где-то в другом месте. Это может происходить со мной когда угодно. Например, когда мы занимаемся любовью, разговариваем, целуемся. Я не то чтобы полностью выпадаю из реального мира, нет, скорее, я вдруг оказываюсь одновременно внутри и вовне его. У меня просто не получается целиком и полностью привязать себя к тому месту, где я нахожусь, и к тому делу, которым занимаюсь. Иногда ты ловишь меня на этом. Ты обиженно говоришь, что я мыслями где-то далеко, а я прошу прощения и пытаюсь вернуться обратно в настоящее, в то, что происходит у нас с тобой.

Но знаешь, что я скажу?

Даже когда я не здесь, мне не наплевать на тебя и на нас с тобой. Я ничего не забываю, ни от чего не отвлекаюсь. Поверь, даже отстранившись от чего-то, можно оставаться привязанным к этому чему-то. Или к кому-то. Не думай, что я так себя веду, чтобы самоустраниться. Если бы мне это было нужно, проще всего было бы отдалиться от тебя физически, телесно. понадобится — и я оборву разговор на полуслове и уйду. Не хотелось бы близости с тобой — проще всего было бы встать с нашей кровати и уйти. Я же не покидаю наше ложе, а просто воспаряю над ним на какое-то мгновение. Мне удается посмотреть на то, что с нами происходит, с другой точки, под иным углом. Да, иногда мой взгляд устремлен не на тебя, а куда-то вдаль, в сторону. Но мгновение спустя я вновь с тобой, вновь смотрю тебе в глаза.

disabuse, v.

заблуждаться, гл.

Мне нравится, что из заблуждения можно вывести. И чаще всего — из заблуждения относительно фундаментальных понятий и взглядов на жизнь.

disarray, n.

беспорядок, сущ.

Порой мне кажется, что человеку, живущему рядом со мной, лет девяносто, не меньше. То я нахожу коробку с печеньем в корзине с грязным бельем, то натыкаюсь на твои носки в шкафчике-баре, рядом с бутылкой водки. Иногда я рассказываю тебе, где была сделана очередная сенсационная находка, и мы вместе смеемся. В другой раз я просто молча кладу вещи на место.

dispel, v.

развеивать, гл.

Ты говоришь:

— Мне нужно тебе что-то сказать.

И уже от одного твоего тона атмосфера волшебства улетучивается из нашей комнаты.

dissonance, n.

диссонанс, сущ.

Ночи, когда мне нужно поспать, а тебе не спится. Дни, когда я хочу говорить, а ты нет. Часы, когда каждый исходящий от тебя звук бесцеремонно раздирает мою тишину. Недели, когда гул напряженности висит в воздухе, а мы оба делаем вид, что ничего не слышим.

doldrums, n.

хандра, сущ.

Какой глагол больше всего подходит к существительному «депрессия»? Наверное, «погружаться» или даже «тонуть».

dumbfounded, adj.

потрясенный, прил.

И все же, несмотря на всю ревность, несмотря на все сомнения, на меня порой накатывает волна благоговейного умиления: ну надо же было такому случиться, что мы с тобой встретились! Чтобы такой человек, как я, нашел кого-то вроде тебя — у меня просто нет слов, чтобы выразить свои чувства. А слова, они, несомненно, будут плести заговор против нашего счастья, будут, прибегая к логике, пытаться доказать, что это невероятно, что такого просто не может быть.

О нашем первом свидании я друзьям рассказывать не буду. Никому. Нужно подождать. Пусть это чудо повторится хотя бы еще раз. Я хочу убедиться в том, что мне все это не приснилось. Ну а потом — пусть меня накроет очевидность происходящего, пускай меня опутают многочисленные провода, связавшие тебя со мной, а нас обоих — с любовью.

 

E

ebullient, adj.

разгоряченный, прил.

У меня есть свидетель — Аманда, моя школьная подруга. Еще тогда ей было заявлено, что я не смогу быть с человеком, которому не нравятся грозы и ливни. В общем, когда мы с тобой впервые попали под хороший дождь, это было как бы проверкой. Полило неожиданно. Мы как раз выходили из концертного зала «Радио-Сити» и обнаружили, что зрители почему-то не расходятся: сотни людей пытались укрыться от дождя под узеньким козырьком над главным входом в концертный зал.

— Что будем делать? — спрашиваю я.

А ты в ответ:

— Побежали!

Ну, мы и рванули во весь дух — прямо по лужам, по Шестой авеню, огибая, как слаломисты, пешеходов, прячущихся под зонтами. Брызги летят во все стороны, ноги промокли! Ты вырываешься вперед, я что-то теряю спринтерский задор и начинаю отставать. Но вот ты оглядываешься и останавливаешься, чтобы подождать меня. Ты берешь меня за руку и тянешь за собой. Мы вместе бежим вперед, промокшие уже до нитки. Мы в восторге друг от друга, от этого дождя, от луж и брызг под ногами. До меня вдруг доходит, что сказанное когда-то Аманде оказалось не требованием, а пророчеством.

elegy, n.

элегия, сущ.

Твой дедушка умер через несколько месяцев после того, как мы стали жить вместе. Я, без вопросов, иду на похороны с тобой. Зато потом возникают вопросы — когда мы приходим на церемонию прощания. Я знаю: у тебя была бессонная ночь. Сначала слезы, а потом — долгие часы за компьютером в попытках выразить в нескольких фразах все, что ты помнишь и что сейчас чувствуешь. Я прекрасно понимаю, почему ты отказываешься принять мою помощь в составлении прощальной речи. Ты, со своей стороны, так же хорошо понимаешь, почему мне было нужно предложить тебе помощь. Утром мы едем в машине, и ты негромко проговариваешь то, что собираешься сказать у гроба. До меня доносится слово «конфликтарность» вместо «конфликтность», а потом я слышу, что твой дедушка был «выдающимся» человеком. Вообще-то, это уже ни в какие ворота не лезет, но я молчу. Я молчу и слушаю, как ты вновь и вновь повторяешь те слова, которые тебе сейчас нужнее всего.

Вот мы приехали, и первое, что заявляет тебе мама: «Никаких речей на панихиде! Все прощаемся с дедушкой молча!» Это окончательно выбивает тебя из колеи. Ощущение такое, будто гравитация больше не помогает тебе поддерживать равновесие и твердо стоять на ногах. Нет, теперь она только изо всех сил давит тебе на плечи. Меня тем временем с любопытством разглядывают: мало кто знает, как меня зовут, и уж совершенно точно — никто не понимает, как описать наши отношения и, следовательно, кем я тебе прихожусь. В наше время принято называть людей с непонятным статусом «друзьями» и «подругами», хотя всем понятно, что это не так. Мы с тобой даже для них больше чем друзья. Но при этом — явно не супруги, явно даже не гражданские муж и жена. С твоим дедушкой мы виделись только один раз, и он отнесся ко мне очень мило.

Именно тогда, в день похорон, с нами что-то произошло. Я помню: во время панихиды ты все время держишь меня за руку. Потом мы едем к вам домой и на какое-то время уходим в твою детскую комнату. Мы копаемся в старом комоде, и ты, рассыпав горсть старых-престарых высохших жевательных конфет, извлекаешь со дна ящика пачку бумаг и школьных тетрадей. Когда-то они были спрятаны так глубоко, потому что тебе очень уж не хотелось, чтобы мама добралась до некоторых твоих подростковых тайн и секретов. Потом, после того как большинство гостей уже разошлись, твоя мать не выдержала и разрыдалась. Я сижу с тобой в твоей детской, и мы без единого слова понимаем, что я не уйду отсюда без тебя, что из этой комнаты мы выйдем только вместе. Мы сами не заметили, как провалились в полынью «хочу» и глубоко увязли в окопах «нужно».

Поздно вечером мы уезжаем домой. По дороге я прошу: «Расскажи мне что-нибудь о твоем дедушке». Мы едем. Дом твоей матери все дальше, наша квартира все ближе, а ты разматываешь передо мной клубок воспоминаний. Нитка виток за витком превращается в слова. В тот вечер, прямо за рулем, я постигаю разницу между элегией и панегириком. Мне вдруг становится совершенно понятно, какой из этих жанров нужнее при жизни, а какой — после смерти.

elliptical, adj.

эллиптический, прил.

Если уж о поцелуях, то больше всего мне нравятся медленные. Это не только прикосновение, но и — ровно настолько же — дыхание. Это и да и нет. Ты наклоняешься ко мне чуть сбоку, и мне приходится немного повернуться, чтобы этот поцелуй получился.

encroach, v.

вторгаться, гл.

Первые три ночи с тобой мне не удавалось уснуть. Все было непривычно: твое дыхание, твои пятки, лежащие у меня на ногах, тяжесть твоего тела в кровати. По правде говоря, я и сейчас лучше сплю, когда тебя нет рядом. Вот только за время нашего знакомства мне удалось понять, что крепкий сон — это не самое важное.

ephemeral, adj.

мимолетный, прил.

Я выхожу из ванной. Ты встаешь из-за компьютера и идешь мне наперерез. Вообще-то, мы собирались ложиться спать, но ты вдруг берешь мою левую руку в свою правую, а твоя левая ладонь ложится мне на спину. Мы начинаем танцевать. Танец медленный. Мы наклоняем головы друг к другу. Музыки нет. Есть только поздний вечер. Щека к щеке. Мы медленно кружимся — глаза закрыты, танец в ритме сердца, под мотив, который тихонько напевает нам сама природа. Это продолжалось ровно столько, сколько длилась бы какая-нибудь старая песня. А потом мы остановились, поцеловались, и мир вокруг нас снова стал реальным.

epilogue, n.

эпилог, сущ.

Ты появляешься на пороге как раз в тот момент, когда я заканчиваю печатать. Ты спрашиваешь, о чем я пишу.

— Подожди, скоро узнаешь, — отвечаю я. — Обещаю.

Пока эти слова — мои, но скоро они станут нашими.

epithet, n.

оскорбление, сущ.

Однажды ты, сорвавшись, называешь меня «бабьей затычкой». Более серьезных оскорблений мне от тебя слышать не доводилось.

— Нет, подожди! Ты хочешь сказать, что я — тампон? — уточняю я. — Я тампон, потому что не пускаю тебя за руль в таком виде?

Мне смешно. Тебе, похоже, нет. По крайней мере, ты продолжаешь дуться на меня до тех пор, пока немного не трезвеешь.

ersatz, adj.

суррогатный, прил.

Иногда мы ходим в гости, на какие-то праздники, и я вдруг чувствую себя ненастоящим. Я словно придуманный партнер, заменитель, некая форма, занимающая то пространство, где должен находиться «твой очаровательный друг». В таких случаях моей любви не удается преодолеть мою же стеснительность. Мне кажется, что я тебя разочаровываю. А может, так и есть? И от этой мысли я стараюсь стушеваться, исчезнуть, оставив вместо себя что-то вроде тени, которая будет кивать, поддакивать, потягивать вино из бокала, а потом вдруг возьмет да и скажет: «Ну все, на сегодня хватит. Допивай, мы уходим».

ethereal, adj.

неземной, прил.

Наши головы склоняются друг к другу. Мы танцуем. Щека к щеке. Медленное кружение, закрытые глаза, ритм сердца, мотив, напеваемый самой природой. Это продолжается столько, сколько длится старая песня. Потом мы остановились, поцеловались, и мое сердце осталось там, в том мгновении. Вот и все.

exacerbate, v.

усложнять, гл.

У меня в памяти четко отпечатались твои слова:

— Ты принимаешь все близко к сердцу. Слишком много эмоций.

exemplar, n.

образец, сущ.

Это у нас с тобой постоянная тема для обсуждения: мои родители, прожившие всю жизнь вместе и при этом счастливые, и твои, в недолгой совместной жизни которых счастья было не много. Мне есть ради чего жить, и пусть даже у меня ничего не сложится, я всегда могу вернуться обратно, в семью. Близкие примут меня в любом случае. Тебе же приходится переписывать свою жизнь заново, а веры в то, что это возможно, у тебя не хватает.

Я знаю, что ты любишь моих родителей. Но слишком уж сближаться с ними не торопишься. Ты все-таки не веришь, что добрые отношения в нашей семье — искренние. Тебе все мерещатся какие-то скелеты в шкафу.

 

F

fabrication, n.

подлог, сущ.

Мой возраст на сайте был указан неверно. Неточность небольшая: всего-то два года. Я и сейчас не понимаю, зачем мне это понадобилось. Все было приведено в порядок после первого же нашего свидания. Не знаю, были ли у тебя время и желание заметить поправку. Ты же по этому поводу предпочитаешь не распространяться.

fallible, adj.

ошибочный, прил.

Было больно. Конечно, мне было больно. Но в каком-то странном, извращенном смысле мне стало даже легче от того, что ошибка сделана не мной. Теперь мне можно меньше переживать за себя.

fast, n. and adj.

пост, сущ. и быстрый, прил.

Голод и скорость. Существительное и прилагательное. Вот на чем я ловлю себя. Пост — противоположность желания. Пост — отрицание желания. Именно это я ощущаю после нашей ссоры.

Скорость обрушивается на нас, увлекает за собой. Мы стремительно действуем, быстро, торопимся наговорить друг другу лишнего. Мы не позволяем своим же нервным клеткам понять друг друга, а сами тем временем делаем то, чего делать не следовало бы.

Ты переходишь от слов к делу. Хлопает дверь. Вещи летят на пол, а лежавшие на полу — пинком отправляются в полет. Крик. Я же просто ухожу. Даже если я внешне остаюсь на месте, внутренне меня здесь уже нет. Я отторгаю тебя. Я отвергаю тебя. Я становлюсь отрицанием тебя. Я — прилагательное, которое все больше оборачивается существительным.

finances, n.

финансы, сущ.

Ты хочешь, чтобы у нас на холодильнике висел список наших доходов и расходов.

— Нет, заявляю я, — это будет слишком уж напоказ.

На самом деле я хочу сказать: «Неужели тебе не будет неловко, когда станет очевидно, насколько больше мы тратим моих денег, чем твоих?»

flagrant, adj.

вопиющий, прил.

Я буду стоять здесь — на этом самом месте, а ты выйдешь из ванной, опять забыв надеть колпачок на тюбик с пастой.

fledgling, adj.

неопытный, прил.

Было дело, мне больше нравилось читать, чем заниматься сексом. Наверное, потому, что уж читать-то я умею хорошо. Тебе потребовалось немало терпения, чтобы переучить меня. Ну, а теперь мне кажется, что терпения от тебя больше не требуется.

fluke, n.

везение, сущ.

То свидание, которое было у меня перед нашей встречей, далось мне тяжело. Такого пришлось натерпеться! Безграничный эгоизм, курево — сигарета за сигаретой, гнилое дыхание — помойка! В общем, мне стало ясно: пора удалять свою страницу с сайта. Ничего хорошего из этого не выйдет. Сажусь я, значит, на следующий день за компьютер и вижу, что до конца оплаченного срока размещения осталось каких-то восемь дней. Думаю, чем черт не шутит, дам судьбе еще восемь дней: а вдруг повезет? Первое сообщение от тебя пришло на шестой день.

flux, n.

течение, сущ.

Это естественно. Наше настроение меняется. Наша жизнь меняется. Чувства, которые мы испытываем друг к другу, меняются. Наше дыхание меняется. Песня — наша песня — меняется. Воздух меняется. Меняется даже температура воды в душе.

Прими это. Прими и смирись. Нам обоим нужно с этим смириться.

fraught, adj.

удручающий, прил.

Каждое ли «я люблю тебя» заслуживает ответного «и я тебя»? Заслуживает ли каждый поцелуй такого же поцелуя в ответ? Заслуживает ли каждая ночь того, чтобы провести ее с любимым человеком?

Если правильным ответом хотя бы на один из этих вопросов будет «нет», что же нам делать?

 

G

gamut, n.

диапазон, сущ.

В третьем классе учительница поставила с нами «Звуки музыки». Не весь мюзикл, конечно, а изрядно усеченную версию — фактически только те сцены, в которых участвуют дети главных героев. На спектакль пришли не только мои родители и бабушка с дедушкой — а как же иначе? — но и дяди, тети и даже кое-кто из друзей родителей. Не думаю, что они сгорали от желания послушать, как я вывожу «Гудбай, адье». Но тогда аншлаг меня ничуть не удивил. Мама все время фотографировала, потом сотни фотографий с той премьеры валялись у нас по всему дому, а один снимок каким-то неведомым путем пробрался даже сюда, в нашу новую квартиру. Я на этой фотографии в пестрой рубашке — цветы на зеленом фоне. Вроде бы так меня решили вырядить, чтобы сценический костюм не слишком диссонировал с цветом кулис и занавеса. Разумеется, я на снимке улыбаюсь во весь рот. Меня переполняет гордость за себя и за сыгранную роль.

Увидев фотографию и выслушав мой рассказ, ты говоришь, что в те же восемь лет в каком-то школьном спектакле тебе довелось играть дерево. Ни названия пьесы, ни сюжета ты, естественно, не помнишь. Запомнилось только то, что вырезать из картона ветки тебе пришлось самостоятельно: мама была занята, а отец считал, что не его это дело — участвовать в какой-то детской затее. Родители, конечно, сказали, что придут на спектакль, но мама опоздала, а отец не пришел, а потом признался, что забыл. Вечером после премьеры на тебя что-то находит, и ты рвешь свой сценический костюм на мелкие-мелкие кусочки. Впрочем, до этого, как и до твоего состояния, никому нет дела. На следующий день ты горстями разбрасываешь эти клочки картона по дороге, ведущей к школе. О чем был спектакль, ты не помнишь, зато тебе на всю жизнь запомнилась дорожка из кусочков картона.

gingerly, adj.

предусмотрительно, нареч.

Твоя бабушка умерла, когда мы только-только начали встречаться. Естественно, о том, чтобы пойти с тобой на похороны, речи не шло. Дело было так: мы завтракаем, а тут отец твой звонит, чтобы сообщить о случившемся. Разговор получается короткий. Я везу тебя домой, помогаю собраться, заказываю билет. Ты не плачешь, и от этого почему-то хочется плакать мне. Потом мы вместе едем на метро в аэропорт. Ты, конечно, говоришь, что нет необходимости провожать тебя, но я, естественно, все равно еду с тобой. Потом я возвращаюсь домой и жду, пока ты мне позвонишь. Отменив все дела, я просто сижу и жду. Звонок на телефоне поставлен на максимальную громкость. Наконец ты звонишь. Тебя вроде бы оставили в покое, и мы говорим чуть ли не пять часов подряд. Я подсознательно пытаюсь привязать тебя к жизни здесь, рядом со мной. Мне не хочется, чтобы кто-то попытался вернуть тебя туда — где раньше текла твоя жизнь и где живут люди, ставшие тебе чужими. Я не удивляюсь вслух тому, что ты не плачешь. Этой темы мы касаемся только с твоей подачи. Ты говоришь:

— В последнее время у нас в семье все время кто-то умирает. Похоже, я начинаю относиться к смерти как к заурядному событию. Скоро совсем привыкну.

Ты засыпаешь, не повесив трубку. Я сижу на диване и слушаю. До меня доносится твое дыхание. Только когда оно становится знакомо ровным и спокойным, я выключаю телефон. Я понимаю: на сегодня — все. Оставшуюся часть ночи ты без меня обойдешься.

gravity, n.

опасность, сущ.

Я представляю себе, как ты спасаешь мне жизнь в какой-то опасной ситуации. А потом думаю: «Неужели мне это только показалось?»

gregarious, adj.

стадный, прил.

Мне не составило большого труда выяснить, как на тебя влияет алкоголь в зависимости от количества выпитого.

Первая рюмка — и ты немного расковываешься, а потом непременно заказываешь вторую.

Две рюмки — и ты испытываешь легкое приятное беспокойство. Снимается лишняя одежда — или та, что кажется лишней. Начинается беззаботная веселая болтовня с приятелями и приятельницами.

Три рюмки — и ты начинаешь «плыть». Просыпается жажда деятельности, ты подначиваешь всех заказать еще выпивки. Начинаешь шутить со мной, если, конечно, по твоему мнению, я в подобающем настроении, чтобы оценить твой юмор. На этой же стадии ты заводишь разговоры с незнакомыми людьми и признаешься, что любишь жизнь.

Четвертая рюмка — и ты перестаешь воспринимать мои знаки и намеки. Ты упражняешься в остроумии, уже невзирая на мое настроение. Иногда твои шутки оказываются безжалостно жестокими. Зато — кругом хорошие люди. Настоящие друзья. Все — за исключением, быть может, меня.

После пятой — веселее и остроумнее тебя нет никого на свете. Ты свято веришь в это, и, более того, тебе обязательно нужно убедить в этом окружающих. Иногда ты начинаешь рассказывать всем подряд о том, как меня любишь. А иногда — просто забываешь о моем существовании.

Шесть рюмок. У тебя заплетаются не только язык, но и ноги. Ты, того и гляди, упадешь. Разумеется, возможны варианты. Многое зависит от того, что именно ты сегодня пьешь. Впрочем, у меня, похоже, уже выработалась шкала поправок на тот или иной напиток. Все просчитывается на несколько шагов вперед.

И еще: я всегда буду сидеть и ждать тебя. А потом отвезу домой.

grimace, n.

гримаса, сущ.

Да, я вечером ставлю воду рядом с кроватью — на случай, если мне ночью захочется попить. А заодно и для тебя на утро: проснувшись, ты сможешь сделать пару глотков, прежде чем поцелуешь меня.

guise, n.

личина, сущ.

Неторопливое воскресное утро. Ты читаешь газету, я убираю со стола после завтрака. Сквозь ставни пробиваются полоски солнечных лучей. При этом освещении твои волосы словно вспыхивают и переливаются языками пламени, стоит тебе хоть немного пошевелиться. Ты замечаешь, что я наблюдаю за тобой, и вопросительно смотришь на меня в ответ.

— Ты что? — спрашиваешь ты.

— Да вот, знаешь… пришло в голову, — смутившись, отвечаю я. — Скажи, ты себя как со стороны видишь?

Ты снова заглядываешь в газету, а потом вновь переводишь взгляд на меня.

— Не знаю, — говоришь ты. — Я, наверное, никак себя не вижу. А если и приходится, то образ получается всегда один и тот же: мне по-прежнему восемнадцать, и я никак не возьму в толк, какого хрена делаю в этом мире. А у тебя как?

Я отвечаю:

— Мне вспоминается та фотография из Монреаля. Помнишь: тебе все не нравилось, как я получаюсь. И вот — тебя осеняет: делая очередной снимок, ты просишь меня подпрыгнуть повыше. Так на фотографии и получилось: я словно вишу в воздухе, не касаясь ногами земли. Помню твои объяснения: только так, по твоим словам, удалось заставить меня не думать о том, как я выгляжу, какое у меня выражение на лице. И ведь правда! Я на этом снимке совсем не позирую, все естественно: выражение лица, улыбка, поза… Вот так я себя и представляю, когда нужно: я ни о чем не думаю, ничего не изображаю, а хочу только одного — быть с тобой и выполнить твою просьбу быть собой.

 

H

halcyon, adj.

блаженный, прил.

Снег идет весь день. Метро закрыто, твой офис закрыт, мой тоже закрыт. Мы снова заваливаемся в постель и зарываемся под груду одеял — холодный воздух, теплые тела. Так уютно мы проводим все утро, а затем выбираемся из дома. Мы гуляем по пустым, заваленным снегом улицам, физически ощущая небывалую городскую тишину. Словно испугавшись этого покоя, мы взрываем его, затеяв игру в снежки. Вскоре к нам присоединяется компания подростков. Домой мы возвращаемся вспотевшими, но замерзшими. Первый раз в жизни мы пытаемся сделать горячий шоколад. Не слишком удачно, но сегодня сойдет. Потом мы снова ныряем в постель и проводим там весь день, вылезая из-под одеял, только чтобы включить телевизор да заказать чего-нибудь поесть в ближайшей китайской забегаловке. Естественно, всякий раз во время этих вылазок мы выглядываем в окно, чтобы посмотреть, идет ли снег. Идет. Идет, идет и идет.

happenstance, n.

удача, сущ.

Ты говоришь, что его присутствие на этой встрече даже не планировалось. Просто один из его коллег неожиданно заболел, и его внесли в список в последний момент. По твоим словам, он и в баре-то не должен был оказаться, особенно в тот момент, когда вы с Тоби туда завалились. Можно подумать, будто оттого, что эта встреча не была заранее запланирована судьбой, кому-то должно стать лучше.

harbinger, n.

предвестник, сущ.

Мы играли в эту игру, наверное, в третьем классе, на переменах. Суть ее в том, что нужно взять яблоко за черенок и раскрутить его. Потом начинаешь повторять алфавит: на каждый оборот яблока — одна буква. На какой букве черенок отломается — на нее же будет начинаться имя того, кого потом полюбишь.

Когда мне выпадала очередь гадать, у меня все оказывалось схвачено: яблоко обрывалось на букве «К». Подстроить такое — дело нехитрое. В те годы мне это было нужно по одной простой причине: ни в нашем классе, ни в параллельном не было ни одного человека, имя которого начиналось бы на эту букву. Позже, уже в колледже, мне почему-то все время доводилось влюбляться в тех, чье имя начиналось именно с «К». Естественно, к тому времени детские игры давно забылись, и мне было как-то не до того, что и твое имя — тоже на «К». Только недавно мне попалась на глаза какая-то квитанция с твоей подписью: имени разобрать невозможно, из всех букв читается только заглавная «К».

Признаюсь, в тот вечер мне было не удержаться от эксперимента. Возвращаюсь я, значит, домой, открываю холодильник, достаю яблоко, беру за черенок и раскручиваю. Тут мне становится страшно, и, досчитав до «И», я засовываю яблоко обратно в холодильник.

Вот видишь, нельзя мне верить в азартных играх, коли я сам себе не верю. Знаю ведь, что, даже если бы яблоко еще держалось, этот черенок все равно оборвался бы у меня в руках на нужной букве.

healthy, adj.

здоровый, прил.

Иногда, оставшись в одиночестве, я думаю: «А ведь вот оно! Мое естественное состояние!» Это ведь все, что мне нужно: мои мысли, сотворенные мною маленькие миры, моя свобода делать то, что я хочу, и идти туда, куда мне хочется. Я — это я, и в том все дело. А жизнь вдвоем — социальный конструкт. Без нее, видишь ли, никак. Хочешь не хочешь, а будь любезен, найди себе пару. А мне, может быть, лучше так — в одиночестве. Может быть, я хочу спокойно прожить свою жизнь в моем собственном мире, а когда настанет час — просто тихо уйти.

hiatus, n.

зияние, сущ.

— Дело твое. Решать тебе, — говоришь ты, и в твоем голосе слышится учтивость. Учтивость шулера по отношению к обманутому им человеку.

Лично я не верю в маленькие трещины. В почти незаметные — тем более. По мне, трещина — это трещина, и если она поначалу невелика, то когда она превратится в разлом — лишь вопрос времени.

В общем, я решаюсь и говорю тебе: «Останься». Хотя на самом деле я прекрасно понимаю, что теперь все будет по-другому — не так, как раньше.

hubris, n.

спесь, сущ.

Всякий раз, говоря, что ты принадлежишь мне, я словно делаю усилие. У меня возникает ощущение, что самого факта произнесения этого слова будет достаточно, чтобы так стало на самом деле. Получается, что я напоминаю тебе и мирозданию: это — мое. Ерунда! Не может ведь одно мое короткое слово обладать таким могуществом?

 

I

I, pron.

я, мест.

Это я. Без кого бы то ни было еще.

idea, n.

идея, сущ.

— Я увольняюсь, — говоришь ты. — Хватит, не могу больше. Все соки из меня выпили. И на этот раз я не шучу.

Ну а я говорю, что помогу тебе сделать этот шаг. В общем, все как всегда — по сценарию.

imperceptible, adj.

незначительный, прил.

Мы перестали считать продолжительность наших отношений по числу встреч (первое свидание, второе, пятое, седьмое…) и начали отсчет в месяцах. Это, наверное, и было нашим первым взаимным обязательством: мы, не сговариваясь, перешли на новую систему счисления. Вроде бы мы никогда об этом не говорили, но однажды, в гостях, кто-то из знакомых спросил, как давно мы вместе. От тебя последовал ответ: «Уже полтора месяца». Вот тогда-то и стало понятно, что дело не только в терминах. Мы действительно перестали «встречаться». Мы оказались «вместе».

impromptu, adj.

импровизированный, прил.

Летом у меня по пятницам выходной. У тебя — нет. Что может быть лучше в такой день, чем вытащить тебя в перерыв на ланч, а потом не отпускать до самого вечера? Эти часы мы тратим на то, на что обычно у нас не хватает времени. А ведь в этом городе действительно есть чем заняться. И вот мы отправляемся в очередное путешествие по Музею современного искусства, «зависаем» в Планетарии Хейдена, садимся на паром, идущий на Статен-Айленд. Иногда мы просто катаемся на этом пароме туда-сюда раза по три, по четыре. Остальные пассажиры, сами того не подозревая, дефилируют перед нами. Они — массовка в спектакле, где мы — главные герои. Ты лучше разбираешься в одежде да и лучше меня подмечаешь всякие мелочи. Мне доставляет огромное удовольствие слушать твои комментарии по поводу слишком затертой и поношенной сумочки или расстегнутой пуговицы на рубашке. По этим неприметным мелочам можно попытаться воссоздать жизнь незнакомого человека, чем мы и занимаемся. Планируй мы эти экскурсии заранее, ничего бы не вышло. В таких делах непременно должен присутствовать привкус чего-то запретного. На такую прогулку обязательно нужно откуда-то сбежать.

inadvertent, adj.

нечаянный, прил.

Твоя почта осталась открытой на моем компьютере.

Ничего не могу с собой поделать: нет, я, конечно, не стану открывать и читать твои письма, но я не смогу удержаться и украдкой посмотрю, от кого они.

Увиденное меня успокоило.

incessant, adj.

беспрестанный, прил.

Сомнения. Тебе придется избавить меня от постоянных сомнений. Как же глубоко они засели во мне! И на работе-то я ни на что не гожусь, и тебе я не ровня, и знакомые забудут обо мне, стоит только уехать куда-нибудь хотя бы на месяц. Нельзя сказать, что я слышу голоса, — нет, мне никто это не нашептывает. Я просто знаю — и все. Другое дело, что окружающие подыгрывают мне, но теперь-то я понимаю: скоро все прекратится.

indelible, adj.

незабываемый, прил.

Это было в тот вечер. То есть в ночь. В нашу первую ночь.

Ты вытягиваешь палец и касаешься моего лба, затем проводишь невидимую линию между глаз, по переносице, по самому носу. Твой палец пересекает линию моих губ, спускается по подбородку, по горлу — на грудь. Здесь он останавливается. Замираю и я в изумлении.

Этот жест, он такой твой. Только твой. Я понимаю, что не решусь повторить его. Никогда.

ineffable, adj.

невыразимый, прил.

Эти слова всегда будут лишь бледными тенями истинных чувств. Пытаться написать о любви — все равно что искать слова, способные передать всю полноту жизни. И не важно, сколько их, этих слов. Сколько бы их ни было — все равно будет мало.

infidel, n.

неверный, сущ.

Мы привыкли думать о таких людях как о врагах, скрывающихся за морями, за горами. Кто они такие? Мятежники, разбойники, отчаянные революционеры? На самом же деле, может быть, они виноваты только в одном — в неверии. Или в неверности?

innate, adj.

врожденный, прил.

— Почему ты всегда заправляешь кровать? — спрашиваю я. — Нам ведь снова сегодня туда же ложиться. Причем довольно скоро.

Ты смотришь на меня как на последнего лентяя.

— Просто я всегда это делаю, — говоришь ты в ответ. — Есть вещи, которые нужно делать всегда. Например, заправлять кровать. Кровать заправляют всегда.

integral, adj.

неотъемлемый, прил.

Перед встречей с Кэтрин я очень волнуюсь. Ты ясно даешь мне понять, что она — единственная из всех твоих знакомых и подружек, чье мнение тебе небезразлично. В общем, я готовлюсь, настраиваюсь и привожу себя в порядок. Кажется, я не так тщательно и опрятно одеваюсь ради тебя, как ради этой твоей приятельницы.

Мы встречаемся в знакомом суши-баре на Седьмой авеню. Я смущенно пожимаю протянутую руку Кэтрин и сообщаю, что мне много о ней рассказывали — понятно кто. Это звучит так, словно я не слишком изящно пытаюсь защитить наши с тобой отношения. На самом же деле, как я понимаю, мне здесь слова не давали. Это она будет решать, ставить ли на мне невидимый штамп «одобрено».

Дела идут на лад, когда заходит разговор о книгах. Кэтрин, похоже, несколько удивлена тем, что я их действительно читаю. Она мельком одобряет мою постоянную работу, удостаивается скупой похвалы и моя добропорядочная семья. Я осторожно выражаю сомнение в том, что добропорядочность и упорядоченность — это самые важные качества в человеке, и с удивлением узнаю, что Кэтрин, оказывается, думает так же. Просто ее удивила именно эта составляющая моей биографии и моего характера. Просто для тебя это необычно — строить отношения с таким человеком.

Потом случайно выясняется, что мы с Кэтрин подростками ездили в летние лагеря, расположенные буквально в десяти минутах один от другого. Это совершенно меняет тон разговора. Нам есть что вспомнить, и тебя просто захлестывает лавина историй о том, как было здорово там, в Беркширских горах, и на каких шикарных концертах и репетициях нам удалось побывать на лужайке Тэнглвудского музыкального центра.

Под конец ужина я удостаиваюсь даже не рукопожатия — Кэтрин меня дружески обнимает. Она, похоже, считает, что может расслабиться: за тебя вроде бы можно не переживать. Мне остается только радоваться такому обороту дел, но… я не могу отделаться от ощущения некоторой недосказанности. Интересно, какими были твои партнеры, от которых, судя по словам Кэтрин, я так сильно отличаюсь? Неужели роман с самым обыкновенным, в общем-то, человеком настолько отличается от того, что раньше было для тебя нормой?

 

J

jaded, adj.

пресыщенный, прил.

Нам с тобой можно соревнования устраивать: кто больший скептик. Допустим, кто-то из нас заявляет: «Нет, это невозможно. Америка никогда не проголосует за президента-еврея». Чтобы не уступить ему, второй должен выдать что-то вроде: «Следующим кумиром Америки будет еще более молодой, еще более клевый чувак, совсем уж похожий на упитанного несмышленого щенка». В общем, все почти как в одной старой песне: «Что бы ты ни сделал, я могу сделать это хуже».

Но…

На самом деле в глубине души мы оба надеемся, что все будет не так плохо. Мы хотим, чтобы выборы выиграл лучший, нравящийся нам кандидат. Мы хотим, чтобы в обществе укоренялись прогрессивные настроения. У нас нет твердой уверенности в том, что так все и будет, но мы не теряем надежды. По крайней мере, ни один из нас в главном еще не сдался.

jerk, v.

сваливать, гл.

— Так больше нельзя, — говорю я. — Прекрати меня мучить! Я так не могу. Слышишь? Говорю: не могу я так больше.

— Знаю, что не можешь, — отвечаешь ты. — Вот только — кто виноват? Я, что ли?

Я пытаюсь убедить тебя в том, что это говоришь не ты. Это алкоголь. Но ведь алкоголь не может говорить. Вот он, здесь, перед нами. Без нас он даже из бутылки выбраться не может.

— Как это — кто виноват? Конечно ты, — возражаю я.

Но ты уже за дверью. Тебя и след простыл.

justice, n.

справедливость, сущ.

Я рассказываю тебе о Сэле Кинси, мальчишке, который изводил меня в школе — ежедневно, целый месяц. Дело дошло до того, что мне даже к школьному автобусу подходить страшно было. Это — просто одна из историй моего детства. Вспомнилась она мне потому, что пришлось отвечать на твои вопросы о моем отношении к людям. Ты спрашиваешь, многих ли я ненавижу. Я говорю, что нет. Ты удивляешься: странно, мол, это. А я в ответ замечаю: «Ну, какой-нибудь Сэл Кинси всегда найдется». потом, естественно, приходится объяснять тебе смысл этой фразы.

На следующий день ты приносишь мне фотографию Сэла, скачанную из Интернета. Он чудовищно толстый — с презрением и отвращением узнаю я. Пожалуй, такого омерзения (и торжества) мне давно не доводилось испытать. Выглядит он действительно мерзко и жалко. А фотографию тебе, оказывается, удалось найти на каком-то сайте знакомств. Оказывается, мой мучитель отчаянно одинок. В его анкете в графе «Семейное положение» значится: «В активном поиске».

По мне, так этого более чем достаточно. Но тебе мало: на следующий день ты выясняешь, где он работает, и, более того, отправляешь по этому адресу дюжину роз — естественно, с открыткой: «Как приятно узнать, что ты стал жирным одиноким неудачником». Передано с курьером — анонимно. Доставка оформлена через Интернет — на всякий случай, чтобы флорист даже случайно не смог выдать контакты заказчика.

Ничего не могу с собой поделать: то, как творчески и с душой ты можешь подойти к мести, восхищает меня. И одновременно пугает.

juxtaposition, n.

сличение, сущ.

Мне становится страшно: я почти не могу вспомнить, какой была моя жизнь без тебя. Воспоминания, сохранившиеся с того времени, потеряли объем, стали плоскими, как фотографии. Даже сравнить не могу — лучше было или хуже. Да и вообще, глупо теперь сравнивать. Вопрос ведь не в «лучше» и не в «хуже», а в том — «да» или «уже нет».

 

K

kerfufflee, n.

переполох, сущ.

С сегодняшнего дня и впредь на вечеринках у меня на работе тебе разрешается выпить только один бокал. Один. И лучше пусть это будет пиво.

kinetic, adj.

кинетический, прил.

Джоанна как-то попросила коротко охарактеризовать тебя. «Динамический, подвижный» — первое, что пришло мне в голову.

Этот ответ удивил тогда нас обоих. Обычно, когда меня спрашивают о человеке, с которым я встречаюсь, о наших отношениях, я формулирую ответ иначе. «Ну не знаю… все круто», — отвечаю я. Возможен вариант: «Очень неплохо», — а уж если все действительно очень неплохо, то я выдаю что-то вроде: «Может быть, из этого что-то выйдет». В тебе же есть что-то такое, что ассоциируется у меня со стремительным движением, скоростью, с какими-то искрами и вспышками.

Так было раньше, так остается и сейчас. Я это по-прежнему вижу и чувствую. Может быть, не слишком отчетливо, когда мы одни. Но на людях, когда жизнь обступает нас со всех сторон, ты, как и раньше, стремительно движешься, жадно тянешься к окружающим, впитывая в себя энергию.

 

L

lackluster, adj.

тусклый, прил.

Когда же Кэтрин спросила тебя, как тебе со мной, ответ наверняка был таким: «Никак. Тускло».

Вот почему тебе пришлось назначать мне следующее свидание, не дождавшись, пока это сделаю я. Мне просто нужно было убедиться, что наша первая встреча пусть и не привела тебя в восторг, но хотя бы не разочаровала.

latitude, n.

широта, сущ.

— Мы ведь с тобой… не встречаемся с другими? Ни ты, ни я? Ну, в смысле… Так ведь? — спрашиваю я. Дело было, если не ошибаюсь, когда мы только-только отметили наш «юбилей» — первый месяц отношений.

Ты киваешь в ответ.

— Отлично, — радуюсь я.

— Но мне все-таки нужно кое-что тебе сказать, — говоришь ты, и у меня замирает сердце.

— Что?

— Поначалу у меня еще был кое-кто… Но это только в самом начале. В первую неделю… может быть, две. А потом мы расстались — по моей инициативе. Пришлось объяснять, что у нас ничего не получится.

— Из-за меня?

— Во многом — да. Но в какой-то мере — потому, что у нас с ним все равно ничего не вышло бы.

Мне было приятно узнать, что по крайней мере в заочном конкурсе претендентов мне участвовать не пришлось. Меня ни с кем не сравнивали. Но в то же время как-то очень уж неожиданно пришлось осознать, что для тебя эти недели были совсем не такими, как для меня.

Как же странно это звучит: «встречаться с кем-то», «не встречаться ни с кем…». Эти фразы словно заранее таят в себе возможность солгать. Не встречаться? Не видеться? Но ведь мы все время встречаемся, видимся и общаемся с другими людьми. Вопрос в том, как у нас это происходит, что мы понимаем под словом «встречаться».

leery, adj.

сомнительный, прил.

После сказанного тобой во мне оставалась неуверенность. Мне долго — наверное, несколько недель — казалось, что мы на это так и не решимся. Слишком долго мы шли хоть к какой-то определенности. Нам пришлось немало поработать друг над другом, потрудиться, выстраивая то, что у нас теперь есть, и вдруг — опять полная неопределенность. Мы ни в чем больше не уверены, и я не понимаю, как быть дальше: можно ли к тебе прикасаться, можно ли ложиться с тобой в одну постель, можем ли мы по-прежнему заниматься любовью?

Наконец я не выдерживаю и говорю:

— Все. Покончим с этим.

libidinous, adj.

похотливый, прил.

Для меня всегда было загадкой, какого черта люди вдруг решают заняться любовью на полу. Мне это было непонятно до тех пор, пока нас с тобой не угораздило потрахаться именно так. Оказалось, в этот момент даже не осознаешь, что уже лежишь на полу.

livid, adj.

яростный, прил.

Твою мать! Ты, значит, меня обманываешь! Твою мать! Ты называешь это словом «обман». Да твою же мать! Мы же не в карты играем! Это там «обманывают» — когда один из игроков заглядывает другому в карты. Кто вообще придумал это слово — «обман»? Конечно обманщик, шулер, врун и предатель! Тот, кто решил, что «лжец» — звучит слишком сурово, как приговор. Тот, для кого «губитель всего святого» — слишком эмоционально. Это для них, таких «ранимых», придуманы всякие пословицы да присказки. Это у них оказывается «рыльце в пушку», это их, видите ли, ловят, когда они «запускают ложку в банку с вареньем». Твою мать! Это тебе не двадцать баксов в «Монополии» стырить! Это ведь не игра, это жизнь! Ты ломаешь нашу жизнь, и тебе хоть бы что. Ты хуже самого поганого лжеца, вруна и обманщика. Ты — убийца. Как это подло и трусливо: убить в нас обоих то, что доверчиво повернулось к тебе спиной!

love, n.

любовь, сущ.

Даже пытаться не буду.

lover, n.

любовник, сущ.

Как же я не люблю это слово! Терпеть не могу. Оно такое претенциозное. По крайней мере, в том смысле, какой мы вкладываем в него, переводя с французского. На нем — всегда налет чего-то запретного, неправильного и нехорошего. В словаре что написано? Примерно так: «Человек, состоящий в половой связи, но не в браке». Сразу возникает ощущение чего-то непостоянного, лишенного подлинной близости и глубины чувств. Отношений, основанных только на сексуальном влечении. Связи, за которой нет ничего, кроме физической близости.

Любовник, любовница — не по мне. Другое дело — докопаться до подлинного смысла этого слова, до его корней. Тогда все становится на свои места: не любовник, а любимый, не любовница, а возлюбленная. Вот этого можно хотеть, к этому можно стремиться.

Слово «любовник» — оно для того, кто любит. А для того, кого любят, придумано другое слово: «возлюбленный». Другое, но очень похожее. Сразу понятно, что любящие и любимые по одному не живут. Они могут существовать только парами.

«Давай станем любовниками» — это ведь не предложение закрутить роман или просто время от времени заниматься сексом. По крайней мере, для меня. Когда я так говорю, я не имею в виду: «Давай спать друг с другом втихаря от других».

Я имею в виду подлинное значение этого слова и хочу, чтобы мы вместе осознали его.

Я хочу, чтобы мы с тобой были любимыми и возлюбленными. Ведь любовники — это те, кто любит друг друга.

 

M

macabre, adj.

жуткий, прил.

Если тебе когда-нибудь понадобится доказательство того, что я люблю тебя, я тебе напомню, как по твоему желанию мы нарядили меня на Хеллоуин мертвым младенцем Иисусом. Помнишь? То-то же. Впрочем, еще более убедительно это выглядело бы, разреши я тебе меня так вырядить не на Хеллоуин.

makeshift, adj.

самодельный, прил.

Мне всегда казалось, что люди делятся на два типа: «безруких» и «рукастых». Я, несомненно, отношусь к первому типу, причем безнадежно — всяких сантехников-электриков я вызываю даже по сущим пустякам. Оставалось надеяться, что ты по этой классификации попадешь во второй тип. Но вскоре после того, как мы съехались, стало понятно, что тебя правильнее было бы отнести к некой третьей категории, ранее отсутствовавшей в моей системе, — к категории изобретателей. У тебя — очень фрагментарные, поверхностные и весьма нестандартные представления о том, что и как нужно делать. Однако это не останавливает тебя: если нужно что-то исправить или наладить — экспериментам не будет конца. Ты пользуешься жевательной резинкой вместо клея-герметика, а в качестве мышеловки (да к тому же — не убивающей, а только ловящей мышек) разрабатываешь собственную «авторскую» конструкцию: крекеры (непременно на арахисовом масле), корпус старого выпотрошенного пылесоса и зачем-то — картинка с каким-то «пугалом», взятая с разворота первого попавшегося модного журнала.

В общем, после ремонта все оказывается не таким, каким было до поломки.

masochist, n.

мазохист, сущ.

Не будь в языке специального слова для этого дела — разве осознавали бы мы наш мазохизм в той мере, в какой ощущаем его сейчас?

meander, v.

блуждать, гл.

— «…Потому что, если уж на то пошло, не бывает, чтобы у одного коллектива было сразу два равноценных хита. Пусть лучше песня будет одна, зато — у всех на слуху, чем несколько, большинство из которых станут балластом для единственного шедевра. Вот скажи, кому какое дело до того, какой сингл выпустил дуэт „Soft Cell“ после того, как осчастливил нас своей „Порочной любовью“?»

Я замолкаю. Ты тоже молчишь — слушаешь.

— Подожди, — говорю я. — О чем вообще шла речь? И как меня занесло на «Порочную любовь»?

— Давай попробуем раскрутить это дело, — предлагаешь ты. — По-моему, начали мы с темы демократических преобразований в южных штатах. Потом плавно перешли к выборам сорок восьмого года, а там уже было недалеко до представлений северян о южанах. Мы перебрали всякие «Стальные магнолии», «Рождения нации», помянули Джонни Кэша и «Жареные зеленые помидоры». Немудрено, что разговор коснулся и романа «Убить пересмешника»: тебе вдруг захотелось доказать мне, что он в равной степени «южный» и «северный». Ну а дальше — уже твой монолог. Поправь меня, если я что-то напутаю, но, по-моему, следующим пунктом стал недостаток подлинного литературного мастерства у Харпер Ли, а в связи с этим — его наличие у Трумена Капоте. Вот только и у него, как я понимаю с твоих слов, этого мастерства и таланта хватило лишь на один действительно гениальный роман. Дальше последовала лекция о писателях одной книги, оставшихся в истории литературы благодаря единственному шедевру, вышедшему из-под их пера, а там, как ты уже догадываешься, — рукой подать и до великих музыкальных хитов и того особого места, которое они занимают в нашей культуре. Как-то так получается.

— Спасибо, — говорю я. — Ну ты даешь!

misgivings, n.

опасение, сущ.

Дело было вчера вечером. Я набираюсь храбрости и спрашиваю:

— Скажи, ты не жалеешь обо всем этом… не жалеешь, что мы?..

— Кое-чего мне недостает, — признаешься ты. — Но если бы у меня не было тебя, мне бы недоставало еще большего.

motif, n.

лейтмотив, сущ.

Ты любишь меня не так сильно, как я тебя.

Ты любишь меня не так сильно, как я тебя.

Ты любишь меня не так сильно, как я тебя.

 

N

narcissism, n.

нарциссизм, сущ.

У тебя все никак в голове не укладывалось, что у меня нет зеркала в полный рост.

nascent, adj.

рождающийся, прил.

Я веду тебя домой, и ты вдруг заявляешь:

— Ну не люблю я младенцев, хоть ты тресни.

— Другого времени не было — поговорить на эту тему? — интересуюсь я.

— А что такого? Я просто сообщаю тебе, что дети, когда они совсем еще маленькие, мне не нравятся. И тебе лучше быть в курсе. Я не собираюсь скрывать это от тебя.

— Мы ведь об этом уже говорили, и не раз, — напоминаю я. — Я все помню. А еще я помню, что, по твоим словам, дети чуть-чуть постарше — очень даже ничего. Впрочем, твоя уверенность в этом несколько пошатнулась, когда сынишку Лайлы вырвало прямо на тебя.

Блин, не стоило об этом напоминать! Ты на несколько секунд замираешь, и я в ужасе думаю: «Господи, только не надо сейчас рыгать и пердеть — просто для того, чтобы оживить в памяти эту историю».

Слава богу, ты берешь себя в руки.

— Я просто говорю, что не выношу маленьких детей.

Наверное, самым разумным в той ситуации было просто промолчать. Но черт меня дернул съязвить:

— Но ведь гены свои несравненные ты по наследству передать собираешься?

neophyte, n.

неофит, сущ.

У миллионов и миллионов людей бывало в жизни то же самое. Так почему же никто из них не может посоветовать мне хоть что-нибудь дельное?

nomenclature, n.

номенклатура, сущ.

Ты встаешь с дивана, чтобы потянуться, и я говорю:

— Эй, ты мне Ивана загораживаешь.

Ты смотришь на экран и говоришь:

— Это Тина Фей. Какой еще Иван?

Я пытаюсь сохранить серьезное выражение лица.

— Да ты не въезжаешь. Я имею в виду телевизор. Его зовут Иваном.

— У телевизора, значит, есть имя?

— Да. А тебе, оказывается, это и в голову не приходило.

— И что — у тебя все вещи имеют имена?

На самом деле — нет. Только Иван. В смысле — телевизор. Когда мы с Джоанной его покупали, было решено, что я назову его Иваном. Но тебе я об этом не рассказываю. Почему-то мне кажется, будет лучше, если я скажу, что у меня для всего подобраны имена.

Ты показываешь пальцем на диван.

— Ольга, — говорю я.

Холодильник.

— Кельвин.

Кухонный стол.

— Селена.

Кровать.

— Отис, — сообщаю я. — Кровать зовут Отисом.

Ты поднимаешь руку и показываешь на люстру у нас над головами.

— Да ты что — шутишь, что ли? — удивляюсь я. — Нет у нее имени. Кому придет в голову давать имя люстре?

non sequitur, n.

непоследовательность, сущ.

Именно так, по-моему, звучит курлыканье голубей.

 

O

obstinate, adj.

упрямый, прил.

Иногда кажется, будто мы соревнуемся в упрямстве: любовь или два вечно ругающихся человека, угодившие в расставленные ею сети.

offshoot, n.

ответвление, сущ.

— Да не очень-то я люблю группу «Vampire Weekend», — говоришь ты. — А вот Кэтрин, кстати, они очень нравятся. Сходи на концерт с нею. Думаю, она рада будет.

И вот мы оказываемся вдвоем — впервые без тебя. Нам неловко, мы не знаем, что делать, и боимся сделать что-то не то. Даже как рассчитываться в кафе — и то непонятно. Говорить о тебе как-то глупо, да и некрасиво. Наверное. А кроме тебя, у нас больше ничего общего нет.

Ах да! Есть же еще «Vampire Weekend» — группа, которая нравится нам обеим.

А потом, когда мы сидели в кафе, нас словно прорвало. Дело было так: сначала я начинаю шутить, и в какой-то момент мне удается по-настоящему развеселить Кэтрин. Она начинает смеяться в полный голос, и я говорю:

— Вы смеетесь так похоже! Это случайно так совпало или вы друг у друга эту манеру переняли?

Ну а дальше разговор пошел сам собой. Кэтрин вдруг заявила, что ей не очень нравилось спать с тобой, и она надеется, что мне приходится легче. Когда-то, едва ли не на первом курсе, у вас был такой опыт: вся кровать неизменно оказывалась в твоем распоряжении (ты, похоже, в этом не меняешься), а Кэтрин приходилось ютиться на самом краешке. Да еще твой храп! Однажды ее все это так достало, что она ушла спать в ванную. Мало того, на утро ты встаешь и, не обратив внимания, что ее нет рядом, тоже идешь в ванную комнату и включаешь душ, не заметив, что в самой ванне свернулась калачиком твоя подруга. Кто из вас громче визжал — сейчас уже и не вспомнишь. Ну а мне на память пришло, что ты все время одеяло на себя перетягиваешь. Я тоже не промах: дай, думаю, привяжу угол пододеяльника к ноге. Никуда ты его с меня не стащишь. Спим мы, значит, с тобой — то есть ты спишь и одеяло на себя тащишь, а я только вздремнуть пытаюсь, — и вот, стоило мне отключиться, а ты — как дернешь за одеяло! Меня так к тебе и рвануло. Навалились мы друг на друга — темно, со сна ничего не понимаем. Ну а потом я думаю: «Все, хватит с меня этих игрушек». Встаю с кровати, чтобы белье поправить, а про привязанный пододеяльник и не вспоминаю. Итог, в общем, предсказуемый: я спотыкаюсь, падаю, бьюсь головой и чуть не зарабатываю себе сотрясение мозга.

— Вот-вот, — поддакивает со смехом Кэтрин, — именно так всегда и бывает. С этим человеком чуть отвлечешься — и считай, сотрясение тебе гарантировано.

Нет, за руки мы на концерте не держались. Не пошли мы потом не то что в бар — по бокалу вина выпить или опрокинуть пару рюмок чего покрепче, мы даже по молочному коктейлю в буфете не выпили. Но все равно мне было очень хорошо: по крайней мере, Кэтрин теперь не только твоя. У нас с ней тоже есть общая история — целых четыре часа вместе, причем без тебя.

only, adv.

только, нареч.

Вот ведь дилемма, согласись! Когда рядом никого нет, я грущу и радуюсь оттого, что есть только я. Когда же я не один, то и грустить и радоваться приходится из-за того, что есть только ты.

 

P

paleontology, n.

палеонтология, сущ.

Ты никак не можешь поверить, что самый длинный роман в моей жизни продолжался всего пять месяцев.

— Всего-то? — переспрашиваешь ты таким тоном, словно опасаешься, что я умалчиваю, например, о свадьбе и нескольких годах семейной жизни.

А я… Ну не могу же я взять и сказать: «Просто мне не попадался человек, с которым мне было бы интересно дольше». Как-никак у нас с тобой всего лишь второе свидание, и мое внутреннее жюри присяжных все еще разбирает твое дело.

Я сижу и слушаю тебя. Ты ведешь раскопки: вытаскиваешь из залежей памяти своих бывших партнеров и приятелей и раскладываешь передо мной их полуистлевшие кости. Я осторожно копаюсь в них, верчу в руках, иногда пытаюсь сложить в подобие скелета… Мне это интересно хотя бы потому, что я хочу выяснить, не похожи ли эти вымершие динозавры на меня, пусть даже отдаленно.

panoply, n.

множество, сущ.

Согласно совместно разработанному плану, книжные полки у нас в квартире строго поделены: эти — мои, а те — твои. На твоих действительно в основном стоят книги, по большей части — собранные еще в студенческие годы. Мои же завалены всякой ерундой. Тут тебе и коллекция сувенирных наперстков — дань детскому увлечению, и безымянные компакт-диски, оставшиеся сиротами после бесследного исчезновения футляров, и кружки с эмблемами разных колледжей — подарки давно забытых приятелей. Стоят на моих полках и несколько банок из-под варений и джемов, под завязку набитые монетами в четверть доллара. У нас в подвале, конечно, есть прачечная, где машины работают, если в них опустить четвертак, но на столько монет можно перестирать все, что у нас с тобой есть в этой квартире, да еще и останутся лишние.

Ты вроде бы не возражаешь против этих завалов. Впрочем, в один прекрасный день ты все же проговариваешься:

— Если наши полки поставить на качели, твои перевесят. А мои так и будут болтаться в воздухе, пока ты не уберешь часть своих.

Я все никак не пойму: ты меня осуждаешь или просто себя жалеешь? Но в любом случае мне нечем тебе возразить.

peregrinations, n.

странствия, сущ.

Мне еще не доводилось учить человека путешествовать. С тобой приходится начинать все с азов. Я таскаю тебя за собой повсюду: вот мы едем в аэропорт, вот летим в Монреаль, потом в Сиэтл, в Сан-Франциско, еще куда-то… Твои родители никогда не брали тебя с собой, никуда не возили — ни пока жили вместе, ни когда разошлись. Наверное, именно из-за этого исследовательский дух в тебе так толком и не развился. По крайней мере, мне так кажется. постепенно мне все же удалось привить тебе вкус к путешествиям, интерес к новым местам. Но следует признать, что, судя по всему, главным преимуществом любого путешествия для тебя по-прежнему остается возможность вздремнуть посреди дня.

perfunctory, adj.

невнимательный, прил.

Ну хорошо, подпишу я часть твоих рождественских открыток. Вот эти. А остальные — не буду.

persevere, v.

упорствовать, гл.

Первые несколько недель после того, как все выяснилось, мне казалось, что мы с этим не справимся. Мы столько сил и времени потратили на то, чтобы обрести уверенность друг в друге. Теперь ее нет. Мы снова ни в чем не уверены. Я не понимаю, как теперь держаться с тобой: не знаю, прикасаться ли к тебе, ложиться ли с тобой в одну постель, заниматься ли с тобой любовью.

Наконец я не выдерживаю и говорю:

— Все. Покончим с этим.

Ты начинаешь плакать, и я спешу уточнить:

— Да нет же, я имею в виду, что покончено с этим… ну, с тем, что произошло. Кончился тот, старый этап отношений. Давай переходить к новому: будем выстраивать все заново.

placid, adj.

безмятежный, прил.

Иногда мне нравится просто лежать рядом с тобой — глазеть в потолок, ни о чем не думать, не шевелиться.

posterity, n.

потомство, сущ.

Я стараюсь не задумываться о том, как мы будем стареть вместе. В основном я об этом не думаю просто потому, что мне вообще не хочется думать о старости. Годы — ушедшие, проведенные с тобой, — нет, для меня это непостижимо. Но вот как-то утром я сдаюсь и задумываюсь об этом всерьез: ты спишь, я смотрю на тебя и пытаюсь представить, как ты стареешь, стареешь, стареешь… Твои волосы постепенно седеют, кожа сохнет и покрывается морщинами, дыхание становится прерывистым и хриплым. И вдруг меня осеняет: ведь если все это продолжится, если мы действительно будем вместе и дальше, то, когда я умру, твои воспоминания обо мне станут моим самым большим достижением. Мой образ переживет меня — в твоей памяти.

punctuate, v.

акцентировать, гл.

Реплика воображаемого интервьюера:

— Ну а теперь, когда все уже сказано и сделано, скажите, чему вы здесь научились?

Ответ:

— Секрет долгих и счастливых отношений — не в подборе слов, а в правильно расставленных акцентах, в знаках препинания. Если ты влюблен, то вовремя использованный восклицательный знак может стать гранью, отделяющей блаженство от катастрофы, а уместное употребление многоточий поможет избежать лишнего, не менее многозначительного восклицания.

 

Q

qualm, n.

неуверенность, сущ.

Не понимаю, почему надо мной нужно постоянно прикалываться из-за того, что я действительно дважды в день пользуюсь зубной нитью.

quintessence, n.

квинтэссенция, сущ.

Ты всегда говоришь «спасибо» так, словно тебя действительно переполняет чувство благодарности. Иногда это понятно, но чтобы всегда… Других таких людей я не знаю.

quixotic, adj.

донкихотский, прил.

В конце концов я заявляю:

— Все. Покончим с этим.

Ты начинаешь плакать, и я спешу уточнить:

— Да нет же, я имею в виду, что покончено с этим… ну, с тем, что произошло. Кончился тот, старый этап отношений. Давай переходить к новому: будем выстраивать все заново.

А ты перебиваешь меня и говоришь:

— Не знаю. Думаешь, у нас получится?

 

R

rapprochement, n.

сближение, сущ.

Помню, бабушка говорила:

— Если тебе нужно заморозить пирог, не торопись: дай ему сначала остыть.

raze, v.

разрушать, гл.

Ты вроде бы стараешься поддержать, воодушевить меня, а потом — все идет прахом.

recant, v.

отрекаться, гл.

Я хочу взять обратно как минимум половину «люблю», сказанных мною тебе. Просто они не идут ни в какое сравнение с остальными, более искренними и значимыми. Я хочу забрать тот альбом вычурных авторских фотографий, потому что для тебя они, видите ли, «хипстерский отстой». Беру обратно свои слова про то, что в плане чувств ты — зомби. Хочу заново переиграть тот день, когда мы встречались с твоей сестрой и у меня с губ в твой адрес слетела пара не то «заек», не то «солнышек». Как сейчас помню, ты смотришь на меня в упор, и в глазах у тебя написано: «Еще можно сфотографировать, как мы с тобой трахаемся, а потом эти фотки сестре показать». Хочу вернуть обратно тот бокал, который был разбит со злости, когда мы с тобой поругались. Жалко: бокал действительно красивый был, а ссора… так все равно ведь потом помирились. Хочу, чтобы не было того дня, когда мы занимались любовью в арендованной машине. Дело даже не в том, что мне неудобно перед людьми, которым та колымага досталась после нас. Все проще: там было просто чертовски неудобно. Забираю обратно свое доверие в те дни, когда тебя унесло в Остин. Хочу взять обратно и свои слова о твоей гениальности. На самом деле это было сказано с иронией. Просто мне тогда было очень больно, но ведь, наверное, можно было просто признаться тебе в этом, а не городить частокол из сомнительных шуток и псевдокомплиментов. Хочу снова засекретить открытые тебе тайны — просто для того, чтобы теперь, набравшись опыта в общении с тобой, спокойно взвесить и решить, какими из них можно безопасно с тобой поделиться. Я хочу забрать обратно ту часть себя, которая вложена в тебя. Мне это нужно для того, чтобы понять, действительно ли мне ее так сильно не хватает. Обязательно нужно взять назад как минимум половину «люблю», потому что так будет спокойнее и безопаснее.

reservation, n.

сохранение, сущ.

Иногда я начинаю беспокоиться: у меня возникает ощущение, что меня уже нет. Мы настолько переплелись, так сильно проникли друг в друга, что раздели нас сейчас вновь — и выяснится, что от меня почти ничего не осталось. Похоже, отдельно меня уже не существует. Эту мысль я специально приберегаю на черный день — на тот день, когда меня постигнет самое жестокое разочарование. Кто бы мог подумать, что я впаду в такую зависимость от другого человека!

rest, v.

оставаться, гл.

Останься со мной, насколько осталось.

Ну вот мы вместе. Придвинься ближе.

Вот и мы. Мы вместе.

retrospective, n.

ретроспектива, сущ.

Мы идем по улице, и вдруг я замечаю, что ты внимательно разглядываешь одного парня. В общем-то, в этом нет ничего такого: мы оба любим рассматривать прохожих. Но что-то мне подсказывает, что на этого человека ты смотришь не так, как на других. У тебя непривычно заинтересованное выражение лица. Неожиданно ты понимаешь, что я за тобой наблюдаю, и объясняешь:

— Просто он очень похож на одного человека, которого я знаю.

Примерно неделю спустя мы сидим дома, перебираем фотографии, и вдруг — вот он, тот человек: на снимках из одного похода в Аппалачи вы все время вместе. Нет, это, конечно, не тот прохожий, а другой человек, но его узнаю даже я. Кроме того, мне становится ясно, что этот парень для тебя — вовсе не забытое прошлое. Ты вспоминаешь его, думаешь о нем. Я понимаю, что это была не оговорка: не просто так было сказано «которого я знаю», а не «с которым мы были знакомы».

Пару дней спустя я иду по улице один и вдруг вижу человека, похожего на того, который напомнил тебе о нем. Во мне просыпается иррациональное желание отвести незнакомца куда-нибудь в сторонку и хорошенько потолковать с ним — просто для того, чтобы убедиться, что он тебя не знает.

reverberate, v.

реверберировать, гл.

Так почему, говоришь, отец ушел от вас?

rifle, v.

рыться, гл.

Это были твои слова: возьми, мол, деньги за пиццу у меня в бумажнике. Так что — это не я. То есть я, конечно, но с твоего разрешения. У тебя, кстати, все равно пяти долларов не хватало, но за возможность взглянуть на твою фотографию в водительских правах я покрою разницу и ни на секунду не пожалею об этом. Но ладно права! Там, в бумажнике, сразу за карточкой социального страхования я натыкаюсь на фотографию: мы с тобой на фоне залива Сан-Франциско. Я прекрасно помню, как было дело и откуда взялась эта фотография. Как сейчас вижу: ты останавливаешь проходящую мимо женщину и просишь ее сфотографировать нас. А она, оказывается, понятия не имеет, как пользоваться камерой, встроенной в телефон. Ты начинаешь читать ей краткий курс фотосъемки на мобильные гаджеты, а она все охает да ахает. Я стою на ветру, переминаюсь с ноги на ногу и наблюдаю за тем, как один «профессионал» консультирует другого. Стою и думаю: лучше бы у меня в этот момент фотоаппарат был. Вот уж точно занятные снимки получились бы с вашего «семинара». Но в итоге мы имеем то, что имеем: вот эту смазанную, не в фокусе фотографию, которая для тебя, несомненно, что-то значит. А иначе зачем тебе, спрашивается, таскать ее повсюду с собой, аккуратно сложенной — чтобы помещалась в отделение бумажника.

rubberneck, v.

глазеть, гл.

Дело не только в авариях. Даже — не столько в них. Любопытство движет не только зеваками. Мне вот, например, тоже по утрам бывает любопытно: а какая у нас сегодня погода? Я перегибаюсь через тебя и выглядываю в щелку между плотными шторами. Ты говоришь, что в этот момент я смахиваю на журавля — любопытную птицу с вытянутой шеей. Ну или на уличного зеваку. Вот только не всегда этому зеваке-журавлю везет: порой — ни тебе искореженного металла, ни окровавленных тел. Иногда у нас просто идет дождь.

 

S

sacrosanct, adj.

священный, прил.

Твоя шея. Твой затылок. Ямочка на том месте, где сходятся ключицы. Сами эти слова священны для меня. А еще — то, что я вижу, когда расходится запахнутая, но не застегнутая рубашка, наброшенная на твои плечи. Вот они, болевые точки моего невысказанного неизбывного желания.

sartorial, adj.

портновский, прил.

— Надоели мне эти твои тапочки, — говоришь ты.

Я улыбаюсь, качаю головой, и у тебя хватает наглости возмутиться:

— Эй, ты что? Это что за хамство? Ты над кем прикалываешься?

А я объясняю:

— Да не над тобой я смеюсь. Меня рассмешила твоя фраза. Ты, наверное, даже не замечаешь, что практически цитируешь «Гедду Габлер».

— «Гедду Габлер» посмотреть хочешь? — заводишься ты и швыряешь мои тапочки в огонь.

Дальше нас уже просто не удержать. Я хватаю противный шарф — тот самый, который подарила тебе двоюродная бабушка. Этот кусок мерзости мог бы рассчитывать на пощаду, свяжи его бабуля собственноручно. Впрочем, у меня есть подозрение, что его появление на свет не обошлось без рабского труда малооплачиваемых работников в какой-нибудь стране третьего мира на фабрике с потогонной системой. Твой ответный ход: в огонь отправляется моя «ночная» футболка — та самая, с принтом группы «Green Day». Впрочем, она давно уже представляет собой кружево из дырок и пятен. Туда ей и дорога. Зато у меня рождается просто убийственный замысел — сжечь твои старые вонючие кеды, на которые я уже смотреть не могу. Кеды отправляются во всепожирающее пламя, и только запах горящей резины охлаждает накал наших страстей. Жертвоприношение заканчивается.

— Это, между прочим, были мои любимые тапочки, — укоризненно напоминаю я тебе.

— Не переживай, — отмахиваешься ты. — Хочешь, я открою тебе одну тайну: на самом деле твои чувства к ним не были взаимными. Они тебя не любили.

scapegoat, n.

стрелочник, сущ.

Вот они, два наших хита:

1. Кофе мало.

2. Кофе слишком много.

serrated, adj.

пилообразный, прил.

А потом ты говоришь:

— Не знаю… Думаешь, у нас получится?

solipsistic, adj.

солипсический, прил.

«Ну вперед, вперед же! — думаю я. — Вперед, хоть куда-нибудь, иначе я застряну тут навеки. Давай, давай, давай!» Действительно не могу представить себе ничего впереди.

sonnet, n.

сонет, сущ.

(В ПРЫЖКЕ: Как груба и постыла тяжесть

полета — и душа, собравшись, обретает

двойные когти-крылья, их рассеченные изгибы и затылок –

все, в теле взросшее, осталось позади. Наедине с утратой, жизнь

вновь восстает: прославленный эфир, дрожащая звезда всеобщей

веры. Листопад, нутром рожденный, цветет

в руках пред взором разума, что помнит, сколь опасным

и жестким может быть закрытый мир, распахивает двери,

чтоб воздух охладил неяркий свет. И створки

груди срываются с петель, и, под напором страха, то

озеро, что в сердце, прорывает. Крепчает ветер

под своей гигантской шкурой. Пространство, что

истоком было, развернулось в поле — или сцену,

где вскрылись все былые тайники).

Билли Меррелл. Предложения

stanchion, n.

опора, сущ.

Кто сильнее, кто слабее? Какая разница! Почему люди обязательно должны делиться на тех, кто поддерживает, и тех, кого поддерживают? Почему так всегда получается? Но ведь и когда мы обнимаем друг друга, один из нас прижимает другого к себе немного крепче.

stymie, n.

тупик, сущ.

«Отказ от пищи, воды либо иных плотских потребностей»: одиннадцать букв, первая «В», четвертая «Д». Ты не успеваешь дочитать определение, а я уже угадываю… нет, просто я знаю это слово. Подсказать? Но мне так нравится наблюдать за тобой, за тем, как ты мучаешься над этой «загадкой», и я молчу. Молчу и наслаждаюсь твоими мучениями.

suffuse, v.

смешивать, гл.

Мне не нравится, когда ты пользуешься моим шампунем. Потом твои волосы пахнут не тобой, а мной.

sunder, v.

разлучать, гл.

Никто никогда не говорил нам: «Приберегите это для спальни». Тем не менее именно так мы и поступаем. Всякий раз, когда ты хочешь меня (говоря так, я имею в виду — «всякий раз, когда я хочу тебя»), разве мы не переводим наши желания на язык толкания и прижимания, изгибов и царапанья, погони и пленения? Иногда мне достаточно посмотреть тебе в глаза, чтобы понять: именно это ты имеешь в виду. И ведь тут — не игра. Нам с тобой не до игрушек: мы общаемся очень серьезно, объясняя и рассказывая друг другу то, что не посмели бы выразить словами.

 

T

tableau, n.

картина, сущ.

Мы решили заглянуть в гости к друзьям. Эти двое вместе уже десять лет — в пять раз дольше, чем мы с тобой. Я внимательно присматриваюсь к ним: как же легко и непринужденно они сидят рядом друг с другом на диване, как весело шутят, как сердятся один на другого! Как же они подходят друг другу! Как две пары кавычек, между которыми удалили текст, оставив разве что пару апострофов, усугубляющих симметрию и единство. Нет, я, конечно, теоретически понимаю, что десять лет — это, наверное, не так уж много. Но иногда мне кажется, что это вечность, что «столько не живут» — по крайней мере, вместе. Вот для того, чтобы опровергнуть такое представление о времени, мне и нужны картины вроде той, что мы наблюдали сегодня в гостях. Ко всему нужно привыкать, даже к счастью, даже к осознанию того, что сделанный выбор был правильным. Нужно наконец уразуметь, что жизнь — она длится, продолжается.

taciturn, adj.

молчаливый, прил.

Иногда ты приходишь домой и молчишь. Нет, ты, конечно, что-то говоришь, как-то отвечаешь на мои вопросы, но на самом деле я вижу, что ты — молчишь. Раньше мне казалось, что тебя нельзя оставлять в таком настроении, что тебя нужно разговорить любой ценой, применяя любые, даже самые изощренные, даже убийственно очевидные приемы. Теперь-то я понимаю, что лучше к тебе в этот момент не соваться. Пусть в квартире на какое-то время воцарится тишина. Я сижу и слушаю: вот ты входишь в комнату, вот включаешь музыку, а вот — компьютер. Потом до меня доносится цокот клавиатуры. Когда он стихает — а я все слушаю, — ты сначала сидишь неподвижно, потом начинаешь ерзать на стуле, через какое-то время наливаешь себе чего-нибудь выпить. Я слушаю и пытаюсь вести разговор: пусть не с тобой, пусть хотя бы с этими звуками.

tenet, n.

догмат, сущ.

Мы смотрим какое-то французское кино. В конце фильма герой-любовник поет: «Люби меня не так сильно, но люби меня долго, люби меня всю жизнь».

transient, adj.

преходящий, прил.

В школе все было просто: время измерялось классами. Мера времени — класс, в котором ты учишься. Пятый класс, все понятно. Выпускной класс. Первый курс в колледже. Потом мерой проходящего времени становится работа. «Я тогда работал в такой-то фирме». «Тогда я сидел в таком-то кабинете». Но вот школа и колледж давно позади, да и менять очередное место работы как-то уже не торопишься. Кто бы сказал, что я смогу засидеться на одном месте — все тот же кабинет, один и тот же рабочий стол — так долго! Но постепенно я начинаю осознавать, что новым маркером времени для меня становишься ты. Наступила твоя эра. И все снова становится понятно. И если это затянется, если наши с тобой отношения будут продолжаться и продолжаться, то я совсем потеряюсь во времени. Нужно будет придумать какой-нибудь другой маркер — просто чтобы не сбиться со счета.

traverse, v.

преодолевать, гл.

Ты начинаешь плакать, и я спешу уточнить:

— Да нет же, я имею в виду, что покончено с этим… ну, с тем, что произошло. Кончился тот, старый этап отношений. Давай переходить к новому: будем выстраивать все заново.

А ты перебиваешь меня и говоришь:

— Не знаю. Думаешь, у нас получится?

Не помедлив даже ни секунды, чтобы подумать над ответом, я выпаливаю:

— Конечно! Конечно получится! Даже не сомневайся.

— Откуда ты знаешь? С чего это такая уверенность? — сквозь слезы спрашиваешь ты.

— Знаю, и все! — заявляю я. — Разве этого мало?

trenchant, adj.

проницательный, прил.

Ты всегда отвечаешь быстро. На все. На электронные письма, на звонки, на вопросы. Как будто знаешь, что ждать — для меня настоящее мучение.

 

U

ubiquitous, adj.

повсеместный, прил.

Такое дело: когда все хорошо, то оно везде хорошо. Это состояние проявляется повсюду, буквально во всем. В песне, которая доносится до твоего слуха. В книге, которую читаешь. Хорошо даже на полочке в шкафу: протягиваешь туда руку за полотенцем, и вдруг — так хорошо, что даже про полотенце забыл. Откроешь дверь — и там то же. Высматриваешь поезд в метро, а в глазах — все хорошо. Оно повсюду, даже над макушкой, прижатое шапкой. Им набиты карманы, оно в воздухе, в его температуре.

Подстава — в том, что когда все плохо, так тоже везде и во всем.

unabashedly, adv.

беззастенчиво, нареч.

Мы выходим из бара. Уже поздно, и мы идем домой. Впрочем, «идем» следует понимать в самом общем смысле. Может быть, даже в переносном. Твое перемещение — это никак не ходьба. Скорее, нечто среднее между козлиным скаканием и пьяным спотыканием. Неожиданно ты останавливаешься и начинаешь петь. Эта песня — признание в любви. В любви ко мне. В полный голос. Мое имя и дифирамбы в мой адрес, судя по всему, слышат во всех окрестных домах. Думаю, даже на верхних этажах. Мне бы оборвать тебя: ночь на дворе, люди спят и все такое, — но, придется признаться, не хочу я, чтобы эта песня прекращалась. Я ничего не имею против того, чтобы весь квартал был разбужен вестью о том, что ты любишь меня. А кто не проснется — пусть узнает об этом во сне.

Ты хватаешь меня за руку, прижимаешь к себе, мы кружимся в каком-то безумном водовороте. Влюбленные на ночной улице. Неожиданно ты останавливаешься, наклоняешься ко мне и, мгновенно посерьезнев, шепчешь:

— Знаешь, я, наверное, сделаю себе татуировку. Твое имя — там. Но учти, я не желаю ни в чем тебя ограничивать. Эта татуировка не лишит тебя права, если что, поменять имя.

Я от души благодарю тебя за такое уважение к моей свободе, и ты снова начинаешь петь.

 

V

vagary, n.

причуда, сущ.

Было бы ошибкой полагать, что от неуверенности и неопределенности есть лекарство. Или противоядие.

vestige, n.

остаток, сущ.

Дело было в тот вечер, когда мы решили, что стоит попробовать пожить вместе. Мы сидим у меня дома, и я начинаю рассматривать свои вещи. Почему-то взгляд надолго задерживается на стенах, то есть на том, что на них развешано. Афиши и репродукции из Музея современного искусства, «Поцелуй» Робера Дуано — эта фотография висела у меня всегда, во всех моих квартирах, со студенческих времен, — обложки альбомов, приколотые булавками за уголки… Намерения менять что-либо у меня вроде бы не было, а тут — сижу и понимаю, что все должно измениться. Именно так: все. Уверенность в этом окончательно окрепла, когда настало время снимать со стен эти сокровища и паковать их. Как-то сразу стало понятно, что больше их никто никогда не увидит.

Я рассказываю тебе о своих предчувствиях, и ты говоришь, что вместо двух независимых продолжений у нас с тобой будет одно общее начало. Зачем пытаться вписывать в новую жизнь все напоминания о прошлом каждого из нас, когда можно просто придумать и нарисовать новые иероглифы, которые будут обозначать уже нас вместе. Вещи, которыми пользуешься, — другое дело. Торшер? Пусть себе стоит. Вон тот диван цвета лайма? Пускай остается: в новой квартире перед телевизором ему самое место. Эти предметы нам точно не помешают, но всякие открытки — их точно нужно будет отправить по новому адресу, в лучшем случае — в нижние ящики комода. Рождественский венок с лампочками — тот, который прислала мне мама в прошлом году? Если повезет, ему еще удастся повисеть на новой двери, глядя через лестничную площадку на другую новую дверь.

Вот что с нами произошло: мы оба воспользовались этой возможностью, чтобы сменить обои своей жизни. Пусть новая жизнь начнется заново — с голыми стенами. Я, пожалуй, сохраню только кое-какие фотографии: друзья, родственники — пусть повисят рядом с твоими друзьями и (не так близко) родственниками. Нет, сначала повесим их в разных углах: пусть попривыкнут друг к другу. А пока что все выглядит так, словно мы пригласили их в гости, а они пришли, да так и стоят двумя группками, не то стесняясь, не то опасаясь познакомиться и начать общаться.

viable, adj.

жизнеспособный, прил.

Да, я после работы задержусь. Да, мы посидим с друзьями, да, выпьем чего-нибудь. И при этом, даже несмотря на то, что у меня есть ты, я хочу, чтобы на меня обращали внимание, хочу, чтобы меня хотели. Я уложу волосы так, как будто иду на свидание. Войду в бар и приценюсь: есть здесь кто-нибудь, с кем можно поиграть? Если этот кто-нибудь начнет заигрывать со мной, я буду заигрывать в ответ. Нет, конечно, весь этот флирт — только в допустимых границах. Можешь не беспокоиться: дальше вопроса о том, где я живу, дело не зайдет. Кстати, здесь, в Нью-Йорке, это обычно либо второй, либо третий вопрос, который принято задавать при знакомстве. Но пускай хотя бы до первого вопроса, когда еще кажется, что все возможно, пусть, несмотря на то что у меня есть ты, мне подтвердят, что я все еще возбуждаю, что мною интересуются, что со мной хотят познакомиться поближе.

voluminous, adj.

объемистый, прил.

Пять тысяч часов. Столько или около того уже потрачено мною на сон рядом с тобой. В конце концов, это что-то да значит.

 

W

wane, v.

иссякать, гл.

Это было незадолго до нашей первой годовщины. Мне вдруг показалось, что «не могу я так больше, не могу!». В тот день мы с Джоанной пошли по магазинам: решили тебе что-нибудь присмотреть. Вдруг я чувствую: не могу больше в помещении находиться. Еще немного — и задохнусь в этом магазине. Джоанна меня спрашивает: что, мол, с тобой? А я ей, не задумываясь, отвечаю: «Все, пора с этим заканчивать». Она, естественно, обалдевает от таких заявлений и деликатно так интересуется, с чего это у меня такие мысли появились. Ну а я в ответ говорю, что это не мысли, а скорее чувства. Причем не эмоции, а физические ощущения. Я словно дышать не могу. На свежий воздух мне надо. А если не выберусь, то мне точно конец. У меня тогда явно не разум сработал, а инстинкт. Инстинкт самосохранения.

Джоанна сказала, что пора перекусить. Она усадила меня за столик и начала успокаивать. Говорит, не надо, мол, так волноваться. С ее точки зрения, то, что творилось со мной, было похоже на неожиданное пробуждение посреди ночи: тебе страшно, ты не понимаешь, где находишься, что с тобой происходит, и от этого становится еще страшнее… А самое главное, ты пребываешь в полной уверенности, что все так и есть: тебе действительно плохо, у твоих страхов есть совершенно реальные причины. Но полежи так немного, приди в себя, проснись наконец окончательно — и ты поймешь, что не все так страшно и не все так плохо. Жить можно.

— Успокойся, — говорит мне Джоанна. — Ты дышишь. Ты снова можешь дышать.

Мы сидели в кафе, и я дышал. Снова дышал.

whet, v.

раззадоривать, гл.

Придя домой, ты целуешь меня. Когда же я в ответ целую тебя чуть дольше и крепче, ты говоришь:

— Потом, зайчик. Давай чуть позже.

woo, v.

ухаживать, гл.

Я говорю тебе, что тратить тридцать баксов на дюжину роз в подарок на День святого Валентина — это смешно и глупо. В общем, я просто запрещаю тебе делать это.

Ну вот наступает этот самый день, я иду на работу. Подходит время обеда. Я собираюсь рассчитаться в кафе за ланч и — на что натыкаюсь в своем кошельке? Правильно, на тридцать однодолларовых купюр, на каждой из которых напечатано по алой розе! Я как-то мгновенно рисую себе эту картину: воспользовавшись тем, что меня нет дома, ты запихиваешь банкноты по одной в принтер. Цветной ведь не зря недавно купили! Я с умилением представляю себе улыбку, расплывшуюся у тебя по физиономии в эту минуту. Мне ничего другого не остается, кроме как сунуть буфетчице мой телефон и попросить ее сфотографировать ту улыбку, которая в тот момент уже сияет на моем лице. Эту фотографию я тотчас же пересылаю тебе.

 

X

x, n.

икс,сущ.

Тебе не кажется странным, что в нашем алфавите есть буква, которой никто практически никогда не пользуется? Она составляет одну двадцать шестую часть списка букв и при этом почти не востребована. Если бы мы с тобой решили усовершенствовать этот мир, то, наверное, нам следовало бы для начала заняться придумыванием новых слов, содержащих букву «икс», а еще лучше — начинающихся с нее.

 

Y

yarn, n.

байка, сущ.

Может быть, в этом проявляется великодушие языка: он дает нам многозначные слова, слова с двойным смыслом, чтобы мы научились быть многозначными, чтобы могли стать двуединой сущностью. Этот урок языка мы просто обязаны выучить.

Сшей мне байковый халат — из своих лучших баек. Только не из обрывков сегодняшних мелких обид, не из лоскутков десятка подзабытых мгновений твоего прошлого, не из чего-то, что кто-то рассказал кому-то, что тот потом пересказал тебе. Нет, мне нужно одеяние из плотной ткани нескончаемых воспоминаний и образов. И вовсе не обязательно, чтобы все они были правдивы.

— Хорошо, — говоришь ты. — Хочешь, я расскажу тебе, как мы познакомились?

Я киваю.

— Дело было так: мы катаемся на карусели. Ты — на розовой лошадке, я — на желтой. Ты впереди, обгоняешь меня на две лошадки. Я вижу тебя и сразу же забываю обо всем на свете. Мне теперь нужно только одно: догнать тебя, поравняться с тобой и, не слезая со своего скакуна, поздороваться, познакомиться с тобой. Мы скачем — круг за кругом, — и я все сильнее сжимаю поводья, но жду: я понимаю, что мой конь лучше знает, когда броситься в отчаянную погоню. Лошадь — она всегда чувствует тот момент, когда всадник действительно готов к безумной скачке. Я вижу, как в такт движению своей лошади ты то взлетаешь вверх, то опускаешься к самой земле. Я скачу, скачу, и мне уже кажется, что мой шанс упущен, что мне тебя не догнать. И вдруг, как по волшебству, во всем городе гаснет свет. Все вокруг погружается в темноту, музыка стихает, и слышно только, как бьются сердца. Я тебя не вижу и начинаю волноваться. Где ты? Неужели я тебя больше не увижу? Но в этот момент из-за туч выходит луна, и в ее свете я вижу тебя. Оказывается, мы оба слезли со своих лошадок и пошли в темноте по кругу. Я налево, ты направо. И вот — мы наконец встречаемся, и…

— И что же мы друг другу сказали?

— Разве не помнишь? Я говорю: «Замечательный выдался вечерок, вы не находите?» А ты в ответ: «И не говорите! Просто на редкость милый вечер».

Если вы с любимым человеком можете вместе мечтать, придумывать, показывать фокусы и колдовать — что же, спрашивается, еще нужно для счастья? Если мы вместе сочиняем себе сказку, в которой мы оба счастливы, то о чем еще можно мечтать?

— Я люблю тебя с той самой минуты, — говорю я.

— И я люблю тебя с той самой минуты, — вторишь мне ты.

yearning, n.

томление, сущ.

В основе этого чувства лежит вера в то, что все может быть хорошо.

yell, v.

орать, гл.

Интересно бывает прислушаться к тому, как мы общаемся. Взять, например, глаголы. Если один из нас что-то «говорит», значит все в порядке. «Спрашивает» или «отвечает» — похоже, не все так безмятежно. Даже невинное «шутишь» коварно и может таить в себе сюрпризы. Ну а если кто-то «орет» — дело плохо. Причем какое-нибудь «кричишь» означает всего-навсего, что тот, к кому обращаются, находится далеко от того, кому, собственно, и приходится «кричать». А вот если дело дошло до «орать», это значит, что по крайней мере одного из нас второй уже довел до точки кипения.

У нас в квартире нет нормальных, полноценных дверей. Хлопнуть толком нечем. Если тебе так уж хочется что-то доказать мне именно этим способом, то приходится выскакивать на лестничную площадку (входная дверь — еще ничего) либо бежать в ванную (только вот незадача: дверь туда может захлопнуться — вызволяй тебя потом оттуда). Вот так. Других возможностей хлопнуть дверью попросту нет.

yesterday, adv.

вчера, нареч.

Ты звонишь мне, чтобы спросить, когда я собираюсь прийти домой. А когда я напоминаю тебе, что сегодня дома не ночую, ты очень расстраиваешься. И я решаю все же изменить свои планы и переночевать дома.

 

Z

zenith, n.

кульминация, сущ.

Я в ванной, вытираю руки твоим полотенцем. Ты — на кухне, пылесосишь. Мне хорошо: ужин удался, день, считай, прожит, но тут… До меня доносится твой голос, и я даже не успеваю поинтересоваться, что случилось, когда до меня доходит смысл твоих слов. Оказывается, «нам нужно серьезно поговорить… кое о чем».

Вот оно, мгновение за секунду до того, как ты скажешь мне именно то, чего я слышать никак не хочу.

Неужели это и есть кульминация всего: последнее мгновение незнания?

Или это случится потом, намного позже?

 

Благодарности

Я хочу поблагодарить всех друзей, прочитавших первую редакцию этой книги — ту, что я подарил им в виде повести на День святого Валентина. Больше всего я благодарен Билли Мерреллу, Энн Мартин, Джону Грину, Элиоту Шреферу и Дэну Эренхафту. Их отзывы на мое произведение заставили меня поверить в то, что над ним нужно работать дальше, что из него может что-то получиться.

Спасибо вам, Билл Клегг и Джонатан Гэлэсси: именно благодаря вам эта книга стала такой, какой ее увидел читатель. Спасибо Джесси Коулману, Шону Долану, Алисии Гордон и всем остальным сотрудникам издательства FSG и радиоканала WMEE, а также зарубежным издателям этой книги. Я очень признателен вам за интерес, проявленный к моему произведению.

Наконец, я выражаю благодарность членам всех моих замечательных семей. Это и семья моих собратьев по перу, пишущих для молодежи, и семья моих друзей по издательству «Сколастик», и, конечно же, моя настоящая семья: мама, папа, Адам, Дженнифер, Пейдж, Мэттью, Хейли. Самое важное для меня — то, что вы прошли через все это вместе со мной.