Хозяин дома вцепился в мальчишку обеими руками. Отвратительный скукоженный старик в инвалидной коляске, человеческий обрубок, лишенный ног по самую задницу, с маленьким ребенком на руках, который боялся даже хныкать от испуга.

Я посмотрел в зрачки старикашки, и до меня с большим опозданием дошло, - Вампиры, мать их!

То- то дом так не понравился… Рухляди полно, на окнах плотные темные шторы, но самое главное -каждая вещь, словно живая, и следит за тобой исподтишка.

А мы ведь здесь почти заночевали… Каждый в своей комнате… Хотелось бы знать, сколько у меня осталось людей?!

Я повернулся к ребятам и рявкнул, - Берем мальчишку и уходим!

- Куда торопишься, сладенький? - хищно улыбнулась дочка хозяина.

Красные губы больше не скрывали острых клыков, а в глазах застыла черной точкой руна хозяина, существа сотворившего ее.

Е мое, хорошо, что я вчера не повелся на ее заигрывания!

Значит, придется драться…

Я повернулся к ребятам, посмотрел в их глаза, и выругался, - Сука, Сибил!

Вампирша расхохоталась в лицо, - Тебе что-то не нравится?

Еще бы мне понравилось, если осталось не больше трех человек! У остальных глаза приобрели прозрачный голубой цвет, и вместо зрачка там висела кляксой первая буква имени дочки старика.

Эта дрянь сделала их вампирами!

Ее хохот оборвался так же внезапно, как и начался. Мой меч прочертил дугу, и голова адского создания отлетела в угол, разбрызгивая каплями чужую кровь.

Вся свора взвыла и кинулась на нас.

Держались мы хорошо, встав в круговую оборону, защищали спины друг друга до тех пор, пока пара тварей не подобралась сверху, по потолку.

Я успел выставить меч, пронзив сердце кровососа, а вот у Дирка реакция всегда была не очень. В следующее мгновение нас растащило по разным углам, и я понял - напарников у меня не осталось! Их тела исчезли под кучей навалившихся монстров, а вот мое…

В груди затлел знакомый огонек преображения, мышцы на секунду свела судорога, и вампиры застыли на месте, словно наткнувшись на невидимую стену.

Теперь на оскаленных мордах читался ужас, страх, от которого обычный человек навалил бы в штаны. Желудок нежити намного крепче, но удержаться от воя и они не смогли. У кровососов даже не мелькнула мысль о побеге!

Так было всегда, наставал момент, и я превращался в нечто вызывающее отчаяный страх у ВСЕХ без исключения! Словно будущие трупы знали, что избавления не будет, и попытки защитить себя больше походили на агонию обреченного, силящегося из последних сил спасти шкуру.

Бывшие товарищи, бывшие напарники, с которыми во весь опор спешил на встречу с тайным слугой короля, тоже повернули против меня оружие.

Я поднял меч и кинулся вперед.

Удар, шаг в сторону, удар… и вампир развалился до грудины. Снова удар. Выбитый меч нежити отлетел в угол, я успел заслониться его телом от второго противника, и пока клинок вяз в плоти мертвеца, снес обоим головы.

Брошенный исподтишка кинжал свистнул у самого уха, чуть не отправив меня к праотцам.

Ах ты, собака шелудивая, мало мы по твоей вине пострадали? Не мог другого места для встречи подыскать?

Влажный хруст, и агент его величества сполз на пол к другим холодным телам.

Табуреткой по голове одному, мечом в сердце другому, блок, уход в сторону. Выпад.

Скотина красноглазая, чуть не достал!

Удар, еще удар. Кровосос поскользнулся в луже крови, и пока выпрямлялся, мой меч пронзил его сердце.

Все. Кажется все.

Последним в очереди на упокоение оказался старик. Я выдрал из его рук мальчишку, снес уродцу голову и пошел к выходу.

Уже на пороге я оглянулся. Поломанная в драке мебель, обезглавленные трупы, лужи густеющей крови. Разруха и смерть - вот что осталось на месте когда то гостеприимного постоялого двора.

Надо сжечь это змеиное гнездо, пусть костер станет огненным реквием по моим павшим товарищам!

Поставив в стороне ребенка, смотревшего на меня широко распахнутыми глазами, я облил с четырех сторон дом маслом, выудил горящее поленце из очага и с мрачным удовлетворением посмотрел на занявшееся дерево.

Меч в ножны убирать не стал, мало ли кто мог еще скрываться в недрах дома.

Я стоял, смотрел на поднявшееся до небес пламя и думал о том, что неплохо было бы хоть раз увидеть себя глазами моих врагов. Должен же я все-таки знать, в какое чудовище превращаюсь!

Зеркала мне в этом простом деле помочь не могли - они разлетались в стеклянное крошево при малейшей попытке в них заглянуть в измененном теле, а в воде я не отражался.

К тому же изменения случались лишь в опасные моменты, когда речь шла о спасении моей драгоценной шкуры, и на ощупывание времени не было. А разглядывание не помогло бы - те части тела, что были доступны взгляду, видимым изменениям не подвергались.

Прошло уже довольно лет со времен первого преображения, а страшный облик так и остался загадкой, ведь превращаться по собственному желанию я пока не умел - таившееся чудище отзывалось только, когда грозила смерть или… Ну, о втором варианте, попозже.

Зато за мной прочно укрепилась слава жестокого, непревзойденного мастера по выполнению самых зубодробительных поручений его величества. Слава мастера-одиночки, потому что в подобных вылазках кроме меня никто не выживал. Правда половина из тех страшных слухов, что гуляли обо мне, были, как это водится, откровенным враньем, выдумкой обывателей, что так любят пугать друг друга, сидя у уютного очага. Правду же знал только я и ни с кем ею не делился, даже со свои нанимателем, точнее - особенно с ним!

Постепенно пришлось совсем отказаться от напарников, но на этот раз мне навязали дюжину бравых бойцов, мотивируя это передачей опыта и сложностью поручения.

Жар от огня заставил сделать несколько шагов назад.

Весна в этом году выдалась сухая, и дом моментально утонул в жарко гудящем пламени. У стоявшей рядом яблони почернели и скрутились листья, задымился, а потом затлел ствол.

Вот и не стало ловушки-пристанища на перекрестке дорог.

Провалившаяся крыша подняла в небо вихрь искр, которые поплыли в ночном небе подобно огненному рою.

Я отсалютовал мечом братской могиле.

Что и говорить, поделился опытом.

Потом подобрал молчащего мальчишку и сказал ему, - Надеюсь, ты стоишь гибели двенадцати хороших людей!

Мне очень хотелось знать, за каким… За какой надобностью потребовался сюзерену этот сопляк?

Нам предстояло тащиться добрых десять верст до ближайшего городка. Ребенок крепко обхватил руками мою шею и кажется, прилаживался заснуть.

До меня запоздало дошла одна интересная вещь… Этот мальчуган меня не боялся!

Он видел, в кого я превратился и все равно не боялся?!

Эх, жалко говорить не умеет, немтырь.

Перехватив малыша поудобнее и бросив последний взгляд на догорающий остов дома, я уверенно зашагал по дороге.

Может, повезет, наткнусь на купцов с телегами, тех, кто еще вчера обогнали нас на дороге.

Я успел отшагать версты четыре, когда ребенок проснулся и стал дергаться в руках, пытаясь сползти вниз.

Хочешь идти сам? Да, пожалуйста! Я был только 'за': у меня к этому времени совсем рука затекла.

Но малец замер на месте, молча, глядя прозрачными серыми глазами, потом задрал рубашонку и уставился на шнурок штанов.

Твою мать! Надо же, попал, называется в няньки на старости лет!

Правда, про старость, это преувеличение - в прошлом году мне исполнилось тридцать два года. Но за это время еще ни разу не приходилось иметь дело с детьми, бог миловал. А сейчас, видно, он решил восполнить этот пробел.

Тихо скрипнув зубами, я развязал веревку, спустил штаны вниз и обреченно выругался.

Девчонка! Значит, о спокойной дороге можно забыть, обязательно случится какая-нибудь гадость! Проверено.

С женщинами мои отношения не складывались. Никак.

Парень я не хуже других, а в некотором смысле даже лучше, но паскуда-жизнь приготовила еще один сюрприз, обрекавший на одиночество.

Дело в том, что чудовище просыпалось не только в момент великой опасности, а и… ну, сами понимаете еще когда.

Самая первая женщина, легкомысленная деревенская вдовушка, умерла подо мной от разрыва сердца. Страх оказался для нее слишком велик.

Довольно долго я обходил противоположный пол стороной, лишь через несколько лет решившись на вторую попытку. И почти с тем же успехом.

Нервы продажной женщины оказались крепче, поэтому проститутка просто сошла с ума, но поверьте, это небольшое утешение!

А потом был длинный период полного одиночества, за это время я успел стать разящей десницей нашего королька и заработать целое состояние.

Не то чтобы я не привлекательный, нет, поклонницы имелись и не одна.

Придворные дамы смотрели на меня с обольстительными улыбками, нарезая вокруг широкие круги. У одних вызывал интерес мой кошелек, у вторых - внешность, у третьих - возможность чужими руками вытащить жар из огня. Последние преобладали.

Меня сильно коробили откровенные корысть и жадность, поэтому вел я себя с знатными потаскушками соответственно, то есть как последняя скотина. В конце концов, они отстали, отомстив весьма нелицеприятными слухами.

Прошло еще несколько лет, и я наконец разыскал ту единственную, что не вызывала отвращения и которой не грозило умереть во время секса от испуга - девушка была слепая.

Она не любила меня, как и остальные, и лежа в объятьях, дергалась от отвращения - видно на ощупь я тоже был не совсем человек. Но она нуждалась в деньгах и защите, а это именно те вещи, которые легко можно дать. Так мы и держались друг друга, поддерживаемые молчаливым одобрением практичной матери девушки.

Я приходил в маленький домик, жавшийся к краю площади Повешенных, раза три-четыре в неделю и оставался там до утра. Уходя, молча, клал на столик несколько золотых, и их тяжелый стук красил в розовый цвет удовольствия нежные щечки моей любовницы.

Возможно, я был единственным мужчиной в ее жизни, но, скорее всего, в вечера свободные от моей персоны, сюда заглядывал на огонек более привлекательный и менее опасный товарищ.

Да и плевать! Это меня как раз не особо волновало.

Столкновение с другими представительницами слабого пола обязательно приводило к очередному скандалу или ставило меня на волосок от гибели. Так что вряд ли эта малявка исключение, особенно если учесть, чем закончились первые сутки нашего совместного пути.

Между тем ребенок продолжал смотреть на меня, только теперь ее губы подергивались - видно готовилась зареветь.

Что не так?! Штаны снял, садись, делай свое дело!

Последние слова я произнес вслух. Девчонка вздрогнула, попробовала присесть и шлепнулась в мягкую пыль, окончательно разревевшись.

Ругая почем зря короля, себя, вампиров и сгинувших помощников, я напряг память и вспомнил, как вели себя женщины с младенцами, если тем приспичило по нужде. Перехватив ребенка под коленки, пристроил, как сумел, надеясь на то, что дело обойдется без подтирания задницы.

Представляю, как я смотрелся со стороны: лучший наемный убийца королевства, так же лучший охотник за нежитью, самый опасный человек /после короля само собой/, высаживающий малышню на горшок… Самому усраться можно от смеха. Видел бы кто эту дивную картину, и наработанная годами упорного труда устрашающая репутация в одно мгновение развеялась бы в прах.

Поблагодарив бога за то, что обошлось без подтирания, я завязал тесемки штанов, одернул рубашку и выпрямился - мне стало любопытно, что эта копся станет делать, если не взять ее на руки.

Девчонка простояла спокойно несколько секунд, потом подняла руки вверх и обиженно выпятила нижнюю губу, готовясь зареветь.

Вопли младенца в ночном лесу были совершенно не к чему, так что девчонка снова оказалась на руках. Видно характером ее бог не обидел, умеет добиваться своего.

Между тем 'задание' повозилось и спокойно заснуло, крепко обхватив мою шею.

Я же шагал по дороге и размышлял о том, за каким демоном потребовалась королю эта пигалица? И чем она для него так важна, раз он подрядил именно меня для выполнения простого задания.

Правда, с каждым шагом все больше одолевали сомнения, что задание такое простое, как казалось с первого взгляда, раз я успел потерять всех своих людей.

Почти с первых же дней своей службы у правителя дорогой родины, довольно большого королевства Наорг, я хорошо усвоил несколько прописных истин.

Мой работодатель никогда и ничего не делает просто так - это раз.

Не смотря на жадность, за особые поручения он платит прилично, умея хорошо считать грядущую выгоду - это два.

Оплата всегда прямо пропорциональна грядущей выгоде - три, душа короля чернее и страшнее моего неизвестного облика, поэтому надо всегда оставаться настороже и блюсти собственные интересы - это четыре.

На этот раз оплата должна сделать меня на пятьсот золотых богаче, а это, в свою очередь, становилось довольно опасно для здоровья. Я успел заметить, что особо богатые или влиятельные граждане нашего королевства в один прекрасный день объявлялись нежитью, кровопийцами, ужасными и гнусными вампирами, и как следствие, с ними требовалось покончить.

А кого можно отправить на такое благородное, но опасное дело? Правильно, меня. Вот я и избавлял.

Самое интересное, что граждане действительно оказывались объявленными вампирами и кровососами, жаждущими смерти добропорядочных людей, и я свято верил в их виновность, пока случайно, приказ короля не догнал меня рядом с поместьем очередного заказа. Каково же оказалось мое изумление, когда я застал в там настоящую бойню!

Бедный граф из последних сил оборонялся от наседающих на него вампиров, защищая себя и единственного уцелевшего наследника.

Приказ выполнил буквально: велели уничтожить нежить, я и уничтожил!

А графу посоветовал как можно скорее исчезнуть, прихватив с собой сына, золото и ценные мелочи, иначе в следующий раз точно окажется вампиром и мне придется закончить дело.

Граф оказался сообразительным малым и предпочел долгую жизнь инкогнито за границей, скорой смерти в родном отечестве. Король добавил в свою копилку богатые урожаем пашни и несколько тысяч душ крестьян, а я приобрел должника и верного друга /это он так считал/, да еще трезвый взгляд на методы наиблагороднейшего Фирита V, господина нашего славного королевства.

К слову сказать, настоящих носферату, с тщательно закрытыми масками лицами и в сопровождении личного секретаря величества, той еще сволочи, я пару раз встречал в узких секретных ходах нашего дворца.

Что поделать, мне, как и тайным гостям короля, больше нравиться пользоваться обходными путями.

Встреть я нежить где-нибудь на улице, или хотя бы без королевского слуги, клянусь, обезглавил бы в один момент, а так, пришлось пропустить мимо.

Поймите, я не герой, в принципе меня заботит только одна вещь - как уберечь свою шкуру в полной сохранности и дожить до глубокой старости.

И в последние пару лет меня стали одолевать сильные сомнения этому поводу, а способствовал сомнениям все тот же Фирит - работодатель, король и удивительная скотина, которую не грех было удушить еще в люльке.

Думаю, придется уделить его особе больше внимания, но для начала неплохо начать с себя. Когда еще выдастся случай спокойно проанализировать собственную жизнь.

Я перехватил неудобную ношу другой рукой, в очередной раз проклял конокрадов, заставших нас врасплох две ночи тому назад, и углубился в воспоминания.

Если верить официальным документам, заверенным фамильной печатью и витиеватой подписью слуги божьего, я родился в семье мелкопоместного дворянина на задворках нашего королевства, прямо у границ Великой Пустоши, и могу с гордостью носить свое имя: Дюсанг Лирой Тилн из рода Ремари.

На самом же деле… На самом деле, я несомненно имею прямое отношение к этой славной фамилии, но… Я бастард, прижитый незамужней девицей Лирой на стороне и официальный отец приходится мне на самом деле дядей. У него как раз приблизительно в это время родами умерли и жена и еще не рожденный ребенок. Разница в возрасте между младенцами оказалась несущественной, так что одного успешно заменили другим.

Сделано это было не из великой любви к племяннику, а по причине бесплодности дяди, перенесшего за месяц до моего рождения болезнь, которая поставила жирный крест на его дальнейшем размножении.

Может, кому поначалу и казалось странным, что наследника не показывают, однако вслух это не обсуждали. А когда видимая разница в три месяца сгладилась, и я был выставлен для обозрения на широком крыльце старого дома, вопросы отпали сами собой.

От меня правду скрывать не стали по двум причинам: во-первых, дядя не смог принять меня до конца в роли сына, а во вторых… я прекрасно сам все помнил, начиная с момента рождения. Еще одна особенность моей нечеловеческой сущности, не самая необходимая, кстати, потому что точно предпочел забыть, как моя мать на следующий день после родов попыталась утопить младенца, /то есть меня/, в отхожем месте. Может именно поэтому мне все время кажется, что наша жизнь - сплошное дерьмо?

Сразу после покушения на убийство собственного сына девица Лирой сбежала из отеческого дома в неизвестном направлении, бросив ребенка на произвол судьбы, и больше им не интересовалась.

Долгое время я мечтал ее встретить, сначала для того, чтобы мама увидела, каким хорошим растет ее сын и полюбила меня.

Потом, когда уже вырос из детских штанишек, я хотел задать родительнице всего два вопроса: один - 'За что?!', и второй, как легко догадаться - 'Кто мой отец?!'. Причем с возрастом первый вопрос как-то потерял актуальность, зато во втором прибавилось восклицательных знаков. Только сдается, мамочка удрала, чтобы на него не отвечать.

Отец… скорее всего именно ему я и обязан своими странностями, с материнской стороны, вроде бы, страшные легенды ни за кем не тянулись. Да и с фамильных картин на меня взирали обычные, низкорослые, пухленькие предки, главным украшением которых всегда являлся увесистый кошелек и способность к коммерции, что немного странно для дворян.

Мать тоже не выбивалась из общего строя: кругленькая девушка с пышной грудью и мечтательными, томными как у коровы, глазами. Видно именно склонность грезить наяву и привела ее к такому плачевному финалу.

Я же вырос достаточно высоким, худощавым и гибким, как хлыст.

Волосы, черные, как у матери, глаза темно серые, кожа смуглая - это вероятно от отца. В общем, внешность, как внешность - не урод, но и не красавец. Выдающимися умственными способностями в детстве не блистал, занимался всегда спустя рукава, особенно если это касалось религиозных трактатов.

Энтузиазм вызывало только военное дело, коему я и предавался с великой радостью, благо у дяди имелась собственная дружина. Без нее жизнь в приграничье не стоила бы и ломаного гроша.

Так что к пятнадцати годам я не сильно отличался от остальных отпрысков нашего дворянства, пока судьба не занесла меня к вдовушке на сеновал.

Странную смерть женщины дяде удалось замять, а источник неприятности срочно услали жить в столицу, подальше от родного гнезда и его обитателей (у меня хватило ума рассказать правду).

Впрочем, надо оставаться справедливым - без средств к существованию не оставили, высылая с оказией ровно столько, чтобы наследник не оказался на улице и не сдох от голода, но за это я на дядю не в обиде. Такой резкий переход от домашней обеспеченной жизни к суровой действительности быстро убил во мне инфантильного лопуха и научил зарабатывать деньги.

Сначала я подрабатывал натурщиком, потом, после пары удачных поединков с сочинителями неудачных шуток в мой адрес, получил другое предложение.

Мне стали платить за уроки драки на мечах. Потом - как телохранителю важной персоны, а после одного небольшого происшествия, в котором я отразил нападение трех хорошо обученных убийц - за качественно исполненные личные поручения его величества. Судя по тому, как быстро поступило предложение сменить работу, засланные убийцы состояли на службе у короля.

К слову сказать, моего бывшего хозяина нашли мертвым через месяц после того, как я от него ушел. По-своему хозяина было жалко, хороший человек, правильный, чем, вероятно, и вызвал недовольство у моего следующего господина.

Как я уже говорил, Фирит V, не самый достойный представитель рода людского. Ну да мне с ним с одной тарелки не есть, переживу как-нибудь и его злобу, и его жадность, и его коварство. Главное - платит исправно, сполна, и на дела противоречащие чести не посылает. Чувствует, наверное, что могу спокойно плюнуть на золото и исчезнуть, так же быстро, как и появился.

В общем, если сделать из моей короткой жизни вывод - живу я неплохо. Многие позавидовали бы. Впрочем, нашлись бы и такие, кто пожалели - один как перст, никто не тревожится, не ждет, не любит.

Я понимаю, трудно питать нежные чувства к тому, кто сам себя ненавидит, так что, не претендую на чужую привязанность, да и моей никто похвастаться не может. Не человек - волк-одиночка.

Стоило мысленно помянуть серых охотников, как недалеко раздался заливистый вой, прервавший размышления. Стая вышла на ночную охоту.

Охота - это хорошо, если она идет не на тебя.

Я остановился, соображая, что делать дальше.

Бежать смысла не было, все равно звери быстрее, да и не по нутру мне такое решение. Придется сражаться, надо лишь девчонку пристроить в безопасное место. Только где же его найти в ночном лесу? На дерево не посадишь, мала еще, свалится. А вот под дерево…

Я огляделся по сторонам. В лесу полно деревьев, и среди них нашлась пушистая разлапистая елка. Ее колючие ветки опускались до самой земли, образуя укрытие. С тыла ель прикрывал колкий густой терновник.

То, что надо!

Я легонько потормошил девочку, она открыла глаза и уставилась на меня, часто моргая, как совенок.

- Надо спрятаться! - коротко приказал я и, осторожно отведя в сторону ветку, сунул ребенка в образовавшуюся щель.

Девочка оказалась на диво сообразительной - мышью юркнула вниз и сразу отползла в глубину. Мне даже показалось, что она старается не дышать.

Вот и умница!

Не успел я порадоваться разумности малышки, как на дорогу вылетело несколько крупных северных волков. Их светлые пушистые шкуры матово серебрились в свете двух лун.

В другое время, обязательно полюбовался бы на редкое зрелище, но сейчас красота животных меня не радовала.

Волки сделали несколько больших прыжков и остановились, вздыбив холки и низко наклонив широколобые головы.

- Отх-дай! - коротко пролаял вожак.

На мгновение я онемел.

Ну, чего угодно можно ждать от диких зверей, только не властного 'Отдай!'. А может это вовсе не волки?

Чтобы проверить свои догадки, я так же кротко поинтересовался, - Кого?

- Ди-тя!

Сложно передать человеческую речь неприспособленной для разговора звериной глоткой, но вожаку это удалось. Хотя, если уж говорить точно, оборотней сложно назвать животными. Они нежить, как и вампиры. И разговор с зубастыми тварями у меня такой же, как и с вампирами.

Я отвел в сторону свой меч, открываясь врагам, и с притворной добротой предложил, - Возьми!

Двигались оборотни быстро, гораздо быстрее, чем их лесные братья, но и я парень не промах. Когда вервольфы кинулись вперед всей сворой, успел шагнуть в сторону и располосовать шею вожака. Вой и рычание огласили ночную тишину, и другие, более мирные звуки, словно закрылись в ракушки - лес настороженно прислушивался, ожидая исхода драки.

Второго волка я рубанул уже в прыжке, он рухнул на землю и забился в предсмертной судороге, оставляя глубокие борозды в мягкой земле. После его гибели справиться с последней парочкой не составило особого труда, даже не потребовалось преображение. Только один противник успел зацепить руку клыками, пропоров хорошую куртку.

К счастью, до тела он не добрался, иначе пришлось бы срочно бежать до ближайшей ведьмы и проводить очень болезненную процедуру.

Я еще немного постоял, прислушиваясь, а потом пошел рубить головы. Необходимо закинуть их подальше от дороги, хорошо бы совсем утопить, но не будешь же рыскать по незнакомому лесу в поисках водоема. Придется просто зашвырнуть, а то ведь вервольфы такие твари, нельзя оставлять их вот так, иначе на следующую ночь снова придется встречать гостей.

Пока я отделял волчьи башки от туловищ и скидывал их в общую кучу, застряв у трупа вожака, с которого для начала пришлось снять клепаный ошейник, девчонка выбралась из своего тайника. Я слышал ее возню, но головы не поворачивал, поэтому картина, что я увидел, стала полной неожиданностью. Маленький несмышленыш, сопя на весь лес, пытался приставить отрубленную голову одного из оборотней обратно к телу!

Не успел я сделать и пары шагов, как случилось нечто, не укладывающееся в мои представления ни об оборотнях, ни о людях, и уж тем более - о детях. Отрубленная голова с хрустом встала на место и приросла прямо на глазах!

Добраться до ребенка, раньше ожившего вервольфа, я никак не успевал, да это и не потребовалось. Зверь с тихим поскуливанием помотал из стороны в сторону приросшей головой, потом поднялся и шатающейся неровной рысью поплелся в лес! Но самое главное, могу поклясться, он превратился в самое обычное животное!

Против настоящих волков я ничего не имел, поэтому мешать не стал. Интересно было наблюдать, как срастаются на глазах мышцы и кости, закрываются раны, а в глазах появляется огонек жизни.

После чуда воскрешения вопросов по поводу личности малышки только прибавилось, зато стало понятно, почему на ребенка объявили охоту, и зачем он понадобился королю. Правда вместо пасторальных сюжетов с принародным воскрешением умерших, в голову лезли ужасы с болезненным умерщвлением и последующим оживлением врагов короны. Думается, что повторять этот процесс его величество мог до бесконечности.

Одно не укладывалось в нарисованную воображением схему - вампиры. Им то подобное чудо до одного места. Вампирам и мертвым неплохо.

Это только в балладах бродячих менестрелей кровопийцы мечтают снова стать людьми, в жизни все по-другому. Нет у них особых мечтаний, зато с избытком имеются неутолимые голод и жажда.

А менестрели и поэты, прирожденные лгуны. Они все пытаются приукрасить, сочинив пару слезливых баллад на тему великой любви вампира к девушке и наоборот. Любви - делающей нежить благороднее и дарующей ей душу. Ну, или о вожделении вампиров и оборотней к человеческим красавицам и красавцам.

Так вот, все это сплошное вранье. Не дано монстрам того, чего люди сами толком не умеют!

Я говорю про любовь, да и про вожделение тоже. Хотя, смотря, что подразумевать под словом 'любовь'. Я, например, мясной пирог, тоже люблю.

Так вот у вампиров или оборотней любой человек вызывает приблизительно такие же чувства, что у меня хорошо приготовленное блюдо.

Еду, несомненно, можно вожделеть, но опять-таки, не так, как поют менестрели.

С едой заниматься сексом не принято ни у нас, ни у нежити, хотя среди людей все же встречаются отдельные извращенцы, да разве стоит о них говорить.

Так чего же хотят от человеческого ребенка дохлые поганцы?

Малявка, не ведая, сколько сомнений и дум вызывает то, что она творит, потихонечку переходила от одного бездыханного зверя к другому.

Со стороны казалось, все происходит само по себе, без всяких вмешательств таинственной силы. Девочка просто подтаскивала за уши голову к туше, садилась рядом с мертвым зверем, с любопытством наблюдая за тем, как стягивается располосованная плоть и, хлопая в ладоши, когда очередной зверь оживал и убегал прочь, под спасительный полог леса.

После того, как трупы закончились, девчонка обратила внимание на меня. Она требовательно протянула руки, и я снова превратился в носильщика.

Небо уже окрасилось разгорающейся зарей, когда нам удалось, наконец, нагнать обозы торговца. На одном из его возов мы и добрались до столицы. Ни оборотни, ни вампиры по пути больше не попадались.

Купец оказался на диво молчаливым, даже не поинтересовавшись, куда делись мои воины, и откуда взялся ребенок.

Малышка, на счастье, тоже больше ничем своей необычности не выказывала. Никаких воскрешений или других чудес, а внешне она ничем не отличалась от других детей. Вырастет, скорее всего, красавицей не назовешь. Слишком светлые глаза, слишком широкий рот, слишком умный взгляд, особенно для ее возраста - с виду девчонке не больше трех лет.

А если учесть то обстоятельство, что она еще и немая, то шансов на удачное замужество совсем немного.

Хотя о каком замужестве может идти речь, если малышке предстоит вырасти при дворе? Дай бог, если до совершеннолетия доживет.

В нашу столицу, город, где жались друг другу тысячи домов, разделенные узкими улочками, мы добрались затемно. Ворота стражники открыли, не смотря на позднее время. Личная подпись и печать его величества на пергаменте с приказом пропускать подателя сего документа в любое время суток, сослужили хорошую службу.

Сонные караульные не остановили даже повозки купца, которого я объявил своим спутником. Это была небольшая благодарность с моей стороны за оказанное гостеприимство, не совсем бескорыстная, впрочем: тащиться по городу ночью пешком очень не хотелось.

Мой дом находился в квартале ремесленников. Так уж получилось.

Еще в начале своей карьеры я снял тут сначала квартирку, потом весь дом, а затем и вовсе выкупил его…

Сейчас можно себе позволить и огромный особняк ближе к дворцу, в Белом городе, месте обитания аристократов, но… Зачем? Чтобы за каждым шагом следили лишние глаза?

Нет уж. Здесь спокойнее: мои соседи заняты своими делами с утра до вечера, хотя любители поглазеть из окон тоже найдутся. Зато я легко ускользнуть от нежелательных гостей через мансарду по крышам.

Маловат, конечно, домик: всего четыре комнаты, но мне хватает. Главное - есть спальня, кухня и мыльня. Опять-таки, дворик с конюшней имеется. Вот только с лошадьми мне, как с напарниками, не везет, вечно с ними что-то случается. После пятой по счету гибели коня, его величество порекомендовал больше не брать их из казенных конюшен. Теперь приходится тратить собственные деньги.

Ключ легко повернулся в замке, и я открыл дверь. Слуг не держу, не люблю лишних бездельников и соглядатаев в своей 'крепости'. Вполне хватает соседки, вдовы цирюльника, которая убирает мой дом, ее сын приглядывает за конями и двором /хотя это слишком громкое название для куска земли шириной в пятнадцать шагов/.

Устроив малышку спать на кушетке, я согрел воды в мыльне и, наконец, стер всю грязь, что пристала в дороге, словно вторая кожа. И вместе с грязью смылась накопившаяся усталость, так что вышел я свежим, и сияющим, словно новенький золотой.

Спать уже не хотелось, и я устроился у камина с бокалом вина поразмыслить о предстоящем визите во дворец.

Но стоило сделать первый глоток, как в дверь забарабанили.

Этот яростный стук был хорошо знаком. Так колотить в чужую дверь осмеливался только один человек - прекрасная Танита, молодая жена соседа аптекаря.

Я вздохнул: вожделенный отдых летел в тартары, опять предстояло полночи разнимать эту парочку. В итоге соседушки помирятся и потом хорошо развлекутся в постели, а я в очередной раз почувствую себя последним идиотом, который влез не в свое дело. И вообще у меня имелось подозрение, что они специально сторожили мое возвращение из очередной отлучки, потому, что стоило разжечь камин и устроится в кресле, как скандалисты по очереди возникали на пороге.

Я обреченно распахнул дверь, и в комнату влетела растрепанная, ревущая во весь голос Танита. Ее лицо густо цвело ярко-красными пятнами, которые при ближайшем рассмотрении оказались следами от укусов.

Молодка кинулась мне на шею, уткнув в камзол разукрашенное лицо, и в голос заревела, - Он меня избил! И покусал!

Почти любой мужчина на моем месте, глядя на безутешную красотку, немедленно рванул бы бить морду мерзавцу, посмевшему поднять руку на женщину, но только не я… Я в очередной раз от души посочувствовал парню.

Соседа звали Агаи, и до недавних пор жизнь его текла на удивление размеренно и спокойно. Этот скромный молодой человек, компаньон и главный помощник аптекаря, работал с утра до вечера не покладая рук.

Миловидный парень с удивительно красивыми глазами густого зеленого цвета и очень добрый взглядом. Весь облик юноши навевал мысли о древности человеческого рода, уж очень утонченными и породистыми были черты лица.

Но на свою (и мою очевидно тоже) беду, на осеннем празднике урожая ему привелось увидеть дочь торговца маслом, хорошенькую Таниту и по уши влюбиться в нее. Его не смутило, что девушка выше ухажера на полголовы, и что ее плечи чуть уже его собственных, и что при желании, она может легко согнуть аптекаря в бараний рог.

Разве способен думать о таких мелочах влюбленный мужчина? Вот и Агаи не думал. Тем более, что возлюбленная была диво как хороша.

Густые светлые волосы свободно спадали на плечи, форме которых могла позавидовать и богиня. Большая и, опять-таки, совершенная грудь, тонкая талия, красивые сильные руки, осанка королевы, крепкие стройные ножки - ни один мужчина не прошел бы мимо таких прелестей.

А чего стоит горячий взор? А страстный рот? А прелестный, ровный цвет лица? Одного этого достаточно, чтобы покорить сердце юноши, но боги настолько расщедрились к женщине, что дали ей в довесок ничем не прикрытую чувственность и какую-то дикую страстность.

В общем, если убрать все дифирамбы, описать ее можно всего двумя словами - она неотразима. Но, как это обычно бывает, сильной конкуренции боги не терпят, поэтому пожалели для девушки всего одной, но очень важной вещи - ума.

Папаше Таниты следовало сбагрить ее в детстве посольству степной Ингахии, где женщины ни в чем не уступают мужчинам. Из нее получилась бы отличная воительница. Но на нашу с Агаи беду, он до этого не додумался.

Итак, мой сосед влюбился, стал ухаживать и через полгода привел вожделенную женщину в дом. И вот тут-то началось…

Девица оказалась на удивление стервозной, устраивала молодому супругу скандалы по малейшему поводу. Говорила она с ним, как с нелюбимой собакой, ничуть не стесняясь посторонних. Потом она начала бить Агаи, а он додумался сопротивляться.

В результате прелестный носик Таниты стал смотреть немного влево, а у Агаи на лице появился длинный шрам от виска через всю щеку, который он мне объяснил падением на улице. Удачное оказалось 'падение', направь его жена нож чуть в сторону, и парень остался бы без глаза.

Вот и сегодня, если судить по укусам на щечках молодки, Агаи снова пришлось защищать свою жизнь. Интересно, это ему удалось?

В дверь опять постучали. Не слушая истеричных воплей красавицы, я распахнул ее.

Так и есть, мои догадки оказались верны. Судя по количеству заливавшей молодого человека крови, на этот раз его пытались лишить уха.

Красная влага непрерывно стекала из раны, окропляя все вокруг, но Агаи, казалось, этого не замечал. Он смотрел тоскливым взглядом побитой собаки на жену и пытался улыбнуться.

- Танита, пойдем домой, - умоляющий тон разжалобил бы и камень.

Танита сначала возмущенно фыркнула, но потом в ее взгляде мелькнуло что-то напоминающее сострадание, она утерла слезы, встала, молча, обняла покалеченного супруга за плечи и вывела вон.

На этот раз представление оказалось на удивление коротким, наверное, основную часть разыграли дома.

Вспомнив, как кокетливо выгибала стан и оголяла ножку в кресле драчунья, я пообещал себе, что в следующий раз, когда она явится соблазнять, отказываться не стану!

Так и быть, сделаю один раз хорошее для ближнего. Надо как-то спасать незадачливого парня, добровольно он с ней не расстанется и в один прекрасный день женушка попросту убьет его.

Я посмотрел на залитый кровью ковер, выругался и отправился спать. Удовольствие от возвращения домой безнадежно испортилось.