На следующий день во время чаепития в приходской церкви Патрицию и Барбару встретили с живым интересом. Но некоторые молодые прихожанки шумно негодовали.
Было очевидно, что юные леди имели виды на Томаса и Стивена, и их надежды рушились из-за присутствия двух незваных гостий из Бостона.
Патриция была в амазонке. Она не очень-то подходила для такого случая, но по крайней мере платье было новым. Барбара надела вполне подходящий для выхода наряд из бледно-желтой тафты. Пышная юбка с кринолином и блузка с кружевами на груди выглядели роскошно. Свободные рукава также были оторочены кружевами. Спереди платье прикрывал белоснежный передник. Ее короткие волосы были скрыты под низко надвинутой шляпкой из белого льна с зеленой и желтой вышивкой, а поверх шляпки накинут кружевной платок, завязанный бантом под подбородком.
Некоторые из юных девиц за чашкой чаю пытались вовлечь гостей в разговор.
— Как долго мы будем иметь удовольствие наслаждаться вашим обществом? — спросила Барбару темноволосая красавица, слащаво улыбаясь.
— Как придется, — ответила Барбара также с улыбкой. — Мне очень хочется повидать всех своих родственников, даже самых дальних, — добавила она.
— Вы тоже приехали к родственникам, мисс Патриция? — спросила одна из дам. Патриция покачала головой.
— Нет, я здесь по делам, а мистер Керкленд оказал мне любезность и пригласил в Равенвуд. Здесь очень красиво, не то что в Бостоне. Не так ли, мисс Барбара? — обратилась она к подруге с легкой улыбкой.
— О да, конечно, мисс Патриция. Мне даже не хочется снова возвращаться на шумные, многолюдные улицы, — прощебетала Барбара. Увидев разочарование на лицах некоторых девиц, она добавила: — К тому же Том настаивает, чтобы я осталась. — Она многозначительно закатила вверх карие глаза. — И я уверена, что многие из вас знают, каким он может быть убедительным.
— Давно ли вы знаете Стивена? — не унималась одна особа. Было явно, что ее интерес к моряку не случаен.
— Не очень. Я познакомилась с ним за несколько дней до отплытия сюда, — ответила Патриция.
— Мой Бог! И он пригласил вас в Равенвуд! Это так непохоже на Стивена!
Молодая блондинка с длинными до талии волосами и с внушительной грудью, угрожающе выпирающей из декольте, с любопытством разглядывала Барбару.
— Я заметила, мисс Барбара, что у вас необычайно короткие волосы.
— Вы находите, дорогая? — спросила Барбара с натянутой улыбкой. — Это последний крик бостонской моды. Длинные волосы уже не очень современны.
Блондинка пренебрежительно сощурилась.
— Дамы из Бостона никогда не слыли модницами, — ухмыльнулась она и дотронулась до локонов, свисающих над ее грудью. — Без волос я чувствовала бы себя словно голой! Я скорее готова лишиться невинности! — Ее длинные ресницы затрепетали поверх веера, который она поднесла ко рту, нервно хихикая.
Лицо Барбары расплылось в дружеской улыбке.
— Я восхищаюсь вашей решимостью, мисс Мэри Сью. — Она повернулась к Патриции. — Интересно, сколько раз она подвергала испытанию свои убеждения? — прошептала Барбара, прикрываясь веером.
— Не хотели бы вы присоединиться к нам завтра? Мы устраиваем благотворительный аукцион сластей, приготовленных своими руками. Весь сбор пойдет в пользу сирот. Это богоугодное дело.
— Да, но мы не знаем, каковы планы тетушки Нэнси, — сказала Барбара.
— О, разумеется, мы понимаем. Если вы раньше никогда этим не занимались, то вам будет трудно, — пропищала одна из барышень. — Том Сазерленд считает, что подобные аукционы следует устраивать по всей стране. Кстати, мой папа говорит, что они с мамой назвали меня Дивинити, то есть божественной, потому что я сладкая, как конфетка. Не правда ли, это глупо, мисс Барбара? — самодовольно заявила Дивинити.
Патриция восхищалась сдержанностью подруги во время разговора с этими пустышками. Зная ее характер, она была уверена, что Барбара с трудом заставила себя прикусить язык.
— Не думаю, что это так уж глупо, мисс Дивинити, потому что вы и в самом деле такая, — согласилась Барбара. — Я как раз только что сказала Патриции: «Разве мисс Дивинити не самая приятная девушка, какую мы когда-либо встречали?»
Патриция сделала глоток чая, и в это время взоры всех присутствующих устремились на нее, по-видимому, в ожидании ответа. Проглотив чай, она мягко сказала:
— Да, именно так. И я согласна, что никого более приятного прежде не встречала. За исключением самой мисс Барбары.
Дивинити Форсайт, удовлетворенно улыбаясь, поднесла к губам веер.
— Томас Сазерленд всегда покупает мои конфеты по высокой цене. Это очень меня смущает. Зачем он платит так дорого? Иногда свыше пятидесяти фунтов!
Барбара согласно кивнула головой.
— Это очень похоже на Тома, мисс Дивинити. Он слишком щедр и полагает, что такие пожертвования вполне уместны. Кстати, он поступил точно так же в Бостоне… на благотворительной вечеринке. Он настоял на уплате невероятно большой суммы только ради того, чтобы со мной потанцевать. — В ее глазах вспыхнули дерзкие искорки. — Каков проказник!
— Итак, мы все-таки надеемся, что вы будете среди участниц завтрашнего аукциона. Будет очень весело, но не удивляйтесь, если Том втридорога купит мои конфеты, — заявила Дивинити Форсайт с самодовольной ухмылкой.
Возможно, Барбара и собиралась принять участие в предстоящем мероприятии, но Патриция чувствовала, что она больше не выдержит.
— Надеюсь, вы нас извините, леди? — сказала Патриция. — Здесь душно, хочется подышать свежим воздухом, и, полагаю, мисс Барбара составит мне компанию.
Она схватила девушку за руку и потянула ее к двери.
— Не знаю, как ты, Барбара, но я никогда не занималась стряпней и, пожалуйста, не рассчитывай на меня.
— Я тоже никудышная повариха, — заявила Барбара, улыбаясь.
— Тогда зачем, черт побери, ты позволяешь этим гусыням втравить тебя в это состязание?
— Потому что, мисс Патриция, Том Сазерленд на этот раз не должен и дотронуться до конфеток мисс Дивинити, — сказала Барбара, вздернув подбородок.
— Но если ты никогда прежде не готовила сладостей, что ты собираешься делать завтра? Ты поставишь себя в глупое положение!
Барбара Керкленд оставалась непреклонной:
— Я возьму рецепт у поварихи Керклендов. Уверена, что вдвоем мы без труда с этим справимся.
Патриции показалось, что она не расслышала.
— Ты сказала — вдвоем? — На утвердительный кивок Барбары Патриция раздраженно всплеснула руками. — Я тебя не понимаю, Барбара. Ты такая отчаянная! Меня не волнует, что ты собираешься делать, но я лично не намерена принимать участие в аукционе! Мне все равно, чьи конфеты предпочтет Томас Сазерленд.
— Но, Патриция, ты же знаешь, что я не смогу ничего сделать одна! Поддержи меня хотя бы морально!
Патриция решила не уступать:
— Я буду тебя поддерживать… со стороны. Но ни в коем случае не собираюсь стряпать.
Барбара довольно кивнула, и Патриция поняла, что, несмотря на ее отказ, завтра они обе будут стоять у плиты.
На следующий день весь церковный приход принял участие в благотворительном аукционе. На лужайке были сложены из кирпича две дюжины печек с металлическими решетками. Рядом стоял набор утвари: котелки, ложки, кухонные доски и чашки.
На столе в тени гигантского вяза были приготовлены кувшины с маслом, сиропами, ванилью, молоком и водой. Рядом стояли большие бочки с шоколадом, сахаром, солью, орехами и кокосовой стружкой.
Патриция приблизилась к уготованной ей печке с энтузиазмом заключенного, приговоренного к расстрелу. Она никогда в жизни ничего не готовила, кроме чашки горячего шоколада. И вот сейчас ей предстояло на виду у всех прихожан устроить спектакль. Она со страхом огляделась и, к своему ужасу, увидела Стивена Керкленда и Тома Сазер-ленда, праздно восседавших под ближайшим деревом. Лужайка была огорожена веревкой, и многочисленные зрители расселись вокруг на одеялах, чтобы наблюдать за занятным действом. Насмешливое выражение лица Стивена окончательно лишило ее присутствия духа.
Барбара, напротив, была похожа на полководца, обозревающего вражеский лагерь накануне генерального сражения. Ее карие глаза ничего не выражали. Все ее мысли были скрыты под маской безмятежности.
Она внимательно осмотрела котелок и деревянные ложки, которые могли понадобиться в первую очередь.
— Эй! — раздался чей-то голос. Они оглянулись и увидели Мэри Сью Харпер и Дивинити Форсайт, приветственно машущих им руками. — Желаем удачи!
Барбара тоже помахала им в ответ, изобразив на лице сладчайшую улыбку.
— Удачи, мисс Дивинити! Удачи, мисс Мэри Сью!
— Боже милостивый! — простонала Патриция. Барбара посмотрела на нее удивленно.
— Ты ничего не понимаешь, мисс Патриция. Я хочу стать женой Тома и поэтому должна проявлять благожелательность или по крайней мере уважение к этим женщинам. — Ее глаза озорно блеснули.
— В таком случае желаю удачи, мисс Барбара, потому что в отношениях с Томом она тебе будет гораздо более кстати, чем при изготовлении конфет.
Барбара потихоньку достала спрятанный в рукаве листок бумаги, на котором был записан рецепт приготовления сладостей, продиктованный поварихой Эсси.
— Вот, читай это шепотом, чтобы никто не заметил.
Она протянула записку Патриции, однако листок выскользнул из ее пальцев и упал на решетку печки, мгновенно вспыхнув.
— Боже! Что же нам теперь делать? — с ужасом спросила Патриция.
— Мы не должны терять присутствия духа, — твердо сказала Барбара.
Раздался пистолетный выстрел, официально возвещающий о начале состязаний.
— О да! — согласилась Патриция. Толпа загудела и захлопала в ладоши, когда дамы бросились к столу с необходимыми продуктами.
— Я возьму шоколаду, а ты принеси полчашки молока, — скомандовала Барбара, лихорадочно блестя глазами.
Когда Патриция быстро вернулась, Барбара уже ставила на решетку чугунный котелок.
— Не могу припомнить, сколько надо шоколада — две унции или две чашки, поэтому я выбрала компромиссный вариант и взяла полчашки, — заявила она, выливая молоко в котелок и помешивая.
— Это все, что требуется? — спросила Патриция, с сомнением глядя в котелок.
— Нет, нужен еще сироп. Воспользуемся той же меркой, поэтому принеси чашку сиропа, пока я схожу за солью.
— Хорошо, тогда, может, принести еще чашку молока, хотя ты сказала, что требуется только полчашки?
— Нет, я уверена в правильности пропорций. Я помню, как Эсси говорила, что надо добавить полчашки молока.
— А я полагаю, необходимо уравнять количество сиропа и молока, — возразила Патриция.
— Неси сироп… и поскорее! — воскликнула Барбара. Патриция бросилась к столу за сиропом, а когда она вернулась, Барбара помешивала шоколад, недовольно сморщив нос.
— Слишком густой. Кажется, он начинает подгорать. Возможно, ты права — нам следует добавить еще молока.
Патриция раздраженно покачала головой и опять пошла за молоком.
— Что теперь? — спросила Патриция, добавив в смесь еще полчашки.
Барбара передала ей ложку для помешивания и начала загибать пальцы.
— Мы взяли чашку шоколада, чашку сиропа, чашку молока и… щепотку соли.
— Щепотку соли? — спросила Патриция с подозрением. — Эсси сказала, что необходимо именно столько соли?
Глаза Барбары весело блеснули.
— Нет. Так говорит моя мама. Она не добавляет больше щепотки соли, что бы ни готовила.
Патриция нахмурилась и посмотрела на стол с припасами.
— Я заметила, что другие женщины берут еще масло и ваниль. Еще там есть орехи и кокосовая стружка.
— Я думаю, орехами можно будет посыпать сверху, — сказала Барбара. — Кстати, Том не любит кокоса, поэтому нам он не понадобится. А вот ваниль стоит принести.
— А как насчет масла? — спросила Патриция.
— Пожалуй, захвати и его.
— Хорошо, однако я уже устала бегать туда-сюда. В следующий раз сама пойдешь.
Патриция быстро отошла, а Барбара продолжала помешивать смесь. Она посмотрела на соседок и заметила, что те проверяют готовность шоколадного теста, опуская несколько капель в чашку с водой.
— Проклятие! — пробормотала она и, схватив кастрюлю, побежала через лужайку за водой.
Вернувшись, Патриция добавила ванили и масла и возобновила помешивание смеси. Кажется, она прилипала ко дну котелка. Возвратившись с водой, Барбара поставила ее на горячую решетку и вновь принялась размешивать шоколадное тесто.
— Зачем тебе вода? — спросила Патриция.
— Пока сама не знаю. Ее как-то используют, чтобы проверить готовность смеси. Я наблюдала за другими женщинами — они капали смесь в воду.
— И что должно получиться?
— Что-то вроде шарика.
— Так давай и мы попробуем. Уже кипит. Может быть, смесь готова? — предположила Патриция.
Они сняли с решетки кастрюлю и капнули немного смеси в теплую воду. Капля тотчас растворилась.
— Очевидно, еще не готово, — сказала Барбара. — Надо еще поварить. — Она продолжала помешивать, а Патриция тревожно за ней наблюдала.
— О, убегает! — крикнула Барбара, когда горячее варево начало переливаться через края котелка.
Девушки, схватив ложки, попытались его утихомирить, но кипящая жидкость выливалась быстрее, чем они успевали ее ловить. Немного смеси прилипло к решетке, она капала прямо в огонь.
В воздухе запахло горелым шоколадом, а девушки продолжали борьбу с убегающей жидкостью.
— Сними котелок с огня! — крикнула Патриция в чаду.
— Ручка очень горячая! — воскликнула Барбара, отскочив с обожженными пальцами.
— Держи подолом юбки! — крикнула Патриция, продолжая черпать переливающуюся через края смесь.
Барбара наконец сняла котелок с раскаленной решетки и поставила его на траву, где тот продолжал еще некоторое время булькать и шипеть, прежде чем смесь успокоилась.
Девушки стояли, грустно глядя на котелок, в котором все еще пузырился шоколад.
— Что теперь, по-твоему, мы должны делать? — спросила Барбара с тяжелым вздохом.
— Я думаю, нам следует вернуться в Бостон с первым же судном, — заявила Патриция.
Барбара жалобно посмотрела на нее, и Патриция захохотала. Барбара тоже не удержалась от смеха, и обе девушки со слезами, текущими по щекам от хохота, стояли обнявшись и смотрели на стоявший на земле закопченный котелок.
Наконец, утершись подолом своей испачканной юбки, Барбара подняла несчастный котелок и поставила его на решетку.
Вода в кастрюле уже неистово кипела, и они капнули в воду еще ложку смеси. Она растворилась так же быстро, как и в прошлый раз.
— Кажется, она не собирается затвердевать. Как думаешь, может быть, добавить еще шоколада? — спросила Барбара. Она огляделась и увидела, что многие женщины взбивают смесь. — Почему бы и нам не сделать то же самое? С водой ничего не получается.
— А ты уверена, что вода должна быть горячей? Может, смесь в холодной воде застынет? — предположила Патриция.
— Вода есть вода, — философски ответила Барбара, пожав плечами. — Какая разница, горячая она или холодная, если ты ее не пьешь или не принимаешь ванну! Мне кажется, все дело в том, что мы недостаточно хорошо сварили смесь. Поэтому она и не твердеет. Давай поварим ее еще несколько минут. Кому захочется есть сырое месиво?
Они продолжали помешивать смесь, пока не решили, что хватит. На этот раз Патриция удостоилась чести снять с решетки черный от копоти котелок, а Барбара взяла ложку и начала взбивать содержимое. Устав, она передала котелок Патриции. Вскоре смесь настолько загустела, что ложка в ней стояла.
— Думаю, теперь надо выложить это варево на поднос, — заявила Барбара.
— Выложить на поднос! Да оно так затвердело, Что ложку не вытащишь! — возразила Патриция.
Они начали крошить прямо в котелке шоколадную массу.
— Получилось что-то странное, — задумчиво сказала Патриция. — Кажется, мы сделали что-то не так.
— Нам никогда не выложить его на тарелку. Тому и Стивену придется есть прямо из котелка, — с тоской сказала Барбара, ковыряя затвердевший шоколад. Она положила котелок на бок и начала колотить по нему рукой в надежде выбить содержимое.
— Дайте им молоток! — раздался насмешливый голос в толпе зрителей.
Патриция украдкой посмотрела на Тома и Стивена и увидела, что они корчатся от смеха.
Большой кусок шоколада отломился и вылетел из котелка. Патриция поймала его фартуком, прежде чем он упал на землю. Девушкам удалось отломить еще несколько кусочков как раз к началу торгов.
На столе были разложены аккуратные маленькие коробочки с нарезанными квадратиками мягких шоколадных конфет, приготовленных Мэри Сью Харпер и Дивинити Форсайт. Барбара же поставила коробку с бесформенными кусками, которые удалось извлечь из котелка. Остальная смесь намертво прилипла к стенкам и дну.
Обе девушки стояли в стороне, испачканные и измученные. Волосы у них растрепались от напряжения, а платья были в грязных пятнах. Барбара все еще держала в руках тяжелый чугунный котелок и деревянную ложку с налипшим шоколадом.
Аукцион проходил довольно живо — родственники и поклонники наперебой торговались за конфеты дочерей и возлюбленных. Мэри Сью Харпер, под руку с одним из местных холостяков, самодовольно улыбалась, поглядывая в сторону Барбары и Патриции. Ее кавалер не скупился, повышая цену за коробку ее конфет.
— Готова спорить, что он не сможет съесть больше одной, — проворчала Барбара, обращаясь к Патриции.
Теперь осталась только их неприглядная коробка и маленькая аккуратная коробочка с кружевной салфеткой — дело рук Дивинити Форсайт.
Священник поднял коробку с плодами героических усилий двух девушек.
— Какая цена будет предложена за конфеты, изготовленные этими милыми дамами из Бостона?
Этот вопрос вызвал в толпе усмешки и перешептывания.
Том Сазерленд и Стивен Керкленд заставили зрителей громко захохотать, когда театрально полезли в карманы за кошельками.
Том поднял руку.
— Я плачу два шиллинга, четыре пенса и два… нет, три фартинга, — заявил он, пересчитывая монеты.
Священник поднес руку ко рту, едва удерживаясь от смеха.
— Вы должны помнить, джентльмены, что мы занимаемся весьма богоугодным делом.
— А мы вправе от них потребовать съесть то, что они купят, святой отец? — раздался голос из толпы. Это вызвало новый взрыв смеха среди зрителей.
— Я больше никогда не буду с ними разговаривать, — разозлилась Барбара, когда Том и Стивен тоже расхохотались.
— Я тебе говорила, что все это плохо кончится, — проворчала Патриция.
Барбара была готова расплакаться, и Патриция пожалела девушку. Для нее сегодняшнее мероприятие слишком много значило.
По-видимому, Стивен Керкленд также почувствовал, что пора прекратить смеяться над неудачей девушек.
— Я плачу тысячу фунтов, — объявил он.
Смех мгновенно смолк, и притихшие зрители зашептались. Сумма в десять раз превышала те, что обычно предлагались на таких аукционах.
— Я набавляю еще две сотни фунтов, — сказал Том Сазерленд.
Священник от удивления разинул рот. Он достал из кармана носовой платок и вытер вспотевший лоб, а затем внутреннюю сторону своей шляпы.
— Это очень щедро, джентльмены. От имени сирот и церкви благодарю вас. Благослови вас Господь! — Он возвысил голос и громко объявил: — Коробка конфет от гостей из Бостона продана за тысячу двести фунтов! — И ударил молоточком по столу.
Барбара подавила довольную улыбку.
— О проклятие! — проворчала она.
— Что еще не так, черт побери? — воскликнула Патриция.
— Орехи, Патриция! Мы забыли добавить орехи! — простонала Барбара… а затем разразилась смехом.