Больше всех по поводу свадьбы волновалась, конечно, Симона, а вслед за ней и Эви. Казалось, что суббота никогда не наступит. Ранним солнечным утром в день бракосочетания Эви надела желтое платье и туфли, а также приготовила одежду для Адама. Все собрались и ждали, когда он запряжет лошадей в повозку.

Бэйли решил продолжать работу в руднике и отказался от поездки в Пэдди на церемонию. Хотя он был очень рад за Сэма и Симону, тем не менее считал обряд чем-то ненужным и даже ханжеским.

Он не понимал, почему люди полагают, будто бы священник обладает мистической властью объявлять пары мужем и женой. Только мужчина и женщина могли заключать подобный союз в своих сердцах.

По мнению Бэйли, Сэм и Симона уже давно соединились, еще в тот момент, когда впервые увидели друг друга, и священник своими словами ничего нового уже не мог совершить.

Бэйли никогда не был способен нести ответственность ни за Сэма, ни за Эви, ни за Мэри Макгрегор, ни даже за Сариту. Улыбка смягчила его грубое лицо, когда он вспомнил о кроткой индейской девушке, которая умерла при родах, оставив ему сына.

«Да, жизнь в обществе по его законам — это не для меня, — сказал Бэйли сам себе, наблюдая, как удаляется фургон. — Я слишком стар, чтобы что-то менять». К тому же у него и не было таких намерений.

Иен Кэмпбелл оказался верен своему слову. Когда жених и невеста прибыли в Пэдди, город встречал их, как королевскую чету. Китайцы, благодарные Сэму за то, что он избавил их от Джейка Бледсоу, разукрасили яркими фонарями деревянную танцевальную площадку, сооруженную в центре города. На фасадах магазинов были вывешены красные, белые и голубые флаги. На крышах домов, палаток и на столбах также развевались флаги Америки и штата Калифорния.

Жениху и невесте были предоставлены две комнаты в отеле. Симона и Эви юркнули в одну из них, а Сэм и Адам удалились в другую.

Войдя в комнату, Симона расплакалась от волнения. На кровати аккуратно лежало красивое свадебное платье. Фиона Кэмпбелл позаботилась о великолепной белой швейцарской отделке кисеей, и несколько женщин целую неделю кроили и шили это произведение искусства.

Корсаж хорошо сочетался с короткими рукавами и высоким круглым воротом, отделанным кружевами. Рядом лежали также многочисленные нижние юбки, которые следовало надеть под пышную верхнюю юбку, отороченную внизу кружевами и удлиненную сзади в виде шлейфа.

По случаю такого торжества из сундука Кэмп-беллов были извлечены заветные белые, длиной по локоть, отделанные кружевами перчатки, которые тщательно хранились до лучших времен. И вот теперь эти времена настали.

Городская проститутка также сделала свой вклад в приданое. Она пожертвовала белый прозрачный пеньюар для брачной ночи, который был только что доставлен из Соноры.

Пока Симона принимала ванну, Эви погладила свое желтое платье. Затем тоже искупалась и вымыла волосы, после чего принялась расчесывать черные шелковистые пряди, пока они не заблестели. Откинув длинные волосы назад, Эви завязала их желтой атласной лентой и в результате стала похожа на шестнадцатилетнюю девочку. «Беременная в шестнадцать лет», — подумала Эви, глядя на себя в зеркало.

Эви особенно постаралась с прической Симоны, собрав волосы пучком наверх и завязав их белым атласным бантом. Когда они встали перед зеркалом, на глазах Эви заблестели слезы.

— Ты чудо как хороша, дорогая. Действительно, долгие месяцы, проведенные под жарким солнцем, изменили Симону. Ее лицо и руки покрылись бронзовым загаром, а прежде безжизненные волосы блестели золотом. Вдобавок она вся сияла в этот день, так что похвала Эви не была преувеличением.

— О, Эви, сегодня ведь счастливейший день в моей жизни. — Симона улыбалась сквозь слезы, стоя рядом с подругой. Они обнимали друг друга за талию, глядя в зеркало.

— А теперь я пойду вниз и скажу, что ты готова. Жди меня здесь, пока я не вернусь. — Эви поцеловала Симону в щеку и быстро вышла из комнаты.

Весь город пришел на свадебную церемонию. Даже салун, всегда набитый гуляками, сейчас был почти пуст, за исключением пары посетителей в конце бара и троих незнакомцев, сидящих за столом в углу.

Адам и Кларенс Эдмунд приволокли Сэма в салун для прощания со своими беззаботными днями холостяка. Уж они заставили его помучиться, отпуская принятые в таких случаях шуточки, припасенные для холостяков.

Добродушное подшучивание было прервано незнакомым голосом:

— Зачем вы притащили сюда этого краснокожего?

Смех мгновенно прекратился. Адам и бармен удивленно оглянулись. Вопрос исходил от одного из чужаков, сидящих за столиком в углу.

Адам распознал рубашку мужчины — такие остатки униформы носили «охотники» из Сан-Франциско. Возмущенные граждане выгнали эту банду из города, когда по их вине была изнасилована и убита женщина.

Почувствовав неладное, двое других посетителей в конце бара быстро ушли. Сэм сжал челюсти, вся веселость исчезла с его лица. Он даже не обернулся на голос, а нарочито медленно опустил руку и поставил стакан на стойку:

— Налей-ка еще.

Адам беспокойно заерзал, он, как и Сэм, оставил свой пояс с пистолетом в номере — свадьба не место для перестрелок. Бармен беспокойно посматривал в угол, беря бутылку с виски и наполняя стакан Сэма.

Незнакомец резко поднялся на ноги, опрокинув стул.

— Я не собираюсь сидеть и пить в одной комнате с проклятым краснокожим.

— Мы не хотим скандала, мистер, — сдержанно сказал Кларенс Эдмунд. — Мы отмечаем здесь праздник с нашим другом. Сегодня день его бракосочетания, почему бы и вам не расслабиться?

— Что?

— Как я уже сказал, наш друг сегодня женится. Весь город отмечает эту свадьбу, и мы приглашаем вас, если хотите.

Приглашение вызвало взрыв смеха.

— Слышите, парни? Нас приглашают потанцевать на свадьбе краснокожего. Вряд ли я знаю все их движения и вопли. Думаю, краснокожий покажет нам, как это делается. — Он вытащил револьвер и прицелился в спину Сэма. — Эй, краснокожий, повернись, когда я с тобой разговариваю.

Сэм поставил стакан и медленно повернулся. Выражение его лица было непроницаемым.

— Вы ко мне обращаетесь?

— Не со стеной же я разговариваю. Ты слышал, что я сказал? Начинай плясать, парень, если не хочешь остаться без ног.

— Он ведь без оружия, — сказал Адам.

— Скоро будет и без ног. — Это замечание вызвало новый взрыв хохота. Сэм снова повернулся к стойке бара, не обращая внимания на угрозы.

Адам понял, что мужчина намеревается привести свою угрозу в исполнение. Оставалось только внезапно напасть на этого ублюдка. Он огляделся, отчаянно соображая, чем бы можно было воспользоваться в качестве оружия или щита. К своему ужасу, Адам увидел Эви, входящую в салун.

Несколько минут назад Эви спустилась вниз, ища Адама и Сэма. Увидев, что в вестибюле отеля их нет, она заглянула в примыкающий салун, заметила Адама и тут же по его позе почувствовала что-то неладное.

По обрывкам разговора молодая женщина поняла, в чем дело, и стала быстро прикидывать, чем помочь. Зная, что Иен Кэмпбелл хранил свой револьвер в письменном столе, она начала поспешно обыскивать ящики и полки. Ее поиски быстро увенчались успехом. В завязанной коробке, где обычно хранились старые документы, она обнаружила оружие.

Эви схватила револьвер, проверила магазин на наличие патронов и сняла предохранитель. Сейчас она пожалела, что не воспользовалась уроками Адама и не научилась стрелять из этой чертовой штуковины. Надо было каким-то образом передать пистолет Сэму.

Спрятав оружие в складках платья, Эви вошла в салун и остановилась в дальнем конце бара в тот самый момент, когда незнакомец выстрелил.

Пол под ногами Сэма расщепился.

— Давай посмотрим, как ты танцуешь, индеец! — крикнул задира, наслаждаясь развлечением.

— Сэм! — крикнула Эви и толкнула ему пистолет вскользь по стойке бара. Сэм схватил его и развернулся, прежде чем незнакомец сумел сделать еще один выстрел. Пуля Сэма пробила ему руку, и негодяй уронил револьвер на пол.

Адам быстро поднял упавшее оружие. Остальные буяны, вытащив свои револьверы, начали было подниматься, но остановились под нацеленными на них дулами и, не говоря ни слова, сели на свои места.

Сэм посмотрел на раненого страшным взглядом:

— День моей свадьбы — неподходящий момент для убийства, так что тебе повезло. В следующий раз не надейся на удачу.

— Все слышали? Забирайте своих лошадей и катитесь отсюда, да побыстрее, — сказал Адам.

Привлеченные звуками выстрелов, к бару начали подходить люди. С опущенными головами и хмурыми лицами все трое покинули салун. Один из них держался за окровавленную руку.

— И держитесь подальше от нашего города! — крикнул им вслед Кларенс Эдмунд, когда молодчики садились на своих лошадей.

Как только Симона услышала выстрелы, она сразу решила, что дело не обошлось без Сэма, и опрометью бросилась в салун. Пробравшись сквозь толпу, она бросилась в объятия жениха и, убедившись, что он невредим, облегченно всхлипнула.

Наконец волнение стихло, но обряд бракосочетания немного задержали, чтобы Адам и Сэм могли успокоить своих женщин. Вскоре Иен Кэмпбелл вернулся к своим обязанностям руководителя торжества, и сочетающаяся пара предстала перед священником.

Взгляд Сэма был твердым и решительным, когда он взял Симону за руку и объявил:

— Я, Сэмюэль Монтгомери, беру эту женщину в жены…

Эви была счастлива за подругу и радостно улыбалась, повернувшись к мужу. Адам коснулся ладони жены и нежно пожал ее. Фиона Кэмпбелл молча прикладывала платок к глазам, очевидно, вспоминая свое собственное бракосочетание в Пэддокхофе. Рядом с ней ерзал Иен в жестком стоячем воротничке и посматривал вверх. Он удовлетворенно улыбался: на небе не было ни облачка. Похоже, сама природа покровительствовала любви Сэма и Симоны.

Любой из собравшихся, кто сомневался в благополучном будущем брака между метисом и француженкой, теперь отбросил прочь свои сомнения, глядя на сияющую любовью Симону. Она улыбнулась Сэму и твердо произнесла свою клятву.

Солнце было уже высоко в небе, когда священник объявил пару мужем и женой и долина огласилась аплодисментами и приветственными криками. Сэм поцеловал новобрачную.

После полудня в городке царила праздничная атмосфера. Повсюду были организованы десятки игр, в которых можно было попытать счастья или проявить свое умение: от карт до верховой езды со стрельбой в цель. Игры сопровождались весельем и простыми соревнованиями без ставок и призов.

Многие любопытные были наслышаны о мастерстве Сэма в стрельбе из шестизарядного револьвера и уговаривали его принять участие в соревновании, но получили отказ под предлогом того, что у него болит указательный палец.

Адам легко набрасывал кольца на бутылки из-под виски. У него были верный глаз и твердая рука. Эви успешно угадывала, под какой из трех раковин спрятана горошина. Затем они вместе с довольно улыбающимся Сэмом наблюдали, как Симона проявляет свое умение в карточной игре «монти» — долгие часы, проведенные за игрой с Сэмом, не прошли даром.

Эви не могла, конечно, участвовать в смешном парном беге, когда одна нога каждого партнера находится в общем мешке, и только наблюдала за Адамом и Сэмом, которых победили двенадцатилетние близнецы. Адам добродушно ворчал:

— Гонки были нечестными. Всем известно, что близнецы все делают одинаково.

— Полагаю, ты мог бы так говорить в том случае, если бы твоя правая нога знала, что делает левая, — насмешливо заметила Эви.

О, если бы было состязание в остроумии, то Эви наверняка победила бы Адама, он знал это. Прогуливаясь по улицам, Адам заметил яблоки, плавающие в кадке с водой, и тут же вызвал Эви на соревнование. Вокруг сразу собралась веселая толпа.

Они склонились над кадкой, погрузив лица в воду и заложив руки за спину. Каждый старался поймать зубами качающиеся плоды. Один раз Адаму удалось почти полностью вытащить яблоко из воды, но оно выскользнуло из его рта и плюхнулось назад в кадку.

В конце концов с мокрыми волосами и лицом Адам поднял голову, сжимая в зубах большое красное яблоко. Эви ждала его, небрежно держа в руках яблоко, которое вытащила еще раньше.

Весело смеясь, Адам вытер капающую с лица воду.

— Это доказывает только то, что у тебя рот больше.

— Не только это, мой любимый муженек. Кто хвалился заранее? Жаль, что нет конкурса на самого хвастливого хвастуна, ты, несомненно, победил бы в нем. — И дерзко улыбнувшись, она продолжила прогулку.

Как только солнце село, начались танцы. Каждый старатель хотел потанцевать с новобрачной. Деревянный настил громыхал от топота ног. Так как Сэм не умел танцевать, он стоял позади, довольно улыбаясь и наблюдая, как его невеста скользит и подпрыгивает по кругу в бесконечном разнообразии народных танцев.

Деликатное положение Эви не давало ей наплясаться вволю. Обессилевшая после нескольких танцев, она устроилась неподалеку на скамье, с облегчением вытянув уставшие ноги и с удовольствием наблюдая, как Адам кружил Симону.

Наверное, не было никого из присутствующих, кто бы не ждал, когда выставят столы с едой. Женщин в городе было маловато, не больше дюжины, но каждая делала работу за двоих, готовя свадебный пир. Им помогали и мужчины.

Жители города вынесли и поставили на столы котелки, кастрюли, миски и тарелки всевозможных размеров и форм. Смешанная культура города наглядно проявилась в громадном ассортименте блюд. Здесь были блюда с жареной говядиной, такой нежной, что ее можно было отделять вилкой. Рядом красовался английский йоркширский пудинг, только что вынутый из печи. В дрезденской фарфоровой чаше высился шотландский хаггис — бараний рубец, начиненный потрохами со специями.

Повсюду стояли подносы с деликатесами: маленькие мексиканские свадебные шарики, датский лимонник, норвежское печенье, немецкий пирог, шотландские лепешки и французские блинчики. Невозможно было пройти мимо нескольких американских яблочных пирогов и венского торта с шоколадом и сахарной пудрой.

Эви и Адам брели по улице, останавливаясь у различных столов, чтобы попробовать разнообразные изделия. Они отведали вкусной толченой кукурузы с мясом и красным перцем, завернутой в сушеные листья. Не евшая несколько месяцев ничего, кроме вяленой говядины, Эви прошла мимо всевозможных видов мяса, чтобы попробовать жареного цыпленка, покрытого смесью сахара и кукурузного крахмала.

— Очень вкусно, — сказала она улыбающемуся китайцу, который приготовил это блюдо. — Как оно называется?

Тот продолжал улыбаться, вежливо кланяясь:

— Спасибо, мисси. Спасибо.

— Название? — повторила Эви, указывая на тарелку. — Как это называется?

— Называется? О, название. — Он понимающе улыбнулся. — Это цыпленок по-кантонски. — Китаец снова закачал головой вверх и вниз, широко улыбаясь. — Спасибо, мисси.

— Спасибо вам, — в свою очередь поблагодарила Эви, невольно повторяя его движения головой. — Большое спасибо. Очень вкусно.

Эви вернулась к Адаму, который остановился, чтобы съесть запеченную в тесте сосиску, приготовленную австралийцем.

— Адам, тебе следует попробовать цыпленка по-кантонски, это очень вкусно, — посоветовала ему Эви с полным ртом.

— Что это такое? — спросил он, занятый мыслями, съесть или не съесть еще одну сосиску.

— Цыпленок по-кантонски, — насмешливо ответила она, проглотив еще кусок.

Адам удивленно приподнял бровь.

— Не будешь ли ты столь любезна повторить, пожалуйста?

Эви подняла голову и подчеркнуто произнесла:

— Цыпленок по-кантонски.

Теперь Адам был весь внимание. Он наклонился, приблизив свою голову к ее голове.

— Еще раз, пожалуйста.

Эви весело засмеялась, затем сложила губы:

— Цыпленок…

Его губы не дали ей договорить. Когда Адам отклонился, темные глаза его весело светились.

— Ты права. Это очень вкусно, — сказал он двусмысленно.

— Адам Ролинз, не могу поверить, что ты осмелился поцеловать меня здесь, на виду у всех.

Он обнял ее, и на этот раз его поцелуй был более продолжительным.

— А теперь веришь? — спросил он низким голосом.

— Адам, ты смущаешь меня. — Но блеск глаз говорил об обратном. — Думаю, нам лучше двинуться дальше.

Держась за руки, они продолжили прогулку мимо столов, иногда останавливаясь, чтобы насладиться вкусом орехов, смешанных со смородиной и изюмом. Эви прошла мимо великолепного на вид шоколадного торта, но зато откусила несколько кусочков от яблочного пирога, который с аппетитом поедал Адам. Они насладились также кусочками ананаса. По их подбородкам стекал сок, и они смеялись, как дети.

Наконец, наевшись до отвала, Эви и Адам вернулись на танцевальную площадку. Эви оглянулась вокруг, ища глазами новобрачных, но их нигде не было видно.

— Я что-то не вижу Симону и Сэма. Где они могут быть?

— Скорее всего удалились в свою комнату, если Сэм кое-что соображает, а я думаю, так оно и есть. И мы тоже сейчас пойдем в наш номер, моя юная женушка.

— Но вечер еще в самом разгаре, — запротестовала Эви.

— Верно, поэтому не будем терять зря время. — Он взял ее за руку и повел в отель.

На верхней площадке лестницы Адам остановился, внимательно глядя на две закрытые двери.

— В какой из двух комнат, по-твоему, сейчас новобрачные?

Эви уверенно указала на комнату, где она недавно переодевалась.

— Ты уверена? — спросил Адам сомневаясь.

— Абсолютно. Это комната невесты. Там находились свадебное платье и ее пеньюар.

— Думаю, ты права. — Однако все еще до конца не уверенный, Адам подошел на цыпочках к двери и осторожно повернул круглую ручку. Дверь со скрипом приоткрылась. Он остановился и нерешительно посмотрел на Эви. Насмешливо покачав головой, она уверенно улыбнулась и распахнула дверь.

Адам с облегчением увидел, что комната пуста. Он схватил Эви за руку и потянул внутрь.

— Ты угадала, Эви. Однако что бы ты делала, если бы они… — Он не договорил и, повернувшись, запер дверь.

— Если бы они… спали? — невинно закончила она вопрос.

Эви в который раз подивилась противоречивости мужчин. Порой они ходят, озабоченные мыслями о сексе, нашептывая то угрозы, то обещания. Позируют и хвалятся друг перед другом своей опытностью, часто забывая о пристойности. Могут заняться любовью с проституткой в присутствии других.

Однако от любимой женщины требуют благородства, скромности и уважения, нуждаются в чувственной интимности и уединенности.

Адам сел на стул и с трудом стянул один сапог.

— Кто же, черт побери, спит в брачную ночь?

— Мы с тобой спали, мой любимый муж. — Эви опустилась на колени и помогла ему снять другой сапог.

Она снова взяла над ним верх. Адам откинулся назад и вздохнул, признавая себя побежденным:

— Меня всегда считали зрелым и разумным мужчиной. Не понимаю, почему я все время соглашаюсь с тобой?

Эви села ему на колени и обняла руками за шею, глядя сквозь опущенные веки.

— Действительно, почему?

Криво усмехнувшись, Адам заключил ее в свои объятия. Его губы приблизились к ее губам.

— Ты флиртуешь со мной, Эвлин Макгрегор Ролинз. Надеюсь, ты готова к расплате за последствия.

Сначала его губы игриво исследовали ее, и она инстинктивно отвечала ему. Однако через несколько секунд, когда вспыхнуло взаимное желание, его поцелуи стали более требовательными.

Едва дыша, они оторвались друг от друга. Адам еще крепче сжал Эви в своих объятиях, скользнув губами к чувствительной впадинке у нее на горле. В ответ она плотнее прижалась к нему, чувствуя биение его сердца.

Адам легко поднял ее и отнес на кровать. Покрывало было поспешно отброшено в сторону. Они со стоном слились воедино.