Шумит варнабский базар, кого тут только нет. Раскинули разноцветные палатки торговцы, что там только не продают. Зазывалы у входов расхваливают товар на разные голоса. И только степенные гномы в оружейных рядах сидят молча, а зачем им кричать, итак все знают, что лучше их товара не найти, опять таки и разнообразнее тоже. Одно плохо, строптивый они народ, если не приглянулся покупатель, больше того, что на прилавке лежит, все равно не покажут или цену заломят такую, что сам убежишь. За изделиями гномов лучше все- таки ездить на ярмарки Энданы, там гномы себя свободнее чувствуют, добрее глядят, и цены там ниже. Умеет король Энданы налаживать отношения с соседями, и с гномами в том числе.

Снуют мальчишки с высокими кувшинами, предлагают холодную воду за монетку. Лето на дворе, хоть и начало, а уже жара. Всего второй год прошел, как завоевана страна, а успели забыть легкомысленные граждане своего бывшего правителя Хоса 1. И, правда, чего лишний раз вспоминать этого неудачника, раз власть не сумел удержать и страну защитить. Теперь, небось, никто не сунется, побояться связываться. И хотя обидно сначала было, что женщины мужиков разогнали, но потом даже гордиться научились. А то, как же, больше таких нигде нет; красавицы, умницы, да еще в обиду себя не дают. Уже этим летом наиболее сообразительные родители привели к воротам их школ детей, в надежде, что возьмут. И ведь взяли некоторых.

Протискивается среди толпы народа худенький светловолосый мальчишка, глазеет по сторонам, разинув рот. Видно, что не местный. Свои- то, в основном, черные, смуглые, а этот не иначе, как подданный Энданы, только у них такие золотоволосые бывают.

Красивый мальчик, еще два года назад за него такую бы цену дали…. Да и сейчас ему надо бы поостеречься и не бегать одному по чужому городу, в Варнабе может рабство теперь и запрещено, да не одна она такая страна была. Но мальчишка, он и есть мальчишка, больше всего их манит оружие. Вот и этот свернул в оружейный ряд, замер, разглядывая разложенное богатство, и не чувствует цепкого взгляда за спиной. Сидящий за прилавком на высоком кресле гном, хотел, было прогнать его, но от скуки передумал, все равно покупателей нет, а тут какое- никакое развлечение.

— Ты, чей малец будешь? Местный или как? — Спросил по- варнабски.

Мальчик широко улыбнулся и ответил, старательно выговаривая слова, — Нет почтенный, не местный. Я с родителями приехал, они товар привезли, энданские ткани.

Он неопределенно махнул рукой, — Там торгуют.

Гном улыбнулся и заговорил на энданском, — Из Энданы?

— Да, почтенный, — мальчишка вопросительно посмотрел на гнома.

— Р'Омус, — Представился гном, — А тебя как зовут малыш?

Мальчик улыбнулся еще шире, ростом он уже был выше гнома, — Почтенный Р'Омус, — меня зовут Леонард Арлейд! Он поклонился, — Можно мне посмотреть вот этот меч поближе, это, кажется, работа старидских гномов?

Оружейник только удивленно покрутил головой, он явно не ожидал найти в столь юном собеседнике знатока оружия.

— Как догадался?

Мальчишка ласково провел пальцем по лезвию и на мече наглядно объяснил как, назвав заодно и мастера, что его изготовил.

— А что ты еще знаешь? — Поинтересовался Р'Омус.

Ребенок явно обрадовался, такому вопросу и выложил оружейнику все, что знал, беря с уважением в руки то или иное изделие. Закончилось эта беседа тем, что гном растрогался, разрешил мальчишке зайти за прилавок и проговорил с ним до вечера. Малец пришелся ему по душе, в этих забытых богом местах такого ценителя редко встретишь, а что касается воительниц…бабы, они и есть бабы, о чем с ними говорить!

Уже легли длинные вечерние тени, когда они оба спохватились и стали прощаться.

— Ты приходи завтра, Леонард. Я тебе покажу такой меч, которого ты точно не видел, это работа загорного народа! — гном ухмыльнулся, увидев, как загорелись у мальчишки от любопытства глаза, — Я его, правда, хотел переплавить, дурное это оружие, но до завтра потерплю, так и быть.

— До свидания, почтенный Р'Омус, я обязательно приду! — мальчик махнул на прощанье рукой и затерялся в толпе. Рыбкой проскользнул среди прохожих и, сверкая голыми пятками, припустил по улице, время, от времени отвлекаясь на свои ребячьи дела: ну там стаю птиц пугнуть, собаку погладить или просто поглазеть на что- нибудь интересное. Вскоре он свернул на узенькую улочку и буквально скатился по крутой лестнице, ведущей в Нижний город, нырнул в переулок и, оглянувшись, исчез за ближайшей калиткой. Там он повел себя странно, вместо того, чтобы спокойно зайти в дом, он спрятался за широким воротным столбом, замер и прислушался.

Тем временем, на улице затопали чьи- то тяжелые шаги, и мужской голос с досадой сказал по- варнабски, — Упустили! Где его теперь искать! Что- то он больно шустро убежал. Ты что, не успел кинуть на него заклятье?

— Успел, но видно промахнулся, — откликнулся второй человек, — Ничего, я слышал, он обещал завтра прийти. Там и поймаем. Пойдем, не будем светиться.

Мальчик, выслушал этот странный диалог, но вместо того, чтобы встревожиться, просиял и, дождавшись пока затихнут шаги незнакомцев, спокойно вошел в дом.

Начальник службы охраны городского порядка пожилой азанаг Тирас, опытный воин, с растущим удовлетворением слушал отчет о проделанном задании воспитанницы столичной школы Леантины Веллайн Ромна, энданской принцессы по происхождению. Наконец им удалось подобраться вплотную к шайке похитителей, работающих на работорговцев.

С месяц тому назад в городе стали пропадать дети и молодые девушки, притом, что уж совсем невероятно, пропала пара воспитанниц азанагов третьего и четвертого года обучения. Было ясно, что в городе появилась шайка, поставляющая живой товар в Хостию или Торну, но каким образом им удалось похитить подготовленных, хорошо владеющих оружием и искусством самообороны девочек, понять не могли.

Городская стража сбилась с ног, была подключена служба разведки, но безрезультатно. Более того, вчера исчезла со своего боевого поста представитель этой самой службы, опытная шпионка и очень красивая девушка. Следов сопротивления обнаружено не было, теперь ясно, почему. В похищениях участвовал маг. Это тоже сильно удивляло, маги были настолько редки, что их знания ценились на вес золота, не каждый королевский двор мог похвастаться наличием мага на службе, а тут — уголовники. Зато стало понятно, почему верховная жрица, вопреки здравому смыслу, выбрала на роль живца высокородную заложницу, поставив под угрозу мирные отношения с соседями. У девчонки, оказывается, иммунитет к магии.

Маг- похититель, швырнув заклинанием вслед убегающему ребенку, задел пару людей вокруг, но не ее. До сих пор, поди, несчастные в невменяемом состоянии лежат в храмовой больнице.

Храбрая девочка, вчера выслушав предложение жрицы, сразу согласилась, и сегодня, обвела всех вокруг пальца, удрала не вызвав подозрений и очень точно описала преследователей. А они, небось, и не догадались, что ребенок с них по дороге портрет лепил. Вот только завтра будет еще опаснее, уж больно лакомый кусочек она для похитителей, просто так не отстанут. Как же ее защитить?

Тирас в задумчивости пожевал губами. Хорошо, если у жрицы получиться за ночь сделать охранные амулеты, а если нет? Ведь тогда и стража помочь не сможет.

Предмет его раздумий находился, напротив, за столом и жадно уничтожал поздний обед. Девочка сияла от удовольствия: наконец- то свобода, наконец- то приключения! Она сидела на высоком стуле, по- детски поджав одну ногу и болтая в воздухе второй, потом спохватилась и степенно замерла.

— Вот что, девонька, ты как собак — боишься? — Наконец решился Тирас.

Девочка в ответ в недоумении захлопала ресницами, а потом хихикнула. Пожилой воин спохватился, — И, правда, смешно, у тебя даже грифоны в друзьях ходят, а я о собаках. Он протянул ей узкий серебряный свисток, — На, держи. Пойдем на улицу, опробуешь.

Они вышли во двор, и девочка дунула. Свисток молчал. Леа хотела, было попробовать еще раз, но тут из- за угла дома выбежала огромная собака.

— Это Смелый, мой друг и верный товарищ, — воин почесал ластившегося к нему пса между ушей, — Свисток бесшумный, человеческое ухо его не слышит, но Смелый обязательно прибежит. Он будет рядом со мной, если тебе покажется опасно — свисти не раздумывая. Смелый пес умный, просто так бросаться не станет, но за тобой приглядит. Ну, давай, знакомься.

Леа протянула руку к псу, тот обнюхал ее, запоминая запах, и повернулся боком, приглашая себя погладить.

— Вот и славно, — улыбнулся начальник городской стражи, глядя на то, как принцесса почесывает, закатившего от удовольствия глаза, пса, — А теперь всем спать, завтра день тяжелый будет.

Спать девочке не хотелось, и она выпросила разрешение немного поваляться на плоской крыше дома. Лежа на спине и разглядывая медленно проплывающие, розово- лиловые от закатного солнца облака, Леа размышляла о том, какая странная все- таки штука жизнь, постоянно преподносит сюрпризы и неожиданности, о том, как будет здорово поймать этих гадов, и как жаль, что Гуалата осталась в школе, уж вдвоем- то они бы их обязательно схватили. Так, незаметно для себя, принцесса заснула и даже не почувствовала, как отнес ее в кровать пожилой воин. Девочка спала, и ей снились улыбающиеся собаки, крылатые грифоны, мелкие белые горные мышки бьели и еще какая- то веселая ерунда.

Утреннее солнце едва успело вынырнуть из- за крыш невысоких домов вокруг базарной площади, а почтенный гном Р'Омус разложить товар, как явился зевающий во весь рот мальчишка. Он поздоровался и плюхнулся на свободную скамейку рядом с гномом.

По еще пустому ряду утренний ветер гонял пыль. Он разметал кудри ребенка, и в лучах солнца блеснула в ухе изящная золотая сережка. Гном подслеповато сощурился, приглядываясь, а потом ахнул, — Это откуда у тебя малец такая вещица?!

Мальчик хмуро пригладил волосы, — Подарили.

Р'Омус недоверчиво покачал головой, — Ты хоть знаешь, что носишь? Эта серьга бога кузнечного дела Горса, она не руками людей и даже гномов сделана!

Мальчик хитро прищурился, — А я и не говорил, что мне её человек подарил!

Гном некоторое время ошарашено молчал, а потом громко расхохотался, — Ты конечно Леонард парень не промах, — сказал он, вытирая выступившие от смеха слезы, — Но не до такой степени, чтобы с нашими богами общаться!

Мальчик стал серьезным, — А я и не говорил, что это был ваш бог.

Оружейник замолк окончательно, не зная, обижаться ему или посмеяться над нахальным сорванцом, а может и вовсе стоит поверить. Ведь ТАКУЮ вещь может носить только тот, кому она предназначена.

Неизвестно, сколько бы еще размышлял гном, но тут перед прилавком выросла тень. Р'Омус поднял глаза и нахмурился. Стоящий напротив мужчина ему не понравился, не смотря на богатую одежду. Что- то противное было в липком беспокойном взгляде, в заискивающей и одновременно злобной ухмылке.

— Иди себе мимо, уважаемый, — гном недобро сверкнул глазами и положил руку на прислоненный к прилавку боевой топор. Он видел, как тот жадно рассматривает его юного друга. Ох, как не нравился Р'Омусу этот взгляд. Что за человек, какого он роду- племени не поймешь, а уж чем на жизнь зарабатывает, и спрашивать не стоило.

Мальчик между тем беспечно гонял из одного угла губ в другой серебряную свистульку, ни сколько не интересуясь окружающими, он снова ушел в созерцание разложенного оружия, обнаружив что- то интересное. Оружейник окончательно уверовал в недобрые намерения мужчины, когда увидел подкатившую повозку с высокими бортами и спрыгнувших с нее двух мордоворотов с откровенно бандитскими рожами. Взмахнул топором честный оружейник, намереваясь отогнать, прочь незнакомцев, но не успел, замер обездвиженный заклинанием.

— Взять щенка! — брезгливо приказал маг, и повернулся, чтобы обезопасить уход шайки.

Он не видел, как поднял на подходящих людей потемневшие от злости глаза ребенок, как сверкнули на солнце двумя молниями летящие метательные ножи, но он хорошо почувствовал, как они входят в его тело. Боль зацепила спину своими длинными когтями, повернула мага вокруг своей оси, и он страшно закричал, оседая на пыльную мостовую.

Маг еще успел увидеть, как, увернувшись от огромного кулака нападавшего, маленький стервец вонзает легкий меч громиле в промежность. А второго валит, вцепившись в горло двухдюймовыми зубами, непонятно откуда взявшийся огромный палевый пес. Потом сознание милосердно покинуло его, и он не видел, как подбегают воины службы охраны, не почувствовал, как закидывают его тело в ту самую повозку, вместе с обезумевшим, воющим от боли разбойником. Как уводят связанным второго, почти не пострадавшего, бандита, а огромный пес идет за ним по пятам время от времени рыча.

Гном постепенно приходил в себя, все- таки стойкий народ гномы. Вон обычным людям потребовались сутки, а этот очнулся, через пятнадцать минут. Парализующее заклинание не мешало ему ни смотреть, ни слышать и от его внимания не ускользнуло, как вытащил ножи из тела мага мальчик, вытер и положил один на прилавок, а второй убрал в ножны в рукаве. И что за нож это был, гном тоже рассмотрел. А мальчик между тем, молча следил за тем, как увозят бандитов, и бледнел с каждой минутой все больше и больше. К тому моменту, когда гном пришел в себя, мальчик походил на мраморную статую.

Р'Омус смущенно кашлянул, не зная, что сказать ребенку, а тот повернул к нему свое белое лицо с пустым взглядом и прошептал, — Я их…Я…Ты слышал, как они кричали? После этого схватился за живот, упал на колени, и его вырвало.

Оружейник многоэтажно выругался.

Вот ведь сволочи какие, тоже мне власть, бросили мальца, слова доброго не сказали, и как он себя после всего этого чувствует, никого тоже не интересует!

И снова до вечера просидели они вместе. Гном утешал мальчишку, как мог, отпаивал его настоем из трав, гладил по голове. А тот сидел прямо на земле, спрятавшись от любопытных глаз за прилавком, и слезы безостановочно текли по его щекам. Р'Омус гадал, когда же кто- нибудь расскажет его бестолковым родителям о происшедшем, и те прибегут за мальчишкой, и еще он думал, что за ношу взвалили боги на этого ребенка, решая свои непонятные простым смертным замыслы, одарив так щедро. Одарить то одарили, но ведь и спросят сполна.

Наконец мальчик успокоился, вытер слезы и сумрачно сказал, — Ты прости меня, уважаемый Р'Омус, за такое представление. Сначала гном решил, что малыш извиняется за слезы, но потом до него дошло, что не случайно не идут за ребенком родители.

А уж когда на базарную площадь влетела на коне громко матерящаяся всадница азанагов, гном и вовсе развеселился, пихнул мальчика в бок локтем и сказал, — Ткани, говоришь, продают? Почтенный гном, как и все в этом городе, хорошо знал историю энданской принцессы.

Леа грустно улыбнулась, — Ты не рассказывай про это Р'Омус никому, ладно?

Гном пожал ей руку и сказал, — Конечно, Ваше высочество.

Наставница школы азанагов, тем временем, спрыгнула с коня и бросилась к ребенку, — Леа, малышка, ты как?

— Нормально, — вяло улыбнулась девочка.

Гном с интересом наблюдал, как ощупывает на предмет повреждений, девочку наставница, а потом протянул принцессе завернутый в мягкую тряпку предмет, — Это вам от меня, Ваше высочество, на память, может и пригодится. И это тоже!

Он, кряхтя, залез в карман, извлек оттуда испещренный рунами браслет и застегнул на узком запястье ребенка. Девочка согнула в локте руку, следя, чтобы украшение не свалилось с нее.

— Это наш клановый браслет, покажите его любому гному, и вам всегда помогут.

— Спасибо тебе Р'Омус, — Девочка чмокнула старого гнома в щеку и растроганно шмыгнула носом. Наставница благодарно кивнула оружейнику и посадила ребенка впереди себя, прикрыв полами плаща от любопытных взглядов. А гном долго смотрел им вслед, не ведая, что завтра принесут ему грамоту с царской печатью с пожизненным освобождением от уплаты налогов и сборов в государстве азанагов. И уж совсем было ему невдомек, что дома через месяц его будет ждать похожая грамота от государя Энданы, только прибавится к ней еще и приглашение во дворец.

А Ее Высочество, тем временем устало, покачиваясь в седле, слушала продолжавшую материться на Тираса, городскую стражу и прочих бестолочей, бросивших одну ее воспитанницу после такого испытания, наставницу и мечтала только об одном, поскорее оказаться в школе.

Ночью, приблизив губы к уху подруги, Леа рассказала ей все, что с ней случилось. Одновременно с этим рассказом покинул ее и ужас оттого, что она смогла причинить такую боль, пусть и очень плохому, но человеку. А Гуалата, утешила тем, что рассказала последнюю новость. Пропавшие люди нашлись. Их не успели отправить, Леа должна была стать последней в партии живого товара.

— Видела бы ты их, — мрачно добавила она, — И у тебя прошли бы все твои сожаления. Связанные, грязные, избитые до потери сознания, а ты слезы льешь. Рабство — хуже, чем смерть! Хорошо, что всю шайку поймали. Подвела итог царевна и с любопытством покосилась на серебряное украшение, что поминутно поправляла Леа.

— А это что за браслет?

Тут принцесса вспомнила, про другой подарок гнома, который по приезду засунула под кровать, так и не успев рассмотреть. Они вытащили его, разрезали опутывающую сверток бечеву, и перед глазами девочек предстал тускло поблескивающий в свете луны клинок.

— Это оно! — В тихом восторге прошептала принцесса, — Оружие загорного народа!

Черная сталь со вставками неизвестного светлого металла, в виде причудливых узоров, сплетающихся в неведомую письменность, массивный эфес, защищающий руку — такого оружия в богатом арсенале учебных залов не встречалось.

Гуалата оценивающе подержала клинок в руках, — Тяжелый! Надо отдать его наставнице. Пусть посмотрят, что он может.

— Угу, — согласилась Леа, — И главное, что мы можем им.

В эту ночь девочки так и уснули в одной кровати, обнявшись, и хвала богам, принцессе ничего не снилось.