После триумфального выступления в Комитете по новым проектам мы с Никки сидели в столовой у Граутов. Говард здесь же просматривал страница за страницей мою банковскую отчетность за последний год. Пилар могла бы помочь, но мне не хотелось, чтобы она знала детали моих финансовых дел.

– Вся фишка в том, – объяснил Говард, – чтобы найти в банковских документах Фреди записи, которые соответствуют записям дам из Лиги избранных.

Мы просматривали строчку за строчкой, чек за чеком, операцию за операцией. Это растянулось на целые часы утомительной работы, но мы так ничего и не обнаружили. Должна признаться, что от меня требовалось все больше усилий, чтобы сохранять самообладание и уверенность; я начала подозревать, что моему оптимизму предстоит выдержать еще не один удар.

Эти не свойственные мне мысли заставили меня почувствовать, что я изменяюсь, но изо всех сил стараюсь этого не замечать. Возможно, мои глаза и были открыты, но на них по-прежнему была пара старых добрых розовых очков. Сколько раз я говорила себе, что моя жизнь снова будет такой же прекрасной, как раньше, стоит мне только вернуть деньги. Но почему-то я перестала в это верить – и еще меньше понимала, откуда взялось это чувство. Кика взяла на себя командование на кухне, разжаловав кухарок Граутов в поварят, готовила еду, следила за тем, чтобы мы были сыты, организовала бесперебойную подачу кофе и не ложилась спать, несмотря на отяжелевшие веки.

– Кика, иди спать, – сказала я.

– Нет! Я останусь.

Я как раз взялась за новую распечатку. Никки едва держалась, чтобы не уснуть, Говард глотал кофе, будто у него был стальной желудок. Внезапно мои глаза зацепились за одно слово.

– Нашла!

Все подняли головы.

– «Биокаст»!

– Теперь мы напали на след, – сказал Говард, подскакивая и заглядывая мне через плечо. – Я знал, что должна быть какая-то связь.

От дам из комитета мы узнали, что Гордон уговорил каждую из них вложить деньги в «шанс, который выпадает раз в жизни» под названием «Биокаст». Он сказал, что эти инвестиции настолько эксклюзивны, что они должны подписать соглашение о неразглашении. Однако, получив деньги, он терял к дамам всякий интерес. И хотя обманутая леди из Лиги избранных жаждет мести не меньше, чем любая другая, ни одна не готова принести в жертву свою репутацию, даже если замешаны деньги. Так что, когда в отчетах из «Биокаста» стали появляться огромные убытки, никому и в голову не пришло что-либо предпринять. Они думали: деньги потеряны, тайна сохранена, репутация спасена. Я понимаю их логику.

– Пора провести расследование в отношении «Биокаста», – сказал Говард.

На следующий день, довольно поздно, Говард вошел в кухню, где уже были мы с Никки и Кикой. Выглядел он усталым, но весьма решительным.

– Что ты нашел? – спросила я, пытаясь выглядеть спокойной.

– Фирма «Биокаст» зарегистрирована в Мексике и ведет операции только через банк в Нуэво-Лоредо. Но я не смог больше ничего выяснить. Почти невозможно получить подробную информацию, когда финансовые операции проводятся за границей. Кроме того, я не верю, что «Биокаст» реально существует.

– Не существует?

– Да. Но мне нужно найти доказательства. Так что я еду в Мексику, чтобы выяснить еще что-нибудь.

Запиликал мой мобильник. На дисплее высветилось: «Неизвестный», что последнее время часто случалось и означало очередное инкассационное агентство. У меня уже вошло в привычку игнорировать подобные звонки. Но тут зазвонил телефон Граутов. Никки подошла:

– Алло?

Послушав, она посмотрела на меня.

– Вы ищете Фредерику Уайер? – Она с сожалением улыбнулась и произнесла одними губами: – Сборщик долгов.

Я попыталась не выдать волнения, но Никки все заметила.

– Извините, вы ошиблись номером, – сказала она и повесила трубку.

Молчание (с оттенком смущения) установилось в комнате. Кика что-то проворчала. Говард выругался и направился вон из кухни, но я его остановила:

– Знаешь, я тут подумала про эту поездку в Мексику...

Он взглянул на меня.

– Я поеду с тобой.

Это сумасшествие, я знаю, но мне не хотелось думать о предательстве, скандалах или невыплаченных долгах и агентах, неподвластных моему обаянию. Я хотела думать лишь о том, как наладить жизнь. И хоть я и старалась не отчаиваться, было все тяжелее сидеть сложа руки и наблюдать, как мой муж ведет шикарную жизнь. Еще хуже было слышать о мышиной королеве. Самое время, чтобы уехать из города, даже если это всего лишь короткое путешествие в приграничный мексиканский городок.

– Как хочешь, – сказал Говард. – Я уезжаю рано утром.

На следующее утро на рассвете мы с Говардом в жутком автомобиле, которого я никогда раньше не видела, летели по шоссе.

Размышляя над своим положением, я подвела невеселые итоги своих проблем: репутация испорчена, деньги исчезли, художник не звонит. Это что касается минусов.

В колонке плюсов значилось следующее: репутацию свою я восстановлю, как только разберусь со всем этим; деньги вот-вот получу назад; встречусь с художником и заставлю его выслушать мои объяснения.

Все будет хорошо. Как может быть иначе? Все мои размышления о розовых очках, вероятно, были вызваны гормонами, или низким уровнем сахара в крови, или... Я не могла придумать действительно правдоподобной причины и рада была отвлечься: мы как раз доехали до границы и встали в длинную очередь. Пока что можно было не думать о неприятностях.

Наконец мы оказались в Мексике. Проехали по узким людным улицам через центр города, мимо желтого с белым фасада церкви Младенца Христа, высокая колокольня которой возвышалась над центральной площадью. У Говарда были какие-то путаные указания, куда ехать, но он чувствовал себя уверенно – видно было, что он здесь не впервые.

Чем дальше мы ехали, тем менее цивилизованным становилось все вокруг. Но я была слишком поглощена мыслью о том, что вот-вот совершится моя долгожданная месть, чтобы задуматься об этом. Но когда мы свернули на участок дороги, покрытый гравием, и Говард нажал на тормоз, мне стало как-то не по себе.

– Приехали.

Было почти одиннадцать утра, когда мы въехали в очень плохую часть города и остановились перед мрачным шлакобетонным строением, в котором почти не было окон. Солнце нещадно палило, раскаляя грязь и гравий, окружающие постройку. По виду здания вполне можно было подумать, что там находится организация, ставшая источником огромных убытков, которые, по словам Гордона, понес «Биокаст». Однако кто-то на этом все-таки кое-что зарабатывал, так как у фасада был припаркован новенький «линкольн».

В любом случае, успешный это был бизнес или нет, но на фронтоне висела броская вывеска «Биокаст», а сбоку располагалась стоянка для автомобилей сотрудников. Говард смотрел на вывеску так, будто не верил своим глазам. Самоуверенность, конечно, вещь хорошая, но у нее есть обратная сторона: таким людям ужасно сложно поверить в то, что они могут ошибаться. Видимо, сейчас, уставившись на вывеску «Биокаст», мой юрист переживал именно такой момент,.

– Похоже, что «Биокаст» все-таки существует, – зачем-то сказала я.

Он промолчал.

Я точно не знала, каким образом существование «Биокаста» может повредить мне, но по выражению его лица я поняла, что это так. Настроение от этого у меня не улучшилось, и я пожалела, что не осталась дома, осаждаемая сборщиками долгов.

Но Говарда невозможно было остановить. Он подъехал к «линкольну» и выключил зажигание.

– Ты идешь? – спросил он, открывая свою дверцу.

Я обвела глазами полупустой ужасно бедный район. Иду ли я? Разумеется.

Мы вошли в здание через единственную металлическую дверь с облупившейся краской и оказались в старомодной приемной, в которой было предостаточно живых и настоящих служащих. Еще одно доказательство того, что «Биокаст» существует.

– Hola, – сказал Говард.

– Здравствуйте, – ответила ему служащая по-английски с сильным акцентом.

– Я бы хотел получить информацию о «Биокасте».

Женщина протянула ему четырехцветный буклет с фотографиями симпатичных людей в хирургических масках, поглощенных какой-то работой. Я представить себе не могла, чтобы в столь антисанитарных условиях могло происходить что-то связанное с медициной, но кто я такая, чтобы делать подобные выводы.

– Что ж, – сказал Говард, пролистывая буклет, – выглядит заманчиво. Могу я поговорить с менеджером?

– Не знаю. Сеньор Вега очень занят. У вас назначена встреча?

Дверь открылась, и появился маленький древний мексиканец.

– Кто вы?

– Сеньор Вега?

Человек посмотрел на служащую, потом на меня, а затем на Говарда:

– Да.

– Говард Граут.

– Я занят. – Сеньор Вега начал закрывать дверь.

– Я работаю совместно с правительством Мексики над раскрытием мошенничества с участием «Биокаста».

Мой юрист сказал это так уверенно, что я сама едва не поверила его словам. Кто знает, может, он и с членами правительства Мексики играет в покер?

– Какое мошенничество? Здесь никто не занимается мошенничеством. Даю вам слово Педро Вега! – закончил он гордо.

Как будто в доказательство того, что все честно и бизнес действительно существует, зазвонил телефон, подошел сотрудник со стопкой документов, а с улицы зашел человек из службы доставки. Заговорили по-испански, распределили документы, расписались за доставку, после чего Говард и менеджер снова уставились друг на друга.

Парень с документами подошел к устройству, автоматически регистрирующему приход и уход сотрудников, вытащил то, в чем даже я опознала карточку табельного учета, прокомпостировал ее, положил обратно и вышел из здания.

– Я занят, – сказал сеньор Вега. – У меня бизнес, которым нужно управлять. – И он скрылся за дверью своего кабинета.

– Пойдем, – сказал Говард.

– Вот так просто?

Он взял меня за руку и вывел под безжалостно палящее солнце.

– Мы проделали весь этот путь только ради этого? – упорствовала я.

Казалось, он ничуть не расстроен:

– Мы еще не закончили.

Я направилась к машине, но остановилась, поняв, что Говард за мной не идет. Он подошел к автостоянке для сотрудников. У цепи, огораживающей небольшое пространство, заполненное автомобилями, стояла покосившаяся будка охранника. Когда Говард подошел ближе, тот появился на пороге.

Не знай я, что это не так, я бы подумала, что Говард и охранник – лучшие друзья. На протяжении нескольких минут они говорили, смеялись, кивали, после чего Говард хлопнул его по плечу и вернулся ко мне.

– Что это было? – спросила я.

– Просто кое-что проверил. Поболтал немного с Фернандо.

«Мани-мани-мани» – зазвучало у меня в голове. Песенка почти заглушила слова Говарда о том, что Фернандо работает здесь охранником уже двадцать лет.

– И он гордится этим. У него два ночных сменщика – Хуанди и Доминго, так что здание находится под охраной круглосуточно.

Больше он ничего не сказал, пока не отвел меня обратно к машине.

Мы уехали, прокладывая себе путь по улицам среди грязи, гравия и бетона. Было уже сильно за полдень, когда мы остановились перед зданием муниципалитета, похожим на крепость, с двумя рядами колонн, украшающих с фасада оба этажа.

Я бы с удовольствием перекусила и выпила чаю, но когда я сказала это Говарду, он заявил, что у нас нет времени. Он извлек два доллара и купил пару пирожков с мясом у уличного торговца. Не совсем то, чего мне хотелось. Пришлось поблагодарить и сказать, что я на диете.

Говард пожал плечами, мигом расправился с двумя маленькими пирожками и с довольным видом причмокнул.

– Зачем мы здесь? – спросила я.

– Чтобы узнать, кому принадлежит здание «Биокаста».

Мы целую вечность пробирались через толпу, заполонившую муниципалитет, пока не добрались до какого-то начальства. Я ждала, пока Говард говорил сначала с одним чиновником, потом с другим. Я не могла разобрать ни слова из их разговоров, но было легко заметить, что он пускает в ход свое умение общаться с такой публикой, – а именно, давая взятки. Наконец после продолжительного общения с чиновниками и часового ожидания на жесткой скамье в главной приемной нас провели в маленькую комнатку, где не было ничего, кроме двух стульев, стола и толстой папки с документами. Говард склонился над ней, как студент-теолог над старинной копией Библии короля Якова.

– Интересно, – произнес он наконец. – Очень интересно.

– Что?

– Здание зарегистрировано на нашего друга Педро Вега, представителя «Вега индастрис», а не на «Биокаст». – Говард встал. – Пойдем.

Когда вошел секретарь, Говард что-то писал. Произошла еще одна передача купюр, после чего папка и секретарь исчезли. Когда мы вышли на улицу, солнце потускнело. Мы сели в наш невообразимый автомобиль и поехали, но не к границе, а в «Биокаст».

В четыре тридцать мы подъехали к зданию, но не с фасада, как я ожидала. Говард припарковал машину на другой стороне улицы.

– Говард, что ты делаешь?

– Доверяй хоть немного своему юристу, – сказал он с широкой ухмылкой. – Если я не ошибаюсь, мы сюда ненадолго.

И точно, в пять минут шестого что-то произошло. Передняя дверь «Биокаста» открылась. Вышли женщина, сидевшая в приемной, и сам Педро. Больше никто не появился. Педро запер входную дверь.

Мои идеально выщипанные брови нахмурились.

Говард усмехнулся:

– Я знал, что тут дело нечисто.

Теперь можно было с уверенностью сказать, что это так. Менеджер запер дверь, но на стоянке все еще было полно автомобилей. Едва махнув рукой Фернандо, Педро и женщина сели в черный автомобиль и уехали.

– Должно быть, существует черный ход, – сказала я, взволнованная перспективой разузнать что-нибудь свидетельствующее о нарушении прав работников. Говард не ответил. Вжавшись в сиденья, мы подождали еще пять минут, потом еще столько же, а затем из будки вышел охранник, запер ее за собой, закрыл большие ворота и повесил на них замок. Все двенадцать машин так и остались на стоянке.

– Есть, – обрадовался Говард. – Что я тебе говорил. Все не так, как кажется.

Как только Фернандо исчез, а его сменщик не появился, Говард вылез из машины. Быстро оглядевшись, он спокойно прошел к ограждению из цепи, вытащил что-то из кармана и мягко открыл замок, после чего проскользнул внутрь.

Я жутко перенервничала, пока мой юрист переходил от машины к машине, заглядывая внутрь и фотографируя самой миниатюрной камерой, которую я когда-либо видела. Я вертелась на сиденье, пытаясь следить, не вышел ли кто-нибудь на крыльцо и не смотрит ли из окон. Когда я снова обернулась, Говард продвинулся дальше и карабкался на груду ящиков, составленных напротив угрюмого здания. Заглянув внутрь через высокое окно, он снова стал снимать.

У меня захватывало дух, но это было ничто по сравнению с тем, что случилось дальше. Воздух взорвался от собачьего лая.

– О, Господи!

Говард, должно быть, подумал то же самое (хотя сказал, наверное, совсем другое), потому что спрыгнул с ящиков и побежал к воротам. Никогда не видела, чтобы такой грузный человек бежал с такой скоростью, хотя, думаю, два добермана, бегущие следом, способны кого угодно заставить двигаться быстро. Но что меня на самом деле потрясло, так это выражение лица моего соседа. Он явно был доволен собой. Я смогла убедиться в этом, когда он проскочил перед самым носом собак и со смехом захлопнул ворота. Да, со смехом.

Ухмыляясь и тяжело дыша, он вернулся к машине.

– Полагаю, это были Хуанди и Доминго, – сказал он.

Меня это совсем не позабавило.

– Тебе смешно? Они же могли тебя... покусать. Что бы я тогда делала?

– Но этого же не произошло, куколка. Позволь заметить, ради этого стоило пробежаться. «Биокаст» не существует, как я и думал. – Он был очень собой доволен. – Это все видимость. И теперь у меня есть доказательства.

– Ты о чем?

– Внутри нет ничего, кроме большого пустого склада с несколькими старыми ящиками, на которых написано «Вега индастрис». А эти машины на парковке – металлолом. Ни рулей, ни сидений.

Я растерянно помотала головой:

– Не понимаю. Мы видели, как входят и выходят люди. Парня из службы доставки и того, с папками.

– Все это часть надувательства, на случай, если появится кто-нибудь вроде нас с тобой. Когда речь идет о миллионах долларов, можно позволить себе небольшие дополнительные расходы на зрелищность мероприятия.

Можете считать меня дурой, но я все равно ничего не понимала:

– Но ты сказал, что фирма «Биокаст» была зарегистрирована. Как она может не существовать?

– Любой дурак, располагающий сотней баксов, способностью заполнить бланк и кем-нибудь, кто отвечал бы на звонки, может зарегистрировать свою фирму. Люди делают это постоянно, во всяком случае, всякие прохвосты. Они открывают липовые компании, убеждают людей вложить в них деньги, рассылают инвесторам подложные финансовые отчеты, а затем переводят деньги в офшоры, чтобы отмыть их. Такую схему чертовски сложно отследить, и инвесторам редко удается вернуть свои деньги. Главная проблема – напасть на след.

Я прищурилась, как будто это могло помочь мне сообразить, в чем дело.

– Мы напали на след денег?

– Почти. Во-первых, есть несуществующая фирма «Биокаст». Во-вторых, мой новый друг Фернандо. Если он тут работает охранником на протяжении двадцати лет, то что он тут охранял, если «Биокаст», согласно их же брошюре, – новая компания? Мое предположение – что он охранял «Вега индастрис». И, в-третьих, есть сам Вега.

– Мистер Вега приведет нас к моим деньгам?

– Если меня не подводит чутье, он укажет нам путь. Сейчас мне нужно раскопать все, что возможно, о Педро Вега и «Вега индастрис».

– Значит, снова копать?

– Да, по крайней мере, мне. Но тебе будет чем еще заняться, когда мы вернемся.

– Чем же?

– Надо еще больше разозлить Гордона.