ВТОРОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ ПОСЛЕ ПРОВОЗГЛАШЕНИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ

К началу нового десятилетия Филиппины пришли с определенными достижениями. Были залечены раны, нанесенные войной экономике страны, восстановлено производство основных видов продукции, сделаны первые шаги в создании национальной индустрии. По сравнению с довоенными увеличились темпы экономического развития. Быстрый рост валового национального продукта наблюдался в восстановительный период — до 13 % в год, этот уровень стал снижаться в 50-е годы, но все же составлял в среднем 5–5,6 % в 50—60-х годах. Вместе с тем оставались нерешенными важнейшие социально-экономические проблемы, связанные с изменением колониальной' структуры хозяйства, преодолением экономической отсталости, созданием условий для построения независимой экономики. Еще в период восстановления Филиппины попытались подойти к решению этих задач с помощью индустриализации. Курс на индустриализацию отражал устремления национальной буржуазии. В вопросах экономической политики правительство Магсайсая продолжало (более решительно, нежели его предшественники) поддерживать и защищать интересы национальных предпринимателей.

В 1953 г. был принят Закон о новых и необходимых отраслях — по истечении срока действия аналогичного закона 1946 г. Предприятия «новых и необходимых» отраслей освобождались от уплаты налогов, а их владельцам предоставлялось право преимущественного получения иностранной валюты для закупки капитального оборудования и сырья. За один год действия этого закона на Филиппинах было открыто 163 новых предприятия, к концу 1955 г. — 492 и к середине 1957 г. — 719. Среди них были цементные и химические заводы, минеральных удобрений, металлообрабатывающие и сборочные мастерские. Доля национального капитала в «новых и необходимых» отраслях составляла 75 % оплаченного капитала.

Система контроля над импортом получила юридическое подтверждение в подписанном в 1955 г. новом американо-филиппинском соглашении (Закон Лауреля — Лэнгли), сменившем старое Соглашение о торговле 1946 г. Президент Филиппин получил право на ограничение либо приостановку перевода американских капиталов в США и на изменение курса песо. Уступкой американской стороны было также введение ввозных пошлин на американские товары, которые должны были расти быстрее (действие закона распространялось до середины 1974 г.) в сравнении с пошлинами на филиппинские товары в США.

В целом же пересмотр торгового соглашения 1946 г. и принятие Закона Лауреля — Лэнгли, осуществленные под давлением национальной буржуазии, только частично удовлетворили ее интересы. Закон Лауреля — Лэнгли сохранял почти без изменений систему квотирования основных филиппинских товаров. США добились по новому соглашению предоставления американским гражданам равных прав с филиппинцами не только в эксплуатации природных ресурсов и владении коммунальными предприятиями (как это предусматривалось законом 1946 г.), но и во всех отраслях хозяйства. Поэтому новое соглашение не устраняло противоречий между американскими монополиями и филиппинской национальной буржуазией, а, напротив, способствовало их обострению.

Правительство Магсайсая проводило политику ограничения деятельности госсектора. Поощряя политику государственного регулирования для укрепления частного сектора, оно в то же время осуществляло курс на отстранение государства от производственной деятельности во всех сферах, где был активен частный капитал, приступив к продаже частному сектору государственных предприятий. Развитию частного национального предпринимательства способствовала кредитная политика государства (как часть системы государственного регулирования), основанная на государственном долгосрочном кредитовании строительства новых промышленных объектов и поощрении деятельности частных банков, финансировавших национальные промышленные компании.

Протекционистская государственная политика привела к резкому росту темпов и расширению объема национального промышленного производства, в первую очередь обрабатывающей промышленности, в которой действовало большинство предприятий «новых и необходимых» отраслей. В 1950–1962 гг. среднегодовые темпы роста обрабатывающей промышленности составляли 9,7 %. Доля ее продукции в валовом внутреннем продукте возросла с 10,2 % в 1950 г. до 15,8 % в 1960 г.

Филиппины шли по пути создания отраслей, которые вырабатывали продукцию, прежде импортировавшуюся из-за рубежа (индустриализация импортзамещающего типа). Основой для развития этих отраслей служил импорт капитального оборудования, а также промышленного сырья и полуфабрикатов. На начальном этапе индустриализации развитие «новых и необходимых» отраслей привело к ряду позитивных сдвигов. Значительно сократился ввоз потребительских товаров (их доля во всей стоимости импорта упала с 50,1 % в 1950 г. до 13,8 в 1960 г.). Инвестиции в «новые и необходимые» отрасли давали наиболее высокий прирост национального дохода, способствуя ускорению темпов экономического развития.

Вместе с тем в экономических исследованиях советских и зарубежных авторов указывается на негативные явления и тенденции, характерные для данного типа индустриализации. Советский экономист О. Г. Барышникова отмечает следующие отрицательные показатели: ограничение промышленного производства рамками внутреннего рынка с характерной для него низкой платежеспособностью; развитие преимущественно отраслей, производящих товары потребительского назначения, с чем связан рост зависимости не только от импорта капитального оборудования, но и импортного сырья и полуфабрикатов (открывавшиеся предприятия занимались в основном расфасовкой, сборкой и т. п.); создание малорентабельных предприятий с высокими издержками производства, неконкурентоспособных на внешнем рынке; преобладание среди вновь создававшихся предприятий мелких и мельчайших, основанных на чрезвычайно низкой производительности труда. Эти отрицательные стороны стали проявляться уже в 60-е годы.

Общее направление экономического развития Филиппин неизбежно вело к наступлению на иностранный капитал. Филиппинская буржуазия, хотя она и не могла обходиться без связи с иностранным капиталом, стремилась действовать по отношению к последнему, руководствуясь прежде всего собственными интересами. Не случайно США, ценившие Магсайсая как верного политического союзника, выражали откровенное недовольство его экономической политикой. Проводившийся правительством Магсайсая курс в области экономики, который определялся изменением соотношения классово-политических сил в стране в пользу национальной буржуазии, был продолжен сменившим его президентом К. Гарсией (в марте 1957 г. Магсайсай погиб в авиационной катастрофе). Гарсия, как и его предшественник, пришел к власти при прямой поддержке США и, являясь представителем кругов «старых» профессиональных политиков, был тесно связан с проамерикански настроенной помещичье-буржуазной и бюрократической верхушкой.

В ряде отраслей производства позиции американских монополий были ослаблены благодаря усилению деятельности крупного филиппинского капитала. Американский капитал был существенно потеснен в текстильной, пищевой, автосборочной и других отраслях и вынужден был полностью уйти (с 1956 г.) из сахарной промышленности под нажимом группы крупных филиппинских сахарозаводчиков и плантаторов. Национальная буржуазия стала играть все более заметную роль в определении направления американских капиталовложений, которые в 1954 г. составляли 550 млн. долл., а к концу 50-х годов увеличились на 25 %. Инвестиции в промышленное производство (в том числе в тяжелую индустрию) к концу 50-х годов заняли основное место в американских капиталовложениях. В 1958 г. на их долю приходилось 25 % всех прямых инвестиций (в традиционные сферы — коммунальное хозяйство и торговлю — направлялось соответственно 24 и 20,4 % общих капиталовложений).

Одной из главных форм приложения американского капитала являлись смешанные компании. Инициаторами их создания все чаще выступали филиппинские предприниматели, добивавшиеся выгодных для себя условий сотрудничества с американскими партнерами. Филиппинские капиталовложения превосходили американские в «новых и необходимых» отраслях — в конце 50-х годов на долю филиппинского капитала приходилось до 80 % инвестиций, в то время как американцы контролировали лишь 18 % капиталовложений во вновь создававшиеся предприятия. К началу 60-х годов национальный капитал занимал доминирующие позиции в обрабатывающей и горнодобывающей промышленности, в сельском хозяйстве. Американский капитал преобладал в ключевых отраслях — черной металлургии, электроэнергетике, нефтеочистительной и газовой промышленности.

Укрепление новых тенденций в экономическом развитии Филиппин сопровождалось консолидацией класса национальной буржуазии. Важнейшей чертой этого процесса было дальнейшее усиление позиций слоя новой крупной буржуазии, становление которой начиналось в военные и послевоенные годы. Внутри этого слоя основное ядро образовала группа молодой промышленно-банковской буржуазии, все интересы которой были связаны с развитием крупного национального предпринимательства. Ее представители первыми обратились к строительству предприятий тяжелой индустрии (сталелитейные, медеплавильные заводы, химические предприятия, фабрики каучуковых изделий и т. п.). Среди местных крупных капиталистов новой генерации росла и группа так называемого потребительского типа, вкладывавшая капиталы в непроизводительные отрасли хозяйства («индустрия развлечений» и т. п.), которые быстро приносили надежные и высокие прибыли. В 50—60-х годах усилился процесс сращивания новой крупной промышленной буржуазии с бюрократией. Введенная в практику система государственного субсидирования частного предпринимательства, кредитования, выдачи лицензий порождала развитие тесных связей между представителями бизнеса и чиновниками, основанных на разного рода зависимости местных дельцов от бюрократического аппарата. Это, в свою очередь, приводило к росту таких явлений (вообще характерных для филиппинских бюрократических, деловых и политических сфер), как взяточничество, подкупы, различные формы патернализма и т. п. Происходило «обуржуазивание» бюрократии, формирование нового типа бюрократа — капиталиста, рожденного в процессе сращивания новой промышленной буржуазии и чиновничьего аппарата (в филиппинской литературе иногда используется термин «новая олигархия» в отличие от старой помещичье-бюрократической и буржуазно-бюрократической элиты).

Говоря об экономических и политических позициях национальной буржуазии, следует учитывать прежде всего позиции промышленно-банковских кругов, наиболее отвечавшие национальным интересам. Ориентируясь на внутренний рынок, они были заинтересованы в его развитии, а следовательно, в общем экономическом прогрессе и устранении всех препятствий, мешавших ускорению процесса капиталистической трансформации.

Хотя у крупной промышленной буржуазии новой формации отсутствовали традиционные связи с американскими монополиями, она не могла избежать зависимости в той или иной форме от иностранного капитала. Однако ее противоречия с иностранными, и прежде всего американскими, монополиями, проистекавшие из ее ориентации на внутренний рынок и стремления занять командные позиции в национальной экономике, выступали на первый план. Отсюда патриотическая и антиимпериалистическая (в конкретных условиях страны — антиамериканская) направленность ее политических позиций. Ее антиимпериалистические устремления встречали поддержку в сред-них и мелкобуржуазных слоях, настроенных более решительно и радикально в вопросе изменения внутреннего и внешнеполитического курса в отношении американского империализма.

Со второй половины 50-х годов расширяется непосредственное участие представителей новой крупной буржуазии в административно-политической системе. В этой связи усиливаются ее противоречия со старой буржуазно-помещичьей бюрократической элитой, поскольку тем самым подрывается монополия последней в административно-государственном аппарате. Представители новых промышленно-банковских кругов заняли ведущие позиции во многих государственных учреждениях и корпорациях (Национальный экономический совет, Центральный банк и др.), в крупнейшей организации филиппинской буржуазии (Торговой палате Филиппин), активно действовали в обеих палатах филиппинского конгресса. Существенное изменение претерпел состав двух основных политических партий (Националистов и Либеральной), пополнившихся представителями новой национальной буржуазии. При Магсайсае интересы национальной буржуазии были в основном представлены правящей Партией националистов. С ростом националистической оппозиции правительству Гарсии значительная часть национальных предпринимательских кругов стала ориентироваться на оппозиционную Либеральную партию. В дальнейшем национальная буржуазия, руководствуясь только собственными интересами, меняла ориентацию на кандидатов то одной, то другой партии.

Стремление национальной буржуазии к освобождению от пут экономической и военно-политической зависимости от американского империализма получило отражение в общественном, националистическом по характеру движении, развернувшемся с середины 50-х годов и возглавленном группой предпринимателей и конгрессменов. В 1954–1956 гг. прошло несколько кампаний под лозунгами «экономического национализма» и протеста против односторонней внешнеполитической ориентации. Главными требованиями буржуазно-националистических кругов, выдвигавшимися в ходе этих кампаний, были пересмотр Закона Лауреля — Лэнгли, а в более широком плане — всей системы экономических отношений с США, отказ от американской помощи, усугублявшей зависимость филиппинской экономики от американских монополий, расширение внешнеторговых связей Филиппин, в том числе с КНР, Советским Союзом и другими социалистическими странами, отказ от проамериканского внешнеполитического курса, развитие контактов с азиатскими странами, изменения в филиппино-американских военных соглашениях, прежде всего по вопросу о военных базах.

В кампаниях 1954–1956 гг. активную роль играли крупные филиппинские промышленники — Г. Пуйят, создатель первых национальных сталелитейных заводов X. Марсело, председатель Торговой палаты Филиппин М. Балатбат и др. Программа, выдвинутая национальной буржуазией, встречала полное одобрение и поддержку у значительной группы членов конгресса. Ее возглавлял сенатор Ректо, ставший во второй половине 50-х годов главным лидером и идеологом буржуазно-националистического движения. Группа Ректо руководила националистической оппозицией внутри конгресса. Рост оппозиционных настроений в правящих кругах был тесно связан с разочарованием в политике правительства Магсайсая со стороны многих его бывших приверженцев, связывавших с приходом к власти новой администрации свои надежды на коренное изменение внутреннего и внешнеполитического курса. Ректо, поддерживавший Магсайсая на выборах 1953 г., уже в 1954 г. стал выступать с резкой критикой в адрес правительства. В 1954–1956 гг. он развернул кампанию в конгрессе и печати в поддержку экономических и внешнеполитических требований национальной буржуазии.

Антиимпериалистическая направленность выступлений Ректо привлекала к нему левые круги национальной буржуазии (главным образом средний слой) и патриотически настроенной интеллигенции. С 1955 г. с группой Ректо начал тесно сотрудничать сенатор Л. Таньяда, лидер Гражданской партии — организации левобуржуазных кругов, части манильской интеллигенции и студенчества. Буржуазно-националистическое движение развертывалось в атмосфере усиления антикоммунизма, продолжающегося подавления демократических свобод. В 1957 г. конгресс утвердил закон о подрывной деятельности, вводивший смертную казнь за одну лишь принадлежность к компартии или любой другой запрещенной левой организации. Понятно, что в такой обстановке националистическое движение, возглавленное национальной буржуазией, служило единственной формой антиимпериалистической борьбы.

Активизация этого движения привела к обострению внутри-и межпартийных противоречий накануне президентских выборов 1957 г. Правящая партия раскололась на две группировки, одна из которых поддерживала Магсайсая, а другая — Ректо. Внутри Либеральной партии возникли три фракции: сторонники Магсайсая, приверженцы Ректо, предложившие ему баллотироваться в сенат от либералов, и, наконец, группа политических деятелей, намеревавшихся выставить кандидатуру от своей собственной партии и заявивших о приверженности традиционному внешнеполитическому курсу. В числе этих деятелей были будущие президенты Филиппин — Диосдадо Макапагал, в то время вице-председатель Либеральной партии, и начинавший политическую карьеру в качестве конгрессмена от Илокоса Фердинанд Маркос. После смерти Магсайсая президентом автоматически стал Карлос Гарсия (бывший вице-президентом). Накануне выборов 1957 г. определились три кандидата на президентский пост: Гарсия — от правящей Партии националистов, Юло, ставленник крупных помещиков-латифундистов, — от Либеральной, Ректо, вышедший из Партии националистов и объединившийся с Таньядой, — от созданной ими Национально-гражданской партии. Победу одержал Гарсия, пользовавшийся поддержкой старых профессиональных партийных боссов, американцев и той части национальной буржуазии, которая выступала за продолжение курса Магсайсая.

Интересы буржуазно-националистических кругов оказывали непосредственное влияние и на предвыборную платформу Гарсии, и на его политику после прихода к власти. В 1957 г. Гарсия провозгласил официальный государственный курс под националистическим лозунгом «филиппинцы прежде всего» (по-тагальски — «Пилипино Муна»), Этот лозунг был сформулирован в резолюции Национального экономического совета и подразумевал борьбу против засилья иностранного капитала и защиту интересов национальной буржуазии в области промышленности и торговли. Он был подхвачен и поднят на щит идеологами националистического движения (общественное движениеконца 50-х годов известно именно под этим названием). Представители официальных правящих кругов и националистические лидеры типа Ректо по-разному толковали содержание лозунга «филиппинцы прежде всего». Если первые сводили его к частичным экономическим уступкам национальной буржуазии и проведению компромиссной политики в отношении американских империалистов, то буржуазно-националистические деятели вкладывали в него прежде всего антиимпериалистическое содержание, стремились распространить принцип «Пилипино Муна» на различные сферы жизни общества. Конец 50-х годов был временем расцвета общественно-политической деятельности Ректо. Как буржуазно-националистический идеолог, Ректо видел единственный путь к возрождению страны в развитии национального капитализма. Характерно высказанное им «экономическое кредо»: «Индустриализация страны филиппинскими капиталистами; освоение национальных ресурсов филиппинскими капиталистами; развитие и укрепление филиппинского капитализма, а не иностранного капитализма на Филиппинах». Ректо выступал за реалистический подход к решению внешнеполитических и экономических проблем с учетом в первую очередь национальных интересов Филиппин. Активное участие Ректо в движении «филиппинцы прежде всего» способствовало усилению его антиимпериалистической направленности. Следует подчеркнуть, что Ректо оценивал антиимпериалистическое движение прежде всего как борьбу против американских монополий, их диктата в экономической и политической жизни Филиппин. Он не раз высказывался о том, что рост среди филиппинцев антиамериканизма как оборотной стороны национализма не может быть обращен против американской нации, а должен быть направлен на борьбу с империалистической идеологией и политикой, проводимой американским монополистическим капиталом. Ректо и его единомышленники не ограничивали движение «Пилипино Муна» рамками «экономического национализма», а выступали и за развитие «культурного национализма», возрождение национальных традиций, преодоление «комплекса духовной неполноценности», порожденного многолетним колониальным порабощением. Эти взгляды находили живейший отклик в среде научной и творческой интеллигенции. В конце 50-х годов в филиппинской исторической науке возникло течение за пересмотр колониалистских концепций и освещение прошлого страны с националистических позиций. Патриотические темы получили широкое распространение в художественной литературе и искусстве. Ректо выдвинул законопроект об обязательном изучении в учебных заведениях произведений Хосе Рисаля, чем вызвал целую волну протестов со стороны католических церковников. Однако под давлением общественности законопроект был утвержден конгрессом в конце 50-х годов.

В правых кругах нередко раздавались голоса, обвинявшие Ректо в «прокоммунистических» симпатиях. На самом деле Ректо как политическому деятелю и идеологу были чужды коммунистические идеи. Вместе с тем он не был сторонником официальной антикоммунистической пропаганды, запугивания филиппинцев призраком «коммунистической угрозы». Движение «Пилипино Муна», затронув патриотические круги национальной буржуазии и интеллигенции, не было связано с широкими демократическими массами. После смерти Ректо в 1960 г. оно быстро прекратило существование как организованное течение. Его идеи в дальнейшем получили отклик в развитии буржуазного и мелкобуржуазного национализма.

Президентские выборы 1961 г. привели к очередной перегруппировке сил внутри правящих классов. На выборах одержал победу кандидат от Либеральной партии — Макапагал, хотя избирательные платформы либералов и националистов были по существу одинаковыми. В борьбе за власть вышли победителями те группировки в правящей верхушке (представлявшие интересы одних и тех же классовых сил), которые сделали ставку на этого политического лидера. В его программу было включено обещание укрепить отношения с США (этот момент традиционно присутствовал во всех президентских программах). Но одновременно впервые он объявил о переориентации внешнеполитического курса на развитие отношений со странами Азии, с тем чтобы положить конец изоляции Филиппин в азиатском регионе. По данному вопросу Макапагал отошел от своих прежних позиций поддержки традиционной внешней политики, делая уступку буржуазно-националистическим кругам.

Приход к власти нового правительства ознаменовался изменением государственной экономической политики. С начала 60-х годов государство отменило систему валютно-импортного контроля, перейдя к использованию для стимулирования национального промышленного производства повышенных тарифных ставок на импорт и новых законов об инвестициях.

Однако уже в первой половине 60-х годов стали проявляться «издержки» индустриализации импортзамещающего типа. Падение сбыта местных потребительских товаров на внутреннем рынке вызвало снижение темпов роста промышленного производства. Среднегодовые темпы роста производства в обрабатывающей промышленности снизились за 1960–1967 гг. до 7 % (сравнительно с 9,7 % во второй половине 50-х годов) и продолжали падать до конца десятилетия. Одним из отрицательных явлений была растущая зависимость обрабатывающей промышленности от импорта оборудования, сырья и полуфабрикатов. Таким образом сводилась на нет сама идея импортзамещения, — хотя зависимость страны от ввоза потребительских товаров ослаблялась, но укреплялись новые формы «привязанности» к внешнему рынку. Продукция филиппинских предпринимателей почти не имела выхода на внешний рынок. В стоимостном объеме экспорта преобладали сырьевые сельскохозяйственные товары и полуобработанное сырье, доля же готовой продукции составляла ничтожную часть (4,1 % — в 1960 г., 8,3 — в 1965 г., 6,8 % —в 1966 г.). Государство с начала 60-х годов принимало некоторые меры, направленные на ослабление зависимости от импорта сырья. В 1961 г. был издан закон о базовых отраслях, ставивший в привилегированное положение предприятия, которые использовали местное сырье.

При Макапагале была принята первая пятилетняя программа (1963–1967) социального и экономического развития. И если в ней основной задачей выдвигалось создание условий для развития частного предпринимательства, то обращение к политике государственного экономического планирования объективно приводило к усилению роли госсектора. Хотя многие государственные предприятия были распроданы и закрыт ряд государственных корпораций, с 1963 г. стали учреждаться новые, в том числе Земельный банк Филиппин, Национальный банк развития домашней промышленности, Управление по развитию Минданао и др. К 1965 г. в стране действовало 37 государственных корпораций и объединений.

В пятилетней программе экономического развития значительное место отводилось мерам по поднятию сельского хозяйства. В начале 60-х годов положение там оставалось крайне тяжелым. Низкий уровень производительных сил и господство отсталых производственных отношений обусловили замедленные темпы роста сельскохозяйственного производства (в 1950–1968 гг. среднегодовые темпы роста в сельском хозяйстве составляли 4,5 %, в промышленности — 7,2 %), отрицательно влиявшие на экономическое развитие в целом. Преградой на пути модернизации сельского хозяйства были отсталые аграрные отношения. За годы, прошедшие после достижения независимости, в аграрном строе Филиппин не произошло существенных изменений. В основных сельскохозяйственных районах по-прежнему господствовали крупное помещичье землевладение и арендные отношения, основанные на различных формах издольщины. По данным переписи 1960 г., 864,5 тыс. крестьянских хозяйств относились к категории арендаторских (2,2 млн. га), 310,9 тыс. хозяйств велось полуарендаторами (1,1 млн. га), 967,7 тыс. хозяйств принадлежали собственникам (4,1 млн. га). Среди крестьян-собственников преобладали бедняцкие слои — свыше 4/5 всех хозяйств имели площадь до 5 га, из них половина — менее 2 га, что не обеспечивало их владельцам даже прожиточного минимума.

Аграрное законодательство 40—50-х годов не продвинуло решение аграрного вопроса. Попытки модернизации аграрного строя, предпринимавшиеся властями, встречали сильнейшую оппозицию со стороны помещичьей олигархии. Острая борьба развернулась и вокруг нового закона об аграрной реформе, разработанного правительством Макапагала. После продолжительных дебатов в конгрессе он был утвержден летом 1963 г. Как и принятые ранее законы, аграрная реформа Макапагала была нацелена на ускорение капитализации сельского хозяйства. Новый закон предусматривал передачу государству всех пустующих земель и выкуп земли у крупных землевладельцев-латифундистов. Выкупу подлежали земли помещиков при сохранении максимальных размеров землевладения в 75 га. Землевладельцы должны были получать компенсацию из расчета 10 % стоимости земли наличными, а остальное в виде облигаций Земельного банка. Закон предполагал также осуществление некоторых мер по защите прав арендаторов — наделение землей за выкуп арендаторов-издольщиков, снижение до 25 % урожая платы за аренду в районах производства зерновых, расширение кредитов крестьянам через сеть сельскохозяйственных банков, поощрение создания крестьянских сбытовых кооперативов, установление минимума заработной платы для сельскохозяйственных рабочих. Таким образом, в целом аграрный закон 1963 г. был значительно радикальнее предыдущих, хотя и не решал задачи ликвидации крупного помещичьего землевладения феодального типа. Проведение его в жизнь наталкивалось на сопротивление помещичьей элиты. Осуществление закона растянулось на несколько лет и к началу 70-х годов его основные постановления все еще не были выполнены.

С начала 60-х годов появились новые тенденции в общественно-политической жизни Филиппин. Они были связаны с влиянием международной обстановки: изменением соотношения сил на мировой арене в пользу социализма, постепенным прекращением «холодной войны», теми позитивными процессами, которые происходили в освободившихся странах. Воздействие этих факторов выражалось в смягчении политики антикоммунизма и подавления прогрессивных сил, проводившейся правящими кругами, и постепенном создании условий для возрождения антиимпериалистического и демократического движения.

Активность рабочего класса с конца 50-х годов стала возрастать. Экономические требования, оставаясь главными в выступлениях трудящихся, дополнялись лозунгами антиимпериалистического и общедемократического характера. Оживление профсоюзного движения сопровождалось ростом новых рабочих организаций, выходом их из-под контроля государства и соглашательского руководства, усилением влияния идей социализма. В 1963 г. на базе нескольких профсоюзов была создана Рабочая партия. Ее программа содержала требования социальной справедливости, осуществления аграрной реформы, решения проблемы занятости, соблюдения гражданских свобод, осуждения неоколониализма, поддержки национально-освободительных движений.

С конца 50-х годов неуклонно росло забастовочное движение. В 1959 г. было зарегистрировано 59 забастовок, в 1963 г. — 88, в 1964 — 101. Многие выступления рабочих отличались решительным, боевым характером. Такова была забастовка транспортных рабочих столицы в 1963 г.

Впервые после 1948 г. появились признаки возрождения организованного крестьянского движения. В 1964 г. крестьяне Центрального Лусона создали организацию под названием Свободная ассоциация крестьян (ее сокращенное обозначение — МАСАКА — по первым буквам тагальского названия). МАСАКА выступала с поддержкой аграрной реформы 1963 г., в защиту арендаторов и за развитие крестьянского кооперативного движения.

Характерной чертой развития антиимпериалистического и демократического движения было широкое участие в нем молодежи, особенно студенческой. Повышение ее общественной и политической активности проявлялось в создании молодежных и студенческих организаций с антиимпериалистической платформой. Одной из них был возникший в 1963 г. Союз патриотической молодежи (или «Патриотическая молодежь»), быстро выросший в массовый национальный молодежный центр.

Либерализация общественной жизни выразилась в некотором изменении правительственной политики в отношении коммунистического движения. В начале 60-х годов Макапагал согласился на фактическую отмену закона 1957 г. о подрывной деятельности в результате специального решения Верховного суда о том, чтобы не считать противозаконными принадлежность к компартии или выражение коммунистических взглядов. Тогда же был освобожден ряд коммунистических и левых профсоюзных лидеров, находившихся под арестом с начала 50-х годов. К этому времени Коммунистическая партия Филиппин стала постепенно восстанавливать свои силы. Серьезное воздействие на возрождение филиппинского коммунистического движения оказало московское Совещание коммунистических и рабочих партий 1960 г. Его решения и установки помогли определению правильной, соответствовавшей современным условиям позиции Коммунистической партии Филиппин, открыли путь к преодолению многолетней изоляции ее от международного коммунистического движения. Новое руководство КПФ, пополнившееся представителями молодежи, выступило с переоценкой прежней генеральной линии, признав вооруженные формы борьбы несвоевременными и не отвечающими конкретной обстановке, и выработало курс на использование легальных возможностей работы с трудящимися, создание массовой базы коммунистического движения, объединение всех антиимпериалистических и антифеодальных сил в борьбе за подлинную независимость и демократию.

ПРАВИТЕЛЬСТВО МАРКОСА (1966–1969) И ПОДЪЕМ ОБЩЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ

Президентские выборы 1965 г. проходили в обстановке нарастания антиимпериалистического и демократического движения, оказавшего известное влияние на их результаты. Победу одержал кандидат Партии националистов Фердинанд Маркос, выступивший с избирательной платформой, которая учитывала настроения рядовых филиппинцев. К 1965 г. Маркос прошел путь быстрого восхождения по политической лестнице — с середины 50-х годов он был конгрессменом, лидером меньшинства в нижней палате, лидером меньшинства в сенате, наконец, при Макапагале — председателем сената и Либеральной партии. Незадолго до выборов, действуя в сложившихся традициях избирательной борьбы, Маркос перешел в Партию националистов, внутри которой сумел создать сильную фракцию своих сторонников. По обычной схеме произошла перегруппировка сил в правящей верхушке — вслед за Маркосом к националистам перешла часть либералов, на поддержку Партии националистов переориентировались связанные с ним политические круги на местах (целиком в провинции Илокос — на родине Маркоса). Внутри Либеральной партии после раскола также сохранилась группа приверженцев будущего президента.

Но Маркос опирался не только на поддержку традиционной элиты, он пришел к власти как популярный лидер, сумевший привлечь симпатии многих рядовых филиппинцев. Его избирательная программа, выдвинувшая лозунг «рис, школы, дороги», была обращена к широким массам и включала обещания социально-экономических реформ, направленных на улучшение жизни народа и проведение независимой внешней политики, что отвечало патриотическим настроениям филиппинцев. Большинство этих обещаний не было выполнено, но в деятельности нового правительства присутствовали некоторые позитивные тенденции и начинания, которые способствовали популярности президента.

Государственная экономическая политика во второй половине 60-х годов была направлена на поиски путей преодоления промышленной отсталости, поднятия сельскохозяйственного производства и его модернизации.

Замедление темпов роста в промышленности заставило правительство утвердить новую программу промышленного развития, отраженную в специальном государственном законодательстве. В 1967 и 1968 гг. были приняты законы «о стимулировании инвестиций», содержавшие ряд мер по поощрению национального промышленного предпринимательства. В дополнение к закону о «базовых» отраслях новое законодательство относило к «новым», пользующимся привилегиями предприятиям лишь те, которые производят собственную продукцию (а не только занимаются сборкой или расфасовкой) либо внедряют новые технологические процессы, используя местное сырье. Принятые законы свидетельствовали об отходе от политики импортзамещения, попытках переориентировать промышленное производство на экспорт готовой продукции, с тем чтобы обеспечить повышение общих темпов экономического роста.

Стремление к экономической независимости, с одной стороны, и тесные связи филиппинской экономики с иностранным капиталом — с другой, предопределяли курс на его привлечение и одновременно ограничение его деятельности. Согласно принятым законам, стимулировалось целенаправленное вложение иностранных инвестиций в те отрасли, которые способствуют общему экономическому развитию (машиностроение, горнодобывающая промышленность и др.). Мерой, направленной на защиту интересов национальных предпринимателей, была внесенная в закон 1967 г. статья, по которой национальный капитал должен контролировать 60 % акций в смешанных компаниях.

Вскоре после прихода к власти правительства Маркоса филиппинская печать стала широко рекламировать успехи новой аграрной политики, вписывая их в «актив» лично президенту. Действительно, Маркос придавал особое значение осуществлению в стране «зеленой революции», рассматривая ее как реальный путь к поднятию сельского хозяйства и рассчитывая на выигрышные с пропагандистской точки зрения результаты. Комплекс мер по модернизации сельскохозяйственного производства входил в принятую в 1966 г. государственную «Программу распространения высокоурожайных сортов риса». В ней выдвигалась задача содействия росту производительности в сельском хозяйстве и решения проблемы самообеспечения страны рисом с помощью внедрения новых сортов семяни использования новой технологии. Предусматривался целый ряд мер по увеличению инвестиций в сельское хозяйство, стабилизации цен, организации кредитной системы и т. п. На первых порах осуществление «зеленой революции» дало быстрые и хорошие результаты — уже к 1968 г. Филиппины обеспечили себя рисом, отказавшись впервые от его импорта.

Новая аграрная программа встретила поддержку в среде правящих классов, увидевших в ней возможность решения аграрного вопроса без проведения социальных преобразований. На первых порах и крестьяне были привлечены перспективами «зеленой революции», сулившими улучшение их экономического положения. Однако «зеленая революция» принесла лишь кратковременное и частичное решение проблемы поднятия сельскохозяйственного производства. Архаизм аграрных отношений служил препятствием для внедрения новых методов производства, главной причиной сдерживания «зеленой революции», которая зашла в тупик уже к началу 70-х годов. Введение новой агротехники было под силу лишь узкому слою зажиточных хозяев, возможности же использования современных методов ведения хозяйства для основной массы крестьян оказались ничтожными. Непосредственным следствием «зеленой революции» было ухудшение положения мелких крестьянских собственников, арендаторов-издольщиков и сельскохозяйственных рабочих, способствовавшее резкому обострению социальных противоречий в деревне.

В области внешней политики вопреки предвыборным обещаниям Маркос начал свою деятельность с акции, подорвавшей его престиж в глазах демократической общественности. В 1966 г. по его инициативе было принято решение об участии Филиппин в войне в Индокитае как «союзника» США и отправке в Южный Вьетнам филиппинских войск. Позиция Маркоса по «вьетнамскому вопросу» явилась данью традиции, крайним проявлением его общей политической линии, колеблющейся между традиционной проамериканской ориентацией и новым подходом к внешнеполитическим вопросам, учитывающим современную международную обстановку и национальные интересы Филиппин. К новым тенденциям во внешнеполитическом курсе можно отнести политику правительства Маркоса в Юго-Восточной Азии и позитивные сдвиги в отношениях с социалистическими странами. Азиатская политика правительства Маркоса была направлена на преодоление изоляции Филиппин в регионе Юго-Восточной Азии. В ней получила отражение и тенденция к развитию новых форм азиатского регионализма, предполагающих высвобождение азиатских стран из-под контроля западного империализма, отказ от создания проимпериалистических блоков типа СЕАТО. Филиппины приняли активное участие в оформлении новых региональных союзов. В 1966 г. они вошли в Азиатский и Тихоокеанский совет (АЗПАК) — организацию девяти стран, поставившую целью расширение экономического и культурного сотрудничества и, кроме того, сохранявшую довольно сильную антикоммунистическую направленность. В 1967 г. была оформлена новая организация — АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии), в рамках которой Филиппины с самого начала стали играть активную роль.

Изменение курса в отношении социалистических стран было связано с международной обстановкой — утверждением принципов мирного сосуществования, укреплением позиций мировой социалистической системы, а также давлением на правительство национальных предпринимательских кругов, заинтересованных в расширении рынков, и передовой демократической общественности. В 1967 г. был утвержден закон о создании специального Комитета по пересмотру филиппинской политики в отношении коммунистических стран, который возглавил конгрессмен М. Энверга. Стали развиваться культурные и экономические контакты с Советским Союзом и другими социалистическими странами. В целом политика Маркоса отличалась сдержанностью и непоследовательностью (под влиянием реакционных правящих кругов), курс на нормализацию отношений с социалистическими странами окончательно определился только в начале 70-х годов.

Для общественной жизни Филиппин второй половины 60-х годов было характерно усиление националистических и антиимпериалистических настроений, охвативших широкие слои филиппинцев. Одной из основных форм антиимпериалистического движения стали массовые выступления (демонстрации, марши протеста, митинги) с требованиями пересмотра «особых» отношений с США, ликвидации американских военных баз, проведения независимой внутренней и внешней политики. В отличие от 50-х годов, когда националистическое и антиимпериалистическое движение охватило в основном патриотические круги национальной буржуазии и интеллигенции, в него были вовлечены теперь широкие слои общества. Характерной чертой общественной жизни было быстрое полевение и радикализация молодежи, которая стала действовать как активная политическая сила.

В 1965–1966 гг. левые молодежные организации провели в Маниле несколько массовых демонстраций и студенческих маршей протеста против политики Соединенных Штатов во Вьетнаме, подавленных с помощью армии и полиции. Американская агрессия в Индокитае оказалась в центре общественной борьбы, особенно после решения правительства Маркоса об отправке в Южный Вьетнам филиппинских войск (на вьетнамский фронт были посланы саперные батальоны и медицинский персонал). Правительственная политика по «вьетнамскому вопросу» стала предметом острых дебатов в филиппинском конгрессе, где возникла сильная оппозиция фракции местных «ястребов». Началась широкая кампания в националистической и демократической печати, а затем и массовое движение против участия в агрессивной войне, развязанной американским империализмом, за отзыв филиппинских войск из Южного Вьетнама.

Общественный подъем второй половины 60-х годов развертывался на фоне усиления борьбы трудящихся за свои классовые интересы. Углубление социальных противоречий было-связано с тяжелым материальным положением, низким уровнем жизни подавляющего большинства населения. Хроническим явлением была безработица, усугубленная «демографическим взрывом»: среднегодовой уровень естественного прироста на Филиппинах в послевоенный период — 3 %, т. е. один из самых высоких среди развивающихся стран. Во второй половине 60-х годов численность полностью безработных стабильно составляла 800–900 тыс. человек (в 1965 г. — 11,6 % рабочей силы в городе и 6,8 % — в сельской местности, в 1967 г. — соответственно 10,3 и 6,6 %). По абсолютным показателям основная масса безработных приходилась на деревню (из-за усиления процесса пролетаризации, роста аграрного перенаселения, ограниченного спроса на рабочую силу в городах).

Фактором, способствовавшим обострению социальных противоречий, была резкая имущественная поляризация. По данным переписи 1960 г., 82,7 % семей в стране имели личные доходы ниже прожиточного минимума и входили в категорию «бедных и очень бедных». На их долю приходилось 47,3 % личных доходов. В то же время 1,4 % семей, получавших свыше 10 тыс. песо в год, имели 15,3 % личных доходов. Примерно такое же соотношение в распределении доходов сохранялось до конца десятилетия.

В рассматриваемый период продолжался рост стачечного движения — в 1965 и 1966 гг. было зарегистрировано по 108 стачек, в 1968 г. — 116. Повышение классовой сознательности рабочих проявлялось и в росте организованности трудящихся. В конце 60-х годов в стране действовали 4462 зарегистрированных профсоюза, к 1970 г. в профсоюзных организациях состояли до 30 % лиц наемного труда. Характерной чертой профсоюзного движения было расширение его географических рамок, быстрое увеличение числа профсоюзов не только в старых промышленных центрах, но и в «периферийных» районах — на Висайях и Минданао, где уровень организованности трудящихся до сих пор был очень низким. Свидетельством полевения профсоюзного руководства был выход многих союзов из под влияния соглашателей, возникновение организаций, связанных с Коммунистической партией. Во второй половине 60-х годов было создано несколько новых профсоюзных федераций, усилилась активность Рабочей партии, принявшей в 1967 г. название Социалистическая партия Филиппин (СПФ), во главе которой стоял известный профсоюзный деятель Игнасио Локсин.

Углублялись противоречия в деревне, активизировалась крестьянская борьба. Ее новой формой стали массовые демонстрации и походы крестьян в столицу с требованиями осуществления аграрной реформы, защиты прав арендаторов, улучшения оплаты труда сельскохозяйственных рабочих. Во второй половине 60-х годов возникло движение за аграрную реформу, в котором приняли участие Федерация свободных крестьян (что свидетельствовало о полевении ее руководства) и МАСАКА. Последняя превратилась в активную организацию, объединявшую свыше 20 тыс. крестьян, арендаторов и сельскохозяйственных рабочих Центрального Лусона. Руководители МАСАКА установили контакты с Коммунистической партией Филиппин.

Осуществление генеральной линии на использование легальных форм работы в массах способствовало росту авторитета КПФ среди трудящихся. В этот период КПФ пользовалась влиянием в целом ряде профсоюзов и рабочих федераций, в крестьянском движении (прежде всего в аграрных районах Центрального Лусона), в студенческих и молодежных организациях (наиболее массовой из них была «Патриотическая молодежь», у руководства которой стояли коммунисты).

Подъем демократического движения вызывал беспокойство в господствующих классах. Часть националистически настроенной буржуазии, интеллигенции, определенные круги католического духовенства стремились отвлечь народные массы от классовой борьбы с помощью подновленных социал-реформистских программ. В 1968 г. возникло оппозиционное течение под названием Христианское социальное движение (ХСД). Его основателем, лидером и идеологом был Рауль Манглапус, представитель интеллектуальной и политической элиты, который выдвинулся на пост заместителя министра иностранных дел при Магсайсае и был сенатором при Макапагале. Программа Христианского социального движения, полностью отрицая революционные методы борьбы, включала ряд популярных лозунгов и требований — справедливого перераспределения богатств, осуществления преобразований, направленных на облегчение жизни рядовых филиппинцев, а также критику правительства и олигархической верхушки за нежелание проводить социальные реформы, коррупцию и отсутствие последовательного независимого внешнеполитического курса. В основе идеологической программы лежала пропаганда идеи «классового мира», лозунгов «христианской справедливости и равенства», обращение к патриархальным традициям. В руководство ХСД входили мелкобуржуазные националисты, представители патриотических буржуазных кругов, католического духовенства, интеллигенции.

Участие в движении католических священников было новым явлением для общественной жизни Филиппин. До сих пор католическая церковь сохраняла монолитность, выступая как один из самых реакционных политических и идеологических институтов, неизменно занимая проправительственную и проамериканскую позицию. Общественный подъем 60-х годов оказал воздействие и на филиппинскую католическую иерархию. Впервые среди ее представителей, в особенности молодых священников, появились оппозиционные настроения. Часть из них вошла в руководство ХСД, усилив также свое влияние в двух массовых организациях, контролируемых церковниками, — Федерации свободных крестьян и Федерации свободных рабочих. Обе эти организации служили основными проводниками массовой поддержки ХСД со стороны трудящихся.

Активность Христианского социального движения возросла к концу 60-х годов. Манглапус попытался превратить его в некую «третью силу», противостоящую коррумпированным, дискредитировавшим себя политическим партиям (Националистов и Либеральной).

Значительным явлением в общественной жизни Филиппин было возникновение в 1967 г. Движения за развитие национализма (МАН — сокращение от английского названия «Movement of the Advancement of Nationalism»). Инициатива создания движения принадлежала национальной буржуазии. Основателем и главой МАН был Лоренсо Таньяда, соратник Ректо. В платформе МАН получили отражение основные идеи буржуазно-националистического движения 50-х годов. Однако в изменившейся общественно-политической атмосфере второй половины 60-х годов движение стало быстро леветь и расширять свою социальную базу. Уже в учредительном съезде МАН принимали участие представители не только патриотических буржуазных кругов и интеллигенции, но также студенческих и крестьянских организаций. В его руководстве активную роль играли известные деятели левонационалистической интеллигенции (журналист Э. Абайя и историк Р. Константине). Радикализация движения получила отражение в программе МАН, утвержденной в 1969 г. и носившей отчетливо выраженный антиимпериалистический и демократический характер.

Основными целями МАН провозглашались создание демократического общества на Филиппинах и освобождение страны от иностранного контроля. В качестве первоочередных задач выдвигались требования прекращения «особых» отношений с США, пересмотра Закона Лауреля — Лэнгли, ликвидации американских военных баз.

Участники МАН выступали за незамедлительное осуществление социально-экономических преобразований — национализации ключевых отраслей промышленности, радикальной аграрной реформы, предусматривавшей экспроприацию латифундий и распределение земли между крестьянами, мер для решения проблемы занятости, справедливого распределения доходов.

Программа МАН содержала требования коренного изменения внешнеполитического курса: выхода Филиппин из СЕАТО, укрепления контактов с развивающимися странами, установления дипломатических и экономических отношений с социалистическими государствами. Ряд требований, выдвигавшихся МАН, касался вопросов демократизации общественной жизни и перестройки («деамериканизации») всех действовавших в стране политических институтов, созданных по американским образцам и не отвечавших потребностям демократического развития общества.

Участие в движении интеллигенции предопределило большое внимание, уделявшееся вопросам «культурного национализма». Одно из самых болезненных последствий «культурной американизации» идеологи МАН видели в духовном отрыве нового поколения от старого, воспитании в филиппинцах «колониального образа мышления», ориентированного на западные идеалы и ценности. В программе МАН указывалось, что основным средством духовного порабощения и идеологической обработки филиппинцев служила созданная американцами система образования. Отсюда вытекало требование ее реорганизации на всех уровнях — от начальной школы до высшей. В программу МАН по вопросам культуры было включено требование признания общефилиппинского языка пилипино в качестве основного государственного языка (проекты создания единого языка пилипино на базе тагальского разрабатывались уже с начала 60-х годов).

Основные положения программы МАН отвечали интересам широких демократических масс. Руководители МАН ставили своей задачей привлечение всех прогрессивных элементов общества, к которым были отнесены национальная буржуазия, студенты, интеллигенция, рабочий класс и крестьянство. К концу 60-х годов движение превратилось в активную политическую силу. Пропаганда его программных установок получила широкий отклик в националистической и демократической печати и в массовых выступлениях трудящихся. Складывались условия, при которых Движение за развитие национализма могло стать организацией единого фронта. Консолидации всех прогрессивных сил способствовала обстановка общественного подъема и курс на расширение работы в массах, проводившийся Коммунистической партией. Этого не произошло, в чем немалую роль сыграло появление в конце 60-х годов негативных тенденций в левом демократическом движении, связанных с распространением ультралевых экстремистских взглядов и в особенности с подрывной деятельностью маоистов.

Проникновение маоистских идей на Филиппины относится еще к началу 60-х годов. Массированное наступление маоизма началось в период «культурной революции» в КНР, когда усилились гегемонистские тенденции в деятельности пекинского руководства, которое перешло к политике прямого вмешательства к раскола коммунистического движения в освободившихся странах. Ряд внутренних объективных факторов, действовавших на Филиппинах (как и в других развивающихся обществах), создавал почву, благоприятствовавшую восприятию маоистской пропаганды. Распространению маоизма способствовали отсталость социально-экономической структуры, преобладание мелкобуржуазных и крестьянских слоев, влияние в этой среде традиционных форм сознания, политическая слабость рабочего класса, преобладание в составе филиппинской компартии выходцев из крестьян и молодежи, недостаточная теоретическая подготовленность руководства КПФ. Известную роль сыграл демографический фактор — в конце 60-х годов свыше 50 % населения Филиппин составляли лица моложе 20 лет. Именно молодежь с ее обостренным критическим восприятием негативных явлений существующей действительности, со стремлением к немедленным и радикальным действиям для их исправления, с идейной и политической незрелостью и неустойчивостью, проявляла особую склонность к усвоению ультрареволюционных, экстремистских программ. Она и стала главной питательной средой для распространения маоизма.

Среди филиппинских маоистов в конце 60-х годов наиболее активно действовала группировка, возглавляемая Хосе Марией Сисоном (Амадо Герреро). Сисон (род. в 1939 г.) вышел из семьи землевладельцев Южного Илокоса, получил образование в Университете Филиппин и во второй половине 60-х годов занимался преподаванием филиппинской и английской литературы и политологии в Манильском лицее. В начале 60-х годов он вступил в компартию, в 1964 г. стал членом ЦК и затем политбюро ЦК КПФ, занимаясь в основном работой среди молодежи. Сисон был одним из основателей и президентом организации «Патриотическая молодежь», первоначально стоявшей на платформе Коммунистической партии. Он был также одним из редакторов основанного в 1963 г. журнала «Прогрессив Ревью», проводившего значительную работу по пропаганде марксистских идей. Во второй половине 60-х годов, с переходом Сисона и части руководства КПФ на маоистские позиции, журнал изменил свое направление, занявшись пропагандой идеологических установок и лозунгов маоизма. В 1967 г. Сисон и его группа внутри КПФ попытались толкнуть партию на путь левацкого «революционаризма», выступив с заявлением о необходимости возвращения к вооруженным формам борьбы как единственному средству «национального и социального освобождения». Выступление группы Сисона произошло вскоре после его визита в Пекин (1966 г.). Оно встретило решительный отпор со стороны большинства в руководстве КПФ. Сисон был исключен из партии за фракционную деятельность и карьеризм.

В этот же период маоисты предприняли шаги к расколу массовых прогрессивных организаций, попытались взять в свои руки контроль над СПФ, МАН, МАСАКА. Им удалось склонить на свою сторону председателя СПФ Локсина (хотя у него существовали серьезные разногласия с Сисоном), некоторых рабочих лидеров, но в целом рабочее движение осталось вне влияния маоистов. На позиции маоизма перешла часть крестьянских руководителей из организации МАСАКА, но большинство ее руководства продолжало поддерживать контакты с Коммунистической партией Филиппин. Не удалось маоистам создать и собственные промаоистские крестьянские организации. Действия маоистов внесли раскол в Движение за развитие национализма, влияние маоистской идеологии усилилось главным образом в среде интеллигенции и студенческой молодежи, участников МАН. Самое сильное и прочное воздействие маоистская пропаганда оказала на студенческое движение (в основном на учащихся Университета Филиппин и других столичных учебных заведений), что объясняется общим процессом его радикализации — помимо маоистских в студенческой среде появилось множество других левоэкстремистских группировок (анархистского толка, дебреистов и т. п.). По социальному составу молодежь, подверженная ультралевым настроениям, представляла средние слои и городскую мелкую буржуазию.

Под контролем маоистов к концу 60-х годов находился ряд молодежных организаций, в том числе наиболее крупные — «Патриотическая молодежь», возглавляемая Сисоном (марксистская группа вышла из нее в 1967 г.), и Движение за демократические Филиппины.

Сисон, ставший главным идеологом филиппинских маоистов, и контролируемые им молодежные организации осуществляли непосредственные контакты с Пекином. В 1968 г. при поддержке китайского руководства Сисон начал подготовку к созданию в подполье параллельной «коммунистической» партии и возобновлению партизанской войны. С этой целью группировка Сисона установила связи с руководителями отрядов так называемых новых хуков, действовавших в Центральном Лусоне (в основном в провинциях Пампанга и Тарлак). «Новые хуки» представляли собой мелкие, разрозненные вооруженные группы крестьян, часть которых возникла из остатков партизанских отрядов, уцелевших после разгрома восстания 1948–1953 гг. К концу 60-х годов в их составе уже почти не оставалось хуков старшего поколения. Некоторые из этих отрядов выродились в вооруженные гангстерские банды, часть руководителей «новых хуков» начали усердно обрабатывать маоисты. Одним из таких руководителей был командир Данте (Бернабе Бускайно), крестьянин, выходец из деревни Капас в Харлаке, действовавший со своим отрядом в этой провинции. В декабре 1968 г. в Капасе произошла встреча Сисона и Бускайно, положившая начало созданию «Коммунистической партии идей Мао Цзэ-дуна». Ее генеральным секретарем стал Сисон, а в состав ЦК кроме ряда деятелей из группы Сисона вошли Бускайно и семеро командиров «новых хуков». Тогда же была достигнута договоренность о развертывании партизанской войны. В марте 1969 г. была создана Новая народная армия (ННА), возглавленная Данте и состоявшая из нескольких крестьянских отрядов и студентов-маоистов.

Летом 1969 г. Сисон перебрался из Манилы в Тарлак, где действовали отряды ННА. Маоистское руководство попыталось претворить в жизнь «революционную» теорию. Во второй половине 1969 г. ННА начала военные операции в Пампанге и Тарлаке. Следуя китайским установкам, она перешла к наступательной тактике, созданию «освобожденных районов» и «революционных» баз, чем обрекла себя на быстрый разгром правительственными войсками и констабулярией. Военное поражение и усилившийся антагонизм между крестьянами и студентами внутри ННА привели к разрыву между Бускайно и Сисоном, так что последний был вынужден уйти из ННА. Уцелевшие остатки отрядов Данте перебазировались на север, в провинции Самбалес и Исабела.

Филиппинские коммунисты сумели противостоять натиску маоистских раскольников, сохранили верность марксистско-ленинской идеологии, вели последовательную и решительную борьбу с левым «революционаризмом». Идеология маоизма получила распространение в ограниченной социальной среде, ее основной опорой стала лишь часть студенческой молодежи и интеллигенции. Тем не менее подрывная деятельность маоистов принесла немалый вред. Она привела к расколу коммунистического движения, ослаблению массовых демократических организаций (МАН и МАСАКА), способствовала распространению левацких экстремистских взглядов среди значительной части студенческой молодежи, сорвала усилия филиппинских коммунистов и других прогрессивных сил по созданию широкого антиимпериалистического фронта.

ОБОСТРЕНИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОТИВОРЕЧИЙ НА РУБЕЖЕ 60—70-х ГОДОВ

Рост социального недовольства, получивший отражение в общественном подъеме 60-х годов, сопровождался усилением противоречий внутри господствующих классов. Основным содержанием этого процесса было углубление конфликта между олигархической правящей элитой и национальной буржуазией, которая стремилась к окончательной ликвидации традиционной власти «старой олигархии». Кризис «в верхах» был подготовлен всем ходом внутреннего развития филиппинского общества впериод независимости, характеризовавшимся неуклонным ростом экономического и политического влияния нового поколения национальной буржуазии. Он получил выражение в усилении политической борьбы, достигшей высшего накала к моменту новых президентских выборов 1969 г. Впервые в истории независимых Филиппин президент добился своего переизбрания на второй срок. Результаты выборов во многом определила позиция Маркоса, сумевшего оценить изменение в соотношении классово-политических сил и сделавшего главную ставку на национальную буржуазию. Именно устремления национальной буржуазии, заинтересованной в обеспечении условий для экономического прогресса и независимого развития, легли в основу избирательной программы президента. Сыграла роль и умелая тактика Маркоса, учитывавшего настроения широкой общественности. Одним из предвыборных обещаний президента было обязательство вывода филиппинских войск из Вьетнама (оно было осуществлено вскоре после его переизбрания), встреченное с одобрением большинством филиппинцев. Популярности Маркоса способствовали и некоторые успехи в экономической области, в первую очередь — самообеспечение рисом (спад его производства наступил несколько позже, с начала 70-х годов), и осуществление курса на развитие контактов с социалистическими странами.

Выборы 1969 г. свидетельствовали о политическом банкротстве «старой олигархии». Кандидат от Либеральной партии С. Осменья (младший), ставленник земельной аристократии и старой бюрократической верхушки, потерпел сокрушительное поражение — Маркос собрал огромное большинство голосов.

Приход к власти второго правительства Маркоса вызвал дальнейшее обострение противоречий внутри правящих классов. Политическая борьба, обычно затихавшая после окончания выборных кампаний, приобрела еще более ожесточенный характер, концентрируясь вокруг фигуры президента. Лейтмотивом политической жизни начала 70-х годов стало формирование многочисленных оппозиционных течений и группировок, выступавших против Маркоса. Наиболее активно действовала «старая олигархия», представители которой организовали широкую антиправительственную кампанию в конгрессе, правой печати, внутри обеих партий, на местах.

Одним из главных политических противников Маркоса с конца 60-х годов стал Б. Акино (младший), сын известного коллаборациониста, сенатор — депутат от Либеральной партии, заявивший о намерении выставить свою кандидатуру на пост президента на выборах 1973 г. Его программа предусматривала ликвидацию латифундий, но фактически он имел целью установить личную диктатуру. В то же время Акино, будучи сам крупным землевладельцем, продолжал поддерживать связи со «старой олигархией», правой оппозицией, а в начале 70-х годов установил контакты с маоистскими группировками в Тарлаке (где концентрировались земельные владения его семейства), рассчитывая использовать их для борьбы с Маркосом.

На рубеже 60—70-х годов активизировалось ХОД, представлявшее левоцентристское течение в оппозиции Маркосу. Его лидер Р. Манглапус также собирался выставить свою кандидатуру на президентских выборах 1973 г., намереваясь создать новую «христианскую» партию по образцу европейских. Католическое духовенство раскололось на несколько группировок — в его рядах появилось много сторонников ХСД, наблюдалось дальнейшее полевение молодых священников, причем часть из них подпала под влияние маоизма; в то же время верхушка католической иерархии занимала консервативные позиции, ряд ее представителей поддерживал реакционные элементы из правой оппозиции.

Крайне левый фланг оппозиции был представлен многочисленными экстремистскими группировками, из которых наиболее активными были маоисты. Во многих случаях маоисты шли на прямое сотрудничество с наиболее реакционными элементами, их использовали правые политиканы, представители помещичьей олигархии для устранения политических противников (вплоть до организации политических убийств и разного рода провокаций). В 1971 г. возобновились вооруженные выступления ННА в провинции Исабела, ее руководители расширили контакты с КНР, в частности получали большие партии китайского оружия. Маоистские группы, действовавшие в Маниле, стали прибегать к тактике «городских партизан», террористическим актам, организовали серию взрывов и покушений на видных политических и государственных деятелей. Провокации маоистов сопровождали почти все массовые выступления трудящихся, вызывая ненужные жертвы и применение насилия со стороны армии и полиции. Действия маоистской оппозиции накаляли и без того напряженную политическую обстановку.

Обострение противоречий в политической жизни страны было одним из симптомов кризиса существующей государственно-политической системы, сложившейся еще под властью США и превращенной в орудие власти в руках олигархической элиты. Несоответствие буржуазно-демократической формы и реального содержания действовавших политических институтов проявлялось в сохранении сильных феодально-колониалистских традиций во всех звеньях государственно-политической структуры, вырождении двухпартийной системы, превратившейся в инструмент беспринципной борьбы между соперничающими политическими группировками, засилье на местах помещичье-бюрократической олигархии, опиравшейся на своих ставленников, в конгрессе и государственном аппарате, росте таких явлений, как коррупция, достигшая колоссальных размеров и поразившая всю политико-административную систему, беззаконие, политический гангстеризм и т. п. С начала 70-х годов стали раздаваться настойчивые требования изменения существующей формы организации власти, пересмотра конституции 1935 г., механизма выборов и двухпартийной системы. С 1971 г. приступил к работе Конституционный конвент, созванный президентом для выработки новой конституции, которая предусматривала переход к парламентской форме правления европейского типа.

В составе конвента оказались как представители буржуазно-националистических кругов, так и значительное число профессиональных политиков, что предопределило сильные противоречия между его участниками.

Политический кризис усугублялся экономической нестабильностью — замедлением темпов экономического роста, трудностями и противоречиями процесса индустриализации, продолжающейся зависимостью от иностранного капитала, тяжелым состоянием сельского хозяйства (начавшийся спад «зеленой революции» уничтожил надежду на поднятие сельскохозяйственно-то производства с помощью чисто технических средств), пагубно воздействовавшим на общее экономическое развитие.

Кризисные явления в политической и экономической жизни сопровождались обострением социальных противоречий. С конца 60-х годов вновь поднялась волна социального недовольства в деревне, выливавшаяся в массовые походы и демонстрации крестьян с требованиями осуществления аграрной реформы. Особая напряженность создалась в районах проведения «зеленой революции», вызвавшей усиление противоречий между массами издольщиков и безземельных батраков, с одной стороны, и зажиточной деревенской верхушкой и помещиками — с другой.

Пришел в движение и мусульманский юг Филиппин. С 1968 г. провинция Котабато на Минданао стала ареной вооруженных столкновений между местным мусульманским и христианским населением в значительно более крупных масштабах, чем в прежние годы. Эти вспышки стихийного антагонизма оказались лишь прелюдией к мощному повстанческому движению мусульман, развернувшемуся в начале 70-х годов.

Причинами обострения обстановки на мусульманском Юге были сохранение социально-экономической отсталости южных районов, проведение правящими кругами Филиппин дискриминационной политики в отношении нацменьшинств, способствовавшей укреплению этнической, культурной и религиозной обособленности мусульманского общества. В то же время усиление процесса капиталистического развития Филиппин после достижения независимости затронуло и южную периферию.

В государственные программы экономического развития, как правило, включались мероприятия по хозяйственному освоению южных территорий (прежде всего Минданао), значительно возросла иммиграция из перенаселенных промышленных центров, в результате чего увеличились масштабы отторжения земель, принадлежавших мусульманскому населению. Большинство конфликтов между мусульманами и христианами выражали протест моро против захватов земельных участков.

Втягивание южных районов в систему капиталистического хозяйства способствовало углублению социальной дифференциации в мусульманском обществе, развитию таких явлений, как аграрное перенаселение и безработица. Вторжение капиталистических отношений привело к росту национального самосознания мусульманских народов (этот процесс стал отчетливо проявляться с 50-х годов). Его носителем выступила местная образованная прослойка, принадлежавшая к имущим слоям. В условиях исторически сложившейся этнической и культурной изоляции мусульманских народов развитие их национального самосознания происходило вне процесса общефилиппинской национальной консолидации и получило выражение в усилении мусульманского национализма, возникновении течений, направленных к модернизации и реформации ислама, установлении контактов с мусульманскими государствами в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке.

Организационное оформление мусульманского националистического движения относится к 50-м годам. В вопросах взаимоотношений мусульманской периферии и христианского центра лидеры и идеологи первых мусульманских организаций занимали умеренную позицию, не выходившую за рамки требований автономного управления, ликвидации политической дискриминации, принятия мер по социально-экономическому развитию южных районов. Во второй половине 60-х годов среди мусульманских националистов (главным образом молодого поколения) возникло радикальное течение, выступившее с сепаратистскими лозунгами и пропагандой вооруженных методов борьбы. Сепаратистские лозунги получили отражение в программах многочисленных организаций, возникших в конце 60-х годов. Наиболее крупные из них — созданное в 1968 г. «Движение за независимость мусульман» (с 1970 г. переименованное в «Движение за независимость Минданао»), развернувшее повстанческую борьбу в Котабато и районе оз. Ланао, и основанный в 1969 г. Фронт национального освобождения моро (ФНОМ), который возглавил повстанческое движение с 1973–1974 гг. На рубеже 60—70-х годов возникли также многочисленные экстремистские группы и вооруженные банды, занимающиеся уничтожением христианского населения (подобные же экстремистские группы стали создаваться и местными христианами). Массовую базу повстанческого движения составляет молодежь и крестьянство, у руководства мусульманских организаций, как правило, стоят выходцы из имущих слоев. С начала 70-х годов «мусульманский вопрос» стал одной из наиболее острых политических проблем Филиппин.

Таким образом, в начале 70-х годов страна находилась в состоянии глубокого кризиса, поразившего все сферы жизни филиппинского общества. Необходимость принятия срочных мер по преодолению сложившейся ситуации стала осознаваться правящими классами. Наиболее дальновидным политиком оказался президент Маркос, сумевший перейти к практическому решению этих проблем. В начале 1971 г. Маркос призвал к «демократической революции сверху». В качестве первоочередных задач выдвигались борьба с помещичье-бюрократической олигархией, ликвидация ее политического и экономического влияния и проведение реформ «сверху» для предотвращения социального взрыва, создание условий для политической стабилизации и экономического прогресса. В качестве основной меры по обеспечению реализации мероприятий, намеченных программой, предполагалась централизация государственной власти в руках президента. В выработке программы и в последовавших затем событиях прослеживалось влияние объективных факторов и субъективного элемента — характера личности Маркоса, с одной стороны, осознавшего опасность объективно сложившейся обстановки и вынужденного вырабатывать незамедлительные и эффективные меры по преодолению кризиса, с другой — движимого личными побуждениями — стремлением сохранить власть в качестве главы государства.

Необходимо отметить, что Маркос действовал с позиций реалистически мыслящего буржуазно-националистического деятеля. Выработанная им программа отвечала в первую очередь устремлениям крупной национальной промышленной буржуазии, заинтересованной в ликвидации власти «старой олигархии» и расчистке пути для ускорения капиталистического развития. Представители этого слоя и связанных с ними технократов принимали непосредственное участие в выработке президентской программы. Реальной силой, на которую возлагалась задача насильственного устранения правой и левой оппозиции и обеспечения концентрации власти в руках президента, выступила армия. Руководители военно-полицейских сил действовали в тесном контакте с президентом. 21 сентября 1972 г. Маркос подписал декрет о введении в стране чрезвычайного положения, использовав в качестве предлога покушение на министра обороны, предположительно организованное маоистами. В последовавших затем заявлениях Маркос обосновал введение чрезвычайного положения угрозой со стороны левой оппозиции (в первую очередь маоистской) и заговором правых сил, связанных с помещичьей олигархией. Произошла смена формы правления, установлена единоличная власть президента, распущен конгресс, а вскоре и все политические партии. Введение чрезвычайного положения сопровождалось арестами большинства оппозиционных лидеров, ряда представителей помещичьей верхушки, связанных с ней политических боссов, крупных чиновников и т. д. Были запрещены все органы печати (правого и левого направления), средства массовой информации поставлены под контроль правительства, распущены массовые демократические организации. С первых дней введения чрезвычайного положения началась ликвидация частных армий земельных магнатов (общее число вооруженных наемников превосходило численность регулярной армии), изъятие огнестрельного оружия у частных лиц (более 600 тыс. единиц), стали приниматься решительные меры по борьбе с коррупцией и преступностью.

Вместе с декретом о чрезвычайном положении было обнародовано решение о проведении комплекса социально-экономических преобразований.