Царица Ирина Федоровна Годунова – сестра Бориса Годунова и супруга царя Федора Ивановича.

Неизвестно, где и в каком году родилась Ирина. Ее взяли в царские палаты в возрасте семи лет, там она и воспитывалась до брака. Скорее всего, во дворец Ирина попала в 1571 году, когда ее дядя Дмитрий Иванович был пожалован в думу в чине постельничего. В царских покоях Ирина воспитывалась вместе со своим братом Борисом, находившимся «при его царьских пресветлых очах всегда безотступно по тому же не в совершенном возрасте, и от премудрого его царьского разума царственным чином и достоянию навык».

В 1575 году Ирина выходит замуж за царевича Федора Ивановича, а Борис достаточно рано (в 28 лет), получает боярство (за 10 лет до этого он женился на дочери Малюты Скуратова). Брак Ирины с Федором был заключен по воле Ивана Грозного и, разумеется, послужил новым этапом возвышения Годунова, ведь влияние Бориса на царевича Федора зиждилось на любви последнего к Ирине. Свадьбе также способствовал дядя Дмитрий Иванович Годунов.

Ирина ухаживала за находящимся при смерти Иваном IV и делала все для того, чтобы Годунов не впал в глазах умирающего государя в немилость, несмотря на то, что бояре старались очернить Бориса. Интересно, однако, что Ирина Мстиславская, которая назначалась по завещанию Ивана Грозного женой царя Федора в случае отсутствия у них с Годуновой детей, в результате интриг Бориса похищена из дома отца и насильно пострижена в монахини.

В 1584 году Иван умер, и на престол взошел муж Ирины, Федор. Ирина стала царицей. К несчастью, она так и не смогла подарить Федору наследника. Их единственный ребенок, дочь Феодосия, родилась 29 мая 1592 года и умерла младенцем.

В общественно-политической жизни государства Ирина всегда была значимой фигурой. Она сильно отличалась от привычного образа царицы, проводившей почти все время в тереме. Напротив, Ирина участвовала в заседаниях Боярской думы и принимала иностранных послов.

Исследователи обнаружили ряд документов, где наряду с подписью царя Федора возникает и имя Ирины. К тому же известно, что царица переписывалась с королевой Елизаветой Английской, которая называла ее «любезнейшею кровною сестрою», и александрийским патриархом. Ирина прилагала усилия для того, чтобы Русская православная церковь стала патриархатом. Она посылала патриарху всевозможные дорогие подарки, и в июле 1591 года он прислал царице дары в ответ – часть мощей Марии Магдалины («от руки перст») и «венец царской золот, с каменьем и с жемчюги».

В январе 1589 года в Москву прибыл константинопольский патриарх Иеремия. Он собирался учредить в России патриаршую кафедру и поставить на нее первого русского патриарха – Иова. Ирина приняла Иеремию в Золотой царицыной палате. До нас дошло описание этого события руки епископа Арсения Елассонского, который сопровождал патриарха в Россию: «Тихо поднялась царица с своего престола при виде патриархов и встретила их посреди палаты, смиренно прося благословения. Вселенский святитель, осенив ее молитвенно большим крестом, воззвал: „Радуйся благоверная и любезная в царицах Ирина, востока и запада и всея Руси, украшение северных стран и утверждение веры православной!“».

Затем московский патриарх, митрополиты, архиепископы, епископы и все присутствующие благословили Ирину и произнесли ей приветственные речи. Царица выступила с ответной речью. После этой «прекрасной и складной», по словам епископа Арсения, речи Ирина, отойдя немного, стала снова между своим мужем, царем Федором, и братом Борисом. Это был первый случай публичного выступления российских государынь, известный нам по письменным источникам. Гости были потрясены богатым нарядом царицы. Арсений писал, что будь у него даже десять языков – и тогда он не смог бы рассказать обо всех богатствах Ирины. «И все это видели мы собственными глазами. Малейшей части этого великолепия достаточно было бы для украшения десяти государей».

После обмена приветственными речами Дмитрий Иванович Годунов передал обоим патриархам дары от цaрицы – по серебряному кубку и «бархату черному», по «две камки», по «две объяри и по два атласа», по «сороку соболей и по 100 рублей денег». Вручая богатые подарки, он сказал патриарху: «Великий господин, святейший Иеремия цареградский и вселенский! Се тебе милостивое жалованье царское, да молишь усердно Господа за великую государыню царицу и великую княгиню Ирину и за многолетие великого государя и о их чадородии». Иеремия благословил правительницу и помолился о том, чтобы Бог дал ей дитя. Когда всем остальным участникам приема тоже были вручены подарки, Ирина, «печальная о своем неплодии», вновь обратилась к патриарху и сопровождавшим его священнослужителям с просьбой усерднее молиться о даровании ей и царству наследника. После чего государь Федор Иванович и царица проводили патриархов до дверей Золотой палаты и еще раз приняли от них благословение.

Большинство историков полагают, что царь Федор был не способен к государственной деятельности, по некоторым данным, это был человек слабый здоровьем и умом. Он находился под опекой сперва сове та вельмож, а затем своего шурина Бориса Годунова, который фактически стал соправителем государства. В начале 1585 года Борис Годунов направил нескольких доверенных лиц в столицу Австрии на тайные переговоры с венским двором. По словам историков, «не рассчитывая на то, что Ирина Годунова сохранит трон после смерти мужа, Борис тайно предложил Вене обсудить вопрос о заключении брака между нею и австрийским принцем и о последующем возведении принца на московский трон. Правитель не видел иных способов удержать власть. Но затеянное им сватовство завершилось неслыханным скандалом. Царь Федор выздоровел, а переговоры получили огласку». Это событие нанесло сильный удар по репутации Бориса, однако он смог выпутаться.

В том же году Борис вызывает из Англии акушерку для помощи сестре. «Еще 15 августа 1585 года Борис прислал к Горсею своего конюшего с запиской, в которой настоятельно просил, чтобы доктор прибыл, „запасшись всем нужным“». Через Горсея же Борис обратился к лучшим английским медикам с просьбой осмотреть царицу Ирину и предложить подходящее лечение. Государыня за все время своего замужества довольно часто бывала беременна, но всякий раз неудачно разрешалась от бремени. Горсей пообщался с лучшими врачами в Оксфорде, Кембридже и Лондоне. Королеве Елизавете сказали, что царица Ирина уже на пятом месяце беременности, и попросили поспешить с исполнением ее просьбы. И вот, в конце марта 1586 г., Горсей получил от Елизаветы письма к царю Федору и вместе с королевским медиком и повивальной бабкой отплыл в Россию. Акушерка была задержана в Вологде. Замысел Бориса раскрылся, и это принесло ему много неприятностей. Ему пришлось приложить немало усилий и даже прибегнуть к хитрости, чтобы не допустить обсуждения этих событий в Боярской думе. Противники Годунова были взбешены тем, что Борис обратился за помощью к «иноверцам» и «еретикам». Сама мысль о том, что «еретическая дохторица» может быть причастна к появлению на свет православного царевича, приводила их в неистовство.

Позиции Ирины (и следовательно, позиции ее брата при дворе) были весьма сильными, и это вызвало негодование и зависть бояр, которые видели в ней верную помощницу Бориса Годунова. Последние неудачи Бориса только усугубляли ситуацию, и бояре стремились использовать зыбкое положение Годунова, чтобы окончательно избавиться от него.

В 1587 году был организован боярский заговор против Ирины. Заговорщики во главе с Дионисием, московским митрополитом и князем Шуйским, хотели, чтобы царь Федор оставил Ирину, которая не в состоянии подарить ему наследника. Они явились во дворец и подали Федору прошение, «чтобы он, государь, чадородия ради второй брак принял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин». По словам историков, «прошение равнозначно было соборному приговору: его подписали регент князь Иван Шуйский и другие члены Боярской думы, митрополит Дионисий, епископы и вожди посада – гости и торговые люди. Чины требовали пострижения Ирины Годуновой, а следовательно, и удаления Бориса. Выступление земщины носило внушительный характер». Однако Федор оказался категорически от того, чтобы разойтись с Годуновой. Они принял решительные меры против сторонников заговора. 13 октября 1586 года митрополит Дионисий был лишен сана, пострижен в монахи и сослан в Хутынский монастырь в Новгороде, крутицкого архиепископа Варлаама Пушкина заточили в новгородский Антониев монастырь, Василий Шуйский сослан в Буйгород.

Русские писатели XVII в. старались не упоминать о бесплодии благочестивой Ирины Годуновой и угрозе развода. Однако и в их произведениях можно найти намеки на сложившуюся в те времена ситуацию. Московский дьяк Иван Тимофеев в весьма туманных выражениях повествует о том, что Борис силой постригал в монастырь знатных девиц – дочерей первых после царя бояр, потому что опасался, что в одной из них Федор найдет замену Ирине: «…яко да не понудится некими царь принята едину от них второбрачием в жену неплодства ради сестры его». Иван Тимофеев не назвал имен «неких» лиц, понуждавших Федора ко «второбрачию». Умолчал он и о том, существовала ли угроза «понуждения» царя к разводу или «некие» лица привели ее в исполнение.

7 января 1598 года государь Федор Иванович умер, не оставив после себя завещания. В ходе избирательной борьбы на Земском соборе выстраивались разнообразные версии относительно его последней воли. Официальная версия Годуновых, по утверждению историков, была такой: «Как значилось в утвержденной грамоте ранней редакции, Федор „учинил“ после себя на троне жену Ирину, а Борису „приказал“ царство и свою душу в придачу. Окончательная редакция той же грамоты гласила, что царь оставил „на государствах“ супругу, а патриарха Иова и Бориса Годунова назначил своими душеприказчиками. Наиболее достоверные источники повествуют, что патриарх тщетно напоминал Федору о необходимости назвать имя преемника. Царь по обыкновению отмалчивался и ссылался на волю Божью. Будущее жены его тревожило больше, чем будущее трона. По словам очевидцев, Федор наказал Ирине „принять иноческий образ“ и закончить жизнь в монастыре».

После смерти царя бояре, страшась бедствий междуцарствия, решили присягнуть Ирине, тем самым они одновременно собирались и помешать вступлению на трон Бориса Годунова. По словам историков, «преданный Борису Иов разослал по всем епархиям приказ целовать крест царице. Обнародованный в церквах пространный текст присяги вызвал общее недоумение. Подданных заставили принести клятву на верность патриарху Иову и православной вере, царице Ирине, правителю Борису и его детям. Под видом присяги церкви и царице правитель фактически потребовал присяги себе и своему наследнику (…) Испокон веку в православных церквах пели „многие лета царям и митрополитам“. Патриарх Иов не постеснялся нарушить традицию и ввел богослужение в честь вдовы Федора. Летописцы сочли такое новшество неслыханным. „Первое богомолие (было) за нее, государыню, – записал один из них, – а преж того ни за которых цариц и великих княгинь Бога не молили ни в охтеньях, ни в многолетье“. Иов старался утвердить взгляд на Ирину как на законную носительницу самодержавной власти. Но ревнители благочестия, и среди них дьяк Иван Тимофеев, заклеймили его старания как „бесстыдство“ и „нападение на святую церковь“».

Впрочем, самостоятельное правление царицы продлилось недолго. Уже через неделю после смерти мужа Ирина объявила о решении постричься. В день ее отречения в Кремле собралась толпа. Как стало известно позже из официальных источников, люди, преисполнившись верноподданническими чувствами, слезно просили царицу остаться на троне. Подобный настрой народа внушал беспокойство властям. Голландец Исаак Масса отмечал, что отречение Ирины носило вынужденный характер: «Простой народ, всегда в этой стране готовый к волнению, во множестве столпился около Кремля, шумел и вызывал царицу». «Дабы избежать великого несчастья и возмущения», Ирина вышла на крыльцо и объявила о намерении постричься. Австриец Михаил Шиль свидетельствует, что выступавший после сестры Борис в свою очередь заявил, что берет на себя управление государством, а князья и бояре будут ему помощниками.

На 9-й день после смерти Федора царица удалилась в Новодевичий монастырь и постриглась там, приняв имя инокини Александры. Таким образом она освободила брату дорогу к трону. «С погребения не ходя во свои царские хоромы, повеле себя <…> отвести простым обычаем в пречестный монастырь <…> еже зовется Новый девич монастырь», где ее постригли и нарекли «во иноцех имя ей Александра, и пребываша она в келий своей от пострижения до преставления своего, окроме церкви божий нигде не хождаше».

Перед тем как избрать нового царя, шествие просителей от населения отправилось к Новодевичьему монастырю, где находился Борис, сопровождавший Ирину. Толпа убеждала Годунова принять корону, он же отказывался. Перед выборами «Ирина вела агитацию за брата среди духовенства, бояр, купечества, простого люда». Историки говорят о наличии свидетельств о том, что Годуновы прибегали к подкупу знати. Так, по словам шведского дипломата и историка П. Петрея, Ирина «хорошо помнила, что куда подается большинство, туда потянутся и остальные… Большими подарками она тайно склонила полковников и капитанов, чтобы они уговорили подчиненных себе воинов подавать голоса в пользу брата».

21 февраля 1598 года Ирина благословила брата на царство. 27 февраля 1598 года Земский собор избрал Годунова царем.

Умерла Ирина в 1603 года в монастыре, за два года до смерти брата.

 

Отношения с церковью

От имени царицы было сделано большое количество щедрых вкладов в духовные обители. В частности, есть свидетельства о вкладах, сделанных в Троице-Сергиев монастырь в 1593 году: «…сентября в 26-й день государь же царь и великий князь Федор Иванович всея Руси пожаловал по своей царевне и великой княжне Феодосье вкладу 500 рублев». В 1603 году «…октября в 31-й день блаженные памяти по государыне царице и великой княгине Ирине, во иноцех Александре, пожаловал прислал вкладу государь царь и великий князь Борис Федорович всея Руси денег 1000 рублев». В 1598 году и сама царица внесла вклад в развитие монастыря: «Преставися <…> государь царь и великий князь Федор Иванович всея Руси и по нем <…> пожаловала его благоверная царица и великая княгиня инока Александра прислала на сорокоусты и на церковное строение денег 3000 рублев».

В те времена на Руси получила распространение двойная икона «Феодор Стратилат и великомученица Ирина». Нетрудно догадаться, что причина подобной популярности состояла в том, что эти мученики являлись тезками царя и царицы. По всему государству были возведены многочисленные церкви в честь святых Феодора и Ирины, открыты приделы в храмах. В храме Успения Троице-Сергиева монастыря был учрежден придел святых Феодора и Ирины, и для него были написаны иконы. В 1580–1590-е годы было создано большое количество христианских памятников, связанных с именем Феодора Стратилата. Стоит отметить также, что образы святых были и среди произведений, вышитых в «светлице» Ирины Годуновой. В Государственном Эрмитаже хранятся созданный в 1592 году шитый иконостас, на котором запечатлен большой парный образ святых, и пелена конца XVI века с изображением великомученицы Ирины. Эта пелена предназначалась для устроенной в честь патрональной святой надвратной церкви в Кирилло-Белозерском монастыре, где родился отец Федора, Иван Грозный.

После того как в конце мая 1592 года родилась царевна Феодосия, Федор и Ирина в честь «разрешения неплодства царицы» разослали еще более богатые дары не только российским монастырям и церквям, но и православным монастырям Палестины. На полях написанных в те времена икон стала появляться преподобномученица Фео досия Константинопольская.

 

Исследования захоронения

Московский Кремль – многовековой центр размещения двух основных ветвей власти средневековой Руси: светской и духовной. Чаще всего в письменных источниках мы можем найти публичную сторону жизни знатных людей, живших в то время. О семейной же жизни сказано очень мало. И личные пристрастия и увлечения великих людей этой эпохи, их отношения с близкими людьми для нас остаются покрытыми тайной. Поэтому мы так немного знаем о женской половине царского двора, о судьбах великих княгинь и цариц, до конца XVII века проводивших все время в тени своих мужей, в пространстве, ограниченном теремом и храмом, за исключением, пожалуй, выездов на богомолье.

Но в настоящее время появляется все больше возможностей узнать подробности жизни женской половины государева двора, проследить судьбу русских великих княгинь и цариц. Особенно много новых сведений получено при изучении находящихся в музее-заповеднике «Московский Кремль» захоронений, перенесенных сюда из бывшего Вознесенского монастыря, существовавшего на территории московской крепости с начала XV века. В 1407 году великая княгиня Евдокия Дмитриевна, вдова великого князя Дмитрия Донского, заложила возле Фроловских (ныне Спасских) ворот Кремля церковь Вознесения, ставшую усыпальницей великих и удельных княгинь.

Судьба усыпальницы довольно трагична. После трехсот лет существования некрополь перестал действовать, поскольку столица была перенесена в Петербург. Но усыпальница в церкви Вознесения сохранялась до 1929 года, до момента, когда Вознесенский монастырь был разорен. Исторические захоронения были сначала перенесены в Архангельский собор Кремля, а затем в подземную палату рядом с ним. Тогда же впервые были вскрыты некоторые саркофаги.

С наибольшим размахом работы по изучению захоронений стали вестись в начале XXI века. С использованием современных технологий удается узнать много нового о женщинах, оставивших заметный след в отечественной истории, но чьи судьбы, однако, практически не отражены в письменных источниках.

В частности, исследования захоронения государыни Ирины Годуновой открыли новые подробности из жизни этой великой женщины.

Тело Ирины Федоровны покоится в белокаменном монолитном саркофаге, имеющем антропоморфную форму – полукруглое оголовье и плечики. Никакой эпитафии на крышке гроба нет, и в этом, вероятно, проявился акт «смирения и уничижения, свойственный монашеству».

Сохранившиеся детали погребального инвентаря из саркофага и фрагменты черной шерстяной схимы имеют отношение к монашескому облачению. Головной убор царицы украшен нашитым широким равноконечным крестом из тесьмы, который хорошо сохранился. Также в саркофаге находились осколки стеклянного сосуда, оставшиеся там после того, как сам сосуд вынули из гроба в 1929 году.

Во время вскрытия захоронения Ирины Годуновой, проведенном в 2001 году, был изучен скелет царицы. Его состояние оказалось удовлетворительным. Ученые НИИ и Музей антропологии МГУ и Бюро судебно-медицинской экспертизы Москвы выяснили, что заболевание, которым страдала Ирина, вероятно наследственное, привело к значительной патологии костных тканей, что, скорее всего, сказалось на работе опорно-двигательного аппарата этой еще так и не дожившей до старости женщины. В конце жизни она, возможно, испытывала трудности при ходьбе. Усугублению хода болезни способствовали и суровые условия жизни в монастыре – аскетизм монашеского бытия, холод каменных палат. Немаловероятно, что именно патология в области таза повлияла на способность Годуновой вынашивать детей.

Следующим выдающимся шагом в исследовании захоронения Ирины Годуновой стало восстановление ее внешнего облика по черепу. Оно было выполнено московским экспертом-криминалистом С. А. Никитиным. При взгляде на получившийся портрет видно, что у Ирины Федоровны были красивое лицо: большие глаза, правильные черты.

Также ученые провели рентгено-флюоресцентный анализ кусочка мозга царицы, обнаруженного в ее черепе при подготовке к реконструкции портрета. Стараниями кандидата химических наук E. И. Александровской удалось установить, что Годунова, скорее всего, длительно лечилась ртутными, свинцовыми и другими мазями. На это указывает повышенное содержание в мозге царицы некоторых металлов (железа, меди, свинца) и минералов (ртути, мышьяка). Этот вывод подтверждает также и рентгено-флюоресцентный анализ костной ткани останков царицы.

Благодаря неоценимым результатам этих исследований мы смогли увидеть лицо женщины, имя которой всем известно еще из школьных учебников, и понять хотя бы некоторые стороны ее недолгой и непростой жизни, прошедшей в средневековой России рубежа XVI–XVII веков.