На следующее утро небо над Медной цитаделью заволокли густые тучи, и рассвет был мрачным и серым. Гэйбл, Фрэнк и Регина стояли в пустом внутреннем дворе. Рядом с ними на каком-то булыжнике посапывал гоблин-горнист.

– Где Нэд? – спросила Регина.

– Он не придет, – ответил Гэйбл. – Он сказал, что больше не будет приходить на эти утренние собрания.

– Почему?

– Я не в курсе. Он просто сказал, что не будет, и все.

– Не похоже на Нэда, – заметила Регина.

– А тебе почем знать? – удивился Гэйбл. – Почем любому из нас знать? Он здесь всего четыре дня. Ты утверждаешь, что можешь узнать кого-нибудь за такое короткое время? Люди сложны. Нельзя судить о них по первому впечатлению.

Фрэнк фыркнул.

– Видимо, ты придерживаешься другого мнения, – сказал Гэйбл.

Фрэнк пожал плечами.

– Просто это не похоже на Нэда.

– Не все обладают потрясающей проницательностью людоеда, – с притворным восхищением заметил Гэйбл.

– Если мы большие, это еще не значит, что мы тупицы. По-моему, именно великий людоедский философ Гари сказал, что сложность, вообще говоря, иллюзия сознательного желания. Все вещи существуют в настолько простых формах, насколько это необходимо. А когда вещь называют «сложной», то подразумевают, что ты недостаточно наблюдательный, чтобы ее понять.

– О, тогда, я полагаю, ты понимаешь все на свете.

– Нет, но достаточно для осознания, что причина непонимания, как правило, – во мне, а не в той вещи, которую я пытаюсь осмыслить. Но что касается Нэда, здесь особо нечего осмысливать. Он довольно-таки незамысловатый.

– И на обманщика не похож, – поддержала Регина.

– Вы что, оба белены объелись? – вскричал Гэйбл. – Не могу понять, что в Нэде такого особенного? Просто очередной дурень у нас на пути. Или вы забыли, что мы договорились избавляться от них, пока один из нас не получит повышение?

– Не знаю, – сказал Фрэнк. – Предыдущих парней я кончал без проблем, но они все были уродами. А Нэд, похоже, на самом деле неплохой малый.

– Он идиот.

– Может, и так, – согласился Фрэнк. – Но это не значит, что он не может мне нравиться.

Гэйбл понимал, что надеяться на благоразумие Регины было бессмысленно. Он решил не тратить попусту время, а вместо этого подошел к горнисту и пнул его. Гоблин очнулся ото сна и, приведя себя в состояние боевой полуготовности, сыграл сигнал к собранию. В этот момент пошел дождь. Где-то вдали грохотал гром. Дождь усиливался, ветер становился холодней. Гэйблу совсем не нравилось, что он должен переносить такое, в то время как Нэд сидит в теплом и уютном офисе.

Орку пришлось признать, что это было не очень похоже на нового командира. Гэйбл гордился тем, что разбирается в людях по крайней мере не хуже любого людоеда. И он отлично понимал, что Нэд собой представляет. Его мнение не сильно отличалось от мнения Фрэнка. Нэд был неплохим, даже в каком-то роде приятным парнем. Но Фрэнка было легко обмануть, а Гэйбл всегда был предусмотрительно осторожным. Нэд был слишком скромным, слишком простым. Но в то же время он уж точно был бессмертным, а вдобавок, может, еще и тайным волшебником. Противоречие. Он был чересчур обыкновенным, чересчур заурядным, чтобы ничего не замышлять. В любом случае Нэд мешал Гэйблу. Орк потратил слишком много сил, убил слишком много людей, чтобы теперь отступать.

Бойцы Людоедского отряда все еще не привыкли вставать так рано, но этим утром они были готовы: им даже удалось собраться чуть быстрее, чем в прошлый раз. От этого, правда, они не выглядели счастливее. Проливной дождь тоже не поднял им настроения – из всех солдат только Мириам и Элмер были рады дополнительной влаге. Бледно-серая Салли казалась абсолютно несчастной. Капли дождя, попадая на ее чешую, превращались в пар. И хотя саламандра по-прежнему оставалась очень горячей, было заметно, что она дрожит.

Гэйбл коротко обратился к отряду. К своему собственному удовольствию он отколол импровизированную фразу, будто Нэд хочет обезглавить каждого солдата, чтобы посмотреть, как дергается тело. После этого Гэйбл передал отряд в распоряжение Фрэнку, который приказал солдатам бегать вокруг цитадели, скользя и шлепая по грязи. В это время орк отправился посоветоваться с командиром.

Охранники у офиса Нэда были отнюдь не такими преданными, как предыдущие, и разрешили Гэйблу постучаться. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Нэда.

– Да?

– Прошу прощения, сэр, – сказал Гэйбл, – но я хотел бы переговорить с вами.

Нэд недоверчиво покосился на своего первого офицера.

– Ты один?

– Да, сэр.

– Только давай побыстрее.

Гэйбл шагнул в офис Нэда и обнаружил внутри голые стены. В комнате не было ничего, кроме горы подушек. Гэйбл уже знал об этом, так как сам выполнял приказ освободить помещение, но видеть такое все равно было странно. Командир сжимал в руках красный посох, тот самый, которым он превратил дракона-чародея в утконоса.

Гэйбл не успел обсохнуть, и у него под ногами росла лужа.

– Почему бойцы бегают под дождем? – спросил Нэд.

– Просто приводим отряд в нормальное боевое состояние, сэр. Как вы и приказывали.

Нэд подошел к окну и взглянул на всклокоченное серое небо.

– Но ведь на улице ужасно сыро, верно?

– Это не помеха.

– Не помеха?

– Кое-кто, конечно, ворчит, сэр. Но чего еще можно ожидать от такого сброда? В последнее время у них хромала дисциплина, но они к ней привыкнут. Думаю, скоро они будут удивляться, как вообще раньше без нее обходились.

– Правда?

– Безусловно, сэр.

«Или, – подумал Гэйбл с веселой ухмылкой, – они ворвутся в твой офис и разорвут тебя на куски».

А это должно было немного охладить пыл Нэда, не важно, бессмертного или нет.

Нэд сел на гору подушек. Она выглядела довольно уютной, но что-то явно не давало ему покоя. Он крутил в руках посох. В Вечно Живом Нэде что-то изменилось, только Гэйбл не мог понять что.

– О чем ты хотел поговорить? – спросил Нэд.

– Кое-кто интересовался, как долго вы планируете пробыть здесь, сэр.

Нэд сжал посох так сильно, что у него побелели костяшки, а предплечья стали каменными.

– Думаю, так боевой дух не поднимешь. Все бегают на улице в такую погоду, а я сижу здесь в теплой и сухой комнате.

Гэйбл подчеркнуто громко усмехнулся, ведь Нэд не казался особо сообразительным.

– Я бы на вашем месте не волновался, сэр. Солдатам известен порядок подчинения. Они понимают, что у вас есть дела.

Орк обвел взглядом пустую комнату.

– Я могу объяснить это, – сказал Нэд. – Правда могу.

– Конечно, можете, сэр.

Орк пылко шевельнул своими длинными, гоблинского вида ушами.

Нэд помедлил. Затем он встал и принялся мерить шагами противоположный конец комнаты.

– Все не так просто, но у меня есть на то причины.

– Конечно, есть, сэр.

Гэйбл на мгновение нахмурился. Он надеялся на объяснение, но услышать его не ожидал. Ему начинало казаться, что у Нэда поехала крыша. Если командир не полностью свихнулся, то был по крайней мере слегка не в своем уме. Случись так, Гэйбл ничуть не удивился бы. Тайный волшебник или нет, человек не мог без конца умирать и оставаться совершенно здоровым.

– Поверьте мне, сэр, – добавил Гэйбл. – Я бы никогда не осмелился оспаривать ваши приказы. Я полностью доверяю вашим решениям. Но есть несколько солдат – я лучше не буду называть имена, сэр, – которые не верят в вас.

Он сделал паузу, ожидая, что Нэд спросит, кто же это такие. Гэйбл, конечно, будет настаивать, что не может выдать секретную информацию, и только после того, как Нэд прикажет ему говорить, он очень неохотно сдастся. Немного настырности – и Нэд с легкостью переключит свое внимание на Фрэнка и Регину, а это должно вернуть их в чувство.

Но Нэд не стал спрашивать, явив наглядный пример того, как трудно посеять раздор в душе человека, который не только не подозрителен, но даже не любопытен. За всю свою военную карьеру Гэйбл ни разу не встречал такого человека, как Нэд. Командир был аномалией для Безжалостного Легиона и, может быть, для любой другой армии в мире.

А аномалиям Гэйбл не доверял. Они так просто не случались. Именно поэтому они и назывались аномалиями. Гэйбл более пристально посмотрел на Нэда, пытаясь разгадать его тайну. Каждый человек что-нибудь да замышлял. Исключений не было. Кто-нибудь мог сказать, что это наблюдение в равной степени относится и к Гэйблу, но он-то знал, что это не так. Единственная разница между ним и всем остальным миром заключалось в том, что он никогда себя не обманывал.

– Что-нибудь еще? – осведомился Нэд.

– Нет, сэр, пожалуй, нет. Сказать бойцам, что вы не будете выходить еще несколько дней?

Лицо Нэда исказилось. Какая-то непонятная эмоция залегла в морщине на лбу и потемневшем взгляде.

– Да. Просто скажи им… скажи им что захочешь.

Нэд еще сильнее сжал посох и слегка нахмурился.

– Есть, сэр. Мне нужно перебрать кое-какие бумаги.

Гэйбл поспешно отдал честь и вышел. Образ Нэда снова и снова проносился в его мозгу. На полпути в свой офис орк внезапно остановился под проливным дождем. И улыбнулся.

Все было очевидно. Гэйблу просто не удалось сразу понять, что произошло с Нэдом, ведь он еще ни разу не видел его напуганным. Обычно все эмоции командира сводились к безразличному раздражению, равнодушному безразличию, раздраженному замешательству и озадаченному равнодушию. Даже когда на него накинулся дракон, Нэд скорее был сбит с толку, чем напуган. С другой стороны, что в этом странного? Какой такой ужас заставил бессмертного запереться в пустом офисе?

Гром расколол небо, и Гэйбл зловеще ухмыльнулся.

– Он больше не бессмертный.

Эту догадку, конечно, стоило проверить, но орк не привык действовать в одиночку. Он считал себя скорее заговорщиком, умом, стоящим за горой мускулов. Однако он не мог обратиться ни к Фрэнку, ни к Регине. Им нельзя было доверять. Ему нужен был кто-нибудь другой, кто-нибудь, кому не нравился Нэд. В Людоедском отряде было полно солдат, которые были не прочь избавиться от Нэда, но Гэйбл не мог выбрать первого попавшегося. Ему нужен был боец, на которого можно было положиться. Который убил бы Нэда за считаные секунды. Который понес бы наказание, если бы Гэйбл ошибся по поводу бессмертности Нэда.

Колонна солдат протрусила мимо него. Они все были в грязи и выглядели несчастными и раздраженными. Но в глазах-бусинках одного людоеда жажда убийства читалась особенно отчетливо. Гэйбл отозвал его из строя.

– Да? – сказал могильщик Ральф. – Чего надо?

– Как ты отреагируешь, если я тебе скажу, что знаю, как сделать так, чтобы тебе больше никогда не пришлось бегать под дождем?

Ральф вытер воду, которая струилась по его скошенному лбу и попадала в глаза.

– Кого я должен убить?