Бесконечная лестница, уводящая в небо вся в бурых потеках. Ее громадные ступени уходят все выше и выше, и идти по ним, нет сил. Ледяной воздух колет легкие, но не это самое страшное. Она твердо знает, что на вершине лестницы ее ждет смерть. И все- таки не может развернуться и прервать этот страшный подъем, чужая воля давно сломила ее сопротивление, и ее и других жертв, ползущих следом. А наверху уже виднеется силуэт огромного каменного идола с живыми рубиновыми глазами. Идол полулежит, опираясь спиной на груду хрустальных черепов, и на его коленях дымится свежей кровью глубокое блюдо, почти до краев заполненное человеческими сердцами. А рядом, сжав в лапах острые ледяные мечи, стоят верные слуги.

Их злобные лица светятся восторгом, а длинные клыки — все в крови жертв. Один взмах меча, и очередной человек катится вниз с рассеченной грудью, и, падая, еще успевает увидеть, как его собственное сердце выталкивает прямо в пасть чудищам последним сокращением кровь, после чего оказывается на страшном блюде.

Не слышно стонов и плача, стеклянные глаза людей спокойно смотрят на своих убийц. А далеко внизу идет страшный пир, десятки невообразимых чудовищ разрывают на части еще теплые тела. Но и это не самое страшное, потому, что смерть — это всего лишь начало нового пути, так верит ее народ. Только вот крылатые чудовища вместе с сердцем вытягивают из груди, колдовским мечем сияющий прозрачный сгусток, саму человеческую суть, его душу. И без этой сверкающей звезды, нет у человека ни прошлого, ни будущего, а одно только мертвое тело. И падает душа, мерцающей каплей в пасть идолу, отдавая ему еще одну жизнь. Еще один десяток жертв, и спящий бог очнется, чтобы повергнуть мир в хаос и мрак. Она знает, что случится сегодня, пусть сломлена воля, но бывшая жрица Великой богини сумеет преодолеть колдовство и отодвинуть пробуждение Зверя, ценой своей жизни, потому, что ее душа не одна, она чувствует рядом волю еще одного человека, который ей поможет свершить задуманное в нужную минуту.

И вот преодолена последняя ступенька, и щерятся мерзкие рты в довольных улыбках, потому, что легко узнают бывшую жрицу по остаткам одежды, и когда когтистая лапа уже тянется к ней, у нее достает сил выхватить священный нож и вонзить его в глаз каменного идола.

Страшный вой проносится над ледяной землей, крошится камень, и статуя разваливается на части.

О, великая мать всех богов, как же больно умирать!

Ее тело пробито мечами, она падает, успевая перевернуть жертвенное блюдо. Катятся вниз по ступенькам сердца, а вверх, в сумрачное небо бьет сияющий столб освобожденных душ. Идущей следом останется малость, уничтожить второй глаз и разрушить Врата пути, чтобы убрались назад и лишились бессмертия темные боги. Вот только где эти Врата, она так и не узнал

Смыкаются веки, и гаснет сознание, последняя дорога озаряется теплым светом, ведущим к Великой богине, и губы еще успевают шепнуть приветствие встречающей ее на пороге смерти.

— Господин! Господин! Проснитесь! — испуганный голос служанки с трудом пробился сквозь кошмар, вытянув девушку из страшного сна.

О боги, как же больно умирать! Леа села в кровати, пытаясь прийти в себя. Ее рука была стиснута в кулак, словно до сих пор сжимала обсидиановый нож.

— Господин, вы кричали, — узкое лицо Араны бледнее полотна.

— Ничего, это просто кошмар. Извини, если разбудил тебя. Ложись спать.

В первый раз за все время служанка не послушалась, она замерла на месте и прошептала, — Господин, у вас на рубашке кровь…. Вот тут.

Ее Высочество машинально провела рукой по груди, и происходящее на миг показалось ей продолжением сна, пальцы стали липкими и влажными, и правда — кровь.

Арана чуть слышно всхлипнула, и принцесса попыталась сочинить что- нибудь правдоподобное, чтобы как- то успокоить девушку, а уж потом наедине с самой собой разобраться в этом видении.

— Я поцарапался своим кулоном, Арана.

Недоверчивый взгляд был ее высочеству ответом. Еще бы ей поверили, кулоном, пятна- то здоровенные. Принцесса вздохнула, — А может, кровь из носа пошла, у меня это бывает. Спи, не бойся, я посторожу тебя. Арана послушно ушла в свою комнату и затихла, видно и впрямь пыталась заснуть.

Леа сидела, ощущая, как уходит, затихая, острая пульсирующая боль из груди. Ну и кошмар…. Как она своим воплем весь дворец на ноги не подняла, хорошо еще, что в замке такие толстые стены, а то давно бы толпа в двери ломилась, объясняй потом, что это всего лишь сон.

Леа зябко поежилась и подошла к зеркалу. В его серебряной поверхности отразилось бледное лицо, а на тонкой рубашке расплылись два алых пятна, как раз в том месте, где ее пронзила ледяная боль. Ее Высочество осторожно спустила рубашку, в тех местах, где во сне в нее вошли мечи, наливались два больших синяка и темнели потеки крови, но ран не было. Ничего себе, как будто действительно там побывала!

И вместе с этой мыслью пришло осознание, что это и, правда, случилось наяву, за сотни верст отсюда. И даже страну, где все это произошло, она может назвать, потому что каждая ступень лестницы была расписана знакомыми символами.

О боги, так вот значит для чего им надо так много рабов! Надо срочно сообщить об этом сне отцу и Арзиле…вот только как? Ведь даже гномы разбрелись по домам и ближайшим общинам, чтобы среди родственников встретить свой главный праздник года. И самостоятельно ей отсюда тоже не выбраться, если тут царит холод, то в горах будет еще хуже. Придется дождаться возвращения Р'Омуса.

Девушка вздохнула и тихо позвала, — Арана! Ты спишь?

— Нет, господин, не получается, — голос у девушки был по- прежнему испуганный.

— Тогда согрей воду, мне надо искупаться.

Леа услышала, как зашуршала платьем служанка, и ее легкие ножки протоптали к выходу.

На мгновение она замерла у самой двери и тихо спросила, — Господин, вы собираетесь уйти?

— С чего ты взяла, Арана? — Леа повернула к ней свое удивленное лицо и увидела, как девушка умоляюще смотрит на нее.

— Возьмите меня с собой! Не оставляйте!

Спасенная ведьмочка была похожа на смертельно перепуганного зверька, и Леа улыбнулась.

— Я никуда не уйду до весны, Арана. А там посмотрим, если не передумаешь — заберу. Только моя дорога будет не из приятных. Ты не боишься?

— Здесь — страшнее, — убежденно сказала Арана и исчезла за дверью.