Настоящая леди

не играет с мертвецами

Они шли через верхнюю часть крипты уже примерно полчаса, пока познания священника о норманнской архитектур были почти исчерпаны. Интерес Джиллиан к происходящему проснулся только тогда, когда он задержался возле тяжелой двери.

– А это, конечно же, вход в нижнее помещение.

Он хотел было уже пройти мимо, но Джиллиан его остановила:

– А мы можем зайти сюда?

– Сюда? – Глаза священника удивленно полезли на лоб. Но здесь находятся нижние этажи погребений.

– Я знаю, однако же…

– Возможно, – осторожно подключился Стивен, – мы могли бы просто открыть эту дверь и заглянуть внутрь.

– Понимаете…

– Пожалуйста. – Голос Стивена прозвучал очень твердо. Священник колебался, ему явно не хотелось этого делать, но устоять под тяжелым взглядом Стивена он не смог. Трагически вздохнув, святой отец достал из кармана большой ключ и отпер им тяжелую дверь. Затем вместе со Стивеном они толкнули ее, и им представилась холодная, пахнущая плесенью темнота, напоминавшая зияющий мрак утробы какого-то чудовища. Даже Том при виде этого отпрянул назад, но Джиллиан точно знала, чего ей ожидать. Более того, она даже рассчитывала на это.

Она хорошо понимала, что большинство людей не разделяет ее нездорового интереса к практикам погребения. Презрительно взглянув на сжавшуюся фигурку леди Софии, она не сдержала ухмылки. Вероятно, это было вовсе не то, на что хотела бы посмотреть эта светская дама, но, с другой стороны, Джиллиан их сюда и не приглашала.

– Как видите, – продолжал настоятель церкви, – нижние крипты могут выглядеть несколько… хм… страшновато.

– О, это пустяки, – насмешливо заявила Джиллиан, протягивая руку к стоявшему рядом факелу, предназначенному для тех, кто собирался войти в нижние помещения. – Все страшное всегда обладало особым очарованием для меня.

– Интересно, почему меня это совершенно не удивляет? – проворчал Стивен.

Джиллиан улыбнулась ему.

– Потому что вам известно, что по тому, как народ относится к своим умершим, можно очень много узнать о его культуре. Древние египтяне, например, практиковали…

Джиллиан умолкла, заметив, как исказилось от ужаса лицо лорда Таллиса. Джиллиан совершенно не волновало, что леди София уже попятилась подальше от нижней части крипты, но того факта, что лорд Таллис теперь смотрел на нее, как будто она выросла на две головы, было достаточно, чтобы девушка сделала паузу.

Должно быть, ее поведение казалось ему безнадежно странным. Джиллиан закусила губу; нерешительное промедление заставляло ее нервничать. Крипты вызывали в ней чрезвычайное любопытство. Ей так хотелось попасть туда, что это стало ее главным желанием: среди всех достопримечательностей Лондона она выбрала именно их. Но все же она понимала, что полностью выходить за рамки приличий по отношению к первому джентльмену, с которым она здесь познакомилась, ни в коем случае нельзя.

– О, Стивен! – срывающимся от волнения голосом произнесла леди София. – Прошу вас, остановите ее. Это просто неприлично.

Джиллиан подняла бровь и внезапно приняла решение. Она хотела избавиться от выводившего ее из себя присутствия леди Софии. И лучшим способом достижения этого было, конечно, незамедлительно войти в крипты. Поэтому она подожгла факел от настенного светильника и с усмешкой посмотрела в сторону поникшей светской красавицы.

– Вы можете убедиться, леди София, что я – безнадежная провинциалка. И часто ловлю себя на том, что делаю вещи неприличные. Но… – Она начала спускаться по узкой лестнице. – Если вы останетесь на своем месте, то со мной ничего не случится.

Она бросила еще один взгляд через плечо, изо всех сил стараясь сохранить на лице невинное выражение. Усилия ее были вознаграждены сердитым вздохом Стивена.

– Кокетка, – тихо проворчал он. – Вы прекрасно знаете, что я не могу позволить вам идти туда одной. Кто знает, какое святотатство вы можете там сотворить? И тогда легионы древних привидений будут всю жизнь преследовать меня за то, что я оставил свою подопечную без надлежащего присмотра и сопровождения.

– Вздор, – бросила она, взглянув на Тома, который тоже пошел по ступенькам за ней. – Я могла бы обидеть одного призрака, от силы двух. Так что легионов вам бояться не стоит.

Стивен застонал, и его чуть растерянный взгляд заметал между нею и леди Софией.

– Вы твердо решили идти туда? – наконец спросил он у Джиллиан.

– Абсолютно. – В этот момент сам сатана не смог бы уде жать ее от того, чтобы спуститься в катакомбы.

Стивен взглянул на священника, стоявшего с вытаращенными от ужаса глазами, и, пожав плечами, зажег второй факел – для себя.

– Тогда вперед, упрямая девчонка.

Джиллиан довольно улыбнулась тому, что ей удалось взять верх над трясущейся леди Софией.

– Прекрасно, – сказала она и, чтобы уж наверняка убедиться, что их элегантные спутники останутся наверху, продолжила лепетать в наигранно невинной манере: – Знаете, я вот думаю, интересно, осталась ли на мертвых телах какая-нибудь одежда или же она полностью истлела?

Стивен рядом с ней снова устало застонал, но Джиллиан не удержалась и хихикнула. Бросив напоследок беглый взгляд на леди Софию, она заметила, что несравненная светская красавица, стоящая на пороге подземелья, буквально трясется, стараясь заставить себя спуститься вниз. Чтобы окончательно оставить ее наверху, необходим был лишь последний штрих. Поэтому Джиллиан, подняв повыше свой факел, сделала вид, что старается осветить большой альков и рассматривает лежащие там мощи.

– Вы только взгляните! – воскликнула она. – Кости пальцев у этого мертвеца кажутся совсем нетронутыми. Такое впечатление, что он в последний момент тянулся за чем-то. А может быть, за кем-то?

На самом деле там была всего лишь крысиная нора. Тела были захоронены глубже. Тем не менее, ей удалось достигнуть желаемого эффекта, и Джиллиан услышала, как леди София наверху издала возглас ужаса.

Вдруг прямо возле своего левого уха она услышала тихий голос Стивена, от которого по спине у нее побежали мурашки:

– Это было нехорошо с вашей стороны.

Сначала она не ответила, поскольку предпочла сосредоточиться на том, чтобы внимательно смотреть под ноги на подходе к главному залу крипты. Стивен шел в нескольких шагах позади нее, и это давало Джиллиан достаточно времени, чтобы быть уверенной, что он не увидит выражения ее лица. Разумеется, она понимала, что ведет себя вздорно, и испытывала по этому поводу угрызения совести.

Но она тут же подавила их, дав выход своей злости, – в лучших традициях его матери в моменты крайнего раздражения.

– Вот как, – сказала она сладким голосом. – Мы, по-моему, не приглашали ее присоединяться к нам.

– Не приглашали, верно, – все так же тихо ответил он. – Но ее пригласила моя матушка, и это обязывает нас обоих вести себя учтиво.

– Вас, возможно, и обязывает, – фыркнула Джиллиан через плечо. – Но ваша маленькая подопечная и близко не считает себя такой снисходительной и великодушной.

На самом деле Джиллиан понятия не имела, почему ее так вывел из себя тот факт, что он встал на защиту леди Софии. Но времени на обдумывание у нее не было, потому что Стивен схватил ее за руку и развернул к себе лицом.

В крипте было темно, свет исходил лишь от мерцающего пламени их факелов. Огонь подсвечивал его лицо красноватыми бликами, отчего оно выглядело почти демоническим, когда он впился в нее взглядом. Одной рукой Стивен приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе прямо в глаза, в которых тоже плясали отражающиеся языки пламени, и это завораживало Джиллиан, несмотря на внезапный приступ леденящего страха, пронзивший ее.

Она оставила все попытки сопротивления.

– Слушайте меня внимательно, – сказал граф; голос его звучал гулко, отражаясь от зловещих каменных стен. – Хорошие манеры – это нечто большее, чем использование слов «спасибо» и «пожалуйста». Они предполагают доброту, желание находить в людях самое лучшее, вместо того чтобы выискивать только худшее. И если вы не в состоянии справиться с этим, то вам лучше возвратиться в Йорк прямо сейчас, потому что озлобленностью и недоброжелательством вы опозорите нас обоих.

Джиллиан почувствовала, как грудь ее сжимается от досады и огорчения.

Он был прав. В своих попытках быть утонченной она действовала по худшим образцам поведения дворянства, вместо того чтобы следовать лучшим. Потупив взгляд, Джиллиан тихо пробормотала:

– Конечно, вы совершенно правы. Простите меня.

Он с удивлением посмотрел на нее, и уголки его губ изогнулись в легкой улыбке. Оставив ее подбородок, Стивен положил ее руку на свою.

– Тогда пойдемте. Давайте посмотрим на ваших мертвецов.

Но на этом их прервали, поскольку по лестнице, демонстрируя отвагу, которую Джиллиан от нее явно не ожидала, опираясь на руку своего брата и покачиваясь, спустилась леди София; лицо ее от испуга было таким бледным, что казалось полупрозрачным. Позади них с еще одним факелом в руках шел священник, который обеспокоенно морщил лоб и нервно поглядывал на леди Софию.

– Слава богу, – со вздохом облегчения сказал лорд Таллис. – А я уже боялся, что вы ушли вперед. Помогите ей, Мавенфорд, пока я зажгу свой факел.

С поспешным проворством, вызвавшим раздражение Джиллиан, Стивен оставил ее и быстро подошел к подножию лестницы. Он протянул вперед одну руку, и леди София едва не бросилась в его объятия, стараясь чуть ли ни бегом преодолеть последние ступеньки. Потом она просто прилипла к Стивену, словно он был последним барьером между ней и всем загробным царством.

Раздосадованная таким поворотом событий, Джиллиан едва не отпустила по этому поводу какую-то колкость, однако, вспомнив замечание Стивена, вовремя прикусила язык и смолчала. В отличие от Тома, который держался к ней вплотную.

– Со своей тощей шеей и бледной кожей она очень похожа на ощипанную курицу.

Джиллиан удивленно опустила на него глаза, при этом едва не задохнувшись от сдерживаемого хохота.

– Том, какой ты недобрый.

Парнишка пожал плечами, явно демонстрируя, что на него лекция графа не произвела никакого впечатления.

– Хотите, я пообщипаю ей перышки?

– Что?

– Ну, вон та побрякушка… Может, мне спереть ее для вас?

Джиллиан снова взглянула на леди Софию. К той понемногу возвращалось самообладание, и сейчас она уже стояла прямо, как свеча, если не считать преднамеренного наклона в сторону Стивена. Они о чем-то потихоньку переговаривались, а священник тем временем снова принялся вещать об особенностях кладки и архитектуры.

Смысл слов Тома Джиллиан поняла только тогда, когда в пламени факела ярко блеснул золотой крест, уютно покоившийся между грудей леди Софии.

– Ты не сможешь снять этот крест, Том. Как? Она ведь носит его на самом виду.

Том весь напрягся – это явно звучало оскорблением по отношению к его искусству карманника.

– Смогу. Просто следите за мной.

Он хотел уже ускользнуть, но Джиллиан схватила его и удержала.

– Не смей, Том. Просто подумай о том, что может случиться, если тебя поймают. Ты потеряешь место у графа. Кроме того, полетит и моя голова – за то, что я позволила тебе попробовать это сделать.

– Но…

– Никаких «но», Том. – Она строго посмотрела на него и парнишка, тяжело вздохнув, сдался. Джиллиан улыбнулась ему и потрепала его по голове.

Затем они прошли под каменной аркой и оказались в следующем зале.

– В любом случае спасибо тебе за то, что хотя бы подумал об этом, – прошептала Джиллиан. – Было бы славно взглянуть, как с ее лица сходит эта высокомерная улыбочка. Ну ладно, – сказала она, в свою очередь тоже скорбно вздохнув. – Теперь я приличная дама и не должна думать о таких вещах.

– Не понимаю, почему вы так переживаете. – Том скорчил гримасу, посмотрев в сторону графа и леди Софии, которая сейчас стояла так близко к нему, что, казалось, прилипла к его бедру. – Зад у вас все равно в два раза больше, чем у нее, – это же ясно, как божий день.

Мысленно переведя это заявление на литературный английский, Джиллиан почувствовала, что настроение у нее поднялось. Верно, ей по-прежнему очень хотелось выцарапать леди Софии глаза, но, по крайней мере, Том остался ее другом.

– Спасибо, Том. Я подумаю над этим.

– Чего уж, – кинул он, – вы сделаны из того же теста, что и я. И не нужно пытаться изменить что-то, став одной из них.

Он презрительно сплюнул в направлении леди Софии, но тут заметил первую нишу, в которой лежало мертвое тело.

– Чтоб мне провалиться на месте! Как думаете, могли на них остаться какие-то побрякушки? – И он тут же бросился выяснять это, осторожно сдув пыль с мертвеца и явно стараясь найти что-то, что можно было бы украсть.

Джиллиан замедлила шаг. Глаза ее продолжали следить за мальчиком, но сердце в груди стучало тяжело. Он сказал, что они с ним из одного теста. Неужели это настолько очевидно? Неужели каждый видит ее истинные корни так же ясно, как видит это Том?

Джиллиан понимала, что он хотел сделать ей комплимент, но увидела в этом еще одно указание на то, как далеко ей нужно продвинуться, чтобы справиться со своей задачей. Если маленький уличный мальчишка смог раскусить ее за две недели, сколько времени на это потребуется кому-то еще? И сколько на это уйдет у Стивена?

Она так бы и стояла, застыв в шоке и прислушиваясь к себе, ибо чувствовала, как уверенность покидает ее с каждым новым вздохом, но тут рядом с ней неожиданно возник лорд Таллис.

– Спасите меня, милая леди, иначе я просто скончаюсь от скуки. Такое впечатление, что наш священник твердо намерен выложить нам все, что когда-либо было написано о каменной кладке, и мне, честно говоря, уже хочется случайно уронить ему на голову один из этих прекрасных образцов древнего зодчества.

Джиллиан растерянно заморгала, с трудом отвлекаясь от занимавших ее мыслей.

Ах, мне очень жаль, милорд, если это нагоняет на вас скуку. Возможно, вам было бы лучше подняться наверх, где вы…

– Вы меня неправильно поняли, мисс Виндхэм, – учтиво оборвал ее лорд Таллис. – Я сказал, что мне скучно в обществе этого занудливого священника. Однако не в вашем. Вы и вправду находите интересным смотреть на этих мертвецов?

Они вошли в помещение, где в альковах, расположенных в нишах, лежали груды пыльных костей.

Присев, Джиллиан протерла древнюю надпись, вырезанную на каменной плите.

– Да, лорд Таллис, – после небольшой паузы признал она, – я нахожу это весьма интересным. Понимаю, что кажусь вам безнадежно странной, но ничего не поделаешь.

Он подошел поближе, очевидно желая рассмотреть одно из тел, лежавшее на верхней полке.

– Скажем, скорее оригинальной, чем странной. – Он повернулся к ней, и глаза их встретились. – Оригинально и чрезвычайно интригующей.

Джиллиан встала и попятилась; ей очень не понравился его пристальный взгляд, направленный, казалось, в ее декольте. Когда она вновь заговорила, голос ее звучал твердо, но не холодно:

– Вы обнаружите, милорд, что я невосприимчива к «испанским монетам» . И я понимаю, что истинная причина, по которой вы разговариваете со мной, состоит в том, чтобы освободить Стивена от меня ради вашей сестры.

Его светлые брови удивленно приподнялись.

– Уже просто Стивен, вот как?

Джиллиан вдруг почувствовала, как густо краснеет. Она была в бешенстве, ибо страшно злилась на себя за столь глупую оплошность.

– Граф – мой кузен и попечитель. И это обстоятельство несколько сблизило нас.

– Действительно. – Это было произнесено с интонацией утонченного интригана, и Джиллиан поймала себя на том, что вспылила, несмотря на то, что неопытная дебютантка могла бы и не уловить здесь никакого подтекста.

– Я нахожу ваш тон оскорбительным, милорд.

Однако слегка испорченный светский льстец внезапно исчез, и появившийся на его месте лорд Таллис ухмыльнулся с почти мальчишеской дерзостью.

– Я приношу вам мои извинения, мисс Виндхэм. Все дело в том, что Мавенфорд дьявольски красив. И вы были бы далеко не первой молодой особой, попавшей в эти сети, даже еще до того, как он получил свой титул. Мне просто было необходимо убедиться…

– Милорд! Он мой попечитель! – Голос ее звучал возмущенно, хотя лицо горело от замешательства и смущения.

– Полегче, мисс Виндхэм. Полегче, – осадил он ее, и оба взглянули в сторону Стивена и леди Софии, которые тоже смотрели на них со смешанным выражением любопытства и неодобрения.

Лорд Таллис улыбнулся и кивнул им; затем он осторожно взял руку Джиллиан и положил ее на свою. Хоть и с неохотой, но Джиллиан решила не противиться этому, а когда она вновь взглянула на своего попечителя, тот как раз наклонился вперед и стал слушать леди Софию, которая что-то шептала ему на ухо.

«Противная склочница, – со злостью подумала Джиллиан. – Ей бы следовало говорить громко, чтобы все могли слышать». Затем она взглянула на лорда Таллиса, который пристально смотрел на нее.

– Вас так раздражает внимание моей сестры или пренебрежение Мавенфорда?

Джиллиан покраснела и виновато отвела глаза в сторону. Неужели все мужчины в Лондоне такие проницательные?

– Ни то, ни другое, – наконец сказала она. – Я просто очень расстраиваюсь от зависти, ведь ваша сестра такая красивая. К тому же она обладает прекрасными манерами.

– Но, мисс Виндхэм, при этом вы в десять раз более интригующая, чем моя сестра. И вы, конечно, понимаете это?

Джиллиан застенчиво улыбнулась.

– Почему вы так решили? Из-за того, что я люблю рассматривать старые кости и древние надписи, вырезанные на камне? Если вы находите это интригующим, то, боюсь, вы так же странный, как и я.

– Может быть. – Лорд Таллис пожал плечами, и, хотя движение это несколько сдвинуло его тщательно повязанный шарф, он показался ей сейчас даже более привлекательным. – Впрочем, я так не думаю. На самом деле я в этом настоль уверен, что готов держать с вами пари.

Она в нерешительности замялась.

– Пари? Но разве это прилично? – Джиллиан напряженно нахмурилась, пытаясь припомнить, не входит ли пари с джентльменом в перечень того, что настоящая леди не должна делать.

– Пусть это будет нашим с вами маленьким секретом. А теперь я держу пари, что вы в самом ближайшем времени станете открытием сезона и это сразу сделает вас решительно светской дамой.

– Вы, конечно, все преувеличиваете…

– А что вы предложите в качестве ставки, – продолжал он, – на случай моего проигрыша?

Джиллиан закусила губу, возбужденная одновременно идеей о сомнительном пари и мыслями о возможности стать открытием сезона.

– Вы повезете меня еще на одну экскурсию. А место я выберу сама.

– Замечательно. А что же поставите вы?

Она заколебалась.

– В случае моего проигрыша место экскурсии будет на ваш выбор.

Он выразительно ухмыльнулся, и в этот момент она передумала, засомневавшись в его мотивах. Но было уже слишком поздно, поскольку он воскликнул:

– По рукам! Согласен!

Они продолжали уходить все глубже и глубже в эти катакомбы, протянувшиеся под улицами Лондона. Джиллиан получала настоящее удовольствие, останавливаясь время от времени, чтобы осмотреть очередное захоронение, в то время как лорд Таллис развлекал ее всякими удивительными сплетнями. Он оказался прекрасным собеседником, и вскоре она забыла, что настоящей его задачей было освободить Стивена для общения с его сестрой.

В конечном счете, Джиллиан решила, что чудесно проводит время. Но затем они дошли до конца крипты и вынуждены были повернуть назад. Когда они были уже на половине обратного пути, Джиллиан вдруг вспомнила о втором своем спутнике.

– Постойте, а куда же подевался Том?

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как раздался какой- то жалобный стон. Он звучал довольно отчетливо, но из-за эха в этом темном подземелье было практически невозможно определить, откуда он доносится.

Мысли о том, что это может быть привидение, у нее не возникло ни на миг. Она была практичной девушкой, не подверженной такого рода фантазиям. Однако леди София явно была не столь уравновешенной. Она вцепилась в графа мертвой хваткой и в ужасе тихо охнула. Но размышления Джиллиан были прерваны еще одним глухим стоном, и тут она наконец узнала этот звук.

– Том! – Она поспешила окинуть взглядом следующий зал.

Повсюду на полу валялись камни, не говоря уже об имевшихся здесь крысиных норах и прочих опасных вещах. Наверное, мальчик упал и ушибся. Она должна найти его!

Стон стал звучать громче, когда Джиллиан подошла к следующему алькову. По звуку она понимала, что мальчик где-то рядом, но только не могла понять, где именно.

– Том! – Ее резкий выкрик эхом пронесся по всему подземелью и, отразившись от стен, вернулся обратно, только сбив ее с толку.

– Иииееееааа…

Джиллиан услышала, как испуганно вскрикнула леди София, и, резко обернувшись, проследила глазами, куда дрожащей рукой указывала бледная как смерть девушка. Затем одно из тел зашевелилось и из пыли поднялась рука скелета. Целые кости сужались к скрюченным пальцам, с которых свешивалась золотая цепочка с крестом, принадлежавшая леди Софии.

Хотя Джиллиан и догадывалась, что произошло на самом деле, зрелище это в лучшем случае можно было назвать странным, а в худшем – просто ужасающим.

– Лееедии Сооофиияааа, – раздался протяжный зловещий стон, только теперь в нем ясно слышался акцент кокни.

Позади себя Джиллиан услышала глухой стук и проклятья. Обернувшись, она увидела, что леди София распростерла в глубоком обмороке. Стивен успел поймать ее только наполовину и теперь оказался в ловушке под дамой, пытаясь аккуратно уложить ее на пол.

Резко развернувшись, Джиллиан впилась взглядом в скелет.

– Томас… – Она запнулась, потому что только теперь поняла, что не знает его фамилии. – Том, выбирайся отсюда сию же секунду, а не то, клянусь, я привяжу тебя к этому мертвецу и оставлю здесь догнивать вместе с ним.

Практически мгновенно из-за мертвого тела вынырну грязная голова.

– Я просто пытался вернуть ей ее побрякушку. – Он довольно ухмыльнулся.

– А я уже было подумала, что ты при смерти!

– Да нет! Я решил немного вздремнуть, но тут увидел, что этот мертвяк стащил у леди Софии побрякушку. – Том осторожно снял крестик с пальца скелета и покрутил им в воздухе.

Вдруг лорд Таллис, находившийся слева от нее, издал какой-то сдавленный звук. Но она не успела даже встревожиться, поскольку звук этот очень быстро перешел в икоту, закончившись таким громогласным хохотом, что ему пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.

– Боже мой, – задыхаясь, произнес он. – Я уже и не помню, когда я так смеялся в последние годы. Лееедии Сооофиияааа! – заунывно повторил он, несколько переигрывая с акцентом под кокни.

Джиллиан молча уставилась на него, а потом неожиданно почувствовала, что ее губы тоже расплываются в улыбке. Теперь, когда она задумалась о происшедшем, все и вправду казалось довольно забавным.

– В самом деле, милорды! – воскликнул священник; лысина его в полумраке подземелья блестела, как огонь маяка. – Я должен выразить решительный протест относительно такого неуважительного поведения!

Он буквально дрожал от злости, настолько при этом напоминая десерт из апельсинового желе, что тут уж Джиллиан не сдержалась и начала хихикать открыто.

Однако в следующее мгновение у нее появилась возможность взглянуть в лицо Стивену, и все ее веселье тут же растаяло, как предрассветный туман. Он явно не находил в этом ничего смешного. Наоборот, создавалось впечатление, что он кипит от ярости. Это было заметно по жесткому прищуру его синих глаз и плотно сжатым челюстям. Когда он заговорил, голос его звучал тихо и спокойно, но в нем слышались стальные нотки.

– Я с вами полностью согласен, преподобный отец. И заверяю вас, что виновные в этом будут наказаны. Строго наказаны. – Он взглянул своими синими глазами прямо на нее и Джиллиан почувствовала, что ей стало не по себе.

– О, все это пустяки, Мавенфорд, – вмешался лорд Таллис, выходя на передний план. – София постоянно падает в обморок. Более слабой в этом плане женщины я вообще не знаю.

Но Стивен, рассерженный донельзя, продолжал сверлить Джиллиан своим строгим взглядом.

– Деликатная душевная организация вашей сестры только делает ей честь. Остается пожелать, чтобы остальные были столь же утонченными и восприимчивыми к некоторый вещам.

Джиллиан сглотнула, чувствуя, как от злости у нее спазматически сжимается желудок. Это ведь не она подсказала Том совершить глупую выходку. На самом деле она как раз велела ему этого не делать, однако, похоже, ее попечитель решил разом навесить на нее и чужие грехи.

Что ж, если он видит все происшедшее в таком свете, значит, так тому и быть. Джиллиан гордо вздернула подбородок и горящими глазами взглянула на него.

– Вам очень повезло, что мне так далеко до такой утонченности. – Она словно бросала в него каждое произнесенное ею слово. – В противном случае вам пришлось бы волочить вверх по лестнице уже двух изысканных и деликатных женщин. Но у меня, к счастью, хватило ума оставить всю свою чувствительность за порогом, когда я приняла решение спуститься в такое место, как это.

Затем она резко развернулась и, высоко подняв над головой факел, решительно затопала вверх по лестнице.

* * *

– Я в жизни никогда не был так сконфужен! Подумать только, чтобы моя подопечная могла повести себя столь импульсивно и безрассудно! С вашей стороны это было безответственно, предосудительно, обескураживающе…

– Вы прогнали Тома?

Стивен взглянул на эту непостижимую женщину, и слова застряли у него в горле. Они находились в его библиотеке, где он снова пытался инструктировать ее насчет поведения и манер настоящей леди. И, похоже, слова его в очередной раз не возымели никакого действия.

– Мне показалось, Аманда, что речь сейчас идет о вас.

Она вздохнула с таким видом, будто отмахивалась от его лекции, как от надоедливой мухи.

– Да, да, я знаю, что позорю имя Мавенфордов, что я безрассудная девица, опрометчивая провинциалка, деревенщина и все такое прочее. – Он быстро взглянул на нее, уловив в ее речи интонации, присущие разглагольствованиям его матери, однако она тут же продолжила, не предоставив ему такой роскоши, как возможность распекать ее и дальше: – Но меня волнует иной вопрос: скажите, милорд, как вы поступили с Томом?

Стивен ответил не сразу, ибо пристально рассматривал ее обеспокоенное лицо. По правде говоря, он еще и сам не решил, что делать с мальчиком.

– Его пока не прогнали. Я еще должен выяснить, в какой степени эта последняя дерзкая шалость была его идеей.

Аманда вскинула подбородок, и лицо ее стало абсолютно непроницаемым.

– Ни в какой. Это была полностью моя выдумка.

Стивен внимательно смотрел на нее, поражаясь тому, как легко она лжет. Было совершенно очевидно, что происшедшее в крипте удивило и ее. «Интересно, – подумал он, – как далеко она может зайти, защищая какого-то неуправляемого уличного сорванца?»

Он подошел к ней вплотную, так что ей пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза.

– Значит, это вы все спланировали? От начала и конца.

– Верно.

– Зачем?

Ответила она сразу же, не запнувшись даже на мгновение.

– Чтобы рассчитаться с леди Софией за то, что она испортила нашу поездку.

– Понятно. Но вы должны знать, что, если это правда, я отправлю вас обратно в Йорк первым же дилижансом. Я не могу вводить в приличное общество такую злобную особу. – Он ожидал, что Аманда побледнеет, судорожно сглотнет, нервно сцепив пальцы, лежавшие на коленях. Стивен склонился в ее сторону. – Не хотите ли изменить свой ответ? – вкрадчиво спросил он.

Но, к его большому удивлению, она только упрямо мотнула головой, хотя в ее широко открытых глазах читался страх.

– Нет, – тихо произнесла она. – Нет, это была моя идея и я очень сожалею.

Стивен всем весом оперся на свой стол и застыл, пытаясь разгадать тайну женщины, которая больше думала о судьбе уличного мальчишки, чем о своем первом светском сезоне. «Жалкая лгунья, – мелькнуло у него в голове, – но совершено необычная». Когда Аманда лгала, она как бы закрывала эмоционально, запирала свои чувства на замок, и ему внезапно захотелось извлечь ее из скорлупы этой самодовольной жертвенности, заставив противостоять ему с обычной для нее открытостью.

Он поднял глаза, чтобы видеть ее лицо, когда она будет поймана на лжи.

– А когда вы закричали, утверждая, что он, наверное, ушибся, это тоже входило в ваш замысел?

Отвечая, она с готовностью кивала, хотя голос ее оставался бесстрастным, почти пустым.

– Разумеется. Это было… частью моего плана. Чтобы все выглядело более правдоподобно.

– Понимаю.

Наконец он заметил изменение в выражении ее лица. Она подняла на него свои огромные глаза, полные мольбы.

– Прошу вас, милорд. Вы ведь не прогоните Тома? Он хороший мальчик, правда. И он совершил это… только для того, чтобы сделать мне приятное.

«Ага, – подумал Стивен, внутренне усмехаясь. – Вот теперь мы все-таки немножко продвинулись».

– И что же такого приятного он собирался сделать, Аманда? Дать вам возможность посмотреть, как леди София упадет на грязный пол, словно мешок с мукой? Или же унизить меня в глазах представителей светского общества?

– О нет, – выдохнула она.- Я бы никогда не поставила вас в неловкое положение.

– И тем не менее вы постоянно делаете это со все более ужасающей регулярностью.

Джиллиан нахмурилась, стерев наконец с лица прежнее безучастное выражение.

– Она сама виновата, и вы это знаете. Во-первых, ей вообще не следовало спускаться вниз. Она сделала это лишь для того, чтобы поедать вас вожделенными взглядами.

Он вышел из-за своего стола и принялся расхаживать, ибо чувствовал, что ему трудно усидеть на месте из-за переполнявшей его энергии.

– Мотивы, по которым она решила спуститься в подземелье, вас не касаются. Это не ваше дело.

– Еще как мое, раз это испортило мне экскурсию! – Джиллиан вскочила со стула и встала напротив стола, сцепив перед собой руки. – Если вашей матушке угодно женить вас на какой-либо изысканной принцессе, в которой больше манер, чем ума, то пусть уж она делает это на балах, а не во время моего единственного выезда в город из этого дома!

Глядя на нее, он наконец-то понял, откуда весь этот гнев. По правде говоря, он пережил во многом схожие чувства, когда увидел в церкви безукоризненно одетых леди Софию и ее брата, которые важно выступали по центральному проходу между скамьями. Как он может винить ее за то, что она хотела хоть немного поддеть этих нежданных визитеров?

– И все же это не оправдывает вас, ведь вы напугали бедную женщину до такой степени, что она упала в обморок. Теперь Стивен говорил не с таким жаром, да и голос его звучал скорее сварливо, чем рассерженно.

Явно удивленная таким поворотом, Джиллиан растерянно заморгала. Глаза ее расширились и от этого стали еще более зелеными; он очень надеялся, что это объяснялось тем, что она искренне осознала все свои прегрешения.

– Так вы не отошлете меня домой! – воскликнула она, расплываясь в счастливой улыбке. – Вы больше на меня не сердитесь и позволите мне остаться?

– Ни за что! – взорвался он, хотя на самом деле и не собирался отсылать ее обратно в Йорк.

– Позволите! Я же вижу!

– Не будьте смешной. – Он снова принялся нервно шагать по комнате, злясь на себя, что попал в такую глупую ситуацию.

– Ну, признайтесь. В душе вы – как и я – подумали, что эго было просто забавно.

Но Стивен не смягчился:

– Вот уж нет. Это было неучтиво, зло и отвратительно.

– Это была просто ребяческая шалость в совершенно ужасном вкусе. – Если бы не ее улыбка, он мог бы подумать, что она соглашается с ним.

– Это было намного хуже, чем просто дурной вкус, – заявил Стивен, переходя в новую атаку. – Вы, например, знаете, что мне пришлось дать священнику десять гиней, просто чтобы успокоить его и чтобы он не нервничал по поводу потревоженного праха его бедного брата во Христе? Ведь кости, с которыми Том так цинично и вульгарно обошелся, принадлежали местному священнику.

– Чепуха! – насмешливо возразила Джиллиан, и улыбка ее переросла в широкую усмешку. – Я совершенно убеждена, что в этом не было ничего циничного. А вам, собственно говоря, не кажется, что это был очень хорошо продуманный план? Ему ведь было необходимо не только стащить цепочку с шеи леди Софии, но и залезть в нишу с захоронением, а потом еще долго ждать нас. Да и стон у него получился очень даже неплохой. Если бы не его уличный говорок настоящего кокни, я бы точно приняла его за какого-нибудь злого духа подземелья…

– Не заговаривайте мне зубы и не пытайтесь увести от темы! – проворчал Стивен, потрясенный тем, что она побудила его взглянуть на ситуацию с юмором.

– Я не увожу вас от темы, – прищурившись, спокойно произнесла она. – Я просто хочу сказать, что, хотя Тома и следует сурово отчитать за эту проделку, его не нужно увольнять с работы.

Стивен скрестил руки на груди и постарался придать себе строгий вид.

– Почему это, собственно?

– А вот почему, – сказала она и с безмятежным выражением лица принялась приводить свои доводы: – Для него ведь это был своего рода выходной. А раз это был его выходной, то мальчик не обязан отчитываться вам за то, как именно он проводит свое свободное время.

– Еще как обязан! Пока он носит мою ливрею, он должен вести себя соответственно. – Фраза эта показалась напыщенной даже для него самого, и Джиллиан разбила все его возражения одним лишь словом.

– Вздор. – Она тоже сложила руки на груди и с вызовом посмотрела ему в глаза. – Во время своего выходного Том не был у вас на службе, так что его нельзя уволить за неправильное поведение. А поскольку я на самом деле сначала об этом ничего не знала, вы не отошлете меня обратно в Йорк. – Джиллиан довольно кивнула, как будто только что решила непростую математическую задачу.

– А мне показалось, вы утверждали, будто это была полностью ваша идея.

Она пожала плечами.

– Ну, я действительно сказала это, когда думала, что вы можете уволить Тома. Но теперь я вижу, что вы оставите его у себя, и считаю, что вправе признаться в моем неучастии во все этой затее.

Стивен строго поднял бровь, стараясь выглядеть устрашающе.

– Я не говорил, что Том может остаться.

– Но вы это, конечно, обязательно скажете, потому что вы – человек в высшей степени справедливый. И, несмотря на ваше уязвленное самолюбие и весь этот ваш – она сморщила свой носик – напыщенный графский вид, вы знаете, что у Тома был выходной и что он, следовательно, мог делать все, что ему вздумается.

– Графский вид!? Что, черт побери, это все должно означать?

Она указала пальцем прямо ему в грудь.

– Вот именно, милорд. Графский вид.

Стивен набрал побольше воздуха в легкие и, с трудом сдерживаясь, сурово произнес:

– Мальчик был со мной, а раз он был со мной, то должен был вести себя соответственно.

Джиллиан кивала, с безмятежной улыбкой глядя на него, словно успокаивала капризного ребенка.

– Ну конечно, должен был бы, милорд. Однако Том был не с вами. Он был со мной. А я великодушно решила простить его за этот проступок.

Стивен почувствовал, как от такой наглости у него глаза лезут на лоб.

– Вы решили!?

– Именно я, милорд. Потому что я тоже справедливый и разумный человек. – С этими словами она одарила его своей обворожительной улыбкой и выплыла из комнаты.

Стивен с отвисшей челюстью стоял и смотрел ей вслед, пока ее развевающиеся белые юбки не скрылись за углом. Из всех невозможных, упрямых, своенравных женщин, с которыми ему приходилось встречаться, мисс Аманда Виндхэм была, безусловно, номером один. Она была… Он сделал глубокий вдох. Она была… Мозг его забуксовал, стараясь подобрать подходящее определение этой неподражаемой женщине.

Это же надо придумать такое: заявить ему, что она приняла решение не увольнять Тома! Она!

Он рухнул в свое кресло и внезапно разразился безудержным хохотом, который продолжался целых пять и три четверти минуты.