Когда Мадам вернулась в Нью-Йорк, в Центральном парке бушевала весна. А через три месяца было объявлено о новом путешествии: летом 1959 года в Москве должна была проходить Американская национальная выставка. С Хеленой связались люди из Госдепартамента в Вашингтоне, предлагая ей участвовать в этом проекте как представителю американской косметической промышленности. В списках значились две международные фирмы: ее собственная, если она согласится, и компания Франсуа Коти. Хелена не колебалась ни минуты и тут же поручила Мале заняться необходимыми приготовлениями.

По словам Патрика О’Хиггинса, у нее сохранилось представление о русском величии, занимавшем ее романтическое воображение после знакомства с князем Гуриели. На самом деле этот проект, помимо ностальгических воспоминаний о былом счастье, мог принести ей вполне реальную коммерческую выгоду и новые возможности развития марки. Несмотря на весьма почтенный возраст (когда она поехала в Москву, ей было уже восемьдесят семь лет), Хелена хотела активно участвовать в этом мероприятии. В официальных документах из Москвы говорилось, что в СССР хотят развивать производство косметической продукции, потому на выставку и приглашались лидеры косметического рынка. Перед отъездом Мадам сказала своему секретарю: «Когда-нибудь, возможно, мы будем вести дела с русскими. Будет лучше, если они узнают нас раньше других».

Мала тщательно все подготовила. Ей нужно было найти людей, разбирающихся во всех основных сферах деятельности компании (говорящих при этом по-русски) для того, чтобы представлять фирму и сопровождать стенд на выставке-ярмарке.

В салонах на Пятой авеню ее внимание привлекли три кандидатуры. Первая, Анна Борзак, работала в компании уже двадцать лет, возглавляя отдел исследований кожи; она имела американское гражданство, но была русской по происхождению и прекрасно знала язык. Марианна Яскински, специалист по уходу за кожей, восемь лет работала в отделении косметических процедур для лица на Пятой авеню, тоже была американской гражданкой, но полькой по национальности, прекрасно понимала русский и относительно неплохо им владела. Наконец, Мэрилин Рут Харрис, которой было всего двадцать лет, вела занятия по уходу за кожей и макияжу в школе «Гламур», работавшей при нью-йоркском салоне. Она была молода и красива, напоминала Одри Хепберн и тоже довольно сносно объяснялась по-русски. Вдобавок к тому, что все они были прекрасными специалистами, отлично знавшими свое дело и говорившими по-русски, эти дамы представляли три поколения американских женщин-профессионалов. Первая была зрелой опытной дамой, вторая – активной сорокалетней женщиной в расцвете сил, а последняя – совсем молоденькой девушкой, почти подростком.

Мала заказала брошюры на русском языке, где объяснялось, как определить свой тип кожи, как ухаживать за собой, используя средства марки, и, наконец, давались советы по макияжу. Она рассчитывала раздавать по сто тысяч брошюр в неделю, а выставка-ярмарка длилась шесть недель.

Церемония открытия была запланирована на 25 июля, и Мала приехала в Москву в начале двадцатых чисел, чтобы наблюдать за подготовкой к выставке. Стенд «Хелена Рубинштейн» – открытый со всех сторон круглый киоск – находился в центре комплекса Американской национальной выставки в Сокольниках. Позже Мадам говорила, что она была единственным представителем американской косметической индустрии в Москве. Неизвестно, отклонил ли Франсуа Коти это приглашение или просто Мадам делала вид, что игнорирует его, но о его участии не упоминалось ни в одной статье, хотя о нем никак нельзя было сказать, что его затмевает тень мадам Рубинштейн, потому что он всегда занимался в основном духами, а не косметикой.

В этой поездке Хелену сопровождала целая свита: кроме Патрика и Малы в Москву отправилась Цеска, прилетевшая из Лондона, а также госпожа Вадас, занимавшаяся австралийским салоном, три девушки-консультанта и медсестра, бесстрастная ирландка, в обязанность которой входило ухаживать за Мадам. Они летели на советском самолете вместе с группой официальных представителей, которые должны были заниматься выставкой.

Отзывы об этом путешествии были очень разные, пресса, черпавшая информацию в пресс-службе на Пятой авеню, писала противоречивые статьи. По словам Мадам, поездка принесла множество новых деловых, научных и дружеских контактов. По словам же Патрика О’Хиггинса, это был настоящий ад.

Хелена не была в Москве с 1938 года – она ездила туда в свадебное путешествие с князем Гуриели. Двадцать лет спустя многое там изменилось, люди на улицах, молодежь, звуки и вывески – все казалось другим. Советские женщины очень интересовались косметикой и макияжем. Хелена отмечала, что причесаны дамы в большинстве своем старомодно – две косы вокруг головы, популярной тогда перманентной завивки почти не встречалось. Макияж ограничивался пудрой и легким прикосновением губной помады. Женщины выглядели просто, но по-своему модно. Патрик же вспоминал, что она, не переставая, бранилась.

Хелену со свитой поселили на девятом этаже гостиницы «Украина». Это была новая гостиница, расположенная в самом сердце Москвы, в ней было две тысячи номеров. Вечером Хелена наслаждалась потрясающим видом собора Василия Блаженного из окон своего номера. Номер был вполне комфортабельный, но, говорила она, советский комфорт нельзя сравнивать с американским представлением об удобстве. Как бы то ни было, туристы, проживавшие в номерах люкс, могли пользоваться за тридцать долларов в день комнатой с ванной, трехразовым питанием, услугами переводчика и шофера по три часа в день. «В России нужно быть очень терпеливым, – говорила Хелена. – Русские по темпераменту люди спокойные и неспешные. Иногда нам приходилось ждать лифта целую вечность, а обед мог продолжаться часа три».

Если верить версии Патрика О’Хиггинса, их разделили: Цеска, Мала и он сам жили в гостинице «Националь», а Мадам с медсестрой и остальными – в другой гостинице. Улыбки, дружеское расположение, приглашение выпить – ничего не помогло, и Мадам вынуждена была подчиниться, а о знаменитой «Украине» даже речи не шло, так уверял секретарь.

На следующее утро, в половине восьмого утра, Мадам уже стучала в дверь молодого человека, торопя его одеться и идти вниз завтракать. Она заняла стол, разложила около каждого места личные вещи. Она была одета в пурпурную тунику, к круглой шапочке в цвет туники была приколота любимая брошь, на которой были изображены два императорских орла. С ней была сиделка, перебиравшая четки. Всему персоналу гостиницы Хелена раздала по тюбику губной помады. Такие подарки очень ей помогали во время всей поездки.

В день открытия выставки Хелена предстала в красно-белом шелковом костюме, на шее ярусами красовались жемчуга, в ушах – огромные серьги. Она отказалась сидеть на почетном месте рядом с Никитой Хрущевым и Ричардом Никсоном, тогда еще вице-президентом Соединенных Штатов, на специальной трибуне. Она считала, что ее место рядом с молодыми женщинами, работавшими в американском павильоне и проводившими демонстрации продукции ее марки. «Почетную обязанность» она возложила на Малу.

Зато она присутствовала на приеме, устроенном после церемонии открытия. Обед проходил в ресторане гостиницы «Националь». Гостиница эта была оформлена в стиле ар-нуво, а ее ресторан считался одним из лучших в Москве. За столом клана Рубинштейн сидели их друзья, известные в области косметологии и моды люди и журналисты. Пили водку и закусывали икрой. Первым блюдом обеда был борщ, а затем подали знаменитые котлеты по-киевски, золотистые и хрустящие, и очень вкусный хлеб.

Вечер продолжился в американском посольстве, где гостей приветствовала супруга посла США вместе с четой Никсонов и Милтоном Эйзенхауэром. Мадам сменила наряд. Теперь она была одета в платье китайского покроя и похожее пальто, точно такой же длины, как и платье, и конечно же многочисленные украшения. Ее представили господину Никсону, с которым она недолго разговаривала.

– Ну и как он вам? – поинтересовался потом Патрик.

– Если выбирать из них двоих, то я предпочту русского, – ответила Хелена.

– Хрущева?!

– Да, он говорит обо всем прямо. Но ни тот, ни другой не вызывают у меня доверия. Как все политики, они играют свою роль, но Никсон далеко пойдет. Он – воплощение американского среднего класса. Wait and see (Подождите – увидите), однажды он станет президентом. Американцам нравится этот тип людей, они думают, что таким можно доверять.

На официальном открытии стенда на следующий день Мадам лично контролировала презентацию своих товаров и услуг. Все было точно так же, как в салонах, вплоть до того, что, как и там, проходили косметические процедуры и уроки макияжа в открытых кабинках. Тема ее программы звучала так: «Красота гармонии». Стенд «Хелена Рубинштейн» был самым привлекательным в парке Сокольники и привлек огромное количество посетителей. Людей было так много, что маленький белый заборчик, окружавший стенд, чуть не опрокинули.

По словам Патрика О’Хиггинса, «ярмарка открылась без особенной помпы. А в конце мне вообще стало казаться, что она провалилась. Никаких видимых результатов, учитывая все приготовления, усилия и, как все время напоминала нам Мадам, потраченные средства!».

В комплекте с брошюрами каждая из американских сотрудниц получила в подарок набор из четырнадцати товаров марки «Хелена Рубинштейн» с инструкциями по использованию. Каждый день в течение шести недель неутомимая Мала с ассистентками вновь и вновь рассказывали о секретах марки. Цель была проста: приучить русских женщин к средствам по уходу за собой. За двадцать лет представление о внешней красоте очень изменилось, и люди стали придавать большее значение внешности. Мала применяла стратегию, опиравшуюся на три столпа: прямой контакт с будущими покупательницами, ежедневные демонстрации косметических процедур и видеопоказы продукции, расположенной на полках стенда.

Первым делом каждое утро проводили макияж манекенщиц, которые работали на показах моды. Потом на глазах завороженных женщин, собравшихся около стенда, проходила демонстрация использования средств по уходу, массажа и макияжа. Каждая женщина могла получить индивидуальную консультацию, чтобы определить свой тип кожи и гамму подходящих ей средств по уходу. После обеда проходили «круглые столы», во время которых консультанты отвечали на сотни вопросов. Кроме того, раздавались рекламные брошюры на русском языке, которые пользовались бешеным успехом, а по всему парку были установлены мониторы, на которых показывался десятиминутный видеоклип, снятый перед отъездом для американского телеканала RCA. Омрачал эту картину лишь тот факт, что товары марки «Хелена Рубинштейн» нельзя было достать в СССР.

Хелена и Мала побывали в ГУМе, самом большом магазине Москвы, чтобы посмотреть на отдел парфюмерии и косметики. «Продавалось там только самое элементарное. Лечебных средств по уходу не было вообще. На прилавках была только декоративная косметика: пудра и губная помада двух цветов. Спрос на духи был значительный, особенно на “Красную Москву” – эти духи были очень популярны тогда в советской столице. Но… купить их было нельзя, потому что их не было на складе».

Всегда в любом путешествии Хелена стремилась познакомиться с учеными. Она побывала в недавно созданном московском Институте красоты на улице Горького, в самом центре города. Он располагал тремя клиниками и сотней маленьких салонов, перед которыми с четырех часов утра выстраивались огромные очереди из желающих купить какой-нибудь крем. Институт возглавлял Иван Курковский. Он прошел обычный для советского человека путь: родился в скромной семье, работал шофером локомотива, потом работал и одновременно получал высшее образование, стал врачом, впоследствии специализировался на пластической хирургии. В Советском Союзе хирургия была развита на отличном уровне, но очень мало женщин могло пользоваться этими достижениями. Затем доктор Курковский обратился к дерматологии и возглавил Институт красоты. Когда Мадам Рубинштейн познакомилась с ним, в институте занимались исключительно кожными заболеваниями. Курковский показал ей фотографии с результатами своих пластических операций и рецепты составов, которые он рекомендует пациентам. Хелена поразилась богатству и разнообразию используемых им ингредиентов. После обмена брошюрами и рекламными материалами она пригласила его посетить ее стенд в Сокольниках. Она очень гордилась своими демонстрациями и заявляла: «Моя работа на этой американской выставке – показать на живых примерах наши процедуры и нашу продукцию, созданию которых предшествовали годы научных исследований и экспериментов, их результатом мы хотели видеть обретение красоты и здоровья быстро и не очень дорого».

Несмотря на огромное количество работы, Мадам находила время на осмотр города. Никто не был готов к такому наплыву туристов, в Москве ожидали две тысячи американских гостей, а их приехало десять тысяч. К американцам прибавились жители других континентов. Но, по ее словам, русские успешно справились с ситуацией и организовали все так, чтобы не обмануть ожидания гостей.

Хелене и Мале даже удалось сбежать в Ленинград, чтобы посетить мемориальный музей Пушкина, а в Москве они пошли полюбоваться на французских импрессионистов и были восхищены полотнами Матисса «Танец» и «Музыка». «Это было просто потрясающе, – говорила Хелена. – Я увидела там восемнадцать удивительно красочных картин Гогена, написанных во время второй поездки на Таити. Закончила я осмотр в зале, посвященном Пикассо, где находились его работы кубистского, а также “розового” и “голубого” периодов»

Хелена осмотрела и Оружейную палату в Кремле. Кроме оружия и обмундирования, там хранились драгоценности XVI–XVII веков, изделия из золота и серебра, драгоценные камни из частных и церковных коллекций, а также принадлежавшие семье Романовых. Здесь можно было увидеть все сокровища царской короны и очень красивую коллекцию костюмов, самые ранние экспонаты которой относились к XIV веку. Там же хранились облачения и драгоценности Екатерины Великой. По словам Хелены, вместе с сокровищницей Букингемского дворца Оружейная палата в Кремле – самое прекрасное музейное собрание в мире.

В Москве Мадам даже пошла на представление Государственного цирка. Больше всего ее поразила виртуозная дрессировка диких животных. Она рассказывала, что видела там свирепого медведя, который катался на велосипеде, а потом ловко карабкался вниз и вверх по лестнице. А номер с тремя азиатскими тиграми поразил ее, впрочем как и очень модное бикини девушки-дрессировщицы…

Мадам ничего не говорила о коммерческих результатах выставки, но вернулась она воодушевленная. «Каждый день был очень насыщенным и полным впечатлений. Путешествие было таким интересным, что я совершенно не чувствовала усталости. Мы получили возможность посетить прекраснейший город, где жили чудесные люди. К тому же было очень приятно видеть, с каким энтузиазмом жители восприняли Национальную американскую выставку и как хорошо нас принимали. Наш стенд был очень популярен у московских женщин». Что же это было, рай или ад?

В самолете на обратном пути Патрик осмелился затронуть этот вопрос.

– А это путешествие имело для нас какое-нибудь значение? Разве оно было необходимо для компании? – настойчиво спрашивал он, уже устав от постоянных поездок.

– А я и есть своя главная компания! Оно было необходимо мне.

– Чем?

– Оно помогло мне выжить.

В этом, видимо, и коренится суть разногласий в оценке этого далекого и причудливого путешествия.