Говорят, что наличие и использование больших пальцев – главный отличительный признак человека от обезьяны. Насколько я помню, у Гордона Уайера их было два, но при этом его нельзя было назвать человеком. К счастью, в нем стали просыпаться свойственные человеку эмоции. А именно, он начал очень сильно нервничать.

Мы с Говардом и несколькими дамами из Лиги избранных Уиллоу-Крика тайно готовили низвержение Гордона. Моей задачей было не дать ему радоваться жизни. Можно ли меня осуждать за то, что я испытывала удовольствие от своей миссии?

Честно говоря, я была счастливее, чем следовало (хотя, возможно, это было облегчение от того, что все наконец сдвинулось с мертвой точки), и я не знала, чем объяснить все мои порывы великодушия. Не было разумного объяснения тому, почему я вдруг отстаивала права оступившихся дам и помогала им во всем. На самом деле, последний раз я была столь беззастенчиво счастлива, когда мой художник проделывал со мной вещи, о которых лучше умолчать.

Я вспомнила о Сойере. Казалось, мною управляла неведомая сила, которая заставила меня сесть в машину и поехать в южный Уиллоу-Крик. Миновав привычную толпу митингующих и стройку, я пронеслась мимо раскрашенных, как пасхальные яйца, домов с облупившейся краской. Но, подъехав к дому Сойера, я обнаружила ворота, запертые на засов.

Я вышла из машины и заглянула в небольшие окошки в деревянных воротах. Окна дома были темные, двор зарос травой. Сойера здесь не было.

У творческих людей есть одна досадная особенность. Они подвержены частым сменам настроения и склонны все драматизировать. Если такой человек признается вам в любви, а вы отвечаете что-нибудь вроде «Спасибо за информацию», он примет это близко к сердцу. Я считаю, что в таком ответе нет ничего страшного. Но, судя по темному опустевшему дому на южной окраине Уиллоу-Крика, у Сойера на этот счет было другое мнение.

Затем я увидела деревянные вывески, как холсты, прислоненные к глинобитной стене и частично накрытые синим брезентом. Но я смогла разобрать одно слово. «Джен стар».

Было неудивительно, что мой миллионер оказался действительно связан со строительством, как и говорила Никки. Для меня же важно было другое – если это так, то, значит, он наверняка еще вернется, и у меня появится возможность объясниться. Но только объясниться – и все! Я хотела лишь этого, хватит угрызений совести за проявленную грубость.

А пока у меня были дела поважнее.

Во вторник утром я позвонила Во Бракену из «Уиллоу-Крик таймс». Пора было сделать ответное одолжение. Он оказался рад-помочь.

В среду появился заголовок: «Фреди с подругами идут обедать».

Статья была об открытии нового ресторана, на котором присутствовали мы с Пилар и Никки. Рядом была фотография. Я вырезала ее и кинула Гордону в почтовый ящик, на случай, если он не получает газет.

В четверг в «Таймс» вышла статья «Дамы из Лиги», рассказывающая о сплоченной организации, которая преодолевает различные трудности ради того, чтобы творить добро (иначе говоря, заставлять людей платить). Статья была снабжена фотографией, где я снова была в центре ЛИУК.

В пятницу, самый оживленный день в загородном клубе, мы с Пилар и Никки решили выйти в свет.

Как правило, дамы ходят обедать в загородный клуб в сопровождении мужчин – желательно мужей. Говард мог бы пойти с нами, но, когда мы заглянули в кабинет сказать, что уходим, он говорил по телефону. По его тону было ясно, что разговор затянется надолго. Я решила, что нам лучше пойти без него.

Мы приехали в клуб элегантно одетые, и наше появление напоминало проход по красной ковровой дорожке голливудских кинозвезд. Все обернулись посмотреть на нас, на этот раз не потому, что я была отверженной, а потому, что чисто случайно Гордон и его новая жена тоже пришли сюда поужинать.

В Уиллоу-Крике разводы случаются не очень часто, по крайней мере в высших слоях общества, так что члены клуба проявили крайнее любопытство. Но я пришла сюда не для того, чтобы устроить сцену. Мне хотелось попасться на глаза Гордону, который, как мне стало известно, будет здесь вечером.

Мы прошли к столику, на ходу улыбаясь и рассылая воздушные поцелуи собравшейся публике. Наверняка все нас заметили. Проходя мимо столика Гордона, Пилар и Никки не задержались, а я остановилась. Все в ресторане – и посетители, и официанты – затаили дыхание.

– О, Гордон, милый, какой сюрприз! – прощебетала я.

У бассейна он был полон презрения. Но план Говарда начал действовать. Гордон обвел блуждающим взглядом зал, а затем заставил себя улыбнуться. Джанет были чужды хорошие манеры, и она кинула на меня свирепый взгляд.

– Ты ведь помнишь Пилар, не правда ли? – сказала я, указывая на столик, где сидели мои подруги.

Он посмотрел в ту сторону. Пилар помахала ему.

– Ты, вероятно, слышал, что мы с Пилар преодолели все наши разногласия?

Гордон натянуто улыбался. Его нижняя челюсть подрагивала от напряжения.

– А о Никки, жене Говарда Граута, ты слышал? Никки кивнула.

Я широко улыбнулась на публику, потом понизила голос и наклонилась поближе:

– Помнишь, ты сказал, что мне придется доказывать, что ты украл мои деньги и что они не пропали?

Он вцепился руками в салфетку на коленях.

– Просто хочу, чтобы ты знал, что с каждым новым шагом, по мере того как открываются новые факты, твой крах все ближе. – Я выпрямилась и добавила: – Думаю, ты будешь великолепно смотреться в тюремной робе.

Могу поклясться, что он побледнел.

Я присоединилась к подругам. Мы заказали шампанское, мясо с картофелем, запеченным в сырной панировке, капусту брокколи и вишневый десерт. Два часа спустя, когда мы вернулись во дворец Граутов, нас уже ждал Говард.

– Дамы, мы напали на золотую жилу.

О, наверняка его слова означают, что отмщение Гордону не за горами.

– Что ты нашел?

– Я выяснил, каким образом Гордон оплачивает свою шикарную жизнь.

– Ну и как?

– Мне позвонил твой друг-банкир – тот, который опустошил твой счет, не подумав, что, может быть, ему следовало бы поставить тебя в известность. Это, конечно, не преступление, но если бы об этом заговорили во влиятельных кругах Уиллоу-Крика, это не лучшим образом сказалось бы на его бизнесе.

– Что он сказал?

– После того как я убедил нашего щедрого банкира в целесообразности сотрудничества со мной, он проговорился о том, что банк Уиллоу-Крика выделил Гордону личный кредит на текущие расходы.

Сердце у меня упало.

– Если он взял кредит, значит, деньги действительно пропали.

Говард лишь улыбнулся:

– Дорогуша, нельзя получить кредит, если у тебя нет поручительства.

– Что? И что он представил?

Глядя на сияющее лицо Говарда, можно было подумать, что настало Рождество.

– «Джен стар». Я замерла:

– Строительная компания в южном Уиллоу-Крике?

– Она самая.

– Не может быть! Разве она не принадлежит Сойеру?

– Сойеру? Нет, черт возьми, он был одним из митингующих!

Никки пожала плечами.

– Я-то думала, что он забросил искусство, чтобы заняться строительством, а оказывается, он рисовал лозунги для митингов.

Холодок пробежал у меня по спине. Значит ли это, что Сойер вообще не вернется? Что у меня так и не появится шанса все ему объяснить? Или что я все-таки влюбилась него?

– Но что еще лучше, – продолжал Говард, – после дальнейших настойчивых расспросов я выяснил, что «Джен стар» полностью принадлежит и «Дж. Р. Холдингс».

По выражению его лица было ясно, что это хорошие новости, но я представить себе не могла, почему.

– И угадай, чем еще владеет «Дж. Р. Холдингс»?

– Чем?

– «Вега индастрис».

Мне потребовалась пара секунд, чтобы осмыслить услышанное.

– Склад в Мексике, где зарегистрирована фирма «Биокаст»!

– Вот именно.

– Но что это означает? – спросила я. Мне было не сложно обсуждать такие темы, как отличия человека от обезьяны, но разобраться в том, что говорил мой юрист, я не могла.

Говард ухмыльнулся:

– Запутанным путем, которым Гордон надеялся скрыть ваши деньги, инвестированные в «Биокаст», вернулись и были истрачены на покупку земли «Джен стар». – Он коротко хихикнул. – Кто бы мог подумать, что хоть одна приличная леди из Лиги избранных станет собственницей земли в южном Уиллоу-Крике?

У меня закружилась голова. Все это время мои деньги были здесь, прямо под носом. Каждый раз, когда я пересекала железнодорожные пути, направляясь к Сойеру, я проезжала буквально мимо них.

– И говорят, что твой бывший устраивает завтра роскошный прием, чтобы объявить о своих планах относительно собственности и собрать еще больше денег. Я думаю, будет очень по-добрососедски, если и мы там будем.

Несмотря на все несчастья последнего времени, я оказалась участницей нескольких больших вечеров. Дебютный прием Никки. Выставка работ Сойера Джексона. А теперь этот. Сто пятьдесят не самых близких друзей Гордона соберутся на званый вечер, который затмит собой все другие мероприятия.

Будучи знакомой со всеми в городе, включая поставщиков провизии и официантов, нанимаемых для таких мероприятий, я знала все подробности о приеме Гордона – от порций белужьей икры размером с мяч для гольфа до сорта красного вина, которое он собирался подавать. Я чуть было не выдала себя, так мне хотелось позвонить и сказать, что красное вино – это плохой выбор, как для приема, так и для моих бежевых ковров. Но я удержалась.

Мероприятие было назначено на восемь часов, чтобы гости смогли полюбоваться на закат через мои французские окна, выходящие на запад. Говард, Никки, Пилар и я были готовы. Кика сидела за рулем моего «мерседеса». Мои родители ехали в машине позади нас, а на повороте на мою замечательную дорожку из красного кирпича мы встретились с караваном дам из Лиги.

Мы медленно продвигались вперед. Вдоль узкой дорожки стояли припаркованные автомобили – целое море «роллс-ройсов», «бентли», «мерседесов», «БМВ», «кадиллаков» и, Господи прости, «хаммеров». Вдобавок к этому были еще фургончики телевизионщиков, машины прессы, и я даже узнала несколько черных лимузинов сенаторов и конгрессменов. Гордон явно полагал, что он на пороге исполнения своей давней мечты – финансового успеха.

Наш кортеж подъехал к дому по кирпичной дорожке, взбудоражив всех лакеев. Мы припарковали авто и проследовали к парадному входу. Я сделала знак всем молчать и тихонько открыла дверь. Большая комната была заполнена людьми. В толпе я сразу заметила свою свояченицу Эдит, надменную, как цапля. Ничто так не возрождает былую любовь, как возвращение блудного брата вместе с деньгами.

Если бы я колебалась, стоит ли сделать запланированное, ее вид развеял бы мои сомнения.

Я узнала нескольких политиков и одного или двух репортеров. Но больше всего меня шокировали остальные присутствующие – толпа разряженных незнакомцев в огромных бриллиантах и кричащих нарядах от «Дольче и Габана».

Дамы с минимумом одежды и максимумом косметики расселись в ряд. Их пышные формы так туго обтягивала блестящая кожа, что они были похожи на надувных кукол из секс-шопа. Мужчины выглядели не менее живописно – своими белыми костюмами, туфлями из крокодиловой кожи и огромным количеством золотых цепей они напоминали о начале эры диско. Было видно, что у собравшихся гораздо больше денег, чем вкуса.

Гордон Уайер стоял перед толпой, улыбаясь фотографам, а мисс Мышка сидела рядом с ним.

– Я представляю вам, – самодовольно сказал он, – «Джен стар девелопмент»: поместья в Уиллоу-Крике. Беспрецедентная возможность инвестиций в строительство. Вы будете гордиться своим домом.

Прежде чем он успел показать собравшимся архитектурный макет, наступил наш грандиозный выход, который всполошил всех.

– Что здесь происходит, ко всем чертям?

При виде меня Минни подскочила:

– Убирайся из моего дома!

Разве так, спрашивается, встречают гостей?

– Тебе нельзя здесь находиться! Позовите охрану! Тебя арестуют за вторжение в частную собственность.

– Полагаю, мое имя есть в списке приглашенных. Кстати, посмотрите-ка, у меня есть ключ!

Глаза Минни сузились от злобы:

– Гордон, заставь их уйти.

– Фреди, – предостерегающе спросил он сквозь вымученную улыбку, так как защелкали вспышки камер, – что ты здесь делаешь?

Я заметила, что он вспотел.

С улыбкой я неспешно направилась к подиуму. Единственное, что помешало ему физически меня задержать, было то, что мой отец и Говард следовали за мной по пятам. Кроме того, моя мать тоже была здесь, а мы знаем, какие чувства она у него вызывает.

– Леди и джентльмены, – назвать так присутствовавших можно было с натяжкой, – в самом деле, строительство поместий в Уиллоу-Крике – дело беспрецедентное. То, о чем вам сегодня хочет рассказать Гордон, – изумительная площадка под строительство в южном Уиллоу-Крике.

При слове «южный» толпа встревожено загудела.

Я продолжила:

– Кто бы мог подумать, что несколько моих подруг из Лиги и я сама являемся крупнейшими инвесторами в эту собственность?

Гости были сбиты с толку. Гордон ошеломленно смотрел на меня.

– Точнее, до сих пор мы являемся единственными инвесторами, но нам ужасно приятно присоединиться к моему бывшему мужу и представить вам это новое строительство, тем более что... – барабанную дробь, пожалуйста... – только что было принято решение, что поместья в Уиллоу-Крике станут новым проектом Лиги на следующий год.

Энналайз, Гвен и другие дамы одобрительно зашумели. Недоумение гостей еще больше возросло. У Эдит был такой вид, будто она вот-вот испустит дух.

– Что за черт, – прошипел Гордон, но, когда он метнулся ко мне, на его пути встал мой папочка.

– Этим проектом можно будет гордиться, смею вас уверить, – невозмутимо продолжала я. – Участок земли, на котором будут построены дома для нуждающихся.

– Для нуждающихся? – раздались удивленные возгласы.

Гости вставали один за другим, на лицах их было написано недоумение, и говорили они с ужасным акцентом.

– Обещали строить особняки!

– Элитный жилой комплекс!

– С гербами на золотых воротах!

– Что за дела, Уайер?

Казалось, Гордон был на грани сердечного приступа и не мог произнести ни слова. Так как я всегда рада прийти на помощь, я продолжила.

– Разве он не предупреждал? – спросила я с невинной улыбкой.

Все в городе недоумевали, какое строительство можно вести в южном Уиллоу-Крике. Этот район не подходил для промышленного строительства или продажи земли в розницу. А кто захочет покупать дом в непрестижной части города? Публика, собравшаяся в данный момент в моей большой гостиной, – это люди, которые хотели купить роскошный дом в Уиллоу-Крике, но понятия не имели о том, что такое престиж.

– Я хотела сказать, что это будет замечательный проект, который оправдает вложенные вами средства. Кроме того, будьте уверены, что ваши деньги окажутся в надежных руках. Как выяснилось, я единственный крупный инвестор этого проекта, – я сделала реверанс, – поэтому я назначила отца директором строительства, в то время как мой юрист, Говард Граут, великодушно согласился занять место в правлении.

Когда мой отец помахал толпе, Гордон схватил меня за руку и потащил прочь из комнаты, прежде чем кто-нибудь успел среагировать. К счастью, мы не далеко ушли – папа и Говард остановили его.

– Ты не можешь этого сделать, – выпалил он.

– Конечно же, могу, дорогой, – ответила я сладким, как мед, голосом. – Ты использовал мои деньги и деньги моих подруг из Лиги избранных, чтобы купить эту землю.

– Ты не можешь этого доказать!

– Все уже доказано.

Это произнес Говард, выступив вперед и вручив Гордону кипу бумаг. Тому было достаточно прочитать верхнюю страницу. Он сам был юристом, хоть и не практикующим, как мы знаем, но он был достаточно умен, чтобы понять. Но просто на всякий случай...

– Говард отследил деньги, – объяснила я, – как только мы узнали, где искать. Он вычислил все твои грязные махинации: «Биокаст», «Вега индастрис», потом «Дж. Р. Холдинг», и, наконец, след привел к «Джен стар».

Мой отец выступил вперед:

– Черт. Я выпущу тебя на хлопковом поле, дам тебе фору, а потом побегу за тобой с двустволкой. Не думаю, что кому-то будет тебя не хватать.

– Папочка, – сказала я с нежностью, – я думаю, это не потребуется. Уверена, что Гордон все вернет без лишнего шума.

– Ни черта вы не получите.

– О, Боже. – Я посмотрела на Говарда. – Тогда придется поступить с ним по-плохому. – Я невинно пожала плечами. – Мы просто вернемся к гостям и объясним всем журналистам и членам правительства, что тебе будет несколько затруднительно управлять проектом из-за решетки – а именно там ты окажешься, если мы сообщим Генеральному прокурору штата, что «Биокаст» в действительности не существует. – Я набрала побольше воздуха, а потом выдохнула. – Хотя, кто знает, быть может, все эти люди, сидящие там, будут не против? Как ты думаешь?

Его лицо побагровело, а на шее вздулись вены, как красные линии дорог на карте.

– Фред, – сдавленно произнес он.

Я не обратила на это внимания и повернулась к юристу:

– Говард, если люди все-таки будут против, как это квалифицируется? Мошенничество? Вымогательство? Возмещение убытков в тройном размере, потому что наш крошка Горди рассылал подложные банковские отчеты приличным дамам из Лиги избранных? – Я посмотрела на своего бывшего мужа. – В самом деле, Гордон, мог бы придумать что-нибудь получше.

У него подкосились колени. К счастью, прямо позади него был стул. Я жаждала мести, но проливать кровь не собиралась.

– Что с тобой? У тебя изможденный вид. Хотя, полагаю, перспектива провести следующие десять-двадцать лет в компании уголовников у кого угодно вызовет приступ тошноты.

Он уронил голову на руки. Мне даже показалось, что он сейчас заплачет.

Я обернулась к отцу и Говарду:

– Судя по шуму, гости волнуются. Успокойте их, пока Гордон пытается взять себя в руки.

Мы остались одни. Гордон застонал. Через секунду он поднял на меня взгляд. Слезы высохли, как капля воды, пролитая на раскаленный техасский асфальт. Я видела, что его мозг снова заработал. Когда он заговорил, у него был кроткий вид – это не так просто изобразить после всего, что произошло.

– Прости меня, Фред, – сказал он с полным надежды невинным взглядом, который так ему удавался. – Клянусь, я не хотел, чтобы это произошло.

– Ты что, забыл обо всех бумагах, которые обманом заставил меня подписать за несколько месяцев до того, как ушел? Довольно сложно назвать это случайностью.

– Ах, это, – посетовал он. – Ладно, может, меня немного занесло. Но «Джен стар» должна была стать моим счастливым билетом, Фред, понимаешь? – Он застонал. – Все шло так хорошо. Но потом Джанет сделала эти снимки меня с этими... – Он выругался. – Затем она выяснила про «Биокаст». Что я мог сделать?

Это был один из риторических вопросов, но я все равно решила ответить:

– Для начала можно было не впутываться во все это.

Он скривился:

– Клянусь, Фред, я бы хотел вернуться назад и все исправить. Мы все ошибаемся.

Почти то же я сказала матери. Эта мысль поразила меня.

– Позволь мне все тебе компенсировать, – сказал он. – Теперь, когда фотографии изъяты и ты знаешь о «Биокасте», я скажу Джанет, чтобы собирала вещички. Я переоформлю весь проект на тебя и Лигу, как ты того хочешь. И тогда этот проект станет нашим звездным часом. Вместе. Как в старые времена.

Его речь была пылкой, и я вспомнила первые дни нашего знакомства.

– Значит ли это, что ты просишь меня вернуться к тебе?

– Да. Я никогда не переставал любить тебя.

– Правда? – прошептала я. Он начал расслабляться:

– Фред, мы созданы друг для друга, это было сразу понятно. Никто из нас на самом деле не хотел развода.

– Ты прав, Гордон, я не хочу быть в разводе. – Я улыбнулась широкой улыбкой Фреди Уайер, и меня охватило неподобающее чувство удовлетворения. – Но лучше быть разведенной, чем твоей женой.

Я развернулась и, переполненная не самыми благородными, но крайне приятными эмоциями, оставила оглушенного поражением Гордона.

Я взошла на подиум в зале, чтобы сказать несколько слов сбитой с толку публике.

– Леди и джентльмены, надеюсь, вы присоединитесь ко мне и Лиге избранных Уиллоу-Крика и вложите деньги в этот уникальный инвестиционный проект, чтобы помочь тем, кому не так повезло в жизни, как вам.

Один мужчина встал.

– Там не будет поля для гольфа?

– Боюсь, что нет.

– Не будет кондоминиумов?

– Простите, нет.

– Роскошных особняков площадью девятнадцать тысяч футов?

– Их тоже не будет.

Собравшиеся переглянулись, а потом, едва не сбивая друг друга с ног, кинулись прочь из дома. Дело в том, что расфуфыренным гостям Гордона компания меценатов в бежевом кажется не более привлекательной, чем они нам. Так что, когда ушел последний приглашенный, мы с моими родителями, друзьями и членами Лиги поняли, что нашли свой Новый проект.

Девушки издали пронзительный вопль радости, Говард закружил Никки. Гордон сидел оглушенный, как будто не мог понять, каким образом все вдруг пошло прахом.

Джанет Ламберт кипела от злости и просто не могла поверить в происходящее, когда пришли нанятые мною грузчики за ее вещами.

– Ты не имеешь права! – протестовала она. – Это наш дом! У нас есть документы, подтверждающие это!

– Ах да, совсем забыла. Говард?

Мой юрист выступил вперед и протянул еще один документ, на этот раз на дом.

– Подпиши здесь, Уайер.

– Он не будет это подписывать! – завопила Минни, а затем набросилась на меня. – Ты от всего отказалась!

– Верно! Но я не ведала, что творю. Это Гордон меня надул. И если я не ошибаюсь, финансовые документы для этого мошенничества подготовила ты. Надо же, как нехорошо.

Она сжала губы и стала ужасно некрасивой.

– И если ты не хочешь, чтобы я пошла и сообщила, куда надо, о мошенничестве с «Биокастом», а уберешься по доброй воле, Гордону, полагаю, стоит подскочить сюда и подписать все, что потребуется.

С видом побежденного Гордон прошаркал к нам, взял ручку и подписал бумаги.

Мышке лишь оставалось злобным взглядом следить, как ее чемоданы от Луи Вюиттона спускают по лестнице.

Когда грузчики закончили работу, я протянула ключ.

– Это от грузовика, который стоит снаружи, – сказала я и посмотрела на Гордона. – Уверена, если ты хорошо попросишь, твоя жена подвезет тебя.