На выходе из дворца я почувствовал спиной чье-то навязчивое внимание, немного покружил по городу, чтобы удостовериться, что оно не мерещится.
Ощущение присутствия 'хвоста' не ушло.
Ну что ж, обычное дело, за неблагонадежными, с точки зрения короля, подданными часто устанавливалась слежка, а я на данный момент находился у правителя под большим вопросом. До завтрашнего дня, во всяком случае.
'Хвост', даже временный, был абсолютно не к чему, а прием по избавлению продуман давно, правда, до сегодняшнего дня он не требовался, но как говориться, все когда-нибудь происходит первый раз.
Перепрыгнув через сточную канаву, я уверенно зашагал по узкой улице в сторону квартала 'развлечений', где находился небольшой кабачок по названию 'Кабанья голова'.
Надо поесть, с утра маковой росинки во рту не держал, ну а потом можно заняться насущными делами.
Трактир встретил нового гостя сытными запахами.
Хорошее это место. Готовят вкусно, недорого, народ собирается всякий, от профессиональных нищих и воров до зажиточных мастеровых и дворянских сынков, с лицами, стыдливо прикрытыми масками.
Хозяин гостеприимного заведения управлялся с разношерстной публикой очень ловко, я сильно подозревал, что он не последний человек в 'придонном' мире нашей столицы, уж слишком спокойно в его заведении.
В свое время мне довелось, случайно, оказать трактирщику небольшую, но важную услугу, так что теперь мужик готов в свою очередь, поставить свое 'плечо помощи', хоть и не даром.
Я протиснулся, лавируя среди столов, к своему любимому углу, по счастью свободному, и сел. Разрумянившаяся от работы и мужского внимания служанка подскочила почти сразу, - Здравствуй, красавчик! Что желаешь?
- Вкусно и быстро, - приказал я девушке, добавив вполголоса, - Вино из особого заказа.
При последнем слове брови девушки на мгновение ласточкой взлетели вверх, но она тут же улыбнулась, убрала под чепчик кудрявую прядку, кивнула головой и убежала выполнять поручение.
Я прислонился спиной к стене. Теперь можно спокойно оглядеться.
Мой хвост устроился у самого выхода, умело делая вид, что он тут совершенно случайно. Если бы на него кто-то глянул со стороны, нипочем не обратил бы внимания. Неприметное лицо, простоватое, добродушное в меру, черты лица смазанные. Ну, такие, словно творец, его, создавая, все наметил, а вот конкретные четкие формы придать забыл. Смотришь на подобного человека - и взгляд мимо скользит, потому что зацепиться не за что.
Хороший шпион, только вот намерения, сияли над его головой яркими оранжевыми всполохами, выделяя из безликой толпы.
Мда, все- таки не все качества, доставшиеся по наследству от таинственного родителя, усложняли бытие, некоторые помогали выжить.
Снова мелькнула перед взглядом круговерть пышных юбок дочки трактирщика, и на стол, с глухим стуком, поставили большую тарелку мясного рагу и оловянную кружку. Я принюхался к ее содержимому.
Меня поняли правильно, в кружке плескалась чистая родниковая вода.
Я кинул девушке монетку и принялся за еду. Пустой желудок, наконец, получил свою порцию удовольствия.
Мясо мягкое и сочное, хорошо потушенное в красном соусе, овощи не разварены и в меру солены, а еще в рагу плавали тоненькие черные пластины восхитительно хрустящих древесных грибов, они придавали всему блюду пикантный островатый вкус.
И ничего, что еду пришлось запивать не молодым кисловатым винцом, а обычной водой, удовольствия меньше не стало. Будь 'Кабанья голова' чуть ближе к моему дому, я бы тут и завтракал и обедал и ужинал с удовольствием.
Наконец, я отвалился от тарелки с видом абсолютно сытого и довольного жизнью человека. Пора убираться. Через полчаса у Нового моста (которому, кстати, уже лет сто), меня будет ждать дрожащая от страха дворцовая прислуга.
Я поднялся, демонстративно почесал причинное место и пошел в сторону нужника: там уже околачивался 'двойник' - племянник все того же трактирщика.
Парень имел схожую фигуру и приблизительно тот же рост, так что, если его закутать в мой плащ и нацепить шляпу, и родной дядя обознается, сравнивая.
'Двойник' вернулся на мое место и продолжил трапезничать, приступив к поднесенному сладкому пирогу, а я, с сожалением бросив взгляд на сдобное творение поварихи, тихо вышел с заднего хода, где меня уже поджидал закрытый черный портшез.
Этот квартал часто посещали знатные господа, желающие вкусить животрепещущих ощущений от общения с простым народом. Порой от этого 'общения' сильно страдал их кошелек, здоровье и другое имущество, но дворян, словно за уши сюда тянуло.
Еще бы, лучшие бордели столицы с экзотическим 'товаром' со всех континентов собраны в районе 'Сладких грез'.
Чтобы как-то обезопасить свою жизнь 'золотая молодежь' приезжала в портшезах, в сопровождении десятка здоровенных лакеев. Именно столько сейчас столпилось вокруг моего.
Немножко золота, и пока хозяин млеет в объятьях гибкой раскосой уроженки далеких Аксайских степей, меня с удовольствием доставят к месту 'свидания'.
И пусть величество теперь утрется со своим шпионом!
Я прыгнул в резной ящик, украшенный золоченым гербом, задернул плотные занавески, откинулся на сиденье и постучал рукоятью клинка по стенке, давая сигнал к движению.
Придется выйти около городского рынка, там такая мешанина, что потерять можно не только человека, который этого страстно желает, но и того, кто изо всех сил цепляется за вас, стараясь не отстать. Оттуда до Нового моста и вовсе рукой подать.
Две нужные мне фигуры я отыскал взглядом сразу же, едва вступил на мост. Женщина жалась к каменной опоре, пытаясь изображать праздно гуляющую горожанку с ребенком.
Плохая из нее лицедейка.
Испуганный взгляд, с которым она озиралась по сторонам, выдавал с потрохами, привлекая ненужное внимание. Девочка, напротив, вела себя так, как положено обычному ребенку: пыталась просунуть голову между каменными балясинами моста, чтобы поглазеть на текущую внизу воду.
Я подошел к женщине и коротко кивнул. Глаза служанки были на мокром месте, и она с трудом сдерживалась, чтобы не зайтись в плаче.
- Кто он тебе?
И, зачем спрашивается, спросил? От этого вопроса глаза дамочки еще больше повлажнели.
- Племянник, сестра с деревни прислала, чтобы в люди выбился, - чуть слышно прошептала она.
Я кивнул, принимая объяснение.
Столица каждый год получала в свое бездонное чрево сотни малышей, подростков и взрослых, желающих 'выбиться в люди'. Кое-кому это удавалось, кое-кто до счастливого мига не доживал, основная масса становилась обычными неудачниками с пустыми душами, сожранными большим городом.
- Куда ты водила ребенка? - мой вопрос, заданный ледяным тоном, заставил женщину вздрогнуть и торопливо утереть набежавшую слезу.
- Она хотела по нужде.
Я полез за пояс, и служанка побледнела, как простыня. Не смотря на то, что вокруг сновало полно народа, она боялась меня до судорог.
Это хорошо, это давало ей шанс выжить.
Я достал кошелек, сунул его в руку женщине и сказал, - Забудь, что у тебя был племянник, а твои родственники должны забыть, что у них был сын. И этого ребенка ты тоже не видела. Все хорошо поняла?
Женщина дрожащей рукой сунула кошелек за пазуху и кивнула, не поднимая глаз.
- Хорошо, что поняла, потому что от сообразительности теперь зависит твоя жизнь. Если желание поговорить все же окажется сильнее страха, приготовься умереть прежде, чем с языка сорвется первое слово. И поверь, я тут буду не причем, - дал последний совет служанке, забрав из ее ладони маленькую ручку.
Женщина вздрогнула от прикосновения, развернулась и как тяжело больная, неровными шагами пошла прочь.
Я только покачал головой - если она не придет в себя в ближайшие полчаса и вернется в таком состоянии во дворец, ставлю десять золотых на то, что женщина не проживет и трех часов. Секретарь не оставит ей шанс, в отличие от меня.
Снизу дернули за плащ, я опустил взгляд.
Девчонка тянула вверх руки, видно ей больше нравилось сидеть у меня на руках, чем ходить ногами. Ну что ж, так я мог двигаться гораздо быстрее и уже через час подошел к дому.
Стоило только ступить за порог, как пришло смутное ощущение, что у меня кто-то в гостях. Я спустил девочку на пол, жестом указал ей на стол. Малышка поняла сразу, и мышью, совершенно беззвучно нырнула под столешницу, а я вынул нож и шагнул в гостиную.
Меня действительно ждали. Те, кого я никак не ожидал увидеть: на диване, скромно и чинно, словно приглашенные на званый обед, сидели мои любезные соседи: сладкая парочка - Танита и Агаи.
Их лица были серьезны и сосредоточены, впрочем, Танита, все-таки не смогла удержаться от легкого кокетства, подобрав верхнюю юбку таким образом, что она выставляла на всеобщее обозрение белоснежную кружевную волну многослойных нижних, а еще ма-аленький кусочек оголенной ноги у щиколотки.
Узрев хозяина, на лице которого не наблюдалось даже слабенького намека на гостеприимство, стеснительный Агаи вскочил, смял руками и без того истерзанную шляпу и тихо сказал, - Подожди, Дюс! Не маши кулаками. Нам пришлось без спроса проникнуть в твое жилье, но поверь, вопрос не терпит отлагательств!
Я ничего не ответил, а только повел бровью, предлагая продолжать в том же духе.
Юноша оглянулся на свою подругу в поиске моральной поддержки, Танита усмехнулась, переложила юбки так, что оголилась и икра, а потом резко спросила, - Люди говорят, что ты привез в город, по требованию короля, ребенка. Это правда?
Да что ж они все, сговорились, что ли?! Этим то, какое дело до интриг Феррита?!
Я слегка пожал плечами, выражая слабую степень недоумения от бестактного вопроса, заданного государеву слуге, и ответил, - Нет.
Агаи обиженно покачал головой, а драчливая красавица потянулась всем телом и… внезапно оказалась рядом со мной, вскинув к шее руку, с зажатым в ней длинным и острым кинжалом. Ее стремительные движения поставили бы в тупик и очень тренированного человека, даже мне с трудом удалось увернуться, перехватить руку и обездвижить эту стервочку. Теперь уже мой нож уткнулся ей под ребра, Танита дернулась еще раз, почувствовала, как лезвие вспороло ткань, чуть-чуть вошло в тело, и притихла.
- Зря ты так, - грустно сказал Агаи, непонятно к кому обращаясь, то ли к своей невыносимой женушке, то ли ко мне.
- Заткнись! Бесхребетный слизняк! - ощерилась молодка.
- Может прирезать ее? - поинтересовался я у аптекаря. Злость, накопившаяся в душе за день, требовала выхода, Танита вполне годилась на роль 'козла отпущения'.
Сосед расстроено махнул рукой, - Отпусти эту ненормальную, она просто по-другому не умеет.
Я кивнул, перехватил девицу одной рукой под грудью, а свободной нащупал и сдавил маленькую точку на шее красавицы, после чего она обмякла и стала недвижной.
Агаи, проследив за тем, как я укладываю Таниту на диван, заинтересованно и деловито поинтересовался, - Научишь?
Видно в конец достала его супруга, раз при виде ее глубокого обморока, он не испытывает и грамма переживаний, а напротив интересуется приемами безболезненного отключения дражайшей. Жалко, что на обучение нет времени, да и желания, признаться, тоже, хотя такой полезный навык мог бы в дальнейшем сильно облегчить юноше жизнь.
- Рассказывай, - вместо ответа потребовал я свою долю информации.
Агаи глянул на меня затравленным зверем, вздохнул и вымученно улыбнулся, - Не могу!
- Забирай и уходи, пока отпускаю, - я кивнул ему на лежащую в беспамятстве Таниту.
- Ты скажи хоть, он жив? - Агаи уставился на меня своими зелеными глазищами, как в ожидании приговора.
- Нет!
К чему говорить правду, если не знаешь, что от тебя хотят?
Аптекарь сначала недоверчиво вглядывался мне в лицо, ища в нем хотя бы намек на неискренность, а потом обхватил голову руками и тоненько завыл, - Что ты натворил?!
- Что? - я встряхнул юношу за плечи, пытаясь прекратить недостойную мужчины истерику, и потребовал ответа, - Что натворил?!
Мой вопрос ушел в пустоту. Агаи совершенно потерял способность изъясняться по человечески, а только жалобно и невнятно чирикал высоким тонким голосом, как большая птица. На секунду мне даже померещилось, что из-за воротника его рубашки вылезло черное перо.
О великий Ирия, за какие грехи мне досталась в соседи эта парочка ненормальных?! Кто так постарался? Найду - придушу!
Между тем, пока я ругался и тряс невменяемый источник ценной информации, на сцене появился еще один участник этого спектакля. Точнее - участница.
Мало ей было, что из-за нее разгорелся такой сыр-бор, так она решила поучаствовать в нем лично!
Малявка вылезла из укрытия, и, пользуясь тем, что я занят, подошла вплотную к Агаи, дернула его за рукав и… Запищала, не хуже чем он сам.
Значит, все-таки девчонка не немая!
Прятать и скрывать больше было некого: тайна сама вылезла на всеобщее обозрение. Оставалось только следить за развитием событий и поведением действующих лиц, которых, если что пойдет не так, убить я всегда успею!
Решив подобным образом дилемму, я уселся в кресло.
Аптекарь отнял ладони от лица, прекратил верещать и недоверчиво уставился на малышку, видно не до конца доверяя своим глазам и ушам. Потом он повернул ко мне голову и тоном величайшего разочарования сказал, - Ты мне соврал!
- Исправить? - невозмутимо поинтересовался я.
Агаи в ужасе прижал к себе девчушку, готовясь защищать ее хоть ценой собственной жизни.
- Дурак! - с отвращением произнес я, в который раз удивляясь про себя человеческой глупости.
Аптекарь покраснел и выдавил, - Прости! Этот мальчик слишком важен для мира, я не могу здраво мыслить, когда ты шутишь на эту тему!
- Это девочка, - выложил я свой последний козырь.
Агаи смертельно побледнел, отскочил от ребенка на расстояние вытянутой руки, смиренно встал на колено и, обратив к ней склоненную голову, снова зачирикал по птичьи. Малышка кивнула головой, ответила парой слов на том же языке и залезла с ногами на диван, удобно устроившись рядом с пребывающей в обмороке Танитой.
- Агаи, или ты мне сейчас все объяснишь, или я отведу ее обратно во дворец, - пообещал я соседу.
Мне до жути надоел, тот факт, что судьба играла со мной в последние недели как кошка с мышкой. Очень хотелось знать, что она, паскуда, затевает!
Обладатель таинственных знаний посмотрел на удобно устроившуюся, на подушках малышку, вздохнул, вытащил из-за пазухи ветхий пергаментный свиток, протянул его мне и сказал, - Читай!