Величайшая победа китайского народа, одержанная под руководством коммунистической партии над соединенными силами гоминдановской реакции и американского империализма, привела Китай в лагерь демократии и социализма. Эта победа открыла в истории Востока новую славную страницу. Освобожденный Китай вступил на путь широчайших демократических преобразований, перестройки всей своей экономики, создания новой культуры.

Еще во времена антияпонской войны (1937–1945) в освобожденных от врага районах коммунистическая партия Китая начала закладывать фундамент этих преобразований. Уже тогда коммунисты провели снижение арендной платы и долговых процентов, а затем и изъятие части земельных излишков у помещиков. Однако основные земельные площади все еще оставались в руках эксплуататорских классов. После разгрома японского империализма компартия, учитывая требования крестьян, развернула борьбу за окончательное упразднение феодальной системы землевладения, проводя политику передачи помещичьей земли, имущества и сельскохозяйственных орудий трудящимся.

То обстоятельство, что крестьяне получили землю не в административном порядке, а в результате ожесточенной классовой борьбы, вызвало небывалый рост активности масс, пробудило в них гордое чувство человеческого достоинства и веру в свои силы. Почувствовав себя подлинными хозяевами земли, крестьяне поняли, что отныне они должны отстаивать завоеванные права, свои посевы, свои дома. Широкое крестьянское движение за передел земли способствовало укреплению демократического правительства, помогало Народно-освободительной армии в ее героической борьбе с вооруженными силами реакции, которые пытались вернуть потерянные для гоминдана районы страны и уничтожить в них народную власть.

Весть о разделе помещичьей земли, проникнув в ряды гоминдановских войск, состоявших в основном из мобилизованных крестьян, ускорила разложение гоминдановской армии. Солдаты на каждом шагу убеждались, что только компартия борется за интересы народа, а гоминдан, окончательно разоблачивший себя как банда американских наймитов, как банда казнокрадов и спекулянтов, лишь обирает народ и продает страну иностранному капиталу.

Освобожденная Советской Армией от японских оккупантов Маньчжурия, — где развертывается действие романа Чжоу Ли-бо, — представляла лакомый кусок для гоминдановской клики и американских монополий. Здесь, как известно, — богатейшие залежи каменного угля и железных руд, широко разветвленная железнодорожная сеть. Кроме того, Маньчжурия — крупнейший промышленный район Китая. Неудивительно, что борьба гоминдана за Маньчжурию, после того как оттуда были эвакуированы советские войска, приобрела невиданно ожесточенный характер.

В Маньчжурии, особенно в маньчжурской деревне, подавляющую часть населения которой составляли безземельные и батраки, развернулась непримиримая классовая борьба.

Следует сказать, что у маньчжурских крестьян были не только экономические счеты со своими эксплуататорами. Многие помещики, стараясь сохранить и приумножить свои владения, в прошлом активно сотрудничали с японскими захватчиками, работали в органах японской разведки, расправляясь с крестьянами при помощи иностранных штыков, что не могло не вызвать урагана народного гнева против поработителей и изменников родины.

Реакционные элементы маньчжурской деревни (помещики, кулаки, чиновники, офицеры бывшей армии Маньчжоу-го) встретили аграрную реформу актами саботажа, тайным и явным вредительством, диверсиями и вооруженными выступлениями. В таких условиях передел помещичьей земли не мог, конечно, пройти мирно.

С другой стороны, успешному проведению реформы мешали недостатки организационно-политического характера, которые допускали в своей деятельности еще неопытные партийные и административные работники. Случались порой и серьезные ошибки.

Бригады, организованные для проведения земельной реформы, приступали к работе неуверенно, наощупь, часто даже не зная, сколько у помещиков земли и как ею распорядиться. Некоторые молодые работники, недостаточно осмыслив порученное им задание, предпочитали проводить раздел земли в административном порядке, забывая, что их задача состоит прежде всего в том, чтобы помочь бедноте объединиться и тогда уже сводить счеты с помещиками.

Помещики и кулаки, разумеется, постарались использовать в своих интересах эти ошибки. Они укрывали от учета наиболее плодородные земли, отдавая крестьянам плохие участки. Бывало и так, что крестьяне, боясь расправы в случае возвращения гоминдановских войск, или совсем отказывались брать помещичью землю, или, не раздумывая, соглашались с любым ее перераспределением. В результате многие бедняки и после проведения реформы фактически оставались ни с чем. В Маньчжурии это образно называли «недоваренным обедом». Там, где работа не доводилась до конца и помещичье землевладение продолжало существовать, местная власть порою вновь оказывалась в руках врага и его пособников.

Другая категория ошибок сводилась к недооценке роли середняков. Последних, в лучшем случае, просто оттесняли от участия в общественной и экономической жизни села, а в худшем — конфисковали у них скот и имущество. Это явно противоречило политике коммунистической партии Китая. Мао Цзе-дун еще в 1947 году указывал:

«Курс нашей политики таков: опираясь на бедняка, держа прочный союз с середняками, ликвидировать систему феодальной и полуфеодальной эксплоатации класса помещиков и кулаков.

Со временем все эти ошибки были исправлены, и повсюду, где прошла аграрная реформа, крестьяне навсегда покончили с помещичьей кабалой.

Огромное прогрессивное значение аграрной реформы сказалось не только в том, что она улучшила жизнь народа и способствовала быстрому росту классового сознания деревенской бедноты. Реформа создала также условия для развития всех производительных сил страны, закладывая таким образом основы экономической и политической независимости Китая.

Аграрная реформа, явившаяся необходимым условием для строительства независимой Народной республики Китая, естественно, стала одной из центральных тем современной китайской литературы. Жизненное значение этой темы для современной китайской литературы, которая использовала лучшие достижения демократической литературы прошлого, и особенно литературы периода антияпонской войны, заключается также и в том, что она наиболее полно раскрывает процесс формирования нового человека из народа.

Народная в своей сущности, пользующаяся живым языком, доступным для понимания широких масс трудящегося населения Китая, современная китайская литература развивается по пути, указанному Мао Цзе-дуном еще в 1942 году.

«Мы должны, — говорил тогда Мао Цзе-дун, — поднимать и возвеличивать народные массы, труд и борьбу народа, народную армию, народную партию… Все, что мы пишем, должно способствовать объединению, движению вперед, единодушию в боевом порыве, уничтожению всего отсталого, подъему всего революционного». Эти указания вождя коммунистической партии Китая, открывшие новую главу в истории китайской литературы, с каждым годом находят все более и более яркое выражение в творчестве таких народных писателей, как Чжао Шу-ли, Лю Бай-юй, Чжоу Ли-бо, Лю Цин, Цао Мин и др., литературная деятельность которых началась в период национально-освободительной войны китайского народа против японских захватчиков.

Национально-освободительная борьба китайского народа всегда была частью мировой революционной борьбы, а порожденная ею китайская демократическая литература — частью мировой революционной литературы. Развитие этой борьбы и становление этой литературы проходило в Китае под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции.

«Октябрьская революция, — писал Мао Цзе-дун, — помогла прогрессивным элементам мира и Китая применить пролетарское мировоззрение для определения судьбы страны и пересмотра своих проблем. Идти по пути русских — таков был вывод».

Сначала русская классическая, а затем советская литература явилась для китайского народа, как неоднократно указывал основоположник китайской реалистической литературы Лу Синь, учителем и другом. «Она, — подчеркивал Лу Синь, — дала возможность разглядеть, что в мире существует два рода людей — угнетатели и угнетенные…»

Влияние советской литературы на современную китайскую литературу многогранно.

«Именно советскую литературу, — говорит Чжоу Ли-бо, — избрали мы нашим учителем. Наши писатели нашли в ней самые прогрессивные творческие методы, которые учат глубокой идейности, тесной связи с народом, правдивому изображению жизни и борьбы трудящихся. Эти методы, в соответствии с учением Ленина и Сталина, превращают литературу в дело исключительной партийности».

Благодаря советской литературе китайские писатели сумели убедительно показать нового героя — борца за демократию, человека непреклонной воли и цельного характера, для которого личное неотделимо от общественного, а интересы родины и народа превыше всего.

Нового героя породила китайская действительность, закалила освободительная борьба, воспитала коммунистическая партия, а советская литература помогла китайским писателям, и в частности Чжоу Ли-бо, вглядеться в черты этого героя и правдиво нарисовать его образ.

Чжоу Ли-бо родился в 1909 году в одной из деревень уезда Иян Хунаньской провинции, где отец его был учителем. Любознательного и способного юношу не удовлетворил трехгодичный курс средней школы, которую он окончил в уездном городе, и в 1927 году Чжоу Ли-бо отправился в Шанхай. Там, преодолевая лишения и невзгоды, будущий писатель работал, изучал китайскую литературу, там он впервые познакомился с произведениями русских классиков и творчеством советских писателей.

В 1932 году японская военщина при активном содействии предателя родины Ван Цзин-вэя, который возглавлял тогда гоминдановское правительство, напала на Шанхай и устроила на его улицах кровавую бойню.

Чжоу Ли-бо примкнул к национально-освободительному движению шанхайского пролетариата, за что был арестован и два года просидел в тюрьме. Но варварский тюремный режим не сломил воли молодого патриота. Оказавшись на свободе, Чжоу Ли-бо вступил в Лигу революционных писателей, руководимую Лу Синем. В журналах Лиги, которая боролась за создание реалистической литературы, служащей целям национально-освободительного движения, появились первые статьи и очерки Чжоу Ли-бо, посвященные вопросам языка и литературы.

Чанкайшистская охранка, жестоко расправлявшаяся со всеми прогрессивно настроенными людьми, вскоре разгромила организации Лиги. Начались аресты, похищения и предательские убийства писателей из-за угла. Ускользнув из рук гоминдановских палачей, Чжоу Ли-бо перебрался в один из освобожденных районов, где вступил в ряды китайской Красной армии.

В 1939 году молодой писатель оказался в Яньане — столице освобожденного Китая — и здесь несколько лет преподавал на литературном факультете Академии литературы и искусств имени Лу Синя, которая готовила высококвалифицированных культработников для армии.

После капитуляции Японии Чжоу Ли-бо направляется в освобожденную советскими войсками Маньчжурию и становится там участником одной из бригад по проведению земельной реформы.

Чжоу Ли-бо принадлежит к той плеяде писателей-реалистов, которых вырастил и воспитал Лу Синь, которым он привил свою любовь к советской литературе и завещал пропагандировать эту литературу среди широких масс Китая.

Первой большой работой Чжоу Ли-бо был перевод романа Михаила Шолохова «Поднятая целина». Работа над переводом выдающегося произведения советской литературы оказала огромное влияние на все последующее творчество писателя.

Роман «Поднятая целина» был впервые опубликован на китайском языке в апреле 1946 года.

Гоминдановская охранка обрушила в это время на прогрессивных деятелей и демократические организации все виды полицейского террора, а реакционная пресса, раболепствуя перед американскими интервентами, начала неистовую травлю коммунистов и усилила распространение клеветы на Советский Союз. В подобных условиях издание такой книги явилось не только литературным событием, но и политическим выступлением.

Чжоу Ли-бо предпослал переводу предисловие. В нем он открыто объявил себя сторонником Советского Союза и противопоставил счастливую жизнь советских колхозников жалкому прозябанию крестьян в гоминдановском Китае.

В 1947–1948 годах Чжоу Ли-бо опубликовал роман «Ураган», доставивший автору широкую известность.

В этом романе нашли отражение наиболее характерные черты тех грандиозных событий, которые произошли в китайской деревне вслед за разгромом японского империализма.

Автор ограничил действие рамками одной маньчжурской деревни, но это ни в какой степени не снизило познавательного значения романа. Все, что происходило в деревне Юаньмаотунь, было характерно почти для всех районов великого Китая. Чжоу Ли-бо удалось мастерски показать рост сознания многомиллионного китайского крестьянства, которое с помощью коммунистической партии поднялось на борьбу со своими вековыми угнетателями. Чжоу Ли-бо правдиво описал китайских коммунистов — организующую и руководящую силу китайского народа, их беззаветное служение своей родине.

В высказываниях героев романа гоминдановские прислужники Уолл-стрита и их опора внутри страны — помещики и ростовщики — получили убийственную характеристику.

Все это не могло не содействовать популярности романа, доступного по своей форме и языку самым широким массам народа.

События, описанные в романе «Ураган», основаны на исторических фактах. Но изображение борьбы крестьян против системы феодального землевладения, обрекавшей их на голод и нищету, не представлялось автору самоцелью. Это было лишь средство для показа того, как в результате нарастания и развития борьбы за землю рождается и формируется новый человек.

Центральная идея романа — пробуждение крестьянства к политической деятельности и воспитание компартией из темных забитых людей смелых, сознательных борцов за коренное переустройство общества — делает его произведением актуальным, направленным на преодоление пережитков феодализма в сознании тружеников китайской деревни.

Роман «Ураган» выгодно отличается от других китайских произведений, посвященных аграрной реформе, широтой и богатством затронутых в нем тем.

Автор показывает и непосильный труд бедняков, и праздность, которая царит в помещичьих домах. Он повествует о том, как крестьяне, покончив со своим злейшим врагом Хань Лао-лю, грудью становятся на защиту родной деревни, когда с гор спускается гоминдановская банда. Он изображает, наконец, новую счастливую жизнь, расцветающую на освобожденной земле.

Попутно автор поднимает и такие актуальнейшие темы, как перевоспитание нетрудовых элементов, как тяга крестьян к коллективным методам работы, раскрепощение женщины и привлечение ее к общественной деятельности.

На страницах романа Чжоу Ли-бо вывел целую галерею типов китайской деревни. Многих из них автор сознательно наделяет чертами шолоховских героев. Самый яркий пример — возчик Сунь, образ которого настолько полюбился Чжоу Ли-бо, что он пронес его через все свое произведение. Этот хитрец и веселый балагур — родной брат деда Щукаря из Гремячего Лога.

Помещик Хань Лао-лю некоторыми чертами своего характера напоминает кулака Лапшинова. Он также не брезговал ничем, стяжая себе состояние, предусмотрительно припрятывал ценности, надеясь, что ураган пронесется мимо него.

Отдельные черты шолоховских героев проявляются в характерах и других персонажей романа, но все-таки ни о каком копировании или механическом заимствовании говорить здесь, разумеется, нельзя. Образы романа «Ураган» так же глубоко самобытны и оригинальны, как самобытна и неподражаема породившая их среда.

Чжоу Ли-бо хорошо знал и обстоятельно изучил людей, которых он сделал героями своего произведения.

Особенно удался автору образ главного героя — начальника бригады Сяо Сяна. Это — простой, обаятельный человек, преданный партии и народу коммунист, всегда спокойный и сдержанный. У него железная воля, широкий ум государственного человека, беспощадная требовательность к самому себе и ясное понимание своей ответственности перед родиной. Целиком отдавший себя борьбе за освобождение и счастье своего народа, Сяо Сян — воплощение мудрости и совести партии.

С большой теплотой и искренностью очерчены автором руководители крестьянского союза. Павший смертью героя первый председатель союза Чжао Юй-линь надолго запомнится читателям, как образ народного вожака, человека большой любви к своему народу и ненависти к угнетателям. Последовательно, с чувством горячей симпатии создает Чжоу Ли-бо образ бывшего батрака Го Цюань-хая, вкладывая в него лучшие национальные черты китайского народа — упорство, самоотверженность, трудолюбие и глубокую житейскую мудрость. Автор наделяет этого человека чертами нового, желая видеть в нем будущего деятеля свободного и независимого Китая. Мастерски изображены в романе колоритные фигуры Бай Юй-шаня и Дасаоцзы. Но автор не ограничивается только этим. Одновременно он дает типичную для современного Китая картину становления и идейного роста передовых людей китайской деревни. Судьба Бай Юй-шаня и Дасаоцзы, превратившихся из обездоленных батраков в руководителей крестьянской бедноты, — таков сейчас путь многих деятелей Народной республики Китая.

Нельзя не пожалеть о том, что Чжоу Ли-бо не имел возможности уделить работе над романом достаточно времени. Над первой книгой он трудился урывками, так как был в то время перегружен работой по проведению земельной реформы. За вторую ему удалось взяться лишь через год, который он провел в армии. Это, естественно, привело к отдельным недостаткам, придало роману некоторую растянутость и рыхлость композиции.

Наряду с законченными и живыми образами в романе встречаются персонажи, которые хотя и отнесены к определенной классовой группе, но лишены индивидуальных черт. Таков, например, помещик Тан Загребала. О нем известно лишь то, что он горестно вздыхает и поклоняется изображению хорька. Почему же в таком случае крестьяне ненавидели его? Помещик Добряк Ду, который хотя и хранил у себя оружие и составлял, подобно Якову Лукичу из «Поднятой целины», списки деревенских активистов, в романе почти не показан как угнетатель и эксплуататор.

Однако все эти недостатки ни в какой степени не могут снизить той идейной ценности и того познавательного значения, которые делают этот роман выдающимся произведением современной литературы великого китайского народа.