Фантина тут же заметила перемену в Маркусе, но отреагировала не сразу. Никогда еще она не испытывала столь изумительного чувства: одновременно и наполненность, и свободу. И это было необыкновенно.

Раньше мужские прикосновения отталкивали ее, хотелось сбежать любой ценой. Но только не с Маркусом. Его прикосновения согревали, кожу начинало приятно покалывать, а сердце учащенно билось в предвкушении. Чувство казалось пугающим и всепоглощающим, но у нее не было времени, чтобы осознать или хотя бы просто понять, что происходит. Открыв глаза, она увидела Маркуса, лицо которого застыло, а сам он неотрывно смотрел в центр комнаты.

Фантина повернула голову и увидела испуганные глаза лорда и леди Гаррис.

– Бог мой! – прошептала она, заливаясь краской стыда.

Маркус перевел взгляд на девушку, досадливо поморщился и с извиняющимся выражением лица стал застегивать ее корсаж.

– Дорогая, – сказал лорд Гаррис, обращаясь к жене, – тебе лучше вернуться к гостям.

Его супруга, довольно полная женщина, кивнула и медленно встала. Затем она поправила платье и, обменявшись с мужем ободряющей улыбкой, вышла из библиотеки.

– Вы, Чедвик, тоже можете выходить. Не очень-то удобно там прятаться.

– Наоборот, – протянул Маркус под унылым взглядом Фантины. – В этом есть свои преимущества. – Несмотря на свои слова, Маркус осторожно слез с Фантины. К сожалению, Фантину, похоже, подвели нервы, и она стала гиперчувствительной к любому прикосновению. От его движений она задрожала, ей не хватало воздуха, хотелось одного: свернуться калачиком и умереть.

– И вы, мисс, тоже вылезайте, – раздался скрипучий голос хозяина.

– Дайте ей минутку, Гаррис, – вкрадчиво произнес Маркус. – У меня ведь немалый вес. Разумеется, понадобится время, чтобы у нее восстановилось кровообращение в ногах.

Фантина изумленно уставилась на Маркуса. Его лицо представляло собой идеальную маску скучающего аристократа, он казался таким же пресытившимся и равнодушным, как и самый ужасный распутник в постели ее матери. Ему было плевать и на нее, и на чувства, которые он в ней вызвал. Он ее использовал!

Предательство, словно кислота, обожгло ее душу. Да как он посмел! Как он мог? Как она могла позволить ему – одним-единственным поцелуем – превратить ее в свою же мать? Она не испытывала иллюзий относительно того, что бы произошло, будь у них больше времени и будь они одни. Она бы все для него сделала, стала бы кем угодно, позволила бы делать с собой все, что ему заблагорассудится.

Неожиданно все, во что она верила, стало зыбким. Он заставил ее усомниться во всем. Если бы он посадил ее на цепь и провел голой по Гайд-парку – она бы ненавидела его не так сильно.

В это самое мгновение Маркус наклонился, протянул руку, сочувственно улыбнулся.

– Выходите. Не к чему уже прятаться.

Она изумленно смотрела на Чедвика. Прятаться! Неужели он полагает, что она прячется, когда на самом деле ей хочется вонзить нож в его похотливое сердце?

Он заметил выражение ее лица и запнулся, явно сбитый с толку. Она же, увидев за спиной Маркуса сердитого лорда Гарриса, поняла, что кинжал ей ни к чему, – у нее есть в руках более серьезное оружие.

Больше всего аристократы гордятся своими манерами, своими проклятыми приличиями. Сейчас у нее появилась возможность сорвать эту маску, нанести Маркусу рану в самое уязвимое место: его репутацию.

У Фантины задрожала губа, она дернулась от протянутой руки, как от самого черта, а затем жалостно захныкала, как котенок, которого измучили. Обратив к лорду Гаррису исполненный мольбы взгляд, она произнесла:

– Пусть он меня не трогает, господин. Пожалуйста!

– Фантина! – ахнул Маркус, явно взбешенный ее реакцией, но она продолжала, испытывая наслаждение от его неловкости.

– Он заставил меня, а это грех! – Конечно, она понимала, что не может уверять, что он принуждал ее, ведь она явно получала удовольствие от происходящего. Но воспоминания о том, что она делала и что позволила ему с собой делать, разбудили в ней актрису. – Прошу вас, – взывала она к лорду Гаррису, – отошлите меня. Я не хочу неприятностей. Позвольте пойти в церковь и помолиться за мою душу.

– Фантина! – воскликнул Маркус. – В том, чем мы занимались, нет ничего греховного, и ты прекрасно об этом знаешь!

– О нет! – ответила она, из глаз ее покатились слезы, и она вновь с мольбой обратилась к лорду Гаррису: – Я честная девушка. Клянусь вам. Я никогда…

– Довольно! – прорычал Маркус, силой вытягивая ее из-за дивана.

Но Фантина была наготове и, воспользовавшись моментом, спряталась за спиной лорда Гарриса.

– Спасите меня! – закричала она. – Он – сущий дьявол! Он пообещал разделаться со мной, если я стану кричать.

Маркус сердито взглянул на Фантину, уперев руки в бока.

– Раньше, Фантина, я не угрожал, но теперь стану. Клянусь Богом…

– Довольно, Чедвик, – оборвал его лорд Харрис.

– Что?! – взорвался он и повернулся к хозяину дома: – Вы же не станете верить тому, что она говорит!

– Я верю в то, что мисс… – медленно произнес тот.

– …Фанни Смит, ваша милость, – дрожащим голосом подсказала она.

– …что мисс Смит будет гораздо спокойнее, если она окажется как можно дальше отсюда. Я выплачу ей жалованье и отправлю домой.

– Нет! – выдохнула Фантина. Она не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, где она живет. Даже Пенуорти этого не знал. – Только жалованье, ваша милость. Я сама найду экипаж, который отвезет меня домой.

Маркус, по-видимому пытаясь ухватиться за любую возможность, чтобы поставить Фантину в неловкое положение, решительно шагнул вперед.

– О нет, Фантина, только не после той психологической травмы, которую вам только что нанесли, – заявил он. Голос его сочился сарказмом. – Я настаиваю на том, чтобы вас отвез домой мой кучер.

Фантина решительно покачала головой – ей даже не пришлось разыгрывать досаду.

– Не позволяйте ему узнать, где я живу, – плакала она.

– А зачем бы мне наносить вам визиты, Фантина? – Холодным как лед тоном произнес Маркус, но глаза его при этом едва заметно блеснули. И, несмотря на то, что Чедвик делал вид, будто раздосадован ее поведением, она знала, что он при первой же возможности навестит ее. И сможет отыграться.

Догадка была одновременно и волнующей, и пугающей, и на секунду ее парализовал страх. Все происходило слишком быстро! Она в последний раз умоляюще взглянула на лорда Гарриса.

– Прошу вас, ваша милость. Я так боюсь.

– Отлично, – вздохнул Гаррис, выплачивая ей тройное жалованье. – Зовите своего кучера.

Она благодарно улыбнулась, понимая, что облегчение это кратковременное. Одного взгляда на Маркуса было достаточно, чтобы Фантина поняла: он только что решил для себя, что обязательно узнает, где она живет, ибо теперь это стало его первоочередной задачей. И она ни на секунду не сомневалась, что в конце концов он добьется своего. Но в настоящий момент ей было нужно одно – побыстрее уехать отсюда, чтобы он не преследовал ее. Если бы одна из этих великосветских леди узнала…

Из бального зала донесся пронзительный крик. Скорее всего, кричала старуха. Наверное, матрона, которая потеряла браслет с бриллиантами и изумрудами. Тот самый браслет, который сейчас спокойно лежал у Маркуса в кармане.

Фантина улыбнулась: теперь она знала, как ей сбежать.

– Спасибо вам, ваша милость. Да хранит вас Господь! – поблагодарила она, присев в реверансе.

Гаррис почти не обращал на нее внимания – он весь переключился на поднимающийся в зале шум. Однако Маркус с легкостью схватил ее за руку.

– Что ты наделала? – требовательно спросил он, все сильнее сжимая ее запястье, когда Гаррис направился мимо них к двери.

– Предлог, чтобы отвлечь внимание в случае неприятностей. – Она резко вывернулась из его хватки и бросилась в коридор. Однако напоследок обернулась: – Ты, конечно же, захочешь проверить свои карманы. – Выкрикнув это, она стремглав бросилась прочь, так быстро, насколько несли ее ноги.

Маркус смотрел ей вслед, прекрасно понимая, что, если бы хотел, мог бы ее остановить. Но зачем? Он выскользнул из дома, махнул своему кучеру, который ждал неподалеку, и просто кивнул в сторону удаляющейся фигурки Фантины. Джейкоб кивнул ему в ответ – он отлично понял господина. Словно молния, в темноту скользнул сын Джейкоба, Джайлз, и последовал за Фантиной.

«Эти двое стоят друг друга», – с усмешкой подумал Маркус. До того, как поступить на работу к Маркусу, кучер с сыном жили в трущобах. Маркус почти сразу понял, что Джайлз так же неоценим, как и его отец. Джайлз был быстр и сведущ именно в тех трюках, к которым прибегала Фантина. Если повезет, Джайлз раздобудет ему немного больше информации о таинственной Фантине.

А пока у Маркуса есть чем занять свою голову, и не последнее место занимали мысли о нарастающем в доме Гаррисов хаосе. Маркус, готовый к худшему, засунул руку в карман и вытащил… часы. Что ж, по крайней мере, она решила их вернуть.

И только услышав, как охнул стоящий рядом дворецкий, он догадался взглянуть на саму цепочку. В вечернем полумраке на ней поблескивал фамильный браслет с бриллиантами и изумрудами, стоимостью по меньшей мере шесть тысяч фунтов.

* * *

Фантина села в экипаж и с облегчением вздохнула. Обычно она не позволяла себе таких трат, но сегодня настолько устала, так измучилась, что была не в силах идти домой пешком. Поэтому сейчас она мечтала только об одном – закрыть глаза и перевести дух.

Но едва она успела положить голову на потертую диванную подушку, как почувствовала знакомый толчок, когда экипаж взял еще одного пассажира. Сзади на запятки прыгнул уличный мальчишка. Но ей было наплевать. Если его не поймает кучер, она совершенно не возражает против того, чтобы подвезти его. В конце концов, она и сама порой ездила на запятках.

Фантина тяжело вздохнула, пытаясь избавиться от напряжения последних нескольких часов. Она сдерживала в себе злость, досаду и остальные чувства, в которых у нее не было сил разобраться. Остался только один образ, одно нежно улыбающееся лицо.

Лицо Маркуса.

И неудивительно. Создавалось впечатление, что он целый день ходил за ней по пятам, поэтому ночь вряд ли сможет его остановить. Но не стоит так много думать о нем. Он всего лишь какая-то часть ее жизни, сила, с которой приходится мириться или пытаться управлять ею, как и Пенуорти, Балластом, Херди.

Во всяком случае она пыталась убедить себя в этом.

Разумеется, разница заключалась в том, что никто из них к ней не притрагивался, не лишал ее разума одним лишь легким прикосновением губ. Ее тревожило то, как быстро она начала млеть от одного только страстного взгляда Маркуса. Будь она суеверна, подумала бы, что он ее сглазил.

Фантина опять вздохнула, вздох разнесся по экипажу. С возрастом она стала падка на единственную вещь, которую могли ей предложить такие, как Маркус: роскошь.

В детстве она ее презирала, но теперь, когда ей исполнилось двадцать пять, Фантина уже не могла целый день бегать по улицам – к вечеру болели ноги. Она любила тепло жаркого камина, удобную кровать, чистую одежду.

Но подобные удовольствия сопряжены с ловушкой. К ним в придачу шли такие мужчины, как Маркус, которые заботились исключительно о собственном удовольствии. Они брали таких женщин, как ее мать, использовали, а затем выбрасывали. Фантина еще в восемь лет поклялась, что не позволит мужчине использовать ее. И раньше ни одному из них это не удавалось.

Ни одному, за исключением Маркуса.

Она должна была бы ненавидеть его: за то, что пробил защиту, которую, как ей представлялось, никто не мог пробить. Но когда он навалился на нее всем телом, когда коснулся груди и осыпал поцелуями лицо, ее охватило неудержимое желание. Больше всего в тот момент ей хотелось, чтобы ее использовали, насладились, чтобы он касался ее везде, где только пожелает.

От возникшей перед глазами картинки у нее запылало лицо, а внутри все затрепетало от воспоминаний.

Фантина прикусила губу, наконец столкнувшись лицом к лицу с горькой правдой. Каким-то образом Маркус нащупал ее слабость, единственное мамино наследство, которое ей не удалось подчинить – собственное тело. И он без колебаний воспользовался этим.

Самобичевание не помогало. Она должна была понять, что ей нужно предпринять, чтобы справиться с этой угрозой. И каким именно образом?

Маркус исполнен решимости. Он узнает, где она живет, выяснит ее прозвища, даже выведает о ее друзьях только для того, чтобы развеять свою скуку. И что он с ней сделает, когда загонит в угол?

Воображение нарисовало ужасные, удивительные картины: ее мать целуется со своими любовниками. Она видела только поцелуи, но слышала гораздо больше. Она помнила негромкие охи, тихие стоны и в конце ликующий возглас. Неужели он тоже заставит ее кричать? Неужели она… Фантина отогнала от себя эту мысль, хотя внутри все сжалось, когда она стала представлять, каково это.

Она сглотнула, во рту неожиданно пересохло.

Ей явно нужен был план, но какой? Экипаж остановился, а ответа все не было. Он почувствовала, как мальчишка спрыгнул и убежал. Медленно, словно столетняя старуха, она открыла дверь экипажа и вышла. Расплатилась с кучером и, чувствуя, как болит каждая клеточка усталого тела, побрела к дому.

Фантина понимала, что утратила бдительность, но сегодня она была слишком вымотана, чтобы позаботиться о себе. Именно поэтому, когда ее ударили, она даже не заметила напавшего. Сокрушительный удар пришелся в затылок.

Она кулем рухнула на землю.

* * *

Два часа!

В своем особняке Маркус сжимал резные перила лестницы красного дерева и, будто молитву, повторял про себя одни и те же слова.

Два часа!

Два часа извинений и объяснений, отчаянных попыток превратить все в шутку, когда он пытался объяснить, каким образом украшения графини оказались у него на цепочке часов. Целых два часа, после того как он нашел на себе и в карманах своего пальто украшения других гостей, ему пришлось убеждать своих друзей, что это шутка, легкомысленное пари, смысл которого заключался в том, получится ли из него успешный карманник.

И когда он уже решил, что все наконец улажено, его строго отчитали по поводу ответственности и постыдных пари – и это был, помоги ему Господь, бывший подозреваемый и хозяин дома, лорд Гаррис.

Маркус прекрасно понимал, что на восстановление его политической репутации ему понадобится гораздо больше времени, если это вообще возможно.

Он убьет Фантину!

Маркус отправился в спальню, молниеносным рывком снял сюртук. Едва он успел вытянуть бриллиантовые запонки, как услышал на лестнице быструю дробь детских шагов.

– Ваша светлость! Ваша светлость!

– Джайлз! – Маркус выскочил из комнаты. – Что такое?

– Они ее забрали! – выдохнул он. – Я… ничего… не смог сделать! Они стукнули ее… она свалилась. Не сопротивлялась. Просто… рухнула наземь!

Маркус опустился перед мальчишкой на колено, обхватил его за плечи.

– Кто ее схватил?

– Ребята Херди. Они ее поджидали.

Маркус почувствовал, как сердце болезненно сжалось.

– Ей сильно досталось?

Мальчик покачал головой.

– Не знаю. Она просто упала на землю!

У Маркуса перехватило дыхание, стало нечем дышать.

– Но я за ними проследил, – продолжал Джайлз. – До дома Херди. Она занесли ее внутрь, а я побежал сюда.

– Отлично, – угрюмо ответил Маркус, бросаясь вниз по лестнице. – А теперь отведи меня туда.