Я умерла?
Страх сковал горло, и лишь потому я не закричала.
Пробудилась моментально и резко села, схватившись за грудь. Тьма не давала увидеть ничего, создавая обманное впечатление пустоты. Но я ощущала тело, а дрожащие пальцы нащупали бинты.
Я жива, да? Ник с Марком меня вытащили?
— Глория?
Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, но моментально успокоилась.
Голос Ника я теперь узнаю в любом состоянии.
— Да? — шепотом отозвалась я.
А в следующий момент меня стиснули в объятиях.
— Не смей больше умирать, слышишь, мелкая? — глухо проговорил он, и я ощутила, как его руки сжались в кулаки. — Я чуть за критический уровень не шагнул прямо там, на поляне. Я люблю тебя, слышишь? Люблю! И если этот мир тебя погубит, я его по камешку раскатаю, клянусь!
Я вцепилась в плечи Ника, словно он был той единственной нитью, которая связывала меня с этим миром. Прижалась щекой к его щеке и вдруг расплакалась. Горько, взахлеб, словно выплескивая тот ужас и ту боль, что пережила.
— Не пускай меня, Ник, хорошо? — шептала срывающимся голосом. — Это так страшно — умирать…
Потребность ощутить себя живой, доказать, что действительно существую, накрыла с головой, и я, не думая, что творю, поцеловала Ника. Со всем отчаянием и стремлением быть. Со всей горечью и страстью. Со всей любовью, своеобразно отвечая на его признание.
Время словно замедлилось, а затем и вовсе остановилось.
Ник на мгновение замер. И ответил так яростно, словно пытался окончательно удостовериться, что это все на самом деле. Что мы живы и мир не рухнул на той поляне.
В этом поцелуе не было ничего нежного. Но именно этого мне и хотелось. Чтобы поверить, окончательно поверить, что это не бред умирающего мозга. Что Ник реален, и я тоже реальна. Как и то, что происходит сейчас между нами. Я позволяла его рукам до боли стискивать мое тело, губам — оставлять жалящие отметины на шее. Сама же сильно хваталась за его волосы и царапала короткими ногтями шею.
Руки Ника скользнули по бинтам, и я услышала, как он шумно выдохнул и пробормотал какое-то заковыристое проклятие. И тут же его ласки стали нежнее, а сам он — намного осторожнее.
Он невесомо касался губами перебинтованной груди, кончиками пальцев чертил неведомые узоры на моем животе, обжигал ставшую чувствительной кожу горячим дыханием.
Желание жить скручивалось во мне в тугой комок, трансформировалось в другое желание и выплескивалось наружу тихими стонами и бессвязным шепотом. Я откинулась на подушку и потянула Ника к себе. Мне казалось, что если он меня сейчас не поцелует, то я точно умру. Он навис надо мной, на миг замирая. Всматривался в мое лицо, словно пытался прочитать на нем ответ. И я, жаждая большего…
— Нет, ну вы бы совесть имели! — насмешливо возмутился мужской голос, моментально отрезвляя и приводя в чувство.
Я сразу же вспомнила, что недавно чуть не загнулась, а сейчас нахожусь отнюдь не в своей комнате. Ойкнула и, оттолкнув Ника, торопливо замоталась в одеяло по самые уши.
Домкрат мне на ногу-у-у… Стыдобища-то какая…
— А ты мог бы помолчать, — недовольно заявил Ник, мимолетно погладив меня по голове. — Смотри, до чего мою невесту довел.
— Сам дурак, — неласково отозвался неведомый пациент лазарета. — Ладно девочка, у нее стресс и все такое. Но ты-то, лоб здоровый, куда смотрел и о чем думал? — и вдруг расхохотался. — А вообще забавно было наблюдать, прости за прямоту. Я тебя таким, мой дорогой друг, и не видел никогда. Любопытное открытие, знаешь ли.
Смущение немного отступило, потому что его частично вытеснил интерес. Кто это там такой ехидный и вот так свободно Ника поддевающий? Голос незнакомый… Жаль, заклинание ночного видения не применить — не знаю, как оно повлияет на мое состояние…
Словно ответом на мои мысли, Ник тяжело вздохнул и щелкнул пальцами. К потолку взвились одна за другой четыре сферы, освещая палату родного лазарета. И я, торопливо подтянув одеяло до подбородка, резко повернулась туда, откуда доносился голос.
Хорошо, что я лежала. Потому что, боюсь, даже сидя умудрилась бы упасть от удивления.
Святые шестеренки… Да быть этого не может!
Да чтоб мне больше в жизни ни одного прибора не собрать! Волтер Оревдайр собственной персоной, ни больше ни меньше!
Но… как?!
— Ух ты, какая реакция, — насмешливо сощурился осунувшийся и похудевший, но вне всяких сомнений именно он — любимый ученик моей бабули. — Должен сказать, Глория, что за те три года, пока я отсутствовал, ты превратилась в очаровательную девушку. Даже жаль, что мой друг успел заметить тебя раньше, чем я вернулся в Орвис.
— Голову откручу, — ровным тоном предупредил Ник. — И не посмотрю, что друг.
Волтер расхохотался, подняв лицо к потолку.
А я… Дар речи пропал и возвращаться и не думал.
В отличие от того же Гертвиша, с Волтером я несколько раз пересекалась. И должна сказать, что на техномага он был похож, как я на настоящую леди. Высокий, тонкокостный, с узким одухотворенным лицом, он походил, скорее, на придворного поэта, чем на того, кто с утра до ночи возится с железками. Образ представителя богемы дополняли длинные светло-русые волосы, которые почти достигали лопаток, и мягкая, вкрадчивая речь.
Но Волтер был увлеченным ученым, изобретателем, настоящим фанатом своего дела. А еще — таким бабником, что любая мать в Орвисе на пушечный выстрел не подпустила бы к нему свою дочь. Хотя бы потому, что дольше нескольких месяцев ни один его роман не продержался. Злые языки поговаривали, будто дело в том, что гениальный техномаг предпочитает свой пол, и даже приписывали ему роман с Гертвишем. И кивали на то, что, мол, не зря же Волтер выглядит совсем не мужественно.
Но я могу точно сказать, что это все бредни. Перефразируя известную в народе поговорку — иногда бабник это просто бабник. Без глубинных причин.
— Ники, Ники, как тебе не стыдно? — состроил печальное лицо Волтер. — Ты три года развлекался, пока я в подвале сидел, и теперь…
— Ничего себе развлекался! — возмутился тот. — И это ты называешь развлечением?!
— Да! — рявкнул Оревдайр гневно. — Ты был на свободе и делал что хотел! Все, что было доступно мне — проклинать нашего бывшего друга и потихоньку пакостить похитителям!
Та-а-ак! Мне кажется или за скобками осталось имя Фергюса Эйровена? Неужели и к пропаже Волтера он руку приложил? Вот же штопаный шланг! В каждой бочке затычка!
— Ладно, прости, — отвел глаза Ник. — Соглашусь, тебе было хуже.
— Ты тоже прости, — буркнул Волтер. — Дерганый я стал, нервный. Когда Бель позволит убраться отсюда, надо будет к мозгоправу пойти…
— Хенрима позвать? — ухмыльнулся Кайндорф. — Он будет счастлив помочь.
Любимый ученик моей бабули вздрогнул и как-то спал с лица.
— Не-не-не! — замотал он головой. — Я, может, сейчас и не особо нормален, но не сумасшедший же! Хен не мозгоправ, а мозголом! И я очень сомневаюсь, что три года образования по профилю что-то поменяли.
Я не выдержала и рассмеялась. А что, по-моему, более точного определения нашему полуэльфу еще не давали. Все, решено, так и буду дразнить братца Фиры. Посмотрим, как он реагировать будет.
Смущение прошло окончательно, мысли о том, что мы с Ником чуть не занялись любовью на глазах у постороннего, тоже перестали донимать. И проснулось любопытство.
— Слушай, Волтер, — я посмотрела на него, склонив голову, — откуда ты взялся?
— Пф-ф-ф, — насмешливо зафыркал тот. — Оттуда же, откуда все люди и нелюди берутся. Тебе весь процесс описать?
— И не скажешь, что еще неделю назад полутрупом был с безжизненным взглядом, — неодобрительно вздохнул Ник и пояснил: — На место, где держали Волтера, нас вывел арбалетчик, который тебя подстрелил.
— А вот с этого места поподробнее, — глянула на него очень внимательно. — Вернее… С того, как мне засадили болт в спину.
Ник на миг стиснул зубы, словно вспоминать это ему не хотелось, но все же начал посвящать меня в то, что я пропустила. Время от времени в разговор вклинивался Волтер, эти двое ругались, потом мирились, и так по кругу. Как говорится, нашла коса на камень. У Ника характер не сахар, но и его друг ненамного отстал.
Впрочем, я отвлеклась.
Когда я упала у Марка на глазах, того сорвало моментально. Не помня себя от гнева, он выпустил мощный поток некросилы, который накрыл все окружающее пространство в радиусе нескольких метров. А потом не дал мне умереть.
Некромантия неоднозначна, но в ней есть то, чего не дано даже целительству. Только некромант может сохранить жизнь в теле, которое получило смертельную рану. Только он способен удержать душу, которая уже собралась уходить на перерождение.
Вот только это далеко не так просто! И опасно к тому же. И то, что у Марка получилось, сродни чуду. Да, возможно, в конце концов он не смог бы меня удержать, не хватило бы знаний и опыта, но подоспел Ник и перехватил эстафету. Марк к этому моменту был уже за критическим уровнем, и Хенрим его попросту усыпил. После подлатал меня до состояния «паршиво, но уже не умираю». И Ник переместил нас с другом в лазарет Ульгрейма. А сам отправился туда, где ощущалось мертвое тело. Гнев Марка нашел свою цель: неведомый арбалетчик, который целился в некромага, но попал в резко вставшую техномагичку, валялся под деревом качественным таким трупом.
Впрочем, разве могла подобная мелочь остановить разъяренного некроманта, у которого накопилось много вопросов? Особенно если этот некромант уровня Ника. В общем, не успела душа стрелка уйти на перерождение, как его дух был вызван на допрос.
Ник с ним особо не церемонился, безжалостно применяя все способы причинения боли, чтобы получить нужные ответы. И выяснил, что тот камень, за который я зацепилась, — сигнальный маячок. В нескольких километрах от поляны, где меня чуть не убили, в лесу стоял особняк, и хозяевам очень не хотелось, чтобы его нашли. Так что на дерево, где был установлен портальный маячок, переместился арбалетчик. Проверить, кто шастает, и, если возможно, по-тихому избавиться от нежеланных гостей. Двое студентов не показались ему достойными вызова подкрепления, потому он решил справиться с нами сам.
М-да, не повезло этому арбалетчику со всех сторон. Но мне не было его жаль, ни капельки.
Короче, гости в особняке все же появились. Многочисленные и опасные. Потому что Ник не стал геройствовать, а, отправив всю остальную компанию в Ульгрейм, незамедлительно связался с Советом Некромантов.
Неприятный сюрприз ожидал штурмующую группу сразу же за высоким забором, которым был окружен особняк. Они скрутили мужчину, который оказался некромантом. И он, рявкнув уже печально знакомое «Ее время грядет!», упал замертво. Со следующим ситуация повторилась. И со следующим. Итого в особняке обнаружили пятнадцать человек, из которых десять некромантов. Умерших вот таким вот способом.
Тщательно обследовав особняк, Ник обнаружил документы, в том числе подписанные Фергюсом Эйровеном и его дядей, а также более сотни техномагических схем и чертежей. А еще — планы Орвиса и других крупных городов Содружества с пометками, где и как лучше спрятать зомби и других некросозданий до дня икс.
Прелестно, не так ли? Кстати, ничего удивительного, что сейчас всех некромантов Содружества трясут на тему лояльности и адекватности, пытаясь выявить недобитых сектантов. А проверенные мотаются по всему континенту, навещая отмеченные на планах городов точки, проверяя, не завезли ли туда будущую армию.
Ник, кстати, по большей части тоже мотался. Но неизменно возвращался, чтобы всю ночь продрыхнуть в кресле у моей постели. Я, конечно, приласкала его несколькими непечатными словами и заявила, что такими темпами он себя опять за критический уровень загонит. Впрочем, этому странному некроманту мое недовольство почему-то понравилось.
Но я отвлеклась от основного повествования.
Решив, что вряд ли имеет место совпадение, Ник обследовал дом еще более тщательно и нашел замаскированный вход в подвал. Там он и обнаружил Волтера. Любимый ученик ба выглядел отвратительно — пленители не простили ему последней выходки с липовыми схемами, после которой бабуля подняла на уши весь материк, потому хорошенько избили и переломали пальцы. И грозились повторять экзекуцию каждую неделю, если строптивый техномаг не станет покладистым.
Увидев лучшего друга, Волтер так обрадовался, что решил пошутить. Ну да, он странный, но в этом не плен виноват, всегда таким был. В общем, криво улыбнувшись, Волтер заявил, что, мол, теперь можно спокойно умереть.
Ник и так был на нервах, а тут еще такое. Ничего удивительного, что мой любимый некромант впервые в жизни и, надеюсь, в последний раз ступил за критический уровень. Остатков уплывающего в неизвестные дали разума ему хватило лишь на то, чтобы подхватить Волтера и переместиться в лазарет Ульгрейма. Где умница Белинда, моментально осознав, что происходит, тут же его усыпила.
Следующие три дня мы дружной толпой провели в одной палате, да еще и во сне. Потом отпустили восстановившегося Ника, а на следующий день — Марка. И только нас с Волтером Бель категорически отказывалась будить, заявив, что ей, как целителю, виднее, когда нужно просыпаться ее пациентам.
Пробуждать нас планировали утром, но оказалось, что мы пришли в норму быстрее.
— Просто прелесть, — покачала я головой. — Ну, зато еще одно логово этих сектантов вычистили… Кстати, Волтер, а как ты в тот подвал попал?
— Фергюса работа, — скривился тот и зло выдохнул: — Если бы я только знал, какую падаль мы с Ником считали лучшим другом!..
— Да уж, — тоскливо вздохнул Ник. — Я даже подумать не мог…
— И я, — Волтер немного помолчал, нервно дергая себя за прядь волос, а затем продолжил: — Однажды я проснулся не в своей постели, а в том подвале. Рядом с кроватью на стуле сидел Фергюс. Сказал, что на меня было совершено покушение, потому он вывез меня из Орвиса и спрятал. Мол, мне надо отсидеться, чтобы все утихло. Ну я и поверил. Придурок… Через пару дней он вернулся с просьбой. Наплел мне, что на них с… Форендаем охотятся, и похоже на то, что они скоро присоединятся ко мне в том подвале. Вот только как замаскировать присутствие некромантов в помещении — непонятно.
— И ты сделал прибор, который полностью глушит некрофон, — медленно проговорила я.
— Говорю же — придурок, — криво усмехнулся он. — Впрочем, это было первое и последнее, что я сделал. Довольно быстро я понял, что здесь что-то не то. Прошло почти три месяца, а меня никто и не думал выпускать. Интуиция вопила, что все это плохо пахнет, но я упрямо не хотел верить, что Фергюс может оказаться мерзавцем.
— Еще как может, — невесело хохотнул Ник. — Причем каким первостатейным! Высшей пробы…
— О да, — брезгливо поджал губы техномаг — кажется, ему даже вспоминать о бывшем друге было противно. — Короче, я устроил ему настоящий допрос. И потребовал выпустить. На что Фергюс взбеленился и… Чтоб вы знали, сколько я услышал. Все пересказывать не буду, смысла нет. Скажу лишь, что мне прямо заявили — грядет новый миропорядок, и если я не хочу стать одним из людей низшего сорта, мне лучше смириться и во всем помогать этим… революционерам. Еще и имел наглость утверждать, что я должен быть ему благодарен! — возмущенно воскликнул он. — Мол, мне оказана великая честь и все такое!
— Даже слушать это странно, — качнул головой резко посмурневший Ник. — Ироничный, спокойный и очень разумный Фергюс. И скатиться в подобное… Нет, тут должна быть серьезная причина!
— Ты забыл о том, что он еще и Нетопырем был, — вставила я.
— Что, серьезно? — удивленно выдохнул Волтер и гневно воскликнул: — Вот тварь двуличная! Даже жаль, что издох уже…
— А ты откуда знаешь? — спросил Ник.
— Ну, так он последнее время приходить перестал, — пожал плечами тот. — Я и расспросил своих тюремщиков… Те неохотно, но все же сказали, что Фергюс мертв. И, кстати, очень долго ругали и тебя, Ники, и тебя, Глория.
— А мне как-то до фонаря, — безразлично отозвалась я и от души зевнула.
На меня вдруг навалилась такая усталость — хоть насильно глаза открытыми держи. И то не факт, что поможет.
— Так, достаточно разговоров, — посуровел заметивший это Ник. — Спать, оба. И быстро.
— Раскомандовался, ишь ты, — хмыкнул Волтер и, откинувшись на подушку, заявил: — Я, знаешь ли, за неделю успел отоспаться. А ты, Глория? — Он вопросительно на меня посмотрел.
— А я, пожалуй, еще посплю, — усмехнулась я устало, наблюдая, как сосредоточенный Кайндорф роется в шкафчике Белинды.
Нет, ну вы посмотрите на этого поршня ржавого! Все-то он тут знает, везде по-хозяйски лазает… Поймав себя на подобной совершенно безосновательной ревности, я ужаснулась и попыталась быстренько убрать все злые мысли из головы. Домкрат мне на ногу, я совсем с ума сошла с этой любовью!
— Так, нашел. — Ник показал нам две высокие пробирки из толстого стекла, заткнутые пробками, на которых красовалась вертикальная надпись. — Это тебе, — одна полетела Волтеру. — И чтобы и не думал спорить! — грозно рыкнул он на недовольно скривившегося техномага.
— Тьфу ты, — тот скривился еще больше. — Можно подумать, что на самом деле ты меня старше. Что за командный тон, малолетка? — сел и вызывающе уставился на друга, скрестив руки на груди.
— Ты себя в зеркало видел? — даже бровью не повел Ник. — Кто из нас еще малолетка, а? И пей давай, а то скручу и напою.
— Сатрап, — забавно нахохлился Волтер, крепко сжав пробирку. — Каким был три года назад, таким и сейчас остался.
Ник усмехнулся, но не стал ничего говорить. Вместо этого сосредоточился на мне.
— Держи, — он бережно вложил в мою руку емкость с зельем. — Меня завтра до обеда не будет, так что хорошо выспись и не натвори ничего. А потом я вернусь и приведу с собой Марка.
При упоминании о лучшем друге сердце на миг тревожно сжалось.
Святые шестеренки, мой бедный Марк… Как же он пережил это все?
— На успокоительных отварах сидит, — ответил на мой вопрос Ник. — Тебе, кстати, придется с ним поговорить. Он винит себя в том, что ты подставилась под арбалетный болт, и переубедить его так и не получилось. Хен даже своего учителя из Коранта позвал, но Марк с ним говорить не захотел.
— Я хоть не мозгоправ по профессии, но, думаю, сумею совладать с его тараканами, — уверенно кивнула я.
— Умница, — меня ласково потрепали по голове. — А теперь пить отвар и спать. Волтер уже храпит.
И действительно, пока я выясняла, как себя чувствует Марк, Оревдайр успел опустошить свою пробирку и вырубиться.
— Хорошо. — Я не стала тянуть и последовала его примеру.
А потом, поддавшись порыву, стремительно обняла Ника. Тот на миг опешил, а затем крепко прижал меня к себе.
— Спасибо тебе… — прошептала, стыдливо спрятав лицо у него на груди.
— Отдыхай, gioia mia, — Ник поднял мою голову и легко поцеловал в губы. — Теперь все наконец-то будет хорошо…
Кажется, он говорил еще что-то, но я уже уснула.
Утро началось с озабоченного лица Белинды. Целительница, ворча себе под нос, что пора заказывать для некоторых отдельную палату, тщательно проверила сначала меня, а затем Волтера. И удовлетворенно заявила, что если не случится рецидива, то послезавтра можем быть свободны. Но строго-настрого запретила мне вставать еще день.
Сразу после этого к Волтеру пришли трое суровых мужчин из Управления порядка Содружества и добрый час выпытывали у того подробности пребывания в плену, а также какого именно рода приборы требовали похитители. Может, пытали бы и больше, но вернулась злая Бель и холодно заявила, что ее пациент еще не настолько окреп, чтобы выдерживать длительные, изматывающие разговоры.
Следующей нас посетила моя многочисленная родня. Увидев маму, я несколько спала с лица и попыталась укрыться одеялом. Сурово стиснутые губы не обещали мне ничего хорошего. Если о предыдущих моих пребываниях в лазарете заботливая родительница благополучно не знала, то это скрыть не получилось бы никак. И сейчас меня ждет…
— Альвина, сделай лицо попроще, — заявила моя любимая ба, последней входя в палату. — А то, судя по Гайке, она сейчас немедленно пробудит отсутствующую у нее портальную магию и перенесется отсюда к вахрабовой бабушке.
— Тебе легко говорить, не твоя дочь чуть не умерла! — немедленно взвилась мамуля и вдруг взахлеб разрыдалась.
Папа тут же притянул ее к себе и, обняв, принялся тихо успокаивать.
Мне стало так паршиво, что захотелось немедленно провалиться под пол. Святые шестеренки, да я ма плачущей последний раз видела… Даже не вспомню когда!
— Мам, не плачь, — неуверенно сказала я и попыталась встать, чтобы подойти ближе. — Я же…
— Не смей подниматься! — встревоженно встрепенулась она и, подлетев к койке, насильно уложила обратно. — Ты же не просто ранена, а действительно умирала! И если бы не Марк, даруй ему Святая Пара долгие годы жизни и хорошую девушку, я бы сейчас траур носила! У тебя еще не все энергетические связи восстановились! Минимум сутки постельного режима!
Мне полегчало. Если моя мамуля включила дипломированную целительницу, значит, истерика отменяется.
В общем, встреча с родителями прошла лучше, чем ожидалось. Разговоров о моем возвращении домой не было, чего я подспудно боялась. Вместо этого мама сурово сказала, что раз пошла такая петрушка, мне просто необходим нормальный целительский амулет. А папа, которому пришлось все-таки рассказать о пропаже сережек, обещал сделать мне замену.
Бабуля… это бабуля. Заявила, что такой опыт тоже важен, но это не помешало ей так обнять, что у меня ребра заныли. А потом так же обнять Волтера. Вообще, глядя на них со стороны, у меня закралось подозрение, что именно Оревдайр заменил ей потерянного сына. Раньше я как-то не обращала внимания на их взаимоотношения.
Кстати, именно ба напомнила о том, что мы все дружно забыли. О приборе, который записал смерть королевской четы.
Волтер очень удивился, что мы не смогли взломать его придумку. А потом еще больше удивился, когда услышал о не в меру разумном духе, который бдительно охраняет доступ к прибору. Оказалось, что техномаг слил тому не только всю свою память за четырнадцать лет, но и сам факт слива. Так что Волтер был в курсе только того, что прибор запаролен духом.
Да что же такого было в тех воспоминаниях, что Волтер решил забыть даже сам факт, что они были не особо приятными? Боюсь, мы уже никогда не узнаем. Разве что у самого матричного слепка спросить, вот только, судя по поведению, он нас и послать может с такими вопросами.
Немного посовещавшись, ба с любимым учеником решили, что откладывать дело в долгий ящик не стоит, тем более на кону моя безопасность. Потому как только Бель нас отпустит, устраиваем неприятный, но нужный коллективный просмотр. Бабуля обещалась предупредить всех заинтересованных лиц и обеспечить место.
Когда родители и ба уже собрались уходить, в дверях столкнулись с Ником и Марком. Мама немедленно принялась благодарить некромантов, которые не дали погибнуть ее дочери. Причем Нику выдали авансом три благословения на наш брак и сказали, что о лучшем зяте и мечтать нельзя. А Марку мамуля заявила, что он ей всегда был как сын, а теперь так тем более. И даже пообещала повлиять на леди Тивиту, чтобы та перестала прессовать отпрыска на тему его профессии.
Короче, сценка получилась забавная и веселая.
Потом родители все же ушли, причем отец и Ника забрал, чему я неожиданно расстроилась. Теперь я становлюсь от него зависима. И самое страшное, что меня это и не пугает особо.
Решив не портить себе настроение всякой ерундой, я сосредоточилась на Марке.
— Ну, моя мама тебя окончательно возлюбила, — со смешком сообщила я ему, крепко обнимая.
— В данной ситуации это нелишнее, — со вздохом сказал тот. — Вы с Волтером были еще погружены в сон, а потому не видели и не слышали, какую сцену тут устроила моя мама. Я безумно благодарен Белинде, потому что если бы не она, скорее всего, меня в Ульгрейме уже не было бы.
— Маме не понравилось, что ты в лазарете валяешься? — понимающе усмехнулся Оревдайр. — А ее не смущает, что твоя профессия подразумевает собой периодические посещения целителя?
— Ее это не смущает, а возмущает, — качнула головой я и спросила Марка: — А что Бель?..
— Стояла рядом и на каждую попытку моей матери манипулировать здоровьем, как она любит, немедленно ее одергивала, — отозвался тот. — А в конце вообще заявила, что придумывание себе болячек — первая причина их реального возникновения.
— Ну, это и моя мама говорила, — заметила я.
— Ей? — скривился Марк. — Твоя мама мою слишком любит и слишком дорожит их дружбой, чтобы в лоб заявить ей, что подобное поведение до добра не доведет. Потому леди Альвина просто тихонько латает пробоины в здоровье моей матери.
— Ну да, — вздохнула я расстроенно. — А Белинда такими сантиментами не страдает, потому выдала твоей маме все в лоб?
— Ага, и с мамой приключилась истерика с заламыванием рук. После чего она гордо удалилась, но пообещала, что этого так не оставит.
— Думаю, теперь моя мамуля за нее возьмется всерьез, — заметила я. — Она если уж что-то обещает…
— Да-да, — покивал Марк. — Я тоже на это надеюсь. Потому что… сама знаешь, — он бледно улыбнулся. — Перед истериками мамы, ее намеками на свою скорую кончину я теряюсь и иду на попятную, — и вдруг без перехода серьезно заявил: — Глорь, я так счастлив, что ты жива… Думал, с ума сойду, когда увидел, как ты падаешь на землю.
— Все будет хорошо. — Я опять его крепко обняла. — И спасибо тебе. Ты настоящий друг, Марк.
— Так трогательно, что я сейчас расплачусь, — язвительно произнес Волтер. — Эй, прекратите обниматься, а то мне завидно!
Марк зло посмотрел на него и хотел сказать что-то… нехорошее, но не успел — в палату вошли Фира с Хенримом.
Собственно, сегодня в нашем лазарете получился спонтанный день открытых дверей. К нам постоянно кто-то приходил. После полуэльфов пришли Шэйн с Аланом, за ними — Орест с Айвером. Старшекурсники очень переживали, что прошляпили опасность, хотя их вины в этом совсем не было. Потом забегала декан. Магистр Ровентир выглядела очень счастливой. И, как выяснилось, не только потому, что мы все-таки оказались живы.
— Волтер, мальчик мой, — вкрадчиво улыбнулась она моментально подобравшемуся Оревдайру, усевшись в кресло рядом с его койкой. — Как я рада, что ты вернулся! У нас, знаешь ли, как раз три дисциплины вести некому…
— Мм-м, я вообще-то не собираюсь опять преподавать в Ульгрейме, — осторожно заметил тот. — У меня за три года разработок накопилось выше крыши. — Он провел большим пальцем над головой. — Да и в Лиррвирене меня ждут…
— Во-о-олте-е-ер, — протянула декан. — Ты помнишь, что должен мне?
— Помню, — буркнул тот и опустил глаза. — Чую, до конца жизни не расплачусь…
— Да ладно тебе, ты же сам любил со студентами возиться, — пожала плечами Лиора Ровентир. — К тому же… О, как я могла забыть! — воскликнула она и подалась вперед. — А если совместить? Я имею в виду работу со студентами и поездку в Лиррвирен?
— Это как? — озадачился Волтер.
— Ну, у нас есть проблемка… Как раз по твоему профилю. На первом курсе учится студентка… которая всей кафедре кое-кого напоминает. Своей способностью взрывать все, что попадается ей в руки.
Я тихо хихикнула, не решаясь вмешаться в чужой разговор.
Чтоб мне ни одного прибора больше не собрать, если она не про нашу Алинку говорит! Неужели и Волтер таким был, взрывоопасным?
— Вы хотите, чтобы я помог ей справиться с этим? — заинтересованно спросил Оревдайр и пожал плечами. — Без проблем, подобное по мне. Но как это связано с Лиррвиреном?
— Ну, через неделю группа наших студентов уезжает на целый семестр учиться в КТМУ, — пояснила декан. — В том числе едет и эта девочка. — Она посмотрела на меня и лукаво улыбнулась. — И твоя соседка по палате тоже едет. Должно быть весело.
Волтеру идея действительно понравилась, потому они с магистром Ровентир углубились в обсуждение деталей поездки. Я почувствовала себя разбитой, потому легла на подушку и вскоре уже спала.
Ника я увидела аж вечером, причем он был уставшим настолько, что мне немедленно захотелось отправить его домой.
— Это тебя мой папа так? — виновато спросила я, опираясь на спинку кровати.
— Не совсем, — бледно улыбнулся он, устраиваясь в кресле. — День изматывающий. Твой папа лишь добавил свою долю, и то она не особо большая. В одной из точек, указанных на тех схемах, все-таки были готовые к вставанию трупы, — пояснил тихо, косясь на уснувшего Волтера. — И много. Пока их упокаивали, пробудилось одно из кладбищ, которое находилось неподалеку. Пришлось и им заниматься. Вернулся сюда — твой отец с предложением, от которого нельзя отказаться.
— Это еще с каким? — моментально насторожилась я.
— Увидишь, — загадочно улыбнулся Ник и резко сменил тему: — Я слышал, мы на днях все-таки увидим, кто же совершил убийство, которое хотели повесить на меня?
— Ник, — сурово сдвинула я брови и погрозила пальцем. — Даже и не думай. Что тебе сказал мой отец?
— Шан, не порть мне сюрприз, — лукаво ухмыльнулся он и тоже погрозил мне пальцем. — Увидишь. Тебе понравится.
Больше, как я ни старалась, ни слова из него вытащить не смогла.
Вот же штопаный шланг, чтоб ему вал на маховик намотало! Сговорились с отцом, придумали что-то, и теперь Ник пребывает в святой уверенности, что я буду в восторге! Р-р-р! Как жаль, что под руками нет любимого гаечного ключа! Так и запустила бы прямо в лоб!
— Не кипятись. — Ник легко поцеловал меня в висок. — Если я говорю — понравится, значит, так и будет. Разве какой-либо из моих подарков пришелся тебе не по вкусу?
Я задумчиво на него посмотрела и покачала головой.
— Ну вот, и этот исключением не станет. — Он вдруг устало провел ладонью по волосам. — Ты не будешь против, если я пойду спать?
— Конечно, нет! — воскликнула я. — По тебе видно, что отдых просто необходим. Да и я не требую твоего постоянного присутствия, у тебя же свои дела есть.
— Да уж, дела… — вздохнул он и поднялся. — Тогда доброй ночи. Ты тоже засыпай. Я приду завтра.
И, запечатлев целомудренный поцелуй на моей щеке, ушел порталом.
И только в этот момент до меня дошло, что Ник даже не вспомнил о нашей вспышке прошлой ночью, никак это не прокомментировал.
Интересно, что бы это значило? Святые шестеренки, неужели то, что он собирается и дальше держать дистанцию?
Мысль неожиданно расстроила. Но я решила, что заранее себя накручивать смысла нет.
Посмотрим, что будет.