Я не видел Оберн целую неделю. После того, как она пропустила первое занятие, я написал ей e-mail, потом еще один, но они оба остались без ответа. Возможно, я забыл включить оповещения. Я всегда знал, что у нас с Оберн не может быть будущего, но видимо, наши отношения закончились намного быстрее, чем я ожидал.

Войдя в класс в четверг после обеда, я все еще надеялся, что она придет. Не веря своим глазам, я дважды посмотрел на заднюю парту справа от меня. Оберн сидела на своем обычном месте, как ни в чем не бывало. Мою грудь сдавило от тоски, пока я наблюдал, как она в своей беззаботной манере общается с сидящей рядом студенткой. Оберн рассмеялась над чем-то, и в этот момент ее притягательное личико не выражало ничего, кроме спокойствия. Она была обворожительна и заставляла мое сердце пылать, как никто другой. Однако, облегчение от того, что я увидел ее здесь, живую и невредимую, продлилось не долго.

Я кинул книги на обшарпанный вишневый стол, проверил, что все на своих местах, и начал урок. Быстро рассказав основную информацию о нашем следующем авторе, Владимире Набокове, я представил его главное произведение “Лолита”. На протяжении всего своего рассказа я одним глазом наблюдал за Оберн, и совсем скоро ее демонстративное игнорирование окончательно меня достало.

Мне нужно было поговорить с ней, кончики пальцев покалывало от предвкушения, в горле пересохло, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.

- Давайте перейдем к практике. Предлагаю вам следующие двадцать минут посвятить истории о запретной любви. Стиль – свободный. За основу возьмите “Лолиту” Набокова. Попробуйте раздвинуть границы, испытайте себя, - закончил я и быстро осмотрел класс. Студенты открывали свои блокноты и тетради, которые они обычно оставляли у меня, чтобы я мог проверить их сочинения. - Скажем... - я бросил взгляд на часы, - в три сорок пять ставим точки. – Глаза всех присутствующих устремились на часы, висящие над дверью, и как по команде их головы склонились над бумагой. Я прошел мимо нескольких парт в ряду, где сидела Оберн, и она смело встретила мой взгляд, когда я подошел к ее столу.

- Оберн, можно с тобой поговорить за дверью? – сухо спросил я, остановившись рядом с ней.

Ее глаза сверкнули от смеси боли и раздражения, она подозрительно прищурилась, но все же кивнула. Я вышел следом за ней из класса с яростью и похотью кипящими в моей крови. Тяжелая дверь захлопнулась за мной с резким щелчком. Оберн повернулась ко мне лицом, ее руки были скрещены на груди, а глаза превратились в щелки, но прежде чем она успела сказать хоть слово, я схватил ее за локоть и потащил к соседней двери. Затолкнув ее в темную комнату, я шагнул следом, не заботясь о том, чтобы включить свет. Отсутствие окон помогало нам скрыться от любопытных глаз, но была в этом и своя негативная сторона. Близость наших тел в этом темном пространстве заставила мои чувства обостриться до предела.

Я был чертовски напряжен, каждая мышца в моем теле пульсировала от страсти и злости.

- Почему, черт возьми, ты игнорируешь меня? - Я наклонился на те несколько дюймов, что нас разделяли, и прорычал ей эти слова прямо в ухо. Я слышал ее глубокий резкий вздох и чувствовал движение ее груди возле моей. - Ответь. - Я сжал бедро Оберн и прижался ближе, поднимая ее и усиливая собственную хватку с каждой секундой.

- Я уже говорила. - Извиваясь, она просунула руки между нашими телами и попыталась меня оттолкнуть. Но я держал ее очень крепко, не давая возможности отстраниться.

- Я не верю тебе. - Мое дыхание омывало нежную кожу у нее под ушком. - Думаю, тебе просто нравится доводить меня.

- Ты с ума сошел, - процедила она сквозь зубы.

- Это ты сводишь меня с ума. - Я провел носом по раковине ее уха и почувствовал, как дрожь охватила ее тело с головы до ног. Пальцы Оберн сжались на моих твердых бицепсах. Когда мои глаза привыкли к темноте, я понял, что мы втиснулись в небольшую кладовую. Одной рукой я опирался о полку над ее головой, удерживая свое тело над ней, а другой сжимал ее бедро, достаточно сильно, чтобы оставить синяки.

- Рид...

- Ммм... Господи, я так люблю, когда ты называешь меня по имени, - прорычал я, растворяясь в ней.

- Не говори так, - ее тихие слова отчётливо раздались в пространстве между нами.

- Почему? - выдохнул я, прикусив мочку ее уха.

- Потому что я пытаюсь забыть тебя! - Отчаянный крик Оберн едва не заставил мое сердце остановиться.

- Как ты можешь забыть меня, если между нами еще ничего не было? - выдохнул я, вырисовывая круги на ее бедре у края шорт. Она подвинулась, открывая мне лучший доступ, пока мои пальцы не добрались до влажного хлопка у нее между ног. Отодвинув мешающую ткань в сторону, я без раздумий скользнул пальцем вглубь. - Ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, Оберн. И ты можешь сопротивляться притяжению между нами не больше, чем могу я. Попробуй, Оберн. Попробуй сказать мне, что не хочешь каждой клеточкой своего тела того, что я сейчас делаю. - Она выгнулась и принялась раскачивать бедрами, став рабыней того удовольствия, что я дарил ей в эту минуту. Казалось, мои слова каким-то образом заставили ее открыться. Вытащив руку из ее трусиков, я взял в ладони ее лицо, прежде чем яростно поцеловать. Я целовал Оберн, не позволяя ей отвернуться или уйти, и не давая возможности дышать. Я украл ее реальность, став для нее всем - ее кислородом, ее кукловодом.

- Ты такая чертовски вкусная, - прошептал я, изучая руками ее тело. Она стонала, раскачивая бедрами взад и вперед, бутылки с чистящими средствами и ведра шатались при каждом нашем движении. Расставив руки в стороны, она сжала старые деревянные полки, когда мои пальцы снова нашли ее горячий центр и проникли в нее. Она была такой красивой, умной, забавной и такой моей. Она была моей.

- Мне всегда тебя будет мало. - Я толкался в нее пальцами, не боясь причинить боль. Если это слишком - мне все равно, потому что прошедшая неделя была для меня адом. Я жил в вечном ощущении пытки, потому что отчаянно хотел ее всеми фибрами своей души. Она повсюду мерещилась мне - ее смех в супермаркете, покачивание ее бедер в идущей по тротуару девушке, а затем она, как ни в чем не бывало, появилась у меня на занятии в этих чертовски коротких шортах. – И эта попка, - прорычал я, скользнув большим пальцем между ее ягодиц и надавив на задний вход, - Тоже моя, - закончил я и ввел палец через первый круг мышц. Она вскрикнула, сжав мои плечи. Я почувствовал жгучую боль в месте, где она оцарапала мою кожу, но это не имело значения. Моя кровь кипела, словно мне ввели дозу морфия. Оберн лучше любого наркотика возносила меня на вершину блаженства.

- Боже, я ненавижу тебя, - прерывисто выдохнула она между стонами. - Я, черт возьми, ненавижу тебя, - продолжила она, стиснув зубы и не переставая объезжать мою руку, пока я приближал ее к краю. - Этого ты хочешь? Тебе нравится знать, что я намокаю лишь от одной мысли о тебе? Что звук твоего голоса в классе так сильно заводит меня, что я не могу сконцентрироваться ни на чем, кроме мысли о твоем члене и о том, как он будет ощущаться внутри меня? Я ненавижу тебя за то, что хочу. Ненавижу за то, что вызываешь во мне желание обладать тем, что я никогда не смогу получить! Тем, что ты ни за что мне не дашь! – кричала она сквозь стоны и рыдания, трахая мои пальцы, пока я не надавил глубже, вращая еще быстрее. Оберн кончила, сотрясаясь вокруг моих пальцев, и я зарычал, выкачивая из нее все до последней капли. Я продолжал до тех пор, пока ее тело не ослабло, а мышцы не расслабились. Мягкие губы коснулись кожи под моим ухом, и она медленно и равномерно втянула ее, но не слишком сильно.

- Господи, - прошептал я, пока она приходила в себя. Уткнувшись ей в шею, я сделал несколько длинных глубоких вдохов, пытаясь взять под контроль свою пульсирующую эрекцию. Я хотел ее, но не здесь. Не в первый раз.

Наконец, вернув себе какое-то подобие контроля, я попробовал ее на вкус, лизнув кожу на изгибе шеи. Мне нравилось ощущать на ней собственный вкус. Нравилось доводить ее до предела, обнажая скрытые в ней дикость и страсть.

- Можешь опустить меня? - попросила она лишенным эмоций голосом. Мое сердце едва не остановилось.

- Оберн, - мой голос был полон эмоций. Я молился, чтобы мне не пришлось снова смотреть, как она уходит от меня. Услышав шуршание ткани, я понял, что она пытается поправить одежду, и выставил руку, чтобы остановить ее прежде, чем она успеет открыть дверь.

- Перестань, Рид. Это не поможет, - яростно прошептала она. - Все слишком сложно. Больше того, я не уверена, что оно того стоит. - Ее голос дрогнул, и я крепче сжал ее талию, обхватив рукой за плечи и зарывшись носом ей в шею.

- Знаю, все чертовски сложно, но я не могу держаться от тебя подальше.

- Это не справедливо. То, что ты просишь у меня - не справедливо! - выкрикнула она, и ее злость напрямую контрастировала с моим подчинением. - Все это ныканье по углам заставляет меня чувствовать себя твоим грязным секретом, – голос Оберн сорвался на последнем слове.

- Знаю. Ты должна понять - я женат. Ее родители известные и очень уважаемые в городе люди, - пояснил я.

Ее грозный шепот эхом разнесся в темной комнате.

- Тогда почему ты снял свое обручальное кольцо? – вопрос Оберн повис в немой тишине между нами, когда я коснулся того места на своем пальце, где раньше было платиновое кольцо.

- Мне больше не казалось это правильным, - наконец, ответил я.

- Думаю, что и это больше не правильно, - ее тихие слова прозвучали как финальный аккорд, и мою грудь сковало от холода.

- Я не могу потерять тебя, ты - единственный человек, рядом с которым я могу быть самим собой. Даже если все это пройдет, - намекнул я на сексуальное напряжение, которое мы оба испытывали минуту назад, - Мне нужна твоя дружба.

- Рид, - прошептала она. Я надеялся, что она сломается. Молился достучаться до нее. Я не мог объяснить власть Оберн надо мной, но ей каким-то образом удалось вдохнуть жизнь в мое израненное сердце.

- Пожалуйста, - прошептал я, положив руку ей на шею и притянув к себе. - Пожалуйста, Оберн, - выдохнул я напротив ее губ.

Я почувствовал, как ее тело прижалось к моему, когда едва касаясь, она провела рукой по моей шее, сцепила руки у меня спиной и прислонилась лбом к моим губам. Так мы и стояли в объятьях друг друга, и наше дыхание было единственным, что нарушало тишину в кладовой.

- Мы должны вернуться в класс, - сказала Оберн, спустя несколько долгих минут. Она все еще была настороженной по отношению ко мне, но я готов был все исправить. Я должен все исправить. Возможность потерять ее - это риск, на который я не могу пойти.

- Наверно, мне стоит прогулять остаток урока, - сказала она, отстраняясь от меня. – Наверняка я выгляжу тщательно оттраханной, хоть и не знаю об этом.

Я услышал улыбку в ее голосе, и мое сердце вернулось к жизни.

- Ты слишком подозрительна. Подожди. - Я достал телефон из кармана и включил фонарик. - Закрой глаза, - сказал я, прежде чем направить свет ей в лицо. Вытерев разразившийся макияж у нее из-под ресниц, я добавил, - Как всегда прекрасна, - и поцеловал ее в кончик носа.

Она улыбнулась, расчесывая пальцами спутанные волосы.

- Прости, что так отреагировала, - сказала Оберн и в следующее мгновение шагнула в мои объятия. Я инстинктивно обвил ее руками, прижимая к себе.

Положив голову ей на плечо, я удовлетворенно вздохнул.

- Я чуть с ума не сошел за эту неделю без тебя. Люди говорят о вторых половинках и родственных душах, не знаю, верю ли я в это, но казалось, что я сгорал изнутри, когда ты игнорировала меня. Я сгораю для тебя, Оберн. Сгораю дотла, - закончил я, не уверенный, готова ли она к тому бремени, что я взвалил на нее.

- Рид, - прошептала она мне на ухо. В этот момент меня переполняли эмоции, я почувствовал, как на глазах выступили слезы. - Прости, что игнорировала тебя. Я была так потрясена твоим возвращением в свою жизнь, последние несколько недель буквально все перевернули для меня, я просто испугалась.

- Мы можем не спешить, если хочешь, Оберн. Во всем, - вставил я.

- Знаю. Но это произошло не потому, что наши отношения развиваются слишком быстро, а потому что ты снова вернулся в мою жизнь. Мы так долго были вдали друг от друга, и вдруг я здесь, и ты здесь, и все снова как раньше. Это и испугало меня, а осознание того, что мы не можем быть вместе, по крайней мере на публике, разбивает мне сердце. - Ее голос дрогнул, но спустя мгновение она вздохнула и продолжила, - У меня такое чувство, что есть что-то, о чем ты не хочешь мне рассказывать, - отстранившись, Оберн взяла в ладони мое лицо, - Но я хочу, чтобы ты знал, я всегда - всегда - буду рядом, когда ты захочешь поговорить. В любое время дня и ночи, я буду рядом, - закончила она с ободряющей улыбкой.

- Ты лишаешь меня дара речи, - прошептал я, уткнувшись ей в шею и вдыхая ее успокаивающий запах.

- Нам пора возвращаться, - сказала она. Я зарычал в знак протеста, прежде чем ослабить объятия. Мне всегда будет не хватать времени с ней.

Я еще раз сжал руку Оберн, прежде чем приоткрыть дверь. Быстро осмотревшись, я не никого не заметил. Все еще держа Оберн за руку, я потянул ее за собой, но выйдя на яркий свет флуоресцентных ламп в холл, мы инстинктивно отпрянули друг от друга.

Несколько студентов подняли головы, когда мы зашли в класс, но основная часть не заметила нашего появления, продолжая яростно писать. Оберн села на место и посмотрела на часы. Я проследил за ее взглядом и понял, что мы отсутствовали почти пятнадцать минут. Я сел за свой стол, прямо напротив нее, наблюдая, как взяв ручку, она принялась писать. За те годы, что она у меня училась, я уже научился узнавать ее плавный почерк.

В три сорок пять я встал и объявил о том, что время вышло. Бросая взгляды в сторону Оберн, я рассказал, какой объем романа они должны прочесть к следующему занятию, и озвучил несколько тем, над которыми им следует подумать во время чтения. Мой взгляд снова вернулся к Оберн. Ее темные глаза казались немного встревоженными, когда она ожесточенно терла собственную шею, глядя на меня. Я прищурился, не понимая, зачем она это делает, и продолжил говорить. Закончив занятие, я наблюдал, как студенты расходятся, оставляя у меня свои блокноты. Оберн тоже положила свой мне на стол и странно посмотрела на меня, перед тем как снова потереть шею, после чего вместе со всеми направилась к двери.

- Привет, Рид, - услышал я и повернулся. Ко мне подошла последняя ученица, широко улыбаясь и сжимая свой блокнот. О черт. Это не хорошо.

- Привет, Стеф, - я улыбнулся ей в ответ. Мы часто пресекались со Стеф в городе, но у нас никогда не было шанса поговорить, кроме разве что поздороваться. - Что случилось?

- Я прочла “Лолиту” несколько лет назад, когда ее порекомендовала Опра. Мне очень понравилась эта книга. Сначала я думала, что Гумберт ужасный тип, но он так искренне любил ее. Однако, думаю, она его обыграла. Она - первоклассный манипулятор — эй, что это у тебя на шее? - она наклонилась ближе, и тяжелый запах ее парфюма атаковал мои ноздри.

- Эм... - я провел рукой по тому месту, на которое она смотрела.

- Похоже на синяк, - она нахмурилась и продолжила разговор о “Лолите”. Но я не слышал ее слов, когда понял, что хотела сказать мне Оберн. Мы проверили, как выглядит она, но не додумались осмотреть меня. Уверен, она оставила засос у меня шее, когда втянула мою кожу. Я и не думал, что она сделала это так сильно, но я мог просто не почувствовать, учитывая силу притяжения между нами.

- Я вынужден прервать тебя, мне нужно на встречу. Давай продолжим наше обсуждение во время следующего урока? - я мог думать лишь о том, чтобы как можно быстрее оказаться за дверью и посмотреть в зеркало.

- Конечно, - взгляд Стеф снова метнулся к моей шее и обратно. - Просто хотела сказать, что наслаждалась чтением, даже во второй раз. - Она простояла еще несколько секунд, дольше, чем это было необходимо.

- Я рад. Хорошего вечера, Стеф, - я вежливо улыбнулся ей на прощание.

Спустя пять минут я сел за руль Блейзера и открыл макияжное зеркало в козырьке.

- Охренеть, – ругнулся я при виде фиолетового синяка над ключицей. Я отчаянно надеялся, что больше никто не заметил того, что вышел я с безупречно чистой шеей, а спустя пятнадцать минут вернулся со свежим засосом цвета баклажана.

***

Вечером мне в голову пришла идея отправиться на пробежку. Надев кроссовки, я натянул первую попавшуюся безрукавную тенниску с защитой от УФ-лучей и намазал руки солнцезащитным кремом. Переступая через ступеньку, я поспешно сбежал по лестнице. Подумать только, я был так занят на протяжении последних шести недель, что совершенно забыл о своих пробежках.

В неспешном темпе я пробежал несколько кварталов вдоль главной улицы, и свернул к берегу. Мои мышцы ослабли, протестуя нагрузке, которую раньше приветствовали с радостью. Перейдя на мощенную тропинку параллельную берегу, я ускорился.

Ноги отталкивались от тротуара, а мозг бурлил в равной степени от возбуждения и отчаяния. Дело было не только в столкновении с Оберн сегодня днем, оставившим меня в напряжении желать новой встречи с ней. Последние несколько дней мой телефон разрывался от звонков и сообщений Мел. Уверен, она искала новый повод для ссоры. Я ответил на несколько ее сообщений, чтобы она не заявилась ко мне домой со своими претензиями. Последнее, чего мне сейчас хотелось, эти иметь дело с ее обвинениями и злостью. Я пытался сконцентрироваться на себе, ел более здоровую пищу, принимал витамины и посещал нашего семейного психотерапевта. Я не был уверен, что Мел не в курсе на счет моих встреч с ним, хоть он и убеждал меня в обратном. Но это было не важно, я ходил к нему не ради нас, а ради себя. И несмотря на то, что я пока не сказал ему ничего на счет Оберн, я мог рассказать ему обо всем остальном. Раз в неделю я мог высказаться о Мел, поведать о том, как идеальный брак моих родителей вызывал во мне желание оправдать их ожидания, об ошибке, которую я совершил, подписавшись над той пунктирной линией и о том, как от попыток совместить все это у меня возникало ощущение страха и беспокойства.

Я был рад, что могу вернуться к бегу и привычной рутине. Бег всегда был моей разрядкой, и я не осознавал, как сильно скучал по нему, пока не сделал перерыв на несколько месяцев.

Когда я достиг отметки в одну милю, мои мышцы нещадно ныли, а тело шаталось от слабости. Я неохотно сбавил темп до ходьбы, разочарованный тем, что летом каждый день мог спокойно пробежать по три мили. Остановившись у валуна с краю тропинки, я сделал растяжку, глядя на западную бухту, где мы с Оберн провели нашу первую ночь вместе. Я завел руки за спину и потянул ноющие мышцы в плечах, надеясь, что мне хватит гибкости суставов на дорогу домой. Спустя несколько минут растяжки и осознания того факта, что мое тело больше не выдержит издевательств на сегодня, я не спеша направился домой, углубившись в собственные мысли.

Мне хотелось дать Оберн все, но едва закрыв глаза, я видел заголовки. Школьный Учитель Соблазняет Ученицу. Для местных СМИ это стало бы знаменательным днем. Подобное внимание прессы в нашем маленьком штате не оставит мне шансов найти работу. Я пнул лежащий на дороге камень, пытаясь найти выход. Я работал над своей докторской в надежде, что однажды смогу стать профессором в местном колледже. Возможно, если серьезно взяться за работу, я смогу отработать оставшиеся классы за пару лет и получить должность помощника профессора, что позволит мне встречаться с Оберн без риска скандалов и сплетен.

Несколько недель назад я не знал, что принесет мне мое будущее и этот факт поражал меня до глубины души. Тревога и страх буквально парализовали меня, но со временем это чувство прошло. Оберн сказала, что наше время пришло, но я все еще не мог забыть выражение разочарования на ее лице. В ее словах было что-то большее, и это что-то заставляло меня думать, что мне никогда не хватит времени с ней.