Я открыл глаза лишь на мгновение. Мир вращался взбесившимся волчком, размазываясь в серо-зеленое полотно и вызывая рвотные спазмы. Пришлось торопливо сомкнуть веки и перевести дыхание, прислушаться к тому, что творилось с телом.

Интересно… почему это я хлопнулся? Не из-за той же царапины. Подумаешь - покусали. Один раз кусок мяса со спины выдрали и ничего, сознания не терял. Даже перевязку сделал только через час или два.

Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.

Ну, я вам скажу… Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.

Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я собрал ее языком и попробовал сесть, чтобы сплюнуть.

Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон, помогая. Правда, встать на ноги не дали, а лишь усадили, прислонив к стене.

Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.

Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Оба участливо заглядывали мне в лицо, видно перепугало их неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным.

Конечно, именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.

Вся команда в сборе: прямо по курсу около ног, возилась Морра, она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь, что я при этом испытываю.

После особенно 'удачной' попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.

Твою мать, больно же! За каким… опять трогают мою несчастную ногу?!!

Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.

А что, я должен поблагодарить за 'приятные' мгновения? К демону таких спасителей, сам разберусь!

Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку.

Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили, - Не надо Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда.

Он снова вздохнул, - Редкое сочетание токсинов. Я с таким не сталкивался прежде.

Замечательная новость…

Вероятно от переживаний, волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.

- Ты хоть обезболивание проведи, - с трудом выдавил сквозь зубы, - А то я кончусь раньше, чем вылечите.

У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставив их дыбом, и смущенно улыбнулся, - Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.

Прекрасно - он растерялся…

С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.

- Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? - раздался над ухом насмешливый голос кошки, - А еще воин!

Ну, как же, без подначки обойтись никак нельзя!

Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин.

Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив легкое онемение, стало хорошо, спокойно и сразу потянуло в сон.

Между тем, Агаи быстро размотал бинты, аккуратно отложил их в сторону, и недовольно поморщился: не понравилось ему то, что он увидел.

Я от открывшегося вида тоже удовольствия не получил: ступня нехорошо побагровела, а кожа вокруг следов от зубов вовсе приобрела синий оттенок и вздулась.

Сирин слегка надавил на нее пальцами, и из раны выступила сукровица вперемежку с гноем.

Хрень собачья, сколько дряни успело накопиться!

- Отмирание тканей идет, - озабоченно вздохнул волшебник, - И как это я вчера с ядом промахнулся?

Агаи в задумчивости почесал кончик носа, потом сходил за своей сумкой и извлек из нее сверток с инструментами, тщательно закутанными в чистые тряпицы.

- Потерпишь еще немного? - сочувственно спросил аптекарь, протирая кожу на ноге прозрачной жидкостью из бутылочки темного стекла.

Глупый вопрос. Конечно, потерплю, все равно другого выхода нет. Да и обезболивающее заклинание пока действует.

Агаи вскрыл гнойник и занялся чисткой, с усердием работая плоским инструментом, похожим на крошечную лопатку. Морра пристроилась рядышком, пытаясь поучаствовать в процессе лечения. Пришлось Таните следить за ее шустрыми ручонками - волшебник на этот раз отказался от помощи маленькой целительницы. Интересно - почему?

- Агаи, ты так и не дашь ей полечить меня?

- Нет, - отрезал сирин, не отрывая взгляда от раны, - она срастит, но не сможет убрать яд, и завтра придется все повторять заново. Или того хуже - воспаление уйдет внутрь, к костям. Ты же не хочешь остаться без ноги?

Не хочу, конечно, хотя мне думается, что ребенок способный прирастить голову дохлому оборотню, с такой ерундой точно справился бы. Но я не лекарь, могу и ошибаться.

Наконец волшебник закончил с лечением, напоследок щедрой горстью кинув на рану мазь, но перевязку делать, почему-то не стал.

А стоило потянуться за сапогом, как лекарь перехватил мою руку со словами, - Нельзя закрывать рану! Она должна оставаться на свету, если я правильно разобрался в составе отравы. Так что походи пока так, хотя бы до завтрашнего утра.

Твою мать… Хорошо, что твари не дотянулись до моей задницы, вот было бы развлечение народу.

Хоть и вызывало некоторое сомнение лекарство сирин, однако надо отдать ему должное - оно помогало. Гадостное состояние сразу же отпустило, и я, отринув слабый запрет аптекаря, побрел на поле боя, осмотреться и собрать трофеи: помнится, меч у мертвеца был хорош.

Если честно, то я ожидал увидеть лишь вонючие осклизлые лужи или кучки пепла: тела нежити плохо переносили солнце. С прахом шестилапых уродов так и случилось: все, что от них осталось, это черные, покрытые рыхлой жирной сажей пятна, но вот упырь исчезать не пожелал, оставшись валяться там, где его настиг мой меч. Выглядел мертвяк по-прежнему довольно свежим, словно отправился на встречу с подземным богом недавно, а не пару веков назад.

Я еще раз, уже при свете дня, осмотрел останки: одежда нежити несомненно принадлежала знатному сословию, на пошив использовали дорогую ткань - парчу и бархат, богато расшитый мелким жемчугом. Ей, правда, не удалось избежать влияния времени. Тлен, не коснувшийся человеческой плоти, порядочно истрепал материю, превратив ее в плешивую ветошь, украв блеск и яркие краски.

И что теперь прикажите делать с телом? Похоронить? Нежить нам за это только спасибо скажет. Могила для нее, что дом родной.

Придется жечь труп, нельзя его бросать в ущелье. Быть может, нам еще придется воспользоваться этой дорогой.

Мы выволокли тело из оврага, ближе к редкой рощице, натаскали сушняка. Танита разыскала и принесла обратно отрубленную голову.

На настоящий поминальный костер, у нас не было времени, но и этого, скудного, должно хватить, чтобы неуспокоенная душа покинула белый свет. Главное - правильно подобрать дрова.

Под само тело мы постелили слой веток из огневого дерева. Оно медленно разгорается, зато долго не гаснет и дает такую температуру, что серебро закипает, так что на один человеческий остов должно хватить. А пепел потом развеет ветер. Не будет тела, и душа уйдет туда, куда ей давно положено отбыть.

Вряд ли она попадет в сады Ирия - из праведников умертвия не родятся - но хотя бы получит второй шанс. И опять таки - в мире мерзости станет поменьше.

В ноги умертвию положили обломки щита, а клинок я забрал себе еще раньше.

Не гоже такому оружию валяться без дела и ржаветь.

Вместо меча вложил в мертвую руку нож: должно хватить для достойного перехода в мир иной.

Агаи наспех произнес несколько коротких молитв за упокоение неприкаянной души и подпалил хворост огненным шаром.

Оранжевый сгусток слетел с ладони мага и мягко опустился на дрова, нерешительно пробуя предложенную пищу.

Глядя на разгорающийся огонь, я размышлял о том, сколько костров осталось за моей спиной.

Многовато, пожалуй.

Против закона богов не пойдешь, самое лучшее очищающее средство, проверенное веками - огонь. Надежнее, чем голову отрубить. Хотя последний способ тоже неплох. Лично мне он нравится.

Убедившись, что пламя не погаснет, мы отправились в путь.

Дальше дорога шла под уклон. Узкая тропа петляла по светлому редколесью. Чувствовалось, что сюда нет-нет, да и захаживают люди: на стволах кое-где имелись зарубки, встречались и пни, носившие следы топора.

Птицы уже не отличались прежней доверчивостью, предпочитая порхать вне пределов досягаемости. По-видимому, птахи знали, что человек для них опасен.

Сирин по- прежнему парил в облаках, зорко выглядывая дорогу. Несколько раз он возвращался, чтобы осмотреть заживающую рану.

Надо сказать, заклинание получилось качественное, теперь меня ничто не беспокоило, даже укусы оводов, которые пользовались отсутствием сапога.

Восточную границу Великой Пустоши я пресекал впервые, внешне она мало, чем отличалась от той, что находилась в Наорге. Те же серые валуны, та же поросшая травой равнина без единого дерева в пределах версты.

Только ветер дунул сильнее и резче, словно не хотел нас пускать в Дикие земли.

Да, название слух не ласкает. То - Пустые, эти - Дикие. Как говорят, хрен редьки не слаще. Если здешние племена столь же 'гостеприимны', что наши западные 'знакомцы', то дорога будет нелегкой.

В ответ на мои опасения, прямо из травы поднялись люди - воины с направленными на нас копьями.

Зря я сирин с неба позвал, прозевали заставу.

Я разглядывал незнакомцев, они в свою очередь сверлили нас неприветливыми взглядами. Высокорослые, сухощавые и жилистые. Кожа светлая, лица вытянутые и узкие, волосы… Да демон его знает, вообще, кажись, крашенные. Не может в одном племени родиться столько рыжих!

Вроде бы такие же люди, что у нас в королевстве, и все-таки есть в них что-то выделяющее и дающее понять, что - это чужаки. И снова морды у всех цветные, только на этот раз не синие, а в красной охре.

А вот одежда удобная: рубахи из тонкой, тщательно выделанной кожи, расшитые толстыми цветными нитями и украшенные бусинами, штаны, из той же шкуры, но уже без украшений. Помимо копий, на широких, и опять таки расшитых поясах, длинные ножи.

Пока я разглядывал дикарей, за их спинами, на небольшом пригорке встали лучники.

Вперед вышел воин, в волосах которого болталась узкая меховая плоска, и требовательно махнул рукой, приказывая следовать за ним.

Опять в гости?! А не пошли бы вы с вашими приемами, колдунами и трупами на кольях?! Все равно здесь у нас больше шансов уцелеть.

Я напрягся, готовясь спрыгнуть в траву.

Главное - спрятать от стрел малышку. Коней, конечно, жалко, но… самим бы уцелеть.

Я поднял руку, делая знак приготовиться, высвободил ноги из стремян и уже хотел сигануть вниз, как на дорогу из кустов выпрыгнула рош-мах. Она рванула навстречу дикарям, ничуть не смущаясь направленных в ее сторону копий.

Твою мать, я угадал - большое количество мужчин лишает нашу кошку разума! Какого… она вылетела прямо по удар?!!!

Дальше оборотень повела себя так, словно окончательно сошла с ума: она перекинулась в человека прямо перед воинами!

Я замер на месте, глядя на шальную девку, которая нагло и уверенно, абсолютно не стесняясь собственной наготы, стояла пред толпой вооруженных дикарей.

Более того, одно из копий упиралось ей прямо в живот!

Она что, титьками их стращать решила?!!

А и хрен с тобой, дура! Убьют - тосковать не стану. В конце концов, если ты сама себя не бережешь, какого демона я должен это делать?!!

Ну, куда… куда?!!

Ах ты, дерьмо то какое, ведь не успею, проткнут как жука булавкой, даже не охнет!

Оставался только один выход.

- Смотрите в землю!

Я постарался, чтобы мой голос прозвучал громко и спокойно.

Надеюсь, моя вторая ипостась напугает чужаков.

- Не надо, Дюс! - не оборачиваясь, крикнула Танита, а потом добавила несколько слов на незнакомом, низком, рыкающем языке.

Дальше я словно стал участником бездарной постановки ярмарочных фигляров: воины, не выпуская копий из рук, рухнули на колени, уткнувшись лицами в землю. Стук соприкоснувшихся друг с другом древков, и звяканье железа оповестили о смене настроения у варваров.

Позвольте, это как понимать?

Между тем оборотень снова заговорила. Теперь ее речь больше напоминала сытое мурлыканье.

Все тот же воин с меховой отметиной поднял голову, а потом встал на одно колено и стукнул сжатым кулаком себя в грудь.

Танита милостиво кивнула, плавно и величественно повела рукой в нашу сторону и что-то приказала.

Торопливый поклон, отвешенный нашей красавице, сказал о том, что ее слова обязательно выполнят.

Напряжение схлынуло, как только стало ясно, что убивать нас не будут. Знать бы еще, о чем говорят…

Между тем, Танита снова приняла вид огромной кошки. Воин повторно брякнулся на колени, склонив голову.

Рош- мах подняла круглоухую башку, открыла пасть и громко зарычала. Этот рык подхватили еще два десятка глоток.

Твою мать, ну просто стая накануне охоты!

Потом командир варваров крикнул несколько резких слов, поднимая своих людей с колен. Воины исполнили приказ мгновенно и перестроились, встав за нашей спиной, как почетный эскорт.

Танита потрусила рядом со своим разрисованным собеседником, а нам с сирин оставалось только послушно следовать за ними.

Я исподтишка разглядывал узор на лицах. Рыжий фон с бело-черными пятнами, довольно достоверно повторяющими узор на кошачьей морде.

Ну, теперь немного прояснилось - нам повезло наткнуться на племя, почитающее диких охотниц, и, скорее всего ведущих свой род от них.

Это хорошо, а то устал я что-то от недобрых встреч. Но о чем девчонка беседовала со своими поклонниками?

Ее муж должен быть в курсе, уж если рош-мах сподобилась выучить его птичий язык, то волшебник точно не оставил без внимания ее собственный. С его то привычкой совать нос в чужие дела.

- Агаи, ты понял, о чем твоя жена говорила с этими мальчиками? - негромко спросил я сирин, стараясь не привлекать лишнего внимания.

- Что? - повернулся ко мне волшебник.

Казалось, его мысли витают где-то далеко. Притом думал он, если судить по выражению лица, о чем-то невеселом. Опять, наверное, за кошку свою переживает. Точнее за то, что она способна выкинуть. Вон как довольно хвост задрала, словно не кучку дикарей встретила, а королевскую свиту с приглашением отдохнуть во дворце. Хотя по мне, так лучше эти варвары, чем неожиданная милость сюзерена.

- О чем они говорили?

Пришлось смиренно повторить свой вопрос, вынырнувшему из задумчивости аптекарю.

- А… Да ерунда, они считают ее своей богиней, - попробовал отмахнуться от меня сирин.

- Кем?!! - я чуть не подавился этой новостью.

Волшебник недоуменно уставился в мое лицо, а потом рассмеялся, - Дюс, основателем этого племени был рош-мах. Судя по всему, он долго ходил в вождях, имел кучу жен и потомков. Теперь эти люди именуют себя - народ росм, хотя давно утратили способность перекидываться.

Значит, основные предположения я сделал правильно, промахнувшись только с божественным статусом.

Надо же - богиня. Тьфу! Мир давно канул бы в хаос, будь у нас такие боги.

Свое недоверие я выразил иронично поднятой бровью и вопросом, - Откуда узнал? Они же почти не разговаривали.

Сирин улыбнулся и пояснил, - Их предводитель только что провозгласил второе пришествие богов в образе прародительницы, которая быть может, дарует их потомкам возможность снова возвращаться в божественный образ. Кстати, мы с тобой тоже боги, но только других племен. Так что смотри,… соответствуй высоким регалиям.

Всю мрачность юноши, словно ветром сдуло. Узкое лицо, сильно осунувшееся и обветренное, озарила хитрая улыбка, отчего длинноватый нос еще больше вытянулся вперед.

Он еще издевается, пернатый засранец!

На подходе к городищу нам встретилось несколько ухоженных полей, зеленевших стройными рядами кукурузы и какого-то незнакомого метельчатого растения. А еще на большом лугу паслось стадо коз, охраняемых парой мальчишек и пестрой, мелкой собачонкой, облаявшей нас издалека.

Ну, хвала Ирие, похоже мой конь на этот раз выживет.

Поселение племени росм встретило нас высоченной, в два моих роста, каменной стеной. Как удалось рассмотреть позже, стена состояла из двух рядов больших, тщательно отесанных камней, пространство между которыми заполнили глиной. В результате укрепление получилось внушительным и прочным.

Над самым входом вверх торчали колья, хвала Ирие, голые, без разлагающихся остовов. Но сам факт их существования настораживал.

Неприятные воспоминания заставили руку непроизвольно потянуться к оружию.

Надеюсь, эти ребята не такие сумасшедшие, как синемордое отребье, потому, что второй раз нам может не повезти. И чего я послушался Таниту?

Эх, говорят же - кто женщине поверит, тот трех дней не проживет.

Поймав себя на мысли, что верчусь в седле, как блоха на сковородке, я взял себя в руки.

В конце концов, могу я хоть раз в жизни положиться на даму или нет?!! Хотя бы в качестве эксперимента.

За стенами прятались невысокие, сложенные из плотно подогнанных друг к другу камней дома.

Не такие уж они дикари, раз смогли взгромоздить друг на друга такие огромные валуны. И следов раствора в тончайших швах не видно. Колдовали что ли?

В темноте, из-за приоткрытых дверей на нас пялились женщины и дети.

Это тоже понравилось. Правда, вид возившейся в пыли домашней птицы меня порадовал еще больше.

Дома соединяли тщательно выложенные плоским сланцем дорожки, время от времени сливавшиеся в кольцо вокруг аккуратных круглых колодцев.

Эй богу, хорошие люди!

В центре селения, у большого, похожего на дремлющую кошку, камня нас встретил вождь: высокий, поджарый, как породистая гончая, с такими же красными волосами как у встреченных ранее воинов, собранными в узел на макушке.

Острый взгляд светло-голубых глаз скользнул по нашей пестрой компании, немного задержавшись на мне, и вернулся к 'богине'.

Поклон вождя был таким же глубоким, как все предыдущие. Потом мужчина выпрямился и горделиво повел рукой в сторону статуи, видно показывая живому богу, как они чтят его образ.

Надо сказать, скульптура заслуживала самого пристального внимания.

Огромный кусок кроваво-красной яшмы, бережно обтесанный, выглаженный и отполированный до шелкового блеска тысячами прикосновений, в виде спокойно лежащего зверя.

Неизвестный скульптор, вне всякого сомнения, был очень талантлив. Каменный зверь ничуть не походил на гранитных львов и пантер, охранявших ворота знати в Наорге: ни одной неверной линии или нарушенных пропорций. Да что там, чего стоила одна только поза зверя, в которой сочеталось вальяжный покой и готовность взвиться в стремительном броске в любой момент!

Удивительное творение.

Уж насколько Фирит любитель редкостей подобного рода, а и то не могу припомнить хоть что-нибудь столь же достойное в его кладовых.

Статуя покоилась на ровном постаменте, высотой в два локтя, не больше, сложенного из обычного дикого камня. Именно этот постамент, вместо трона, использовал глава народа росм. Притом он восседал с таким достоинством, что Фирит бы позавидовал.

Вождь прижал к груди руку и произнес несколько слов.

Сирин шепотом перевел мне, - Правитель Кемрутль приветствует великих путников и просит насладиться покоем и отдыхом в их доме.

- В чьем доме? - не понял я сказанного.

- В нашем, - снова зашептал волшебник и повел глазами, указывая на вождя. Почтенный Кемрутль тыкал перстом в жилище, богато украшенное гирляндами цветов и скульптурами все тех же кошек, только меньшего размера.

Правитель народа росм снова заговорил и Агаи торопливо принялся переводить, внимательно вслушиваясь в непривычную речь.

На его счастье вождь вещал с полным осознанием великого момента: громко, внятно и медленно.

- Он просит простить его за то, что они не подготовили торжественной встречи и радуется, что мы почтили своим визитом великий праздник, который состоится через три ночи.

Тут сирин хмыкнул, - Похоже, нам предстоит грандиозное гулянье не на один день.

- Я надеюсь, твоя жена отклонит это щедрое приглашение? - прошептал я на ухо аптекарю.

Рош- мах заговорила, и ее благоверный ехидно усмехнулся, -Зря надеялся. Отдыхать придется по полной программе.

Да? Праздник это хорошо, но не нравится, как сирин на меня смотрит. И переводить прекратил, а ведь оборотень очень оживленно общается, рот буквально не закрывает. И вождь этот, уставился словно сыч.

Что я, девка красная, чтобы так пялиться? Ох, не к добру такие беседы, точно Танита пакость затевает. Правда, если судить по лицу Агаи, не очень злую, иначе он давно возмутился бы.

Ладно, пережил же встречу с умертвием, даст Ирия, и от женской каверзы не загнусь!