Комната тайных встреч вождя была не единственным тщательно скрываемым секретом замка Маконес. Уже два дня после прибытия каравана со свадебными подарками маркиза Чизендена Джессалин просыпалась утром в огромной постели главной спальни замка и обнаруживала на подушке рядом с собой букет вереска и новые туфли. И сюрпризы на этом не кончались, потому что к каждой новой паре туфель прилагались платье и белье соответствующего цвета. Когда она задавала вопросы своему мужу, он загадочно улыбался, целовал ее, желал доброго утра и поспешно удалялся наблюдать за работами в замке.

Джессалин никогда не была счастливее, а жизнь клана Макиннес теперь была даже лучше, чем до восстания. Джессалин надеялась, что ее эйфория будет длиться вечно, но в полдень, когда в кухню, где она помогала женщинам сбивать масло, Йен Маккарран привел молодого человека, она поняла, что счастье кончилось.

– Я прибыл из Глен-Крейга с посланием для Макиннес, – объявил гонец.

– Я – Макиннес. – Джессалин встала и, сняв передник, протянула руку за письмом.

– Это устное послание, – пояснил он. – И я должен сообщить его только вам. – Он многозначительно посмотрел на женщин, сидящих у маслобоек.

– Идемте со мной. – Джессалин сделала знак Йену следовать за ней и повела посланца мимо рабочих, ремонтирующих замок, в комнату, которая раньше была кабинетом ее отца. Она провела молодого человека в комнату, а Йен остался у двери. Джессалин закрыла дверь, чтобы приглушить шум во дворе и чтобы никто, кроме Йена, не мог подслушать то, что будет сказано.

Молодой человек огляделся, любуясь красивой мебелью, гобеленами и картинами, висящими на стенах, и медными канделябрами с ароматными восковыми свечами. Эти свечи прибыли из Лондона от свечного фабриканта, но вскоре клан сможет сам изготовлять такие свечи из пчелиного воска и трав, собранных в саду у замка. Джессалин переполняло чувство гордости и благодарности к Нейлу и его деду, потому что гонец из Глен-Крейга видел кабинет ее отца таким, каким он и должен был быть, а неограбленным, как всего лишь два дня назад.

– Что вы должны мне передать? – спросила она.

– В вашу сторону двигаются английские солдаты, миледи, – заявил он без предисловий.

Джессалин пошатнулась и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от страха. Но она была главой клана и потому сдержалась.

– Англичане идут сюда?! – Он кивнул:

– Да. Они следуют за вашим караваном от самого Эдинбурга. Они должны быть здесь к утру. – Он посмотрел на нее. – Солдаты уже были бы здесь, но они обыскивают каждую деревню и долину на своем пути.

– Зачем? – спросила она, молясь, чтобы предчувствие ее обмануло. Она надеялась, что английские солдаты не опознают ее старейшин и Магду с Флорой.

– Англичане, – ответил юноша. – Они ищут трех англичан, исчезнувших из форта, который они строят в Килкемине.

– Почему они обыскивают горы? – Джессалин изобразила спокойствие, которого на самом деле не испытывала. – Английские солдаты уже были здесь раньше. Разумеется, они знают, что мы никогда бы не стали укрывать вражеских солдат. Клан Маконес сражался и умирал за короля в изгнании.

– Они не думают, что вы предоставили им убежище, – высказал он свое наблюдение. – В деревнях говорят, что англичане считают, будто один из наших кланов похитил их солдат и держит их ради выкупа. А тут богатый караван направляется в горы….

– Прямо к нашему порогу.

– Да.

Джессалин побледнела.

– Мой вождь хочет знать, правда ли это.

– Он предлагает свою помощь в случае нападения англичан? – спросила она.

– Он не сказал. – Юноша вздохнул, потом спросил: – Вы удерживаете английских солдат ради выкупа?

– Нет, – честно ответила она. – Не удерживаем. Вы можете передать своему вождю, что я недавно вышла замуж, и этот караван привез свадебные подарки и отчаянно необходимые нам припасы.

– Хорошо, что вы восстанавливаете свой замок. – Юноша теперь оглядел комнату совсем другим взглядом. – Сейчас, когда вы снова богаты, вы захотите защищать свою собственность.

– Да, – ответила Джессалин, правильно оценив его взгляд. – Вы можете рассказать вашему вождю о богатстве, которое увидели. И вы можете также сказать ему, что Макиннес не бедная беззащитная женщина, преследуемая своими соседями. Мой муж влиятельный человек и храбрый воин. Он сможет защитить наш клан. Было бы гораздо лучше стать его союзником, чем оставаться врагом.

– Да, миледи.

– Наша кухарка накормит вас перед отъездом. И пожалуйста, поблагодарите вашего вождя за предупреждение.

– Большое спасибо, Миледи. – Парень поклонился. – И вам не стоит беспокоиться насчет намерений моего вождя. Хотя он очень расстроится, узнав, что вы вышли замуж, он будет рад услышать, что вы больше не беззащитны, потому что, честно говоря, вы всегда ему нравились. Он ведь предлагал вам руку и сердце несколько месяцев назад, когда еще был жив старый вождь.

Джессалин открыла дверь и приказала Йену проводить посланца на кухню.

– Миледи? – Гонец обернулся.

– Да?

– Мой вождь просит, чтобы вы послали гонца в клан Мунро.

Она кивнула:

– Считайте, что это уже сделано.

Джессалин подождала, пока они не скроются из виду, закрыла дверь и рухнула в ближайшее кресло. Ее колени дрожали под юбками – не только из-за новостей, что сассенакские солдаты направляются в Гленонгейз, но и от новости, что ей едва удалось, избежать брака с вождем Грантом Глен-Крейгом. Ему было уже за пятьдесят, он был лысый и рябой, а его дыхание могло убить пару быков на расстоянии ста шагов. Она посмотрела на дверь. Шапка ее отца, украшенная двумя орлиными перьями, висела на крючке, очевидно, забытая женщинами, которые занимались его телом и убирали его личные вещи. Джессалин, сняв шапку с крючка, поднесла ее к лицу, вдыхая родной запах. Пять месяцев назад вождь горцев Грант Глен-Крейг сватался к ней, и пять месяцев назад ее отец ему отказал, предпочтя английского лорда, которого она ни разу в жизни не видела. Джессалин прижала отцовскую шапку к сердцу.

– Спасибо, па, – прошептала она. – Спасибо тебе за Нейла.

– Можешь представить мое удивление, когда после нескольких недель в Эдинбурге, где я ждал письмо из Лондона о том, что гильдия каменщиков наконец изготовила камни, необходимые для завершения строительства стены в форте Огастес, нам приказали присоединиться к каравану, идущему не в форт, а в деревню Гленонгейз в нескольких часах пути на север! – Винченцио рассказал об этом Нейлу, когда они осматривали состояние восточной стены часовни.

Главный каменщик родился во Флоренции, но провел свою юность в Лондоне, где его отец был главным каменщиком у сэра Кристофера Рена. Винченцио был подмастерьем у своего отца, а потом сам стал главным каменщиком. Нейл знал его много лет. Они познакомились у Рена, когда Нейл брал у него уроки мастерства.

– Нам понадобится укрепить северную стену. – Нейл показал на кладку. – Раствор обвалился по всей стене, и я бы хотел убрать часть восточной стены часовни и добавить еще один витраж. Что-нибудь с овечками и детишками, – предположил он, глядя на сценки, украшающие другие витражи. – Чтобы проиллюстрировать и любовь Бога, а не только его гнев. И нужно заменить переднюю часть крыши. – Он повернулся к Винченцио и застал каменщика склонившимся над своими записями. – Итак, – Нейл вернулся к сообщению друга, – вы поехали в ту деревню, прежде чем приехать сюда. Что вы там делали?

– Где? – спросил Винченцио.

– В деревне, в которую вас послали, прежде чем вы ггрибыли сюда, – терпеливо повторил Нейл. Винченцио выглядел озадаченным:

– Не было никакой другой деревни. Нас послали в Глен-Иннес, и вот мы здесь.

– Ты, наверное, ошибаешься. Деревня, в которую вас послали, расположена в нескольких часах пути от форта Огастес, а мы гораздо дальше в горах. – Теперь пришла очередь Нейла удивляться.

Винченцио рассмеялся:

– О нет, друг мой, это ты ошибаешься. Твоя деревня и Глен-Иннес – это одно и то же. Форт Огастес вон за той излучиной, за холмами. Если бы зубцы стены не грозили осыпаться под нашими ногами, мы, наверное, могли бы увидеть его со стены. Нейл? Нейл, куда ты? – Главный каменщик остался стоять с открытым ртом, когда его друг чертыхнулся и побежал в замок.