Дружить с Валгусом оказалось весело, хотя почти сразу превратилось в соревнование, кто из нас лучший. Вот так неожиданно… Он любил быть лучшим. Мне не нравилось отставать, поэтому на уроки я теперь ходила подготовленная как никогда. Я и раньше-то старалась: не хотела, чтобы убеждение Влада, что падчерица дура набитая, нашло свое подтверждение. В общем, я лезла вон из кожи. Классная только вздыхала — где же ты девочка моя все десять лет была? Шла бы сейчас на медаль.

На медаль я, в отличие от Валгуса, не тянула. Да и желания особого не возникало ради нее напрягаться. Я бы и сейчас это не делала, но уж больно раззадорил всезнайством новый ученик. А он, каждый раз как я отвечала, слушал недоверчиво, словно ждал, что споткнусь и начну нести полную чушь. Это меня сильно расстраивало. Я не понимала — Валгус хочет… разочароваться что ли?

Но смешнее всего оказалась ситуация на физкультуре, когда мы, играя в баскетбол, попали в разные команды. Этот… красавчик приезжий начал с того, что закинул пару голов с края своего поля, под одобрительные вопли команды и восхищенные взгляды девиц. Я старалась не выпендриваться новыми умениями, но тут меня разобрало… И я продемонстрировала меткость не хуже. Дальше описывать не хочу. Не вышло игры "команда на команду". Получилась игра "один на один", хотя мы оба сдерживали себя. В конце концов, учитель отправил нас обоих на скамейку запасных, заявив, что остальным тоже хочется поиграть. Мы сели рядом. Я не знала, дуться мне на Валгуса или нет. Кажется он тоже. Странная у нас все-таки дружба.

Примирил физрук:

— Александрова, Аллик, записываю вас в секцию! Расписание тренировок дам после урока.

— Юр Ваныч, — вяло вымолвила я, — выпускной класс, не могу!

— И я! — тут же отозвался Валгус. — У меня медаль!

Учитель вздохнул:

— Жаль.

Мне кажется, он сильно недоумевал, как прошляпил нераскрытый талант.

— Тебе надо быть осторожнее, — искоса глянул на меня Валгус, дождавшись пока физрук отойдет.

— Тебе тоже, — огрызнулась я, и юноша рассмеялся.

— Это ты точно сказала! — а потом наклонился к самому уху, обдав своим странным запахом, и прошептал: — Все, заканчиваем дурачиться, а то на пару попадем в неприятность!

Да уж. Не знаю как он, а вот я да, могу. Кто знает, как изнутри изменился организм? Вдруг заметят силу и потащат на медкомиссию, а затем — в секретные лаборатории? Это конечно, больше похоже на сюжет фильма, но… рисковать и правда не стоит.

— Ты первым начал, — чуть слышно прошептала я. Слух у новичка был не хуже моего.

— Да, — легкомысленно согласился приятель, а затем сказал: — Первым и прекращаю.

И уже без всякой связи добавил: — Можно тебя до дома проводить?

Кажется, вся имеющаяся в организме кровь за одну секунду прилила к моим щекам, но ответила я равнодушно:

— Если хочешь.

Тихий смех показал — хитрость не удалась, провожатый заметил смущение. Мне это было и приятно и неприятно одновременно. С одной стороны нравилось внимание красавца, по которому сохло столько девиц, а с другой… С другой казалось, он играет в какую-то нелестную для меня игру. Требовалось время, чтобы во всем разобраться.

С этого дня мы расставались лишь после школы. Утром Валгус ждал меня у подъезда. Я не разрешала ему провожать меня до квартиры, не хотела нарываться на ехидство Влада. Конечно, в глаза он ничего не скажет, но матери обязательно в ухо напоет. А оно мне надо? Не гнуть же ложки еще и перед нею. Да и не хотелось пугать маму своими новыми способностями. Ей и без меня нелегко приходится.

Так и повелось: утром меня ждали у подъезда, после обеда провожали до дверей. В школе мы с Валгусом тоже почти не расставались. Не знаю как он, а я не скучала. Валгус знал поразительно много, да и рассказчиком был отменным. И в то же время с ним было на удивление просто: парень не выставлялся напоказ и не строил из себя умника.

Первое время я думала, что кто-нибудь разобьет нашу дружбу. Ведь … парень есть парень, а девчонки в классе очень даже симпатичные, и не одна мечтала заявить на него права. Да и Валгусу за меня, как новичку, могли нос расквасить. Ну… или хотя бы попытаться это сделать: не думаю, что он дал бы обидчикам шанс.

Мой приятель, глядя на хитрости наших кокеток, только посмеивался:

— Ну их, с тобой интереснее!

И что интересного нашел? Зато он сам выгодно отличался от моих ровесников в плане развития, характера и ума. Вот только меня преследовало чувство, что он носится со мной словно с маленьким ребенком. Ну, как я Лялькой. Это тоже расстраивало. Я бы предпочла другие отношения. Парень стал моей отдушиной в мире людей. Валгусу не требовалось ничего объяснять. Мы даже думали об одном и том же, и часто наши разговоры со стороны звучали очень странно: ответ на вопрос вырывался раньше, чем вопрос прозвучал, а иногда хватало даже взгляда.

В такие минуты мне было страшно. Очень страшно. Что случится, если в один из дней юноша исчезнет из моей жизни? Или у него появится другая? Девушка, которая будет нужна ему уже не как друг? Как я это переживу? Наверное — никак. Не знаю.

Мрачные мысли одолевали меня, стоило оказаться одной. Рядом с Валгусом о таких пустяках не переживала — всё вылетало из головы, и я чувствовала себя почти счастливой. Почти.

А в начале зимы, ближе к Новому году, раздался резкий звонок в дверь. Я была в своей комнате, возилась с Лялькой и дожидалась ночи. Хотелось побегать по свежему снегу. Прогулки в облике волка давно переросли в потребность.

Сначала незнакомый голос что-то пробубнил, затем услышала, как охнула мама. Её судорожный всхлип стал командой, и я вылетела в прихожую. Там переминался с ноги на ногу Танькин отец.

— Саша, бабушка умерла! — заплакала мама и закрыла лицо руками.

А я так и осталась стоять, прислонившись к косяку с глупой мыслью — ну вот и она тоже! Бабка Маша была последней ниточкой связывавшей меня с отцом.

— Когда похороны? — спросила чужим голосом, хриплым как карканье вороны.

— Послезавтра, — ответил Танькин отец, затем замялся, посмотрел мне в лицо и твердо сказал. — Она запретила тебе и Ляле приезжать.

Меня бросило разом в холодный пот.

Наверное, взгляд стал испуганным, потому что мужчина засуетился:

— Она умерла оттого, что время пришло! Заранее указания раздала. Велела мне в город за вами ехать, а сама в кровать легла и сказала — завтра умру. Жена вот позвонила….. и правда — умерла.

Мать залилась слезами, а я стояла, и в голове стучало — за что бабушка так со мной?! Почему не дала попрощаться?!

И когда Влад увел маму в комнату, а за ними убежала Лялька, сосед тихо сказал:

— Ты это, не серчай на старуху-то. Она тебя защитить хотела.

И вот тогда я вспомнила про чёрного волка.

В школу я на следующий день не пошла: пришлось сидеть дома с сестрой. Её одну ни на минуту оставлять нельзя: удивительно легкомысленное и проказливое существо. И следующий тоже пропустила. А на третий день прогула с самого утра раздался звонок в дверь. Я потянула ручку на себя — за порогом стоял Валгус. Вид у него был недовольный, словно решение прийти ко мне домой далось большим трудом.

— Проходи, — кивнула без особого энтузиазма.

Не могу сказать, что приход друга меня не порадовал, просто на душе было слишком погано.

— Ты приглашаешь? — серьезно спросил Валгус.

Я молча втянула его за воротник куртки. Ну не может человек без дурацких вопросов!

Лялька вылетела на шум в прихожей, как ядро из пушки, повисла на руке юноши, словно он был её старый знакомый, и тут же поморщилась:

— Фу, какой снежный!

Валгус изменился в лице, а я дотронулась до его щеки. Действительно, словно труп! Интересно, сколько о времени под окнами протоптался, пока решился зайти?

— Пойдем, милый Кай, я побуду твоей Гердой! — я потащила друга на кухню.

Чай, тепло и близость девушки в шортах и топике с любым сотворят чудеса: через десять минут парень уже не казался ожившим снеговиком. Даже щеки слегка раскраснелись, но Лялька к нему на руки всё равно больше не лезла, а только посматривала со стороны хитрющим взглядом, словно выгоду просчитывала от нового знакомства.

Вот пиявка мелкая! Наверняка шантажировать начнет!

— Ты чего в школу не ходишь? — мрачновато поинтересовался Валгус.

Он явно чувствовал себя неуютно под пристальным вниманием моей сестрёнки.

— Её сторожу, — кивнула в сторону Ляльки и пояснила: — Бабушка умерла, мать с отчимом уехали на похороны.

Должно быть, мой голос дрогнул, когда я сказала о смерти, потому что Валгус подался вперёд, ловя взгляд, а потом осторожно коснулся моего голого плеча:

— Мне жаль.

Я кивнула, и чтобы парень не понял, как смутило его прикосновение, спросила:

— А ты чего уроки прогуливаешь?

Широкая улыбка стала ответом:

— Скучно там без тебя!

А то со мной было весело!

И всё-таки эти слова меня обрадовали. Даже сильнее чем надо бы.

Мы поставили Ляльке мультики, а сами пошли в мою комнату, и Валгус бесцеремонно схватил фотографию со стола. Мне на ней было лет двенадцать. Одна из самых удачных фоток детства, но все равно я смотрелась гадким утенком. Давно пора заменить.

— Это ты? — с любопытством поинтересовался.

— А что, не похоже? — отобрала рамочку из цепких рук и спрятала за спину.

— Не злись, — мягко сказал Валгус, и его рука потянулась к моим волосам, словно независимо от него. И тут я сделала одну вещь, которую не позволяла себе ни разу в жизни, ни с кем из парней — сама ткнулась ему в плечо, как побитая собака, напрашивающаяся на ласку.

Короткий, втянутый сквозь зубы вдох подействовал как оплеуха, и я отлетела в сторону, словно меня и рядом-то не было.

— Прости! — притянул к себе обратно. — Просто не ожидал.

Я отстранилась, отвела в сторону взгляд и выдавила:

— Сама виновата.

— Глупенькая, — мягко сказал Валгус, — иди сюда.

И я бы пошла на этот ласковый голос, но в комнату влетела Лялька и потащила нас за собой. Смотреть мультфильмы в одиночестве ей тоже было скучно.

Валгус просидел у меня дома еще часа три, не меньше, до конца уроков, а затем ушёл. Я долго в задумчивости глядела ему вслед из окна, не зная, радоваться или печалиться. Сегодня узнала про себя интересную вещь — не очень-то я отличаюсь от остальных девчонок, раз умудрилась влюбиться в собственного друга! Вот только нужна ли ему моя любовь? Да и возможно ли это? Я же не человек. Хотя Валгус, наверное, тоже.

Вечером вернулась мама. У нее были заплаканные глаза и усталый вид. Влад зло сбросил сумки на пол, прошипел несколько слов, потом увидел нас с Лялькой, замерших в дверях, и бросил мне в лицо:

— Оказывается, ты там время зря не теряла! То-то тебя бабка так быстро спровадила!

Я задохнулась… Неужели Ему рассказали о случае в лесу? Так никто же не знает всей картины, кроме меня и…

— Ты о чём? — холодно спросила.

— Держи вот! — мне перекинули маленький сверток. — Приятель твой передал. Сказал — сильно расстроился, что не приехала! Не вздумай этого громилу в дом привести!

Приятель?! Да я в деревне, кроме как с бабкой сроду ни с кем и не общалась!

Так и оставшись в недоумении, развернула пакетик, и все поплыло перед глазами — там лежала споротая с моей брошенной в лесу футболки, бисерная вышивка. А на бумаге было написано большими буквами — еще свидимся ! Думать о том, кто написал, не хотелось, но рука автоматически потянула цветок к носу, и гортань ожгло чужим запахом, вызвавшим рвотный спазм отвращения. Сомнения не осталось — это от него! От чёрного, из лесу!

Меня буквально замутило от страха. Я развернулась и молча пошла к себе, не зная, что предпринять. Единственное на что оставалось надеяться — этому чудищу нужна именно я, а не мои сестра или мама.

Ночью снова ушла из дому. В лес. Только теперь я уже не радовалась снегу. Просто хотела поплакать. Одна и в полный голос.

Тоскливый выворачивающий душу вой огласил окрестности. Завтра по городу пойдут слухи, что волки пробрались на окраину. Плевать! Слишком страшно и плохо на душе, чтобы молча терпеть!

И когда готовилась вывести очередную руладу, мне захлопнули пасть, сомкнув ее словно обычной дворняжке.

Прошипели в ухо:

— Прекрати немедленно! Смерти своей хочешь?!

Этот голос я узнала бы из сотни. Тело дернулось, меняясь, и кожу стегнул мороз.

Мой таинственный приятель стащил с себя куртку и тут же укутал меня.

— Вещи твои где? — зло спросил, словно волчица ставшая человеком была ему не в диковину.

— На дереве, — тихо всхлипнула я.

Валгус в один прыжок взвился на ветки, скинул мне в руки пакет и деликатно отвернулся:

— Одевайся скорей! — затем, не давая опомниться, потащил за собой: — Сегодня переночуешь у меня!

Я задохнулась от неожиданности:

— Что?!

— Думать надо было головой, прежде чем из дома убегать и выть по паркам!! — окрысился юноша, а потом сбавил пыл:- Нельзя тебе сегодня домой!

Почему нельзя? И тут все сложилось в одно…

— Он уже нашёл меня?! А как же тогда Лялька и мама?

— Кто нашёл? — насторожился Валгус, а потом протянул: — Та-ак… позже расскажешь. Сначала ко мне!

Я никогда не спрашивала, где он живёт. Знала, что недалеко. Иначе быстро бы надоело встречать по утрам. Да и тело пахло теплом, когда я выскакивала навстречу. Значит, дом в паре шагов. Действительность оказалась еще интереснее — он жил в соседнем подъезде, квартирой стена в стену.

Ключ щелкнул в замке, и Валгус впихнул меня в прихожую.

— А родители? — задала вопрос, который стоило задать намного раньше.

Валгус ехидно усмехнулся:

— Спохватилась! Не бойся… не укусят. Нет их дома.

"Это ещё кто кого" — подумалось мне, но я промолчала.

***

Квартира оказалась стандартная трешка, как и у нас. Вот только в отличие от меня Валгус комнату ни с кем не делил. Затащил в неё чуть ли не за шиворот, пихнул к кровати и приказал:

— Садись!

Я всё еще размазывала слезы по щекам, и их вид вызвал у приятеля новый приступ жалости.

— Недотепа, — пробормотал сам себе под нос и вздохнул: — Подожди, я сейчас.

Хорошо, что у парня оказался в запасе целый блок бумажных платков потому, что рыдала я не меньше часа. Валгус молча сидел рядом и только менял мне раскисшие бумажки.

— Всё? — тихо поинтересовался он, когда я наконец убрала руки от лица.

Подавив очередной всхлип, мотнула головой:

— Всё!

— Тогда давай объясняй, какого чёрта тебя понесло в парк?! — почти зарычал Валгус, и я чуть не онемела от неожиданности.

— Одна побыть хотела.

— Ты одна побыть хотела или — повыть?! — не унимался мой приятель. — Ты хоть понимаешь, чем это грозило? И до сих пор грозит?!

Я молчала, растерянно глядя в разъяренное лицо.

Мой несчастный вид сработал как тормоз, парень успокоился и пробормотал:

— По всей видимости — нет.

— Да что я такого сделала?! — нервы не выдержали, и я сорвалась на крик.

Валгус несколько мгновения сверлил меня взглядом, не веря в искренность возмущения, затем процедил несколько слов на незнакомом языке и вздохнул:

— Ничего особенного. Всего-навсего заявила права на окрестную территорию, и теперь на твой след встало несколько охотников, включая мой… моих родителей.

В этот момент мне показалось, что мир вокруг взбесился. Я лишь хотела вылить из себя ту боль, что засела внутри с момента известия о смерти бабушки. А еще мне было страшно и хотелось скулить от этого чувства!

Я стряхнула руку приятеля и попробовала встать:

— Никаких прав я не предъявляла! Мне! Просто! Очень! Плохо!

Валгус нажал на моё плечо, заставляя опуститься, и вздохнул:

— Это сути не меняет. Тебя тут вообще в радиусе двести километров как факта быть не должно! Это нарушение Договора. А ты не просто живёшь, а ещё "столбишь" территорию.

Всё по-прежнему стояло вверх головой.

— Какого Договора? — слабо спросила я, пытаясь найти хоть маленькую зацепку для разума.

— Договора Древних! — отрезал Валгус.

— Древних? — не поняв, переспросила.

— Таких как мы с тобой, — вздохнул юноша, посмотрел на меня и скривился, словно зрелище причиняло ему боль. — Никогда не нравился твой народ, а то, что они бросили несмышлёную девчонку одну… это вообще выше всякого понимания!

Первый пазл головоломки встал на место.

— Никто меня не бросал, — тихо прошептала я. — Ты же знаешь, я живу тут почти с рождения! Просто…

"Просто выть раньше не приходилось" — вслух это не сказала: в глазах снова защипали слезы, и я стиснула зубы, стараясь удержаться от плача.

Исключительным, необыкновенным хорошо быть, когда ещё кто-то рядом знает о тайне. Кто-то способный поддержать в трудный момент.

Я даже не подозревала, что мне это так требовалось.

Свет в комнате так и не включили, и потолок время от времени освещался отсветом фар проезжающих по дороге машин. Я подобрала к подбородку коленки, сжалась в комок и бездумно смотрела перед собой, ожидая продолжения разговора.

— Объясни, — тихо попросила я.

Валгус сел на ковер рядом с кроватью и неуверенно мотнул головой, отгоняя непрошеную мысль. Я думала, сейчас скажет "нет", но ошиблась.

— Объяснять по большому счету особо нечего, — зарылся рукой в густые волосы рассказчик. — Так что буду краток. Ты нарушила один из пунктов старинного договора между двумя граничащими кланами Древних, которые очень долго вели настоящую войну друг с другом. За территорию, власть… — тут юноша усмехнулся, — … людей. Очень нехорошую войну — на полное уничтожение. Её последствия у каждого из народов в крови. В памяти. И кое-кто оказался бы рад нарушенному перемирию. Может пролиться кровь!

Я с трудом сглотнула. До недавнего времени не замечала за собой особенность влипать на каждом шагу в неприятности, а тут за полгода второй раз! Да ещё так по-крупному!

— По договору никто из нас и из вас не должен пересекать границы нейтральной зоны и оставаться там дольше, чем на пару дней. А тем более ме… заявлять на неё права.

— Валгус?

Голос прозвучал жалобнее, чем хотелось бы. Я хотела услышать всё, до конца. Друг воспринял мой полувсхлип по-своему. Он пересел ко мне, обнял за плечи и серьезно сказал:

— Не бойся, я смогу тебя защитить!

Я хотела узнать другое.

— Валгус, а как же ты? Ты же здесь живешь!

Юноша отпустил мой плечи, отстранился и застыл в напряженной позе, словно собираясь с решимостью, а потом зло сказал:

— Помнишь, я говорил, что мои родители получили здесь работу?

Я безмолвно глотнула воздуха, предвидя следующую фразу и чувствуя, как леденеет в груди.

— Ты и есть наша работа! Нам требовалось тебя найти!