Основное управление переместилось на запасной мостик. Присцилла, возглавившая Вторую команду, несла вахту на главном (нет, поправил себя Шан, на торговом) мостике. Он скрипнул зубами и провел проверку систем с тщанием, которого она вовсе не требовала, поскольку это была уже третья проверка, начатая им за последние полчаса.

Атмосфера на запасном мостике была напряженно-целеустремленной. Настроение капитана можно было охарактеризовать как отчаянную тревогу, переходящую в панику.

Шан закрыл глаза, заставил себя забыть о пультах и мостике и проделал систему Целительских упражнений, направленных на достижение невозмутимости в неприятностях и безмятежности в беде.

Он вздохнул, сосредоточил свое сознание на спокойном зеркале воды, а потом снова открыл глаза, чтобы вернуться на запасной мостик.

Или «боевой мостик», как его называл дядя Даав — скорее всего чтобы подразнить отца Шана. Шан очень смутно помнил Даава йос-Фелиума, и глаза его памяти в последнее время пытались трансформировать почти забытые черты в хорошо знакомое и любимое лицо Вал Кона.

Вал Кона, которого они должны встретить на Литаксине. Вал Кона, который станет Делмом — и очень скоро, как надо было надеяться, — чтобы расхлебать всю ту кашу, в которую они в последнее время вляпались, и показать клану его врага.

Вал Кона, который, похоже, убил человека, чтобы забрать его корабль, который предостерег Шана об «ужасающей опасности» как раз в тот момент, когда «Исполнение долга» начиняли смертоносными ловушками…

— Мы выйдем из прыжка через двенадцать секунд, капитан, — сказал Рен Зел, тихо сидевший за вторым пультом.

Шан поспешно прогнал все неуместные мысли, даже все растущий страх перед тем, что Вал Кону не удалось намеченное убийство и он сам погиб на какой-то захолустной планете… И что его спутница жизни похоронена вместе с ним.

— Отсчет совпадает, — ответил он Рен Зелу. — Главное управление беру на себя, запасные варианты со второго по четвертый подключены последовательно. Курьерский катер тринадцать должен отправиться сразу после выхода из гиперпространства. Обеспечьте, пилот.

Рен Зел бросил на него быстрый взгляд полных изумления темных глаз, но тут же кивнул.

— Есть, капитан.

— На торговом мостике готовы, капитан.

Голос Присциллы был, как всегда, спокойным, но в том углу экрана, где должно было находиться ее изображение, был только туман, туман. Серый туман прыжка.

— Подтверждаю, — негромко ответил он. — Резервные пульты два-четыре остаются здесь. Торговый мостик должен быть готов взять на себя пятый эшелон. Капитанский мостик?

— Слежу, капитан.

Сет говорил так обыденно, словно речь шла об обычной проверке шаттлов. Или словно он не понимал, насколько дурно будут обстоять дела, если управление кораблем перейдет на капитанский мостик.

До выхода из гиперпространства осталось десять секунд. В нижней части экрана шел отсчет: девять… восемь… семь…

Для глупых тревог места уже не оставалось. Не оставалось места ни для чего, кроме томительной, знакомой, впитавшейся в плоть и кровь процедуры, во время которой корабль в последний раз содрогнется, серый туман экранов рассыплется на звезды, зазвучит сирена, и…

— Курьер, стоп! — приказал Рен Зел: взвыл сигнал, предупреждающий о столкновении, главный экран заполнило изображение вращающейся боевой гондолы, которую они отделили…

— Всю защиту! — крикнул Шан, одновременно нажимая нужные кнопки.

Экран вспыхнул, смазался — и корабль содрогнулся: чудовищная энергия взрыва залила «Исполнение» таким мощным излучением, что защитные экраны вспыхнули.

— Утечка воздуха, капитан, — доложила Присцилла с торгового мостика. — Пробит ангар гондолы. Идет экстренная герметизация.

— Бери на себя! — приказал Шан, просматривая показания датчиков, вводя очередную команду. — Рубка! Расти, что там у нас?

— Уши, — лаконично ответил радист, — но мало. У нас в защитных экранах набилось всякой дряни, капитан, и она блокирует почти все поступающие…

Главный монитор показал пульсирующую голубовато-зеленую оболочку, в которой время от времени вспыхивали похожие на молнию разряды. Шан бросил взгляд на показатель фильтрации и чуть не ахнул, увидев, сколько энергии уходило только на то, чтобы приглушить свечение до этой почти ослепительной яркости.

— Матерь, защити нас! — вскрикнула Присцилла. — Шан…

— Вижу.

Он защелкал кнопками, переключая основные мощности компьютера на анализ ситуации. Жадно проглотив все свободные наносекунды, машина выдала схематическое изображение происходящего. Энергия гондолы и остатки ионизированной массы застряли между слоями защиты, так что корабль оказался запертым внутри полой сферы смертоносной энергии. Если эта горячая плазма коснется «Исполнения долга»…

— Рен Зел, будьте добры снизить энергию наружной защиты до 200 килогаусс. Я усилю внутреннюю защиту настолько, насколько это возможно. А потом вы вообще отключите наружный уровень. По моему сигналу.

— Есть, капитан!

— Давай!

— Два, капитан. Раз, капитан. Половина. Четверть. Снизил!

Шан кивнул, хотя Рен Зел был слишком занят, чтобы это увидеть, и усилил внутреннюю защиту. Такой маневр был чреват риском: он ставил под угрозу менее емкие аккумуляторы противометеоритной защиты, но в данный момент это было не так важно…

И тут он почувствовал то, что, несомненно, почувствовали и всеостальные члены команды: удар слепящей головной боли, вызванной тем, что усиленные магнитные и прочие поля прошли сквозь обычную защиту и проникли в корабль.

Шан поморщился и отключил внешнее поле. Глядя на главный экран, он следил за неуклонным снижением необходимого уровня фильтрации сигнала…

— Инженеры, на магнитную проверку! Весь вспомогательный состав — на магнитную проверку! — разнесся по системе общего оповещения голос Присциллы.

Шан снизил мощность полей до более разумного уровня: остатки боевой гондолы вылетели в пространство, напоминая газовые выбросы после взрыва сверхновой.

— Доложить статус по герметичности!

— Все под контролем, капитан. На отсек гондол пришлось прямое попадание осколка. Дыра в двенадцать сантиметров, и еще двенадцать сантиметров трещины.

Шан содрогнулся. Если осколок прошил бронированную дверь гондолы с такой силой… Он мог потерять десяток человек!

— Мы поставили временную заплату, — продолжала доклад Присцилла. — Всю стену можно будет заменить новым модулем, как только мы…

— Координаты вычислены, капитан. Доклад по оперативной обстановке готов, капитан.

Голос Рен Зела не выдавал его чувств, но громкость он рассчитал так, чтобы заглушить сообщение Присциллы.

— По оперативной обстановке? — переспросил Шан.

— Да, — подтвердил Рен Зел. — Вся система полна военных кораблей…

— Говорит рубка! Шан, сообщение! — быстро проговорил Расти и тут же включил голос, говоривший на торговом с сильным лиадийским акцентом: «Систему атаковал Икстранг. Повторяю: систему атаковал Икстранг. Предупреждаю все корабли. Бегите и вызывайте помощь. Сообщение дано по приказу Клана Эроб».

— Это идет через передатчик-усилитель часах в шести, — сообщил Расти. — Я…

— Ублюдки! Попались! Ага! Теперь вы попались!

— Не болтать! — приказал Шан, перекрывая кровожадный вопль Сета, и посмотрел на Рен Зела, который хладнокровно просматривал военные файлы, открывшиеся по его коду.

— Минутку, пилот, — негромко проговорил он. — У меня тут дополнительная информация.

Как только Шан подключил дополнительные файлы, доступные только капитану и первому помощнику, на увеличившемся экране возникли силуэты кораблей с их идентификацией. Первым Шан заметил большой линкор в сопровождении двух крейсеров. Потом — целый рой летательных аппаратов меньшего размера: истребителей, рассчитанных на ведение боевых действий внутри звездной системы. Они собрались вокруг дредноута, словно пчелы у цветка тиэла.

Часть его сознания, не занятая зрительным восприятием, напомнила ему, что они все еще ведут прием от системного передатчика — и что теперь он слышит… музыку! До боли знакомую музыку.

Вал Кон попал к Клану Эроб.

А Присцилла тем временем заметила кое-что еще и тихо сообщила по внутренней линии, соединявшей ее пульт с пультом капитана:

— Они высадились на Литаксин, Шан.

Шан кивнул и откинулся на спинку своего кресла.

— Совершенно верно, Присцилла, — проговорил он, глядя на тактический экран, показывавший состояние блокады: масса смертоносных кораблей отделяла «Исполнение долга» от Вал Кона — и будущего Клана Корвал.

Он вздохнул.

— Совершенно верно.

Шан начал расчеты, необходимые для точного определения вспомогательного уравнения, — и тут раздался сигнал двери. Он крикнул «Войдите!», сам того не заметив, и еще глубже погрузился в увлекательные сложности векторных графиков, перемещений в реальном времени, релятивистских соотношений масс, индексов скорости переноса и потенциалов случайного сдвига скоростей.

Подбирая коэффициенты, он мельком отметил, что спиральная траектория типа той, которой в этот момент придерживался «Долг», — штука невероятно сложная даже без учета икстранской армады, расположившейся между ним и планетой, куда необходимо попасть. Математическая программа предложила ввести для сдвига потенциалов множитель 267, и он разрешил это сделать, ткнув пальцем в соответствующую клавишу.

Нельзя сказать, чтобы икстранцы обратили особое внимание на корабль, появившийся среди них, — если не считать первоначального радиозапроса. Однако следовало предположить, что они отложили проявление своего неудовольствия до того момента, как «Долг» подойдет к ним поближе. И если экстраполировать скорость гравитационного потока пропорционально движению основного естественного спутника…

«Уравнение готово», — объявил компьютер спустя несколько секунд.

Шан моргнул и проворчал, обращаясь к экрану:

— Если тебе верить.

Он потянулся и призвал себе на помощь целительские приемы релаксации, чтобы избавиться от боли в плечах и спине.

— Ну, — обратился он к компьютеру, нажимая клавишу ввода, — если ты считаешь, что оно у тебя готово, так показывай, не стесняйся!

— Капитан?

— А? — Он поднял голову, моргнул, чтобы сфокусировать зрение на пространстве комнаты, и обнаружил фигуру своего приемного сына, неловко пристроившегося на краю одного из кресел для гостей. — Привет, Горди. Я не слышал, как ты вошел, но, полагаю, я должен был тебя впустить, не так ли? Ты не находишь, что математика странно воздействует на восприятие?

— Иногда. — Лицо у Горди было бледнее обычного, и на нем появились прежде отсутствовавшие морщинки. Он указал на компьютер Шана. — Я и сам немного занимался математикой. У вас не найдется минутки, чтобы меня проверить?

Такая серьезность! В девятнадцать лет на лице не должно появляться таких суровых складок. Шан вздохнул и вытянул руку, быстрыми движениями сохранив уравнение, а потом снова посмотрел на Горди.

— Как называется твой файл?

— Убийство.

Шан удивленно расширил глаза, быстро проверил совершенно серьезную эмоциональную ауру и поднял брови.

— Многообещающе.

Уголки губ у Горди раздвинулись, но это никак нельзя было назвать улыбкой. Он стиснул колено обеими руками.

— Да, сэр.

«Убийство» оказалось системой взаимосвязанных уравнений, обманчиво простых, как танка. Когда Шан их прочел, его пальцы, лежавшие на клавиатуре, похолодели. Он снова посмотрел на Горди, сидевшего так тихо-тихо, но буквально вибрировавшего от напряжения.

— Выглядят весьма красиво. Ты не будешь очень возражать, если я составлю собственные?

Взгляд юноши стал чуть менее напряженным.

— Я надеялся, что вы это сделаете.

— Хорошо. Дай мне несколько секунд, пожалуйста. Налей себе чего-нибудь выпить, дитя. И будь добр, принеси мне бокал красного вина.

— Да, отец.

Перемена меланти — и очень нехарактерная для Горди. Ведь он был еще подростком, и его переполняли глупые понятия о том, что такое чувство собственного достоинства. Шан снова сосредоточился на экране:

Пятнадцать минут спустя он отодвинулся от стола, взял бокал, пригубил вино — и только потом посмотрел на дожидавшегося его юношу.

— К сожалению, я должен признать, что твои расчеты кажутся в высшей степени точными. Мои собственные выкладки показали, что взрыв произойдет на восемь наносекунд раньше, но я подозреваю, что это просто отражает разницу в нашем возрасте. Юности свойствен оптимизм.

У Горди снова плотно сжались губы, а в карих глазах сверкнули слезы.

— Я сделал модель, — проговорил он, и его голос сначала сел, а потом по-петушиному сорвался. — В наихудшем случае погибнут все, Шан.

— Именно поэтому он и называется наихудшим. — Он поставил стул на задние ножки и выпил еще глоток вина. — Не воспринимай все так болезненно, дитя мое. Ты дал предупреждение. Заплата на той трижды проклятой гондоле является неприемлемым источником деформирующих нагрузок. Если нам понадобится провести быстрый маневр — или если нам придется одновременно маневрировать и стрелять, — то… пф! И, как ты сказал, все погибают.

Он пожал плечами.

— Значит, остается только пойти и провести нормальный ремонт.

Горди изумленно воззрился на него:

— Когда вокруг столько икстранцев?

— Ну, — проговорил Шан с равнодушием, которое Присцилла сразу же опознала бы как притворное, — не думаю, чтобы они собирались в ближайшее время улететь.

— Ты не пойдешь туда чинить гондолу!

Шан замер, не донеся бокал к губам. На его лице отразилось изумление.

— Извини, Присцилла. Кажется, я плохо тебя расслышал. — Черные глаза сверкнули, губы опасно сжались.

— Ты прекрасно все слышал.

— Ну, если ты настаиваешь, то слышал. — Он отошел к бару, поставил полный бокал рядом с графином красного вина, а потом с хмурым видом повернулся к ней. — Мне следует напомнить, что капитан этого корабля — я?

— Тем больше причин, чтобы ты оставался на месте, а на ремонт отправил кого-нибудь другого! — воскликнула она.

Ее тело было напряжено, как натянутая струна, а исходившие от нее волны страсти были такими мощными, что у Шана заныли зубы.

Он глубоко вздохнул.

— И ты уже придумала, кто это должен быть? — осведомился он с легкой иронией.

Присцилла снова сверкнула глазами.

— Да, придумала. Я.

— О, гораздо лучше! — одобрительно проговорил он, и теперь его иронии нельзя было не заметить.

Вспышка жара у его щеки послужила для него достаточным предупреждением: он успел сосредоточиться и ПОДУМАТЬ прежде, чем вино выплеснулось из бокала и, получив направление от гнева Присциллы, рассыпалось дождем капель почти у самого его лица.

— Какой ужас, — тихо сказал Шан, глядя на ковер. — Похоже, мы набезобразничали, Присцилла.

— Набезобразничали…

Она казалась ошеломленной, что было вполне понятно. Для того чтобы переместить значительное количество вина на определенное расстояние с такой скоростью — и при этом не разбив бокала, понадобилось немалое количество точно настроенной энергии. Она закрыла глаза и прошептала что-то (Шану показалось, что это прозвучало очень похоже на «Матерь, даруй мне терпение»), а потом снова их открыла.

— Шан, — осторожно спросила она, — что это?

— Это? — переспросил он, а потом мысленным взором увидел, как выглядит со стороны построенная им защита, и улыбнулся. — А, это! Ну, не знаю, как это вышло, Присцилла, но мне вдруг показалось, что ты собираешься выплеснуть мне в лицо бокал вина. Принимая во внимание такое впечатление, я счел полезным устроить какую-нибудь защиту. И, по-моему, получилось довольно славно — особенно если учесть, как мало у меня было времени. Но теперь я вижу, что мне следовало устроить нечто более… объемное, потому что ковер теперь весь забрызган и…

— К черту ковер! Шан…

Прилив совсем иной страсти захлестнул его, и он почувствовал, что у него увлажнились глаза. У Присциллы слезы потекли по щекам. Она стремительно бросилась к нему, обхватив его лицо ладонями.

— Шан, ради всего самого дорогого, не выходи туда! Что-то… что-то ужасное случится. Я…

Он осторожно поднял руки, погрузил пальцы в ее черные кудри и пристально заглянул ей в глаза.

— Предсказание, Присцилла? Что-то, в чем ты совершенно уверена?

Его ладони намокли от ее слез. Ее неуверенность отразилась в ее взгляде еще до того, как она покачала головой.

— Я… я не уверена. — Страсть вспыхнула снова. — Пусти меня. Тесты…

— Тесты показывают, что ты либо превосходно работаешь с очень хорошей скоростью, либо очень хорошо работаешь с превосходной скоростью. Те же тесты показывают, что у капитана показатели превосходные как по скорости, так и по качеству. У нас на корабле два мастера-пилота: капитан и первый помощник. Разумно, чтобы кто-то из них постоянно находился на корабле. Поскольку тесты говорят, что я лучше тебя справлюсь с ремонтом модуля — признаю, что ненамного! — и поскольку при проведении данного ремонта скорость и качество могут иметь решающее значение, наиболее разумно выбрать именно меня.

Он вздохнул и опустил все щиты, полностью открывшись и дав ей убедиться в правдивости его слов.

— Это не геройский поступок, клянусь тебе. Если бы Рен Зел, Сет или Трина подходили для этой работы больше, задание досталось бы им.

Лицо Присциллы оставалось встревоженным.

— Но не мне, — тихо проговорила она.

Истина оставалась истиной, и между спутниками жизни годилась только она.

— Только в самом крайнем случае, — признался он. Она шагнула назад, возмущенно качая головой.

— Ты предпочтешь заставить меня смотреть, как ты умираешь.

— Но я не имею намерения умирать, Присцилла! — воскликнул он с напускным весельем.

И почувствовал ее боль, словно нож вонзившуюся ему в сердце.

Наружные ремонтные работы были делом скучным и нервным. А в данном случае нервотрепку многократно усиливало заинтересованное присутствие нескольких икстранских боевых кораблей. То, что обитатели военных кораблей выражали свой интерес весьма открыто, быстро заставило Шана урезать число открытых каналов связи до трех: с «Долгом», с Сетом и с мозговым центром.

Сету было поручено охранять Шана от заинтересованных врагов — и эту задачу он принялся выполнять с пугающим энтузиазмом. Как бы то ни было, хотя в последние два часа сварки, потения и ругательств два звена истребителей прошли в глупой близости от орудий «Долга», Сету, «Долгу» и икстранцам удалось не нажать гашеток. Шан благодарил всех богов и богинь подряд за такое проявление умеренности всеми заинтересованными сторонами. И отчаянно спеша закончить ремонт раньше, чем кто-нибудь потеряет свое здравомыслие, он еще сильнее потел в своем тяжелом скафандре.

— Похоже, все герметично, — пробормотал он наконец. — Рен Зел, будьте любезны меня проверить. А то завтра я буду не в настроении выходить и латать замочную скважину.

— Уравнения составлены, модель запущена, капитан. — Спокойные интонации благовоспитанного лиадийского говора Рен Зела бодрили, как свежий бриз. — Все сходится до сотых долей процента, капитан.

Облегчение было таким острым, что походило на боль.

— Замечательно. Сет, мой снайпер, мы возвращаемся. Позволь мне в свое время поставить тебе рюмку того отвратительного пойла, которое ты так любишь.

— Договорились. А, дьявол, опять началось. Звено икстранцев как раз в поле зрения — экран восемь. Похоже, сегодня у них летная практика.

— Будем надеяться, что не учебные стрельбы.

— Пока они вели себя вежливо, — заметил Сет. — Я немного отодвинусь, чтобы дать вам больше места, капитан. Чем скорее я возьму в руку стопочку пойла, тем лучше.

— Вот голос разума, мистер Джонсон. Отойдите на вектор сигма-восемь-три, и я проберусь к шестому причалу.

— Понял. Меняю вектор.

— «Долг», отметьте вектора и траектории. Намерен быть у причала шесть через… Сет! Четвертый экран!

Два икстранских истребителя вышли из строя, бешено увеличив относительную скорость. Сет бросил свой корабль в маневр, который должен был привести его к надежно защищенному брюху «Долга» и безопасности. Какой-никакой.

Но Сет не стал выполнять маневр, который спас бы ему жизнь. Вместо этого его корабль полетел прочь от «Долга», сближаясь с икстранскими истребителями.

Один выбрал его: башни орудий начали поворачиваться, отслеживая цель, несмотря на ее маневрирование. Второй истребитель не изменил траектории: он полетел прямо, в самоубийственном направлении к сердцу «Долга». К Шану.

Множество голосов заполнили каналы связи. Приказ Шана «Сет, возвращайся на корабль!» едва не потонул в спокойных словах Присциллы: «Процедуры обороны задействованы, полная боевая готовность. Огонь по моей команде».

Голос Сета зазвучал одновременно с концом инструкций Присциллы — в прямом канале связи спасательных шлюпок.

— Хватит с них одной семьи. Твой у меня на прицеле. Они метят в причальный шлюз.

Корабли кувыркались, как это всегда бывает в космическом бою. Курс Сета изменился так, что его орудия теперь держали на прицеле идущего первым неприятеля. Преследовавший его истребитель начал маневр сближения, а первый икстранец стремительно сокращал расстояние, отделявшее его от Шана и причального шлюза, в который ему надо было попасть.

— Твой экран шесть, — прозвучал спокойный голос Присциллы, в котором на этот раз появился такой лед, что даже Шана пробрала дрожь. — Это — нападение. Канониры, даю команду. Три и пять прикрывают Сета. Четыре и шесть — капитана. Все остальные — стандартная оборона.

На шестом экране появилось звено из пяти истребителей, чьи расходящиеся траектории внезапно объединились. Истребитель, преследовавший Сета, отвернул, чтобы не столкнуться с ним. Рефлексы Шана бросили его сначала к шлюзу, а потом прочь, прочь…

— Шан, мы…

— … не можем рисковать и открывать шлюз. Я сделаю облет и попробую…

— Они берут тебя в клещи, Шан, — предостерег его Сет.

Шан ощутил мимолетное прикосновение любви — такой сладкой и всеобъемлющей, что он испытал подлинное потрясение. А потом их связь разорвалась, и он понял, что Присцилла прикрылась самыми мощными своими щитами. Как и должна была сделать. Как должен сделать и он.

— Шан, к четвертой гондоле! — потребовал Сет.

Шан мысленно послал к чертям крошечную спасательную шлюпку: это не истребитель, несмотря на установленное вооружение. Поскольку она была рассчитана на посадку на поверхность планеты, весом она превосходила истребители и не была рассчитана на ведение боя в пространстве.

Он нажал кнопку отсоединения, катапультировав ценную установку для дистанционных ремонтных работ, но получив большую маневренность.

— Шан!

Крик Сета на долю секунды опередил выстрел первого икстранца, а потом был только шум помех и необходимость уходить от ракеты — а потом еще одной. Ускорение вдавило Шана в боковину кресла. Маленькая шлюпка послушалась руля, а потом первый икстранец превратился в обломки, а торжествующий вопль Сета разнесся в эфире. Второй истребитель развернулся, готовясь снова атаковать Шана.

Экраны Шана вспыхнули: в бой вступил «Долг».

Первым делом надо было заняться большим звеном истребителей. Те два, что шли следом на большей скорости, постепенно догоняя звено, могли пока подождать.

Присцилла не смотрела на экран, который показывал корабль Шана: он последовал совету Сета и постарался подойти к «Долгу» как можно ближе. Сейчас ее заботой было использование оружия и вопрос осторожности: не следует сразу демонстрировать противнику весь свой потенциал.

— Орудие два, — негромко приказала она. — Огонь по готовности.

Включилась корабельная автоматика. Она почувствовала едва заметную вибрацию: орудия начали вести беглый огонь, и корабль компенсировал это. Через несколько секунд истребители пересекут их траекторию, и хорошая система слежения может их предостеречь. Присцилла снова дала команду:

— Орудие три, широкий охват по краю сектора орудия два. Если заметите поворот, сосредоточьтесь на этом направлении.

— Группа на подходе. Выглядит серьезно. — Это сообщил Кен Рик с внутреннего мостика.

Внимание Присциллы стремительно переключилось на экран три. Несколько более крупных кораблей, летевших на некотором удалении, подготовили орудия и теперь уходили от сопровождавших их истребителей. Ракеты пускать рано. Пока.

— Орудие один, ваша цель — задние корабли в секторе три. Следующая — те, которые ближе к нам. Можете сделать по два залпа на каждую цель. По готовности.

Ее взгляд уже обнаружил то, что ей хотелось увидеть: шлюпка Шана была уже рядом с «Долгом», время от времени открывая огонь по цели, находившейся вне поля зрения Присциллы.

Цель обнаружилась на следующем экране: Сет все еще летел в стороне от «Долга», держась между Шаном и последним истребителем, оставшимся от первой атаковавшей группы. Похоже, икстранский пилот стал относиться к нему с некоторым уважением.

Корабль содрогнулся. Потом — еще раз.

— Орудие один. Залпы сделаны, Присцилла.

Голос Вилобара у ее уха звучал спокойно. Возможно, он и был спокоен. Поскольку она полностью отключила внутреннее зрение, то решила считать, что так оно и есть.

Лучевые пучки были боевым оружием корабля. Лучи, точнее импульсы, теоретически перемещались со скоростью, почти равной скорости света, и несли с собой губительную смесь частиц, магнитных потоков и высокоскоростных атомных ядер. Присцилла осмотрела экраны.

Так совпало, что пучки орудия один врезались в группу ракет и приближающиеся к кораблю истребители, оставив за собой ужасающий след взрывов. Еще мгновение — и последний корабль превратился в светящийся туман.

Эфир, и без того полный помех от прохождения первого луча через икстранцев, превратился в сплошной рев и шипение. Потом рев усилился: второй корабль рассеялся в вакууме следом за своим сотоварищем.

— Блохи! Блохи! — упорно вопил Сет ей в ухо. — Блохи!

Она ударила по кнопке, в безумной спешке переключила экраны — и увидела, как шлюпка Сета отчаянно кувыркается и ведет огонь.

Наблюдая за ним, она возблагодарила Богиню за Сета и его преданность. А в убежище за своей Стеной, которой она прикрылась на время боя, она боялась — безумно — за его жизнь. Потому что, пытаясь держаться между Шаном и врагами, Сет встретился с ордой незаметных «блох» — одноместных корабликов, скорее напоминавших мощные и сверхвооруженные тяжелые скафандры.

Экран показал ей то, чего она опасалась: шлюпка Сета увертывалась чуть не от двух десятков этих штук, и хотя у него было преимущество в скорости, они тучей окружили его. Все они вели огонь и пытались прицеплять мины к его корпусу.

— Сет!

Это был Шан. Его шлюпка приближалась, стреляя, кружась, тараня.

— Двадцать три, Шан, — сказал Сет так, словно отсчитывал грузовые контейнеры. А потом уже резче добавил: — Вижу их матку!

Маленькая шлюпка решительно крутанулась, открыв огонь по небольшому темному пятну и набирая скорость. Она помчалась через облако блох к их матке. Прочь от «Долга».

— Нет!

В голосе Шана звучали ноты целительского приказа. Это ничего не изменило.

Бок шлюпки Сета лопнул. Она начала вращаться, потом вопреки всякой вероятности вдруг снова выправилась и снова двинулась к пятну, почти невидимому на фоне звезд.

— Проклятие! — прохрипел Сет, задыхаясь. — Выпивка за мной! Тридцать три. — Пауза. — Не делай глупостей, Шан.

А потом шлюпка Сета сплющилась и взорвалась у темного пластика матки икстранских блох.

— Присцилла! — резко и хрипло вскрикнул Шан.

— Орудия пять и три. Ликвидировать ее.

Корабль снова задрожал от выстрелов. Матка блох погибла, превратившись в облако пара.

— Присцилла, прибавь скорость, — сказал ей в ухо Шан… нет, капитан. — Облако блох идет с тобой на сближение.

Его шлюпка вращалась, двигалась, увертывалась, стреляла. И каждый маневр уводил его все дальше и дальше от «Долга». От безопасности.

— Шан…

— Это приказ, — проговорил он холодно, повелительно. — Ускорение!

— Есть, капитан.

За своей Стеной она вопила, ругалась и в отчаянии рвала на себе одежды.

На боевом мостике она негромко заговорила в микрофон, передав приказ увеличить скорость.

Присцилла запомнила корабельные коды за семь стандартных лет до этого — и тогда же помолилась Богине о том, чтобы они ей никогда не понадобились. И теперь она дрожащими пальцами вводила их в компьютер — но в этом не было ничего постыдного. Ни Богиня, ни меланти не требовали бесстрашия при исполнении долга — требовалось только, чтобы долг был исполнен.

Как только она ввела последнюю цифру, экран опустел, убрав даже то окошко в правом нижнем углу, на котором отслеживалось движение спасательной шлюпки четыре к поверхности планеты. На капитанском мостике царила тишина, словно «Долг» обдумывал ее запрос и склонялся к тому, чтобы его отвергнуть. Присцилла сложила холодные ладони на крышке стола и стала ждать.

«Долг» принял решение, пискнул — и на экране вспыхнули слова.

«ПРОГРАММА СМЕНЫ КОМАНДОВАНИЯ «ИСПОЛНЕНИЯ ДОЛГА»

НАЧАЛО ПРОГРАММЫ

ДОЛЖНОСТЬ: капитан

ИСТОРИЯ: Шан йос-Галан, Клан Корвал

Эр Том йос-Галан, Клан Корвал

Сэ Зар йос-Галан, Клан Корвал

КАНДИДАТ: Присцилла Делакруа и Мендоса, Клан Корвал

ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК: библиотекарь любимцев пилот третьего класса, обучение на второй класс второй помощник пилот второго класса, обучение на первый класс первый помощник пилот первого класса, обучение на мастера

ДОПУСК: МОДУЛЬ СВЯЗИ

МОДУЛЬ ЭКСТРЕННОЙ СИТУАЦИИ

БИБЛИОТЕЧНЫЙ МОДУЛЬ

МОДУЛЬ КОРРЕКЦИИ

НАВИГАЦИОННЫЙ МОДУЛЬ

МОДУЛЬ ВООРУЖЕНИЯ

ГЛАВНЫЙ КОМПЬЮТЕР

НАЗНАЧАЕМЫЙ: Присцилла Делакруа и Мендоса, Клан Корвал

ДОЛЖНОСТЬ: КАПИТАН

КОРРЕКТИРОВКА: КЛЮЧЕВОЙ ФАЙЛ КАПИТАНА

УТВЕРЖДЕНО

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ: Должности первого помощника, второго помощника, третьего помощника вакантны. Отмечено состояние повышенного риска.

ОПТИМАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Назначение командования: первого помощника, второго помощника, третьего помощника.

МИНИМАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ВО ИЗБЕЖАНИЕ СОСТОЯНИЯ НЕПРИЕМЛЕМОГО РИСКА: Назначение первого помощника.

КОНЕЦ ПРОГРАММЫ»

Экран снова опустел. Присцилла протянула руку, которая все еще дрожала, и ввела запрос на извлечение информации. Через секунду на экране появился План Б.

«Составлен постоянно меняющийся список убежищ на случай внезапной и катастрофической опасности для клана. Произвести стратегическое отступление не стыдно. Даже Джела иногда убегал от своих врагов, чтобы назавтра нанести им поражение.

Обеспечьте безопасность детей. Честь без любви — это глупость.

Написано рукой Кантры йос-Фелиум, капитана и Делма, в третий год после высадки на планету».

Экран пискнул, указывая на существование вспомогательного файла. Присцилла нажала кнопку, вызывая его.

Это послание не было столь древним. Ему было всего несколько недель — и отправила его Нова йос-Галан, исполняющая обязанности Первого представителя Клана Корвал, адресовав Шану йос-Галану, капитану и Тоделму.

«План Б введен в действие. Считай врага вездесущим и нацеленным на полное уничтожение Клана Корвал. Ни с кем не вступай в контакт, потому что нам неизвестно, какие союзнические отношения сохранились, а какие — подточены изнутри действиями противника. Вооружи «Долг». Обезопась себя. Повторяю: План Б введен в действие.

Береги себя, брат».

Продолжая смотреть на экран, Присцилла прислонилась к спинке кресла Шана. Они вооружили «Долг». Они обезопасили себя — насколько позволила ситуация. Запрет на радиоконтакты допускал интерпретацию капитана — с учетом той же самой ситуации. Она дотронулась до очередной клавиши, снова закрыв доступ к файлам. В правом нижнем углу экрана снова появилась диаграмма, характеризующая спуск Шана на Литаксин.

Закрыв глаза, она анализировала приоритеты.

Приоритет корабля — наличие по крайней мере еще одного человека в цепочке командования, на случай если капитан выйдет из строя. Этим следовало заняться немедленно. Радио… Она повернула переключатель связи.

— Рубка на связи!

— Расти, это капитан, — тихо сказала она.

Наступило короткое напряженное молчание, а потом ответ — уважительный, почти печальный:

— Да, сударыня.

— Будь добр оказать мне услугу, — продолжила она, поймав себя на том, что повторяет обороты Шана. — Составь анонимное сообщение соответствующим властям, чтобы оповестить их о ситуации вокруг Литаксина.

— Да, сударыня, — снова повторил он и добавил: — Насколько я понимаю, мы не хотим выдавать свое название и местоположение.

— Безусловно, мы этого не хотим, Расти. Ты можешь это сделать?

— Придется немного повозиться, но… Ага, смогу. Захотите проверить перед отсылкой?

— Да, пожалуйста.

— Будет исполнено, — проговорил он уже бодрее, словно появление конкретной проблемы, поддающейся решению, его обнадежило. — Рубка, конец связи.

— Спасибо, Расти. Капитан, конец связи.

На боковом мониторе появился список экипажа, но решение было принято еще до того, как она ввела запрос на этот документ.

Присцилла вздохнула. Они с Шаном уже десять стандартных лет командуют «Долгом». Назвать другого, чтобы он занял место, с которым она сроднилась — как, по велению долга, она сама заняла место, по праву принадлежащее Шану, — было… непросто. Однако сделать это было необходимо — ради безопасности корабля, команды и родни. Храм хорошо обучил ее исполнению долга — задолго до того, как она даже узнала о Лиад.

Присцилла закрыла глаза и призвала давно знакомые приемы — одни из тех, которым первым делом обучают в храме новыхпослушниц, — превратив свою тревогу в целеустремленность. Едва она успела открыть глаза, как прозвучал сигнал двери.

— Входите! — проговорила она, и, повинуясь приказу капитана, дверь открылась.

— Приветствую исполняющую обязанности капитана.

В знак уважения он поклонился в центре комнаты, а потом выпрямился, дожидаясь ее внимания.

Она позволила себе несколько мгновений, чтобы посмотреть на него новыми глазами. Мужчина среднего роста — по меркам лиадийцев, — гладкая чистая кожа золотистого цвета, светло-коричневые волосы и глаза, не красавец и не урод, не толстый и не худой. На нем не было ни колец чинов, ни других украшений. Рубашка на нем была светлая и просто скроенная, брюки — темные, сапоги — удобные и ухоженные.

Он был весьма неплохим пилотом — первый класс, почти дорос до мастера. И мыслит он быстро и решительно. Многие члены команды удивились бы, услышав, что у него есть чувство юмора, но никто из них не усомнился бы в правильности его суждений и уравновешенности.

Он был склонен к суровости, и Присцилла готова была признать, что это ее беспокоит, пусть даже его суровость всегда направлена на благо корабля и команды.

Не вставая из-за стола, она кивнула и приглашающе махнула в сторону кресла для посетителей.

— У меня к вам предложение, мой друг, — проговорила она на спокойном и бесстрастном земном. — Не согласитесь ли присесть и выслушать меня?

— С радостью, — откликнулся он.

На земном он говорил с сильным акцентом, но понимал язык прекрасно. Он подвинул стул к углу стола и аккуратно сложил ладони на колене.

Присцилла на мгновение прикрыла глаза, потом снова открыла их и всмотрелась в спокойное лицо Рен Зела. Она вынуждена была оставаться за своей Стеной, так что эмоции окружающих читала только по неверным подсказкам выражения лица и положения тела. Рен Зел, как и большинство лиадийцев, прекрасно умел не проявлять свои чувства внешне.

— В течение часа вся команда получит оповещение, — проговорила она и набрала в легкие воздуха, чтобы суметь вытолкнуть из себя следующие слова: — Корабль принял меня в качестве капитана.

Все так же бесстрастно Рен Зел наклонил голову.

— Есть ли сведения… о капитане йос-Галане? — Присцилла покачала головой, молча указав на экран с диаграммой, изображавшей спуск спасательной шлюпки номер четыре.

— Он опустится на поверхность планеты в ближайшие несколько часов. После того как спасательная шлюпка сядет, мы наладим ударный луч связи. На данный момент мы будем считать… что капитан йос-Галан жив, но не может к нам вернуться. Обстоятельства требуют, чтобы кораблем командовал капитан.

— Будем считать… — повторил Рен Зел.

В его голосе звучал интерес без осуждения, что было вполне благоразумно для человека, выросшего в культуре, где суждение, высказанное относительно вопроса, не входящего в круг законных интересов человека, могло привести к поединку чести. Присцилла имела право не ответить ему, но ей пришлось бы покривить душой и поставить под угрозу собственное меланти, если бы она усмотрела в его вопросе нечто оскорбительное.

— Будем считать, — подтвердила она и постаралась улыбнуться. Намерение у нее было доброе, но улыбка получилась очень бледная. — Вы должны понять, что я… закрылась. Отрезала себя от умений Целителя. Есть процедуры, которые я вскоре проделаю для того, чтобы служить кораблю так, как следует, но в настоящий момент я знаю о капитане йос-Галане не больше того, что мне говорят следящий компьютер и мои собственные надежды.

В карих глазах мелькнуло какое-то чувство. Присцилле показалось, что это была жалость.

— Понимаю. Простите меня. Я не хотел причинить вам боли.

— Вы имеете право спрашивать — знать. Ведь Шан — ваш капитан.

— Да. Я обязан ему жизнью, — признал Рен Зел. — И вам тоже.

«Поскольку невозможно заплатить непосредственно Шану», — с грустной иронией подумала Присцилла и постаралась подавить тревожную дрожь. Она прижала ладони к крышке стола и посмотрела на него.

— Тогда, возможно, это предложение покажется вам еще более интересным, — проговорила она и чуть наклонила голову набок, заметив в глубине его глаз беспокойство. — Вы знаете, что у нас некомплект команды. Мы недоукомплектованы людьми с того момента, как «Долг» превратился в полномасштабный боевой корабль.

Рен Зел кивнул.

—_ А с потерей пилота Джонсона и капитана йос-Галана наши людские ресурсы стали еще меньше.

— Вот именно. На корабле… достаточно укомплектованном второй помощник переходит на место первого, третий — на место второго, и капитан избирает третьего.

— У нас нет такой роскоши ресурсов, — согласился он. — Мы в состоянии войны.

Она кивнула.

— Кораблю необходим первый помощник, и капитан должен решить, кто лучше послужит кораблю. Я выдвигаю вас на место первого помощника — если вы не знаете какой-либо веской причины, которая бы этому препятствовала.

Потрясение обнажило его чувства. Он сидел — сидел совершенно неподвижно — и несколько секунд только смотрел на нее. А потом он закрыл глаза и так сидел еще пару секунд. Затем снова открыл, взгляд стал бесстрастным, лицо — замкнутым. Заговорив, он перешел на высокий лиадийский, в модальности, называемой Чужак.

— Капитану напоминают, что данная личность лишена клана и не имеет за собой ни имени, ни родни, ни меланти. Кораблю лучше послужил бы тот, кто жив.

— Капитан совершенно ясно помнит, что вы были лишены того, что принадлежало вам по праву рождения, — проговорила Присцилла, тщательно подбирая слова. Она следом за ним перешла на лиадийский, но только на товарищескую модальность. — Капитан напоминает вам, что на вашей лицензии пилота значится имя: Рен Зел дэа-Джуден. Капитан не может припомнить ни единого случая, чтобы в течение нескольких лет нашего знакомства это имя было бы обесчещено. Воплощаемое вами меланти ничем не запятнано. Невозможно служить кораблю лучше.

В светло-карих глазах встали слезы, а она не смела убирать Стены — даже для того чтобы дать утешение. Вместо этого она сидела и ждала, пока он овладеет собой и обдумает все, что она сказала. В конце концов он встал и поклонился в знак согласия.

— Капитан, для меня это честь. Я буду служить охотно, всем моим сердцем.

Она встала из-за стола и ответила на его поклон, одновременно мобилизуя свои знания высокого лиадийского, чтобы найти ритуальную фразу, которую произносит Делм, принимая в клан нового члена.

— Я вас вижу, Рен Зел дэа-Джуден, первый помощник. Корабль рад.

Опять слезы — но на этот раз он замаскировал их поспешным поклоном:

— Слушаюсь, капитан.

Она слабо улыбнулась и покачала головой.

— Первый урок, — сказала она на земном.

Он быстро поднял голову, блеснув светло-карими глазами: — Да?

— Меня зовут Присцилла, — объяснила она и протянула ему руку.

Команда, по-прежнему находящаяся на боевых постах, приняла ее повышение в ранг капитана и превращение Рен Зела в первого помощника серьезно, но с одобрением. Присцилла охарактеризовала ближайшую задачу: занять оборонительную орбиту у планеты и ждать помощи, которая обязательно должна прийти в ответ на разосланные Расти узколучевые анонимные сообщения.

— В настоящий момент, — добавила она, — спасательная шлюпка капитана йос-Галана уже вошла в атмосферу. Когда он приземлится и мы уточним его местонахождение, мы попытаемся наладить с ним диалог с помощью лазерных импульсов.

— А почему не воспользоваться обычной радиосвязью? — Этот вопрос задал Горди. Его лицо было напряженным, голос звенел от боли.

— Икстранцы могут проследить за радиоволнами и обнаружить местонахождение объекта, который мы так ценим, — проговорил Рен Зел, пока она искала ответ. — Они не могли не заметить, что одной шлюпке удалось уйти с поля боя, и их наверняка интересует ее ценность. Лазерный импульс отследить гораздо труднее, так что мы сможем не выдать капитана йос-Галана, одновременно дав ему почувствовать наше внимание.

Голова Горди в рамке экрана судорожно кивнула.

— Понятно. Спасибо.

— Другие вопросы есть? — спросила Присцилла. Вопросов не оказалось, и она отправила всех исполнять свои обязанности или отдыхать, а сама снова повернулась к Рен Зелу.

— Первый помощник, эта вахта — ваша.

Он поклонился, приступая к своим обязанностям. Присцилла помедлила.

— Рен Зел!

Он вопросительно поднял голову.

— Я… Мне нужно сделать некоторые приготовления, — медленно проговорила она. — Эти приготовления… имеют отношение к тому, что делает драмлиза. Следующие несколько часов я буду у себя в каюте но вы не сможете ко мне обратиться. — Она прикусила губу и добавила эту самую опасную из всех земных фраз: — Прошу меня извинить.

Он быстро взмахнул рукой, словно разгоняя легкое облачко дыма.

— Необходимость. Я иду выполнять свой долг, вы — свой.

И она улыбнулась. Она почти готова была рассмеяться. Практичный Рен Зел!

— Конечно. Как я могла забыть? Удачной вахты, друг мой.

— Удачной вахты, Присцилла.

Излечив себя и снова восстановившись, Присцилла вздохнула и погрузилась в транс, еще более глубокий. Ее губы зашевелились, и ее телесный голос прошептал одно слово.

Вокруг нее встала Оружейная Палата. Километровой толщины стены дышали холодом и зловещим предназначением.

Сюда не приходили из праздного любопытства. Многие — большинство из тех, кто обучался Ведьмами Синтии — не имели необходимости сюда являться, хотя дорогу рассказывали всем. Особым несчастьем родившихся Неясытью было то, что они даже слишком хорошо знали дорогу в Оружейную Палату.

Присцилла бесшумно ступала по каменным плитам пола, плотно кутаясь в плащ, плохо защищавший от холода. В конце перехода она приостановилась и, сдвинув брови, вгляделась в кроваво-яркое пятно на истертой каменной скамье. Наклонившись, она подняла красный деревянный жетон — из тех, какими часто пользуются в игорных домах. В центре он был ярко-красным, но по краям краска начала облупливаться. Она слабо улыбнулась, зажала жетон в ладони, ощущая, как он греет кожу, и снова пошла к длинной, увешанной оружием стене.

Говорили, что для каждого приема исцеления, для каждого заклинания радости, которым овладевает Ведьма, в Палате висит оружие, являющееся его ужасной противоположностью.

Это была правда.

Присцилла шла вдоль длинной стены, плотно увешанной оружием. Три раза она протягивала руку, а когда опускала, часть стены оказывалась пустой. В конце Палаты, выбрав оружие, она закрыла глаза, воздела кверху руки и исчезла из этого места, находившегося Нигде и Никогда.

* * *

В кровати, которую она делила с Шаном, тело Присциллы зашевелилось. Дыхание и сердцебиение участились. Черные глаза открылись и заморгали.

Она потянулась — и, полностью вернувшись в свое тело, заметила, что ее правая рука крепко сжата. Подняв ее, она разжала пальцы и с изумлением воззрилась на круглый деревянный жетон, чья вызывающе красная эмаль немного стерлась на краях.

Ее только что проснувшиеся, по-солдатски обострившиеся чувства сказали ей, что крохотный жетон наполнен силой… присутствием. Она осторожно открыла свой разум, чтобы изучить этот предмет, и чуть не вскрикнула от радостного изумления.

Дерево дышало присутствием Шана.

Одеваясь, она не выпускала жетон из рук: ей не хотелось разрывать этот слабый контакт, возникший между ними. Не без труда напялив на себя рубашку, она спрятала жетон в кармашек на рукаве, тщательно застегнув клапан.

И только когда она сунула ноги в сапожки и отправилась умываться, ей пришло в голову задуматься над тем, что пришлось Шану по руке в Оружейной Палате Ведьм.