Властный характер Хелены часто был причиной конфликтов с семью младшими сестрами, которые называли ее за спиной «орлиный глаз», потому что она дотошно следила за всем, что происходит в доме. Но если характер у нее был сильный, то физически она выглядела очень нежной и мягкой. В десять лет она была изящной и маленькой. Нежное личико, на котором сияли огромные мечтательные глаза, обрамляли пышные черные кудри. Она напоминала Мадонну Эль Греко… Осанка у нее была безупречная – она всегда ходила гордо выпрямившись, и становилось ясно, что перед вами человек редкой силы воли и стойкости.
В юности ее наперсницей и доверенным лицом стала кузина Азария, с которой они вместе выросли. Один из братьев матери, Луи Зильберфельд, женился на польке, которая умерла во время родов. Дядя Луи, стремясь изжить свое горе, покинул Краков. Дочку он оставил Рубинштейнам – одной девочкой больше, одной меньше… Азария была ровесницей Хелены, и они прекрасно ладили.
Вдалеке от Польши, на другом краю света, в Австралии, билось для них родное сердце – Луи Зильберфельд с младшим братом купили там небольшое ранчо. Довольно быстро братья сколотили состояние, разводя овец. Брат Августы, убедившись, что средств на воспитание дочери у него теперь достаточно, написал сестре письмо с просьбой прислать к нему Азарию. Для девочек эта разлука стала настоящим испытанием. С тех пор Хелена и Азария постоянно писали друг другу письма, и рассказы об Австралии будоражили воображение сестер Рубинштейн, но особенно они волновали Хелену. Австралия стала для нее волшебной страной, а дяди Зильберфельды занимали почетное место двух Буффало Биллов!
* * *
Шли годы, и для Хелены настало время всерьез подумать об образовании. Она была энергичной смышленой девочкой и потом превратилась в волевую и решительную девушку, которая нисколько не сомневалась в своем предназначении, переступая порог Краковского университета, самого уважаемого учебного заведения в Польше. На традиционный вопрос отца «Кем ты хочешь стать?» она без колебаний ответила: врачом.
– Ну что ж, тебе решать. Без сомнения, это почтенное занятие, но знаешь ли ты, сколько усилий потребует от тебя эта работа?
– Возможно, именно это меня и привлекает больше всего.
– А ты уверена, что это подходящая карьера для женщины?
Но Хелена не желала отступать: она будет врачом. В конце концов Гораций не без удовольствия признал, что дочь настроена решительно. Идеи феминизма только-только появились тогда в Англии и до старого консервативного Кракова еще не дошли, но он уже многое знал о новых веяниях. Его свободолюбивая натура не противилась этим идеям, и он не стал чинить устремлениям Хелены никаких препятствий.
Начиная учебу в университете Кракова, девушка не сразу поняла, что переоценила свои силы. Первые теоретические курсы шли хорошо, но все стало ясно на первом же практическом занятии в операционной. У нее не осталось никаких сомнений в своем будущем: при одном лишь виде крови она сразу же упала в обморок. От запаха антисептиков ее тошнило, но она упорно продолжала занятия. Однако вскоре пришлось признать очевидное: учебу необходимо прекратить.
Но отступать было не в характере Хелены. В университете она познакомилась с молодым человеком, который тоже учился на врача, и скоро стало ясно, что она ему небезразлична. Пылкий юноша вообразил, что она отвечает на его чувства, и вскоре стал убеждать Хелену, что есть средство достичь своей цели, стоит просто пойти другим путем. Она не переносит вида крови и запаха антисептиков, и это мешает ей стать врачом, но совершенно не препятствует тому, чтобы стать женой врача! Ее страсть к науке и живой ум – идеальные качества, чтобы стать такой женой, которая способна помочь своему мужу в работе, участвовать в исследованиях и вдохновлять на открытия. Молодой человек был в восторге от своих планов!
Однако их не разделяли Гораций и Августа. Они считали, что дочь еще слишком молода, к тому же сам юноша только начал учиться. Несмотря на более или менее романтические устремления, молодые люди так ни на что и не решились. В любом случае, в то время было немыслимо пойти против воли родителей.
* * *
Было решено разлучить молодых людей и отправить Хелену куда-нибудь из Кракова. Девушка сначала не хотела уезжать и воспринимала свой отъезд как наказание. И все же позднее, когда легенда о безнадежной любви перестала занимать ее, она призналась, что в глубине души вовсе не была против этого дерзкого плана, так отвечающего желаниям ее неустрашимой натуры. Покинуть насиженное место и уехать! Она говорила потом, что, хотя сердце ее было разбито, она не очень противилась этому решению и только из принципа возражала против увлекательного путешествия. Через какое-то время, раздумывая над предстоящим приключением, она поняла, что все происходящее ей нравится.
В конце концов она притворилась, что согласна с мнением родителей – лучше отдалиться от молодого студента и быстрее забыть его несбыточные мечты. Была и еще одна причина, которую она хотела открыть родителям: Хелена надеялась, что это путешествие приведет ее в Колерен, маленький австралийский городок, где находилось ранчо дяди. Тогда она снова встретится с милой кузиной Азарией!
Такое дерзкое путешествие было непередаваемо увлекательным приключением для девушки ее лет! Это происходило в 1891 году, когда Хелене исполнилось девятнадцать. Стоимость такой поездки исключала всякую возможность взять с собой компаньонку, и ей пришлось ехать одной. Мать продала несколько драгоценностей, и приготовления к отъезду начались.
Августа была заботливой матерью, и ей хотелось, чтобы дочь увезла что-нибудь на память о ней: собирая чемодан Хелены, она положила туда несколько баночек крема Модески. Августа наказала дочери беречь нежную кожу – жгучее тропическое солнце и ветра Индийского и Атлантического океанов не щадят лицо. Хелена, конечно, молча все выслушала, но мысли ее уже были далеко. Она с нетерпением ждала отъезда как начала своей настоящей жизни.
* * *
Наконец этот день наступил.
Но внезапно в самый последний момент разразилась драма, поставившая путешествие под вопрос. Августа объявила, что не может отпустить свою девочку так далеко одну. Не смея открыто признаться матери в страстном желании уехать, Хелена решила поговорить с Горацием. Он очень спешил отправить дочь подальше от назойливого студента и надеялся, что Австралия станет для нее началом новой жизни. Наконец ему удалось убедить Августу, и она согласилась отпустить дочь при условии, что они будут сопровождать ее до Бремена. Решено! Поручив семь младших дочерей заботам старой тетушки, родители отправились с Хеленой до немецкого порта на Северном море, откуда она должна была продолжать путь уже одна.
Волоча за собой чемодан вдвое больше ее самой, Хелена в сопровождении родителей еле-еле забралась в вагон. Сумма, вырученная за украшения, не позволяла ехать первым классом, но на поездку в вагоне второго класса денег хватило. Комфортность второго класса, конечно, вполне относительна, но там можно было сидеть и не толкаться, как скот в загоне. Раздался гудок, из трубы паровоза повалил дым и закутал перрон. Поезд тронулся.
* * *
Первая остановка была в Берлине, путь туда занял четыре дня. Путешествие показалось слишком долгим Хелене, которая уже совсем не жалела о присутствии родителей. В окне поезда мелькали города, поля, горы… и снова города, поля, горы… Несмотря на снедавшую ее скуку, девушка наслаждалась этими видами – так далеко она еще никогда в жизни не ездила.
Как-то всех пассажиров попросили выйти из вагона. Они вытащили багаж и встали рядом с рельсами. Августа, Хелена и Гораций сидели на своих сумках, поджав ноги, обняв колени руками и не смея глядеть по сторонам. Люди вокруг кричали, громко плакали дети… Человек, сидевший рядом с ними, оказался бывалым путешественником и объяснил, что в поезде закончилась вода. «Придется подождать часа два-три, пока в резервуары не зальют воду», – сказал он.
Наконец был дан сигнал возвращаться в вагон. Началась ужасающая давка, но в итоге все расселись по местам со своим багажом. Ободренные Рубинштейны радостно переговаривались, переводя дух.
Но вот поездка, казавшаяся им бесконечной, все же завершилась. Поезд прибыл в Берлин. Хелена была в восторге, да и ее родители, хотя и старались не показывать вида, были потрясены. Стеклянная крыша вокзала показалась им выше костела Краковской Божьей Матери. Повсюду разъезжают, тарахтя, автомобили на паровых двигателях, везде полно народу! Шум, дым, гам, толкотня…
Когда прошел первый восторг, Рубинштейны осознали, что им придется провести здесь два дня и одну ночь, прежде чем они сядут на поезд до Гамбурга. Денег, вырученных за украшения, не хватало на гостиницу, и им пришлось ночевать на переполненном вокзале. Это была, возможно, самая длинная ночь в жизни Хелены. Дым от дешевых сигарет смешивался с запахами мочи и пота, кашель стариков и плач детей не давали спать…
Наконец появился окутанный дымом огромный паровоз. Казалось, что пассажиры, которые тоже ехали из Берлина в Гамбург, были вежливы, неторопливы и лучше одеты, чем остальные. Публика в поезде была спокойной и респектабельной. Как и в Кракове, раздался гудок, из трубы повалил дым… Хелена прильнула к окну. По перрону бежали люди и махали платками. Женщины плакали, мужчины протягивали им из окон руки…
Снова в окне замелькали поля и города. Начался холодный дождь, и в вагоне сразу стало очень зябко. Они сидели, прижавшись друг к другу…
Путь до Гамбурга был гораздо короче. Маленький поезд, который должен был доставить их в Бремен, уже стоял на перроне. На этот раз деления на первый, второй и третий класс не было, каждый садился где хотел. Тяжелый чемодан Хелены еле поместился под сиденье, но спустя несколько часов трудное путешествие подошло к концу.
Уже покидая Гамбург, Августа опять разразилась причитаниями – она была в отчаянии от того, что скоро придется расстаться с дочерью. Хелена сухо ответила, что идея этого путешествия принадлежала не ей, и Августа замолчала, прижав к глазам платочек.
* * *
При виде парохода сердце Хелены забилось чаще, хотя она немного обеспокоилась, услышав об «агентствах эмиграции», которые обманывают наивных эмигрантов, чаще всего приехавших из Гамбурга. Выманив у них приличную сумму, агенты «высылают» куда-то своих жертв на утлых суденышках.
Внушительный вид парохода, на котором ей предстояло плыть, немного успокоил Хелену. Поднимаясь по трапу с Августой и Горацием, она заметила, что некоторых пассажиров заставляют спускаться на нижнюю палубу. Каюты там напоминали холодные и сырые деревянные ящики. Родители схватили ее за руку и повели к капитану: на этот раз Хелена решила повиноваться.
Капитан показался ей слишком молодым для своей должности. Его круглое, почти детское лицо обрамляли жидкие рыжие бакенбарды, а от взгляда его пронзительных незабудково-голубых глаз Хелене сразу стало не по себе. Молодой человек был невысокого роста, но держался очень высокомерно и властно и от этого казался гораздо выше. Но он внимательно выслушал и пообещал родителям Хелены приглядывать за ней до конца путешествия.
Настало время прощаться. У Горация и Августы больше не было ни минуты – их поезд уже ждал на перроне. Спешка помешала прощанию растянуться надолго: Августа бросилась на шею дочери, которая мягко, но твердо отстранилась. Потом Хелена обняла отца, изо всех сил напускавшего на себя равнодушный вид. Стоя на палубе, она провожала родителей глазами, пока их хрупкие силуэты не растворились среди толпы на пристани.
Старая жизнь закончилась. Начиналось новое время.
* * *
Зима 1892 года. Первые лучи солнца золотят горизонт, и плотный туман, окутывающий порт Бремерхафена, постепенно рассеивается. Силуэты огромных грузовых судов начинают проступать сквозь утреннюю мглу. Еще не развеялась рассветная розовая дымка, а на пристани уже началась суматоха. Едва различимые фигурки торговцев, моряков и будущих пассажиров мечутся вдоль набережной, сталкиваются друг с другом, суетятся.
Хелена зябко ежится, накинув на плечи шаль. От холода стынут щеки, а резкий морской воздух, который она вдыхает полной грудью, кажется воздухом свободы, от которого кружится голова. Она дрожит в ознобе, словно от страха, но не покидает палубу. Она хочет запомнить этот отъезд, увидеть, как берег скроется из глаз, и посмотреть в лицо своей новой жизни.
Теперь уже день полностью вступил в свои права. Железные махины огромных пароходов, выпускающих из труб клубы дыма, четко видны на фоне синего неба. Грузчики толкают перед собой большие тележки, нагруженные ящиками, на которых крупно написано: Hapag, Krupp или Mannesmann. Вдалеке разгружаются рыбачьи лодки. Ночь была для рыбаков удачной: прямо на земле бились всевозможные незнакомые Хелене рыбины. Их запах привлекал множество чаек, которые, резко крича, кружились над серебристой шевелящейся грудой… Девушка наклонилась и посмотрела в воду – темно-зеленая поверхность выглядела устрашающе. Она чувствовала запах йода и водорослей. Подняв взгляд, Хелена посмотрела на море – и странно: спокойная морская гладь не показалась ей страшной. Бремерхафен – внешняя гавань Бремена, был построен в устье Везера и защищен от сильных ветров и бурь. Эстуарий этой реки, длинный и довольно глубокий, был важным портом для Германии Второго рейха.
* * *
Итак, Хелене скоро исполнялось двадцать лет, и она отплывала на пароходе в Мельбурн навстречу своей удивительной судьбе… Она не знала, что ждет ее впереди, но была уверена: Австралия обязательно станет ее мостиком в прекрасное будущее.
Хелена уже была совсем взрослой барышней. Не красавица – она была очень маленького роста, едва ли метр пятьдесят, – но девушка не без определенного очарования. Свои иссиня-черные волосы она убирала назад и перехватывала лентой в цвет платья. Губы у нее были очень тонкие, глаза широко посажены, а нос с горбинкой придавал ей сходство с хищной птицей – потом она будет подчеркивать эту особенность. И все же эта миниатюрная девушка была необъяснимо притягательна. Возможно, чувствовался ее волевой характер, который выдавала слишком уверенная для ее возраста манера держаться. У нее был странный акцент – она картавила, острый аналитический ум и проницательный взгляд, который мог пронзить собеседника или же проскользить мимо. Она была неотразимо привлекательна всю жизнь…
Ее мечтам скоро суждено было сбыться. Австралия! Хелена практически ничего о ней не знала, но была уверена, что эта страна – рай для молодых девушек. С развитием мореходства эта часть света перестала быть недосягаемой. Могучие империи были очень заинтересованы в Тихом океане, острова там были идеальными военными базами, пунктами телеграфной связи и местом добычи промышленного сырья. Голландия, Великобритания, Франция и Германия, недавно обозначившая свои интересы, – все хотели как можно быстрее установить там свой колониальный режим.
Хелену ждал долгий путь – семь недель в море. Уезжая, она мысленно прощалась с родиной, с родителями (которых увидит с тех пор всего один раз), с интеллектуальным Краковом, который окружал ее все двадцать лет, со своим гетто… Официально его уже не существовало, но квартал Казимирец, притулившийся между развалинами Вавельского замка из красного кирпича и старым городом, всегда был населен только евреями. Она прощалась и со своей первой любовью, что, впрочем, не было для нее трагедией. Несмотря на то что со временем Хелена стала рассказывать историю о разбитом девичьем сердце, реальность не была так романтична.
Она пыталась разумом оправдать свой отъезд. Поскольку в семье не было сына, а она была старшей из восьмерых детей, Хелена говорила себе, что нужно зарабатывать деньги и помогать родителям. И наконец, отъезд в чужие страны был своеобразным бегством от несчастий ее народа.
* * *
Евреям приходилось очень тяжело в то время. Шквал антисемитизма обрушился на Германию, Францию и Россию. После покушения на императора Александра II 1 (13) марта 1881 года царское правительство решило направить народный гнев против евреев. В преступлении была замешана молодая еврейка народоволка Геся Гельман.
Последовала череда погромов на юге России. В Киеве 6 апреля 1881 года, в семь часов утра, разъяренная толпа заполонила улицы города, разоряя еврейские дома. К вечеру обстановка ухудшилась, потому что, прослышав о том, что грабят евреев, в город хлынули крестьяне из окрестных деревень. Равнодушие людей, не имевших прямого отношения к пострадавшим еврейским семьям, было удивительным. Надо сказать, что в то кризисное время негласно дозволялось по ночам совершать набеги на гетто – грабить, насиловать и даже убивать. Силы правопорядка закрывали глаза на это и не вмешивались.
Подобные зверства продолжались в России на протяжении двадцати лет. Польские евреи напуганы, но погромы не затронули Польшу, в частности Краков и окрестности, которые после третьего раздела Польши отошли к Австрии и Пруссии. Тогда много евреев из России и Польши бежали в Соединенные Штаты и Канаду. Для Хелены Австралия стала страной, где началась ее новая жизнь в прямом смысле этого слова.
* * *
Обширные австралийские земли, куда вместо британских каторжников приезжали теперь авантюристы всех мастей, сильно будоражили воображение Хелены.
Такое путешествие для совсем молоденькой девушки было очень опасным предприятием. Впрочем, ее независимый характер был надежной защитой. Возможно, именно благодаря свободной манере держаться и уверенности в своих силах она во время плавания на корабле получила целых три предложения руки и сердца. Она отклонила все три. Судьба ее была иной! Хелена не собиралась возвращаться на родину и была не из тех людей, что оглядываются назад.