Ветер гнал по низкому небу серую хмарь, грозя испортить дорогу затяжным дождем, но на наше счастье пока все ограничивалось лишь резкими холодными вихревыми порывами.

Что- то слишком прохладно, для конца лета.

Я надвинул шляпу по самые брови и плотнее запахнул плащ, с легкой завистью глянув на неторопливо трусящую почти у самых лошадиных копыт Таниту.

С пушистой шкурой оборотня можно спокойно ночевать прямо на льду в двадцатиградусный мороз, что уж тут говорить о каком-то легоньком 'сквозняке'.

Моя кобыла недовольно повернула морду к рош-мах и всхрапнула.

- Уйди из под копыт, лягнет ведь, - посоветовал я девушке.

Наши кони уже давно привыкли к присутствию огромной кошки, но зачем лишний раз нервировать животное? Особенно если учесть, что второй жеребец дважды пытался достать мою кобылу зубами, отчего животное пребывало не в самом благодушном настроении. А виной всему был сирин, желавший ехать ко мне вплотную.

Нашего волшебника сегодня весь день тянуло пофилософствовать, а другого собеседника у него под рукой не нашлось: рош-мах из-за отсутствия свободной лошади в человека не перекидывалась, проводник попался на удивление молчаливый, а Морра для подобных бесед еще не доросла. Приходилось мне отдуваться за всю компанию и одновременно следить, чтобы маг, увлекшись, не забывал держать расстояние между лошадьми.

- Нет, вот скажи, смог бы ты пожертвовать жизнью одного человека на благо всего мира? - вопрошал сирин, в очередной раз оказавшись у меня под боком.

Он не замечал, что его жеребец уже зло прижал уши, карауля момент, когда появится возможность цапнуть товарку за упитанный круп.

Я наклонился, слегка щелкнул рукоятью хлыста по оскаленной лошадиной морде, отгоняя прочь, и посмотрел на сирин. Его зеленые глаза горели вдохновением, на щеках алел румянец, а ветер развевал отросшие темные волосы, светя тонкими полосками незагорелой кожи в спутанном проборе.

Агаи с нетерпением ожидал моего ответа.

- Это смотря чьей, - буркнул, поняв, что отмолчаться не получится.

- Ну, моей, например, - не тратя время на размышления, заявил сирин.

- Твоей? - я изобразил задумчивость, а потом пожал плечами. - Легко. Мне кажется, ты мечтаешь умереть во имя счастья на земле. А кто я такой, чтобы лишать человека… или птицу мечты?

Агаи поперхнулся, перехватил мой веселый взгляд и обиженно протянул: - Я серьезно спрашиваю!

- А я серьезно отвечаю, - спокойно ответил этому малохольному дурачку.

Не люблю неумных вопросов, так и хочется в ответ нахамить, чтобы больше не задавали. Однако аптекарь всегда отличался ослиным упрямством и не подумал отступать.

- Ладно, - немного помолчав, вернулся к прежней песне Агаи. - Согласен, пример неудачный. Хорошо, допустим, возьмем…

Волшебник покрутил головой, глянув сначала на супругу, а потом на меня и Морру. Видно, ответ на возможность всеобщего счастья в обмен на жизнь Таниты он знал заранее, а потому предлагать ее в жертву не стал, и выдохнул: - Возьмем,… скажем,… Морру!

Ну, Ирия всепрощающий, додумался!

Я посмотрел на спящую девочку. Ее лохматая головенка сонно клонилась вперед, и сирин приходилось следить за тем, чтобы малышка не съезжала набок.

- Да пошел этот мир, знаешь куда, - вынес вердикт всеобщему счастью.

- А свою? - насупился маг.

Ох уж эти идеалисты, куда бы от них спрятаться.

- Агаи, скажи, я похож на мученика? А на праведника? С чего ты взял, что наши жизни стоят меньше, чем этот сраный мир?

Я начал заводится.

Да коснись дело любого из нас, в ответ на подобное предложение я выдвинул бы встречное - чтобы они забили плашмя себе в ж… всеобщее благо и прочее, а потом вынули и снова забили!

Не люблю рассуждений жаждущих пополнить нетленный список героев! Почти так же, как призывы радетелей счастья человеческого за чужой счет.

Хочется вам подвигов? Вперед! Слава уже держит венок вечности в мраморных руках! Только нечего за собой ни в чем неповинных людей тащить!

Конечно, озвучивать вслух свои мысли я не стал, ни к чему это при дамах и детях делать, неподобает. Однако сказанного хватило, чтобы Танита уловила общую идею и одобрительно муркнула, показывая всем видом, что согласна с моими словами.

Ее поддержки я не ожидал - есть у нашей красавицы склонность к позерству и глупым поступкам. Но на этот раз, взял вверх женский прагматизм и желание защитить свою 'стаю'.

Сирин, глядя на такую солидарность, недовольно поджал губы, помолчал немного, а потом снова кинулся в бой, - Нет, ну как вы так можете думать?! Ведь если все падет в бездну, то вы все равно не уцелеете! Так лучше достойно погибнуть и принести пользу другим, раз есть такая возможность!

Словно в ответ на высказанную глупость, ветер упругой струей ударил в лицо, вышибая слезы из прищуренных глаз.

- Давно пора все порушить к ядреной матери, - буркнул я, отвернувшись в сторону от воздушного натиска, - Глядишь, и лучше стало бы.

Сирин, не расслышав, решил, что я раздумываю над его словами, и обрадовался: - Знал, что ты меня поймешь! Человек не должен жить только своими интересами! Именно из-за нашего равнодушия столько зла вокруг! Люди слишком дорожат собственным благополучием и безопасностью.

Ну, понесло парня. Словоблуд и демагог. Пустомеля пернатый.

- Агаи, - я перебил сирин на полуслове, - ты забыл две вещи.

- Какие? - простодушно поинтересовался волшебник.

- В нашей компании нет ни одного человека - это раз, и на человеческое счастье нам, в общем то, на… чхать. А два - не приходило ли в твою многомудрую голову, что случайно можешь пожертвовать кем-то, способным в недалеком будущем действительно изменить мир к лучшему?

Аптекарь открыл рот, готовясь возразить, но я не дал себя перебить и продолжил вправлять нашему мечтателю мозги: - Возомнил себя богом? Знаешь предназначение каждого? Ты слишком много хочешь от живых. Не проще ли попытаться жить достойно? Это, к слову, куда лучше - чем умереть, не будучи уверенным, что тебя не провели как последнего дурака на ярмарке, за бесценок обменяв твою жизнь на песочный замок.

- Ну и кто из нас мечтатель? - огрызнулся сирин, не желая расставаться со своими иллюзиями, - Разве ты сможешь заставить людей жить по заповедям?

- Так я и не грежу о всеобщем счастье, - отмахнулся от неразумного юнца, и чтобы прервать дальнейшие словоизлияния завершил: - И чужую жизнь разменивать ради него тоже не стану.

- Ужасно! - поморщился волшебник и надолго замолчал.

Ужасно, видите ли ему… Интересно, чтобы ты сказал, парень, если бы твою жену потащили на жертвенник всеобщего благополучия? Не верю - что смиренно согласился.

Молчание длилось час или два, и я успел почти забыть о споре, как сирин подъехал и тихо спросил: - А что бы ты сделал, если бы в ком-то из твоих друзей дремала погибель мира? Великий Зверь?

О господи, ну как на проповеди в храме побывал. И где он слов то таких набрался? Великое Зло, Великий Зверь. Нашел, у кого спросить!

- Это ты на меня намекаешь, что ли? - усмехнулся я страдальцу в лицо.

Маг покраснел, смутился и скуксился: - ТЫ ЧТО?! Я просто, гипотетически спрашиваю. Я же видел - ты не меняешься душой во время преображения, так чего бояться?

Как же он достал меня сегодня своими расспросами!

- Отцепись, Агаи, нет у меня таких друзей. А если и были бы, то я, прежде чем глотку резать, все-таки убедился - что монстр побеждает, что он опасен и другого выхода нет. Настоящие друзья чрезвычайно редки в наше время, чтобы ими разбрасываться во имя утопий.

- Надо же - слово какое знает, - пробурчал себе под нос сирин, а я сделал вид, что не услышал.

Закончили пустой разговор и, слава богу, а то мне признаться, на язык уже просилось совсем другое.

Через степные просторы мы проехали на удивление спокойно, даже волчьи стаи, попадавшие по дороге, предпочитали наблюдать за нами с вершин пологих, поросших ковылем и полынью холмов, не приближаясь даже ночью.

Время от времени попадались навстречу небольшие разъезды степняков, на маленьких мохноногих лошаденках, с лицами, по самые глаза прикрытыми платками. Всадники настороженно и подолгу нас рассматривали, но близко не подъезжали, разговаривая только с нашим проводником. Хенун, показывал им резной камень с изображением то ли орла, то ли другого крылатого животного, и нас пропускали без лишних вопросов.

Во время таких встреч, я просил у бога одного - чтобы нас не пригласили отдохнуть. Не хотелось мне больше посиделок у очагов в чужих шатрах, кишащих блохами.

Но наш внешний вид симпатий кочевникам не внушал. Если бы не печать, могу поклясться, встречи прошли бы гораздо напряженней.

О причинах настороженности спрашивать не стоило. Это мы в своей цивилизации стали забывать, кто есть кто, а эти люди, постоянно находящиеся на грани выживания и без всяких шаманов чувствовали, что с нами неладно. Только в отличие от росм желания преклонить колени не испытывали. Да может это и к лучшему.

Недостатка в продовольствии не было: степь хорошо разнообразила наш стол. То и дело из-под копыт, смешно подпрыгивая и мелькая куцыми хвостами, срывались зайцы, а иногда - крупные, покрытые светло коричневым оперением, голенастые птицы. И те и другие предпочитали спасаться бегством.

Хенун разил их из короткого лука, не оставляя нам своей расторопностью и малейшего шанса проявить меткость. Наверное, в конце концов, у воина сложилось довольно нелестное мнение о великих богах.

Одну нерасторопность он бы пережил, /да и зачем богам марать ручки, если рядом имеется смертный?/ но вот к склокам среди Великих не подготовился.

Особенно, к тому, что богиня может превращаться в обычную ехидную женщину. К чести рош-мах надо сказать, что инициатором всех скандалов был сирин. Он буквально на глазах превращался из веселого, любопытного юноши в мрачного ипохондрика, умеющего только ворчать на всех.

В один прекрасный день я поймал себя на мысли, что последний раз маг улыбался в поселении дикарей. Естественно, что такая горячая штучка, как его жена, не могла спокойно пройти мимо подобных изменений в характере милого и готова была съесть его с потрохами на месте.

Хвала Ирие, парочка переругивалась только во время привалов, когда оборотень перекидывалась в человека, да и то - вполголоса. Хотя и это быстро надоело. От постоянной грызни меня тошнить начало уже на третий день. В конце концов, я наплевал на все условности, дождался остановки и оттащил сирин в сторону, грубо вцепившись в рукав его куртки.

- Агаи, объясни мне, что происходит? - призвал я мага к ответу.

Сирин надел непроницаемую маску и процедил: - Ничего.

Притом на его неприступной физиономии легко читалось: отцепись.

А вот хрен тебе! Достал в конец за эти дни до самых печенок!

- А раз - ничего, то с какой стати ты портишь всем настроение? Может у тебя несварение желудка? Или ты каждый вечер напиваешься тайком, а с утра тебя мучит похмелье?

Я старался говорить без лишнего яда, но признаться, получалось это плохо.

Не могу спокойно смотреть, как взрослый мужик ведет себя хуже ребенка!

Волшебник вспыхнул, дернулся прочь, выдирая свой рукав.

И что теперь прикажете делать? Может, все-таки съездить ему по морде? Авось придет в чувство. А еще лучше - оставить один на один со своим плохим настроением.

Я почти поддался искушению, но в последний момент решил, что, увы, и то и другое - ситуации не улучшит. Оставалось только смотреть на паршивца осуждающим взглядом мудрого наставника, надеясь на то, что память примерного школяра сирин еще не канула в вечность.

- Муторно мне. Все время кажется, что вот-вот что-то должно случиться. Плохое. Из-за меня, - наконец решил поделиться своими мыслями Агаи, - И кошмары мучают каждую ночь.

- О чем? - насторожился я, подошел к магу и положил ладонь на его плечо, чтобы он не вздумал улизнуть от ответа.

Сны и предчувствия волшебников игнорировать не стоит.

Повинуясь нажиму, Агаи сел на заросший желто-зелеными блюдцами лишайника камень, залез рукой в вздыбленную шевелюру и тоскливо сказал: - Смерть. Твоя, Таниты, моя. Горы трупов в городах. Разрушения. Каждый раз по-разному. То потоп, то землетрясение, то дрянь какая-то из-под земли лезет. И всегда я виноват. То дверь открою, то камень столкну, то еще что-нибудь. Я уже спать нормально не могу! Открою глаза, лежу и жду, когда из кустов монстры полезут. Сам себя уговариваю, что здесь и кустов то нет, а боюсь. Стал использовать, устанавливая круг, все защитные заклинания что знаю, и все равно - не помогает!

Сирин поднял на меня взгляд и совсем тихо спросил: - Что со мной, а?

Он явно надеялся получить подробное объяснение своим тревогам.

Я отпустил его плечо, сел рядом с камнем прямо на землю и сказал, - Взрослеешь. Начинаешь за свою жизнь бояться.

Пришлось немного слукавить. Да, юноша постепенно терял детскую веру в свою неуязвимость, но кроме этого, он как маг чувствовал близкую опасность.

И я тоже ее чувствовал.

Страшные сны мне не снились, /мне вообще сны не снились,/ но вот чужое навязчивое внимание преследовало с самых границ степей. Однако это не повод портить окружающим настроение.

- Агаи, ты молодец, правильно делаешь, что защиту усилил. Похоже, кто-то или что-то крадется за нами по пятам. Из-за этого тебе кошмары снятся, а вовсе не потому, что в чем-то станешь виноват.

Сирин посветлел лицом, - Правда?

Ну, как маленький, ей богу. Чересчур развитая совесть - один вред нервам. И когда он усвоит эту простую истину?

- Правда, - я поднялся, ободряюще хлопнул юношу по плечу и позвал, - Пойдем, а то сейчас Танита от досады все лепешки съест.

И все- таки за время пути случилось два небольших инцидента: в одну из ночевок, пока я стоял в дозоре, уже ближе к утру опасливое шуршание в зарослях подсохшего низкорослого кустарника. Словно кто-то довольно большой бродил вокруг лагеря в темноте.

От тихой осторожной возни у меня побежали холодные мурашки по позвоночнику.

Я, не раздумывая, выпустил в заросли стрелу, стремясь если не убить, то хотя бы испугать ночного гостя.

Легкий торопливый топоток и зашелестевшая трава выдали шпиона. Ориентируясь на этот шум, пропела еще одна стрела. Кажется, впустую.

Утром, когда все проснулись, я полез в заросли и к своему удивлению обнаружил во влажной земле слабые отпечатки крупной лапы, похожей на куриную, только раз в десять больше. Рядом со следом белел осколок мелкой кости.

Я прихватил находку с собой, на всякий случай. Пусть сирин даст ответ на вопрос - что она такое.

Агаи совсем недолго вертел в руках кусочек остова, а потом изрек: - Человеческая. Где взял?

- В кустах, - ответил я.

Новость нехорошая. Не нравятся мне существа, таскающие с собой человеческие кости.

Сирин с сомнением провел над белым куском ладонью и уверенно заявил, - Старая! Трупу не меньше пяти лет.

И костяки на вольном выпасе, разбрасывающие свои куски нравятся не больше. А может, даже меньше.

- Спроси у Хенуна, встречаются и в этих местах злые духи или что-то в этом роде, - решил обратиться к тому, кто имеет больше представления о здешних тварях.

Ох, зря я задал этот вопрос! Разве существуют земли, свободные от нечисти? А люди - без фантазии и тяги присочинить?

Да, попади человек хоть в сады Ирия, разве не придумал бы он страшных сказок и о них?

Конечно, злые духи тут же нашлись, в большом количестве.

Даже Пустошь не смогла бы похвастаться таким многообразием.

А что касается умения нашего провожатого крошить монстров в капусту, так я по сравнению с ним почувствовал себя пугливым щенком.

Агаи с трудом удавалось сохранить серьезное выражение лица при переводе.

Рош- мах плотно прижала уши к голове и отворачивала голову, снисходительно морща нос, и только Морра слушала в оба уха, чуть приоткрыв рот.

Я сам точно так же слушал страшные сказки в глубоком детстве.

Покопавшись в закромах памяти, Хенун вытащил на божий свет байку о гигантской птице с клювом, способным проломить за один удар череп дикому быку и съедающей за один присест не менее пяти туров.

Нам такой вариант не подходил, пусть след большой, зато кусты мне по… задницу. Даже в ночи бы заметили, ведь ползать птицы не умеют. И шум от крыльев я бы обязательно услышал и узнал.

Ладно, потом разберемся, что там ночами ползает.

Надо не забыть спросить сирин, нет ли у него какого-нибудь подходящего заклинания, чтобы внезапно осветить шагов на двадцать-тридцать местность. А то новолуние /да еще двойное/ не самое светлое время на земле.