– Леди Анна, графиня Вудфорд. Маркус Кейн, лорд Чедвик…

Одного за другим представляли их компанию, а Фантина нетерпеливо ждала своей очереди. Вперед шагнули леди Анна и Маркус, потом Лотти – леди Шарлотта.

– Мисс Фантина Дрейк.

Она сделала шаг вперед. Откровенно говоря, ее вытолкнула вперед теснившаяся за спиной толпа. Как оказалось, хорошо, что вытолкнула, потому что сама она не могла сделать первый шаг.

И вот она стоит на верхней ступеньке огромной лестницы и смотрит на блистательный высший свет. Никто даже не взглянул на нее. Никому не было интересно, кто она и почему здесь. Но Фантина невольно задрожала от возбуждении.

Она здесь. Среди самых богатых людей страны.

Впервые в жизни она осознала, как гордились бы ею родители. Мысль настолько поразила ее, что она невольно улыбнулась.

Неожиданно к ней подошел Маркус и предложил свою руку, чтобы спуститься вниз. Она посмотрела на лорда, в его полные нежности и теплоты глаза, на улыбку, смягчившую черты.

Он гордился ею.

В ту же секунду сцена в библиотеке вылетела из головы. Их натянутый разговор в карете, даже боль от мысли, что он никогда по-настоящему не полюбит ее, – все мгновенно было забыто.

Только его улыбка, его прикосновение, когда он помогал ей спуститься по лестнице, имели сейчас значение. Маркус относился к ней, как к королеве, и, когда он находился рядом, она сама в это верила.

Они спустились по лестнице. Фантину представили, и Маркус, исполнив свой долг, повернулся к ней и галантно поцеловал ей руку. Его пальцы на мгновение задержали ее руку, губы преданно прижались к тыльной стороне ладони. Наконец он отпустил ее.

– Каким я был глупцом, – тихо произнес он. Его низкий голос дрожал от едва сдерживаемых эмоций. – Я обращался с тобой отвратительно, недопустимо и всегда буду жалеть об этом. – Она хотела что-то ответить, но он лишь покачал головой. – Ничего не говори. Мне кажется, что я наконец-то все понял.

Боль в его глазах заставила ее передумать. Внезапно ей захотелось броситься к нему на шею и сказать, что она все ему прощает. Она будет его любовницей, станет тем, кем он захочет, только бы он не бросал ее.

Но было слишком поздно.

Маркус уже отвернулся, стал вглядываться в толпу и осторожно вести ее вглубь бального зала. Она едва успела перевести дыхание, когда перед ней возник знакомый рыжеволосый джентльмен со светло-зелеными глазами.

– Ах, Эдвард, – протянул Маркус. – Кажется, вы знакомы с мисс Дрейк.

– Знакомы, – ответил мистер Томпсон с теплой улыбкой и склонился над ее рукой. Как всегда, Фантина приветливо посмотрела на него, оценив правильные черты лица и непринужденные манеры. Он напоминал ей дружелюбного пса – такие же преданные глаза и некоторая взъерошенность. На лице была написана благожелательная готовность помочь, взгляд светился умом.

Фантина присела в реверансе и удивилась, насколько грациозно и естественно это получилось.

– Встреча с вами, мистер Томпсон, всегда огромное удовольствие, – как можно скромнее ответила она.

– Я ждал вас, надеялся, что сегодня вечером вы окажете мне честь и позволите пригласить вас на тур вальса, – сказал он.

– Буду весьма рада, – ответила она и протянула свою карточку. Но тут вмешался Маркус и напряженным, немного хриплым голосом произнес:

– Эдвард, боюсь, у меня есть кое-какие дела в комнате, где играют в карты. Ты не мог бы сделать мне одолжение и остаться рядом с мисс Дрейк? На случай, если ей нужен будет добрый друг?

Мистер Томпсон оторвался от ее карточки, и Фантина заметила взгляд, которым обменялись мужчины. И смысл этого взгляда не ускользнул от нее. Она и раньше видела подобное в трущобах, когда один мужчина передавал женщину другому.

Ее даже никто и не подумал спросить.

– Почту за честь, – учтиво ответил мистер Томпсон.

– Да уж, – протянул Маркус. И, галантно поклонившись Фантине, направился в комнату, где играли в карты.

Она смотрела ему вслед, уставившись на его широкую прямую спину, пока он протискивался сквозь толпу. И сказала себе, что наконец-то освободилась от Маркуса. Можно без его вмешательства приниматься и за поиски Фиксы, и за выбор мужа. Она, признаться, с нетерпением ждала этого момента, но когда он наступил, ей оставалось лишь бессильно сжимать кулаки и удивляться противоречивым чувствам, раздирающим ее изнутри. Она ощущала злость, грусть и такую знакомую боль от того, что ее в очередной раз бросили. А где же ликование? Она одержала верх над Маркусом, но чувствовала не торжество, а боль, как будто в груди у нее была открытая, сочащаяся кровью рана. Даже пистолетный выстрел не так больно ранит.

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы выпить лимонада, мисс Дрейк?

Фантина недоуменно моргнула, только сейчас вспомнив о мистере Томпсоне.

– Что?

– Танцы начнутся только через час. Разумеется, пить лимонад необязательно. Меня немного мучает жажда, но не так уж сильно. Если вы…

– Честно признаюсь, я вообще не хочу пить. Я бы с удовольствием с вами побеседовала.

Его улыбка потеплела.

– Буду изо всех сил стараться развлечь вас и быть приятным собеседником.

Она улыбнулась в ответ, решив отбросить все мысли о Маркусе. Взяв мистера Томпсона под руку, Фантина подарила ему свою самую чарующую улыбку.

– Знаете, вы так и не закончили свой рассказ о южных пастбищах. Что-то об урожае, верно?

Мистер Томпсон усмехнулся и тут же начал делиться своими планами. И хотя многим этот разговор показался бы скучным, Фантина оценила его продуманный подход и неподдельную преданность тяжелой работе. Она знала, что этот мужчина будет хранить верность своей жене, с непреклонной решимостью будет обеспечивать свою семью едой и кровом. Он никогда не оставит ее в помойной яме и не пустит деньги на ветер.

Поэтому он занимал первое место в ее списке потенциальных мужей.

– Фантина! – позвала Лотти, подходя к ним. – На мгновение мне показалось, что я вас потеряла. Здравствуйте, мистер Томпсон. Приятно вас видеть. О, вы заняли первый танец Фантины. Какая честь! – Она легонько потянула Фантину за руку. – Пошли, дорогая, тут несколько джентльменов очень хотят познакомиться с тобой.

И последовала длинная череда знакомств, от которых у Фантины закружилась голова, а от разнообразия выбора захватило дух.

Когда подошел мистер Томпсон и пригласил ее на первый танец, она от избытка чувства благодарности едва ли не полетела к нему в объятия. Столько мужчин, столько лиц! Она опасалась, что не сможет их всех запомнить. Но когда заиграла музыка, Фантина перестала гадать, ноги сами понесли ее, и вскоре она уже двигалась так легко и грациозно, как будто танцевала со своим учителем. Еще несколько мгновений спустя она оставила все тревоги позади и просто наслаждалась танцем.

В какой-то миг она подарила мистеру Томпсону чарующую улыбку. Он с готовностью улыбнулся в ответ, на его лице было написано неподдельное счастье.

И тут она заметила, как что-то блеснуло у него во рту.

Золотой зуб!

Фантина споткнулась, но не упала, ей удалось не сбиться в кадрили, но от ее спокойствия, к сожалению, не осталось и следа. Неужели она так быстро нашла Фиксу? Неужели этот очень приятный мужчина действительно замышляет убить одного из величайших деятелей своего времени?

Она еще раз улыбнулась ему. Необходимо было посчитать количество золотых зубов у него во рту.

И подарила ему очередную ослепительную улыбку.

Он ответил ей тем же, но его улыбка была уже не такой широкой, как первая. Фантина заметила, как блеснул один золотой зуб, но остальные она рассмотреть не успела.

И что теперь? Она поняла, вздохнув с досадой, что должна заставить его засмеяться. Громко, от души. Чтобы он долго-долго держал рот открытым и она смогла посчитать его золотые зубы.

И она принялась очаровывать своего спутника. Фантина флиртовала, смеялась, семеня по залу. Она была великолепна, и ей уже почти удалось достичь цели, как вдруг случилась катастрофа.

Ей улыбнулся еще один джентльмен. И у него тоже был золотой зуб.

И что теперь? Она мгновенно запомнила лицо и одежду джентльмена – позже она обязательно попросит, чтобы ее представили ему. И стала уверять себя, что все к лучшему. Ее совершенно не радовали подозрения, что мистер Томпсон и есть Фикса. Она обрадовалась, что есть еще один подозреваемый, даже если это и означало, что работы прибавится. Она должна узнать этого мужчину в толпе, добиться, чтобы их представили друг другу, и найти способ заставить его открыть рот.

Может быть, стóит остаток вечера провести в столовой, понаблюдать за тем, как гости едят? По крайней мере, во время еды они точно откроют рты.

Звуки танца вернули ее мысли назад, к мистеру Томпсону.

– Вы божественно танцуете, мисс Дрейк, – сказал он.

– Благодарю вас, мистер Томпсон. Наверное, вы знаете, кто вон тот джентльмен? Вон тот, в темно-зеленом костюме?

– Кто? Фоксуорти?

Фантина кивнула, добавляя это имя в список подозреваемых. Но, повернувшись к своему спутнику, она увидела еще одного тучного джентльмена, который громко смеялся над какой-то шуткой. Она была почти уверена, что успела разглядеть два золотых зуба у него во рту. А может быть, это просто игра света?

– А вон тот джентльмен? – поинтересовалась она. – Кто он?

– Который?

– Тот, что… – Она нахмурилась, потому что потеряла его из виду. Фантина ничего не знала о мужчине, только то, что он плотный и модно одет. – Не важно.

– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Дрейк?

Фантина вздрогнула, слишком поздно осознав, что ее поведение может показаться очень странным.

– Прошу прощения, мистер Томпсон. Боюсь, неприлично вот так, как я, таращиться по сторонам.

– Пустяки! – ответил он. – Это ваш первый бал. Клянусь, что свои первые два бала я провел с открытым ртом и вытаращенными глазами.

Фантина засмеялась и в конце концов была вознаграждена. Мистер Томпсон тоже засмеялся, широко открыв рот.

Один. У него всего один золотой зуб. Он не Фикса, и Фантина была безмерно этому рада.

Потом она вернулись к Лотти, которая тут же стала представлять ее новым джентльменам.

И все началось заново. Фантина улыбалась, глупо хихикала, только что на голове не стояла, дабы заставить своего партнера смеяться достаточно долго, чтобы она успела посчитать его коронки.

Один золотой зуб у этого, ни одного золотого у другого, но не хватает трех у следующего. Один золотой зуб у этого джентльмена, хотя он весь увешан золотом. Она даже нашла барона с двумя золотыми зубами. Но с тремя – никого.

И ни одного, кто хотел бы помешать принятию закона об отмене рабства. Короче говоря, Фантине удалось очаровать половину присутствующих на балу джентльменов, она стала пользоваться невероятной популярностью, да и сама получила удовольствие от бала, но при этом считала, что вечер потрачен впустую.

Не следует забывать о своей миссии. Она и на йоту не приблизилась к Фиксе.

Вскоре после осознания своей неудачи у Фантины разболелась голова. Из-за предпринятых ею попыток очаровать окружающих она чувствовала себя, как выжатый лимон. Вспоминая, как весь остаток вечера она пыталась незаметно заглянуть джентльменам в рот, Фантина невольно кривилась от досады.

Если бы не мистер Томпсон, она бы сошла с ума. Он преданно стоял рядом с ней – своеобразный «мерный шест», по которому она мерила остальных мужчин.

Она всех сравнивала с ним, разделяла на категории относительно их способности позаботиться о ней и ее будущих детях, включая и вероятность того, будут ли они уклоняться от своих обязанностей. От многих она тут же отмахивалась. Как и все мужчины в гримерной ее матери, они, казалось, хотели только одного – чтобы женщина им принадлежала. Она переставала обращать на них внимание, как только пересчитывала золотые зубы у них во рту. Остальные выстраивались по нисходящей, с учетом возраста, внешности и манеры поведения.

Ни один и в подметки не годился мистеру Томпсону.

Но сердце Фантины безраздельно принадлежало Маркусу, только он казался среди этих юнцов настоящим мужчиной. Однако сейчас он находился в карточной комнате, усердно избегая встречи с ней по ее же собственной просьбе.

Ах, если бы она встретила мистера Томпсона до Маркуса! Возможно, он бы занял ее сердце. Но с другой стороны, если бы не Маркус, она все еще жила бы в трущобах, подавала бы пиво и мистер Томпсон даже не посмотрел бы в ее сторону.

Что делает простое бальное платье!

В глубине души Фантина продолжала чувствовать себя чужой в этом сверкающим мире. Она здесь чужая. Но и в трущобах ей не место.

Состояние Фантины было подавленным. Она была одинокой. И ни на йоту не приблизилась к Фиксе. В следующее мгновение она заметила Херди.

Тут как тут! Несмотря на то что он нацепил ливрею лакея, его рыжие волосы и мальчишеское лицо были словно сигнальным знаком, маяком. Вдруг он исчез.

Сперва она решила, что он ей просто привиделся в момент тоски по родным окрестностям Саутуорка. Но Фантина отогнала эту мысль. Она слишком хорошо знала дно жизни, чтобы испытывать тоску по трущобам.

Херди, должно быть, где-то здесь. Но это невозможно. Что ему делать на балу?

И сама ответила на вопрос. Он здесь встречается с Фиксой. Или пришел убить Уилберфорса. От этой мысли ее передернуло. Особенно учитывая то, что в бальном платье труднее предотвратить убийство. На самом деле она сразу обратит на себя внимание, если неожиданно начнет бродить по залу и искать убийцу.

Но сначала – главное. Она должна выяснить, что задумал Херди.

Фантина встала и обвела взглядом собравшихся.

– А мистер Уилберфорс приехал?

Ее собеседник, джентльмен с двумя золотыми зубами, но совершенно без извилин в голове, запнулся на полуслове.

– Я восхищался вашими чувственными бровями.

– Да, да, – нетерпеливо ответила она. – Они просто очаровательно взлетают вверх. А теперь ответьте мне, мистер Уилберфорс сегодня здесь? – Она повернулась к стоящему рядом с ней джентльмену, от которого можно было получить прямой ответ. – Мистер Томпсон, вы не видели…

– Он стоит вон там, мисс Дрейк.

Фантина проследила за его рукой и вздохнула с облегчением. Член парламента находился там, живой и невредимый, в окружении политиков, которые о чем-то серьезно спорили. К сожалению, она не могла гарантировать его дальнейшее счастливое существование, особенно учитывая то, что одновременно следить за Уилберфорсом и искать Херди у нее не было возможности.

Ей необходима помощь.

– Мистер Томпсон, вы не могли бы кое-что передать лорду Чедвику?

– Разумеется, – ответил он, вытягиваясь по-военному.

– Пожалуйста, передайте ему, что мистер Уилберфорс требует его непосредственного внимания.

Молодой человек нахмурился, гадая, откуда Фантина вообще может знать, что нужно члену парламента.

– Поверьте мне, сэр. Лорд Чедвик поймет.

– Конечно. – И он тут же исчез.

Она была благодарна поспешности, с которой Томпсон покинул ее. Позже она постарается найти для него объяснение. Он слишком умен и не оставит подобное странное поведение без каких-либо комментариев. Но это позже. Пока же он без возражений выполнил ее просьбу.

Фантина посчитала это самым привлекательным качеством в мужчине.

Повернувшись к окружившим ее воздыхателям, она выбрала наиболее глупого и напыщенного, которым легче всего было бы командовать, – будущего виконта с торчащим во рту золотым зубом. Она не знала, один ли золотой зуб у него, потому что мужчина ни разу не улыбнулся широко.

– Лорд Бэйлор, мне бы хотелось совершить тур по залу. Вы не могли бы составить мне компанию? Хотелось бы еще послушать ваши восхитительные стихи.

Остальные джентльмены застонали, а лорд Бэйлор возгордился и, погладив свою нюхательную коробочку, предложил ей руку. Фантина ответила ему натянутой улыбкой и тут же забыла о нем. Или, по крайней мере, попыталась.

– Вы давно дружите с лордом Чедвиком?

Фантина прикрыла глаза. Она полностью сосредоточилась на осмотре бального зала, стараясь при этом не выказывать своего интереса. У нее не было ни малейшего желания спугнуть Херди своим присутствием, особенно если он намеревался поговорить с Фиксой. Она должна найти Херди и проследить за ним. Но это совершенно невозможно, если ей придется поддерживать беседу с лордом Бэйлором.

– Мисс Дрейк, как давно вы знакомы с Чедвиком? Выросли вместе?

Фантина нахмурилась.

– Нет. Я дружу с леди Шарлоттой.

– Но, разумеется, вы знакомы с лордом Чедвиком. В конце концов, какая женщина может перед ним устоять?

– Да, он красивый мужчина. – Фантина говорила медленно, не понимая, на что намекает собеседник.

– Расскажите мне, он был сорванцом? Он слишком красив, чтобы быть шалопаем.

Она не сразу осознала сказанное, но, осознав, искренне возмутилась.

– Святые Небеса! Вы собираете скандальную информацию о Чедвике! Должно быть, вы считаете меня совсем пустоголовой, если решили, что я предам семью, которая вывела меня в свет!

Бэйлор тут же попытался ее успокоить:

– Что за чепуха! Я всего лишь хочу выяснить, что вам известно о детских шалостях его милости. Уверен, вы понимаете, какая это деликатная тема. Я просто хотел услышать ваше мнение…

– Ничего подобного, – отрезала она. – Никаких деликатных тем. Не было никаких детских шалостей, и вам об этом прекрасно известно, милорд. Вы просто вынюхиваете гадости о Чедвике, причем делаете это крайне неуклюже. – Она покачала головой. – А теперь, если не возражаете, советую вам вернуться к чтению своих стихов, пока я не решила, что устроить сцену предпочтительнее, чем оставаться в вашей компании.

Торчащий золотой зуб лорда Бэйлора тут же исчез из поля зрения, потому что он возмущенно поджал губы. У мужчины явно испортилось настроение. Если он не научится более тактично вести свою игру, перепады настроения ему обеспечены.

Поскольку ее провожатый надул губы и хранил злое молчание, она стала усердно оглядываться по сторонам в поисках Херди.

Его нигде не было видно.

И тут она заметила лакея, облаченного в ливрею.

Фантина замедлила шаг, прищурилась и внимательно посмотрела на двух мужчин у столика с шампанским. Они наполняли бокалы, и в них не было ничего странного, кроме того, что оба не спускали глаз со стоящего в трех метрах от них Уилберфорса.

Когда один из них обратился к другому, его акцент можно было расслышать, даже несмотря на царящий в зале хаос. Фантина вздохнула. Она была уверена, что это люди Херди. И если она не ошибается, у одного из них в руках нож, который он, все всякого сомнения, вот-вот готов метнуть в горло Уилберфорса.

Фантина нахмурилась, пытаясь решить, что бы предпринять. Она может сделать вид, что люди Херди ее оскорбили, – их выставят вон, но таким образом ей удастся убрать только двоих. А если есть и другие? Кроме того, она продолжала надеяться, что Херди не знает о ее присутствии. Ее единственная возможность найти Фиксу – это проследить за Херди. Значит, трогать людей Херди нельзя.

Необходимо придумать что-нибудь другое.

– Ой! – притворно воскликнула она. – Я подвернула ногу!

Она схватила лорда Бэйлора за руку и дернула назад, и он тут же вскрикнул.

– Осторожнее с фраком!

– Милорд, я подвернула ногу, – повторила она. – Вы не могли бы проводить меня к креслу. Вот туда. – Фантина указала на стоящее рядом с Уилберфорсом кресло. Это было лучшее, что пришло ей в голову. Не могла же она вмешаться в разговор мужчин. Она ведь всего-навсего дама, приехавшая на бал. Подобный поступок сочли бы по меньшей мере странным.

– Где Чедвик? – захныкала она.

– Вы же не собираетесь расплакаться, а? Вы обещали не устраивать сцен!

Фантина кисло улыбнулась.

– Не имею ни малейшего желания подвергать опасности вашу репутацию галантного кавалера. Прошу вас, просто найдите Чедвика, и я постараюсь хранить молчание.

– Хорошо, – самодовольно ухмыльнулся он. Сложившаяся ситуация явно его не обрадовала. К счастью, он быстро ушел, предоставив ей свободу действий.

Фантина встала и пошла вперед, так рассчитывая свои шаги, чтобы упасть прямо на члена парламента. Она сожалела, что придется поступить с хромым стариком столь грубо, но ей во что бы то ни стало нужно, чтобы он оказался на полу, подальше от летящих ножей.

Приблизившись к джентльмену, она сделала вид, будто падает.

– Ох! – воскликнула Фантина, наваливаясь на Уилберфорса и падая вместе с ним на пол.

Старик упал, негромко вскрикнув от боли, и Фантина опять поморщилась, но была преисполнена решимости удерживать его лежащим на полу. Пытаясь встать, она запутала и себя, и Уилберфорса в своих юбках. Она слышала угрожающий треск, но времени на сожаление не было.

– Ой, ой! – воскликнула она. – Мои самые глубочайшие извинения, сэр, но я не могу встать. Ох! – Фантина перевернулась на спину, надежно удерживая Уилберфорса.

Член парламента сосредоточенно нахмурился, и, даже когда он в конце концов узнал ее, лицо его не разгладилось.

– Мисс…

– Дрейк, – подсказала она, гадая, знает ли он ее новое имя. По-всей видимости, нет. И тут, к счастью, их беседу прервали, прежде чем Уилберфорс успел что-либо сказать.

– Фантина! Что с тобой?

Фантина подняла голову на звук встревоженного голоса Маркуса. Он стоял рядом, его руки нежно поднимали ее за локти, широко распахнутые глаза ощупывали тело – все ли цело.

– Я… со мной все в порядке, – задыхаясь, ответила она. Но приказала себе вернуться к действительности. – Это всего лишь моя лодыжка. Боюсь, я подвернула ногу и упала на мистера Уилберфорса.

Она повернулась к члену парламента – джентльмен оставил попытки встать и теперь старался выпутаться из ее платья.

– Наверное, я вас ушибла.

Он повернул голову.

– Чепуха. Я…

– Нет, нет, – решительно возразила она. – Я в этом уверена. Я вас ушибла. – Она повернулась к Маркусу: – Пожалуйста, я настаиваю на том, чтобы мы немедленно отвезли мистера Уилберфорса домой. Это меньшее, что мы можем для него сделать.

– Но я в полном… – начал было Уилберфорс.

– Нет, нет, сэр, – вмешался Маркус. – Боюсь, я тоже должен настоять на отъезде. – Фантина с облегчением улыбнулась. Она была благодарна за то, что он быстро оценил ситуацию. – Мисс Дрейк совершенно права, она вас ушибла, – продолжал он. – Я вижу, как вам больно. Прошу вас, позвольте мне предложить вам воспользоваться моим экипажем.

– Но мисс Дрейк…

– Нет-нет, – ответила Фантина. – Я подожду здесь, на балу. Я умру, если вы пострадаете из-за моей неловкости.

И тут Уилберфорс наконец уступил. Откровенно говоря, Фантина подозревала, что он изначально понял, что к чему, но оставался верен себе. Он готов был рисковать жизнью, если бы мог убедить еще одного человека поддержать свою кампанию.

Как оказалось, Маркус тоже был настроен решительно. Он повернулся к ней, прикрывая своей широкой спиной тщедушного Уилберфорса.

– Я отвезу его в безопасное место…

– Надо ехать окольным путем, – прошептала Фантина.

– А потом немедленно вернусь к тебе и потребую объяснений.

Она кивнула.

– И платье приведи в порядок.

Только сейчас она решилась посмотреть вниз. Юбка порвалась, наполовину обнажив бедро. К счастью, рубашка внизу оказалась практически целой, поэтому проглядывали только лодыжка и икра. И все-таки уже не один джентльмен заинтересованно на нее посматривал.

– Ой! – воскликнула Фантина и почувствовала, как зарделась.

Она поспешно прикрыла ногу остатками своей юбки, а джентльмен без золотых зубов помог ей встать. Когда она поднялась с пола, Маркуса с Уилберфорсом уже и след простыл.

Тут же подоспели Лотти и леди Анна, и следующие пару минут Фантине пришлось их уверять, что с ней все в порядке. Одновременно она пыталась объяснить, почему Маркус забрал карету, поставив их троицу в затруднительное положение.

И все это время где-то неподалеку прятался Херди.

* * *

Усаживаясь в карету, Уилберфорс поморщился и укоризненно взглянул на Маркуса.

– Я понимаю, что рискованно привлекать девушку, но неужели весь этот спектакль был действительно необходим?

Маркус, глядя в окно кареты, нахмурился.

– Мы пытались спасти вашу жизнь, сэр. Фантина, вне всякого сомнения, что-то заметила. И это встревожило ее. Я отвезу вас в квартиру, которую приобрел совсем недавно. Там вы будете в полной безопасности.

– Конечно, конечно, – насмешливо простонал старик. – Вы пытались меня спасти.

Маркус вглядывался в темноту за окном, стараясь хоть что-то рассмотреть.

– Так пожелал Пенуорти.

– И это не имеет никакого отношения к тому, чтобы назначить мистера Томпсона на роль героического спасателя, – протянул член парламента.

Маркус отстранился от окна, наконец-то сосредоточив свое внимание на собеседнике.

– Прошу прощения?..

– Не нужно изображать такую обиду, – довольно весело ответил Уилберфорс. – Может быть, я и зациклен на своем законопроекте, но я не слепой. Меня очень заинтересовала мисс Дела… Дрейк. – Джентльмен нахмурился. – Кстати, почему вы сменили ей имя?

– Возникла необходимость, – лаконично ответил Маркус.

– Хм. Как бы там ни было, похоже, у вас была весомая причина, чтобы позволить этому Томпсону галантно проводить подвернувшую ногу Фантину. Очень ловкий ход. Поздравляю. Мне кажется, он отличная для нее пара.

– Моя сестра разделяет ваше мнение, – проворчал Маркус.

Мистер Уилберфорс задумчиво коснулся подбородка.

– Я искренне надеюсь, что Томпсон отнесет ее в карету на руках. Женщины так любят подобные романтические жесты!

Неожиданно перед Маркусом возникла картина: Фантина в объятиях молодого Томпсона, глаза затуманены, ее руки обвивают его шею, красные губы едва приоткрыты…

– Господи! – воскликнул он, невзирая на то, что его слова могли обидеть набожного человека. – Вы шутите?

– Какие шутки? Насколько я понял, они прекрасная пара. Откровенно говоря, я бы искренне поддержал намерения мистера Томпсона. Только вчера в Уайт-холле он спрашивал меня о ней. Я ответил, что нахожу ее просто очаровательной.

– Что? – Крик Маркуса эхом разнесся по темной карете.

Уилберфорс имел дерзость рассмеяться в ответ.

– А разве удивительно, что меня заботит ее будущее? Пенуорти нанял ее, чтобы спасти мне жизнь. Кроме того, – хихикнул он, – мне кажется, я тоже приложил руку к тому, чтобы она вышла в свет. Вам ли не помнить, как я убеждал ее воспользоваться возможностью, которую дарует нам Господь, не так ли?

Маркус ничего подобного не помнил. Он был слишком занят размышлениями о том, что при поддержке известного члена парламента Фантина, несомненно, произведет фурор в этом сезоне.

Уилберфорс подался вперед и по-отечески похлопал Маркуса по колену.

– Не нужно за нее тревожиться. Мистер Томпсон – хороший человек и явно увлечен. Учитывая, что в Лондоне он не задержится, нисколько не сомневаюсь, что в течение недели ей будет сделано предложение.

– Недели? – эхом откликнулся Маркус. Мысли неожиданно закружились у него в голове. Неделя, прежде чем Фантина примет предложение руки и сердца? Не может быть. Но почему сама мысль… такая… Какая?

До этой минуты Маркус убеждал себя, что до конца сезона еще масса времени. Он не ожидал, что она так быстро примет предложение.

«Конечно, примет», – уверил он себя. Именно эту мысль и пытались внушить ему мать и сестра. Фантина – лакомый кусочек на ярмарке невест. Она красива, умна, грациозна настолько, что любой мужчина может забыть обо всем на свете, любуясь ею. И не важно, что у нее скромное приданое. У таких мужчин, как Томпсон, достаточно денег для них двоих.

Внезапно предложение выйти замуж уже не казалось слишком уж неправдоподобным. Маркус застонал и ткнулся головой в окно экипажа.

– Вижу, вас не очень-то радует эта идея, – сухо заметил Уилберфорс.

Маркус открыл глаза.

– Томпсону с Фантиной не справиться. Она сбежит через неделю.

Уважаемый джентльмен замер от возмущения.

– Только не мисс Дрейк! Она? Сбежит? Как вы смеете так оскорблять даму! Не забывайте, что именно ваша семья представила ее обществу. Если вы будете продолжать нести подобную чушь, то полностью лишите ее шансов на удачную партию!

Маркус почувствовал, как внутри закипает негодование. Он не привык к тому, чтобы ему читали нотации, а складывалось впечатление, что в последнее время все, начиная с его сестры и теперешнего собеседника, с радостью принялись его поучать.

– По-моему, я лучше знаю характер Фантины, чем вы, – жестко ответил он.

– Наоборот. Мне кажется, что вы до сих пор видите в ней плохо воспитанную девицу. – Член парламента подался вперед и серьезно произнес: – Откройте глаза, молодой человек. Она привлекательная женщина с безукоризненными манерами. Если вы с самого начала так не считали, зачем вообще выводили ее в свет?

Маркус открыл было рот, чтобы ответить, на языке вертелись разнообразные едкие ответы. Но ни один не слетел с губ. Он только сглотнул, изо всех сил пытаясь собраться с мыслями.

– Она не вынесет размеренной жизни. Я практически силой навязал ей этот сезон, чтобы она поняла: богатство и спокойствие не всегда означают скуку.

– Вы полагаете, что она очень быстро устанет от мистера Томпсона?

– Я думаю, что она и его, и себя сведет с ума.

Уилберфорс нахмурился и покачал головой.

– У нее должны быть какие-то увлечения, то, чем она сможет занять свои мысли и время. Пока, по крайней мере, не появятся дети.

Маркус поморщился, как от удара. Фантина? Носящая под сердцем ребенка Томпсона? Одна мысль об этом вызывала у него тошноту.

– Ее… второстепенные интересы очень специфичны. Не забывайте, что она живет за счет заданий, таких, например, как спасение вашей жизни.

Уилберфорс только пожал плечами.

– И пусть выполняет. Если она настолько хороша, как вы утверждаете…

– Хороша. – Слова сами слетели с губ. Уже после первой заварушки у Балласта Маркус знал, что она прекрасно справляется с делами, которые ей поручает Пенуорти.

– В таком случае, – продолжал Уилберфорс, – я не понимаю, почему за Богом данный талант ее нужно уважать меньше. Мне кажется, Фантина работает достаточно осторожно. Так и должно быть, иначе как бы она могла выполнять поставленные задачи? По крайней мере, пока не появятся дети.

Маркус потер лицо. Он настолько привык рассматривать Фантину в качестве своей любовницы, что от него требовались немалые умственные усилия, чтобы думать о ней как о добродетельной девушке. И дело не в том, что он считал ее недостойной уважения. Молодые леди из высшего света – жены и матери – не выполняют таких опасных заданий, какие явно были по душе Фантине. Если бы она была его любовницей, он бы позволил ей заниматься тем, что нравится ей и что нравится ему самому.

Но если она сможет заниматься любимым делом и оставаться счастливой замужней дамой…

– Если сам Уильям Уилберфорс, – продолжал Маркус, высказывая свои мысли вслух, – моральный стержень высшего общества, – считает, что ее действия соответствуют приличиям, в таком случае и все будут так думать.

Мысль попросту оглушила его. Поразила до глубины души. Фантина – уважаемая женщина. Значит, на ней можно жениться.

– А я только что согласился покинуть Лондон! – Сердито выругавшись, Маркус выглянул в окно и крикнул кучеру: – Джейкоб, подстегни лошадей. Я должен немедленно вернуться на бал!