Китти казалось, что она видит дурной сон. Все вокруг происходило так, будто время замедлило свой ход.

— О чем ты говоришь? Я подписал все бумаги, — с недоумением сказал Джаред.

— Зато я ничего не подписывала, дорогой, — отозвалась Диана. — А когда я увидела твою фотографию с нашими очаровательными крошками, мое сердце чуть не разбилось. Я поняла, что должна вернуться. Я совершила ужасную ошибку, Джаред. Мне не следовало оставлять близнецов. Они нуждаются во мне — своей матери.

— Проявлять материнский инстинкт уже поздно. Ты нужна была девочкам четыре года назад, когда бросила их, — холодно произнес он.

— Я была молода, Джаред. Безответственна, Скучала. Но я получила урок и усвоила его.

— Слишком поздно для сожалений. Я не подпущу тебя к близнецам.

— Суд может решить иначе, Джаред.

— Сомневаюсь. Ты еще не забыла, что бросила их? Сбежала с любовником. Закон имеет оговорки относительно передачи детей неверным женам.

— И относительно того, чтобы оставлять их с неверными отцами. Я, по крайней мере, не совершала ничего предосудительного под крышей того самого дома, где живут дети. Суд подумает дважды, прежде чем позволит тебе сохранить опекунство над девочками, учитывая, что ты поселил свою любовницу в одном доме с ними.

— И ты готова отдать их на попечение государства, лишь бы не оставлять со мной?

— А что, по-твоему, я должна делать, Джаред? Ты и твоя шлюха служите для девочек дурным примером. Как их мать, я обязана принять меры.

— Увидимся в суде, Диана. А теперь катись к дьяволу.

— Мне кажется, мы можем достигнуть компромисса. Вместо того чтобы позориться во время публичного процесса, мы могли бы разделить девочек, чтобы каждому досталось по одной.

— У тебя извращенный ум, Диана. Не может быть и речи о том, чтобы разлучить близнецов. Они обожают друг друга. Если понадобится, я буду бороться с тобой во всех судебных инстанциях, которые только существуют.

— Все так же рвешься в сражение, Джаред? Эти восемь лет тебя совсем не изменили.

— Ну почему же? Я больше не тот наивный кадет, поверивший однажды в то, что ты его любишь.

— Люблю? — Ее смех был таким же холодным, как и зеленые глаза. — Ты все такой же наивный, Джаред, но, поскольку мы женаты, я готова продолжать этот фарс ради близнецов. Хотела бы я знать, как отреагируют девочки, когда узнают, что их мать вернулась, а отец не пускает ее в дом.

Китти была слишком потрясена, чтобы слушать дальше.

— Прошу извинить меня, — сказала она и поспешила прочь.

— Кэтлин, подожди, — окликнул ее Джаред.

Не останавливаясь, Китти взбежала вверх по лестнице и заперлась в своей комнате. Затем тяжело опустилась на краешек постели. Ее трясло, как в ознобе. Она сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, но это не помогло. Дрожь не проходила, ей было холодно. Ужасно холодно. Она легла на постель, подтянув колени к груди, и зарыдала в подушку. Спустя некоторое время раздался стук в дверь.

— Кэтлин, можно я войду? Нам нужно поговорить.

— Уходи, Джаред. Поговорим утром.

— Нет, мы должны поговорить сейчас. Прошу тебя, Кэтлин.

Китти поднялась и подошла к двери. Она чувствовала себя опустошенной. Глаза опухли и покраснели от слез, ей хотелось только одного — чтобы ее оставили в покое. Но Джаред не уйдет. Смирившись, она отперла дверь и распахнула ее.

— Я очень устала, Джаред. Это не может подождать до утра? — Он потянулся к ней, но она увернулась. — Пожалуйста, не трогай меня.

С таким же успехом она могла бы влепить ему пощечину.

— Боже мой, Кэтлин, неужели ты поверила ей?

— Я не знаю, чему верить. Чего она добьется ложью?

— Кто знает, какие у нее мотивы? Но правда все равно выйдет наружу.

— Она сказала, что хочет вернуть девочек, хотя бы одну из них.

— Она их не получит.

— Диана — твоя жена, их мать. Закон на ее стороне.

— Она не моя жена. Мы развелись.

— У тебя имеются доказательства?

— Тут есть небольшая проблема, но как только я свяжусь со своим адвокатом, она разрешится.

— Какая проблема?

— Я только что говорил с отцом. Оказывается, он считал, что документы по поводу развода у меня, а я думал, что их получил он. Кстати, он припомнил, что, когда я был в Индии, от моего адвоката прибыл большой пакет с официальными бумагами, но он не стал вскрывать их, поскольку они были помечены как личные. Я тогда продал кое-какую недвижимость, и он решил, что бумаги связаны с той сделкой.

Надежды Китти возросли.

— Значит, ты сможешь доказать, что развод состоялся?

— Есть одна сложность. Отец хранил их на чердаке и…

— Они сгорели во время пожара. — Она почувствовала головокружение и опустилась в ближайшее кресло.

— Ради Бога, Китти, у адвоката наверняка имеется копия. Беда в том, что он сейчас в Англии. Он также поверенный Джейка Кэррингтона и направился туда по его заданию. Утром я свяжусь с ним по телеграфу, и мы уладим это чертово недоразумение.

— Понятно. — У нее было нехорошее предчувствие, что все не так просто, как ему кажется. — Я устала, Джаред. Если ты не возражаешь, я хотела бы лечь.

— Хорошо, Кэтлин.

Джаред подошел к ней, но она не встала.

— Я понимаю, каким шоком это явилось для тебя. Я испытываю то же самое. Отдохни, любовь моя. Все образуется. Доверься мне. — Он приподнял ее подбородок, устремив на нее светившийся решимостью взгляд. — Я люблю тебя, Кэтлин. В мире нет силы, которая разлучила бы нас и забрала у меня моих дочерей.

Оставшись одна, Китти долго сидела молча. Ей предстояло принять самое сложное решение в ее жизни.

Хватит ли у нее силы духа?

Промучившись до рассвета в безуспешных попытках заснуть, Китти встала и собрала свои вещи. Лучшее, что она может сделать для Джареда и близнецов, — это уехать. О браке не может быть и речи, пока он женат на Диане, а, оставаясь в доме, она дает дополнительные основания для выдвинутых Дианой обвинений в супружеской неверности. Это может повлиять на решение суда по поводу опеки над близнецами.

Сама мысль о том, что Бекки и Дженни могут быть разделены между родителями, ужасала. Даже если Джаред разведется с Дианой, как он надеется, с его стороны будет более гуманно отдать ей обеих девочек, чем позволить их разлучить.

Хотя, если она уедет, Джаред вряд ли станет заниматься разводом. Весьма вероятно, что он снова закроется в своей комнате, но, по крайней мере, близнецы обретут отца и мать… ее глаза наполнились слезами… даже если это будут не те мама и папа, о которых так мечтала Дженни.

Но может, Диана изменилась, может, она осознала свои ошибки? Вполне возможно, что они с Джаредом оставят взаимные упреки в прошлом и начнут все сначала ради благополучия дочерей.

Как бы то ни было, ясно одно: этого никогда не случится, пока она, Китти, остается на сцене.

Завершив сборы, Китти села и написала письмо близнецам, еще одно Джонатану, но с Джаредом ей придется встретиться лицом к лицу.

Приоткрыв дверь в комнату близнецов, она остановилась на пороге, глядя на спящих девочек. Сердце ее так болело, что казалось, сейчас разорвется. Ей хотелось поцеловать их, в последний раз прижать к груди, но она не осмеливалась, опасаясь их разбудить — тогда у нее не хватит сил уйти.

Джаред прав. Только круглые дураки позволяют себе любить. Будь она умнее, не страдала бы сейчас от горечи разлуки.

Китти отвернулась и двинулась дальше по коридору.

Под дверью Джареда виднелась полоска света. Едва ли он спал этой ночью больше, чем она.

Китти постучала в дверь и вошла, не дожидаясь ответа. Джаред, стоявший у окна, обернулся. Ей не пришлось ничего говорить.

— Ты уходишь.

— Думаю, так будет лучше для всех, Джаред. Мое дальнейшее пребывание здесь принесет больше вреда, чем пользы.

— Ты не поверила ни одному моему слову, да?

— Я верю в твою искренность, просто ты ошибаешься. Диана не стала бы угрожать судом, если бы не могла доказать свои претензии.

— Китти, ты ее не знаешь. Она дьявольски хитра. Все это не более чем пустые угрозы.

— Джаред, но у тебя нет никаких доказательств, что развод состоялся. Как ты можешь рассчитывать, что выиграешь дело в суде?

— Оно не дойдет до суда. Она блефует.

— С какой целью?

— Да кто, к дьяволу, знает? Диана — это Диана.

— В том-то все дело: ты не знаешь. На карту поставлено гораздо больше, чем наши с тобой отношения. Ты же не станешь рисковать будущим близнецов? Что, если, прежде чем ты сможешь что-либо доказать, суд передаст ей опекунство над близнецами или хотя бы над одной из девочек? Если мы это допустим, то возненавидим друг друга.

— Если бы ты верила в меня, Кэтлин, то не спешила бы убегать. Или это образчик неустрашимости Маккензи, которой ты так хвасталась?

— Пожалуйста, Джаред, мне и так тяжело. Давай не будем опускаться до взаимных оскорблений. Что бы ты ни сказал, ты не убедишь меня остаться. Когда меня не будет, вы можете попытаться восстановить свой брак, если не ради себя, то ради близнецов.

— Раз уж ты распорядилась моей жизнью, может, скажешь, что намерена делать со своей? — саркастически спросил он.

— Не знаю. Наверное, вернусь в «Трипл-Эм». Жаль, что я вообще уехала оттуда.

— Ясно, побежишь домой, к мамочке и папочке. Почему бы тебе не выйти замуж за соседа? Будете жить себе припеваючи на ранчо. Бьюсь об заклад, он умеет палить из револьвера и бренчать на гитаре.

Китти сверкнула глазами:

— Может, я так и сделаю. Он всегда был ко мне неравнодушен.

— Неужели ты думаешь, что найдешь то, что было между нами, в объятиях другого мужчины? Когда-то ты согласилась на меньшее. Но устроит ли это тебя теперь?

— Как ты смеешь использовать Теда в качестве аргумента! — возмутилась Китти. — Он не имеет к этому никакого отношения.

— Имеет, и самое прямое. В свое время ты выбрала удобный брак, а теперь, столкнувшись с первыми трудностями, поднимаешь крик, словно душа Цезаря, взывающего из могилы. Но тебя никто не предавал, Китти, это ты предательница. Почему бы тебе, подобно Бруту, не воткнуть нож в спину человека, который тебе доверял?

— О, пожалуйста, Джаред, избавь меня от мелодраматической риторики. Я пыталась облегчить это для нас, насколько возможно, но с тобой бесполезно разговаривать. Ты так одержим собственными переживаниями, что не видишь дальше собственного носа. Пора посмотреть в лицо реальности. И потом, каким это образом я предала тебя?

— Тем, что убегаешь. Ты виновна в том самом грехе, в котором упрекаешь меня, — ты боишься любви, Китти. Ты убегаешь, когда она угрожает твоему спокойствию.

— Это неправда. Да, я не собиралась снова выходить замуж, но это было до того, как мы встретились.

— Я был дураком, когда поверил, что ты не такая, как другие, — холодно произнес Джаред. — До того размяк, что позволил тебе убедить себя, будто бы наши отношения — нечто большее, чем занятия любовью. Будь ты неладна, Китти! Зачем ты вообще вернулась?

— Мне казалось, что так будет лучше для близнецов, — сказала Китти, стараясь держать себя в руках. — Но потом я поняла, что была и другая причина.

— Какая же?

Она ответила с подкупающей простотой:

— Чтобы ты не остался один.

Впервые за весь разговор она увидела в его глазах проблеск надежды.

— Не бросай нас, Китти. Как-нибудь все образуется. Я не могу тебя отпустить.

В его отчаянной мольбе прозвучала такая мука, что сердце Китти сжалось. Она с трудом сдержала слезы.

— Боюсь, Джаред, у меня нет выбора. Я люблю тебя и твоих дочерей. Но для меня нет места в ваших жизнях. У тебя есть жена, у них — мать.

— Тогда уходи. Убирайся! И захвати с собой сказочки о вечной любви. Я не нуждаюсь в них. И не хочу больше видеть тебя! Его ожесточенная тирада дала ей силы дойти до двери.

— Однажды я уже просил тебя не уходить… теперь умоляю, но если ты сейчас выйдешь из этой комнаты, Китти, не думаю, что когда-нибудь я попрошу тебя снова.

Слезы застилали ей глаза, когда она взялась за дверную ручку. Не оборачиваясь, Китти сказала:

— Прощай, Джаред.

Китти направилась прямиком на железнодорожную станцию, где узнала, что поезд на Калико отправляется только на следующий день. Поскольку Бет и Джейк еще не вернулись из-за границы, она поехала к Кинкейдам.

Синтии хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что случилось что-то ужасное. Не в силах больше сдерживать слезы, Китти бросилась на шею кузине и разрыдалась.

— Может, поговорим? — предложила Синтия, когда она, наконец, перестала плакать. Китти кивнула, и они прошли в гостиную. — Как насчет чашечки чая?

— Я бы не отказалась.

— Ты поссорилась с Джаредом?

— Все гораздо серьезнее, Тиа.

Китти рассказала Синтии о появлении Дианы, ее обвинениях и угрозе забрать близнецов.

— Диана не посмеет обратиться в суд, Китти. Она годами изменяла Джареду, прежде чем они развелись.

— Теперь она утверждает, что не разводилась с ним.

— И добьется своего, если Джаред не докажет обратное. У Дианы всегда был нюх на богатых мужчин. Она вцепляется в них мертвой хваткой, как ищейка в беглого раба.

— Разве Джаред богат?

— Его мать происходила из семьи сталелитейных магнатов. Когда она умерла, Джаред и Сет унаследовали целое состояние. Ну и Джонатан, конечно, сделал себе немалое состояние, занимаясь банковским делом.

— Если Джаред настолько богат, а Диана так меркантильна, зачем было бросать его?

— Она любит мужчин, золотко, а Джаред вечно отсутствовал. Вот почему я не исключаю, что Диана не подписывала документы, связанные с разводом.

Скорее всего тот итальянский граф, с которым она сбежала, и не собирался жениться на ней. Наверное, он устал от нее и выставил вон. Может, потому она и вернулась.

— У нее есть личное состояние?

— Не имею понятия. Хотя вряд ли.

Вошла горничная с чайным подносом и блюдом свежеиспеченных круассанов. Китти была слишком огорчена, чтобы есть, но охотно глотнула горячий чай. Откинувшись в кресле, она чувствовала, как по телу распространяется тепло.

— Китти, Джаред сделал тебе предложение? Он дал мне понять, что это входит в его намерения.

— Да, я как раз ответила согласием, когда появилась Диана.

Синтия выгнула бровь.

— Ну, если Диана говорит правду, она вовремя вернулась. Не хватало только, чтобы Джареда судили за двоеженство.

Китти вымученно улыбнулась.

— Не знаю, что хуже: быть замужем за двоеженцем или любовницей женатого человека…

— Ну, золотко, если речь идет о Джареде Фрейзере, большинство женщин не стали бы жаловаться.

— И все-таки главное в этом деле — близнецы, Тиа. Надеюсь, ты не забыла о них?

Синтия потрепала ее по колену:

— Конечно, нет, милая. Просто я пытаюсь поднять тебе настроение.

— Я понимаю, Тиа. — Китти встала и подошла к окну. — Я люблю Джареда, хотя и не думала, что смогу снова полюбить. А теперь я потеряла и его тоже.

— Ты поступила правильно. И потом, насколько я знаю Джареда, когда все разрешится, он сам придет к тебе. Он сказал мне, что на свете нет силы, которая помешает ему жениться на тебе. Я ему верю.

Китти не могла не вспомнить последних слов Джареда. Она грустно улыбнулась:

— Мне бы твой оптимизм, Тиа.

Синтия подошла к ней и взяла под руку:

— Ну, раз ты завтра уезжаешь, давай пройдемся напоследок по магазинам, а затем где-нибудь перекусим.

— Тиа, я не в том настроении.

— Тем более стоит выбраться на люди. Я не позволю тебе сидеть здесь и хандрить. Пойдем.