Они быстро пробрались мимо столиков с закусками и освежающим питьем в дальний конец зала, к выходу на террасу. Джарред успел заметить Гриффина и Алисию, стоявших неподалеку, но то, что они тоже могли увидеть его с Сарой, не остановило Джарреда. Положив ладонь Саре на талию, он обвел ее вокруг стола с пуншем, и они вышли через стеклянные двери и окунулись в прохладный вечерний сумрак.

Джарред увлек Сару вниз по ступенькам и дальше по освещенной фонариками дорожке в сад. Он не останавливался, пока они не оказались у разросшейся живой изгороди, за которой начинался лабиринт.

– Дже…

Но, обняв ее и завладев ее губами, он проглотил этот легкий вздох, который слетел с них вместе с его именем. Дразнящими прикосновениями он побудил ее раскрыть губы, чтобы получить возможность позволить себе разные вольности. Сара послушалась, раскрыла губы в молчаливом приглашении, и его язык устремился вперед, исследуя, убеждая, утоляя… В то же самое время его руки пришли в движение. Сара задрожала от восторга и ожидания, а ее колени моментально сделались ватными.

Джарред быстро подхватил ее на руки и вошел с ней в заросли. Но это заставило его прервать поцелуй, и Сара слабо запротестовала.

– Простите за то, что снова прерываю наш урок, моя прелесть, – проговорил он, покусывая ее нижнюю губу, – но мы стояли слишком на виду.

– Но теперь-то нас никто не увидит. – Она огляделась.

– Еще слишком рано. Скоро в помещении станет жарко, и тогда парочки начнут выходить в сад. Потому дорожка и освещена. – Он наклонился к ней и быстро поцеловал ее. – Этот лабиринт – излюбленное место свиданий. К счастью, большинство так и не дойдет до его конца, куда мы как раз направляемся, и осядет на скамейках и в бельведере.

– А куда мы направляемся? – прошептала Сара, крепче обхватывая его руками за шею, в то время как он углублялся в заросли. Он прошел мимо нескольких каменных скамеек и маленького грота с круглым мраморным бельведером, окруженным колоннами в греческом стиле.

– Туда, где нам точно никто не помешает, – ответил он, безошибочно выбирая нужные повороты лабиринта.

Сара покосилась на него в темноте.

– Вы идете очень уверенно… – Ревность, это зеленоглазое чудовище, внушила ей подозрительность. – Вы уже были здесь раньше?

Он усмехнулся. Сара увидела, как блеснула полоска белых зубов.

– С кем? – спросила она требовательно.

– А это, мисс Любопытный Нос, – ответил он, вспомнив имя, которым называл ее в детстве, и прикоснулся губами к кончику ее носа, – не ваше дело.

Внезапно он остановился и опустил ее на землю.

Беседка, находившаяся в центре лабиринта, была возведена здесь вскоре после того, как выстроили сам дом. Снаружи беседка выглядела точной копией дома, только уменьшенной. С одной лишь разницей.

Крыша дома была сплошной и массивной, тогда как в беседке ее сделали стеклянной, так что днем в нее заглядывало солнце, а ночью – звезды. Внутри же находилась одна большая комната, представлявшая собой идеальное место для детских игр. Впрочем, и взрослые чувствовали себя в ней вполне уютно.

Когда-то, еще до того как в доме поселились Гаррисоны, беседка как раз и предназначалась для детей. Но когда Джарред последний раз побывал здесь, детская мебель уже была отсюда вынесена, а на ее место поставили удобную кушетку с дюжиной подушечек. Поскольку дети Гаррисонов были еще слишком малы, чтобы играть самостоятельно, Джарред надеялся, что беседка по-прежнему меблирована в расчете на взрослых.

Подойдя к двери, Джарред стянул перчатки и пошарил в углублении стены за правым фонарем над входом в поисках ключа. Ключ был на месте! Он взял его, вставил в замочную скважину и повернул.

Дверь раскрылась бесшумно, смазанные петли не издали ни единого скрипа. Джарред быстро подтолкнул Сару вперед, затем закрыл дверь, запер ее и положил ключ в карман. Сара тихо ахнула.

Они оказались в довольно большой комнате, единственными предметами мебели в которой были… большая кровать, тумбочка, кресло-качалка и огромное зеркало.

– Вижу, Гаррисоны с последнего раза потрудились над комфортом. – Джарред похлопал рукой по покрывалу. Оно было свежевыстиранным. Он с улыбкой повернулся к Саре.

– И когда был этот последний раз?

– Сара, Сара! – Он прищелкнул языком. – Ревность вам не к лицу.

– А это и не ревность, а просто любопытство, – возразила она.

– А теперь кто из нас кого обманывает? – засмеялся он.

– Ну, может быть, я и правда немножко ревную, – призналась она. – Но это только потому, что я думала, что вы сохраните… останетесь… ну, вы понимаете… – Она смутилась, подыскивая правильное слово.

– Девственником? – Джарред сел на кровать, вопросительно подняв брови.

– До тех пор, пока я не вырасту. – Она пригвоздила его к месту обвиняющим взглядом. – Но вы меня не дождались!

– Конечно, нет, – согласился он. – Я нормальный, здоровый мужчина с естественными потребностями. И я удовлетворял их… когда представлялся случай. – Он подмигнул ей и неожиданно для себя перефразировал шестой пункт Великой хартии Лиги свободных братьев: – Конечно, это занятие не доставляло мне никакого удовольствия. Я смотрел на него как на лекарство, которое следует поскорее проглотить. Я приносил себя в жертву на алтарь познания и тратил время, чтобы в будущем стать лучшим учителем для вас.

Сара засмеялась.

– Прошлой ночью… – начала она.

– Этим утром, – поправил он.

– Этим утром вы решительно отказались учить меня.

Джарред кивнул.

– Утром вы застали меня врасплох. Я не был готов услышать ваше предложение. – Он взял ее за руку и легко потянул к себе, заставив Сару подойти к нему на шаг. – Но у меня был целый день на раздумье и целый вечер, чтобы рассмотреть вашу грудь, и… – Он пожал плечами. – Пожалуй, я слишком поспешил со своим решением. Я думаю, что правы вы. Я самый подходящий мужчина для того, чтобы обучить вас всему необходимому – тем более что замуж вы не собираетесь. Я имею в виду, что девушке не стоит оставаться полностью несведущей, начиная карьеру…

– Или выходя замуж, – быстро добавила Сара. – Если она решит выйти замуж.

– Именно, – согласился Джарред. – Каждая барышня должна иметь какое-то представление о том, что от нее потребуется…

– Как это верно! – выдохнула Сара. Их губы разделяло всего несколько дюймов.

– А учителю полагается некоторая компенсация за труды…

– Полностью согласна. – Сара придвинулась ближе к нему, трепеща от волнения.

Джарред выпустил ее руку, нацелившись взглядом в ее декольте.

– Вы не против, если я удовлетворю свое любопытство? – галантно осведомился он.

– Не стесняйтесь, – разрешила она.

Джарред зацепил пальцем квадратный вырез платья и провел им из стороны в сторону, ощупывая ткань лифа. Когда костяшки его пальцев прикоснулись к ее груди, Сара застонала и непроизвольно подалась вперед.

Джарред медленно потянул лиф вниз, и ее грудь высвободилась из его оков.

– Что мы тут имеем? – пробормотал он глухо. – Французские пирожные с глазированными розочками, это как раз для меня. – Он взглянул на нее, чтобы оценить ее реакцию, потом медленно наклонился и провел языком по одной ее груди снизу вверх, успев ощутить крохотные капельки испарины. Затем его губы сомкнулись вокруг трепещущего соска.

Силы небесные! Ноги у Сары подкосились, но Джарред был начеку. Он поддержал ее и усадил к себе на колени, после чего, одной рукой по-прежнему придерживая ее за талию, другой предпринял новую атаку, скользнув ею под юбки.

Огонь пробежал по ее телу, словно от глотка хереса на пустой желудок. Только этот огонь был в тысячу раз восхитительнее любого алкоголя. Сара ахнула. А он продолжал целовать ее затвердевший сосок, слегка сжимая его зубами, и от этого у Сары в потаенных местах ее тела, в существовании которых никогда не признается ни одна приличная барышня, начали происходить странные веши.

Сара изогнулась, и из ее горла вырвалось бессвязное восклицание. Она теснее прижалась к нему, запустила пальцы в его густые черные волосы и притянула к себе его голову. А Джарред продолжал дразнить ее своим бессовестным языком, с восторгом ощущая волны желания, пробегавшие по ее телу. Дочь священника из Хелфорд-Грин получала такое же удовольствие от его прикосновений, какое получал он сам, прикасаясь к ней.

Приподняв голову, чтобы глотнуть воздуха, он мягко увлек ее на кровать. Затем медленно переключил внимание на другую грудь. Ему хотелось расстегнуть на ней платье и стянуть его вниз через бедра, но он сдержался и обдал влажным горячим дыханием ее второй сосок, прежде чем накрыть его жадными губами.

Ему хотелось трогать и трогать ее до бесконечности, Хотелось погрузиться в ее сладостное горячее лоно, ощутить пульсирующей плотью обволакивающий жар ее тела. Хотелось вместе с ней полететь в бездонную пропасть, а затем взмыть вверх на головокружительную вышину…

И хотелось, чтобы она тоже прикасалась к нему и ласкала его так же, как он ласкал ее и прикасался к ней.

Джарред оторвался от ее груди и вернулся к губам, а рука его в это время нащупывала путь под ее единственной нижней юбкой к подвязкам и коже над ними. Он провел ладонью по бедру.

Сара прерывисто втянула воздух в тот миг, когда его пальцы через разрез на панталонах нашли спрятанный в них треугольник мягких волос. Она уперлась руками ему в грудь и заставила прервать поцелуй.

– Джейс?

– Тише, милая, – прошептал он ей в самые губы. – Все будет хорошо.

– Джарред…

Он судорожно вздохнул. Он сознавал, что, пользуясь ее неопытностью, в надежде исследовать то, что она позволит ему, пусть даже благоразумно отступив, не нанеся ущерба ее целомудрию, он ступает за заповедную территорию. Ему следовало остановиться немедленно и отослать ее назад к тетушке. Но впервые в жизни Джарред не мог заставить себя поступить правильно. Впервые в жизни ему хотелось послать осторожность ко всем чертям.

Джарред вздохнул. Кто бы мог подумать, что эта малышка Сара Экерсли способна так воспламенить его? Что сама захочет шагнуть в пылающий костер?

– Хотите, чтобы я перестал?

– Нет… – выдохнула она.

– Что же тогда? – Он поочередно поцеловал ее в подбородок, в уголок губ, в кончик носа и в веки, после чего его губы опустились ниже.

– Мне больно, – застенчиво прошептала она. – Больно там, где раньше никогда не болело.

– И что, по-твоему, это означает, моя милая? – улыбнулся он.

– Я не вполне уверена. Но того, что вы делаете, словно бы мало. Мне хочется чего-то… большего. От чего эта боль пройдет.

– Да? – Он жадно посмотрел на нее. Что за невероятная девица! Но разве мог он просить ее о большем?

– Мне не на что жаловаться, – быстро добавила она, когда он начал лениво поглаживать ее мягкие завитки пальцами. – То, что вы сейчас делаете, – это самое восхитительное из всего, что я испытывала. Кроме разве что того, что вы делали с моей… – И она густо покраснела.

– Грудью? – предположил он.

– Да, – прошептала Сара. – Мне так понравилось, когда вы брали их губами. Совсем как младенец.

– Вот так? – Он сопроводил слова действием, накрыв кончик пышного полушария цвета слоновой кости горячими губами и втянув его глубоко в себя.

Сара зажмурилась и застонала. Джарред даже перестал дышать, силясь удержать себя в руках. Этот звук, вырвавшийся из ее горла, а также вид и запах разгоряченной плоти толкали его переступить запретную черту.

– А теперь другую… – Джарред подверг той же процедуре ее вторую грудь, и Сара едва не свалилась с кровати в порыве экстаза.

– Силы небесные!

Он ближе склонился к ней:

– Что вы сказали?

– Не помню, – выдохнула она. – Не могу соображать. Сейчас я способна только чувствовать.

– Так и должно быть; моя милая, – прошептал Джарред ей на ухо, вслед за чем лизнул его языком, от чего ее снова бросило в дрожь наслаждения. – А теперь почувствуйте-ка вот это… – И он обвел пальцем вокруг ее покрытого мягкими волосами холмика, затем погрузил пальцы в теплую влагу и коснулся запрятанного в лепестках упругого маленького бутончика.

– Ох, да…

У Сары не нашлось слов, чтобы описать потрясение, которое она испытала вместе со множеством восхитительных и запретных ощущений, когда дерзкие и такие искусные пальцы Джарреда проникли внутрь ее. Она с его именем на губах подалась навстречу этим пальцам, которые явно знали, что делают. Эти неслыханные ощущения пробудили в ее сокровенной глубине немедленный отклик.

Желания, еще ни разу не испытанные, рвались наружу и требовали немедленного утоления.

– А как вам вот это? – И его палец проник еще глубже. Сара затрепетала. – Если вы такого мнения об одном, давайте попробуем и другой, хорошо? – Он высвободил руку и проскользнул в нее теперь уже двумя пальцами, поглаживая, массируя, приготавливая…

– Ох, Джейс, это так… – Сара схватила его за плечи. Он продолжал интимные ласки, а Сара изгибалась, пытаясь приникнуть как можно ближе к нему. И заставить его приникнуть ближе к ней.

Она знала, что его фривольное обращение с ее интимными частями тела должно было шокировать ее, как не могло не встревожить его умение искусно вызывать в ней наслаждение, а вместе с ним и желание. Он умело заставил ее позволить ему все, чего он хотел.

Сара всегда подозревала, что она – всего лишь глина в его руках. Но она даже не представляла, насколько хорошо он понимает, как с ней обращаться. До нынешней минуты она только догадывалась, как сильна в ней потребность его любви.

Он, кажется, знал ее куда лучше, чем знала она саму себя. Он был прав, отказавшись стать ее первым любовником. Разве она смогла бы расстаться с ним, испытав один раз то, что испытывала сейчас? А Джарред больше всего хотел оставаться свободным.

Сара понимала, что они не должны делать то, что делают. Но ей было все равно. Ей следовало возмутиться или испугаться в ответ на вольности, которые он себе позволял. Но она хотела этих вольностей. Она даже поощряла их. И разве мог ее любимый Джейс смутить или испугать ее? Наслаждение, которое он дарил ей, было ни с чем не сравнимо.

Она хотела этого. Она не могла обойтись без этого. И она хотела этого именно от Джарреда. Не важно, что он не любил ее и не собирался на ней жениться. Она любила его. Она любила его всегда, и этого было достаточно. Потому что и Джарред что-то испытывал к ней. В противном случае он бы не смог ласкать ее с такой бесконечной нежностью и так бережно исследовать самые потаенные ее местечки.

– Ну, пожалуйста, – выговорила она так проникновенно, что Джарред даже не сразу понял – то ли она просит его продолжать, то ли прекратить. Он возобновил ласки, глубже устремляя пальцы, и Сара непроизвольно сжала колени, но затем тут же раздвинула их, чтобы открыть ему доступ. И Джарред понял, каков ее ответ.

Наслаждение – горячее, вязкое, опасное – пронеслось по телу, наполняя ее невыразимыми желаниями и разнообразными эмоциями. Все они проистекали из того места, которому Джарред уделял сейчас свое благосклонное внимание. Она приподняла бедра и выдохнула его имя.

Джарред снова поцеловал ее, сначала нежно, затем страстно. Он видел, насколько близка она к освобождению, даже если и не вполне понимала, что с ней происходит и чего ждать. Успев устать от усилия, с которым он себя сдерживал, Джарред хотел бы и сам получить блаженное освобождение. И все же он медлил. Глубже проникнув в складки, омываемые медом, который она источала, он прижал большой палец к ее сердцевине. Сара содрогнулась, ее хрупкое самообладание рассыпалось, испытываемое напряжение враз отпустило ее. Она обмякла в его руках.

Она открыла глаза и посмотрела на него с выражением благоговейного трепета и радости. У Джарреда перехватило дыхание. Выражение ее глаз и смутило его, и вознаградило десятикратно за самоотверженную сдержанность.

– Сейчас стало легче? – спросил он.

Сара покраснела.

– Гораздо легче. – Она с наслаждением потянулась, словно кошка, потом внезапно обхватила его лицо ладонями.

– Спасибо, – сказала она просто и, притянув его голову к себе, поцеловала в губы.

– Рад был служить, – прошептал он, в свою очередь, завладевая ее ртом. Он поцеловал ее снова, со всей подавляемой страстью и желанием, которое с таким трудом сдерживал. Он целовал ее до тех пор, пока ее косточки не превратились в желе, а она только и успевала пылко отвечать на его поцелуи.

Сгорая от желания, испытывая головокружение от нахлынувших на него эмоций, Джарред оторвался от нее.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего не случилось.

– Почему вы меня не целуете?

– Потому что я вас хочу. – Он склонился лбом к ее лбу и судорожно вздохнул. – Я хочу большего.

Только теперь Сара увидела, что, тогда как сама она чувствовала себя гораздо лучше, освободившись от напряжения, которое он вызвал в ней, Джарред явно выглядел не лучшим образом.

– Скажите, что надо делать.

Он хрипло рассмеялся:

– Таких вещей обычно не просят у невинной девушки после первого танца.

– То, что вы сейчас со мной делали, тоже обычно не делают с невинными девушками ни после первого, ни после второго танца, – напомнила ему Сара.

– И даже третьего или четвертого, – добавил он, смеясь все тем же нервным смехом.

– Тогда почему бы нам не пропустить третий и четвертый танец? Вместо этого научите меня, как мне доставить вам такое же удовольствие, какое вы доставили мне.

– Сара, милая, – пробормотал он. – Это займет куда больше времени. – Ему вдруг пришло в голову, что вся его жизнь может уйти на то, чтобы научить ее всему, что он хотел бы от нее получить.

– Начните с того, что вы сейчас хотите больше всего. – Она блаженно улыбнулась. – В нашем распоряжении целая ночь. А вы единственный, кого я вписала в свою бальную книжку.

– Иисус! – воскликнул Джарред. – Я совсем забыл о танцах. Мы слишком долго отсутствовали. – Он поправил на ней лиф, прикрыв грудь, и со стоном помог ей подняться.

– Что с вами? – беспокойно спросила его Сара.

– Я не могу вернуться назад в таком виде.

Сара оглядела его при свете луны. Он выглядел безупречно, разве что галстук немного сбился набок. Даже волосы не растрепались. Она сомневалась, что о ней можно сказать то же самое.

– В каком виде?

– Вот в таком. – Он взял ее руку и заставил коснуться переда своих бриджей.

Выпуклость, которую она ощущала и раньше, теперь, казалось, еще больше увеличилась.

– О… – Сара начала гладить это место легкими круговыми движениями. – Но идти ты можешь?

– С трудом, – выдохнул Джарред. – А танцы вообще отпадают.

– Вам больно?

Джарред чмокнул ее в нос.

– Чертовски.

– И часто с вами такое случается? – нахмурилась Сара.

– Только когда я с вами. – Он сам удивился тому, что сказал правду. Джарред всегда гордился своим умением держать себя в руках и не помнил случая, когда не сумел бы усмирить себя. К несчастью, сегодня он ничего не мог с собой поделать. – Короче говоря, я не смогу появиться в зале до тех пор, пока это не пройдет.

– Могу я чем-то помочь?

Возможно ли? Может быть, он умер и вознесся на небо? Или дочь священника из Хелфорд-Грин и впрямь предложила ему такое? И то, что она вряд ли понимала, что именно предлагает, не имело ровно никакого значения.

Как же он нуждался в ее помощи! Но он еще не утратил ни хороших манер, ни благоразумия и понимал, что невозможно просить ее ни о чем подобном. Закрыв глаза, он стал считать до двадцати, пытаясь прогнать из головы видения, в которых Сара делала все то, что он от нее хотел. Опускалась рядом с ним на колени… Или склонялась над ним, распростертым на кровати… Или доставляла ему наслаждение с помощью пальцев… Или лежала под ним, обхватив его ногами, а он зарывался в ее плоть…

Он не успел досчитать до двадцати четырех, как почувствовал, что Сара пытается расстегнуть пуговицы на его бриджах.

– Нет, Сара, нет…

Но было поздно. Она расстегнула пуговицы. И теперь смотрела на оттопырившиеся спереди кальсоны.

– Можно, я удовлетворю свое любопытство? – вежливо спросила она, повторяя его недавнюю фразу.

– Не стесняйтесь, – разрешил он, с трудом проглотив слюну.

Сара поддела пальчиком край его кальсон. Джарред резко втянул в себя воздух.

– Что у нас тут есть? – медленно проговорила Сара, прикасаясь кончиком пальца к его напряженной плоти. – Французский эклер без глазури?

Джарред зажмурился и закусил нижнюю губу, а Сара провела пальцем вверх и вниз по представшему перед ней во всей красе объекту.

– Он исключительно английский, – пробормотал Джарред сквозь зубы. – И начинен кремом. Берегите перчатки, миледи, не то запачкаетесь.

Сара пригляделась и поняла, что он прав. На самом кончике блестела перламутровая капелька. Она быстро расстегнула и стащила с руки перчатку, чтобы прикоснуться голой рукой. То, что она ощутила, удивило ее. Она предполагала наткнуться на нечто твердое, но поверхность под ее пальцами оказалась мягкой. Невероятно мягкой, бархатистой. И это ее заинтриговало. Она растерла капельку по мягкой плоти и зачарованно увидела, как на ее месте немедленно выступила вторая.

– Он и правда начинен кремом, – сказала она, сжимая пальцы.

– Полегче, – предостерег он, содрогаясь от боли, смешанной с удовольствием. – Давить нельзя. Тут надо действовать только лаской.

И он был прав. Сара оказалась способной и восприимчивой ученицей. Когда она, следуя его указаниям, начала осторожно потягивать и поглаживать его напряженную плоть, он затрепетал от наслаждения. Но его самообладание достигло предела.

– Хватит! – велел он, прислоняясь лбом к ее лбу, чтобы немного отдышаться и взять себя в руки.

Сара слегка разжала пальцы и провела ими сверху вниз.

– Теперь вам лучше?

– Нет, – выдавил он.

– Вам не понравилось?

– Очень понравилось. – Его грудь тяжело вздымалась, слова вырывались отрывисто, между вздохами. – Но пора прекратить это. Я не настолько хорошо владею собой. – И он перехватил ее ручку, пытавшуюся продолжать сладостную пытку.

Сара остановилась, но пальцев не разжала.

– А что случится, если я не перестану, и вы не совладаете с собой?

– Я выплесну семя, – ответил он. – И вся ваша талантливая ручка будет испачкана в креме.

– Это грех – выплескивать семя куда-либо, кроме как в женщину, – сказала Сара.

– Откуда вы это взяли?

– Из Библии. – Подумав, она добавила: – Папа читал целые проповеди, посвященные греху напрасной растраты семени, который ведет прямиком в ад.

– Можете мне поверить, милая, – простонал Джарред, – что это вовсе не обязательно. Даже наоборот. А если это грех, то любой знакомый вам мужчина попадет в ад, потому что это делается постоянно.

– А после этого вы сможете вернуться в зал?

Он с усилием кивнул.

– И танцевать?

– Да.

– Тогда можно мне продолжать?

И Джарред уступил ей. Как мог он отказать в такой вежливой просьбе? Как мог он отказать в том, чего так властно требовало его тело? Как мог он не хотеть заключить ее в объятия и познать вместе с ней неземное блаженство?

– Только сначала я достану носовой платок.