Лидия чувствовала себя совершенно разбитой. У нее ужасно болела голова. Ее губы потрескались, во рту пересохло. Больше всего ей хотелось, чтобы исчез весь мир, включая и ее страдающее тело. Но к сожалению, ей приходилось думать и о других вещах. Как, например, сходить по нужде. Сейчас же, не откладывая ни на минуту.

Девушка ни за что не справилась бы с этим сама. Едва она свесила ноги с края кровати, как из ее пересохшего горла вырвался болезненный стон. Затем случилось чудо: рядом с кроватью появилась служанка и молча помогла ей пройти туда, куда нужно.

Когда Лидия уже сидела на кровати, глотая воду из бережно поднесенного к ее губам стакана, она неожиданно для себя увидела, что ее служанкой на самом деле был юноша. Китаец. У него было ласковое лицо и длинная черная коса, доходившая до лопаток.

Несомненно, она бы захлебнулась водой от такого открытия, если бы стакан уже не был пуст. Теперь она просто уставилась на него, ощущая сильное замешательство, сковавшее ее едва прикрытое сорочкой тело. К сожалению, вслед за этим последовало головокружение и накатила тошнота.

Совсем плохо. Ужасно.

Пока она пыталась справиться с дурнотой, в ее затуманенном мозгу проносились бессвязные мысли. Во что она была одета? В грубую белую ночную сорочку. Это не ее одежда. Где ее вещи? Где она? На корабле?

Затем пришло ощущение, что ее тело как-то изменилось. Но как? Лидия не могла сосредоточиться, чтобы понять эту перемену. Она ни о чем не могла рассуждать, но все же нашла в себе силы, чтобы посмотреть молодому человеку прямо в глаза и выдавить из себя вопрос:

– Где я?

Он не ответил и осторожно уложил ее на спину. Какая-то часть ее сознания отметила детали окружающей обстановки. Она лежала на большой кровати с мягким матрацем. Комната была достаточно просторная. Высоко вверху находилось единственное окно, украшенное фигурной решеткой. В комнате стояла красиво расписанная ширма, отделявшая уборную. Но где же был...

– Макс! – прохрипела она. – Где Максвелл?

Китаец ничего не ответил, и Лидия снова провалилась в полузабытье. Спустя некоторое время она поняла, что лежит на спине и ее голова уютно покоится на обтянутой шелком подушке. Да, на самом деле здесь было очень приятно лежать, позволив улетучиться всем заботам.

Она бы так и поступила, если бы не одно ужасное воспоминание. Или же это был кошмарный сон? Она вспомнила тошнотворный сладкий вкус и темную комнату с... кандалами?

– Нет! – Девушка попыталась сесть. Ей нужно сбежать отсюда. Она должна найти Макса. Она должна...

– Вы здесь в безопасности.

Лидия растерянно заморгала. Она услышала английскую речь с ужасным акцентом. А, это молодой человек, который ухаживал за ней...

Она пыталась разглядеть его, пока он настойчиво укладывал ее в постель.

– Вы в безопасности, – медленно повторил он, стараясь четко произносить каждое слово.

Лидия кивнула, вникнув в смысл сказанного, и страх постепенно стал отступать. Лидия не смогла бы объяснить, почему она поверила ему. Но ее затуманенный мозг подсказывал, что здесь ей действительно ничего не угрожало. И она чувствовала себя такой усталой...

– Макс?

– Все хорошо. С вами все будет хорошо.

– Нет.– начала она и замолчала, не в силах произнести хоть слово.

Через мгновение Лидия вновь спала.

В следующий раз она проснулась довольно быстро, кошмар отодвинулся, но его сменила неясная, пугающая реальность. Молодой китаец снова был рядом с ней и поил ее не водой – она сразу почувствовала это, – а некрепким чаем с резким ароматом. Сначала напиток показался странным, но теперь он начинал нравиться ей.

Как обычно, китаец ей помог сходить по нужде, почтительно ожидая с другой стороны ширмы, пока она закончит. Он дал ей смену белья – еще одну простую ночную сорочку, но ничего не говорил ей, кроме того что она в безопасности.

Внимательно присмотревшись к нему, она решила, что юноше около семнадцати лет. Постепенно в ее голове стали выстраиваться вопросы. Где она находится? Не на корабле, это уж точно. Скорее всего, в Шанхае. Она с содроганием вспомнила дом, куда ее привел капитан, утверждавший, что там живет Максвелл. Ну да, если это был дом Максвелла, то она была сиреневой жабой.

Но как она покинула то ужасное место и попала сюда? Кто платил за это жилище и за слугу-китайца? И кто... изменил ее тело?

Это была еще одна вещь, которую она успела заметить. То, что раньше ощущалось как неуловимое отличие от нее прежней, теперь, в ярком свете дня, было очевидно. Ее побрили. Везде. Нигде на теле не было ни одного волоска. Нет, на голове волосы остались, они были аккуратно заплетены в косу, но на теле, ногах, руках и на... Она была выбрита везде.

Но кто? И зачем? Нет, только не этот мальчик. Он не мог... Она не знала, как объяснить себе эту загадку, и уж, конечно, не могла спросить, даже если этот человек понимал по-английски. Ее единственным решением было подождать, что будет дальше. Может, это входило в средства традиционной китайской медицины или еще другой подобной чепухи. Никогда не знаешь, какие странные обычаи могут быть у примитивной культуры. Ей не следует ломать над этим голову.

Но где же она была? И как она здесь оказалась? Ей оставалось! только догадываться. Возможно, Максвелл как-то узнал, куда он; попала, и спас ее? Это жилище станет ее домом до тех пор, пока она не поправится настолько, чтобы произнести брачный обет, Максвелл всегда стоял горой за соблюдение приличий.

И все же она не могла понять, почему его так долго нет. Возможно, какие-то дела по службе отвлекали его. Он писал ей, что скопил достаточно денег, чтобы купить дом, и теперь ждет достойных предложений. Он скоро придет, принесет с собой розы и обручальное кольцо. Какое-нибудь большое и красивое взамен того, что у нее украли.

Лидия настроилась на терпеливое ожидание. Тем временеы китаец принес ей суп. По правде говоря, Лидия чувствовала себя намного лучше, поэтому, закончив с едой, она весело улыбнулас ему и сказала:

– Спасибо. Хорошая еда. Он кивнул.

– Хорошая еда. Да.

– Ты можешь сказать Максвеллу, что я отлично себя чувствую и могу встретиться с ним прямо сейчас. Пусть приходит в любое время.

– Вы хорошо себя чувствуете, да?

Лидия вздохнула. Да, ее жених был очень щепетилен и нашел слугу, который немного говорит по-английски. Но скорее всего, таких слуг было очень мало, решила она, поэтому ей придется со временем выучить китайский язык. Она может начать прямо сейчас.

Но когда она попыталась поговорить с юношей, тот мягко улыб-] нулся, вежливо отвесил поклон и вышел из комнаты. Так что вместе изучения языка ей пришлось довольствоваться разглядыванием обстановки, прислушиваясь к странным ощущениям в своем теле.

Ее желудок был немного расстроен. Она с удивлением отмечала громкие, иногда сопровождавшиеся неприятными ощущениями звуки, раздававшиеся в нижней части живота. Ей казалоси что там кипит маленький котел. Уже одно это было само по себе плохо, но к тому же у нее было сильное скопление газов в кишечнике. «Да, лучше бы Макс сейчас не приходил», – сказала она себе Предпочитая утонченных женщин, он определенно не станет испытывать влечение к полному странных звуков телу.

Хотя, конечно, вряд ли он станет обращать на это внимание. Макс любит ее. Ей просто хотелось предстать перед ним в лучшем виде. А громкое пукание недопустимо при встрече с женихом, с которым она не виделась почти три года.

Если бы он только догадался прислать ей книгу, чтобы почитать, или придумал для нее еще какое-нибудь занятие. А еще что-нибудь из одежды, кроме этой сорочки. Окно, предназначенное только для вентиляции, а не для обзора, было расположено слишком высоко, так что ей пришлось бы приставить стул, но она не собиралась этого делать. У нее не было ни альбома, ни угольков для рисования. Никто не позаботился о журналах или хотя бы вышивке.

Всего лишь беспокойный желудок и скучающий ум.

Пролежав так, по крайней мере, еще полчаса, она вдруг услышала тихие мужские голоса, доносившиеся из соседней комнаты, где жил ее слуга. Очнувшись от дремоты, она моментально пришла в себя и увидела, как повернулась дверная ручка. Чувствуя радость от предстоящей встречи, Лидия быстро пригладила волосы, поправила сорочку и с волнением подумала: «Наконец-то пришел Максвелл!»

Но когда дверь открылась, в комнату вошел еще один китаец. Пронзительный взгляд его черных глаз быстро скользнул по комнате и остановился на ней.

Лидия испытала сильное замешательство, поскольку невольно громко пукнула. Ее лицо загорелось от стыда. Она быстро натянула на себя одеяло, изумленно глядя на незнакомца.

Вошедший мужчина продолжал внимательно рассматривать ее.

Он ничего не говорил. Напуганная до смерти, Лидия молчала. Однако, несмотря на онемевший от страха язык, ее глаза успевали примечать все необычное. Она удивленно смотрела на вошедшего, потому что впервые видела хорошо одетого китайца.

На нем была шелковая сорочка серого цвета и черные брюки; его голову украшала неизменная круглая шляпа, из-под которой на спину свисала длинная маньчжурская коса. Это был обычный китайский наряд, на который Лидия обратила внимание, когда рикша вез ее по улицам Шанхая. Но одежда незнакомца отличалась изысканным узором, вышитым на шелковой ткани. Темно-зеленый дракон обвивался вокруг его стана, а пламенный язык чудища заканчивался красными китайскими пуговицами. На другом боку было вышито пламя, которое не мог достать дракон. Совершенно невероятный узор, подумала она, и мастерски выполненный, поскольку мужчина, который был одет в эту сорочку, казался одновременно и человеком, и драконом. Само зрелище навевало страх.

– Извините, – пропищала Лидия и тут же откашлялась, изо всех сил пытаясь придать своему голосу уверенность. – Простите, – сказала она более твердо. – Почему вы в моей спальне?

Лидии хотелось, чтобы в ее голосе звучали властные нотки, пoскольку Макс писал ей, что эти варвары понимают лишь язык силы.. Он имел в виду пушки, стрелявшие с военных кораблей, но она перенесла его слова на человеческие отношения. К сожалению, в ее голосе не было ни силы, ни властности. Скорее, он напоминал робкий лепет маленькой беззащитной девочки.

Мужчина, не отрывая глаз, продолжал пристально рассматривать ее. Его взгляд был не таким, как у юного слуги, который часто смотрел на девушку с искренним состраданием. Лицо этого непрошеного гостя напоминало маску, скрывавшую его истинную сущность. Лидия невольно сжалась под пронзительным; взглядом мужчины.

Незнакомец вдруг быстро заговорил по-китайски, обращаясь к слуге, который безмолвно ожидал за дверью. Тот ответил ему а Лидия, вконец растерявшись, продолжала сидеть, не понимая ни слова. Ей было так тяжело, что она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

Но вместо этого она выпрямила спину и небрежно отбросила одеяло, которое натягивала до самого подбородка. Оно упало, прикрыв ее ноги.

– Пожалуйста, сэр, – сказала она с тем спокойствием, на которое только была способна, – скажите, когда придет Максвелл?

– Максвелл? – переспросил он. Его глубокий голос прозвучал неожиданно мелодично.

– Да. Максвелл Слейд. Это мой жених.

– У тебя нет никакого жениха, – отрезал он. – Ты... – он на мгновение запнулся, подбирая нужное слово. – Ты моя служанка]

– Еще чего! – Лидия чуть не спрыгнула с кровати, забыв, что у нее расстроенный желудок и она не одета. Но в последний момент она передумала и, продолжая сидеть на кровати, размышляла, получится ли у нее залепить этому наглецу пощечину не вставая.

Он поклонился.

– Прошу прощения...

– Да уж, я думаю, это не будет лишним.

– Ты моя... – Снова наступила пауза, поскольку он опять вспоминал английское слово. Затем его лицо смягчилось, черные глаза приобрели красновато-коричневый оттенок и он выпалил: – Ты моя рабыня.

Она замерла, испытав настоящий шок, а он продолжал с тем же странным выражением на лице:

– Я многим пожертвовал, чтобы купить тебя. За тебя запросили очень высокую цену. – В его голосе послышалось неодобрение, даже гнев. – Но сейчас уже все позади и ты будешь выполнять то, что я потребую. И когда я потребую.

– Ни за что!

Забыв о предосторожности, Лидия сбросила с себя одеяло. Если он видит в ней болезненную, слабую женщину, то его ожидает разочарование. Не обращая внимания на то, что она была почти раздета, Лидия встала перед китайцем, толкая его рукой прямо в вышитый глаз дракона:

– Я Лидия Смит, невеста Максвелла Слейда. И ты меня немедленно отвезешь к нему!

Но он не шелохнулся, продолжая спокойно стоять на месте, как и его слуга. Не успела она закончить свою короткую речь, как он схватил ее за запястья и толкнул на кровать. Откуда-то появились ремни, толстые кожаные ремни, и он с помощью слуги схватил ее, а затем привязал за руки и ноги к железной раме кровати.. Несмотря на яростное сопротивление Лидии, на все попытки кусаться и царапаться, девушку бесцеремонно уложили на спину. Ее сорочка задралась до половины бедер.

Лидия кричала, изливая свой гнев, орала им, что она англичанка и они не имеют права так с ней поступать. Но они ничего не отвечали ей, а просто стояли и смотрели, невзирая на ее угрозы, плач и мольбы. Лидия лежала на кровати, не замечая, что по ее щекам текут злые слезы отчаяния.

Человек-дракон подошел к ней поближе. Посмотрев на нее, он улыбнулся – его улыбка была почти прекрасной – и странным почтительным жестом прикоснулся к ее лицу. Она пыталась увернуться, но у нее не было никакой возможности это сделать, и вскоре его указательный палец был мокрым от ее слез. Он медленно поднял палец, закрыл глаза и, поднеся его ко рту, с наслаждением попробовал слезу на вкус.

Лидия в изумлении уставилась на него, не зная, как расценить этот поступок. Он снова посмотрел на нее, но на этот раз его улыбка была более естественной.

– Ши По была права. Ты переполненная чаша. – Он резко повернулся, и длинная коса ударилась о его спину, как хвост змеи. – Твои уроки начнутся завтра.

Затем он удалился.

На следующий день у нее не было никаких уроков. На следующий день не было ничего, поскольку Лидия оказала отчаянное сопротивление. Она боролась, дралась, отказывалась есть. Она даже испачкала испражнениями свою кровать. Все, чего она добилась, – это воспаление кожи, которая стала кровоточить. Когда Лидия отказалась есть, никто не стал настаивать, чтобы она поела. Ей пришлось голодать, так как никому не было дела до ее пустого желудка. Когда Лидия испачкала постель, никто не обращал на это внимания и она лежала в собственных испражнениях, покинутая всеми, жалкая и обессиленная.

Но хуже всего было то, что Максвелл, похоже, совсем забыл о ней. Он так и не появился, хотя она, рыдая, непрестанно призывала его.

Стараясь быть объективной, Лидия пришла к выводу, что Макс не виноват. На самом деле ее жених, вероятнее всего, полагал, что его будущая жена живет в безопасности в Англии. До того момента как он и ее мать обменяются письмами и узнают, что произошло, пройдут месяцы. Долгие месяцы. А все это время Лидия в качестве рабыни пробудет здесь, в ловушке у полоумного китайского монстра.

Да, месяцы. Месяцы рабства. Мысль о рабском положении была невыносима. Это невозможно! Но она не могла не учитывать реальных фактов и спрятаться от действительности. Иногда ей казалось, что она испытывает некоторое облегчение, когда проводит как можно больше времени в состоянии, близком к безрассудству, или делая вид, что она сошла с ума. Дни, прошедшие в сонном безумии, убедили ее в том, что наигранное сумасшествие ни к чему не приведет. Это не избавит ее от душевных мук и не смягчит сердец ее мучителей. Поэтому Лидия попыталась применить другую тактику, решив изобразить вынужденное согласие. Она надеялась, что таким образом сумеет обвести вокруг пальца юношу-слугу и сбежать отсюда.

У нее ничего не вышло. Юноша оказался сильнее и намного крепче, чем она думала. Когда Лидия оставалась в комнате одна, ее дверь запирали на замок, а окно было закрыто решеткой. Красивая решетка, которой она любовалась, была на самом деле преградой, делавшей побег невозможным.

Тогда она стала кричать, вопить изо всех сил, рассчитывая, что кто-нибудь услышит ее и поспешит на помощь. Конечно, первым отзовется Максвелл. Но и это закончилось весьма плачевно: она сорвала себе голос, но никто не появился, чтобы выручить ее из беды.

Все это время ненависть к дракону, посмевшему назвать ее своей добычей, усиливалась. Она не могла убить и мыши, однако, будь у нее силы, с огромной радостью свернула бы этому китайцу шею и станцевала бы на его бездыханном теле.

Лидия бесконечно фантазировала, рисуя в своем воображении все более отвратительные картины убийства этих извергов. Бог наделит ее нечеловеческой силой, и крик страдалицы разорвет им барабанные перепонки, а их головы взорвутся. Бог даст ей фантастическую власть ума, и она сможет одержать над ними верх одной лишь мыслью.

Максвелл больше не фигурировал в ее мечтах о побеге и отмщении, он лишь восхищался изобретательностью и хладнокровной выдержкой своей невесты. Изо всех сил желая, чтобы он каким-нибудь образом нашел эту темницу, проломил дверь и спас ее, она все же понимала, что этому никогда не бывать. Ей придется выбираться отсюда самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы.

Так обстояли дела, когда примерно через неделю – по крайней мере, ей казалось, что прошла уже неделя, поскольку в этом месте трудно было следить за временем, – дракон вошел в ее комнату. Лидия сидела на полу в углу комнаты, тихо бормоча под нос простенькую мелодию. Напев старого бессмысленного стишка, под который в детстве ее убаюкивала мать, действовал на нее успокаивающе.

Она знала, что представляет собой отталкивающее зрелище. Спутанные волосы, грязная сорочка, тело в синяках и кровоподтеках после схваток со слугой. Но ее нисколько не волновало, что о ней мог подумать этот китаец. Напротив, она надеялась, что он почувствует к ней отвращение и выбросит ее на улицу.

Ничего подобного не случилось. Вместо этого он стал перед ней, скривившись от презрения. Его глаза метали молнии.

– Ну что, может, хватит? – жестко спросил он. Она не ответила, и дракон продолжил:

– Ты смирилась со своим положением? Я клянусь, что мое терпение на исходе. Если ты не прекратишь бороться со мной, я верну тебя назад в притон, в котором я тебя нашел. Я верну свои деньги, сколько смогу, и навсегда избавлюсь от тебя.

Она взглянула на него, в ее глазах засветилась надежда. Но он тут же погасил ее.

– Не знаю, помнишь ли ты, что происходило в публичном доме, но я могу рассказать тебе, что будет, когда я возвращу тебя назад. Тебя изобьют, в этом можешь и не сомневаться. Затем тебя приучат курить опиум, потому что это самый легкий путь заставить тебя подчиняться. Затем твою девственность будут продавать и перепродавать столько раз, сколько удастся, пока ты не превратишься в старую шлюху.

От ужаса она закричала и бросилась на дракона.

Китаец, конечно, ожидал нечто подобное, но он был силен, и ему не потребовалась помощь юноши-слуги, чтобы угомонить строптивую англичанку, уложив ее на кровать. Затем он продолжил говорить, его голос звучал неумолимо:

– Но это еще не конец, женщина-дух. Вовсе не конец. Если ты быстро научишься быть податливой, они продержат тебя до тех пор, пока ты будешь приносить доход. Все это время будет крепнуть твоя зависимость от опиума. Ты будешь согласна сделать все что угодно, лишь бы получить опиум. Ты будешь разводить ноги, позорить свое тело и тело других, чтобы еще раз получить этот гадкий наркотик. А затем, когда ты станешь старой и перестанешь привлекать клиентов, они выбросят тебя на улицу умирать. Но ты не умрешь. Ты приползешь в трущобы Шанхая, поселишься в какой-нибудь лачуге и будешь отдаваться всем, кто сможет давать тебе опиум. В конце концов ты умрешь в той грязной дыре, и никому, меньше всего твоему драгоценному Максвеллу, не будет до тебя никакого дела.

Картина, которую он описал, казалась слишком правдивой, чтобы быть ложью. Да, Макс писал ей об ужасной судьбе мужчин и женщин, пристрастившихся к опиуму, который был очень распространен среди китайцев. И у Лидии не оставалось никаких сомнений, поскольку она помнила кошмарные мгновения, проведенные в том притоне. Здесь с ней обращались плохо, но ее ушибы были результатом ее собственных действий. Ни одно из унижений здесь не могло сравниться со временем безумия, в которое ее повергли в притоне.

Она не могла вернуться туда. Нет, ни за что! Это означало, что ей придется остаться здесь. С драконом. Пока она не придумает, как ей сбежать.

Лидия не хотела оставаться здесь и ублажать этого монстра. Она противилась этому всей душой и телом, но Бог давно уже не слышал ее молитв. Поэтому ей самой придется строить планы в поисках выхода. Но сейчас она еще не готова, у нее просто нет сил, чтобы начать действовать. Лидия лежала на боку, громко всхлипывая, и от неподдельного горя по ее щекам ручьем текли слезы.

Дракон поднялся и равнодушно посмотрел на нее. Казалось, он абсолютно не испытывал жалости или угрызений совести.

– Я даю тебе один день, женщина-дух. Один день, чтобы привести себя в порядок и доказать мне, что ты достойна моего внимания. Если ты еще раз попробуешь бороться с Фу Де, то я надену цепи на твои руки и ноги и выброшу тебя назад, в ту выгребную яму, из которой вытащил тебя.

Да, он говорил серьезно. Каждое его слово звучало твердо и убедительно. Он действительно вернет ее в притон, и она погибнет там. В этом можно было не сомневаться.

Еще долго после его ухода Лидия не могла шевельнуться, чтобы встать и заняться своей внешностью. Ей хотелось умереть. Она молила Бога, чтобы он послал ей смерть, и в отчаянии раздумывала, как покончить с собой.

Но в комнате не было ничего, что могло бы нанести вред. Даже железные прутья кровати нельзя было использовать для этой цели. Она уже пыталась применить их, когда искала какой-нибудь предмет, чтобы ударить этого слугу, как там его звали, Фу Де, но рама была крепкой и не поддавалась. Даже сорочка, в которую ее одели, была настолько короткой, что из нее невозможно было соорудить петлю и повеситься. Ей не оставалось ничего, кроме сделки с человеком-драконом, надеясь, что когда-нибудь она найдет момент и вырвется отсюда.

Когда утренний свет проник в комнату, Лидия сделала выбор. Она встала с кровати и попросила принести все, что понадобится для уборки. У нее оставалось мало времени.

Фу Де принес ей ведро и швабру. Пока слуга менял постельное белье, она тщательно вымыла пол. Затем он втащил ванну и набрал в нее теплой воды. Он дал Лидии мягкое пахучее мыло и с поклоном удалился, сказав одно-единственное слово по-английски:

– Поторопитесь.

Лидия быстро разделась и, погрузившись в воду, с удовольствием вздохнула. Когда она мыла голову, то подумала, что может утопиться. Да, это вполне возможно. Ей нужно лишь задержать Дыхание до того момента, как она потеряет сознание. Затем она умрет. Тихо и быстро. Только бы ей хватило сил.

Если бы Фу Дe принес воду предыдущим вечером, она бы, несомненно, так и сделала. Или же, по крайней мере, попыталась. Но физический труд – мытье пола и уборка – пошел ей на пользу. Он вернул Лидии радость жизни, и ей уже не хотелось так просто умирать.

Это был трудный выбор. Все благовоспитанные англичанки были приучены к мысли о том, что смерть лучше бесчестия. И она не сомневалась в том, что любая гадость, придуманная этим монстром, обесчестит ее.

Если бы она была достойной англичанкой, то сразу попыталась бы совершить самоубийство. Но Лидии не хотелось умирать, не зная, что именно ее ожидает в этом странном заточении. Может, все, чего хотел этот ненавистный китаец с вышитым драконом, – это пить ее слезы? Она смогла бы это устроить, наплакав для него целое ведро. А вдруг потом ей представится возможность сбежать?

Она не станет топиться сегодня, решила Лидия. Она вымоется и подождет. Она узнает, что нужно ее мучителю, а затем сделает окончательный выбор. Утопиться можно и в другое время.

Приняв решение, она тщательно вымылась, чтобы предстать перед ним максимально чистой и опрятной. Фу Де принес ей элегантное одеяние из голубого шелка, напоминающее по своему крою халат, и она завернулась в него так, чтобы выглядеть скромно, но красиво. Она даже уделила внимание своим волосам, завязав их высоким узлом.

Когда дракон пришел – почти сразу после того, как Лидия закончила причесываться, – она была готова ко всему. Прекрасная пленница всем своим видом показывала, что она полна достоинства и настоящего английского мужества.

Из писем Мэй Лан Чэнь

4 августа 1857 года

Дорогая Ли Хуа!

Я слышала, что ты выходишь замуж за достойного господина. Как это хорошо, я желаю всего самого лучшего вашему дому. Я знаю, что ты долго ждала этого, и знаю, что ты так же напугана и нервничаешь, как и я в свое время.

Не бойся того, что будет, Пи Хуа. Как странно думать, что наш старый учитель был прав: не нужно бояться мужа, а нужно бояться свекрови. Ты уже познакомилась с ней? Она добрая? Она именно тот человек, который может сделать твою жизнь несчастной. Если она ленива, то будет заставлять тебя выполнять свою работу за нее. Если она жадная, то заберет у тебя все твое приданое.

Муж подарит свое внимание лишь на мгновение ночью. Но свекровь все время будет рядом с тобой, от заката до рассвета. По правде говоря, я люблю, когда мой Шэнь Фу уделяет мне внимание. Это дает мне силы прощать его мать. Если бы она могла, то и ночью, наверное, донимала бы меня.

Но я не хочу омрачать твою радость. Напиши мне поскорее и расскажи о своей новой семье. Сожалею, что не смогу быть на твоей свадьбе. Мой отец все правильно предвидел. Лавка семьи Чэнь стала процветать, ее в Шанхае многие знают. Мои вышивки сейчас можно видеть повсюду. Я бы тоже узнала их, если бы хоть когда-нибудь смогла выйти из дома. На рассвете я рисую эскизы, днем руковожу покраской нитей и тканей, а вечером занимаюсь работой по дому.

В любом случае я теперь понимаю, почему так подурнела. Моя свекровь говорит, что это из-за того, что Небо не дает столько богатства одной женщине. Вся моя красота перешла в мои вышивки, а на лице ничего не осталось. Мой свекор был мудр, введя меня в их семью, где все наживаются на моей некрасивости.

Сначала я плакала после ее слов. Я подумала, что она очень жестока. Несомненно, ты тоже так думаешь, Ли Хуа. Но, Ли Хуа, она права. Я счастлива лишь в эти утренние часы, когда еще все спят и я рисую то, что возникает в моем воображении, как того требует моя душа. Это великий дар Небес, единственное, что наполняет мое сердце безграничным счастьем.

Если бы только я могла зачать сына! Тогда моя радость была бы полной.

Мэй Лан