Ночь в Пустоши самое опасное время. Если ты остался без надежной крыши над головой шанс встретить рассвет живым и невредимым ничтожен.
Я посмотрел на солнце. Оно только-только подобралось к зениту, и его яркие лучи пока хорошо разгоняли тени даже под пологом леса.
Сегодня дорога будет короткая, еще каких то двадцать минут и все. Это не потому, что я вдруг раздобрился и решил пожалеть спутников, все очень просто: или мы останавливаемся на ночлег, или проводим в седлах еще двенадцать часов. То есть становимся самоубийцами.
Прошлую ночь мы провели в руинах древнего святилища. Его белые высокие камни, испещренные стертыми временем письменами, по-прежнему неплохо охраняли. А если учесть, что сирин дополнительно поколдовал, то спалось хорошо.
Только ближе к рассвету нас разбудило громкое лязганье зубов голодных визитеров. По счастью около святилища суетились обычные крокутты.
Эта размером с крупную собаку, коротколапая, гривистая нежить, с мощными челюстями и шкурой цвета песка, гость неприятный, хотя и относительно безобидный. Тоже конечно от свежей кровушки не откажется, но силой особой не обладает, в магический круг зайти не может, а днем прячется в норах.
Надо сказать, что при свете солнца эти места не так опасны, разве что на 'настоящих' вампиров наткнетесь. Еще вервольфы, отщепенцы беглые всех мастей - тоже заставляют постоянно оглядываться, но, тем не менее, опасна именно ночь. Если не знаешь 'занориков' в которые можно забиться на время темноты - у тебя нет шансов выжить.
На счастье благородных спасителей мира и малолетней претендентки на трон, надежные схороны я знал. Ну, может, только последние сто верст оставались белым пятном.
Да и там не подохнем, найдется тот, кто подскажет, где прятаться.
Я оглянулся назад. Агаи с девочкой ехали сразу за мной, рядом с ними стелилась по земле в мягкой рыси рош-мах, периодически вздергивая вверх свой хвост и касаясь им ножки малышки. Морра, надежно удерживаемая рукой сирин, то и дело наклонялась, пытаясь поймать пушистый светлый кончик.
Когда девочке это удавалось, оборотень издавала совершенно неподражаемый звук, эдакую помесь урчания и слабого кваканья, а девочка начинала звонко смеяться.
Развлекаются. Чистые дети.
Волшебник, заметив неодобрительный взгляд, смущенно улыбнулся, словно извиняясь за веселье.
Я подавил просившиеся резкие слова, поняв, что меня напросто съедает зависть. Эти трое действительно походили на дружную семью, а я по-прежнему оставался лишь случайный попутчиком, расставание с которым не трогает сердце.
Ощущение непричастности больно кольнуло самолюбие и заставило отвернуться. Что ж, видно судьба такая, быть одному, даже если рядом люди. Хорошо хоть не шарахаются в стороны, зная, кто скрывается в моей душе.
Довольно большая, перекосившаяся на правый бок, черная от старости избушка с заросшей травой земляной крышей больше напоминала заброшенный хлев, чем человеческое жилье, но, тем не менее, года два тому назад в ней жили.
Я вежливо постучал в толстую дверь, утыканную серебряными шипами, толкнул ее, не дождавшись ответа, и зашел.
Не смотря на затрапезный вид, дом радовал своей надежностью.
Пусть кривой, зато сложенный из толстенных дубовых бревен, проконопаченных паклей, обмазанных духовитой темной массой. Надежный, прочный и уютный. Насколько только может быть уютным логово одинокого мужчины.
Некрашеный пол чисто выскоблен, над входом пучок остроиглой охран-травы, против злого умысла. Пол собран из осины: доски узенькие, некрасивые, зато никакая пакость снизу не подкопает, кроме жуков-короедов. Зимой его устилали пушистые шкуры, летом - полынь /от блох, откуда они тут брались - ума не приложу/.
Неказистый, как само жилище и такой же прочный стол, пара стульев, просторные нары, гостевая лавка, очаг, несколько самодельных глиняных мисок и подвешенный к потолку рядом с очагом светильник на жиру.
Жив, отшельник! Только где-то мотается. Может, собирать ягоды в лес пошел, а может - соседку проведать. Жила здесь, помнится, какая-то ведьма.
- Устраивайтесь! - я прошел к столу и снял плетеную соломенную салфетку с тарелки. Рассыпчатые клубни дикого сладковатого и сытного картофеля еще не успели остыть. А вот мяса, как обычно, не было. Значит, придется идти на охоту.
- А лошадей где оставить? - поинтересовался сирин, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Вместо ответа я навалился на одну из стен, сдвигая ее в сторону, и взору открылась потайная комната, без окон и дверей. Вообще-то она предназначалась для других нужд, но гостям разрешалось использовать ее вместо конюшни.
Агаи сбегал за животными, и они охотно последовали за сирин, чувствуя защищенность жилья. Через пару часов к нам проникнет навозный аромат, но лучше уж потерпеть, чем остаться к утру без коней.
- Колодец за домом, воды наберите сейчас. То, что на столе можно съесть, но лучше приготовить свое и угостить хозяина. Кстати, его зовут Унн. Не забудьте поздороваться. И… - я посмотрел на развалившегося как обычная киска у очага оборотня, - Танита, поищи в наших сумках что-нибудь сладкого. Я свой запас скормил Корри.
- А ты куда? - не смог удержать в узде любопытство сирин.
- На охоту, я в отличие от некоторых сырое зерно клевать не умею.
Танита тут же попыталась увязаться за мной, но я оставил ее на карауле, посоветовав принять женский облик и не высовывать носа дальше пределов двора.
Этот же строгий наказ получил волшебник, хотя его легкомысленный кивок заставил усомниться, что меня послушают.
Кроме птиц и кроликов, да других мелких грызунов, в лесах Пустоши никого не водилось, хотя корма было предостаточно. Крупные животные не выживали из-за нежити, которой все равно кого грызть, лишь бы с живой плотью. Мелкие - умели хорошо прятаться, находя защиту в норах, вырытых между корней деревьев, которые нежить предпочитала обходить стороной, в дуплах или высоко над землей, на тонких ветвях. Днем зверье выходило на кормежку, а ночь забивалось в укрытия.
Добыть эту летающую и прыгающую мелочь не представляло особого труда: человека они видели редко, почти не боялись и, главное, водились в великом множестве.
Я подхватил лук, колчан со стрелами и пошел в сторону осинника. Уже через четыре часа у меня имелась пара тушек красивых, переливающихся золотистыми перьями на солнце, фазанов и три упитанных кролика. Хватит самим поесть, Унна накормить и заодно на дорогу оставить, а то ведь завтра готовить некогда.
Эх, если бы не нежить, хороший был бы край!
Озер много, леса красивые, ягоды растут в изобилие, еще есть растения, позволяющие человеку перезимовать без охоты. Собирай - не хочу. А кто с луком дружит - тот вообще попадает в рай земной. Из окошка можно добычу настрелять. Пусть не такую аппетитную как эти фазаны и кролики, но вполне съедобную.
Между тонких серых стволов мелькнуло очередное ушастое жаркое, стрела послушно ушла вперед, и нелепый, высокий кувырок в воздухе завершил жизнь зверька.
Теперь можно обратно, а то солнце уже зацепило кромку леса, еще немного и полезет всякая пакость из укромных щелей.
К дому я подошел в сумерках, и с первого взгляда заметил непорядок - входная дверь стояла распахнутой настежь. В дверях замерла Танита, пристально всматривающаяся куда то в лес, а за ней виднелась сидящая на полу Морра. Ребенок увлеченно возился с сучковатыми палочками.
Бедная малышка. Ни игрушек, ни родителей, ни своего угла. Даже элементарной безопасности - и той нет. Что за детство? Еще хуже, чем у меня.
Мысль о девочке на минуту отвлекла внимание от нарастающей тревоги.
Сначала я не мог сообразить, с чем она связана, но потом дошло: Танита явно кого-то ждала. А если учесть, что знакомых у нее тут кроме нас нет, а я уже пришел и интереса не вызвал… Тогда…
Куда и за каким хреном, спрашивается, уперся крылатый упрямец? Да еще на ночь глядя!
- Где Агаи? - с ходу спросил ее, скидывая на порог добычу.
- Пошел тебя искать, - мрачно ответила девушка, наклоняясь за тушками.
- Давно?
Чувствую, что за время нашего совместного путешествия я разовью до небывалых высот одно полезное качество - терпением называется.
Рош- мах покачала головой, -Нет, минут десять тому назад.
- А ты зачем его отпустила? - поинтересовался я.
- Так он не один пошел, а с твоей знакомой, - нервно ответила Танита.
Какой знакомой? Ближайшая знакомая от этого места за день пути живет, да и не может она путешествовать.
Увидев мой изумленный взгляд, девушка еще больше напряглась, - Смазливая блондинка с глупой улыбкой.
Ах ты…
Я рванул в ту сторону, куда пялилась пятью минутами раньше оборотень, обернувшись на ходу и успев рявкнуть, - А ну пшла на место! Без тебя справлюсь!
Девушка обиженно рыкнула. Ее частично преобразившееся лицо, напоминало удачную карнавальную маску: наполовину женщина - наполовину кошка.
Так она и осталась стоять на пороге, раздирая отросшими когтями ни в чем не повинные косяки.
Хорошо хоть одна слушается.
Нет, ну предупреждал же! Привязывать его что ли?!
Ведь выпьют сейчас досуха, придурка доверчивого! Это ведь даже не вампир, а кровосос на уровне комара. Точнее комарихи, крупной такой гадины!
Невысокий подлесок, поднимавшийся задорной стеной рядом с пнями пущенных на дрова деревьев, просто мелькал перед глазами. Ноги сами несли меня вперед. Ощущение, что я катастрофически опаздываю, подстегивало лучше всякого кнута. В голове уже возникла живописная картина: бездыханное тело с окровавленной шеей.
Ах ты, оболдуй… С собой, с собой надо было брать этого олуха! Танита на приманку гианы не обратила бы внимания, а этот, недоумок, просто не мог спокойно пропустить хорошенькую мордашку. Кавалер недоделанный. Уж лучше присмотрелся бы внимательней, волшебником еще себя считает, бестолочь!
Я бежал так быстро, как только умел, пытаясь делать это тихо, чтобы не спугнуть охотницу. Если она уволочет сирин в логово - ему уже ничто не поможет!
У большого куста боярышника, щедро усыпанного неспелыми ягодами, я остановился, перевел дыхание и осторожно отодвинул в сторону одну из веток, закрывавших обзор.
Чутье не подвело и на этот раз. Сразу за кустом белели две сплетенные в крепких объятьях фигуры.
Мужская и женская.
В мужской угадывался мой пропавший товарищ. Он стоял, прислонившись к стволу дерева, видно ноги уже не держали, с запрокинутым вверх лицом, словно пытался рассмотреть что-то на небе.
Женщина присосалась ртом к тонкой шее, к тому месту, где при напряжении выступает синяя жилка, наполненная драгоценной жидкостью. В вечерней тишине было хорошо слышно, как тварь равномерно сглатывает, словно воду из кубка пьет.
Ах ты, песье отродье…
В пару прыжков я долетел до упыря, но она оказалась хитрее, заслонилась жертвой и с силой толкнула ее на меня, а потом прыгнула в черноту леса. Я поймал Агаи, вгляделся в его пустые глаза и приник ухом к груди. Сердце слабенько, но еще трепыхалось.
Слава богу! Ну и везучий ты, стервец! Мало кто может похвастаться, что выжил после поцелуя гианы.
Я с сожалением глянул вслед мелькающей между стволами деревьев тени, вампир улепетывал со всех ног, догнать ее было уже нереально.
Да и пошла она… Все равно не получится оставить Агаи одного в ночном лесу. Мне бы успеть дотащить его до дверей, прежде чем твари почуют свежую кровь.
Словно в ответ на опасения между деревьев стали зажигаться яркие синие огоньки. Такие же освещали нам дорогу в лесу Корриган, но там ни были при хозяйке, а тут… А тут они являлись сигналом, что пора уносить ноги!
Я подхватил обескровленного волшебника, закинул его на плечо и побежал к избушке.
Агаи ушел от жилища отшельника недалеко, всего на полверсты, но и этого расстояния хватило, чтобы влипнуть в крупные неприятности. Притом - дважды.
Не успел я пробежать и двадцати шагов, как на тропу из-под кучи прошлогодней прелой листвы вылезло…
Не знаю я, как называется эта дрянь с широким и плоским, как у клопа телом, множеством ног, с головой, состоящей из одних челюстей и размерами с годовалого барашка.
Оно прыгнуло к моим ногам и злобно щелкнуло жвалами, пытаясь вцепиться прямо в колено. Я отмахнулся мечом, но существо легко сигануло в сторону на добрых пять - шесть шагов.
Твою мать! Проворное какое. А защищаться одной рукой с таким довеском на плече, мягко говоря - неудобно.
Я пятился спиной, удерживая противника на расстоянии в надежде на то, что скоро меня увидит рош-мах и поможет.
Пот заливал глаза, скапливаясь крупными каплями на ресницах и кончике носа. Агаи по-прежнему пребывал без сознания. То ли в слюне нежити что-то было, то ли волшебник одной ногой уже ступил в мир мертвых.
Оружие в руках пока удерживало 'прыгуна' от повторной атаки. Он суетливо метался из стороны в сторону, проверяя мое внимание, но нападать, не решался. И когда уже думалось, что все обойдется, слуха снова достигло легкое шуршание. Еще одна куча листвы развалилась на глазах, явив миру то, что было весьма не кстати. А потом - еще одна, и еще…
Чтоб я сдох… Да их тут целая стая!
Добрый десяток монстров выбрались на поверхность. Они возбужденно гудели, собираясь в сплоченный строй, несколько самых хитрых торопливо потрусили мне за спину.
И это только начало. Судя по всему подобных тварей по одной, на каждую кочку.
Я прижался к дереву, собираясь, скинуть сирин на землю и принять бой, как почти у самого уха прозвучало, - А ну шуруй до дома! Быстро, если жить хочешь! Я их немного задержу.
Всемогущий Ирия, я всегда верил, что ты есть и не дашь погибнуть своему бесславному почитателю, сотворив очередное чудо!
Иначе нельзя объяснить столь своевременное появление моего старого знакомого, отшельника Унна.
Я чуть не прослезился от счастья и последовал умному совету.
Никто еще так быстро не бегал с грузом в шестьдесят килограмм на плече.
Я несся, замечая краем глаза, как тянутся за мной легкие быстрые тени и слыша, как матерится, отбиваясь от чудищ Унн.
Судя по глухим ударам, он был намного удачливее меня.
Легко представить, как разлетаются из-под его дубины во все стороны, суетливо перебирающие многочисленными ножками тела.
Я буквально снес Таниту, припечатав ее к стене, потом скинул бесчувственного Агаи на пол, приказав, - Пригляди.
И рванул обратно, выручать отшельника, влипшего в неприятности по милости моего недалекого попутчика.
Эх, какая жалость, что я не менестрель и не обучен стихосложению!
Как красиво работал своей дубиной, утыканной серебряными и железными, болтами, отшельник.
Дубинка порхала как бабочка и казалась совсем невесомой в могучих руках Унна…
Хрясь! И плоское как блин тело нежити, пробитое насквозь, падает мне под ноги.
Хрусть! И еще одно огромным 'блином' размазывается по стволу дерева.
Снимаю шляпу перед мастерством. Если бы дядины мордовороты хоть вполовину так умели, нелегко бы мне пришлось. А вот я тебе сейчас помогу… Меч, он тоже, не только для устрашения существует.
Удар и еще один 'прыгун' валится без круглой штуковины со жвалами.
Ну, кто еще?
Монстры, обнаружив в моем лице нового противника, отбежали на расстояние и, сбившись в кучку, защелкали челюстями, словно советовались.
Вот же мразь! Как она только на свет появилась. Затейник, однако, наш творец. Хотя это, скорее всего не его рук дело, а мрачного братца, что восседает в загробном мире на троне из костей.
Унн, не спуская глаз с недобитых тварей, попятился назад. Бегать он не любил, не по комплекции ему суетится. Пришлось взять на себя задачу прикрывать его спину.
Хищники следовали за нами по пятам, почетным эскортом, но нападать не решались. Синие огоньки возбужденно скакали по высокой траве, мельтеша перед самыми глазами, и пытались укусить на лету.
Унн привычно отмахивался похожей на кувалду ладонью, как от комаров. Я тоже мстительно раздавил неловкого фонарника, отважившегося приблизится к разгоряченной коже слишком близко.
Наконец мы ввалились в избушку, где Унн, наконец, вытер пот с лица, раздраженно повел плечищами и сказал, - Вечно ты ищешь приключений на задницу, Дюсанг Лирой!
Я проследил за взглядом отшельника, 'приключение' удобно уложили на нары.
Сирин выглядел бледным и больным, но умирать не собирался.
И то дело. Не хотелось бы мне остаток пути проделывать с его женушкой наедине, хотя она в последнее время вела себя намного разумнее этого недотепы.
Между тем отшельник решительно прошел к кадке, зачерпнул ковшом воды, отпил половину, а остаток вылил себе на голову.
Освежившись таки образом, он присел рядом с сирин, отнял от шеи платок, присмотрелся и помрачнел.
Я его понимал. Гиана успела насосаться крови, а это значило, что не пройдет и пяти дней, как из мертвого чрева в ее логове вылезут маленькие кровожадные детки. И тогда жить в этих местах станет еще сложнее, потому что в отличие от родительницы, они не знают слова 'осторожность' и кидаются на живых при первой возможности, затаиваясь от солнечного света в укромных уголках.
А это в свою очередь говорит о том, что каждый день, выходя на порог, Унн будет вынужден озираться, ожидая нападения из травы мелкой, но очень зубастой личинки гианы.
Тьфу! Видел я однажды эту тварь… Вот уж гадость неописуемая.
- Придется искать ее логово, - вздохнул отшельник, потом глянул на меня исподлобья и спросил, - Поможешь?
- Конечно, Унн.
Какой разговор, неприятность произошла по нашей вине, значит, мне и отвечать. Не этих же отправлять к упырю, они там навоюют.
- Вот и хорошо, - повеселел мужчина.
Его круглое, упитанное лицо, расплылось в улыбке, хитрые глаза утонули в складочках жира, и Унн добродушно поинтересовался, - Ну хоть покормите то хозяина?