Разная работа бывает на свете, хорошая и не очень, кому как повезет. Худой и сутулый мужчина лет двадцати пяти от роду поерзал на жестком табурете и украдкой вздохнул. Его работа ему не нравилась, да и кому доставит удовольствие следить за исполнением наказаний! Всего то два месяца в этой должности, а уже бывает, что по ночам кошмары снятся. Ладно, когда убийц или насильников пытают, заслужили, а когда…
Да что тут говорить! Вот накопит денег на товар, откроет свою лавку и уйдет отсюда!
Он покосился с завистью на палача.
Вот у кого нервы железные, ничто его не берет, даже обедает в пыточной, ему то уж точно кошмары не снятся.
Палач возился у стола со своими инструментами, выбирая подходящий. До этого он обошел закованного в цепи юношу, разглядывая его со знанием дела. Руки пленника бы закованы в кандалы и задраны над головой, он почти висел на толстой цепи, вкрученной в низкий сводчатый потолок, касаясь, пола только кончиками ног. Наконец палач выбрал плеть о трех концах, из тяжелой плотной кожи.
Первый удар кнута разорвал тонкую ткань рубашки, и на коже вспухли кровавые полосы. Узник прикусил губу, чтобы сдержать рвущийся стон. Где- то после двадцатого удара он обессилено обвис на цепях, ноги отказывались держать, но по- прежнему молчал, зло, сверкая глазами, а потом и вовсе поднял голову, усмехнулся и посмотрел на своего мучителя.
Палач озадаченно хмыкнул и подошел ближе, чтобы рассмотреть результат своего труда. На спине от одежды остались жалкие лохмотья, пропитанные кровью.
Мужчина пожал плечами и сам себе под нос проворчал, — Стойкий значит…. А если я вот так?
И кнут просвистел с особой силой, захватив плечо и разорвав рукав, сквозь прореху стал, виден затейливый узор татуировки, перечеркнутый красной полосой рассеченной плоти.
Спокойный голос писаря произнес, — Двадцать шесть…
Снова свист плети, влажный чмок о мягкое тело тот же бесстрастный голос, — Двадцать семь…
Еще семьдесят ударов…. Толстая цепь звякнула и качнулась.
— Двадцать восемь… двадцать девять…
Но этой цифре тело узника дернулось и обвисло, сознание погасло, милосердно спасая от окружающего кошмара.
— Воды принести? — деловито поинтересовался писарь.
— Нет! — осадил доброхота палач. Тебе что, больше всех надо? Пусть висит без сознания, это не так больно.
— Так наказание же! — возмутился писарь. Он даже не застонал ни разу!
А я итак его исполняю! А если кто- то не верит, могу для убедительности продемонстрировать на его собственной шкуре! Хочешь?
Служка затряс головой.
— Правильно не хочешь, — удовлетворенно кивнул головой палач. От моего удара ты не только застонешь, ты так заорешь, что в башнях услышат!
А он что ж не орет? — ехидно поинтересовался писарь.
Он — воин, — вздохнул мужчина. Таких, хоть до смерти запори, рта не откроют. А до смерти нельзя…приказа не было.
Тут палач немного схитрил, приказ то был, Избранный брат Масген шепнул ему на ухо, что не огорчится, если паршивец не доживет до утра, да только и он не слепой. Татуировка на плече — не простой узорчик, такие получают только очень близкие друзья Его величества, за особые заслуги…. А ну как король к утру одумается? И решит, что погорячился? Как бы за порку не взгрели, приказ то жрец отдавал…
— Ты считай лучше, а то я не умею.
— Тридцать…. Тридцать один…
Писарь с жалостью посмотрел на пленника, он бы может, и скосил бы несколько ударов, раз палач считать не умеет, да только где гарантия, что за дверями не стоит кто- нибудь, глазом моргнуть не успеешь, как окажешься рядом с этим несчастным.
— Тридцать два…
Хорошо хоть палач уже сбавил прыть, а то остались бы от этого юноши, к сотому удару только ободранные кости на спине. Хотя итак….шансов выжить немного, уж больно щуплый, одни жилы. В чем провинился, неясно. Ни обвинений, ни судей, все тайно, кроме короля и жреца в пыточную никого и не пустили, стражников выгнали, как только юнца подвесили на цепи. Потом король вылетел, как ошпаренный, а жрец еще долго не уходил, и когда, наконец, удалился, вид у него был очень довольный. Это он отдал приказ всыпать узнику сто плетей.
Писарь все же сбился со счета, покосился на дверь и рискнул.
Сорок один… Сорок два… Сорок три… Сорок восемь…. Пятьдесят…
И все- таки, что такого страшного мог натворить этот мальчишка?
Боль, лишившая сначала ее сознания, вырвала потом из спасительного забытья. Девушка дернулась и попыталась опереться о пол, странно, но у нее получилось. Видно палач немного приспустил цепь, теперь можно было встать на всю ступню.
О боги! Как же она была глупа, веря в королевскую честь и позволив приковать себя! Ей до последнего мгновения казалось невозможным, что Тиар поверит в это обвинение! Да если бы он только знал…
Ее Высочество чуть не заплакала от боли, унижения и обиды, но ненависть выжгла готовые навернуться слезы после первого же удара кнута. Сто ударов! Как она не умерла и не сошла с ума — не понятно, не иначе или боги сжалились в последний момент, или палач.
Леа приходилось уже сталкиваться с человеческой подлостью, но это были отъявленные негодяи, прислужники темных богов, чьи души уже разложились, их и людьми то назвать было сложно. Но молодая девушка…. Как же она могла?!! За что?! И Тиар, как он мог поверить?! Он же понимал и чувствовал ее до самых глубин души, он же видел, знал, кто ей дорог! Он и сам иногда так смотрел на нее…. Как он мог так спокойно предать? Отдать в руки врага…
Комната поплыла и закружилась перед глазами, девушка снова обессилено повисла на цепи. Тело покрылось липким потом. Надо найти способ выбраться отсюда, а то ведь Избранный брат Масген обязательно придет проверить, как чувствует себя его добыча. И хорошо если только Масген, ведь не случайно выбрали момент, когда ни одного ее друга нет рядом. Хуже всего, что она почти безоружна. Почти, потому, что ее любимый нож так и не нашли при обыске, хотя она хорошо чувствовала его в рукаве. Видно права была Арзила, нож богов нельзя украсть или забрать насильно. А еще с нее не сняли сапоги, и в подошве скрыто потайное лезвие. И просто замечательно, что палач позволил ей крепко встать на ноги, вот только руки надо освободить. Леа снова выпрямилась, кровь на спине засохла, и рванье прилипло к ранам, причиняя дополнительную боль.
Ее Высочество поскоблила ногтями звено цепи и нехорошо усмехнулась, каким бы не был сплав, а наследие вейанов оказалось крепче, на железе остались глубокие царапины. Она выберется, обязательно выберется! Главное — это не свалится без сознания. Она легко могла бы доказать свою невиновность королю, но уста словно запечатал давний совет жрицы, а еще — чувство опасности, слишком легко в этом государстве на женщин навешивали ярлыки. Источник зла, средоточие колдовских сил и соблазна. Тут дело сразу могло бы закончиться костром.
Леа прикусив губу, задрала вверх голову, разглядывая свои оковы. Железо поддавалось хорошо, если бы только не эта проклятая слабость. И как хочется пить…
За дверями царила тишина, видно стража улеглась спать, и девушке было слышно только собственное судорожное дыхание. Она выживет, выживет и вернется домой, какими бы дорогами для этого не пришлось пройти! Жалко только что так и не удаться обнаружить ту тварь…
Леа вывернула кисть, ощупала стальное звено, приноравливаясь, и принялась, скрести ногтями по железу, чувствуя, как с каждой минутой углубляется пропил.
Прошло уже несколько часов с того момента, когда девушка первый раз пришла в себя. Она еще несколько раз теряла сознание, но, очнувшись, снова принималась за работу, расширяя борозду. Если бы она могла дотянуться до цепи зубами! Неожиданно девушку заставил затаиться тихий скрип, теперь она была не одна в холодном подземелье, чьи- то легкие шаги приближались к ней со спины. Потайной ход? Это хорошо, что тут есть потайной ход, и плохо, что о нем знает еще кто- то.
— Какая замечательная картина! — промурлыкал незнакомый женский голос. Что, допрыгался, милый юноша?
Леа даже не шевельнулась, поборов искушение повернуть голову и посмотреть на незваную гостью. Пусть думает, что она совсем без сил. Зашуршал тяжелый шелк платья, и перед девушкой встала неизвестная дама. Леа медленно подняла голову, посмотрела на женщину и яростно дернулась, — ТЫ!
— Узнал? — зашипела дама и зрачки ее глаз, цвета лесного ореха, вытянулись в вертикальные щели, лишая человеческого выражения. Женщина тихо рассмеялась.
— Я знала, что ты сразу увидишь мою истинную суть! Боялась, что король построит всех придворных и слуг, да даст тебе команду прогуляться перед строем. Но наш король простак…. Да и ты тоже…. Достаточно было просто пожаловаться, что я боюсь тебя до смерти…. Люди…. Вами так легко управлять…
— Тебя зовут Финдхоем, верно? И ты любовница не только короля, но и жреца!
Фрейлина принцессы улыбнулась, — Верно, я же сказала, вами так легко управлять! Но ты, ты все- таки доставил мне хлопот!
Женщина снова обошла вокруг Леа.
— Я вижу, палач тебя пожалел…. Надо исправить эту ошибку. Не буду кривить душой, твоя смерть доставит мне большое наслаждение. К тому же, я думаю на вкус ты гораздо приятнее, чем на характер.
Она снова рассмеялась, сбросила с плеч плащ, подбитый мехом, и стала медленно снимать платье.
— Испачкать боишься? — усмехнулась Леа.
— Что ты, я боюсь его порвать! Не идти же потом до королевской опочивальни голой. Ведь Тиар сегодня так нуждается в утешении!
Очень странно смотрелась обнаженная женщина спокойно стоявшая перед изувеченным узником посреди пыточной камеры. Красавица запрокинула голову, и ее тело выломала судорога трансформации. На глазах, выгибаясь, расширились ребра, вытянулись и обросли огромными зубами челюсти, вылезла жесткая шерсть, больше похожая на щетину, нежная кожа превратилась в костяные пластины, а трепетные ноздри изящного носа вывернуло наизнанку. Теперь перед девушкой на четырех лапах стояло широкогрудое, зубастое чудовище, сильно смахивающее на хищных гиен Варнабских пустынь. Вот только по сравнению с этим зверем, гиены были просто безобидными маленькими милашками.
Тварь щелкнула зубами и неторопливо пошла к своей жертве, вожделенно облизываясь. Она была уверена в своей легкой победе, ведь ее добыча висела прикованной, и больше ничто не могло ее остановить. Леа напряженно следила за противницей, стараясь не пропустить бросок.
Оборотень рванул вперед, и Леа, каким- то чудом ухитрилась подпрыгнуть и ударить ногой по чувствительному носу. Брызнула кровь из рассеченных острым лезвием ноздрей, и тварь закрутила мордой. А потом яростно зарычала и снова бросилась вперед, и пришел бы конец Ее высочеству, если бы не подоспела нежданная помощь. Блеснуло лезвие меча и, хоть удар был неумелый, но пришелся по задней лапе, заставив тварь коротко взвыть и повернуться к новой опасности.
Хрупкая узколицая девушка испугано отскочила в сторону, выронив от страха сияющий красным всполохами меч. Финдхоем оскалилась, ударила ее лапами в грудь, опрокинув на пол, раззявила пасть в намеренье выгрызть у жертвы горло, но удача явно была не на ее стороне. Леа смогла освободиться и без колебаний кинулась на оборотня сзади, вогнав нож по рукоять в основание черепа, после чего обессилено скатилась на пол, отрешенно наблюдая, как рухнул и сдох монстр.
— Господин! — отважная служанка выбралась из- под туши зверя. Девушка дрожала и ее бил озноб.
— Как вы себя чувствуете, господин?
— Ты спасла мне жизнь, Арана, — слабо улыбнулась Леа. Как ты нашла меня?
— Я забрала меч и спряталась, а потом стала следить за ней. Я всегда знала, что это плохая женщина.
Леа вздохнула, — Тебе стоило поделиться этим знанием со мной. А теперь давай выбираться отсюда, пока у меня еще есть силы. Дай мне меч и помоги встать, только спину не трогай!
Арана метнулась к мечу, потом к оставленному в стороне платью Финдхоем и вытащила оттуда теплый плащ. Леа поморщилась, но дала себя прикрыть им, все лучше, чем замерзнуть по дороге.
Дорога по извилистому потайному ходу казалось, никогда не кончится, и Леа все чаще останавливалась, чтобы набраться сил, безвольно висла на плечах верной служанки. И когда лаз вывел их, наконец, к долгожданному выходу, они обе были без сил.
— Ты по- прежнему хочешь пойти со мной, Арана?
— Да, мой господин, — голос девушки прозвучал решительно.
— Тогда нам надо добраться до конюшен!
И шагнула, было вперед, как путь преградил высокий мужчина.
— Стоит ли так спешить?
В нос ударил тонкий тлетворный аромат, Арана болезненно вскрикнула и безжизненным кулем рухнула на пол, Леа с трудом удержалась на ногах, опираясь на меч. Так вот чей запах сводил ее с ума!
— Я так понимаю, что моя милая маленькая Финдхоем мертва, раз вы выбрались из подземелья, — усмехнулся мужчина. Жаль, я столько усилий потратил на то, чтобы сделать из нее…человека.
Незнакомец, яростно сверкая глазами, обвинительно ткнул пальцем в Ее Высочество, — У меня были большие планы на ее счет! Вы лишили королевство наследника!
И пробормотал под нос, — Какая это была изящная идея…. Финдхоем родила бы ребенка, и во главе королевства встал бы маленький чудный монстр, ведь его папаша не зажился бы на этом свете…. Но нет, тебе надо было и сюда сунуть свой нос!
Мужчина резко махнул рукой и пальцев сорвался сгусток пламени, ударился девушке в грудь, но не причинил никакого вреда.
Незнакомец забормотал, — Не действует, совершенно не действует — она не ошиблась.
И снова перешел на яростный шепот, — Я почти четырнадцать лет готовил захват, протаскивая через это чертово озеро одного помощника за другим! И мне, между прочим, стоило больших трудов добиться того, чтобы начали охоту на колдунов! Какое счастье, что Масген не так устойчив к магии и женским чарам, как ты! С каким трудом мне удалось договориться с этими горными дикарями и организовать похищение короля. Ты знаешь, что они до сих пор считают меня виновным в смерти их лучших воинов?! У меня все было готово для захвата этого отвратительного государства, оставалось чуть- чуть до триумфа, и тут появился ты! И все разрушил…. Все!!! Всего за несколько месяцев ты обратил в прах все мои усилия, и теперь хочешь улизнуть в свою Эндану? Не выйдет!!!
— Это ты убил родителей Тиара? — вяло спросила Леа, сил сопротивляться у нее почти не осталось, но она ждала, когда колдун потеряет контроль и приблизится к ней на расстояние удара.
— Я, — довольно осклабился мужчина. Конечно я. Я и подружку твою убью. А потом и до короля с его сестренкой доберусь. Или тебе их теперь не жалко?
Незнакомец гаденько рассмеялся и вытянул из- за спины взведенный арбалет.
— Но в первую очередь я прикончу тебя…. А потом я открою путь для своих хозяев, для своей королевы… Позаимствую немного никчемных жизней местных жителей, всего пару тысяч, чтобы все смогли узнать, кто настоящий хозяин этой жизни!
Мужчина поднял арбалет, девушка скинула плащ, чтобы не мешал, и напряглась, приготовившись к последнему броску, в надежде добраться до мерзавца, прежде чем он убьет ее. Тот угадал ее намеренья и презрительно рассмеялся.
Внезапно что- то тяжело хрустнуло, и колдун осел на пол, буквально развалившись на две половины.
— Ты опять бродишь по коридорам в странной компании, Леон, — произнес знакомый насмешливый голос, из тени выступил воин с обнаженным мечом, пошевелил труп ногой и озадаченно сказал, — Ба, да это наш придворный парфюмер! То- то мне его духи не нравились.
— Траес! — облегченно рассмеялась девушка.
Молодой человек шагнул вперед и огорчено присвистнул, разглядев ее состояние.
— Ну и во что ты на этот раз вляпался?
— Приглянулся на роль мужа и отца ребенка одной девице, — попыталась пошутить принцесса.
Траес помрачнел.
— Судя по твоему виду, ты не согласился. Кто это тебя так? Оскорбленный папаша несостоявшейся невесты?
— Королевский палач, — коротко ответила Леа.
На полу зашевелилась Арана, приходя в себя. Траес молча кивнул, подставил свое плечо другу, подхватил за талию, поднимающуюся с пола девушку, и повлек их за собой.
— Траес, мне надо срочно бежать. Как только стажа обнаружит мое отсутствие, перекроют все пути.
— Знаю, — отрезал Траес. Но одного тебя не отпущу. Замерзнешь где- нибудь в лесу. А если к тому же не обработать раны — умрешь от заражения, так что давай, сначала ко мне в комнату, а уж потом — до конюшни. А там, может, что лучше придумаем.
Через три часа из только что открытых городских ворот выехали сани: знатный господин с молодой супругой изволили поехать кататься. Господин правил санями, а его жена утопала в ворохе меховых покрывал, чтобы не замерзнуть. Стражник лениво посмотрел вслед, удивившись человеческой глупости. Мало того, что в такой холод на прогулку собрались, так еще в упряжь двух бесценных боевых коней впрягли! К тому же явно начиналась метель, солнце уже заволокло серой мглой, а ветер бросал в лицо колючие снежные хлопья. Стражник поежился, огляделся по сторонам, украдкой хлебнул из фляжки для согрева, и плотнее укутался в плащ.