Изабел не позвонила Чарли. Она уже попрощалась. Не стоит ранить друг друга еще сильнее. В глубине души она ждала, что он приедет сам. Скажет, что передумал и они с Сэмом уже собрали вещи.
Но время шло, июньские дни становились все жарче, на улицах прибавилось отдыхающих, а проходя мимо школы, Она видела, что массивные черные ворота заперты, а окна закрыты на все лето.
Она собиралась и строила планы. Отмечала дни на календаре, а потом отправилась к Чаку, заявить об уходе. Он, как всегда, разговаривал по телефону и, увидев ее, зевнул.
— А, это ты, — протянул он, будто только что вспомнив, кто она такая. — Сейчас закончу и позову тебя.
Она неподвижно ждала у двери, несмотря на его красноречивые взгляды. Наконец он повесил трубку и, перебирая какие-то бумаги, жестом пригласил ее войти и сесть.
— Итак, нужно поговорить о тебе и студии.
— Я увольняюсь, — бросила она.
Он выпрямился.
— Не слишком ли ты драматизируешь?
— Я уезжаю в Нью-Йорк. В школу фотографии.
Она ожидала, что он впечатлится или хотя бы порадуется за нее, но на его лице были написаны скука и безразличие, словно Изабел сообщила, что идет на обед.
— Что же, молодец, — процедил он с таким облегчением, что Изабел стало неприятно. — Хочешь устроить прощальную вечеринку?
— Не стоит.
Она встала, пожала его руку и едва переступила порог, как он снова схватился за трубку.
— Потому что заказ нужно было выполнить сегодня, — отрезал он.
Только оказавшись на улице, Изабел сообразила, что он даже не спросил, почему и когда она уезжает и будет ли звонить.
Изабел решила прогуляться. Люк часто говорил, что она будет скучать по Кейп-Коду, если уедет. Но она так не считала. Если она станет жить в Нью-Йорке, ноги ее не будет на Кони-Айленде. И она с радостью забудет о соленом ветре и соснах.
Она по-прежнему ненавидела Кейп-Код. Бесконечные пляжи, песок, вечно набивавшийся куда угодно, даже в простыни. Ненавидела отдыхающих и город, который наполнялся людьми и пустел в зависимости от времени года. Сколько бы она ни жила здесь, все оставалось ей чужим. И она сознавала, что никогда не будет частью семьи Чарли, пока тот живет с призраком Эйприл. Сэм не станет ее сыном. Значит, нужно начинать новую жизнь. Потому что в этой ей места нет.
Она позвонила Мишель, поговорить и посоветоваться.
— Послушай, — сказала та, — ты все делаешь верно. Это твой шанс. И помнишь квартиру, которая нелегально сдавалась в прошлом году? Я только что говорила со своей подругой Дорой, и она сказала, что жилец оттуда выехал. Она пока свободна. Но нужно решать быстрее.
— Что?
Изабел обмотала телефонный шнур вокруг запястья.
— Скажи только слово, и я позвоню Доре. И более того, на следующей неделе я еду на Манхэттен, посмотреть, нельзя ли начать ювелирный бизнес на дому. Так что компания в пути мне не помешает.
Изабел пыталась сосредоточиться. Занятия в школе начнутся в сентябре. Но зачем ей торчать здесь до осени? Сможет ли она заплатить за квартиру и билет до Нью-Йорка? Добравшись до Манхэттена, нужно немедленно искать работу. Скажем, официантки… на неполный день. Можно откладывать деньги, чтобы меньше работать, когда начнутся занятия. Вот им и надо посвящать все свободное время. Сумеет ли она так сделать?
— Согласна, — сказала Изабел и, распрощавшись, позвонила матери.
— О, блудная дочь, — сухо бросила та. Изабел рассказала о школе. О Чарли и Сэме.
Мать долго молчала.
— Ты правильно поступаешь, — произнесла она наконец.
— Правда? Я думала, ты не одобришь, потому что я уже немолода. И ты считаешь меня неудачницей из-за моего развода.
Нора тяжело вздохнула:
— Мне никогда не нравился Люк. Ты это знаешь. К тому же брак — штука странная. Я всю веру вложила в твоего отца, а не в Господа, а твой отец разбил мне сердце. Я видела, что то же самое случится с тобой и Люком, но ты не слушала меня.
— Это не одно и то же, — возразила Изабел. — Па тебя обожал. Я обожала Люка. И не сразу поняла, что Люк обожает только себя.
— Так послушай меня сейчас. Я хочу извиниться. Потому что была не права, обращаясь с тобой так жестко. Мне приходится каждый день просить за это прощения у Господа. Но с этим Чарли ты поступаешь правильно. Нельзя посвящать остаток жизни еще одному мужчине, особенно такому, который ничем не желает пожертвовать ради тебя.
— Ма, я поверить не могу, что ты так говоришь.
— Иногда брак вовсе не столь уж священный институт. Вот, я сказала все, что думаю.
— Но почему ты не отвечала на мои письма? Я послала целый миллион. Тысячу раз звонила. Ты молчала.
— Не могла. Пока ты жила с Люком, я не желала в этом участвовать.
Изабел услышала гул голосов, шум включенного телевизора.
— Но теперь, — продолжала мать, — когда ты едешь в школу, может, я навещу тебя. Если захочешь. Все-таки мы родственники.
— Я хочу, — прошептала Изабел.
В утро ее отъезда по радио предупредили о дорожных пробках.
— Все стараются поскорее добраться до Кейп-Кода, — объявил диктор.
Сколько раз Изабел слышала это и мечтала удрать как можно скорее, и вот теперь все выходило совсем не так, как она представляла.
Оставалось только позвонить Люку. Когда он поднял трубку, до нее донесся детский плач и успокаивающий женский голос.
На мгновение ей стало больно и обидно, но она не собиралась этого показывать. Впереди у нее новая жизнь!
— Уезжаешь? Что же, счастья тебе, — пожелал Люк.
Они немного поговорили о том, где она будет жить и что делать, даже о Хлое, его милой малышке. Она только собиралась спросить его о работе, как он замолчал.
— Прости меня, Из, — прошептал он наконец. — Мне так жаль. Прости за все.
— Не стоит извиняться. Все это, кажется, было так давно.
Где-то прозвенел детский смех.
— Надеюсь, для тебя все обернется как нельзя лучше, — вздохнул он.
— И для тебя тоже. И по-моему, у тебя все прекрасно.
Повесив трубку, она поняла, что сгорает от нетерпения поскорее уехать. Все утро она провела в поисках фотографии, которую подарит Сэму. Изабел увеличила ее до восьми на двенадцать сантиметров. Снимок был черно-белым, и фон представлял собой игру теней. Ее любимый: только он и она. И хотя они не смотрели друг на друга, тесная связь между ними была очевидна.
«Некоторые связи невозможно разорвать», — написала она на обратной стороне и спрятала снимок в коробку со старым трансфокатором, который непременно пригодится Сэму. Туда же она сунула инструкции по его замене. Потом написала ему письмо. Несколько раз начинала и рвала бумагу. Наконец что-то начало получаться.
«Дорогой Сэм, мне нужно уезжать в школу, но это не навсегда. Что бы ни случилось, ты должен знать, что я тебя люблю. Что эта любовь до конца жизни. Я уезжаю не из-за тебя и не из-за твоего папы. Просто у меня появился шанс учиться дальше. Это мой новый адрес, а как только узнаю номер телефона, немедленно тебе позвоню. Надеюсь, ты тоже позвонишь мне, напишешь и даже приедешь. Жаль, что я не оказалась ангелом. Но это не означает, что в жизни нет волшебства. С любовьюИзабел.
P.S.
Это трансфокатор для твоего „Кэнона“. С ним ты сделаешь гораздо больше».
Через два часа за ней заедет Мишель, так что немного времени еще осталось. Вещи собраны.
День был ясным и жарким, небо словно выцвело. По пути к дому Сэма сердце болело от тоски, словно кровоточащая рана.
В доме было тихо. Шторы задернуты.
Она подкралась к полуоткрытому окну Сэма, встала на носочки и, заглянув в щелочку между жалюзи, увидела, что он мирно спит. Рот слегка приоткрыт, ресницы лежат на щеках. Ей так хотелось поцеловать его в лоб, взять за руку, услышать хрипловатый голос. Но она продолжала стоять, пытаясь запомнить его, жадно ловя каждую черту, которую никогда не забудет.
Она подошла к крыльцу. Можно позвонить в дверь и потребовать, чтобы Чарли пустил ее к нему. Можно постучать в окно и разбудить его. Можно остаться здесь и крикнуть, чтобы они вышли хоть на минуту и выслушали ее.
Она осторожно переступала через только что посаженные растения. Чарли способен открыться природе, но для нее закрыт. И как можно оставаться с таким человеком? Кроме того, весь Кейп-Код, весь этот городок словно превратился в указующий палец. Все старались напомнить ей о случившемся. О том, что она сделала. Она не может остаться…
Изабел осторожно подобралась к окну и постучала. Сэм вздрогнул, рассерженно дернул за шнур жалюзи, и она поманила его.
Он распахнул створку.
— У тебя нет времени притворяться, будто ты зол на меня, — поспешно сказала Изабел.
— Я не притворяюсь. И действительно зол на тебя.
— Знаю.
Она попыталась коснуться его волос. Но он решительно отступил.
— Почему бы тебе просто не уйти, если все равно уезжаешь?
— Я пришла попрощаться. — Она сунула пакет в окно: — Я кое-что тебе написала. А внутри трансфокатор. Хороший. И снимок, который я хочу тебе подарить.
Сэм часто заморгал.
— Ненавижу тебя. Убирайся.
— Послушай меня, Сэм. Я знаю, что ты вовсе не ненавидишь меня. Разве что сегодня, но так будет не всегда. А вот я буду тебя любить всегда. И постараюсь узнавать, как ты живешь. Буду звонить и писать тебе. А ты можешь позвонить и написать мне. Я знаю твой адрес и как только куплю телефон, пришлю тебе номер.
— Я никогда не позвоню. И не напишу.
Она услышала шум на крыльце соседнего дома. В любую минуту Чарли может встать, и если найдет ее здесь, начнется ссора.
Она попыталась коснуться лица Сэма, но тот оттолкнул ее руку.
— Ты не ангел! — отрезал он.
— Я никогда этого не утверждала. Напиши мне. И позвони, если сможешь. Я люблю тебя, Сэм. Очень.
Она повернулась и пошла прочь. Но услышала за спиной топот. Это Сэм выбрался из окна и бежал за ней босиком.
Она остановилась и присела на корточки. Он бросился ей на шею. Худые плечики тряслись от рыданий.
— Не уходи, — взмолился он. — Я не скажу папе, что ты была здесь. Не скажу ничего лишнего. И больше не стану ничего выяснять. Плевать на то, что ты не ангел, только, пожалуйста, не уезжай.
Она откинула волосы с его лба, чтобы получше рассмотреть дорогое лицо. И осторожно вытерла пальцами его слезы.
— Сэм, ты о чем?
Она проводила его к дому, помогла влезть в окно и подождала, пока он не ляжет.
— Я не могу остаться, милый. Но очень-очень тебя люблю.
Через пару часов она загрузила в машину Мишель свои чемоданы и коробки. Подруги совместными усилиями водрузили домик Нельсона на заднее сиденье.
— Готова? — спросила Мишель.
Она кивнула.
— Ты правильно поступаешь. Единственно возможный путь. Пора начинать новую жизнь.
— Я готова, — твердо сказала Изабел. Мишель вывела машину на шоссе. Изабел неожиданно услышала жужжание, как в день аварии, и стала беспокойно оглядываться.
— Здесь пчела?
— Никаких пчел.
Жужжание смолкло.
Изабел впервые за долгое время была пассажиром машины, которую вел не Чарли. И ей вовсе не хотелось выпрыгнуть. Она отправлялась в новую жизнь, и теперь не до старых фобий. Они тут неуместны.
Изабел вытянула руки. Они не дрожали. Кожа была сухой и прохладной.
— Ты в порядке? — спросила Мишель.
Изабел опустила окно, позволяя ветру ерошить волосы. Она будет помнить все, что оставила позади, так же ясно, словно сфотографировала каждое мгновение.
Повернувшись к Мишель, она слабо улыбнулась:
— Обещаю, что обязательно буду в порядке.