Глава первая

— Сайнит, неужели ты не можешь не читать за столом?

Голос Вени звучал звонко и ясно. Эллиана слышала, что это считается хорошим свойством, хотя и не настолько ценным, как ее лицо.

В этот момент и лицо, и голос говорили о легкой скуке, столь подобающей старшей сестре, которой приходится выполнять утомительную обязанность воспитывать младшую.

— Нет, я просто как раз дошла до интересного места, — ответила Сайнит, не поднимая головы от книги.

Она подняла руку и стала на ощупь искать чашку.

— Право же, — лениво протянула Вени, пока Эллиана брала сладкую булочку с центрального блюда и разламывала ее на части, — даже Эллиана понимает, что за столом книг не читают!

— Это про антропологию, — пробормотала Сайнит, продолжая шарить по столу в поисках чашки. — Правда, я уже почти закончила, только перестань меня дергать…

— Если ты продолжишь в том же духе, — негромко заметила Эллиана, устремив взгляд в свою тарелку, — то твоя чашка опрокинется, и Ран Элд устроит ужасную выволочку. Отложи книгу, Сайнит, будь умницей. Если ты поторопишься с завтраком, то еще успеешь закончить чтение до прихода гувернера.

Их самая младшая сестра шумно вздохнула и закрыла книгу несколько более энергично, чем требовалось.

— Наверное, ты права, — неохотно признала она. — Это — из тех вещей, о которых Ран Элд обожает разглагольствовать, правда? А если бы я пролила чай, было бы еще хуже. А все равно книга чудовищно интересная. Я и понятия не имела, до чего эти земляне странные! Нет, — уточнила она, благоразумно пряча книгу себе на колени, — я, конечно, знала, что они странные. Но только представь себе: вступать в брак с тем, кто тебе понравится, и даже не говорить об этом со своим делмом. И… и целовать тех, кто с тобой не в родстве! И…

— Сайнит! — Вени поспешно вернула на тарелку надкушенную гренку. Ее хорошенькое личико побледнело, она судорожно сглотнула. — Это же отвратительно!

— Нет, — горячо возразила Сайнит, наклоняясь над своей тарелкой так низко, что подвергла опасности шнуровку своей рубашки, — нет, это вовсе не отвратительно, Вени. Просто дело в том, что они земляне и не понимают, как надо себя вести. А как они могут поступать должным образом, когда у них нет делмов, которые бы обеспечивали дисциплину, и нет Совета Кланов, который устанавливал бы порядок? А что до браков с кем захочешь, то и тут все обстоит точно так же, правда? Раз в жизни нет кланов, и каждому человеку приходится вступать в такой союз, который представляется ему самым хорошим, не имея возможности руководствоваться Кодексом или Книгой Кланов, то как же еще…

— Сайнит! — Эллиана сочла за лучшее остановить это увлеченное объяснение, пока брезгливая Вени не сочла необходимым вообще изгнать из столовой их младшую сестру. — Ты ведь, кажется, хотела быстро позавтракать и уйти в гостиную, чтобы там дочитать?

— О! — Вспомнив свой план, Сайнит схватила половинку булочки и щедро намазала ее джемом. — По-моему, вступить в брачный союз было бы очень интересно.

Для Сайнит это можно было считать переменой темы разговора.

— Ну, я сомневаюсь, чтобы ты в ближайшем будущем это могла проверить, — заявила Вени, к которой вернулась ее привычная строгость. — Особенно если ты упорно будешь поднимать за обеденным столом такие… неприличные темы.

— Ага, как же! — утонченно отозвалась Сайнит, запихивая в рот умащенную джемом булочку. — Просто ты уже сто раз была замужем, поэтому тебе все это смертельно надоело.

Глаза Вени опасно вспыхнули.

— Еще не сто раз… пока… милая сестрица. Но льщу себя надеждой, что мои брачные контракты принесли Клану немалую выгоду.

Разрывая булочку на кусочки, Эллиана мысленно согласилась с тем, что Вени говорила правду. В свой тридцать один год Вени побывала замужем пять раз — и всякий раз к вящей выгоде Мицела. Она была хороша собой, прекрасно держалась на людях и знала Кодекс до последней точки: ценное дитя Клана. Только вчера она намеренно проговорилась о том, что Делм подумывает о шестом брачном контракте, с молодым лордом пел-Рулой. Это было бы действительно достижением, и квартальная доля Вени взлетела бы до головокружительных высот.

— Эллиана была замужем, — провозгласила Сайнит, немного увязая в булочке. — Это было интересно и чудесно?

Эллиана пристально уставилась в свою тарелку, благодаря богов за густую занавесь своих волос.

— Нет, — прошептала она.

Вени рассмеялась.

— Эллиана, — сообщила она, переходя на высокий лиадийский и модальность наставления, — была так любезна, что дала Делму знать, что больше никогда не примет контракта.

Сайнит устремила округлившиеся от изумления глаза на Эллиану, которая неподвижно и горестно застыла над своим раскрошенным завтраком.

— Но… но приемы, и масса новых нарядов, и…

— Доброе утро, дочери!

Байрин Кэйлон, Делм Клана Мицел, вплыла в столовую, опираясь на царственную руку своего сына Ран Элда, Наделма. Разрешив ему усадить себя за стол и налить чашку чая, она обвела взглядом сидящих.

— Сайнит, у тебя на лице джем. Эллиана, мне бы хотелось, что ты либо ела, либо нет, и в любом случае прекратила бы терзать свою еду. Вени, милочка, завтра в полдень нас навестит леди пел-Рула. Мне бы хотелось, чтобы ты приняла ее со мной.

Вени широко ухмыльнулась.

— Да, матушка.

Мицел повернулась к сыну, который успел занять свое обычное место рядом с ней.

— Мы с тобой должны встретиться через час, кажется? Будь в форме, сударь: я рассчитываю на то, что ты продемонстрируешь мне, почему разумно держать основную часть нашего капитала в акциях Йерлинда.

— Это неразумно, — сообщила Эллиана своей тарелке — едва слышно.

Увы, как оказалось — недостаточно тихо. Ран Элд замер, не донеся до рта бокала с утренним вином и изумленно выгнув брови.

— Прошу прощения?

«Я сошла с ума», — решила Эллиана, глядя на раскрошенные остатки завтрака, к которому она даже не притронулась. Только сумасшедшая могла вот так поставить под вопрос суждение Ран Элда. Наделм был, мягко говоря, не склонен терпеть нахальство любого, кто состоял в длинном списке низших по рангу. И, к несчастью для Эллианы, ее имя в этом списке значилось первым.

«Попроси у него прощения, — горячо умоляла она себя, сжимая на коленях похолодевшие руки. — Согнись, вынеси насмешки, будь покорной, будь слишком жалкой, чтобы спровоцировать нападение!»

Эта стратегия в прошлом тысячу раз ее выручала. Однако сегодня утром голова Эллианы осталась привычно полуопущенной, лицо пряталось за шелковой занавесью волос, а глаза вперялись в тарелку так пристально, словно она поставила себе задачу запомнить мельчайшие детали каждого цветочка росписи, блекнувшей на желтеющем фарфоре.

— Эллиана…

Голос Ран Элда превратился в мурлыканье, полное злобы. Она поняла, что теперь просить прощения было бы уже поздно, — и еще крепче сжала руки.

— Кажется, у тебя появилось… мнение, — проговорил Ран Элд, — относительно инвестиций Клана. Умоляю тебя: не стесняйся, намекни нам, как именно следует действовать. Благо Клана должно стоять превыше всего.

Да, конечно. Если не считать того, что благо Клана уже очень давно стало означать усиление власти самого Ран Элда Кэйлона. Эллиана быстро провела кончиком языка по губам и без удивления заметила, что дрожит.

— По акциям Йерлинда, — сказала она совершенно спокойно и в модальности наставления, словно обращалась к ошибающемуся студенту, которого ей приходится поправлять, — выплачивается два процента, что следует признать жалким доходом, когда другие фондовые бумаги предлагают от трех до четырех и одной десятой процента. Их ликвидность тоже не превосходит другие, поскольку Йерлинду требуется трое суток, чтобы перевести сумму кантр, равную стоимости акций. Есть несколько других высокодоходных бумаг, перевод средств по которым занимает всего двадцать восемь часов.

Наступило короткое молчание, которое нарушил голос ее матери, прозвучавший потрясающе буднично:

— Мне хотелось бы, чтобы ты поднимала голову, когда разговариваешь, Эллиана, и проявляла внимание к человеку, с которым ты разговариваешь. Ты так упорно прячешь свое лицо, что можно подумать, будто у тебя меланти меньше, чем у какого-нибудь землянина. Не могу понять, как получилось, что у тебя появились такие плохие манеры.

Вени захихикала, чего и следовало ожидать. Ран Элд сохранял ледяное молчание, в котором Эллиана услышала свою гибель. Теперь ее уже ничто не спасет: ни покорность, ни извинения не купят снисходительности Ран Элда после того, как она унизила его перед Делмом и младшими сестрами.

Эллиана подняла голову, легко стряхнув волосы себе за спину, — и встретилась взглядом с братом. Ярко-синие глаза, подобные сапфирам чистой воды, бесстрастно смотрели на нее из-под выгнутых дугами золотистых бровей. Ран Элд Кэйлон был красивым мужчиной. Увы — при этом он был тщеславен и одевался с пышностью, которая не соответствовала его положению, и в отношении ювелирных украшений тоже не знал меры.

Вот и сейчас он поставил на стол свой бокал вина и начал поправлять свои многочисленные кольца.

— Естественно, — пробормотал он, не обращаясь ни к кому в особенности, — высказывание Эллианы меня просто заворожило. Я поражен, узнав, что она так прилежно изучает экономику.

— И все же, — неожиданно возразила ему Глава Клана, — ее доводы звучат убедительно. Зачем нам держать наш капитал в двухпроцентных акциях, когда его можно было бы разместить в четырехпроцентных?

— Акции Йерлинда проверены временем, которое доказало их надежность, — ответил Ран Элд. — Те другие… варианты, которые представляет моя уважаемая сестрица, не прошли столь строгой проверки.

— Ормит — это самые новые ценные бумаги из тех, которые я рассматриваю, — с изумлением услышала Эллиана собственное заявление, по-прежнему произнесенное в модальности наставления. — Право, пятидесяти лет должно быть достаточно, чтобы обнаружить какие-то изъяны, если таковые существуют.

— И что я знаю об акциях Ормита?

Ран Элд даже нахмурился, а в глубине его глаз появилось выражение, которое не обещало Эллиане ничего хорошего, как только разговор пойдет в отсутствие Делма.

Она встретила его взгляд с легкой дрожью ужаса, но тем не менее ее ответ прозвучал спокойно.

— Рассмотрение данных по биржевым торгам всего за дюжину дней покажет, насколько стабильно держится цена акций Ормита, — ответила она. — Сведения об инвестициях и имуществе этой фирмы могут быть в любое время получены через информационную сеть.

Его брови сдвинулись сильнее, однако голос продолжал звучать по-прежнему сладко.

— Просвети меня, сестрица: ты стремишься занять место финансового советника Клана?

— У нее это может получиться лучше, — заметила Делм Мицела, — чем у нашего нынешнего советника.

Ран Элд повернул голову так резко, что у него зазвенели серьги.

— Матушка…

Она предупреждающе подняла руку.

— Спокойствие. Представляется, что Эллиана думала над этим вопросом. Следовало бы проверить ее соображения наряду с твоими собственными.

Она посмотрела на сидящую напротив нее дочь.

— Что ты скажешь, дочь, относительно того, чтобы самостоятельно распорядиться твоей квартальной выплатой и посмотреть, что из этого получится?

Распорядиться своей собственной квартальной выплатой? Получить целых четыре кантры, которые можно будет инвестировать по своему усмотрению? Эллиана сжала руки с такой силой, что ногти врезались в ладони.

— Выпустить Эллиану на свободу, вручив ей четыре кантры? — Ран Элд пожал элегантным плечом. — А если в конце квартала она все потеряет?

— Я не думаю, чтобы она оказалась настолько неумелой, чтобы потерять начальную сумму, — не без строгости заявила Глава Мицела. — В самом плохом случае, на мой взгляд, она вернет нам четыре кантры — по истечении года.

— По истечении года? — вопросила Вени, которая, как всегда, выступила союзницей Ран Элда. — Предоставить Эллиане такую свободу на целый год может оказаться не очень разумно, сударыня.

— Вот как? — Глава Клана Мицел со стуком поставила чашку на блюдце, вглядываясь в лицо своей средней дочери. — Что скажешь, девица? У тебя есть какие-то взгляды относительно продолжительности срока, который должен быть отведен на этот эксперимент?

— Квартал — слишком короткий срок, — спокойно заявила Эллиана. — За два квартала уже могут проявиться заметные расхождения. Однако, насколько я понимаю, Делм хочет получить демонстрацию тенденции, которая могла бы послужить для сравнения с установленной практикой Дома. Год для такого эксперимента представляется не чрезмерным сроком.

— Значит, пусть это будет год, — объявила Делм и бросила быстрый взгляд на своего наследника. — Ты переведешь на имя сестры ее квартальную долю не позже сегодняшнего вечера. Посмотрим, как ее теории пройдут испытание Биржей.

Тут Сайнит рассмеялась, а Ран Элд потемнел как туча. Вени налила себе еще чашку чая.

Эллиана осторожно отодвинулась от стола, встала и поклонилась Делму.

— Прошу меня извинить, — пробормотала она, едва слыша, что именно говорит, — мне необходимо подготовиться к занятиям.

Мицел небрежно взмахнула рукой, и Эллиана сбежала из столовой.

— Но именно так своими инвестициями занимаются земляне! — возбужденно воскликнула Сайнит. — Каждый человек сам отвечает за свое собственное состояние. По-моему, такая система ужасно интересна, а вы как считаете?

— По-моему, — догнал Эллиану в коридоре ясный голос Вени, — антропология тебе идет не на пользу, сестрица.

 

Глава вторая

— Леди йос-Галан! — объявил у порога дворецкий. Мужчина, сидевший за столом, оторвал взгляд от экрана, встал и пошел навстречу пришедшей, приветливо протягивая руки.

— Энн! Ты сегодня рано встала. — Его земной звучал с акцентом, но не таким заметным, как еще год назад, а улыбка выражала искреннее удовольствие. — Ты здорова? И мой брат, твой спутник жизни, и мой совершенно превосходный племянник! — они наслаждаются своим обычным крепким здоровьем?

Энн Дэвис широко улыбнулась ему с высоты своего роста и тепло сжала его пальцы, прежде чем их отпустить.

— Ты виделся с нами всего пару дней назад, — сказала она. — Что могло бы испортиться настолько стремительно?

— Да что угодно! — заверил он ее, принимая трагическую позу, которая была вознаграждена негромким смешком. — Ты только посмотри, как бывает: сейчас, утром я еще свободный человек, а уже вечером буду помолвлен!

Тень пронеслась по ее подвижному лицу — что было вполне понятно, поскольку она была землянкой и не слишком высоко ставила браки по договоренности и контракту. Разумом она готова была признать эффективность этого обычая, но эмоционально не принимала их и предпочитала говорить о чем-нибудь другом.

— Это будет для тебя очень гадко, Даав?

В ее голосе звучало сестринское сочувствие, которое было вполне приемлемым со стороны спутницы жизни его названого брата. И, как с горькой иронией признал Даав, такого он не получал от своей собственной сестры, которая при известии о его скором контракте позволила себе скептически поздравить его с тем, что он наконец-то решился исполнить свой долг.

— А, ну… В конце концов, необходимо подчиняться Закону. Он повел плечами, показывая, что предпочел бы прекратить этот разговор, и направился к столу с винами.

— Что я могу тебе налить?

— Чай есть?

— По правде говоря, есть, — ответил он, наливая ей и себе по чашке из серебряного чайника. Перенеся обе чашки на стол, он вернулся на свое место, жестом пригласив ее сесть в кресло на углу стола.

— А теперь скажи мне, что заставило тебя выйти из дома в такой ранний час?

Энн сделала небольшой глоток, а потом с тихим стуком вернула чашку на блюдце, устремив на него очень серьезные карие глаза.

— Мне нужны указания Делма, — заявила она на высоком лиадийском в очень подходящей модальности уважения к Делму.

Даав моргнул:

— О боже!

Уголок рта Энн чуть заметно изогнулся, но в остальном она сохранила невозмутимость.

Тихо вздохнув, он посмотрел на свои руки — длинные, умелые пальцы с коротко обрезанными ногтями, с мозолями у ладоней и на кончиках. Он не слишком любил украшения и носил всего одно кольцо: оно охватывало безымянный палец левой руки от сустава до сустава. Богатая эмаль изображала Дерево, покрытое листвой, над которым парил Дракон, наполовину расправивший крылья. Кольцо Клана Корвал, говорившее о том, что он — Делм.

— Даав?

Голос Энн оставался намеренно нейтральным. Он встряхнулся и снова посмотрел ей в лицо, выгнув бровь, подсмеиваясь над самим собой.

— Возможно, тебе лучше было бы познакомить меня с деталями своего требования, — проговорил он на благословенно непринужденном земном. — Делм может и не понадобиться — ведь он такой скучный тип!

По ее губам снова пробежала тень улыбки.

— Хорошо, — согласилась она, с готовностью переходя следом за ним на свой родной язык.

Даав позволил себе расслабиться. Он не мог точно сказать, насколько этот очень нелиадийский член его Клана разбирается в меланти. Он ни разу не замечал, чтобы она сделала ошибку в обществе, но это вполне можно было бы счесть заслугой ее спутника жизни, который, конечно же, не допустил бы, чтобы она поставила себя в рискованное положение. Однако что бы ею ни руководило — понимание или интуиция, — она готова была на какое-то время позволить ему сбросить бремя своего делмства, и это вполне устраивало Даава.

— Повинуясь Слову Делма, — сказала Энн, сделав еще глоток чая, — я изучала Дневники предыдущих Делмов Корвала, а также Вахтенный журнал, который вела Кантра йос-Фелиум — э-э… основательница Клана.

Даав наклонил голову. Было необходимо, чтобы все члены Основных Семейств освоили данные, содержавшиеся в Дневниках и Журнале. Хотя Энн и была землянкой, но от Кольца ее отделяли всего две жизни — и это было еще одной темой, которую ей не хотелось обсуждать. Немалая часть Дневников была связана с политикой: надо полагать, что Энн наткнулась на записи о каком-нибудь старинном Сведении счетов и испытала — вполне извинительно! — недоумение.

Даав улыбнулся, поскольку это не требовало Указаний Делма, а всего лишь разъяснений, которые более старший член Клана охотно может дать более младшему.

— В Дневниках нашелся отрывок, который нельзя назвать совершенно понятным? — Он ухмыльнулся. — Ты меня поражаешь.

Она в полной мере ответила на его улыбку, но тут же снова посерьезнела. Глаза у нее потемнели, но она ничего не сказала.

— Так скажи мне, — пригласил ее Даав, почувствовав, что такая подсказка необходима, — что в прискорбной истории Корвала тебя смутило?

— Вряд ли она полностью… прискорбна, — тихо сказала Энн, а потом уже тверже сказала: — Контракт.

— Вот как? — Он позволил себе поднять обе брови. — Ты сомневаешься в подлинности контракта Кантры с Домами Солсинтры?

— О нет! — ответила она с безмятежностью специалиста-филолога, каковым и являлась, — он совершенно подлинный. Что у меня вызывает сомнения, так это предположение Корвала о том, что он остается в силе.

— Предположение. А мне он представлялся таким несложно сформулированным документом! По правде говоря, прямо-таки живительно простым. Но я должен спросить, почему мой чалекет не смог разрешить для тебя эту проблему? Мы с ним получили примерно одинаковые сведения на этот счет, поскольку он является наследником Делма.

Она смотрела на него совершенно серьезно.

— Я не спрашивала его об этом. Ему было достаточно сложно объяснить мне насчет Дерева.

— Ты поставила под вопрос Джелаза Казон? Это смело. — Он махнул рукой в сторону широкого окна у себя за спиной, где сквозь заросли цветов и кустарника возносился вверх мощный ствол Дерева. — Сознаюсь, что предпочел бы начать с чего-нибудь менее определенного.

Энн тихо засмеялась.

— Более тупоголового, — согласилась она и немедленно двинулась дальше, не оставив ему времени, чтобы поразмышлять над удивительной картиной, вызванной подобной идиомой. — По словам Эр Тома, Дерево… говорит.

Да, и Даав мысленно признал, что это так, хотя, наверное, он не стал бы признаваться ей в этом — пока и таким образом. Однако Дерево действительно… общалось с теми, кто принадлежал к Основным Семействам. Эр Том, человек, совершенно не склонный к полетам фантазии, знал это с полной определенностью и сообщил об этом своей спутнице жизни, от которой его сердце не имело тайн.

— Я вижу, что перед ним стоит непростая задача, — серьезно сказал Даав. — Поэтому справедливость требует, чтобы защиту Контракта я взял на себя. Это будет правильно. Я скажу прямо: Контракт не говорит. То есть он говорит только то, что в нем написано.

— Чего вполне достаточно для нашего разговора, — отозвалась Энн. — В параграфе восьмом записанные в нем слова говорят, что… — Она замолчала и бросила на него смущенный взгляд. — Может, вам захочется вывести на экран копию Контракта, чтобы видеть, о чем я говорю?

— В этом нет нужды: Контракт принадлежит к числу… тех нескольких документов, которые мой Делм заставил меня заучить наизусть во время моей подготовки. — Он сделал глоток чая, отставил чашку и встретился с ней взглядом. — Как я понимаю, в основе твоих затруднений лежат условия, оговаривавшие его выполнение Капитаном и ее наследниками. Мне эта часть представляется наиболее просто написанной. Покажи мне, в чем именно я ошибаюсь.

— Контракт очень просто написан, — спокойно проговорила Энн. — И это вполне понятно: ведь они шли на отчаянный риск. Обязанности Капитана оговорены очень четко, как и цепь инстанций. В ситуации, когда предположение может привести к гибели людей, никаких предположений не допускается. У меня нет проблем с первоначальным назначением этого документа. Моя проблема проистекает из того, что Клан Корвал по-прежнему предполагает, что Контракт остался в силе.

О боги! До чего это очаровательно по-земному! Даав наклонил голову.

— В нем не указаны сроки истечения его действия, — спокойно заявил он. — И Совет Кланов пока не снял с Корвала возложенные на него обязанности. Делм Клана Корвал, по совершенно четкой формулировке этого восьмого параграфа, считается Капитаном и дает клятву действовать в интересах своих пассажиров.

Он улыбнулся.

— Что стало обозначать всех лиадийцев — и я готов признать, что такое толкование может считаться расширительным. Однако не следовало бы ограничиваться простым наблюдением за благополучием одних только потомков первоначальных Домов Солсинтры. Даже если не считать того, что бабушка Кантра никогда не заключила бы контракта, который делил бы пассажиров на более низкий и более высокий классы, правящим органом стал Совет Кланов. А в Хартии говорится, что Совет Кланов выступает от лица всех кланов. Он передернул плечами и адресовал Энн еще одну улыбку.

— Таким образом, обязанности Капитана расширяются.

— Даав, этому Контракту уже тысяча лет!

— Почти, — признал он, кивая по-земному.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох — возможно, чтобы успокоиться. Не открывая глаз, она без всякого выражения заявила:

— Восьмой параграф делает тебя королем всей планеты.

— Отнюдь, если вспомнить этот бесконечный список обязанностей! Я всего лишь очень узко ограниченный… как это называется… клоун?

— Джокер — карта, которая подставляется вместо любой другой. — Она открыла глаза. — И ты действительно признаешь… меланти Капитана? Ты считаешь себя надсмотрщиком всей планеты — всех пассажиров?

— Я обязан, — тихо ответил он. — Контракт остается в силе.

Она шумно выдохнула: это было наполовину смешком, наполовину досадливым возгласом.

— Совершенно лиадийская точка зрения!

Даав выгнул бровь.

— Милое мое дитя, я такой же лиадиец, как и ты.

Энн стремительно подняла на него взгляд, и ее лицо стало напряженным, но почти сразу же она успокоилась и улыбнулась.

— Ты имеешь в виду, что был разведчиком. Я готова признать, что ты знаешь вселенную так, как мне ее никогда не узнать. Вот почему я и нахожу все это столь странным. Совет Кланов наверняка забыл о том, что Контракт вообще существует! Тысяча лет? Но ты же подвергаешь себя — и Клан — опасности, беря сейчас на себя такую обязанность?

— Ты аргументируешь свою точку зрения очень по-лиадийски, — сказал Даав с ухмылкой и поднял руку к витку серебряной проволоки, продетому в мочку его правого уха. — В меланти Корвала не входят домыслы относительно того, что мог или чего не мог забыть Совет. Второй экземпляр Контракта был предъявлен на открытом заседании Совета триста лет тому назад — это был последний случай, когда потребовался Суд Капитана.

— Триста лет тому назад?

Он кивнул, позволив себе слабую улыбку.

— Как видишь, обязанности не очень обременительные. Я слежу за благополучием пассажиров так, как меня обучил мой Делм, руководствуясь Дневниками и Вахтенным журналом, и не предвижу необходимости взять на себя меланти короля.

Молчание. Взгляд Энн был устремлен куда-то за его спину. По ее гладкому лбу пролегли морщины.

— Я тебя не удовлетворил, — мягко заметил Даав. — И беда в том, видишь ли, что Делм ничего сделать не может.

Она посмотрела ему в лицо и виновато улыбнулась.

— Я буду над этим работать, — пообещала она довольно печально. — Хотя я не уверена, что создана для говорящих Деревьев и тысячелетних Капитанов.

— Мы — странный Клан, — признал Даав с наигранной серьезностью. — Безумны, как лунные лучи. Тебе любой это подтвердит.

— Непочтительно выскажется о Высоком Доме Корвал? Не думаю. — Энн усмехнулась и встала, протягивая ему руку. — Спасибо за то, что уделил мне время. Мне очень жаль, что я такая плохая ученица.

— Нет ничего плохого в том, что ученый задает вопрос «Почему?». — Он встал и принял протянутую ею руку. — Разреши мне проводить тебя до машины. Твой спутник жизни по-прежнему намерен составить мне сегодня вечером компанию, так ведь? Не знаю, что я стану делать, если он откажет мне в поддержке.

— Можно подумать, он на это способен! — ответила Энн, укоризненно качая головой. — И ты станешь делать точно то же, что и всегда, будет ли он с тобой или нет.

— Ах нет, ты ко мне несправедлива! Эр Том обеспечивает мне доступ в Высокие Дома. Его манеры открывают все двери.

— Тогда как перед Главой Клана Корвал все двери закрываются, — с иронией проговорила она.

— Так непременно было бы, если бы среди нас оказалось больше ученых-историков. Но ты же видишь: гуманитарные науки гибнут! Никто больше не заучивает великие события: всех занимают только сплетни и мелочи.

На середине залитой солнцем террасы Энн остановилась и устремила на него вдруг ставшие серьезными карие глаза.

— А сколько это — «несколько»?

Он вопросительно поднял бровь:

— Прошу прощения?

— Ты сказал, что помимо Контракта тебе пришлось выучить наизусть «несколько» документов. Мне интересно…

— А! — Он чуть поклонился. — Я один раз подсчитал — от нечего делать, знаешь ли! — что для того чтобы переписать тот материал, который я запомнил, мне понадобится три целых и три десятых релюммы. Ты должна учесть, что я запоминал только жизненно важную информацию на тот случай, если ресурсы Джелаза Казон окажутся для меня… недоступными.

— Три целых три десятых… — Энн резко тряхнула головой. — У тебя… все в порядке?

— Я — Глава Клана Корвал, — заявил Даав с суровостью, которая поразила его самого не меньше, чем ее. — Здравый рассудок — это соображение вторичное.

— И Эр Том… Эр Том прошел такую же подготовку.

Так вот что ее вдруг так расстроило. Даав улыбнулся.

— Да, во многом такую же. Но тебе следует помнить, что Эр Том запоминает целые торговые декларации исключительно ради удовольствия.

Она рассмеялась.

— Совершенно верно!

Стремительно наклонившись, она поцеловала его в щеку: знак сестринской симпатии, который необычайно его согрел.

— Береги себя, Даав.

— Береги себя, Энн. До скорой встречи.

Своей стремительной походкой она прошла через террасу и скользнула в ожидавший ее автомобиль. Даав смотрел ей вслед, пока машина не прошла первый изгиб подъездной аллеи, а потом неохотно вернулся в дом — за свой рабочий стол и к обязанностям Делма.

 

Глава третья

— Вопрос, который мы решаем при таком развитии событий, — резко ответила Эллиана, — формулируется не «способен ли я выполнить математические расчеты такой сложности без поддержки компьютерной лаборатории», а «признаю ли я такие усилия невозможными и буду готовиться к смерти?»

Шестеро студентов — пять разведчиков и полевой инженер — переглянулись. Их, несомненно, изумила ее горячность. Ну и пусть. Если их жизнь будет куплена ценой этого изумления, их преподаватель оказал им добрую услугу. Она наклонила голову и продолжила:— Я исхожу из того, что все студенты, дошедшие до данного уровня обучения, обладают достаточно цепкой памятью и силой воли, чтобы успешно бороться за свою жизнь — при условии, что в их распоряжении также есть корабль с функционирующей установкой для гиперпространственных прыжков.

Ее слушатели выжидательно смотрели на нее.

— Наличие таблиц вен-Туры было бы полезным, однако полных таблиц не потребуется, если возможно определить следующее. Вашу исходную массу с точностью до трех процентов. Ваш начальный прыжковый заряд с точностью до двадцати процентов — при условии, что он остается в пределах Соотношения пел-Эндры, которое, как вы уже успели узнать, можно вывести из местного собственного электронного контраспина и примерной масс-кривой ближайшей крупной массы. Если вы находитесь вне пределов крупной гравитационной ямы, то можете игнорировать Соотношение и двигаться дальше.

Она помолчала, обведя взглядом шесть сосредоточенных лиц, шесть пар жадно-внимательных глаз, а потом завершила список необходимого:

— И, наконец — и что самое важное, — вам необходимо заучить наизусть строчки базовой таблицы с двадцатой по сто девяносто девятую.

Кто-то застонал. Эллиана решила, что это Вар Мон, самый юный и неугомонный из шестерых, и устремила на чего строгий взгляд.

— Напоминаю вашу задачу: вы застряли в неисследованном секторе. Координаты потеряны, главный компьютер и навигационный компьютер уничтожены или вышли из строя. Ваша цель заключается в том, чтобы выйти на расстояние подлета к одной из планет, обладающей способностью совершать космические перелеты. Используя тот подход, который я вам предлагаю, вы нарушите много разных правил, но вы будете следовать главнейшему правилу — выжить.

Она снова сделала паузу.

— Перед тем как воспользоваться этим подходом, необходимо подумать. До начала прыжка вам необходимо знать систем-энергетические координаты того места, куда вы будете направляться. Здесь существует возможность ошибки, поскольку уравнение прыжка требует, чтобы вы переместили свое текущее соотношение массы и энергии в соотношение, точно эквивалентное цели, куда вы направляетесь. Следовательно, первоначальное определение, включая и первое Допущение, должно быть точным до тысячных или даже десятитысячных долей, чтобы обеспечить совпадение магнитной и темпоральной магнитуды.

Эллиана снова обвела взглядом обращенные к ней лица — и увидела несколько пар полных сомнения глаз. Они правы, что сомневаются: опасность вполне реальна. Неправильное уравнение означает схлопывание, перевод в массу, взрыв… одним словом, гибель. В ее обязанность входит продемонстрировать им, что такая ситуация, какую предусматривают сформулированные ею условия — и которая слишком часто встречается в работе разведчиков, — не исключает возможности выжить. Она подняла руку.

— Проведу демонстрацию, — сказала она. — Прошу вас задать мне следующие параметры. Рема — уравнение какой-либо существующей системы.

Оно было дано — немного слишком легко. Эллиана занесла его на автодоску, воспользовавшись дистанционным пультом, и позволила себе мысленно улыбнуться озорству разведчиков. Каждый класс считал, что им удастся поймать ее на хитроумной уловке. И каждый класс убеждался в своей ошибке — рано или поздно.

— Вар Мон — разумную массу и заряд вашего корабля… Он назвал ей цифры, и она обратилась к другим, получая части уравнения и записывая их на доску. Так.

— Игнорируем тот факт, что человеку, застрявшему в порту Солсинтры, достаточно просто вызвать такси, что делает эту ситуацию вполне благоприятной для выживания. Действительно, есть возможность прыгнуть с Солсинтры к внешнему краю земной системы, получив величину спина из таблицы — обратите внимание на строчку четырнадцать и ее соответствие в строчке сто девяносто семь, часть третья доказательства. Класс пристыженно захихикал, а Эллиана притворилась, будто ничего не услышала. Ну надо же — считать, будто она не сможет опознать координаты самого крупного космопорта планеты! Она подняла руку, требуя внимания слушателей.

— На следующее занятие вы принесете доказательство, о котором я только что упомянула, с иллюстрацией на основе полученных данных. А также объяснение самого опасного допущения, которое было сделано тем студентом, который давал уравнение земной системы.

Она обвела взглядом полукруг студентов. Некоторые еще продолжали что-то писать в своих блокнотах. Капрал-разведчик Рема вен-Дилен, обладавшая эйдетической памятью, устремила затуманенные мыслью глаза на автодоску.

— Есть вопросы? — негромко спросила Эллиана, когда постукивание блокнотных клавиш стихло.

— Математик Кэйлон, вы не станете моей напарницей?

Этот вопрос задал Вар Мон — как всегда неугомонный.

— Боюсь, что вы убедитесь в моей полной трусости, если придется сражаться с дикими зверями или вести разговоры с примитивными людьми, — сказала она, наклоняя голову и делая вид, будто рассматривает дистанционный пульт.

— Я ни за что не подвергну такой ресурс пилотирования опасности встречи с дикими зверями! Клянусь честью, что вы останетесь в безопасности, на корабле!

Рема рассмеялась.

— Не верьте ему, математик: он просто хочет, чтобы кто-нибудь работал головой за него, пока он будет спать. Хотя действительно, — глубокомысленно добавила она, — Вар Мон удивительно подходит для выполнения… э-э… неквалифицированной работы. Правда, Баан?

Пилот-разведчик Баан йо-Нелон выразительно передернул плечами, а Вар Мон поник в кресле, живописуя глубочайшую обиду.

— Мне никогда, никогда этого не пережить! — простонал он. — Математик Кэйлон, сжальтесь! Спасите меня от этих чудовищ, которые хотят зваться моими товарищами!

Но это было просто шутовство Вар Мона, на которое не следовало обращать внимания. Эллиана так и сделала, встав, чтобы дать знак окончания занятия.

Ее студенты дружно встали и почтительно поклонились.

— Спасибо вам, математик, за поразительный урок, — проговорил полевой техник Киарта тел-Озан, который, как старший по возрасту, часто говорил от лица всего класса. — Для нас, как всегда, было наслаждением наблюдать за ходом вашей мысли.

Это, конечно, было красивым высказыванием, но неточным — смертоносно неточным для тех, чья жизнь может зависеть от правильности их расчетов. Эллиана резко вскинула руку, требуя внимания класса.

— Наблюдение за ходом моей мысли может быть наслаждением, — заявила она, отбрасывая волосы с лица и по очереди очень серьезно глядя на каждого из них. — Но вам следует всегда помнить о том, что математика — это реальность, она описывает взаимоотношения пространства, времени, расстояния и скорости. Математика может сохранить вам жизнь — или убить вас. Она — не для слабовольных и… — тут она, к вящей радости Ремы, посмотрела на Вар Мона, — …не для ленивых. Уравнения позволяют понимать реальность.

У нее начала дрожать рука. Она опустила ее вниз и тайком сжала похолодевшие пальцы в кулак.

— Я не хочу услышать о том, что кто-то из моих студентов погиб глупо из-за того, что ему не хватило смелости понять и использовать то, что ясно показывали уравнения.

Наступило недолгое молчание, после чего полевой техник поклонился еще раз, выражая почтение Мастеру.

— Мы вас не опозорим, математик.

Эллиана наклонила голову. Ее волосы скользнули вперед, закрыв занавесью лицо.

— Я на это рассчитываю. До свидания, встретимся снова в полдень треслана.

— До свидания, математик, — уважительно пробормотали студенты и потянулись к выходу.

Рема и Вар Мон о чем-то тихо спорили. Эллиана снова села на место преподавателя, оттягивая время ухода, неспешно очищая автодоску и переправляя копии лекции в свой офисный компьютер и директору Барку.

Как часто заявлял директор, технический колледж Чонселты гордится тем, что в нем преподает специалист по субрациональной математике Эллиана Кэйлон. Он определенно мог гордиться ее семинаром по практической математике. То, что Академия Разведки направляла своих самых талантливых учащихся в техколледж Чонселты для повышения квалификации, служило на пользу меланти колледжа.

Такая превосходная репутация приносила ей премию почти каждый семестр — о каковом факте она не считала нужным уведомлять своего брата. Ран Элд предпочитал, чтобы она низко кланялась ему и называла «господином», отдавая ему свой заработок. По правде говоря, один раз он даже ударил ее за дьявольскую болтливость — но, что удивительно, это действие заставило Делма бросить на него недовольный взгляд. Однако Эллиана с тех пор тщательно следила за тем, чтобы больше не адресовать брату болтовню.

Копии были сделаны и отправлены, автодоска очищена. Коридор за дверью опустел: она не ощущала там присутствия какого-нибудь терпеливого молчаливого разведчика. Они достаточно быстро усваивали, что вне занятий она не умеет ни красиво двигаться, ни красиво говорить. Семестр начался достаточно давно, так что маловероятно, чтобы кто-нибудь нарушил ее ненадежное спокойствие предложением ее сопровождать.

И тем не менее она осталась сидеть на месте, низко склонив голову и устремив взгляд на пальцы, переплетенные на крышке стола. В Клане Мицел она не имела никакого ранга: ее единственное кольцо было предсмертным подарком ее бабушки. Эллиана разглядывала старинные переплетения и узлы, пока исцарапанное серебро не превратилось в серый потек.

Как она могла совершить такую глупость? Ее мысли, освободившиеся от строгой дисциплины занятия, вернулись к прежним тревогам. О чем она думала, бросая вызов авторитету Ран Элда, подвергая сомнению его суждения и ставя его в неловкое положение в присутствии Делма? В последние полгода брат начал следить за ней менее бдительно. Она осмелилась надеяться… и теперь вот это! Обида, которая не останется неотомщенной, рожденная несколькими словами, которые она прошептала, забыв о необходимой осторожности… Эллиана закусила губу.

Спокойствие заключалось в покорности, безопасность — в незаметности. Заинтересоваться — чем бы то ни было, — поднять голову и бросить вызов унылой, неизменной повседневности означало стать заметной. А привлечь к себе внимание Ран Элда значило сказать «прости» спокойствию и безопасности.

Хотя в аудитории было тепло, Эллиана стала дрожать. Она решительно расцепила пальцы, аккуратно положила пульт управления автодоской на место и встала. По коридору она шла бесшумно и незаметно, опустив голову и глядя в пол, себе под ноги.

Она трусливо задержалась у себя в рабочем кабинете и вернулась домой уже прохладным вечером, призраком скользнув по полутемному вестибюлю, и начала подниматься по главной лестнице к своим комнатам.

Он вырвался из теней на площадке второго этажа и поймал ее за руку, крепко сжав запястье.

Эллиана застыла на месте, безмолвно терпя его прикосновение. Его пальцы сжались, впиваясь ей в плоть жестким браслетом.

— Нам не хватало тебя за главной трапезой, сестрица, — пробормотал он, и ей не удалось сдержать содрогание.

Рад Элд расхохотался.

— Как ты меня ненавидишь, Эллиана! А? — Он тряхнул ее руку, и его кольца еще больнее врезались в ее тело. — За завтраком ты вела себя достаточно смело, правда? Подняла голову и посмотрела мне в глаза. Мне показалось, что я заметил следы твоей прежней несдержанности, но, возможно, это была всего лишь игра света. Однако мне следует это проверить, чтобы знать, как поступать дальше. Второй рукой он стремительно сгреб ее волосы и рывком заставил поднять голову.

Она ахнула — это был едва слышный вскрик — и закрыла глаза, борясь с волной тошнотворной паники. Именно так с ней снова и снова обращался ее муж, пока ее тело не начало протестовать против прикосновения любой руки, доброй или суровой.

— Смотри на меня! — рявкнул Ран Элд.

Именно так ей приказывал и ОН. Кажется, дважды, в самом начале, она упрямо оставляла глаза закрытыми. Он очень быстро отучил ее от этих глупостей.

Полузадохнувшись от страха, она заставила себя открыть глаза.

Целую вечность она была скована злобой, переполнявшей взгляд ее брата, терпя жестокую хватку на запястье и мучительную боль в скальпе и неестественно вывернутой шее. Ужас заставил все ее мышцы превратиться в настоящее ничто.

— Так.

Он еще сильнее дернул ее волосы — возможно, надеясь добиться еще одного вскрика. Когда его не последовало, он близко придвинул свое лицо к ней. В полутьме лестничной площадки его глаза ярко блестели.

— Мне пришло в голову, сестрица, — промурлыкал он, и его дыхание обожгло ей щеку, — что ты вносишь очень маленький вклад в содержание нашего Клана. Та жалкая плата, которую ты приносишь мне за свое преподавание, едва сравнится с тем, что могли бы дать один-два удачных брачных контракта.

У нее оборвалось сердце. Она заставила себя сглотнуть слюну, неподвижно обвиснуть в его руках и держать глаза открытыми под его обжигающим взглядом.

— Делм, — прошептала она дрожащим голосом, — Делм дала мне свое Слово. Я избавлена от новых браков.

— Конечно, — так же шепотом ответил Ран Элд, сверкнув глазами. — Однако новый Делм вполне способен по-другому понимать необходимости Клана и обязанности, которые следует выполнять… кое-кому.

Он внезапно усмехнулся, пристально глядя на нее.

— О, мне сдается, что об этом ты не подумала! Бедняжка Эллиана, неужели тебе никто не говорил, что наделмы становятся делмами?

Наверное, на ее лице полностью отразился ее ужас, потому что он засмеялся и выпустил ее, толкнув так, что она отлетела к перилам.

— Я рад возможности обсудить с тобой этот вопрос, — добавил Ран Элд, кланяясь ей с едкой иронией. — Право, было бы ужасно, если бы ты и дальше жила, не черпая сил в предвкушении приятного будущего.

Он еще раз засмеялся и тряхнул рукой, расправляя кружевной манжет. Эллиана жалась там, куда он ее оттолкнул, сжимая перила с такой силой, что у нее свело болью пальцы.

Ее брат повернулся, чтобы уйти, но тут же обернулся снова.

— О да. Чуть не забыл, — проговорил он с наигранной небрежностью. Его рука шевельнулась. Четыре монеты блеснули в полутьме и упали на пол. — Твоя квартальная доля.

Он улыбнулся.

— Инвестируй ее разумно, сестрица. И не забывай предоставлять мне отчет о состоянии своего портфеля акций каждые двенадцать дней. Я не исполнял бы своего долга, если бы не следил пристально за столь рискованным предприятием. — Он поклонился. — Доброй ночи, Эллиана. Хороших тебе снов.

Он ушел. Она наконец разрешила себе закрыть глаза, слушая, как его шаги спускаются вниз по лестнице и гулко стучат по каменному полу вестибюля. Еще через мгновение дверь гостиной заскрипела на своих древних петлях, замерла — и закрылась.

Эллиана упала на колени на вытертый ковер площадки. Боги, как она могла быть настолько глупой? Как она могла забыть, когда из одного-единственного факта вытекало все то, чем она стала сегодня? Наделмы становятся делмами!

Конечно, становятся.

А она, близорукая дурочка, считала, что Слово Делма будет вечно ее защищать, надеялась, что ей достаточно только умиротворить Ран Элда, показать ему, что она никогда, нисколько не хотела этого. Верила, что рано или поздно все наладится.

Ран Элд когда-нибудь станет Делмом. Если боги будут милосердны, то не скоро.

Но когда он все-таки займет свое законное место, то он немедленно поставит перед собой одну задачу: уничтожение Эллианы Кэйлон, своего давнего и злейшего врага.

Она с содроганием подумала, что Ран Элд ее убьет. Он будет заставлять ее рожать, пока ее тело не откажет. И он будет выбирать ей таких мужей, по сравнению с которыми ее первый окажется чудом нежности. Он будет требовать, чтобы она умоляла его о пощаде, и наслаждаться, отказывая в ней. Он будет публично давать ей пощечины и отшвыривать к стене, ради удовольствия слышать ее вскрики.

Боги, как она могла не понимать, что всякий раз, когда нынешний Делм останавливает руку Ран Элда, два удара откладываются на будущее? «Мне нужно уходить».

Эта мысль была такой потрясающей, такой безупречной, что Эллиана подняла голову, отбрасывая с лица спутанные волосы, чтобы легче было смотреть в полутемное пространство. Земляне ведь обходятся без кланов? И, судя по всему, процветают… по крайней мере умные люди процветают. Нужно только разумно вкладывать свои деньги и… Вкладывать деньги.

Она рванулась вперед, запуская руки в потрепанный ворс ковра. Ее отчаянные пальцы быстро нашли монеты, и, задыхаясь, она сжала прохладные кружки в горячей ладони. Четыре кантры.

Конечно, это нельзя назвать состоянием, хотя, если считать ее припрятанные премии, у нее получится почти семь. Этого может оказаться достаточно, чтобы вырваться из того будущего, где Делмом будет Ран Элд.

Сжимая в руке свое жалкое сокровище, она с трудом поднялась на ноги. Она оставит Клан, оставит Лиад и начнет новую жизнь среди свободных землян. Она скроется немедленно. Сегодня же.

Она спрятала четыре кантры в кармашек на правом рукаве, бережно его застегнув.

А потом бесшумно, затаив дыхание, спустилась по лестнице. Прошла по вестибюлю тихо, словно дуновение ветерка, вышла из парадной двери и скрылась в затянутой туманом ночи.

 

Глава четвертая

Даав вышел в Малую гостиную, удивленно поднимая брови.

— Добрый вечер, брат. Я опоздал?

— Нисколько, — ответил Эр Том йос-Галан, с улыбкой отворачиваясь от окна. — Это я пришел раньше времени, чтобы мы могли поговорить, если ты пожелаешь

— А почему мне этого не пожелать? Вина?

— Спасибо.

Эр Том предпочитал красное. Даав налил хрустальный бокал и протянул его, с улыбкой рассматривая вечерний наряд своего чалекет.

— Ты выглядишь чрезвычайно, милый. Клан Биндан откроет сегодня вечером двери без колебаний.

— А они, конечно, задумались бы, прежде чем впустить Главу Корвала, — заявил Эр Том, эхом повторяя слова своей спутницы жизни.

Даав ухмыльнулся и налил себе бокал бледно-голубого мисравота.

— Конечно: ведь это же ты у нас красавец. Какое удовольствие Биндану может доставить такой лисолицый тип, как я? — Он отпил глоток вина. — Конечно, если не принимать во внимание союза, от которого не отказался бы любой здравомыслящий человек.

— Такая горечь, брат?

В мягком голосе Эр Тома появился оттенок печали. Даав передернул плечами.

— Горечь? Скажи лучше, пресыщенность, и вообще извини со своим всегдашним великодушием мое проклятое настроение! — Он поднял бокал. — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Мы говорим на мою тему, — негромко сказал его брат. — Мне думается, что ты… не слишком доволен… этим браком.

— Доволен браком? — переспросил Даав, изумленно воззрившись на Эр Тома.

Сомнений по поводу брачного контракта логично было бы ожидать от Энн. Но услышать такой вопрос от Эр Тома, лиадийца до мозга костей — это заставляло задуматься.

— У тебя есть сведения, — спросил он, тщательно подбирая слова, — которые могли бы… изменить решение Делма по этому вопросу?

— Мне нечего сказать Делму. На самом деле и сама леди, и ее Клан представляются совершенно безупречными — с точки зрения союза и генов. Моя тревога относится исключительно к моему чалекет, который, как мне кажется… мог не вполне смириться с этим браком.

— Я смирился с необходимостью, — заявил Даав, что не было ответом на высказанную братом озабоченность и имело единственное достоинство в том, что не было ложью.

Во взгляде Эр Тома явно читалась тревога.

— Даав, если он тебе не нравится, отойди в сторону.

Действительно, откровенные слова! Даав не стал прятать удивления.

— Милый, а что ты советуешь мне сделать? Закон совершенно ясен. Необходимость еще яснее. Я должен дать Клану наследника. Более того — целью Делма должны были бы стать полные детские в Джелаза Казон и Треалла Фантрол, потому что нас стало мало — опасно мало.

Он увидел, что его слова попали в цель: истина заключалась в том, что Основные Семейства в последние годы понесли серьезные потери. И все же…

— Если леди тебе не нравится, — продолжил Эр Том со всей настойчивостью, на какую может быть способен мастер-купец, — отойди в сторону. Попроси господина дэа-Гаусса найти другую…

— Что до этого, — оборвал его Даав довольно сурово, — то она нравится мне не меньше, чем любая другая леди, которых навязывали мне на голову в течение последних шести лет.

— Ты ожесточился. Этого я и опасался. — Он отвернулся, чтобы поставить бокал на стол. — Думаю, что я не пойду с тобой сегодня вечером.

Потрясение холодной струйкой побежало у Даава по спине. Не веря своим ушам, он услышал свой собственный голос, зазвучавший опасно мягко:

— Ты отказываешься содействовать своему Делму в этом деле, имеющем такую важность для Клана?

Плечи Эр Тома напряглись, но он не повернул к Дааву лица.

— Делм прикажет мне его сопровождать? — негромко осведомился он.

«Можно подумать!» — сказал себе Даав с печальной усмешкой. Стоит отдать Эр Тому подобный приказ, и в качестве своего спутника на этот вечер Даав получит манекена с безупречными манерами — тогда как ему нужен добровольный и умный союзник. Он и сам не мог бы требовать большего, если бы они поменялись местами.

Поскольку Эр Том был не менее подлинным сыном Корвала, чем сам Даав, оставалось только одно: убедить его. Даав протянул руку и осторожно положил ее на плечо брата.

— Послушай, зачем нам ссориться из-за того, чего нельзя избежать? Если не эта леди, так какая-нибудь другая. Я принял решение покончить с этим делом, а наилучшим путем к его окончанию представляется начало.

Эр Том повернул голову и поднял встревоженные лиловые глаза.

— И все же это… не подобает, когда ты к ней равнодушен, когда любая может оказаться на месте…

— Нет, — мягко прервал его Даав. — Нет, милый, ты совершенно упустил из виду обычай. Кодекс говорит нам, что супруга по контракту выбирается по генам и тем выгодам и доходам, которые может счесть необходимыми Делм. Кодекс гласит, что результата можно добиться быстрее, если оба супруга в целом мыслят схоже и ни один не испытывает отвращения к другому. Ты же знаешь Кодекс: согласись, что я прав.

— Ты прав, — признал Эр Том, наклоняя голову. — Однако я позволю себе заметить, что Кодекс не…

— А я позволю себе заметить, — снова прервал его Даав, еще более мягко, — что ты научился у своей землянки-жены.

Лиловые глаза сверкнули:

— И это — плохо, если я правильно понял?

— Ничуть. Разведчики усваивают, что все обычаи равно действенны — на своей собственной планете. Я хочу напомнить тебе, что Корвал базируется — как это ни прискорбно — на Лиад.

Глаза Эр Тома едва заметно округлились.

— Это так, — пробормотал он после секундной паузы, а потом вдруг широко улыбнулся. — Мы могли бы переселиться.

— Полагаю, на Новый Дублин, — отозвался Даав, с улыбкой называя родную планету Энн. — Контракт по-прежнему в силе.

— Увы.

Эр Том снова взял свой бокал и отпил вина, скользнув взглядом по комнате.

Даав с облегчением подумал, что победа осталась за ним, и прибег к собственному бокалу.

— Мне очень хотелось бы, — негромко произнес Эр Том, — чтобы тебе удалось найти ту, которая будет тебе дорога — как мы с Энн…

Даав выгнул брови.

— Я дам объявление в газете, — заявил он, намереваясь пошутить. — «Даав йос-Фелиум ищет ту, которая могла бы полюбить его ради него самого. Имеющие искомые качества могут обращаться в Джелаза Казон, Солсинтра, Лиад».

Эр Том нахмурился.

— Ты считаешь, что такой не существует?

— За шесть лет, в течение которых я ношу Кольцо, я встречался со многими, — с такой же серьезностью сказал ему Даав. — Если такая и существует, то она это… удачно скрывает.

Тут Эр Том отвел взгляд, но недостаточно быстро, так что Даав успел заметить блеснувшие у него в глазах слезы.

Они допили вино в молчании, которое было не таким уютным, как обычно.

— Пора, брат, — сказал наконец Даав. — Ты пойдешь со мной?

— Да, конечно, — ответил Эр Том. — Я оставил накидку в вестибюле.

— Моя там же, — объявил Даав, и они вышли из гостиной рука об руку.

Час был поздний.

Эллиана не могла точно сказать, насколько поздний: ее мысли, страхи и открытия спутали часы до полной неразличимости.

Последний поспешный анализ показал ей, что ее первоначальный план — немедленно оставить Клан Мицел и Лиад — следовало изменить. Она бессчетное количество часов ходила по туманным улицам, снова и снова обдумывая все шаги, взвешивая необходимость и уверенность, честь и страх.

Факт: в свое время, если не принимать в расчет неприятных инцидентов, наделмы действительно становятся делмами.

Факт: ученый специалист по субрациональной математике Эллиана Кэйлон, недавно принявшая решение бежать с родной планеты ради удобств земного поселения, не знает ни слова на стандартом земном — как, впрочем, и ни на одном из многочисленных земных диалектов. Она, конечно, говорит на торговом и немного понимает язык жестов, которым пользуются разведчики, но, по трезвом размышлении, она не может считать, что эти знания уравновесят ее невежество.

Она могла бы воспользоваться гипноуроками, чтобы исправить свое недостаточное владение языками. Однако даже гипноуроки требуют времени, а приобретенные таким путем навыки необходимо упражнять в состоянии бодрствования, иначе они будут забыты, как любой другой сон.

Конечно, существуют комфортабельные космолайнеры, пассажирам которых предоставляются такие услуги, как модули гипнообучения, но билет на такие лайнеры был бы…

Факт: не по ее скудным средствам.

Визит в билетную кассу в центре города показал, что семи кантр действительно хватит, чтобы купить проезд до земной планеты — на бродячем торговом корабле. Если она пожелает выполнять обязанности члена экипажа в уплату части проезда — и если капитан корабля на это согласится, — то стоимость полета может быть снижена до четырех кантр.

В любом случае она окажется на месте — некой планете Пустошь — без Клана, без денег, без знания языка, обычаев и местных условий жизни.

Это в любом случае было бы весьма ущербным уравнением. Эллиана привалилась к влажной колонне и закрыла глаза, подавленная количеством вещей, которые ей неизвестны. Ран Элд прав, безнадежно подумала она. Она — дура. Как она могла даже думать улететь с Лиад? Она — не разведчик, знакомый с бесчисленными странными обычаями, способный выучить любой язык, просто слушая, как на нем говорят…

— Математик Кэйлон?

Голос был знакомым — веселым и молодым, а модальность, как это ни странно, товарищеской, хотя она старалась ни с кем не заводить дружбы.

— Математик Кэйлон! — упорствовал голос, ставший более настоятельным. Она почувствовала, что очень близко от нее кто-то стоит, хотя обращавшийся пока не позволил себе прикосновения. — Это Рема, математик. Вам нужна помощь?

Рема. Капрал-разведчик вен-Дилен. Та, у которой эйдетическая память. Эллиана с трудом разлепила глаза.

— Прошу меня извинить, — прошептала она, ответив на тепло товарищеской модальности прохладой не-родича. Ее взгляд скользнул мимо лица разведчицы.

— Право, это сущий пустяк. Я просто остановилась передохнуть на…

Ее глаза сфокусировались на том, что находилось позади разведчицы, и сознание Эллианы впервые усвоило ту информацию, которую давало ей ее зрение.

— Что это за место? — спросила она, оглядывая совершенно незнакомую площадь.

Двойная радуга лампочек вспыхивала и переливалась над тротуаром, словно золотая лента. Кругом оказалось неприятно много народа. Большинство были в накидках и вечерних костюмах, их элегантные фигуры были украшены целыми созвездьями ювелирных украшений. Другие были одеты более просто. Кое-где мелькали кожанки разведчиков — такие же, как та, что была надета на стоявшей перед ней девушке.

— Порт Чонселты, — терпеливо сказала Рема, по-прежнему настаивая на товарищеской модальности. — Это — новый игорный дом, казино Квенпалта. Мы все пришли на него посмотреть — и, похоже, то же самое сделала половина Солсинтры, судя по толпам.

Порт Чонселты. Боги, она пересекла весь город, пройдя через складские кварталы, незаметно для себя прошла в ворота, а потом отмерила еще почти такое же расстояние. Сейчас должно быть… должно быть…

— Время! — спросила она с новой тревогой. — Сколько сейчас времени?

— Местная полночь — или около того, — ответила Рема. Она сделала полшага к Эллиане. — Прошу меня простить, математик. Вам явно нездоровится. Позвольте мне вызвать ваших родных.

— Нет!

Она вскинула руку в решительном протесте. Взгляд Ремы последовал за ее движением, зацепился за что-то — и поспешно скользнул в сторону.

Изумленная Эллиана посмотрела на свою руку. Браслет из синяков, охватывавший ее запястье, стал желто-зеленым и неприятно выделялся в ярком свете.

— Возможно, — мягко спросила разведчик, — есть какое-то место, где вы предпочли бы провести ночь. Возможно, есть какой-то… друг, в чьем обществе вам было бы спокойно. Я готова охотно проводить вас, математик, если только вы скажете мне, куда направляетесь.

У нее вдруг защипало от слез глаза — а она-то считала, что давно разучилась плакать!

— Вы очень добры, — пробормотала она совершенно искренне, хоть и не посмела разрешить себе перейти на товарищескую модальность. — Вам не нужно обо мне беспокоиться. Я просто зашла дальше, чем собиралась, и потеряла счет времени.

— Понимаю, — очень серьезно отозвалась Рема.

Она колебалась, видимо, собираясь сказать еще что-то.

— О, ради космоса! — произнес раздраженный голос, явно принадлежавший Вар Мону. — Если ты собираешься всю ночь стоять в этом проклятущем тумане…

Он заморгал, остановившись у Ремы за спиной.

— Математик Кэйлон! Добрый вечер, сударыня. Вы пришли сорвать банк?

— Сорвать банк? — тупо повторила она, гадая, как можно будет объяснить свой поздний приход, когда Ран Элд уже и без того зорко наблюдает за ней, выискивая возможность причинить ей боль.

— Ну конечно! Разве вы не учили нас, что в азартных играх не властвует случайность? Для каждой игры существуют закономерности, которые можно определить и использовать в соответствии с законами математики. Ты же помнишь ту лекцию, Рема! Я уверен, что помнишь.

— Помню, — коротко бросила его спутница, не удостаивая его взглядом. — Математик, пожалуйста. Вам явно очень нездоровится. Позвольте той, кто питает к вам высочайшее уважение, предложить вам помощь.

— Нездоровится? — Сверкающие глаза Вар Мона скользнули по лицу Эллианы, после чего он уверенно ткнул Рему в плечо указательным пальцем. — Она промокла, и только. И кто угодно вымокнет, стоя в этом дурацком тумане. Если уж на то пошло, я и сам начал промокать. Рюмочка бренди все поправит.

Он махнул рукой в сторону золотистого тротуара и каскада разноцветных ступенек, которые вели к широким эбеново-черным дверям.

— Ближайший источник бренди находится прямо здесь. Не говоря уже об укрытии от непогоды. За нашим столом найдется место для математика. Когда она согреется, мы усадим ее в такси, а потом сами тронемся назад, в Академию. Все будет бинджали, да?

Бинджали. Нелиадийское слово, которым пользовались только разведчики. Насколько Эллиана знала, оно означало «превосходно» или «отлично». Она заставила свой затуманенный разум работать. Необходимо что-то предпринять, чтобы рассеять столь заметную тревогу Ремы. Разведчики очень наблюдательны, а некоторые к тому же обладают даром эмпатии или способностями Целителя. Возможно, рюмка-другая вина и лекция по практической математике в отношении азартных игр…

— Этот план звучит неплохо, — сказала она, переводя взгляд с серьезных глаз Ремы на озорное лицо Вар Мона. — Я вся отсырела и буду рада возможности высохнуть.

— Отлично! — отозвался паренек, широко улыбаясь.

Без дальнейших разговоров он развернулся на месте и зашагал по людному тротуару, явно рассчитывая, что они последуют за ним.

— Математик? — тихо произнесла Рема, но Эллиана притворилась, будто ничего не услышала, и, оторвавшись от дружелюбной стены, пошла за затянутой в кожу спиной Вар Мона сквозь нарядную толпу.

 

Глава пятая

Леди рассчитывала на более дорогое украшение.

Не то чтобы она оказалась настолько невоспитанной, чтобы прямо об этом сказать, однако разведчики обучены читать язык мышц и поз. Для Даава ее разочарование не было бы более очевидным, даже если бы она объявила о нем во весь голос.

Поначалу он был обижен: украшение было милым, и он потратил время и внимание на его выбор. Однако присущее ему чувство юмора быстро помогло ему умерить обиду.

«Полно, Даав, — укоризненно сказал он себе. — В чем же выгода от союза с Кланом Корвал, если ты не можешь хвастаться перед всем миром роскошными украшениями? Поскольку ты сам не испытываешь особой любви к драгоценностям, этот аспект ты явно упустил из виду».

Он сделал глоток вполне приемлемого красного вина.

«Не важно, — подумал он. — Теперь, когда мне известны предпочтения дамы, свадебные украшения будут выбраны более правильно».

Рядом с ним Самив тел-Изак аккуратно уложила подарок в честь помолвки в резную деревянную шкатулку и поставила ее на столик. Даав ощутил новый укол сожаления. Он вырезал шкатулочку сам — правда, надо признать, отнюдь не имея в виду эту леди, а просто как способ успокоить мысли и сердце в один из дней давно прошедшего года. Тем не менее ее пальцы должны были бы распознать ручную работу — и это было достаточно необычно, чтобы заслужить хотя бы еще один взгляд.

Самив тел-Изак взяла свой бокал и подняла на него серьезные глаза.

— Благодарю вашу милость за ваш благосклонный дар.

Это было сказано в соответствии с требованиями приличий, в модальности обращения к Делму чужого клана. Однако она могла бы выбрать одну из нескольких вполне допустимых модальностей: обращения к гостю Дома, разговора двух взрослых или даже разговора двух пилотов. Правда, модальность пилотов приближалась к низкому лиадийскому и могла быть сочтена чересчур смелой.

Самив тел-Изак не позволяла себе смелости. Надежная дочь надежного Дома средней руки: Даав подозревал, что инструкции ее Делма потребовали от нее более высокопарной модальности, чем она выбрала бы сама. Обращаться к Делму чужого клана значило поднимать высокий лиадийский по-настоящему высоко.

В ответ Дааву следовало высказаться в модальности обращения к человеку, не принадлежащему к его Клану, что было бы неприятно близко к модальности неродственности. Вместо этого он решил дать пример добрых дружеских отношений в этой их первой встрече наедине — надеясь, что ее воспитанность заставит ее последовать его примеру.

— Делать подарки — это радость, — сказал он ей в модальности взрослых собеседников, а затем выразил открытое предложение дружбы: — Радость была бы сильнее, если бы вы сочли возможным обращаться ко мне по имени.

Длинные каштановые ресницы лукаво опустились, а разворот плеч громко возвестил о торжестве — и некоторой смелости.

— Ваша милость очень добры.

Бровь Даава дернулась — что было знаком предостережения, которого она не заметила. Он отпил вина, бесстрастно глядя на тщательно отрепетированный изгиб шеи. «О, так я должен потерять голову?» — сардонически подумал он. Но потом у него возникло иное предположение: возможно, его хотят наказать за столь жалкий подарок? И он не мог бы сказать, что сильнее вызывает у него раздражение — злорадство или жадность.

— Стало известно, что ваш контракт с «Луда Солдер» вступает в силу несколько раньше, чем предполагалось вначале, — негромко проговорил он, упрямо придерживаясь модальности для разговора равных взрослых. — Когда ваш взлет?

— Мастер-купец счел за благо изменить маршрут, — ответила она, упрямо следуя избранной ею модальности. — Мы уходим с орбиты завтра, на рассвете по времени Солсинтры.

Пилот первого класса тел-Изак подписала контракт о найме с капитаном только что построенного торгового корабля «Луда Солдер» незадолго перед тем, как ее Делму стало известно о заинтересованности Корвала. Это первое обязательство стало причиной, по которой сегодня вечером Самив и Даав подписывали не брачный контракт, а только соглашение о намерениях.

После его подписания они будут связаны друг с другом условиями соглашения, в которых оговаривалось, что брак должен начаться не позже, чем через трое суток после того, как «Луда Солдер» освободит пилота тел-Изак от ее обязанностей. Со стороны Биндана были выдвинуты обычные условия по выкупу контракта. Корвал, как Клан, высказавший желание заключить брачный союз, отказался от права расторжения контракта.

— А пожелал ли мастер-купец также изменить срок службы? — поинтересовался Даав, пристально наблюдая за той, кому в скором будущем предстояло стать его нареченной.

Ее лицо оставалось подобающе серьезным, хотя вздох, предшествовавший ответу, был чуть более глубоким, чем предыдущие.

— Напротив, мастер-купец порекомендовал планировать подписание брачного контракта на третий день будущего стандартного года.

Три стандартных месяца — очень разумный срок для пробного рейса нового корабля. Даав наклонил голову и, повинуясь побуждению своего неуместного чувства юмора, предложил леди сомнительный комплимент:

— До вашего возвращения я каждый день буду считать за три.

— Ваша милость очень любезны, — проговорила она, и Даав не услышал в ее голосе ни удовольствия, ни иронии.

От необходимости придумывать ответ на это довольно пустое заявление его избавило появление дворецкого, явившегося вызвать их в комнату для соглашений, где Делм Бин-дана и Эр Том уже целую вечность все улаживали и оговаривали.

Самив тел-Изак тут же встала и поклонилась, пропуская его вперед, как ему было положено по рангу. Он подавил вздох и пошел за дворецким по коридору. По дороге он пришел к выводу, что благопристойность сведет его с ума еще до того, как это сделают жадность или злорадство.

Стол оказался большим и был окружен шумной толпой. Эллиане нашлось место между Ремой и Вар Моном. Нехватку стульев быстро компенсировали, ловко ограбив соседние столы.

Потребовали бренди.

— Двойную порцию для математика! — приказал Вар Мон.

Выпивку принесли с целым набором разнообразных тарелок. Рема тут же схватила украшенную филигранью тарелку и начала нагружать ее экзотическими закусками.

Эллиана сделала осторожный глоток бренди, потрясенно наблюдая за действиями своей соседки. Ее собственный аппетит никогда не был велик, а такого количества еды ей, наверное, хватило бы на неделю. Однако Рема явно считала эту нагруженную едой тарелку простым перекусом — или ночным ленчем.

Она решилась сделать еще глоток бренди, наслаждаясь подаренным этим напитком ощущением тепла. Бренди не было для Эллианы привычным напитком — по правде говоря, она редко пила даже вино, — однако оно оказалось приятным. Она сделала третий глоток, немного больший, чем первые два.

— С вашего позволения, математик.

Это опять говорила Рема. Эллиана поставила рюмку и с изумлением и испугом воззрилась на тарелку, которую разведчица решительно поставила перед ней.

— Здешнее бренди очень крепкое, — пробормотала Рема. — Вам захочется что-нибудь съесть, чтобы свести к минимуму его воздействие.

Объявив свои распоряжения, разведчица отвернулась — и была волей-неволей втянута в оживленный спор, начавшийся на другом конце стола. Поскольку менее половины реплик звучало на лиадийском — и ни единой на торговом, — Эллиана быстро потеряла нить разговора и невольно вынуждена была сосредоточить свое внимание на своей пугающе полной тарелке.

Клан Мицел держал очень простой стол, а Эллиана не претендовала на светскость своего старшего брата, чтобы постоянно есть в лучших ресторанах. Среди закусок, которые ей положили, она смогла более или менее уверенно опознать сыр, свежие овощи и тонкий ломтик фруктового хлеба. Все остальное осталось тайной.

Ну что ж, сказала она себе, еще несколько коротких мгновений назад бренди тоже было тайной, однако знакомство с ним оказалось очень приятным.

По правде говоря, бренди раскрывало все больше чарующих свойств. Она не только согрелась, но и, что было довольно мило, отключилась от реальности, словно страхов, изгнавших ее из Кланового дома Мицела считанные часы тому назад, почему-то больше не существовало. Она вздохнула и взяла совершенно незнакомый кусочек, с охотой раскусывая его. На самом деле ей потребовалось совсем немного времени на то, чтобы очистить свою тарелку от всех ее чудесных тайн. Наевшись, Эллиана откинулась на спинку своего стула, время от времени отпивая чуть-чуть бренди, и стала сонно наблюдать за своими сотрапезниками, не обращая внимания на их разговор даже в те минуты, когда они переходили на понятный ей язык.

Ей вдруг пришло в голову, что она чувствует себя непринужденно. Это состояние она смутно помнила по детству, когда была жива ее бабушка, пока Ран Элд Кэйлон еще не открыл способа победить самую опасную свою сестру.

«Кажется, — подумала Эллиана, разрешив себе еще один глоток, — что я могла бы очень полюбить бренди».

— Уже согрелись, математик?

Это говорил Вар Мон. Она повернулась к нему и откинула волосы назад, прямо встретившись с ним взглядом.

— Совсем согрелась, благодарю вас, — вежливо ответила она — и увидела, как его большие карие глаза вдруг открылись еще шире.

Не успела она этому удивиться, как он встал и отступил назад, адресовав ей легкий поклон.

— Вы не пройдетесь со мной? Прогулка по казино под руку с вами не может не быть поучительной.

А почему бы и нет? Такую возможность посмотреть, как область ее изучения работает в полевых условиях, не следовало легкомысленно отвергать.

— Конечно.

Поставив свою рюмку, она легко поднялась на ноги. Ее мышцы, не обремененные страхом, двигались с чудесной легкостью. Некое незнакомое, разбуженное бренди чувство сказало ей, что Рема тоже встала — и она чуть было не улыбнулась ее продолжающейся обеспокоенности разведчика.

Интересно, знает ли Рема о целительных свойствах бренди? Скорее всего знает: разведчики владеют подобными странными сведениями. Поскольку это было так, то постоянная бдительность Ремы указывала на то, что в природе целительности бренди может оказаться нечто не вполне здоровое.

Эта мысль должна была бы вызвать тревогу, однако Эллиана позволила этому чувству испариться и пошла с Вар Моном через ресторан, к первому игорному залу.

Серебристого света луны было больше чем достаточно для того, чтобы обладающий прекрасным зрением разведчик смог находить дорогу на знакомых ветвях Дерева.

Постоянный подъем, длившийся десять минут, привел его на деревянный помост, крепко установленный между тремя толстыми ветвями. Даав устроился на нем, привалившись спиной к одной из ветвей и осторожно подобрав под себя ноги. Они с Эр Томом построили это убежище в детстве, две дюжины лет тому назад. Тогда этот помост казался просто огромным.

Он откинул голову на теплое дерево и вздохнул. Словно откликнувшись эхом, ветерок шевельнул ветки вокруг него. Что-то с резким стуком упало на доски у его руки. Он поднял упавшее — орех.

— Спасибо, — тихо сказал он Дереву, вскрыл кожуру, сломав скорлупу пальцами и почтительно съев сладковато-мягкую сердцевину.

— О боги!

Он закрыл глаза и перестал сдерживать слезы. Здесь никто — и ничто, — кроме Дерева, не увидит, что он плачет.

Его скорый брак — это был лишь самый малый источник боли. Пусть леди мелочна и жадна, и ценит в нем только его высокое положение, иного он и не ожидал. От нее нужно было одно: чтобы она родила здорового ребенка. Если она окажет ему эту единственную услугу, то он с радостью даст ей все драгоценности и дорогие побрякушки, которые она только пожелает.

Его собственного ребенка, которого он мог бы обнимать, согревать и лелеять. Этот образ наполнил его такой сильной тоской, что его почти замутило от неисполненного желания. Его собственного ребенка, на которого можно было бы изливать всю любовь, которая грозит перекиснуть из-за того, что заперта у него в сердце. Собственного ребенка, который мог бы заменить ту любовь, которой его лишил союз Эр Тома с его спутницей жизни… Нет!

Эр Том не стал любить его меньше, и к этой опоре добавилась еще и искренняя привязанность Энн, не говоря уже о несдержанной теплоте Шана, наследника Эр Тома. Одиночество Даава не было порождено тем, что Эр Том от него отдалился, и его спутница жизни ничем его не обидела. Истина была гораздо более печальной.

Здесь, прислонившись к мощной ветке Дерева, Даав признался себе в том, что завидует счастью брата — и немного поплакал из-за того, что не может стать достойнее и воспринимать счастье брата как свое собственное.

Слезы быстро кончились, потому что он был не из тех, кто часто плачет, и он остался сидеть, прислонившись к Дереву. Его разум был открыт и ни на чем не сосредоточен.

Негоже, чтобы новый ребенок принял на себя обузу в виде всей любви Даава. Если он обнаружит, что из него получается настолько плохой родитель, ребенок будет немедленно передан на воспитание Эр Тому, чтобы там его любили и приучали к дисциплине умеренно.

И нельзя рассчитывать на то, что Эр Том, у которого теперь есть спутница жизни и наследник, а также обязанности мастер-купца и тоделма, полностью удовлетворит потребности своего неугомонного чалекет в общении с людьми. Необходимо найти иное решение, иначе Даав действительно может впасть в уныние.

«Ради блага Клана», — подумал он и неожиданно зевнул, надышавшись прохладным воздухом с легким ароматом мяты.

Возможно, он даже задремал — на несколько минут, не более, — но проснулся он с готовым ответом в уме.

Обдумав случившееся, он улыбнулся: ведь это было совершенно очевидным шагом, который ему следовало бы сделать самому, и давно.

— Спасибо тебе, — еще раз сказал он Дереву, и ему показалось, что листья шевельнулись в легком, ироничном поклоне.

А потом он спустил ноги с настила и начал спускаться вниз.

 

Глава шестая

Игра шла на большие ставки, и, как всегда, Вин Син чел-Мара был там, где они были самыми большими, вытягивая кантры из карманов юных светских щеголей, как магнит, притягивающий к себе железные опилки.

Он был настоящим волшебником в том, что касалось карт, этот чел-Мара, и все его дружки это подтвердили бы. И нужно было быть любимцем богов или невинным младенцем, чтобы сесть за игорный стол напротив него и взяться за карты.

В этой вселенной хватало любимцев богов, которых бы мог стричь чел-Мара, а вот невинные младенцы в тех местах, где он обретался, были редкостью. Однако похоже было, что этой ночью один такой младенец случайно попал в глубины казино Квенпалта — и теперь эта девочка стояла, наблюдая за игрой широко раскрытыми затуманенными глазами.

Она была совершенно не на месте среди толпы игроков — их блистающих драгоценностей и шуршания шелков. Одета в стеганую рубашку, широкую и бесформенную, туго зашнурованную вокруг хрупкой шеи, а единственным украшением ей служило старинное серебряное кольцо-головоломка.

Ее волосы — темно-русые или светло-каштановые — слишком сильно закрывали лицо, а ее глаза показались заметившему ее первым йо-Вааду серыми или, может быть, дымчато-зелеными.

Она стояла у стола тихо, как мышка, а по обе ее руки встали юнцы в кожаных костюмах разведчиков. Дымчатые глаза на худом лице, полускрытом волосами, глядели сосредоточенно.

Поначалу ему показалось, что она нацелилась на чел-Мару — настолько пристально она наблюдала за его игрой. А почему бы и нет? Он — мужчина видный, из хорошей Семьи, хотя это должно ее интересовать меньше, чем скопившиеся перед ним кантры. Йо-Ваад точно знал, что чел-Мара никогда не заинтересуется кем-то столь неприметным, но что дурного в том, что мышка немного помечтает?

Но потом он понял, что она наблюдает за картами, — и мысленно нахмурился. Насколько чел-Мара был разборчив в выборе постельных подружек, настолько рад был играть с кем угодно. Однако, как мог судить йо-Ваад, эта оборванная девочка не может иметь за душой и кантры…

— Вы находите игру забавной?

Вопрос чел-Мары звучал на грани обращения вышестоящего к нижестоящему, что было вполне допустимо для отпрыска Высокого Дома Солсинтры, разговаривающего с мышкой невысокого происхождения. Было бы любезнее обратиться к ней иначе, поскольку он — гость ее родного города, но чел-Мара любезным человеком не был. Он забрал очередной выигрыш и сложил монеты перед собой аккуратными башенками по дюжине, едва удостоив взглядом худое мышкино личико.

— Я нахожу игру интересной, — отозвалась она неожиданно звучным голосом в модальности разговора взрослых. — И совершенно не могу понять, сударь, почему вы продолжаете выигрывать.

Чел-Мара поднял брови в аристократическом изумлении.

— Я продолжаю выигрывать потому, что играю лучше других.

— Это не так, — заявила она с такой уверенностью, что йо-Ваад открыто на нее воззрился. — Вы следуете глубоко порочной стратегии, сударь. Со временем она должна привести к значительному проигрышу.

Чел-Мара откинулся на спинку своего стула и равнодушно посмотрел ей в лицо.

— До чего… интересно, — промурлыкал он, лениво указывая на стол, карты и кантры. — Нам представляется возможность проверить вашу теорию.

Она совершенно не колебалась. Выйдя вперед, она села на место, которое только что освободил сиг-Андир. Ее телохранители-разведчики тоже прошли к столу и встали у нее за плечами.

— Конечно, сударь.

— Конечно! — откликнулся чел-Мара. — Но до чего же храбрая мышка садится с кошками! — Не вставая с места, он поклонился, и его приветствие было глубоко ироничным. — Что вы поставите, леди Мышка?

— Мою квартальную долю, — объявила она — и выложила ее на стол.

Четыре кантры, что было больше, чем ожидал йо-Ваад, но все же гораздо меньше, чем обычно ставил чел-Мара.— Ну что ж, пусть будет четыре кантры, — согласился он, беря из своих стопок такую же сумму.

— О да, очень красиво! — воскликнул сиг-Андир, не умевший красиво проигрывать. — Бедная леди поставила всю свою квартальную долю, а вы ставите против нее четыре монеты из своего запаса! Какая в том честь? Поставьте нечто, что будет для вас столь же чувствительно в случае проигрыша, и сделайте ее игру стоящей!

Чел-Мара выгнул брови.

— Не могу представить себе, — лениво протянул он, — что значило бы для меня так много, как четыре кантры для этой… леди.

Сиг-Андир напряженно усмехнулся.

— Так почему бы не ваш корабль?

— Мой корабль?

Чел-Мара изумленно посмотрел на сиг-Андира. Тем временем вокруг стола начала собираться толпа, которую заинтересовал их спор.

— Именно так и делалось бы, — неожиданно заявил юноша-разведчик, — в Солсинтре. — Его свежее лицо расплылось в улыбке, и он адресовал чел-Маре уважительный поклон. — Милорд может быть спокоен, делая здесь ставку на меланти. Меня заверили в том, что казино Квенпалта стремится не уступить любому игорному дому Солсинтры. — Он повысил голос: — Книгу Пари сюда, пожалуйста!

Толпа загудела, пропуская запыхавшегося распорядителя зала, который принес Книгу и ручки.

— Ставка на меланти! — громко прошептал кто-то из собравшихся вокруг стола. — Ценность на ценность в абсолютных размерах. Корабль против квартальной доли.

Долгое мгновение чел-Мара смотрел на Книгу, которую раскрыл перед ним распорядитель. Потом изящная рука поднялась, пальцы сомкнулись на протянутой ручке. Он картинным росчерком записал свое имя.

Книгу положили перед мышкой, которая взяла ручку и что-то быстро записала. Распорядитель сделал пометку казино и отступил, благоговейно закрыв позолоченный переплет.

Лениво, почти любовно чел-Мара уложил свои четыре монеты в соответствующий столбик. Потом таким же жестом он достал связку корабельных ключей, закрепленных на украшенной камнями цепочке, и бережно положил их рядом с квартальной долей мышки в центре стола.

— Корабль против квартальной доли, — пробормотал он, наклоняя голову. — Вам сдавать, леди Мышка.

Игра получилась долгая, а мышка оказалась гораздо более хорошим игроком, чем думалось йо-Вааду. Она поначалу даже выигрывала, превратив свои четыре кантры в шесть… семь. А потом чел-Мара разыгрался и мышкины кантры вернулись на его сторону, пока у нее не осталась всего одна.

Йо-Ваад решил было, что это — все, однако он не принял во внимание разведчиков.

По правде говоря, он совершенно забыл о разведчиках, которые терпеливо и безмолвно стояли за стулом мышки, напоминая две облаченные в кожаные костюмы статуи. И потому он вдвойне изумился, когда юнец перегнулся через плечо мышки — и его рука без колец ненадолго опустилась на крышку стола.

Он выпрямился, и йо-Ваад посмотрел на банк мышки, который стал богаче на три кантры.

Чел-Мара хмуро посмотрел на разведчика.

— Вы входите в игру, сударь? Насколько я понял, это — проверка теории, которую осуществляет эта… леди — и я.

— Выплата давнего долга, ваша милость, — хладнокровно сообщил разведчик.

По толпе пронесся ропот.

Мышка ничего не сказала. На самом деле она не говорила ничего с самого начала игры: похоже, она была из тех, кто все внимание сосредоточивает на картах.

Чел-Мара еще мгновение смотрел в лицо разведчика.

— Я вас видел, — объявил он таким тоном, который ясно сказал: «И раз увидев, я вас буду долго помнить».

Разведчик поклонился.

— Действительно. Ваша милость видели меня всего три ночи назад, в порте Солсинтры, в «Звездной пыли», где ваша милость имели удовольствие выиграть квартальную долю Лин Дена Кочи и некие выплаты из еще трех квартальных долей.

Чел-Мара иронично взмахнул рукой.

— Есть люди, с которыми удача не дружна.

— Вам виднее, ваша милость.

Разведчик снова застыл неподвижно, а чел-Мара вернулся к своим картам.

— Ты что, с ума сошел? — прошипела Рема на ухо Вар Мону. — Заставить ее играть против Вин Сина чел-Мары…

— Моя милая подруга, я ее не заставлял. Она сама села играть против его милости. И что тут страшного?

— И ты еще спрашиваешь, когда он на твоих глазах разорил Лин Дена? А что, если она проиграет? Она же пила бренди!

— Она выигрывает, и ты это знаешь. Я почти вижу, куда идет ее игра, а ты ведь соображаешь лучше меня. Куда она идет, Рема?

— Я… точно не знаю.

— Но она выигрывает.

— Может быть.

— Тут нет никаких «может быть», — заявил Вар Мон, глядя на выходящие карты. — Ты этого не видишь, и я этого не вижу, но математик Кэйлон видит: а игру ведет она.

Он замолчал, глядя, как Эллиана берет взятку, а потом тихо добавил:

— А что до бренди… Ты только посмотри на нее! Вид у нее точно такой же, как во время лекции. Мне бы такое спокойствие за пультом перед прыжком!

— Если он возмутится…

— Камеры наблюдения работают, — успокоил ее Вар Мон. — Математик играет честно. Она видит закономерность и у нее есть ключ к ней, пусть даже ее студенты не настолько умны, чтобы это разгадать. Как он может возмущаться честной игрой? Перестань дергаться.

После того как в игру вошли три кантры разведчика, ее темп несколько изменился.

Йо-Вааду показалось, будто мышка наконец нащупала тот путь, который искала, хотя и до этого ее игру отнюдь не портило смущение.

Теперь же она играла с уверенностью, внушавшей наблюдателям благоговение. Карты шли ей в руку, словно родня. Ей понадобилось меньше часа на то, чтобы все монеты перешли обратно на ее сторону, пока там не оказались все семь, а на стороне чел-Мары, объявившего Царственный Клан, — только ключи.

Именно к этому и шла вся игра — к этой последней сдаче, этому поединку воли. Зрители затаили дыхание, и даже йо-Ваад не решался дышать полной грудью. Лицо чел-Мары стало заметно влажным. Мышка сидела хладнокровная, словно вода со льдом. Карты ровным веером расправились в ее спокойных пальцах — и она взяла прикуп.

— Путь Разведчика, — объявила она своим изумительно ясным голосом.

Это, конечно, было довольно необычное сочетание, но оно не побивало Царственного Клана. Она по очереди выложила карты на стол рубашкой вниз, чтобы все их видели, и посмотрела на чел-Мару.

— А!

Он вздохнул, и его тело оставило огромное напряжение, так что йо-Ваад уже начал жалеть бедную отважную мышку.

Карты чел-Мары легли умелым веером, демонстрируя всем картинки: Делм, Наделм, Тоделм, А-тоделм, Мастер-купец…

— Корабль! — зашептались в толпе. — У него нет Корабля! Разбитая комбинация… Леди выиграла…

— Леди выиграла! — объявил Вин Син чел-Мара так громко, что его голос разнесся по всему залу. Он прищелкнул пальцами. — Несите компьютер!

— Компьютер! — забормотали в толпе. — Компьютер лорду чел-Маре!

Компьютер был принесен, и он ввел в него одну команду, потом еще одну, а потом посмотрел на свою недавнюю противницу, которая воззрилась на свою комбинацию так, словно никогда еще карт не видела.

— Ваше имя? — бесстрастно осведомился он. Когда она, вздрогнув, перевела взгляд на него, он с неестественной терпеливостью пояснил: — Чтобы изменить регистрацию корабля, мне необходимо ввести ваше имя, как его нового владельца.

— О! — отозвалась она и взяла со стола ключи, глядя на них нахмуренно. И только потом она ответила: — Эллиана Кэйлон, Клан Мицел.

При этом по толпе пронесся какой-то шорох, и йо-Ваад попытался определить вкус услышанного имени. Оно ничего ему не говорило. Совершенно очевидно, что оно ничего не сказало и чел-Маре. За стулом мышки два разведчика продолжали нести безмолвную стражу.

Чел-Мара снова сосредоточился на клавиатуре, закончил вводить данные, нажал кнопку подтверждения и отодвинул компьютер. Он встал с места и застыл, глядя на мышку сверху вниз. Йо-Ваад решил, что его взгляд не обещал ничего хорошего. Совсем ничего хорошего.

— Корабль называется «Полоса удачи», — сообщил он. — Он находится в ремонтных мастерских «Бинджали», в порту Солсинтры. Он перейдет в ваше владение на рассвете по времени Солсинтры. Я воспользуюсь этим временем на то, чтобы забрать свои личные вещи. — Он отвесил ей поклон — низкий и насмешливый. — Желаю вам насладиться вашим выигрышем, леди Мышка, — негромко сказал он.

Он повернулся, чтобы уйти, — и тут его взгляд упал на сиг-Андира, который открыто улыбался.

— Довольны, сударь? — промурлыкал он и дождался, чтобы улыбка погасла, а с лица юноши сбежала краска.

Только тогда он развернулся и прошел сквозь толпу к залу отдыха и бару.

— Добрый вечер, Жон.

Мужчина за столом дописал до конца строку и только потом поднял голову. Оказалось, что поднимать ее нужно достаточно сильно, поскольку сам он сидел, а рост у его гостя оказался выше среднего — для мужчины-лиадийца.

Одет он был в рабочий кожаный костюм, а на пальце не было кольца, соответствующего его рангу, — это означало, что целью его визита не являются аристократические сплетни. Непокорные черные волосы были аккуратно собраны в хвост, который спускался ниже плеч. С правой мочки свисала перекрученная серебряная петля, которую он получил от предводительницы Мана.

Он поклонился как ученик учителю и выпрямился. Свет настольной лампы упал на лицо с острыми чертами, оставив в тени черные глаза.

— Мне нужна работа, — сказал гость в модальности друзей: в «Бинджали» всегда разговаривали именно так.

— Ха! — Жон потер переносицу. — Так уж получилось, что у нас есть работа. — Он резко дернул головой в сторону окна, за которым располагались ремонтные доки. — Пройди туда и обратись к Трилле.

— Спасибо.

Еще один поклон — и он ушел, двигаясь бесшумной походкой разведчика, растворившись в тенях, словно его тут и не было. Еще через секунду Жон увидел, как он идет через док и машет рукой Трилле, стоящей на помосте. Звукоизоляция у офиса была первоклассная, так что Жон не услышал оклика, сопровождавшего этот жест. Однако он увидел, как Трилла ответно помахала рукой и сделала знак: «Иди поговорим».

Нужна работа, вот как? Жон разрывался между смехом и тревогой. Вздохнув, он вернулся к своим бумагам.

— Мне можно будет поработать и завтра?

Жон неспешно закончил вытирать руки, встряхнул тряпку и повесил ее обратно на гвоздик.

— Мы берем временных рабочих. Ты это знаешь.

— Да. Я просто хотел убедиться, что не окажусь… некстати.

— Некстати. — Жон ухмыльнулся, протянул руку, поймал молодого человека за локоть и повернул к так называемой гостиной команды. — Давай выпьем по чашке чая. Я задам несколько бесцеремонных вопросов, ты сдерешь у меня с головы последние волосы, и мы расстанемся друзьями. Идет? Его собеседник рассмеялся. Его громкий, звучный смех неизменно заставлял губы Жона дэа-Корта растягиваться в улыбке — с самого первого раза, как он его услышал.

— Договорились! — воскликнул он, но потом мгновенно стал серьезным и искоса бросил на него взгляд сверкающих черных глаз.

— И насколько стар твой чай, хотел бы я знать?

— Ему уже часов шесть-семь, — бесстыдно признался Жон.

— Великолепно.

Спустя несколько секунд оба они уже сидели на шатких табуретках. Жон забрал себе последнюю черствую булочку и теперь сосредоточенно макал ее в глубокую кружку.

— Мастер Жон, как это твои кружки никогда не плавятся?

— Сделаны по заказу из взрывопрочного стекла, — отозвался Жон, в два укуса расправляясь с размокшей булочкой.

Он сделал обжигающий глоток гадкого чая и бросил на своего бывшего ученика суровый взгляд.

— У тебя недостаточно дел в Долине Драконов, капитан?

— Увы, у меня там несообразно много дел, — последовал ответ. — Честное слово, мастер Жон, если меня заставят разговаривать с еще одним лиадийцем, то я сойду с ума и его придушу.

Жон рассмеялся.

— Слышу слова истинного разведчика! Но дело в том, что ты слишком важная персона, чтобы позволить себе сойти с ума или передушить большую часть населения. — Не то чтобы, — признал он, делая еще глоток чая, — большинство из них не стоило бы придушить. Но это не по Кодексу, сынок. Местное население скорее всего было бы недовольно.

— Это понятно. И потому я прошусь поработать.

— Я могу давать тебе работу. Но мне хотелось бы знать, что ты не отворачиваешься от вопросов, которые требуют твоего внимания. Нас всех учат, что существуют такие вещи, которые способен делать только капитан — то есть ты. Если ты начнешь ими пренебрегать, то мир может понести немалый ущерб.

— Ты меня пугаешь.

— Поуважительнее со старшими, будь любезен. Я могу предоставить тебе работу, но уверен ли ты, что тебе нужна именно работа?

Его собеседник осторожно отпил из своей кружки и сморщил лицо в комическом отвращении.

— Великолепно! — объявил он и устремил на Жона дэа-Корта широко открытые черные глаза.

— Мой брат, — пробормотал он, — почти готов предложить нам перебраться на Новый Дублин.

— Я рад слышать, что твой достопочтенный родственник хоть и с опозданием, но получил свое наследие, — отозвался Жон довольно едко. — А что-нибудь полезное он не предложил?

— Ты к нему суров. Да, нечто полезное.

— Но будь ты проклят, если скажешь мне, что именно, — совершенно спокойно заключил Жон.

Он допил чай и встал, чтобы перелить остатки из чайника в свою кружку.

— Ладно, — объявил он, снова устраиваясь на своем табурете. — Если тебе нужна работа, я дам тебе работу. Свободное расписание. Если тебя здесь ждут, а тебе что-то помешало, ты звонишь. Но если за релюмму твое самолечение не поможет, то у меня больше не найдется для тебя работы, юный капитан, и тогда я буду настаивать — как друг, — чтобы ты посетил Целителей.

— Релюммы будет больше чем достаточно для того, чтобы обрести равновесие. Я благодарю тебя.

Молодой человек встал, вылил чай в раковину, сполоснул кружку и поставил ее в сушку.

— До завтра, мастер Жон.

— До завтра, дитя. Будь здоров.

 

Глава седьмая

— Что за давний долг? — осведомилась Эллиана у расплывающегося в ухмылке Вар Мона, когда они вышли из игорного зала.

— О, просто плата за честь сидеть у ног Эллианы Кэйлон в течение целого семестра и ловить жемчужины мудрости, падающие с ее губ!

Он остановился, чтобы отвесить ей поклон, тем самым прервав движение между игорным залом и музыкальным салоном.

Эллиана нахмурилась.

— Это нелепо.

— Не говоря уже о том, что нахально, — вмешалась Рема, добавив что-то в адрес своего спутника с помощью быстрого языка знаков.

Эллиане это показалось списком: двенадцать вариантов знака «идиот». Вар Мон рассмеялся.

— Поделом тебе будет, если математик Кэйлон просто прикарманит твои три кантры и больше ничего не скажет, — вслух выговорила ему Рема. — Что ты будешь делать тогда?

— Нет-нет! — поспешно сказала Эллиана. — Я не хочу оставлять себе деньги Вар Мона. Но нехорошо было говорить, что вы платите долг, когда никакого долга не было!

На мгновение воцарилась полная тишина. Ее спутники устремили на нее округлившиеся глаза.

— Пристыжен, — пробормотал Вар Мон.

— И вполне справедливо, — подхватила его подруга. — Местный обычай.

— Совершенно верно. — Он еще раз поклонился, на этот раз стараясь не помешать тем, кто оказался рядом. — Я прошу у вас прощения, математик, — проговорил он в модальности обращения низшего к высшему. Это была модальность высокого лиадийского, и в его голосе не было и отзвука смеха. — Вы очень любезны, что указали мне на мою ошибку.

Эллиана пристально посмотрела на него, подозревая шутку. На лице юноши отражалась только вежливая серьезность — и, кажется, легкое беспокойство. Его три кантры были надежно сжаты у нее в кулаке вместе с дорогой цепочкой и ключами от… ключами от ЕЕ корабля!

— Вы знали этого лорда, — решительно заявила она.

По его лицу скользнула тень удивления.

— Мне известно его имя, — признал он все в той же модальности нижестоящего, обращающегося к вышестоящему. — И его репутация.

— Вин Син чел-Мара, — негромко добавила Рема. — Клан Арагон.

Эллиана вздохнула. Как и любой ребенок, она заучила рифмованный список Кланов и Знаков, Домов и Задач. Но детство прошло уже давно, а ее знание в этой области сильно уступало тем, кто вращался в свете.

— Высокий Дом?

Это было единственным, что она могла предположить, глядя на Рему.

Разведчик изумленно моргнула.

— Не такой высокий, как Корвал, — медленно проговорила она.

Это было просто отговоркой. Кто мог встать выше Дракона? Даже Эллиана знала ответ на этот вопрос: никто.

— По… понимаю, — сказала она.

Ключи жгли ей руку.

— Игра была честная. — Это сказал Вар Мон. — Нас окружали люди, которые разбираются в карточных играх, и камера наблюдения работала.

Он улыбнулся — и серьезный молодой джентльмен, которым он только что был, вдруг превратился в мальчишку.

— Математик Кэйлон, ведь вы не хотите сказать, что игра была нечестная?

— Игра была совершенно честная, — язвительно отозвалась она. — И вам было совершенно необязательно предлагать ваши кантры. Игра его милости была безнадежно неправильной.

Она протянула ему упомянутые монеты.

— Благодарю вас за помощь, хотя в ней не было никакой нужды.

— Ох! — тихо сказал Вар Мон и с поклоном принял свои деньги.

Эллиана поерзала на откидном сиденье между креслами двух пилотов и внутренним люком, обдумывая свои обстоятельства. Похоже, она действительно стала обладательницей космического корабля — что казалось совершенно нереальным. И в эту минуту она направлялась осматривать этот корабль. Она закрыла глаза, чувствуя, как колотится ее сердце. Она — владелица космического корабля. Возможности самые разнообразные.

Если она права и корабль окажется игрушкой богача, то она сумеет незаметно его продать и тем самым обеспечит себе плату за проезд и некую сумму, с помощью которой можно будет начать новую жизнь.

Если, вопреки всем ее ожиданиям, «Полоса удачи» окажется рабочим кораблем, то она… Она оставит его себе.

Пилот-собственник может найти работу где угодно, она не будет привязана ни к одной планете. Пилот-собственник ни у кого не одалживается и ни от кого не зависит.

Пилот-собственник… свободен. Одинок, независим, самостоятелен, ничем не связан… Эллиана откинулась на своем сиденье, ощущая, как у нее сводит желудок от страстного желания достичь этого состояния.

Если «Полоса удачи» окажется рабочим кораблем… Конечно, пилот-собственник имеет лицензию на пилотирование, каковой у Эллианы Кэйлон нет. Жизнь, которую она с такой жадностью себе нарисовала, требует, чтобы она стала прыжковым пилотом.

— Спите, математик?

Голос Вар Мона оторвал ее от этих довольно мрачных размышлений.

— Не совсем, — ответила она.

Рема, сидевшая в кресле первого пилота, тихо засмеялась.

— Отлично, — заявил Вар Мон, нисколько не смутившись. — Мы сядем через три минуты, если только Рема не забыла все процедуры. Если хотите, я провожу вас на «Бинджали» и познакомлю с мастером дэа-Кортом.

Эллиана открыла глаза.

— Спасибо, — сказала она, по трепыханию желудка определив, что корабль снижается. — Я была бы благодарна, если бы вы меня представили.

— Мастер Жон! Радости вам, сударь!

Вар Мон быстро вышел в центр ремонтного дока. Он задрал голову вверх, голос его был полон жизни.

Эллиана, отставшая от него на несколько шагов, увидела, как к краю тени, отброшенной рабочим подъемником, направляется коренастый человек, на ходу вытирающий руки выцветшей красной тряпкой.

— Я больше не дам тебе в долг ни кантры, мошенник! — недовольно проворчал мужчина, хотя и в дружеской модальности. — И к тому же тебе через двадцать минут положено быть на сравнительной культурологии, и я не желаю, чтобы меня обвиняли в твоих опозданиях!

— Ничего подобного! — вскричал Вар Мон, которого, похоже, это кислое приветствие нисколько не смутило.

Опуская руку в кошель, он вприпрыжку зашел в тень. Схватив только что вытертую руку, Вар Мон выложил на широкую ладонь две блестящие монеты и крепко сжал пальцы.

— Долг оплачен! — весело объявил он и, повернувшись, картинно поклонился, привлекая внимание к Эллиане, которая все еще медлила между тенью и светом.

— Мастер Жон, я привел к вам Эллиану Кэйлон, владелицу «Полосы удачи». Математик Кэйлон, это — мастер Жон дэа-Корт, владелец ремонтной мастерской «Бинджали».

— Кэйлон?

Мастер Жон наконец вышел на свет — и оказался далеко не молодым мужчиной, скорее коренастым, чем полным. Прическа его сводилась к коротко подстриженной полосе ржаво-серого цвета шириной примерно в три ее пальчика. Глаза цвета старинного янтаря смотрели на нее с пристальностью разведчика.

— Математик Эллиана Кэйлон? — переспросил он, и его гулкий голос звучал мягко, хотя он продолжал говорить в товарищеской модальности. — Автор новой редакции Таблиц вен-Туры?

Она наклонила голову и ответила в модальности взрослых собеседников.

— Вы очень добры, вспомнив об этом.

— Вспомнив? А как могу я — да и любой пилот — забыть такое?

Тут он поклонился, пугающе низко: это был поклон уважения к мастеру — и выпрямился, прижав ладонь к груди.

— Математик, вы делаете честь моему заведению. Чем мне позволено вам служить?

Эллиана подняла руку, отметая почтение, звучавшее в голосе старика. Признать ее автором поправок к самому важному из множества инструментов пилота — это было комплиментом, хоть и не совсем неожиданным. В прошлом Жон дэа-Корт явно был разведчиком, и Эллиана была склонна думать, что обращение «мастер» было производным от «мастер-пилот».

— Прошу вас, сударь! — проговорила она, заметив, насколько неуверенно звучит ее голос. — Вы делаете мне слишком много чести. Право, это вовсе не…

Тут она замолчала, не зная, как можно продолжить свое отрицание, не поставив под сомнение меланти мастера.

— Вар Мон, ты еще здесь, юный ты мошенник? — зарычал старик, поворачивая голову.

— Так точно, мастер Жон!

— Тогда лети отсюда, черт подери, — и смотри не опоздай на занятия!

— Слушаю, мастер Жон! Доброго вам дня, математик. До треслана!

Вар Мон исчез, бесшумно пробежав мимо Эллианы. Она какое-то время не слышала ничего, а потом взвыла и вздохнула дверь для персонала.

— Ага. — Жон дэа-Корт улыбнулся, так что от его глаз и углов рта разбежались морщинки. — Вы собирались сказать мне, что я делаю вам слишком много чести. А сколько чести я должен положить к ногам математика, который спас жизни больше чем полутысяче пилотов?

— Полуты… О, это средняя цифра за все годы после публикации!

Эллиана потупилась: оказавшись вне привычной роли преподавателя со студентами, она, как всегда, не знала, что говорить и как держаться.

— Вы должны понять, — сказала она носкам собственных ботинок и прокашлялась. — Таблицы нуждались в уточнении, и я смогла взять на себя эту задачу. Вспомнить мое имя как той, кто выполнил работу, это любезно. Но вы должны понять, что приписывать такую честь той, кто просто…

Она сбилась, нервно переплетая пальцы.

— Я преподаю математику, — беспомощно договорила она. Наступило короткое молчание, а потом Жон дэа-Корт заговорил — спокойно, в товарищеской модальности:

— Ну, тут нет ничего дурного, правда? Я и сам преподавал пилотирование, и таким безнадежным щенкам, каких, я надеюсь, вам никогда не придется увидеть!

Эллиана подняла взгляд, заставив спустившиеся на лицо волосы заколыхаться.

— Вы — мастер-пилот?

— Совершенно точно. Здесь большинство из нас такие. — Он склонил лысеющую голову к плечу и адресовал ей новую улыбку. — Чем я могу быть вам полезен, преподаватель математики?

Она опустила глаза, не ответив на его улыбку, как не ответила и на товарищескую модальность.

— Я пришла осмотреть «Полосу удачи», владелицей которой являюсь.

— Так сказал мой трудный ребенок, — безмятежно отозвался Жон дэа-Корт. — Я не знал, что «Полоса удачи» продается.

— Я… она не продавалась. — Эллиана передернула плечами. — Я выиграла ее прошлой ночью у лорда Вин Сина чел-Мары — в пикит.

— Обыграли его в его любимую игру! — В голосе мастера дэа-Корта послышалось нескрываемое ликование, из чего Эллиана заключила, что его милость не был здесь любимым клиентом. — Молодец, преподаватель математики! Ну-ка давайте я приведу тележку и сам вас отвезу. Обыграла чел-Мару в пикит! Боги! Одну минутку…

— Это — славный кораблик, — говорил Жон дэа-Корт спустя несколько минут, на полной скорости ведя тележку по центральному проезду мастерской. — В последнее время у него была плохая полоса, но он надежный. Обращайтесь с ним по-хорошему, и он вам прекрасно послужит… Ну, вот и приехали.

Тележка дернулась и остановилась. Мастер дэа-Корт вылез с водительского места и зашагал к трапу.

Сидя на месте пассажира, Эллиана молча смотрела на корабль. Руки у нее были холодные и мокрые от пота.

— Математик Кэйлон?

В гулком голосе зазвучало беспокойство.

Эллиана с трудом заставила себя оторвать взгляд от корабля — ее, ее собственного! — и посмотреть в лицо мужчины, стоявшего рядом.

— Это — прыжковый корабль! — сообщила она ему, словно столь важный факт мог каким-то образом ускользнуть от внимания опытного мастер-пилота.

Он оглянулся через плечо в сторону трапа, а потом снова устремил свои янтарные глаза в ее лицо.

— Класса «А», — серьезно согласился он и дружелюбно протянул ей руку. — Хотите заглянуть внутрь?

Она не помнила, чтобы когда-нибудь хотела чего-то столь же сильно.

— Да, — жадно ответила она и слезла с тележки, ловко уклонившись от прикосновения Жона дэа-Корта.

Эллиана включила пульт и завороженно смотрела, как корабль проводит процедуру автоматической проверки систем. Каждый зеленый индикатор пополнял ее запасы радости, так что вскоре она обнаружила, что вцепилась в спинку кресла пилота и ее влажные пальцы оставляют пятна на кремовой коже.

Проверка закончилась тремя звонкими нотами. Она неохотно нажала выключатель и разрешила Жону дэа-Корта увести ее в другие помещения корабля.

Там оказался альков-столовая с автоповаром для гурмана, а также крошечный лазарет с самым лучшим автоврачом.

— Любит, чтобы все было бинджали, этот чел-Мара, — пробормотал мастер дэа-Корт, после чего провел ее по короткому коридору.

Эллиана зашла следом за ним в помещение, которое должно было служить каютой пилота, — и замерла, недоуменно взирая на груды шелков, спальных мехов и подушек всевозможных цветов и размеров. Пол покрывал ковер — такой великолепный, что у нее заболело сердце из-за необходимости наступать на него ботинками. Гобеленные сады, полные спелых фруктов, превращали стены в настоящий оазис.

Освещение каюты оказалось необычно ярким, и Эллиана перевела взгляд наверх, ожидая увидеть светильник под стать всему остальному.

Вместо этого она заглянула в ту же комнату, в которой стояла. У двери застыл Жон дэа-Корт: его морщинистое лицо оставалось демонстративно равнодушным, тогда как ее собственное выглядело побледневшим, с полуоткрытыми губами.

Она опустила глаза, не сумев подавить вздоха, и спросила, не оборачиваясь:

— Все бинджали?

— Поймите, — серьезно проговорил дэа-Корт, — чел-Мара — не пилот. Так уж случилось, что ему этот корабль был нужен для других дел. А зеркала — высшего качества.

— Понятно.

Она прошла мимо него в каюту напротив, которая на любом другом корабле предназначалась бы для второго пилота. На этом корабле это была копия комнаты для оргий. Эллиана снова вздохнула и выключила свет.

— Наверное, вы готовы увидеть трюм, — сказал дэа-Корт и показал ей, как открывать дверь и как ввести свой собственный код.

Дверь отъехала в сторону, зажегся свет — и первое, что она увидела, были те же проклятые зеркала. Она едва успела удивиться, как это человек способен быть таким павлином, — и тут увидела остальное.

Некоторые вещи она могла назвать: шелковые веревки и кожаные хлысты, несколько не слишком странных приспособлений, выложенных в коробках, качели, прикрепленные к потолку, столб с укрепленными наручниками. Однако большая часть оставалась непонятной. Например, для чего мог понадобиться стол такой странной формы, или скамья с противовесом, или…

Эллиана судорожно вздохнула, медленно повернулась и подняла голову. Решительно посмотрев в глаза дэа-Корта, она прочла в них сочувствие.

— Мастер дэа-Корт, мне нужен ваш совет, — проговорила она, все еще придерживаясь модальности разговора двух взрослых.

— Преподаватель математики, спрашивайте.

Она заставила себя не опускать голову и говорить ровным голосом, но ее спрятанные за спину руки нервно дергались, сплетая пальцы в потные узлы.

— Я считала, — сказала она, — что получила рабочий корабль. Похоже, вместо этого я получила… бордель. Как вы оцениваете время и расходы, необходимые для того, чтобы вернуть корабль к его первоначальным… параметрам?

— Ни кантры, — немедленно ответил он, — и примерно три дня. Или четыре, в зависимости от того, какую бригаду получу.

Он ухмыльнулся.

— И вовсе не надо смотреть на меня так, словно я собираюсь вам зубы рвать, — сказал он ей. — Я же говорил, что чел-Мара любил, чтобы все было бинджали, так? Эти игрушки кое-что стоят, если предложить их кому надо. А уж зеркала… Преподаватель математики, одной только выручки за зеркала хватило бы, чтобы переоборудовать корабль заново! Они ведь установлены на шарнирах, чтобы сохраняли ориентацию независимо от того, какое ускорение и вращение будет у корабля. И сделаны из сканерного стекла, чтобы выдерживали взлетные нагрузки и не текли. Редкое чудо, эти зеркала, и найдутся такие, кто оценит это чудо.

Эллиана прикрыла глаза, пытаясь размышлять, продумывать все шаги.

— А вы знаете нужных… нужных покупателей? Должна признаться, что я не…

— Я могу выступить посредником, — охотно вызвался он. — Возьму десять процентов от выручки. Мы приведем корабль к рабочему весу, вычтем оплату труда и материалов, а выручку положим на счет вашего корабля. Идет?

Она открыла глаза.

— Выручку?

— Наверняка останется кантра-другая, — ответил он, обводя взглядом сверкающую площадку для игр. — Некоторые из этих игрушек сделаны на заказ, да и зеркала цены не потеряли.

— О! — отозвалась Эллиана, испытывая немалую растерянность. Она наклонила голову, как предписывали правила. — Благодарю вас, сударь. Я принимаю ваши условия.

— Ну, вот и славно.

Он махнул рукой, пропуская ее вперед.

— Вы намерены пустить его в работу сразу же? — спросил он, когда они пошли по коридору обратно.

— Сразу же? Я… мне нужно сдать экзамен по пилотированию, — медленно проговорила Эллиана. — И… налетать время…

У нее за спиной раздался какой-то странный звук — словно мастер дэа-Корт чихнул.

— А вы не… Прошу меня простить. Насколько я вас понял, у вас нет лицензии пилота.

— Сейчас нет, — ответила она, — но я буду сдавать экзамен. Завтра у меня занятия… Я буду сдавать экзамен в баним. Для местных перелетов на корабле класса «А» нужна лицензия второго класса, сударь?

— Да, верно.

Они дошли до лазарета. Эллиана приостановилась, заглядывая под матовый купол автоврача.

— Значит, мне нужен второй класс, — сказала она, ощущая, как необходимость камнем лежит у нее в желудке. — Я буду летать на этом корабле.

— Я в этом не сомневаюсь, — заявил Жон дэа-Корт у ее плеча. — Если хотите, я могу вас испытать — или кто-нибудь из моей команды. Как я уже говорил, у нас у всех класс мастера. Или вы можете заранее связаться с Гильдией пилотов в Чонселте и договориться, чтобы они приняли вас в баним.

— Думаю, так будет лучше, — отозвалась она, продолжая смотреть в темноту.

— Я могу связаться с ними прямо сейчас, — предложил он, — пока вы воспользуетесь установкой.

Она резко обернулась.

— Воспользуюсь установкой?

— Нет смысла оставлять это без лечения, когда есть возможность все поправить, — пояснил он, постукивая по собственному запястью. — Просто удивительно, насколько такие мелочи могут мешать сосредоточиться. — Он пошел дальше по коридору. — Я сейчас свяжусь с Гильдией Чонселты…

Он ушел. Эллиана посмотрела на синяки, браслетом охватившие ее запястье. Сейчас они казались еще более яркими, чем несколько часов назад, у входа в казино Квенпалта. И, вспомнив о них, она почувствовала, что они болят.

Она с досадливым смешком сказала себе, что оказалась здесь — и автоврач тоже здесь. И, вылечив синяки, она хотя бы избавится от этой довольно неловкой заботливости.

Приняв решение, она ввела в установку нужный код, закатала рукав и вложила руку под открытый колпак.

 

Глава восьмая

Вин Син чел-Мара не привык к пристальному вниманию со стороны своего Делма. И в особенности он не привык к удовольствию быть объектом этого внимания во время довольно запоздалого завтрака.

— Как это, должно быть, приятно, — вежливо проговорил глава Клана Арагон, когда перед ним поставили чашку чая, — спать так долго, чтобы справиться с утренней трапезой и полуденной за один раз. Я просто восхищен эффективностью такого подхода.

Поскольку такой подход существовал уже несколько лет, не пробуждая неудовольствия Делма, то его слова на этот раз следовало, несомненно, считать прологом к какому-то иному, менее приятному, разговору. Чел-Мара наклонил голову, словно принимая комплимент, и налил себе вторую рюмку вина.

— Единственный недостаток, какой я могу усмотреть в такой системе, — продолжил Глава Клана, — заключается в том, что она мешает делу сбора слухов и историй. А я не сомневаюсь в том, что вы не станете оспаривать жизненно важный характер этой работы. Например, сегодня я услышал от Делма Гвайара весьма забавный рассказ, родившийся — кто бы мог подумать! — в Чонселте. Если бы я последовал вашему примеру спать до позднего часа, а не вставать рано утром, чтобы присутствовать на званом завтраке у леди йо-Ланна, то не смог бы собрать эту забавную — и поучительную крупицу.

Чел-Мара заставил свое лицо сохранять спокойствие, неспешно поднял рюмку и отпил глоток.

— Вы небрежны, Вин Син, — мягко укорил его Делм. — Хорошие манеры требуют, чтобы вы предоставили мне удовольствие поделиться своей новостью.

Вин Син чел-Мара правил игорными столами с самыми высокими ставками не в силу своей глупости. Однако на этот раз он вынужден был уступить этот кон Делму Арагона и принять то наказание, которое ему будет назначено. Он не привык служить объектом неудовольствия своего Делма, но считал, что шансы быстро поправить свои дела у него достаточно высоки.

Он наклонил голову.

— Простите меня, сударь. Боюсь, что в этот ранний час я ужасно туп. И какой же рассказ из Чонселты вас позабавил?

— О, превеселая история — лучше многих, что мне доводилось слышать на утренних приемах! — спокойно заявил Глава Арагона. — Оказалось, что в порту Чонселты открылось некое казино Квенпалта. И, по слухам, оно может сравниться с тем, что способна предложить Солсинтра. И действительно, прошлой ночью немалая часть жителей Солсинтры предприняла поездку на другую сторону планеты, чтобы самолично увидеть это чудо.

— И реальность оказалась соответствующей слухам?

Арагон поджал губы, раздумывая.

— Слухи и реальность, судя по всему, великолепно совпали, — проговорил он, выждав пару секунд. — Все говорят, что казино Квенпалта именно такое, в каком, скажем, некто вроде вас чувствовал бы себя абсолютно непринужденно.

Он замолчал, чтобы сделать глоток чая. Чел-Мара не стал поднимать рюмку с вином.

— Чтобы не затягивать рассказа, — мягко заговорил Арагон, — скажу, что, как выясняется: некто вроде вас действительно присутствовал вчера в казино Квенпалта и, получив определенные суммы, брошенные в его сторону джентльменом, который, увы, так и не освоил искусство игры в пикит, решился на поединок со вступившей в игру посетительницей.

Арагон задумчиво смотрел в лицо чел-Мары.

— Вновь вступившая в игру посетительница отличалась некоторыми странностями. По рассказам, она была бедно одета и говорила просто — когда говорила вообще. Сама она не назвала своего имени — а у нее имени не спросили. Ее сопровождали двое разведчиков — мужчина и женщина, оба очень молодые.

Бедно одетая леди объявила, что поставит свою квартальную долю — примерно четыре кантры, как мне сообщили. Джентльмен, столь похожий на вас, взял четыре кантры из своего выигрыша — но был остановлен личностью, которую он только что обыграл. Ему напомнили — вполне правильно! — о некоторых тонкостях меланти, что поддержал и мужчина-разведчик. Попросили принести Книгу Пари, и ставки были записаны следующим образом: квартальная доля против корабля. Вам будет интересно узнать, что это стало самой первой записью в Книге Пари казино Квенпалта.

Делм снова пригубил чай. Чел-Мара совершенно окаменел, и руки у него стали ледяными.

— Так. Бедно одетая леди выиграла партию. Ей снова помог мужчина-разведчик, который, как мне рассказали, выбрал очень интересный момент игры для того, чтобы расплатиться по давнему долгу. Корабль джентльмена, столь похожего на вас, сменил владельца. В ходе регистрации выигрыша бедно одетая леди наконец назвала свое имя: Эллиана Кэйлон.

Пора было заканчивать этот спектакль. Чел-Мара наклонил голову, являя собой воплощение вежливости.

— Именно так она и сделала.

— Именно так она и сделала! — мягко отозвался его Делм. — И хотя вы услышали это имя уже дважды, оно по-прежнему не будит в вас интереса. Боюсь, Вин Син, что вы не так внимательно изучаете свет, как я прежде полагал.

Чел-Мара проглотил резкий ответ, сохранив маску вежливости — не без труда.

— Эллиана Кэйлон, — продолжил Глава Арагона, потратив еще мгновение на то, чтобы насладиться остатками своего чая, — третий ребенок из четырех, рожденных Бирин Кэйлон, которая имеет честь быть главой Клана Мицел. — Он передернул плечами. — Мицел едва может считаться Средним Домом. Я убежден в том, что он скатится в Низкие Дома, когда его главой станет нынешний наделм. Но это — не та карта, которую нам необходимо побить.

— Эллиана Кэйлон, — предположил чел-Мара с тонкой иронией, — поддерживает шаткое положение своего Клана, исполняя… карточные фокусы, скажем так?

Арагон задумчиво выгнул бровь.

— Это могло бы подойти, — мягко признал он, — хотя, полагаю, что диапазон этой леди выходит за пределы простых… карточных фокусов. — Его взгляд стал острее. — Слова «Таблицы вен-Туры» не будят никаких ассоциаций, Вин Син?

— Конечно.

— О, чудесно. Тогда вы сможете назвать мне имя автора пересмотренной версии, которая была выпущена, насколько я знаю, лет восемь тому назад?

Чел-Мара нахмурился.

— Имя? Право, сударь. Это был какой-то один математик — или другой. Я с ним не встречался.

— До вчерашней ночи. Как неприятно, что вы не смогли подобающим образом приветствовать почтенного ученого, специалиста по субрациональной математике Эллиану Кэй-лон, когда вас представили ей.

Арагон подался вперед, положив ладони на светлую скатерть.

— Лучший математик этой планеты, — проговорил он с удивительной мягкостью, — которая специализируется на изучении случайных событий. Ее диссертация — классическая работа в этой области, как меня заверил Глава Гвайара — носит название «Хаотическая картина псевдослучайных событий». В этой работе диссертант демонстрирует, как можно предсказать выход карт на основе упорядоченного уменьшения общей вероятности, что и наблюдается при игре в пикит.

Он снова откинулся назад и тихо вздохнул.

— По чистой случайности — я не расцениваю это выше — комбинацией, дающей финальный выигрыш в иллюстрации математика Кэйлон, служит Путь Разведчика. И эту женщину вы рассчитывали обыграть в пикит, Вин Син! Ну не забавно ли? Могу вас заверить, что Делм Гвайара, который постарался находиться рядом со мной на протяжении всего приема, счел происшедшее донельзя забавным. До того забавным, что рассказывал о нем всем и каждому.

Чел-Мара скрипнул зубами и посмотрел прямо в глаза своему Делму.

— Но вы не улыбаетесь! — воскликнул Глава Арагона, неожиданно спокойно откидываясь назад. — Моя пикантная новость оказалась не забавной. Ну ничего: у меня есть добавка, которая рассчитана на то, чтобы доставить вам удовольствие. Вы припоминаете разведчиков?

— Конечно, сударь, я их помню. Очень четко.

— А, тогда вы, конечно, знаете их имена.

Чел-Мара выгнул бровь.

— А это зачем?

Его Делм укоризненно поднял палец.

— А вот это уже небрежность. Всегда следует узнавать имена тех, с кем имеются дела по сведению счетов. И насколько же удачно, что я способен сообщить вам эту жизненно важную информацию! Имя женщины-разведчика — Рема вен-Дилен, Клан Итаксин. Высокий Дом, как вы видите. Мужчина — это Вар Мон пин-Акер, Клан Майдис: надежно Средний Дом. Они с капралом вен-Дилен напарники. А кроме того, он имеет честь считать своим чалекет некоего Лин Дена Кочи, чья квартальная доля трагически потерялась в Рассветном казино три… или, возможно, четыре… ночи тому назад.

Наступило молчание. Чел-Мара смотрел в темные глубины своего вина, обдумывая ловушку и умение, с которым она была поставлена.

Конечно, чалекет может взять на себя сведение счетов от имени своего сводного брата. И то, что ловушка была поставлена умело и даже хитроумно, делало происшедшее еще более болезненным.

— Безымянная дама в сопровождении разведчиков подходит к вашему столу и перед всеми присутствующими ставит под сомнение вашу игру, — задумчиво проговорил Делм Арагона. — А вам не пришло в голову, Вин Син, что есть некий шанс… того, что вас подставляют?

— Увы, сударь, не пришло. Это было ошибкой, признаю.

— Неужели? Но как это мило с вашей стороны!

Едкий сарказм, прозвучавший в голосе Делма, заставил брови чел-Мары взметнуться к самым волосам.

Арагон смотрел на него в упор, не скрывая гнева.

— Я не стану говорить больше о том, как вы были неосторожны вчера ночью, — отрывисто бросил Арагон. — Добавлю только, что, по моему мнению, вы заслуженно лишились корабля — и я не вижу необходимости, чтобы Арагон квитался за ценнейший урок, который преподнесла вам Кэйлон. А вот относительно этого второго вопроса… Вы расскажете мне, Вин Син, не стало ли для вас привычкой грабить юнцов и простофиль.

Чел-Мара ощутил вспышку собственного гнева и опустил взгляд, чтобы его не выдать.

— Как вы отметили, сударь, леди не была простофилей. Что же до сударика Кочи — боюсь, что он сам нарвался, а потом не понял, когда следует откланяться.

— А вы, вполне естественно, не дали ему знать, а продолжали игру, пока он не потерял не только свою квартальную долю, но и значительные суммы из будущих поступлений. Более того, вы дождались, пока его чалекет не оценил ситуацию и не предпринял меры, чтобы с ней покончить. В конце концов, ведь сударик Кочи мог опереться на мудрость, накопленную в течение целых семнадцати лет. А его чалекет, насколько я знаю, даже достиг восемнадцати стандартных лет.

— Его допустили к игре, — бесстрастно сказал чел-Мара. — Я должен считаться нянькой любому младенцу, которому хватает денег, чтобы купить колоду?

— Понятно. Вы решили, что стрижка детей прибавляет вам меланти. Мне крайне грустно сообщить вам, что ваш Делм придерживается иной точки зрения. Вы вернете господину Кочи его квартальную долю и избавите его от груза долгов. Вы сделаете это до главной трапезы сегодняшнего дня. Я ожидаю, что вы отобедаете сегодня дома, Вин Син.

Чел-Мара позволил себе выказать удивление.

— Конечно, я выполню ваши распоряжения относительно сударика Кочи, сударь. Однако я обещал обедать с…

— Отмените обед. — Делм поднял пустую чашку, и чел-Мара вынужден был налить ему еще чая. Глава Арагона сделал осторожный глоток. — Прекрасно. Да.

Он отставил чашку и встретил взгляд чел-Мары с холодной улыбкой.

— Вы считаете, что я суров, но, право, я забочусь исключительно о вас, чтобы вы имели возможность как следует попрощаться со своими близкими родичами.

— Попрощаться? — Чел-Мара буквально раскрыл рот. — Я не планировал путешествий, сударь.

— О, я был неуклюж! Вашему Делму, Вин Син, необходимо отправить вас в поездку по делам Клана. На ваше имя забронирована койка на борту «Ренегата Рэндалла», который уходит с орбиты за час до полуночи по времени Солсинтры. Главная трапеза начнется на час раньше обычного, с учетом того, что вам придется рано уйти.

Чел-Мара окаменел, а холод с его рук перешел на все тело.

— Если я действительно приобрел столь крупную порцию неудовольствия моего Делма в деле с судариком Кочи и математиком Кэйлон, то я, конечно же, в отчаянии, — сказал он очень мягко. — Но… чтобы меня отправили с планеты на грузовом корабле землян? Право же, сударь…

Глава Арагона поднял руку.

— Вы собирались сказать, что такая мера делает счет чрезмерным, не так ли? Я повторю, что урок, который Кэйлон преподала вам сама, превосходит все то, что я мог бы предпринять от ее лица. Что до господина Кочи, то, на мой взгляд, возвращение его проигрыша и избавление от угрозы долга вполне возместит ему ущерб, причем он получит дополнительную выгоду за счет очень серьезного испуга. — Он сделал глоток чая. — Да, мне представляется, что ваше столкновение с судариком Кочи заканчивается немного в нашу пользу.

— Тогда эта поездка, сударь… этот… корабль…

— А! Да. — Он снова откинулся назад, обхватив ладонями чашку. — Мы с Главой Гвайара хорошо знаем друг друга, — проговорил он. Человеку постороннему могло бы показаться, что Делм Арагона отклонился от темы. — Нас нельзя назвать товарищами, конечно: интересы наших Домов пересекаются довольно редко. Однако я знаком с Гвайаром уже много лет — еще до того, как на его пальце появилось Кольцо. Я готов признать его меланти суровым. Однако я никогда не находил его злорадным, Вин Син, — и в разговорах он никогда не отклонялся от фактов, которые можно проверить.

Чел-Мара взял свою рюмку и одним глотком выпил половину вина. Оно легло на его бунтующий желудок, словно масло, подлитое на открытый огонь.

— Вот почему, — мягко продолжил Арагон, — когда мы уходили из дома йо-Ланны, я предложил подвезти Гвайара на его следующую встречу — и он был настолько любезен, что принял мое предложение. Его любезность распространилась и на рассказ о некоторых ваших прежних предприятиях — и он откровенно высказал свою озабоченность.

Чел-Мара прокашлялся.

— Право, сударь, слухи и…

— Остаток утра я потратил на проверку сведений Гвайара, — добавил его Делм, — что оказалось… поучительным.

Он поднял взгляд — и чел-Мара не смог отвести глаз.

— Возможно, вы не в курсе некоторых тенденций в положении Клана Арагон. Действительно, вас так мало интересуют дела Дома, что я совершенно уверен в вашем неведении! Однако в течение последних нескольких лет мы были в положении несколько — однако тревожно — неблагоприятном. Процентные ставки поднялись. Гарантийные сроки сократились. Даже самые простые заказы сопровождаются наценками. При возобновлении контрактов условия оговариваются настолько жестко, что можно подумать, будто каждым занимался сам дэа-Гаусс. И я удивлялся, Вин Син. Я удивлялся, почему это происходит. Гвайар показал мне ответ, и я считаю себя его должником.

— Сударь…

— Не меньше трех делмов тех Кланов, с которыми мы обычно ведем дела, проиграли — катастрофически крупно проиграли — вам за игорным столом. Два из них были в тот момент не старше господина Кочи. Четыре тоделма и такое же количество наделмов… И в этом списке еще не учтены любимые младшие родственники и чалекет, которые были публично унижены вами за столом с того момента, как вы достигли совершеннолетия.

Он резко вздохнул.

— Я знал, что вы нам дорого обходитесь. Но я совершил ошибку, не сумев понять, насколько дорого. Теперь, когда мне об этом сообщили, мой долг очевиден. Возможно, Клан еще получит от вас какую-то пользу. Такую попытку следует сделать, иначе я буду несправедлив к тем, кто поручен моим заботам.

Чел-Мара сидел, сжимая руки на коленях, и думал: «Этого не может быть!» И однако его Делм продолжал говорить совершенно серьезно:

— Этим вечером вы подниметесь на борт «Ренегата Рэндалла», Вин Син. Моя собственная машина доставит вас к шаттлу. В должный срок вас высадят на Ардире, где вас встретит ваша тетка, а моя сестра Софи пел-Тегин, которая отвезет вас в семейное поместье и проинструктирует относительно ваших обязанностей. Скажу вам, что, как я полагаю, эти обязанности на первых порах будут заключаться в освоении составов различных почвенных смесей, необходимых для поддержания тех растений, которые выращиваются в поместье. Основную долю дохода поместью дают именно эти растения, так что вам легко будет понять, какое важнейшее значение будет иметь ваше знание почвы.

Чел-Мара судорожно облизал губы.

— Дядя…

Делм Арагона достал из рукава карточку.

— Ваша карта-удостоверение. Я рекомендую вам бережно ее хранить, потому что ее необходимо будет предъявлять всякий раз, как вы пожелаете оказаться за пределами той земли, к которой вы отныне приписаны.

Карта была протянута ему. Чел-Мара поднял потяжелевшую от ужаса руку и заставил ослабевшие пальцы сжаться на гладком пластике. Он сделал несколько судорожных вдохов и посмотрел в лицо своему Делму.

— Как долго?

Глава Клана допил остаток чая и поставил чашку на блюдце.

— Ваша тетя выражает уверенность в том, что вы сумеете освоить все тонкости дел Дома на Ардире за пять стандартных лет. Я оставляю это на ее усмотрение: возможно, она сочтет нужным продлить срок обучения.

— Пять стандартных лет!

На ферме? Осваивая составы почвы? Это шутка. Этого не может быть…

Делм Клана Арагон встал. Чел-Мара тоже поднялся и адресовал ему поклон, едва сознавая, что делает.

— Итак, до главной трапезы, — сказал Арагон и повернулся.

Пройдя середину комнаты, он остановился, словно вспомнил еще что-то. Чел-Мара вздохнул, почувствовав, как его настроение поднимается: конечно же, сейчас Делм признается, что пошутил, и…

— Да, я чуть было не забыл, Вин Син. Невероятно забавная штука! Хотите послушать?

Он заставил свои губы изобразить улыбку и слегка поклонился.

— О, конечно, сударь.

— А, отлично. Насчет этой планеты, Ардира. Азартные игры запрещены правительством планеты. Любой, у кого хотя бы найдут колоду карт, приговаривается к году исправительных работ, без права на апелляцию. Забавно, правда? Доброго вам дня.

Арагон ушел.

Чел-Мара опустился на стул и закрыл глаза, крепко сжимая тонкую пластиковую карточку в руке.

Он еще никогда в жизни не был так далек от смеха.

На Чонселте был разгар дня.

Начало пути от остановки поезда до Кланового дома Мицела Эллиана прошла с удивительно легким сердцем. Ключи от ее корабля висели у нее на шее, на цепочке, которую для нее нашел Жон дэа-Корт.

С помощью комма «Бинджали» она убедилась в том, что право собственности переведено на ее имя, открыла счет корабля в офисе начальника порта и перевела на него накопленные ею премиальные, которые лежали на счету внутреннего банка техколледжа Чонселты.

Она просмотрела отчеты по обслуживанию «Полосы удачи» — и к тому же обнаружила, что размещение корабля в ремонтных мастерских «Бинджали» оплачено на целый год вперед.

— Мне надо возместить эту сумму лорду чел-Маре? — неуверенно спросила она у Жона дэа-Корта.

Старый разведчик фыркнул.

— Корабль оплатил стоянку со своего прежнего счета. По договору с чел-Марой он платил вперед без права возмещения на тот случай, если он решит поменять место стоянки. Вам повезло, преподаватель.

— Наверное…

Ее познакомили с подмастерьем мастера дэа-Корта — коренастой жизнерадостной личностью, говорившей с заметным инопланетным акцентом.

— Трилла, познакомься с Эллианой Кэйлон, преподавателем математики и владелицей «Полосы удачи».

— Здравствуйте, Эллиана Кэйлон. — Поклон был энергичным и спокойным и сопровождался улыбкой и взглядом ярких глаз. — Удачного взлета.

— Спасибо, — ответила Эллиана, с облегчением отвечая на поклон.

Слава богам, от Триллы неловкого уважения не последовало — только свойственное разведчикам приятие действительности.

Уйдя из «Бинджали», она не забыла зайти в фондовую контору Ормита распорядиться своей квартальной долей, после чего села на паром до Чонселты.

И теперь, направляясь домой, она чувствовала легкое головокружение — но отнюдь не усталость — и снова оценивала свое положение.

По ее расчетам, у нее есть год, за который надо получить лицензию пилота первого класса, выучить земной и собрать как можно больше денег. Делм дала ей год, чтобы доказать свою правоту в отношении вложения средств. Ран Элда будут сдерживать ровно столько времени — при условии, что Эллиана не сделает ничего, чтобы его спровоцировать или внушить ему подозрения.

Так тому и быть. У нее десятилетний опыт по умиротворению Ран Элда. Ради «Полосы удачи» — ради собственной свободы — она может выдержать еще один год.

Она шла по улице Дождеблеска, погруженная в свои мысли, ничего не замечая — так что оклик сестры заставил ее сильно вздрогнуть.

— Эллиана! — Сайнит поймала ее за рукав и поспешно потащила по улице. — Иди через заднюю дверь, ладно? Ран Элд следит за парадным входом. — Она захихикала. — Приготовился устроить тебе ужасную выволочку!

Она с ужасом посмотрела на сестру.

— И в чем я виновата на этот раз?

— Ну, ты ведь не вышла к завтраку, — ответила Сайнит, заходя на задний двор и решительно таща за собой Эллиану. — Это его раздосадовало. Он отправил Вени тебя будить, но тебя в комнате не оказалось. Это раздосадовало его еще сильнее… Ну, ты же знаешь Ран Элда! А потом выяснилось, что тебя вообще нет дома!

Она ухмыльнулась и занялась запором на калитке Мицела.

— Вени сказала, что ты спать не ложилась. Она говорит, что ты завела любовника! — Она подняла взгляд, полный смеха. — Ран Элд этого терпеть не намерен!

— Любовника? — Эллиана застыла, уставившись на сестру. — Вени думает, что у меня есть любовник?

— А почему бы и нет? — спокойно отозвалась Сайнит. — Заходи быстрее! По черной лестнице и к себе в комнату. И изволь не забыть выйти к главной трапезе!

Она решительно втолкнула Эллиану во двор и повернулась, чтобы запереть калитку.

Долгое мгновение Эллиана медлила, ощущая, как у нее колотится сердце.

А потом она повернулась и бросилась в дом, стремительно взбежав по узкой черной лестнице.

Бесшумно, как разведчик, она скользнула по короткому коридору, который вел к ее комнатам, вбежала туда и — бесполезный жест! — заперла за собой дверь.

Она притворилась, будто не видит, как мигает индикатор сообщений на ее комме, затемнила окна и прошла к узкой кровати.

Не раздеваясь, она легла на покрывало, закрыла глаза — и заснула.

 

Глава девятая

— Нам не хватало тебя за завтраком, сестрица. Голос Ран Элда звучал нежно и негромко, что было дурным знаком.

Эллиана поставила чашку на стол и устремила взгляд на свою тарелку. За столом они сидели вчетвером: Делм прислала сказать, что присоединится к ним позднее.

— Такое необычное обстоятельство, — продолжал Ран Элд. — Наша сестра начала беспокоиться о твоем здоровье. Вообрази ее изумление, когда она вошла к тебе в комнату и обнаружила, что ты отсутствуешь, а кровать аккуратно застелена!

— Я благодарна сестре за ее заботу, — сказала Эллиана своей тарелке, хотя ей казалось, что эти слова вот-вот застрянут у нее в горле.

— Как оно и следует, конечно, — огрызнулась Вени со своего места за столом. — Но это не отвечает на вопрос о том, где ты была всю ночь, Эллиана.

— А где я могла быть? — тихо удивилась Эллиана.

— Именно это я и хочу узнать! — резко заявила ее сестра. — Право, Эллиана! Надо думать, ты станешь отрицать, что даже не ложилась!

— Нисколько. Я… — Она сосредоточенно разглядывала сероватый кубик овощного пудинга, — …я не ложилась всю ночь, обдумывая самое разумное вложение моей квартальной доли. Этим утром я разместила мои средства так, как мне казалось правильным. — Она тихо кашлянула и потянулась за чашкой. — Мне не хотелось медлить с исполнением распоряжения моего Делма.

Наступила напряженная тишина, которую нарушил голос Ран Элда — очень сухой:

— Весьма похвально.

— Ну, по-моему, действительно похвально! — объявила Сайнит со своего места у дальнего конца стола. — Право, Ран Элд, послушать тебя — так повиновение слову Делма становится проступком! Кодекс ясно говорит нам…

— Спасибо тебе, сестричка. Полагаю, что понимаю Кодекс несколько… лучше, чем ты.

— О, ну тогда ты видишь, что устроил глупый шум из-за дела, которое тебя не касается! — воскликнула Сайнит, изображая озарение. — Меня это очень утешает. Не стоит обращать на них внимания, Эллиана: Ран Элд не в духе, а Вени огрызается из-за того, что леди пел-Рула не понравился ее наряд.

— Ты подслушивала под дверью! — Голос Вени дрожал от возмущения. — Я скажу матери. Что за…

Сквозь завесу волос Эллиана увидела, что Сайнит ухмыляется.

— Леди пел-Рула сказала, что платье Вени нескромное и совсем не из тех, какие следует надевать леди с безупречным воспитанием. — Ее ухмылка стала еще шире. — И к тому же это была правда.

— Что ты в этом понимаешь? — зарычала Вени. — Этот покрой скопирован с наряда, созданного для йос-Галан! Леди пел-Рула — такая провинциалка, что отворачивается от образа, одобренного Корвалом…

— Тогда туда ей и дорога! — подсказала Сайнит, невинно раскрывая глаза.

Вени нахмурилась и изящно потянулась к своей рюмке.

— Нет, конечно. Мы с матерью должны нанести ее милости визит завтра после ленча.

— И ты наденешь менее смелое платье, правда, Вени?

Эллиана увидела, что пальцы Вени сжимаются на ножке рюмки с такой силой, что костяшки побелели. Старшая сестра ответила жестким от ярости голосом:

— Можешь оставить в покое мой гардероб, Сайнит. Если ты будешь продолжать, то я сочту это нахальством.

— Сайнит, перестань, — напряженным шепотом посоветовала Эллиана.

— Прекрасный совет, — вмешался Ран Элд голосом, приторным, словно переслащенный чай. — Как мило, что ты следишь за своей сестрой, Эллиана, и даешь ей маленькие советы. Позволь мне сделать то же по отношению к тебе самой.

Эллиана взяла свою чашку. Она оказалась пустой. Она судорожно сглотнула пересохшим ртом и сложила руки на коленях, устремив взгляд на неотведанную трапезу.

— Конечно, — ответила она, слыша, как дрожит ее голос. — Я рада советам того, кто настолько меня старше и хорошо знает свет.

— Да, а ты ведь света совсем не знаешь, правда? — проговорил Ран Элд, покачивая рюмку с вином. — Порой забываешь о том, насколько ты не приспособлена к тому, чтобы заботиться даже о малой доле меланти Клана. Но оставим это. Если те, кто умудрен опытом, не станут тратить время на то, чтобы учить нижестоящих, то умудренные должны разделять их позор в том случае, когда произойдет неизбежный провал.

Он пригубил вино, сделав выжидательную паузу. Эллиана стиснула руки.

— Ты прав, — прошептала она.

Вени захихикала и положила себе добавку печеной дыни.

— Вот именно, — лениво продолжил Ран Элд. — Нет, Сайнит, помолчи, умоляю. Мы с Эллианой согласились на том, что она рада моим наставлениям.

Он допил вино и отставил рюмку, а потом сдвинул в сторону тарелки, мисочки и соусники, сложив руки на столе перед собой.

— Смотри на меня, — пробормотал он, наклоняясь вперед. Стиснув зубы, она подняла голову и, содрогаясь, встретилась с ним взглядом.

— Так. — Он улыбнулся — не слишком приятно. — Разведчики, Эллиана.

Онемев, она уставилась на него. Его губы нетерпеливо сжались, и она выпалила:

— Я учу разведчиков.

— Вот именно, — промурлыкал он, удовлетворенно улыбаясь. — Ты обучаешь разведчиков, за что получаешь плату. Прискорбная необходимость. Однако эта необходимость заканчивается с окончанием учебного дня. Тебе нет нужды — и, напротив, есть все основания, чтобы воздерживаться от… общения с разведчиками.

— Разведчики — не наши люди, — пояснила Вени, возможно, ради Сайнит. — Разведчики, пилоты, механики: это все сводится к дурным манерам, масляным пальцам и грязным лицам. Надеюсь, что никто из Клана Мицел не будет настолько глуп, чтобы приписывать подобным людям героизм или глубокие познания. Героизм — это полная чепуха. Я бесконечно выше ставлю хорошие манеры.

Перед Эллианой промелькнули мысленные картины: Жон дэа-Корт, аккуратно вытирающий свои широкие ладони красной тряпкой, безупречно чистый кожаный костюм и заботливость Ремы, озорная и отмытая до блеска юная мордашка Вар Мона…

— Я…

Ран Элд предостерегающе поднял руку и подался через стол, сверля ее взглядом.

— Разведчики — неподходящее общество для члена Клана Мицел. Для любого члена Клана Мицел, — заявил он медленно, словно у нее были проблемы со слухом — или с мозгами. — Ты меня понимаешь, Эллиана?

«Склони голову! — в отчаянии приказала она себе. — Будь кроткой. Помни. Помни про свой корабль!»

— Я тебя понимаю, — прошептала она, чувствуя, как кровь стучит у нее в висках.

— Ну и что тут у нас, живая картина? — В дверях стояла Бирин Кэйлон. Подняв руку, на которой блеснуло кольцо Клана Мицел, она ткнула пальцем в сторону сына. — Ран Элд играет роль ненасытного кота, который готов слопать несчастную мышку, изображенную Эллианой. Так! — Она опустила руку и вошла в комнату. — Я угадала?

Ран Элд рассмеялся и откинулся на спинку стула.

— Вы как всегда обо всем догадались, матушка!

— На самом деле, сударыня, — сообщила Вени, вставая и отодвигая стул Делма, — мы просто пытались доказать Эллиане и Сайнит нежелательность общения с разведчиками и другими подобными личностями.

— Бокал вина, Ран Элд, сделай милость. И плошку супа, если он еще остался.

Получив заказанное, она пригубила вино и только потом повернулась к своей средней дочери, которая продолжала сидеть в позе мышки, которую вот-вот проглотят. Бирин Кэйлон ощутила прилив сострадания. Вид у девочки был неважный: худое личико заострилось, под туманными глазами легли огромные темные тени.

Бирин вдруг задумалась, не был ли этот урок должного поведения связан с каким-то определенным разведчиком. Она съела ложку супа. «Право, — решила она, — Ран Элд слишком суров с девочкой».

— Несомненно, разведчики — люди со странным характером, — проговорила она после еще одной ложки супа. — Я помню твоего отца, Эллиана. До чего он любил задавать вопросы! Готов был без конца рассуждать о какой-нибудь смеси для чая или обычае пить утреннее вино только по утрам или о том, умеют ли кошки шутить. И самые простые вещи служили поводом для бурного веселья. Чуть было не довел меня до сумасшествия, а ведь он только проходил подготовку в Академии и не был настоящим разведчиком!

Она вздохнула.

— Твоя бабка, которая, конечно, в тот момент была Делмом, находила его совершенно безобидным. Он, в свою очередь, обращался с ней крайне уважительно и отзывался о ней очень высоко, так что он отнюдь не был лишен должных взглядов, как некоторые склонны думать о разведчиках.

— И в то же время вы не отрицаете, что он, как и все разведчики, держался странно, — сказал Ран Элд.

— Да, — ответила Бирин, хмурясь своим мыслям, — да, сын мой, я не могу отрицать того, что он был очень не похож на всех. В тот момент я подозревала, что он надо мной подсмеивается. Однако со временем я поняла, что большая часть его странностей должна быть отнесена на счет его подготовки.

Тем, кто берет на себя полные опасностей обязанности разведчика, приходится пройти интенсивное и очень специализированное обучение, которое помогает им выжить в огромной вселенной. Приходится сожалеть о том, что достижение успехов в этом обучении делает человека… другим.

Я слышала даже, будто разведчики — не лиадийцы, что, конечно, чепуха. По моему мнению, разведчики отягощены пониманием, которое охватывает не только Лиад, но и всю вселенную. — Она потянулась за вином. — Думаю, что это понимание навсегда отделяет их от тех, кто не видит дальше Лиад.

— Тогда вы видите в разведчиках героизм, не так ли, сударыня?

В голосе Сайнит ясно прозвучал смех, и Бирин нахмурилась на нее.

— Я вижу в разведчиках непохожесть, — строго проговорила она. — И, возможно, одиночество. Допускаю, что у них можно чему-то научиться, если человек обладает способностью это сделать. Не все способны — и в этом нет ничего позорного. Нет ничего позорного и в том, что у человека есть подобная способность.

Она перевела взгляд на Ран Элда, который сидел напротив нее, являя собой воплощенное внимание.

— Я не вижу ничего плохого в общении с разведчиками.

Он вежливо склонил голову. Удовлетворенная его реакцией, Бирин снова занялась супом.

Тишину нарушил звук отодвигаемого от стола стула. Эллиана встала и поклонилась матери.

— Если вы не возражаете, сударыня. Мне нужно проверять работы студентов.

Бирин взмахнула рукой.

— Конечно. Доброго тебе вечера, дочь.

— Доброго вечера, — прошептала девушка и придвинула свой стул к столу, оставив нетронутую тарелку с едой и пустую чайную чашку.

У двери столовой она остановилась и повернулась, протянув вперед руку. Серебряное кольцо, принадлежавшее ее бабке, поймало свет — и тут же потеряло.

— Пожалуйста, сударыня, скажите, — взволнованно спросила она. — Что с ним стало?

Бирин подняла голову, хмуря лоб.

— С кем?

— С моим… моим отцом.

— Дитя, откуда мне знать, что с ним стало? В последний раз я виделась с ним двадцать семь лет назад, когда мы подписали соглашение об окончании контракта.

— О! — Плечи под широкой, как кокон, рубашкой поникли. — Конечно. Доброго вам вечера, сударыня.

— Доброго вечера, Эллиана, — сладко пожелал ей Ран Элд — но в дверях уже никого не было.

— Что он сделал? — Вар Мон воззрился на своего чалекет с откровенным недоверием. — Ты с ума сошел?

— Я — нет, но милорд чел-Мара — определенно сошел! — расхохотался Лин Ден. Он бросился на шею своему чалекет и поцеловал его в щеку. — Давай радоваться, милый: мне теперь не придется вступать в ряды земных наемников!

— Можно подумать, тебя бы приняли, — ворчливо отозвался Вар Мон. — А если бы приняли, то тебе удалось пережить хотя бы первый день боев. А обязанность сообщить об этом твоему отцу наверняка легла бы на меня. Лин Ден, ты уверен в том, что это был Вин Син чел-Мара?

— Неужели я мог бы забыть его лицо? — парировал тот, начиная кружиться на месте от избытка чувств. — Привет, Рема!

— Привет, Лин Ден. — Она кивнула и встала рядом с Вар Моном. Ее лицо оставалось совершенно серьезным. — Как у тебя дела?

— Великолепно. Головокружительно! Мне несказанно повезло, если только я смогу убедить моего жестокого чалекет в том, что я совершенно в здравом рассудке.

— Или хотя бы в таком здравом, как раньше, — пробормотал Вар Мон.

Рема коротко улыбнулась.

— Что произошло? Твой отец заплатил твой долг?

— Лучше! В десять раз лучше! Вин Син чел-Мара сам нашел меня после утренних занятий… только представь себе, что его милость дожидался в университетском коридоре!.. Так вот, он нашел меня и вернул мне мой проигрыш — и дал бумагу, в которой говорилось, что я больше ничего ему не должен в будущем и что все, что я был должен ему в прошлом, прощено. Вот! — Он извлек из нарукавного кармана листок пергамента, сложенного в несколько раз. — Прочти сам!

Вар Мон вырвал бумагу у него из рук и развернул ее. Рема пригнула голову к его голове, и они оба быстро прочли короткий документ.

— Это его подпись, определенно, — пробормотала она, трогая каплю оранжевого сургуча и прикрепленную им серебряную ленту. — И запечатано как положено, извольте видеть.

— Ну что ж…

Вар Мон снова сложил листок и сунул его обратно сводному брату, сдвинув брови совершенно не по-вармоновски.

— Я считаю, что ты столкнулся с совершенно невероятной удачей. Остается только надеяться, что пережитый тобой страх поможет тебе избегать казино всю твою оставшуюся жизнь.

— О, конечно! Я намерен жить в уединении и развлекаться очень редко, да и то исключительно у себя дома.

— Смейся, смейся! — строго бросил Вар Мон. — Нам с Ремой до экзамена на самостоятельное пилотирование осталось всего десяток дней. Сделай милость, позволь мне не тревожиться за тебя. Или я должен бросить Академию и стать твоим опекуном?

— Ну-ну, старик, не злись! — Лин Ден снова бросился Вар Мону на шею и прижался щекой к обтянутому кожаной курткой плечу. — Я буду паинькой, милый, не бойся. Правда, я усвоил урок. Я согласен больше никогда в жизни карт не видеть!

— Ладно. — Вар Мон отстранил своего чалекет, разрешив себе нежно улыбнуться. — Изволь быть осторожным. А теперь тебе пора идти. Нам нужно идти на пилотирование, а тебе пора подумать о занятиях.

— Чудовище! — Лин Ден ухмыльнулся, но тут же посерьезнел. — Я еще тебя увижу до отлета на экзамен?

— Конечно, — ответил Вар Мон. — Ты же знаешь, что я не посмею улететь с планеты, не засвидетельствовав уважения моей матери — твоей тетке.

— Это верно. — Лин Ден со смехом отвесил поклон. — До свидания, пилоты! Удачного взлета.

— Береги себя, Лин Ден, — крикнула Рема вслед легко бегущей по пандусу Академии фигурке. Проводив его, она встретилась с недоуменным взглядом Вар Мона. — Странный курс проложил его милость, — заметила она.

Вар Мон вздохнул.

— Знаешь, я как раз сам так подумал.

 

Глава десятая

Экзаменационная кабинка была знакомой и даже успокаивала. Именно в таком боксе она проходила университетские тесты, когда получила полную стипендию для обучения математике в Университете Лиад.

Даже задания, которые так быстро пробегали по экрану, успокаивали. В них не было ничего таинственного, ничего опасного. Ничего непонятного. Пальцы Эллианы стремительно летали по клавиатуре, строя и перестраивая уравнения пилотирования в соответствии с заданиями. Она немного смутилась, когда темы вопросов сместились с практических заданий на законодательство и правила, однако быстро переключилась и продолжила отвечать, постепенно наращивая скорость.

Экран погас. Раздался мелодичный звон, который прозвучал несколько неожиданно в тишине, сменившей стук клавиш.

— Часть первая экзамена завершена, — объявил механический голос откуда-то из-под потолка кабинки. — Прошу дождаться вашего экзаменатора с результатами.

Эллиана откинулась на спинку скрипучего стула, строго сложив руки на коленях, чуть наклонив голову и устремив взгляд на замолчавшие клавиши.

Она не испытывала беспокойства относительно этого первого этапа проверки. Задачи на пилотирование оказались довольно простыми — почти скучными. Резкий переход от математических формул к юридическим терминам был неожиданным, но сами вопросы ничего сложного в себе не заключали.

Гораздо меньше оптимизма ей внушала ее способность адекватно действовать за реальным пультом управления. Конечно, она уже поднимала и сажала прыжковый корабль. Но верно и то, что она делала это всего три раза, под внимательным наблюдением лейтенанта разведки Лис Финдин, одной из ее самых блестящих — и самых невозможных учениц.

За завесой волос Эллиана позволила себе улыбнуться. Лис прошла дополнительное обучение, завоевав себе наивысшую награду. Покидая Лиад, она стала первопроходцем, одним из лучших во всей Разведке. Она была готова в одиночку лететь по неосвоенным пространствам, вступать в первый контакт с неизвестными цивилизациями, наносить на карты неисследованные планеты и звездные системы.

Именно Лис пыталась уговорить свою преподавательницу «идти в разведчики» и просто не приняла отказа, когда речь зашла о том, чтобы Эллиана вела настоящий корабль.

— Теория — это, конечно, прекрасно, — заявила разведчица, — но, черт подери, Элли, нельзя обучать пилотов математике выживания, ни разу не подержав в руках корабль!

Лис в том споре победила, и Эллиана подняла-таки корабль.

Следующая кампания заключалась в том, чтобы Эллиана записалась на курсы пилотирования, однако она закончилась ничем: Ран Элд определенно не разрешил бы сестре тратить свой заработок на такие вещи и вполне мог бы счесть нужным нанести ей ответный удар, чтобы напомнить ей о своей власти над ней.

Поэтому Эллиана прослушала курс пилотирования в техколледже Чонселты, прочла все пособия — от начального до самого продвинутого, — занималась на тренажерах в лаборатории пилотирования, и Лис пришлось этим удовлетвориться.

— Математик Кэйлон!

Дверь ее кабинки открылась, впустив старшего экзаменатора Джарла. Он поклонился.

— Я рад сообщить вам, что вы безупречно сдали первую часть экзамена. Если вы пройдете со мной в комнату тренажеров, то можно было бы начать вторую часть проверки.

Обстановка и задания опять были знакомыми, понятными и успокаивающими. По правде говоря, Эллиане тренажер показался медлительным, не таким чутким, как тот пульт, на котором она по-прежнему изредка работала в лаборатории пилотирования.

Медленная реакция немного сбивала ее во время проверки систем и получения разрешения на взлет. Когда пришло время включать вращение и взлетать, она уже почти приспособилась к более медленному темпу, хотя заторможенный навигационный компьютер раздражал. В конце концов она просто стала решать уравнения сама, вводя цифры через клавиатуру и выполняя нужны маневры, не дожидаясь запоздалого подтверждения компьютера.

Она вышла на предписанную орбиту, и, как и в первый раз, экран неожиданно погас. Затренькал звонок, сеть безопасности втянулась в кресло, купол открылся. Эллиана вышла в зал.

Старший экзаменатор Джарл, который контролировал ее действия по главному пульту, тихо откашлялся.

— Очень быстро, э-э… математик. Я заметил, что вы все время опережали навигационный компьютер.

— Компьютер работал медленно, — ответила Эллиана, опуская голову. — Было гораздо проще самой выполнять расчеты и вводить результаты вручную. — Она помолчала, кусая губы. — Меня оштрафуют, сударь?

— Что? — Он снова покашлял. — А, нет! Нет, не думаю, математик. Хотя я должен вам напомнить, что портовые правила требуют, чтобы во время взлета и нахождения на орбите навигационный компьютер корабля был включен.

— Да, сударь, — прошептала Эллиана. — Я не забуду.

— Хорошо, — сказал он, вставая и потирая руки.

Он бросил на нее быстрый взгляд, словно у нее вдруг выросла вторая голова, а потом еще раз ей поклонился.

— Как и в первый раз, математик, безупречные — хотя и несколько отступающие от правил — действия. Полагаю, нам с вами пора пройти на площадку и посмотреть, что у вас получится на учебном корабле.

— Да, — согласилась Эллиана и прошла за ним из тренажерного зала, понурив голову и ощущая прилив тошнотворной тревоги.

Эллиана включила программу проверки систем и зафиксировалась в кресле пилота, нервно перебирая в уме всю калибровку. Она включила навигационный компьютер и ввела проверочную задачу, сравнив результаты компьютера со своими собственными.

Убедившись в том, что они совпадают до стотысячных долей, и с облегчением отметив, что скорость вычислений у него оказалась выше, чем у тренажера, она повернула голову к экзаменатору, который пристегнулся сетью безопасности на месте второго пилота.

— Я здесь в качестве наблюдателя, математик, — сообщил он, демонстративно складывая руки на коленях. — В случае возникновения проблем или если станет ясно, что управление кораблем осуществляется неумело, я отключу ваш пульт. Если это произойдет, то это будет означать, что вы не сдали третий элемент экзамена и можете пройти его повторно по прошествии двенадцати дней. Тем временем мне запрещено отвечать на любые ваши вопросы или предлагать какую бы то ни было помощь — за исключением переключения управления на себя и возвращения на площадку. Это понятно?

— Да, сударь.

— Хорошо. Тогда я говорю вам, что рассчитываю оказаться на тринадцатой расчетной орбите в течение часа по местному времени. Когда стабильная орбита будет достигнута, вы получите указания относительно возвращения на поверхность планеты. Вам разрешено действовать.

Эллиана глубоко вздохнула, откинула волосы за плечи и включила связь с диспетчерской Чонселты.

Стабильная орбита Р-13 была достигнута без малого за час. Подъем прошел без происшествий. Эллиана неукоснительно следила за навигационным компьютером и прокладывала курс, который был удивителен своей благовоспитанностью.

Следует признать, что в ходе этого величественного и не требующего никаких усилий движения Эллиана ловила себя на том, что рассчитывает более быстрые и не такие старушечьи маневры. Один раз ее рука сама собой поползла в сторону кнопки связи, пока мысленно она прикидывала, какие именно изменения маршрута следует доложить диспетчерской.

Судорожно втянув в себя воздух, она отдернула руку и продолжила полет по заявленному маршруту.

— Расчетная орбита 13 достигнута, мастер-пилот, — доложила она, вводя последние команды и откидываясь в кресле. — Мы вышли на стабильное вращение.

— Я это вижу. — Старший экзаменатор Джарл развернул свое кресло в ее сторону. — Вы меня разочаровали, математик. После такой демонстрации на тренажере я ожидал не сравнимого ни с чем взлета.

Она сглотнула и заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Этот навигационный компьютер работает лучше, сударь.

— Ну, этим все и объясняется, конечно, — отозвался он довольно сухо. Он посмотрел на свой пульт, а потом бросил пристальный взгляд на Эллиану. — Скажите мне, математик, сколько времени можно было сэкономить, если бы в середине подъема вы воспользовались той возможностью изменить курс?

— Я… порядка пяти целых пяти десятых минуты, сударь. Возможно, шесть — в зависимости от ориентации при выходе на орбиту.

— Вижу, — повторил он. — Однако вы сочли нужным идти по тому курсу, который установили с самого начала, несмотря на значительный выигрыш во времени. Интересно, почему?

Эллиана наклонила голову.

— Показатель безопасности был немного выше, — прошептала она, — а также возможность полного успеха. Мне… очень важно… получить эту лицензию, сударь. Я не посмела идти на риск, который мог бы помешать удачному результату.

— Не посмели рисковать своей лицензией, да? Простите меня, математик, но это не звучит многообещающе. Вы ведь не можете не знать, что в первую очередь пилота должны заботить его пассажиры и его корабль. Если он лишается своей лицензии, спасая пассажиров или корабль, то это печально, но неизбежно.

Эллиана закусила губу, чувствуя, как капли пота собираются у нее на груди, где висели ключи «Удачи». Нет, он не может, не может провалить ее только потому, что она выбрала менее рискованный маршрут. Правила…

— Я дам вам возможность оправдаться, математик, и продемонстрировать мне ваши способности.

Она перевела дыхание, едва смея поверить тому, что услышала.

— Простите, сударь?

Он наклонил голову и едва заметно улыбнулся.

— Я желаю, чтобы вы вернули нас на место взлета. И я рассчитываю на то, что вы уменьшите свое время вдвое — или еще сильнее.

Полет пугал — и возбуждал. От нее потребовалось все ее внимание, так что она перестала потеть и волноваться, а также тратить драгоценные секунды на расчет какого-нибудь другого, менее отчаянного снижения.

Она почти в самом начале отказалась от навигационного компьютера, оставив его тихо журчать что-то самому себе, пока она мысленно решала нужные уравнения и вводила результаты вручную.

Местное движение никаких трудностей не представляло, хотя она поймала обрывок болтовни какой-то медлительной баржи: по крайней мере один пилот решил, что она рискует. Она забыла эти слова, едва услышав.

Числа мелькали, уравнения составлялись, менялись и составлялись снова. Эллиана стремительно провела учебный корабль сквозь одиннадцать орбит, по касательной тронула двенадцатую и камнем упала в атмосферу.

Лис научила ее открывать крылья и задерживать включение двигателей. Это был прием разведчиков, рассчитанный на то, чтобы экономить топливо в обстоятельствах, когда топлива может оказаться мало.

— Лети на нем столько, сколько сможешь, — сказала ей разведчик. — Тормозные двигатели можно не включать до тех пор, пока не разглядишь улицу, на которой живешь.

Лететь оказалось немного труднее, чем просто взлетать или опускаться с помощью реактивных двигателей. Во время трех предыдущих эскапад Эллианы местные погодные условия оказались мягчайшими.

Сегодня дело обстояло иначе.

Корабль дергался и выворачивался, и нос его уходил вниз, несмотря на все ее попытки его стабилизировать. Сканеры сообщили о наличии осадков и турбулентных воздушных потоков. Главный компьютер предупредил об опасности.

Эллиана включила двигатели.

На самый малый срок, как это сделала бы Лис: только чтобы поднять нос и умерить рывки. Полет стал плавным — на минуту, вторую…

Эллиана снова включила двигатели.

И еще раз.

И в последний, когда подлетала к порту Гильдии. На этот раз она не стала их отключать, позволив им погасить остатки скорости, так что корабль завис и приземлился на указанной площадке — легко, словно пылинка.

Двигатели отключились автоматически. Эллиана убрала крылья, провела требуемую правилами проверку систем, сообщила в диспетчерскую о своей благополучной посадке и, повернув кресло, подняла голову и встретилась взглядом с экзаменатором.

— Прибыли, сударь. Кажется, время несколько меньше, чем половина времени взлета.

— Да. — Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, открыл глаза и отключил сеть безопасности. — Насколько я понимаю, вы обучались у разведчика.

Он встал и посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо влажно блестело от пота.

— Такой способ посадки весьма эффективен и вполне приемлем, когда вы перевозите разведчиков или… неживой груз. Для обычных пассажиров, однако, следует двигаться более осторожно.

Эллиана наклонила голову.

— Да, мастер-пилот.

Он снова закрыл глаза и вздохнул, чуть менее глубоко. Видимо, восстановив таким образом равновесие, он адресовал ей поклон как собрату по Гильдии.

— Если вы пройдете со мной в отдел регистрации, пилот, я буду рад выписать на ваше имя условную лицензию второго класса.

Эллиана изумленно воззрилась на него, глотнула воздуха и с трудом поднялась на ноги, которые вдруг стали ватными. Она ответила ему поклоном, который сопровождался жестом, выражающим благодарность учителю.

— Да, так. — Он откашлялся. — Вам необходимо будет налетать определенное количество часов, чтобы получить полный статус. Летную практику необходимо пройти в течение релюммы, считая с этого дня, и она должна подтверждаться мастер-пилотом. Я вижу, что вы знакомы с Жоном дэа-Кортом. Он или любой его служащий имеют нужную квалификацию — я бы сказал, уникальную квалификацию — для того, чтобы оказать вам помощь и обеспечить то дополнительное обучение, которое вы можете пожелать пройти. Эллиана наклонила голову.

— Да, мастер-пилот. Благодарю вас, сударь.

— Полагаю, что благодарности тут не нужны, пилот. Вы заработали свою награду своими руками. Следуйте за мной, пожалуйста.

Дрожа от волнения, с колотящимся от страха — или от восторга — сердцем, Эллиана последовала за ним.

 

Глава одиннадцатая

Даав вручную закрутил последний винт, протянул руку и установил электроотвертку на место.

Ремонт был монотонный, детали расположены неудобно, и вообще противная оказалась работа. Спина болела от согнутого положения, запястья ломило из-за вибрации электроотвертки, левая нога онемела уже несколько минут назад, и теперь к ней возвращалась чувствительность настоящим потоком острых иголок.

Он выровнял отвертку по отношению к первому винту, подпер ее левой рукой, а правой хлопнул по кнопке включения. Вибрация сотрясала ему руки и воплем отдавалась в мозге. Он приветствовал эти мелкие неприятности, как до этого приветствовал и другие.

Он завернул второй, третий и четвертый винты, отключил питание и отпустил отвертку, дав ей уехать наверх на ее подвеске. После этого он осторожно выпрямился.

Натруженные мышцы спины срочно требовали заслуженного отдыха. Даав развел руки в стороны, потом свел их над головой и встал на цыпочки, вытягивая до предела все тело.

На пределе растяжки, с дрожащими от напряжения мышцами, он закрыл глаза и мысленно проделал последовательность упражнений, которыми его научили еще в Академии разведки. Цвета закружились перед его мысленным взором, а потом его внутренний слух уловил резкий щелчок. Даав снова развел руки в стороны, а потом опустил их вниз, ощущая, как напряжение и мелкие боли уходят из тела волной сладкого тепла.

Опустившись на всю ступню, он уже чувствовал себя так, словно проспал если не целую ночь, то хотя бы несколько часов.

— Отлично, — сказал он себе — или, может быть, Заплатке, кошке «Бинджали», которая наблюдала за ходом ремонта с тележки для инструментов. — Похоже, это все.

Заплатка зевнула.

— Ну да, конечно. Принижай мои труды. Нечего мне заноситься. Однако я должен тебе напомнить, что я — всего лишь временный работник, чем и объясняются мои неуклюжесть и неповоротливость. Не сомневаюсь в том, что мастер дэа-Корт — или даже ты сама! — справились бы с этим очень ловко и вдвое быстрее. Возможно, что когда-нибудь в ближайшем будущем я буду удостоен чести видеть мастера дэа-Корта за работой.

То, что он в последнее время не имел такой чести, виноват был не Жон, а сам Даав, что он первым признал бы. По правде говоря, после того, как он с таким красноречием добился немедленного доступа в «Бинджали», обязанности главы Клана Корвал заставили его скрыться на несколько дней подряд. Он вернулся только этим утром, чтобы услышать бесценное своей небрежностью приветствие Жона, который отправил его ремонтировать запасной грузовичок.

Спустя примерно час Жон окликнул его и сказал, что отправился к Апель пропустить стаканчик. Как было известно Дааву, это мероприятие занимало несколько часов. Трилла должна была прийти во второй половине дня, а Клонак, Сайри, Ал Бред и еще кто-то — когда им заблагорассудится. Если возникнут проблемы, с которыми сам Даав справиться не сможет, то Жон выразил пожелание оторваться от своего вина, чтобы изумиться этому факту.

Ремонт был завершен, а Триллы, Клонака или еще кого-нибудь видно не было. Даав переместил Заплатку с тележки к себе на плечо и сложил инструменты. Кошка улеглась ему на плечи палантином и с мурлыканьем сунула нос прямо в его беззащитное ухо.

— Полагаю, тебя не волнует тот факт, что нос у тебя холодный и мокрый? Так я и думал. Будь любезна, постарайся оставить мои волосы расти у меня на голове. А если я замечу хоть какое-то поползновение в сторону моей серьги, то ты, милая моя госпожа, пойдешь на корм мышкам. Аккуратно убрав инструмент, Даав закрыл тележку и бесшумно направился к выходу из гаража, на ходу снимая рабочие перчатки. При виде своих голых рук он вздрогнул и поднял руку, проверяя цепочку на шее. Надежно спрятанное Кольцо Клана Корвал висело под шнуровкой его рубашки.

— Знаешь, — сообщил он кошке, ехавшей у него на плече, — посмотрю-ка я, не получится ли у меня починить чайник. У меня создалось впечатление, что Жон сбил калибровку заварочного датчика, чтобы экономить на заварке.

Заплатка зевнула. Этот разговор был для нее привычным. Десятки разведчиков запускали свои руки в чайник, пытаясь исправить роковой дефект — и пока безуспешно.

— А может, я просто куплю новый, — размышлял Даав, огибая лестницу, которая вела на леса. — И заменю его как-нибудь, когда он уйдет увиваться за госпожой Апель.

Эта идея ему понравилась. Даав поднырнул под оттяжку и оказался в тесном пространстве помещения для служащих. На обшарпанном столе перед чайником — практически закрывая собой этот массивный объект — стояла коробка. К коробке была прикреплена бумага с ярко-оранжевыми каракулями. Даав сорвал бумагу с коробки.

«Оставь мой чайник в покое, убийца! — Почерк Жона дэа-Корта, лишенный наклона, не узнать было нельзя. — Когда ты закончишь этот пятиминутный ремонтик в доке, отвези это на Восьмую верфь. Гат рассчитывает на доставку до полуночи по времени Солсинтры».

Даав ухмыльнулся.

— Отвратительный тип, — с симпатией объявил он, почесывая Заплатку за ушком.

Мурлыканье усилилось, передаваясь на плечи приятной вибрацией.

— Ну что, дружок, последишь за делами, пока Трилла не появится? Или нам вернуться в контору и попробовать разобраться с графиками работы? Там…

Заплатка резко поменяла позу у него на плече, царапнув когтями по кожаному жилету.

Даав повернулся навстречу открывшейся двери, которая впустила в комнату клин дневного солнца — и массивную нерешительную тень.

Эта тень сделала два шага внутрь гаража, двигаясь с бесшумностью, чем-то похожей на походку разведчика, а потом остановилась, поворачивая голову из стороны в сторону. Дверь за ее спиной закрылась.

Заплатка встала на ноги и спрыгнула с плеча Даава, шумно приземлившись на одну из ветхих табуреток.

— Привет?

Голос оказался звучным и ровным, странно контрастируя со столь неуверенной манерой держаться. Она прошла вперед, бесшумно ступая по жесткому полу.

— Мастер… О! — Все тело напряглось, словно в ожидании удара, голова судорожно дернулась. — Я… прошу прощения… — пролепетала она в модальности разговора взрослых. — Я хотела… Мастера дэа-Корта здесь нет?

— В данную минуту — нет, — ответил Даав, намеренно расслабляя все мышцы и позволив своим губам выгнуться в слабой улыбке. — Я не могу вам помочь? Я — Даав, один из здешних работников, как видите.

Поворотом головы он указал на черно-белую кошку, которая уже важно восседала на табурете, обтянутом тускло-зеленой кожей.

— Заплатка может за меня поручиться.

Женщина быстро повернула голову, словно ожидая укора, и прошла вперед еще на несколько шагов, прислонившись бедром к самой дальней табуретке из тех, что стояли неровным полукругом вокруг стола.

— Заплатка?

— Совладелица и местная кошка, — отозвался Даав, заставив свой голос звучать чуть дурашливо. — Мы с ней знакомы уже не меньше восьми лет. Ее рекомендация ценится не ниже слова Жона.

Она снова повернулась к нему и резко подняла голову, так что он впервые увидел напряженное лицо с тонкими чертами и огромные, печальные зеленые глаза.

— Вы… разведчик.

— Увы — отставной, — уточнил он, надеясь, что мягкая серьезность будет воспринята лучше, чем дружеское подшучивание. — Я не могу вам чем-то помочь?

— Я пришла… — начала она — и, ахнув, замолчала, не столько отпрянув, сколько застыв на месте, и опустила голову, чтобы изумленно воззриться…

На Заплатку, которая начала изгибаться, тереться о ее бедро и оглушительно мурлыкать.

— Что…

Ее голос замер, словно она задохнулась. Даав осторожно шагнул вперед.

— Она хочет, чтобы вы почесали ее за ушком, избалованное создание. Вот так.

Он наклонился, стараясь не испугать женщину резкими движениями, и продемонстрировал, что следует делать. Мурлыканье достигло пугающей громкости.

— По… понимаю.

Она протянула худую руку, украшенную старинным кольцом-головоломкой, и неуверенно провела двумя пальцами по шее в черных пятнах.

— Немного энергичнее, — тихо проинструктировал Даав. — Боюсь, что она — особа чувственная.

Незнакомка снова резко вскинула голову, блеснув удивленными глазами. А потом она снова наклонилась к кошке, спрятав лицо за водопадом темно-русых волос.

Даав держался спокойно — так, как его пыталась научить Скалоцвет, освободив разум от всех суждений — и позволил стоящей рядом с ним женщине проявиться самостоятельно.

Оказалось, что она вовсе не массивная, а отчаянно худая, просто скрывается и защищается множеством слоев слишком просторной одежды. Диковатая чуткость и бесшумные неуверенные движения были элементами той же защиты, которой полагалось держать окружающий мир на расстоянии.

«Отведи взгляд, — словно говорили ее напряженные плечи. — Смотри на кого угодно, на что угодно, только не на меня».

Кто бы она ни была, но с ней плохо обращались — и она отчаянно нуждалась в благословении дружбы.

«Очередная бездомная собачонка Жона», — решил было Даав, однако тут что-то не вполне сходилось. Он наблюдал, как она прикасается к кошке — уже более уверенно. Следуя недвусмысленным указаниям Заплатки, она уже почесывала не шею, а голову за ушком.

Возможно, ей действительно нужны друзья — и кто-то, кто проследил бы, чтобы она ела как следует, однако она не была по-настоящему бездомной. В развороте напряженных плеч ощущалась решимость, а из-под неуклюжей, сковывающей брони вырывалась такая мощная энергия, что у Даава мурашки по коже побежали.

Худое тело женщины уловило его движение — и ответило на него полной неподвижностью. Ему показалось, будто зеленые глаза читают его лицо даже сквозь завесу волос.

— Я пришла, — проговорила она с явным акцентом жительницы Чонселты, — узнать, не готов ли к полетам мой корабль. Мастер дэа-Корт сказал… что, возможно… он будет готов… сегодня. В зависимости от расписания работ.

— А! Тогда я смогу вам помочь. Если вы пройдете со мной в контору, то мы можем свериться со списком.

— Я вам благодарна, — официально отозвалась она и недоверчиво последовала за ним в офис Жона позади дока. Заплатка шла рядом с ней, высоко задрав хвост.

Даав выдвинул экран и нажал выключатель.

— Я могу узнать название вашего корабля? — тихо спросил он, когда она подошла ближе, остановившись так, чтобы их разделял массивный рабочий стол.

Заплатка ловко вспрыгнула на заваленную бумагами поверхность и дружелюбно привалилась к незнакомке.

— «Полоса удачи».

Не успев вывести список на экран, он замер и стремительно оглянулся на ее закрытое волосами лицо. Даав был знаком с Вин Сином чел-Марой — настолько, насколько это допускала их взаимная неприязнь — и был немного осведомлен о привычках его милости. Он кашлянул.

— Сударыня…

— Он не готов, — прервала она его, и плечи под широкой поношенной рубашкой ссутулились. — Я надеялась… Но, конечно, работы было много. А в этом списке, сударь… в списке не сказано, когда он будет готов к взлету?

— Ну, — пробормотал Даав, — давайте посмотрим.

Он ввел необходимый запрос — и застыл, глупо моргая глазами и снова и снова перечитывая имя, занесенное в заявку на работы.

— Соответствует нормам и готов к взлету, — сообщил он спустя несколько секунд, не отрывая взгляда от экрана.

Еще секунда — и он смог шевельнуться, переведя взгляд на человека, стоявшего рядом.

— Простите меня. Вы — Эллиана Кэйлон?

Зеленые глаза, показавшиеся из шелковистой волны волос, встретились с его взглядом.

— Да, я… О, вам нужно удостоверение личности! Прошу…

Она снова наклонила голову, достала из нарукавного кармана тонкую металлическую карточку и протянула ему, не поворачивая лица к нему.

Он механически взял карточку, отметив нечеткую фотографию и дату… Два дня назад. Условный второй класс.

— Спасибо, — пробормотал он и мысленно выругал себя, пытаясь мысленно соединить эту неуверенную женщину с поразительным умом, внесшим уточнения в Таблицы вен-Туры — с блестящим ученым, преподававшим курс практической математики, или, как его называли в Академии разведки, курс Математики выживания.

— Вы — редактор…

— Таблиц вен-Туры, — поспешно проговорила она, буквально выхватывая лицензию у него из рук. — Да. Пожалуйста, не надо кланяться. Я… я уже объяснила мастеру дэа-Корту…

— Чего, конечно, достаточно для нас обоих, — ответил Даав, отчаянно пытаясь обрести равновесие. Он улыбнулся. — Ваш корабль готов и может взлетать. Как я вижу, вы обладаете умениями, которые для этого необходимы. Удачного взлета, пилот.

— Я… то есть… — Она беспомощно замолчала, судорожно вздохнула и, подняв голову, посмотрела прямо ему в глаза. — Дело в том, что мне нужно налетать часы. Я никогда не взлетала… Понимаете, я никуда ни разу не летала. А по правилам… Я думала, мастер дэа-Корт…

— Понимаю. — Даав наклонил голову, обдумывая услышанное. — Дело в том, что Жон оставил мне поручение. Если хотите, я могу стать вашим вторым пилотом — и вам будет куда лететь. Если конкретно — то на Восьмую верфь.

Зеленые глаза вдруг вспыхнули.

— Я бы этого хотела… очень, сударь.

— Тогда именно так мы и поступим. Однако я должен настаивать на одном условии.

Огонь погас, сменившись настороженностью, и зеленые глаза заметно поблекли.

— Условии?

— Относительно безболезненном условии, — ответил он, адресуя ей улыбку. — В «Бинджали» принята товарищеская модальность. Никто этого не требует, просто таков обычай. Но в любом случая я не «сударь». Я предпочитаю, чтобы меня называли Даавом. Если вы находите это слишком непринужденным, то приемлемым будет обращение «пилот». — Он склонил голову набок. — Вы можете принять такое условие?

Она очень серьезно кивнула.

— Могу… пилот.

— Вот и хорошо, — сказал он, отключая компьютер Жона. — Давайте посмотрим, вышла ли Трилла на работу.

 

Глава двенадцатая

— Летите на Восьмую верфь? — Трилла ухмыльнулась. — Передайте Гату мою неувядающую любовь.

— Ага, обязательно, — отозвался пилот Даав, надевая поношенную кожаную куртку.

Эллиана с завистью посмотрела на этот потертый предмет одежды. Большинство назвали бы его «летной курткой» за ее покрой. Можно подумать, что водитель баржи третьего класса такой обзаведется! На самом деле право носить летную куртку имели только те, кто освоил прыжок через гиперпространство.

Трилла рассмеялась и подмигнула Эллиане.

— Математик, хорошего вам дня. Как ваши успехи в Гильдии Чонселты?

— Условно второй класс, — ответила она, отрывая глаза от куртки пилота Даава и настороженно глядя в озорные глаза спросившей.

— Все сделано, кроме полетной практики! Гешада, пилот!

К изумлению Эллианы, инопланетная женщина адресовала ей поздравительный поклон. Когда она выпрямилась, ее лицо стало чуть более серьезным.

— Даав — один из лучших, кого вы могли бы получить в кресло второго пилота, можете не беспокоиться. Он прекрасно знает корабли… Так, мастер Даав?

— Я повержен вашими словами, мастер Трилла.

Она снова рассмеялась, сложив пальцы в знак «мошенник».

— Тогда забирайте свою коробку и отправляйтесь. Мне нужно работать. Где Мастер?

— У Апель.

— Казалось бы, могли зажить одним домом. Это обошлось бы дешевле, что должно было бы соблазнить Жона.

— Да, но Апель не настолько глупа, — серьезно возразил мужчина. — И кроме того, думаю, ей нравится чай, пригодный для питья.

— Это гораздо убедительнее, признаю. Что-нибудь слышал о команде?

— Клонак, возможно, и Сайри скоро будут. Ал Бред — вечером, если вообще появится. Запасной грузовик работает.

— Он это тебе поручил, да? — Она ухмыльнулась, приветственно вскинула руку, а потом пошла к конторе в сопровождении Заплатки. — Удачного взлета, пилоты.

— Спасибо, — прошептала Эллиана, глядя, как ее спутник пристраивает себе на плечо громоздкую коробку.

— Идите первой, пилот, — любезно сказал он.

Его черные глаза смотрели прямо и спокойно. Это были глаза разведчика, которые все замечали, почти ничего не выражали и никогда не осуждали.

— Конечно, — пролепетала она и повернулась к двери, ощущая, как он идет за ней, бесшумный и крепкий.

За дверями он установил коробку в кузов грузовичка, выпрямился и посмотрел на нее с высоты своего роста, склонив голову набок.

— Вы поведете или я?

Эллиана судорожно сглотнула, безрезультатно пытаясь успокоить нервы, которые события последних нелегких дней натянули до звона. Получение драгоценной лицензии пилота не только не улучшило ее положения в Клане Мицел, но, наоборот, усилило необходимость не вызвать у Ран Элда ни малейшего сомнения в ее полной покорности. Ей пришлось умиротворять брата не один раз, а несколько, всякий раз сгибаясь все сильнее, пока во рту у нее не застрял вкус пыли от ковра, смешанный с желчью бессильной ярости.

Она рисковала сегодня, тайком улизнув из дома: эта мысль заставляла ее сердце панически сжиматься. Обычно она проводила дни в своем крошечном кабинете в техколледже Чонселты. Ран Элд об этом знал. А что, если он отправится туда, чтобы ее найти, — и обнаружит, что дверь с ее именем заперта? Он захочет узнать, где она была — потребует, чтобы она ему сказала. А что она сможет сказать такое, что внушило бы ему доверие и при этом обеспечило бы ей прежнюю ограниченную независимость? Она просто сошла с ума. Сходит с ума, да помогут ей боги. Как она могла подумать…

— Математик Кэйлон!

Спокойный низкий голос, теплое ощущение стоящего близко — слишком близко! — человека, что-то едва заметно прикоснувшееся к ее рукаву…

Она ахнула и отпрянула в сторону, стремительно втянув голову в плечи. Сквозь завесу волос она увидела, как по лицу высокого разведчика пробежала тень тревоги, которая мгновенно сменилась полной нейтральностью. Его рука — это была его рука — упала с ее рукава, и он отступил назад, за границы безопасной зоны, которую она для себя очертила.

Если бы он просто повернулся и ушел, то она определенно сбежала бы на паром и всю обратную дорогу до Чонселты молила бы сонм равнодушных богов о даре неразоблачения.

Он не ушел. Он заговорил в модальности общения взрослых, очень четко, так что выговор Солсинтры резко отдавался у нее в ушах.

— Я сожалею, что мое присутствие вас беспокоит, математик. Позвольте мне привести Триллу, чтобы она могла лететь с вами вторым пилотом.

Его присутствие ее действительно беспокоило. Высокий, стройный и ловкий, с его странной перекрученной серьгой и аккуратными, чересчур длинными волосами, с черными глазами, смело глядящими с резкого, властного лица — он беспокоил ее точно так же, как та кошка, и по той же самой причине.

Кошка — такая мягкая, такая уютная. Стоило Эллиане начать ее гладить, и остановиться было невозможно. Радость, которую животному дарили ее ласки, пробудила какую-то опасную безымянную потребность…

Кошка ее ВИДЕЛА!

И высокий Даав с его яркими черными глазами тоже ее видел и знал, что она… настоящая.

— Математик?

— Я… — Она откинула волосы с лица, заставив себя посмотреть прямо в эти зоркие глаза. — Я еще раз прошу у вас прощения, сударь… пилот. Последние несколько дней были… неспокойными. Думаю, было бы лучше мне сегодня не взлетать.

— А! — Его губы чуть изогнулись. Улыбка была дружелюбная, но взгляд остался нейтральным. — Мы в Академии это называли «небесные нервы», — проговорил он, снова перейдя на товарищескую модальность. — Лучшее лекарство — это взлетать, как собирались.

«Взлетать, как собирались». Эллиана почувствовала, что эти слова попали прямо в почти забытый центр ее существа.

Она сделала глубокий прерывистый вдох и наклонила голову.

— Несомненно, это прекрасный совет, — сказала она и увидела, как в глубине глаз разведчика что-то шевельнулось. — Однако я попрошу, чтобы грузовик пилотировали вы. Это представляется мне самым надежным способом попасть на место.

Улыбка стала заметнее.

— Я поведу его с наслаждением, — заявил он и направился вокруг грузовичка к месту водителя.

Эллиана зарегистрировала маршрут, который требовал довольно сложных вычислений, скрупулезно позаботилась о том, чтобы включить навигационный компьютер, и воспользовалась четвертью часа до взлета для того, чтобы проинспектировать «Полосу удачи».

Переоборудованный трюм был в высшей степени удовлетворительным, но каюта пилота осталась в прежнем роскошном состоянии, лишившись только зеркал на потолке.

Эллиана обвела взглядом помещение, ощущая слабую вибрацию корабельных двигателей, слыша тихое жужжание систем жизнеобеспечения, приглушенные переговоры порта, доносившиеся из переговорного устройства, которое в соответствии с правилами оставалось включенным, — и привалилась к стене. Все вокруг расплывалось в непривычных слезах, прихлынувших к ее глазам.

Это все — ее!

Яростное чувство собственника согрело ее — и привело в ужас. Хотеть чего-то настолько сильно — опасно. Так много препятствий может возникнуть, и Клан… До того дня, когда она уйдет с орбиты Лиад, направляясь к месту прыжка, она остается ценностью Клана Мицел. И ее собственность принадлежит не столько ей, сколько Клану. Мицел легко может продать корабль Эллианы Кэйлон — так же, как по закону имеет право распорядиться самой Эллианой.

— Пилот? — Негромкий голос Даава раздался из настенного динамика у ее плеча. — Нам разрешено взлетать через две минуты.

— Спасибо, — отозвалась она, с трудом выпрямляясь. «Небесные нервы»… — Уже иду.

Полет до Восьмой верфи был почти… отдыхом. Несмотря на статус мастера, Даав спокойно работал вторым пилотом. Пробормотав: «С вашего разрешения, пилот», — он взял на себя связь и не навязывал ей ни пустой болтовни, ни личных вопросов.

В отличие от смотрителя верфи Гата.

— Какой корабль?

Это прозвучало не столько вопросом, сколько требованием, и так громко, что это услышала даже Эллиана, сосредоточенная на подлетной траектории. Она бросила на своего второго пилота полный изумления взгляд.

Золотистая сильная рука быстро повернула нужную рукоятку. Эллиана заметила, что по безымянному пальцу пролегла полоска более светлой кожи и едва заметное углубление, словно пилот Даав не надел привычного кольца.

— «Полоса удачи», — ответил он на резкий вопрос. — На управлении пилот Эллиана Кэйлон. На месте второго пилота — Даав из «Бинджали». Компьютер верфи получил данные о корабле две целых четыре десятых минуты тому назад, смотритель, и дал нам направление на причал тридцать два.

— Меня не интересует ее имя и как хорошо она умеет считать! Пилот с условной лицензией второго класса подходит к моей верфи по нестандартной траектории. Что она понимает в стыковке? Откуда мне знать, что она не продырявит мне кольцо?

Даав ухмыльнулся, что неожиданно приятно смотрелось на его лисоподобном лице.

— Ах, сладкое ожидание! — весело отозвался он. — Не тревожьтесь, сударь, все выяснится через считанные минуты. Если, конечно, вы не предпочтете, чтобы мы просто сбросили груз и улетели.

— Вам бы все шутить, да? — огрызнулся смотритель. — Причал тридцать два готов принять «Полосу удачи». Даю вам восемь минут, чтобы пристыковаться, сдать груз и отвалить.

— Если только мы не продырявим кольцо, — вежливо согласился Даав.

На линии связи осталось только жужжание фона. Даав рассмеялся, сверкнув глазами на Эллиану. Она быстро наклонила голову, но отворачиваться не стала.

— Нестандартная траектория? — спросила она, услышав, как прерывается ее голос.

— А, милый Гат. Он просто хотел сказать, что по сравнению с подлетными траекториями других пилотов с условной лицензией второго класса, шедших на пристыковку к кольцу, ваша чуть более скоростная и пологая. По правде говоря, почти как у разведчика. — Его пальцы быстро и уверенно заскользили по пульту. — Две трети относительной скорости необходимо сбросить в ближайшие сорок три секунды, пилот, иначе мы заработаем резкую пристыковку и неудовольствие Гата.

— Милосердные боги!

Эллиана стремительно повернулась к своему пульту.

Через семь целых и девять десятых минуты «Полоса удачи» кувыркнулась от тридцать второго причала, выровнялась и начала спуск.

Под руками Даава пульт был послушен. Его приятно удивила «Полоса удачи»: казалось, корабль вокруг него буквально поет от радости.

Не меньше его удивила и Эллиана Кэйлон, которая, несмотря на свою пугливость и робость, прекрасно знала, как управлять кораблем. С набора скорости до ее сброса не было сделано ни одной погрешности. Небольшую заминку при подлете следовало отнести на счет Гата, который нарушил ее сосредоточенность и вернул в ненадежный мир человеческого общения.

Курс, который она выбрала для подлета к Восьмой верфи, был несколько амбициозен для пилота с условной лицензией второго класса, однако оказался вполне ей по силам. Несколько раз Даав заметил, что она торопит навигационный компьютер, словно его вполне приличное быстродействие кажется ей нестерпимо медленным. Заявленный маршрут посадки был достоин разведчика, и Даав не сомневался в том, что она пройдет его уверенно.

Глядя, как ее хрупкие руки порхают по главному пульту, он думал, что Эллиана Кэйлон может оказаться редчайшим сокровищем: прирожденным пилотом.

По правилам Гильдии, мастер-пилот, занимающийся оценкой младшего, должен был выбрать и осуществить необходимую подготовку. Но Эллиана, по мнению пилота-разведчика и мастера Даава йос-Фелиума, была вполне способна достичь первого класса. Не исключено, что в ее силах было бы стать и мастер-пилотом, если бы она пожелала на релюмму-другую оставить свою работу и посвятить себя исключительно обучению.

Таким образом, уместно было отклониться от простого набора полетного времени, необходимого для подтверждения лицензии второго класса. Даав опытным взглядом пробежал по показаниям приборов на своем пульте, еще раз проверил траекторию и обратился к пилоту, заставив свой голос звучать достаточно негромко, чтобы не нарушить ее сосредоточенности.

— Я хотел вас спросить, — пробормотал он, не отрывая взгляда от своего пульта, — нет ли у вас желания попробовать совершить приземление в люльку.

— Сейчас? — спросила она изумленно.

— Рано или поздно вы должны будете освоить этот прием, — проговорил он с мягкой рассудительностью. — Так почему не начать сегодня?

— Сообщать об изменении маршрута, занимать аварийную люльку порта…

— Изменение маршрута будет совсем небольшое, — успокоил ее Даав, — а порт вообще можно не затруднять. В «Бинджали» есть люлька.

Она колебалась. Даав еще раз проверил показания и осмелился заговорить немного настойчивее — пока у них оставалось время.

— Если хотите, я могу связаться с Жоном и узнать, может ли он нас принять. В первый раз мы будем заходить на автопилоте, конечно. — Он помолчал. — Если только вы уже не отрабатывали подлета к люльке.

— Нет…

— Я с ним свяжусь, — сказал Даав, устанавливая связь.

— Добрый день, милый капитан! — Спустя секунду кабину наполнил голос Клонака тер-Мьюлина. — Какую услугу буду иметь наслаждение оказать вам я, ничтожный?

Губы Даава чуть дернулись.

— А где Жон?

— По горло в ремонте гироскопов. Чем могу быть полезен?

— Приземление в люльку, на автопилоте, текущие координаты… — Он быстро назвал их, поскольку был уверен в способностях Клонака так же, как в своих собственных. — План полета передается — передан. Есть разрешение?

— Разрешение дано, о капитан. Вы и ваш пилот можете подремать. До скорого.

— До скорого, Клонак.

Он отключил связь и повернул голову к Эллиане. Она смотрела на него. Ее зеленые глаза были широко открыты и не так тусклы, как раньше. И в них читалось нечто похожее на… смех.

— Похоже, посадка в люльку неизбежна, — заметила она, и в ее красивом сильном голосе тоже зазвучала улыбка.

Даав улыбнулся.

— Прошу прощения, пилот. Вам ли не знать, каковы разведчики!

— Постоянно озорничают, — согласилась она удивительно спокойно, — и упрямо идут выбранным маршрутом. — Она снова повернулась к пульту, и ее волосы упали, скрыв ее лицо. — Я введу измененную траекторию посадки.

Они уже довольно долго спускались по новой траектории, когда какое-то едва заметное изменение заставило Даава бросить взгляд на верхний правый квадрант своего пульта. Похоже, медлительность навигационного компьютера стала просто невыносимой, потому что его полностью отключили. Он потянулся за кнопкой перезагрузки.

— Компьютер врет, — резко сообщила Эллиана Кэйлон.

— Врет?

— На две последние цифры.

Ее пальцы так и летали по пульту. Иначе и быть не могло, сообразил он: ведь она прокладывала курс вручную! Он включил навигационный компьютер.

Он действительно врал. Теперь ошибка захватила уже три последние цифры. Молча проклиная случившееся, он подключил дублирующее устройство. Оно заработало с подозрительным заиканием, приняло задание — и отключилось.

 

Глава тринадцатая

— Второй компьютер отказал, — объявил Даав, стремительно оценивая показания приборов. Менять курс было уже поздно: это надо было сделать по крайней мере несколько минут назад.

— Мы вынуждены выполнять посадку в люльку. Я свяжусь с Жоном и сообщу об изменении статуса. Объявляйте мне свои числа для перепроверки.

— Хорошо, — отозвалась она, не отводя взгляда от пульта.

Даав включил связь.

— Навкомп скомпрометирован, — сообщил он Клонаку спустя мгновение. — Дублирующий сдох.

— Как тебе повезло, милый!

Даав ухмыльнулся.

— Пилот Кэйлон будет сажать корабль в люльку в ручном режиме.

Короткая пауза, после которой Клонак жизнерадостно провозгласил: «Отлично!», считая, что удачно имитирует выговор аусов.

— «Полоса удачи», конец связи.

— Пока!

Даав отключил комм, загрузил свой блок приемки и нырнул в реку чисел.

Уравнения текли через его блок ровным и быстрым потоком, непрерывной безупречной струей анализа и согласования. Он забыл про навкомп, который по правилам должны были бы проверить и сертифицировать. Он забыл о странностях женщины, сидевшей рядом с ним. Он забыл, что он Делм Корвала.

Существовали только уравнения, которые текли к нему, холодные и чистые: их нужно было перепроверить и ввести. Существовали показания приборов. Существовало чувство корабля, окружавшего его. По линии общей связи слышен был фон рутинных переговоров.

— Как только почувствуете контакт с люлькой, — сказал он, едва слыша собственные слова сквозь стену сосредоточенности, — отключайте двигатели. Немедленно.

Тот крошечный участок его мозга, который не был занят стремительными вычислениями, данными и кораблем, ожидал протестов. Ведь отключение двигателей означало, что они немедленно и необратимо оказываются в когтях силы притяжения. Отключение двигателей приведет к тому, что корабль начнет падать…

— Есть, — отозвалась Эллиана Кэйлон и больше ничего не добавила.

Он получил очередную последовательность чисел, отметил, что это — завершение. Последнее уравнение. Он проверил его, убедился в его правильности и ввел команду, чуть откинувшись назад в сети безопасности.

— Двенадцать секунд. Следите за люлькой, пилот…

Оно пришло — четкое ощущение того, что движение корабля прервано, что металлическую броню и взрывопрочное стекло крепко сжали челюсти невообразимого чудовища…

Эллиана отключила двигатели.

Желудок подпрыгнул к горлу, вестибулярный аппарат возмутился, сердце оборвалось: на секунду ему показалось, что челюсть чудовища ослабела, что корабль выскальзывает, что…

— Пойманы, — негромко объявил Даав. — И удержаны. Трудная задача, прекрасно выполненная. Гешада, пилот.

— Поздравления не нужны, — сказала она. — Вы оказались правы. Мне понадобится это умение. — Она повернулась к нему: на бледном золотистом лице глаза горели изумрудным огнем. — Какова процедура освобождения из люльки?

— Жон присылает рабочую лошадку и перевозит корабль на площадку. Тягач уже едет: на вашем втором экране.

— Вижу. А пилоты?

— В данном случае, полагаю, пилотам следует поспешить к мастеру дэа-Корту. Нам повезло, что вы заметили ту ошибку вовремя.

Она снова обратила на него взгляд ослепительно зеленых глаз.

— Я знаю, что по правилам навигационный компьютер должен работать, но он меня отвлекает. Несомненно, дело в моей неопытности. Я надеюсь привыкнуть со… — Она замолчала, сжимая губы. — Я не могу не проверять вычисления, и когда он стал давать неправильные результаты…

— То это стало отвлекать вас еще сильнее, — дружелюбно договорил за нее Даав. — Вполне естественно. К вашему сведению: по правилам в этих обстоятельствах положено включать запасной компьютер.

Она заметно смутилась, и яркость ее глаз немного уменьшилась.

— Я не знала, что существует запасной навкомп, сударь.

— Даав. Кораблям этого класса по спецификации положено иметь основной навкомп и вспомогательный. Большинство пилотов устанавливают и второй вспомогательный. Некоторые предпочитают иметь даже больше. Разумно проверить это, прежде чем прибегать к ручному управлению, особенно если вы совершаете одиночный полет.

Она склонила голову.

— Я запомню.

— Отлично, — сказал он, убирая сеть безопасности. — И поскольку урок закончен, то я предлагаю нанести визит Жону.

— Прекрасная посадка! — провозгласил Жон дэа-Корт, поднимая большую и тяжелую даже на вид чайную кружку. — Не то что некоторые, которые мне довелось видеть, когда корабль садится вверх тормашками и задом наперед, а, Даав?

Клонак, пухлый разведчик с волосами на лице («Это — усы», — прошептал Эллиане на ухо пилот Даав, заметив, как она вздрогнула от изумления), громко расхохотался и, не вставая, отвесил насмешливый поклон:

— Тебе никогда этого не забудут, капитан.

— Похоже, что так, — безмятежно отозвался пилот Даав и снова перевел взгляд на мастера дэа-Корта. — Как насчет навкомпа, Жон?

Пожилой разведчик сделал добрый глоток из кружки.

— Я бы сказал — заменить.

— Заменить?! О нет! — Эллиана соскользнула с табурета, который заняла по настоянию Жона, и встала, сжимая перед собой руки. — Навигационные компьютеры очень… Мастер дэа-Корт, «Полоса удачи» — корабль небогатый. Я намерена на нем работать, но пока работа не будет найдена, расходы необходимо свести к минимуму. Вы были очень добры… поистине щедры — в отношении переоборудования, но я…

Она окончательно смутилась и замолчала.

Пара веселых янтарных глаз внимательно смотрели на нее.

— Выкладывайте начистоту, преподаватель математики. Вы тут среди друзей.

Она судорожно вздохнула и, дрожа, заставила себя не опускать глаз.

— Замена навкомпа мне не по средствам.

— Гм. — Мастер дэа-Корт в поисках совета устремил взгляд в потолок. После небольшой паузы он сказал: — В правилах все сказано недвусмысленно. Пока корабль работает в пространстве, контролируемом из порта, навкомп должен быть включен. Если, конечно, штрафы и временный запрет на полеты вам менее не по средствам, чем смена компьютера.

— Его… его вовсе не нужно отключать, ни на секунду! — воскликнула Эллиана.

План складывался у нее по мере того, как она высказывала свои мысли вслух. Она подалась вперед, сплетя ледяные пальцы в тугой клубок, устремив взгляд на Жона дэа-Корта.

— Я буду включать навкомп, сударь, я вам обещаю! Это будет… я привыкну не обращать на него внимания и просто управлять вручную, как сегодня. А потом, когда работы будет достаточно…

Что-то промелькнуло в глазах ее собеседника, и она замолчала, задыхаясь.

Тишину нарушил приглушенный голос Клонака:

— Даав, я влюбился.

— Что — снова?

Звуки его спокойного низкого голоса напомнили ей о невыполненном долге, и она повернулась, глядя мимо его лица.

— Я проявила невнимание. Вы справились очень хорошо, пилот, выдержали скорость. Я… я благодарна вам за помощь и за то, что вы поделились со мной своим опытом.

Трилла, сидевшая рядом с Клонаком, громко хохотнула Жон ухмыльнулся. Клонак вскочил со своего места и поклонился в знак глубочайшего почтения.

— Мы еще сделаем из тебя пилота, о капитан!

Эллиана в ужасе ахнула. Она вовсе не намерена была выставить его на смех перед его товарищами, а хотела искренне поблагодарить за помощь. Щеки у нее загорелись.

— Нет, я…

Но Даав уже адресовал Клонаку ответный поклон.

Он был настоящим чудом, этот поклон: отвешен так, словно рабочий кожаный костюм был самым дорогим вечерним нарядом Высокого Дома. Одна вытянутая рука отлетела вверх и в сторону, изящно отводя мнимый плащ, а гладкая черноволосая голова склонилась до изящно выставленной вперед ноги.

— Ты делаешь мне слишком много чести.

— Вполне возможно, — объявил Жон, быстро бросив взгляд в сторону. — Клонак, либо садись, либо уходи. И в любом случае помалкивай. Даав, изволь спуститься с небес на землю. Преподаватель математики, слушайте внимательно.

Она повернулась к нему, продолжая крепко сжимать руки.

— Да, сударь, — смиренно сказала она.

— Ха!

Он снова посмотрел в потолок, а потом — на нее. Его глаза и лицо были совершенно серьезными.

— Никто здесь не станет говорить, что нельзя всегда управлять кораблем вручную, не делая ошибок. Но здесь не найдется никого, кто хотя бы раз не сделал ошибки и не был рад, что у него есть подстраховка, которая его спасает. И у нас всех лицензия мастера.

Он по очереди кивнул в сторону каждого — Триллы, Клонака, Даава — и потом ткнул себе в грудь толстым указательным пальцем.

— Мастера! Мы не полагаемся на то, что корабль сам нас повезет, как было с чел-Марой. Это мы ведем корабль. Но кровь и кости устают, преподаватель математики, — и даже разведчикам нужен сон. Скажем, вы травмированы и должны на время лечь в автоврача: вы поручите корабль компьютеру с глюками или будете сидеть за пультом и надеяться, что не упадете в обморок?

Она облизнула губы.

— Но ведь в Солсинтре… В околопланетном пространстве…

— Случайности всегда действуют — счастливые и несчастливые. И лучше не дразнить судьбу.

Жон подался вперед на своем табурете, уперев руку в мощное бедро.

— Мы говорим не о правилах, дитя. Мы все признаем, что правила можно игнорировать — если для этого есть веские причины. Сейчас речь идет о здравом смысле. Об инстинкте выживания. Вы знаете, как выживают.

— Да, — прошептала она и с трудом проглотила ставший в горле ком. — Мастер дэа-Корт, мне не по средствам заменять компьютер. И я не могу себе позволить не летать. «Полоса удачи» — это рабочий корабль, и я хочу, чтобы мы… мы себя окупали.

— И если это так, — проговорил Даав у нее за спиной, — поручите ремонтной мастерской «Бинджали» заменить навкомп и вдобавок два запасных. Жон получает ваше обязательство, и вы расплачиваетесь, как только работа начнет приносить прибыль.

Жон смотрел на нее все так же серьезно.

— Это — хороший совет, преподаватель математики.

— Даав вообще человек разумный, — вмешался Клонак, такой же неугомонный, как и Вар Мон. — Хотя признаю, что по его виду этого не скажешь.

— Я… я не могу просить вас… взять долговое обязательство. За три замены? Мастер…

— Выбирать не приходится, — заявила Трилла в своей прямой инопланетной манере. — Чтобы взлетать, нужен нормальный навкомп. Чтобы оплатить навкомп, нужна работа. — Она ухмыльнулась. — Можно, конечно, взять ссуду под залог корабля…

— Нет!

— Ха! — опять вмешался Жон. — Тогда, похоже, все решено. Я буду держать обязательство за стоимость материалов плюс работу… Вы расплатитесь со мной, когда сможете. Тем временем, если мне нужно будет что-нибудь перевозить, вы это делаете за свой счет, и мы назовем это процентами. Договорились?

Трилла была права: выбирать не приходилось. И все же Эллиана еще секунду сопротивлялась неизбежности. Долг такого размера определенно увеличит время ее пребывания на Лиад, тем самым увеличивая вероятность того, что Клан все узнает. И в то же время работу можно будет получить только в том случае, если корабль будет в рабочем состоянии.

Она наклонила голову, давая себе слово, что постарается расплатиться с этим долгом как можно быстрее.

— Договорились, мастер дэа-Корт.

— Вот и хорошо. Когда у тебя смена закончится, Даав?

— В полночь.

— Мазохист. Забирай Клонака и идите снимать этот компьютер. Я найду новые. — Он улыбнулся Эллиане. — Ваш корабль будет готов завтра к полудню, преподаватель математики. Я переведу все счета в базу данных вашего корабля.

— Спасибо, — сказала она, почувствовав, что глаза у нее защипало от слез. Она наклонила голову. — Я вам благодарна.

Жон спрыгнул с табурета и потянулся.

— Мы сделали бы то же самое для любого из наших. Никакой благодарности не нужно.

— Клонак, старина, на твои умения сегодня спрос!

Даав уже повесил на плечо сумку с инструментами и протягивал товарищу вторую.

— А я-то собирался обедать! — вздохнул пухлый разведчик. Проходя мимо Эллианы, он повернулся и отвесил ей нелепо пышный поклон. — Для вас, богиня, я откажусь даже от пищи!

— И наверняка не умрешь с голода, — заметил Даав.

— Это жестоко, капитан!

— Просто честно. Ну, пошли, милый. — Черные глаза поймали ее взгляд, хотя она и пыталась его отвести. — Пилот Кэйлон, это был редкостный полет. Я надеюсь снова быть вашим вторым пилотом.

— Спасибо, — пролепетала она.

Ей показалось, что следовало бы сказать еще что-то — но Даав уже исчез.

— Навкомп снят, опечатан и отправлен начальнику порта с пилотом тер-Мьюлином, который клянется, что ему надо поесть и выпить, чтобы не умереть с голоду.

— Ну что ж, — одобрил Жон, сливая остатки чая из чайника в свою кружку.

Он оглянулся через плечо на стройного мужчину, который пристроился на зеленом табурете. У него на коленях столбиком уселась Заплатка.

— Булочку хочешь?

— Спасибо, нет.

— Недостаточно черствая на твой вкус?

Жон выбрал себе покрытый глазурью пончик и унес чай и перекус к своей любимой табуретке.

— Слишком черствая, увы. Мой чалекет настаивает на том, чтобы у него к столу подавалась свежая выпечка, и вот как на меня подействовала его развращенность!

Жон хмыкнул и откусил кусок пончика, запив его чаем.

— Интересно, — задумчиво проговорил Даав, теребя кошке уши, — кто проверял этот навкомп во время обслуживания?

— Я сам проверял, — ответил Жон несколько невнятно. — Работал как миленький и не делал ошибок.

Он отпил еще глоток и вытянул палец:

— А ты не задумывался над тем, как это чел-Мару, который вручную управлял разве что наземным автомобилем, не размазало отсюда до моря, если он пользовался автопилотом с сумасшедшим навкомпом?

— Задумывался. — Даав вздохнул. — Я целый час пытался найти следы саботажа, но если они и были, то их очень умело скрыли.

— А их уже и не должно остаться, — пояснил Жон. — Я проверил вахтенный журнал. Я ведь подозрительный старик, знаешь ли. И похоже, что ты обещаешь стать таким же.

Он в два укуса расправился с пончиком.

— В вахтенном журнале сказано, что в ту ночь, когда Вин Син чел-Мара — ты его знаешь как лорда чел-Мару — играл в пикит с преподавателем математики и лишился из-за этого своего корабля, он заехал в мастерскую и зашел в бывший свой корабль, чтобы забрать личные вещи. На это ушло совсем немного времени. По правде говоря, оказалось, что он оставил там немалое количество небольших по размеру — и весьма ценных — предметов.

Даав сказал что-то очень невежливое на языке, который был родным для некоего дикого племени, проживавшего на расстоянии примерно в четырнадцать световых лет (если считать зигзагами) от Лиад. Жон ухмыльнулся.

— Доказательств нет. Не то чтобы я сам не склонялся к такому мнению — по личным причинам. Чел-Мара весьма бережно относится к своему меланти. Конечно, меланти человека не повышается при проигрыше корабля. Но фиаско будет не столь сокрушительным, если корабль потерпит аварию сразу же после этого.

— Что и случилось бы, — проговорил Даав с таким жаром, что Заплатка спрыгнула на пол, — если бы на ее месте был любой другой пилот с условным вторым классом, который пытался бы совершить первую посадку в люльку в тот момент, когда компьютер отказал… — Он шумно вздохнул. — Прошу прощения.

— Не о чем говорить. — Жон усмехнулся. — Чудо она, эта наша преподаватель математики, правда?

Даав повел плечами.

— Я хотел бы знать, кто поднимает на нее руку.

— Я бы и сам был рад таким сведениям. По крайней мере сегодня ее не прислали к нам в царапинах и синяках — слабое утешение. — Он допил чай и посмотрел прямо в глаза своему молодому собеседнику. — Это ты хорошо придумал: чтобы у меня было ее обязательство.

— Я могу выступить поручителем уплаты, если хочешь, — тихо предложил Даав. — Или просто назови мне номер счета и сумму, и я переведу деньги прямо сейчас.

— Не глупи. Она намерена работать на своем корабле, и я скажу тебе, что я по этому поводу думаю. Я считаю, что если наш преподаватель математики за что-то берется, то это все равно что сделано. Я буду ждать, пока она расплатится.

— Если это станет обузой, дружище, тебе достаточно просто сказать мне. В конце концов существует Фонд помощи пилотам.

— Действительно. Ну ладно.

Он спрыгнул с табурета и потянулся, громко застонав. Даав легко соскользнул со своего места и встал, глядя на Жона сверху вниз. На остроскулом умном лице ясно читалась симпатия.

— Ха! — Жон улыбнулся ему. — Завтра придешь?

— Может, послезавтра.

— Ну ладно. Рад, что ты сегодня тут оказался. Все могло бы сложиться плохо, даже несмотря на то что она превращается за пультом в настоящего мага.

— Она не стала бы пытаться совершить посадку в люльку, если бы я не предложил… не потребовал этого. — Он чуть помедлил. — Она — прирожденный пилот, Жон.

— Да неужели? — отозвался тот без всякого удивления.

Даав рассмеялся и поклонился.

— Доброй ночи, мастер.

— Доброй ночи, паренек. Передай мое глубочайшее уважение своему чалекет.

 

Глава четырнадцатая

— Мастер дэа-Корт просил засвидетельствовать тебе его уважение, брат.

Даав и его чалекет шли рука об руку по большому газону Треалла Фантрол, следуя примерно в сторону природного парка и реки.

Эр Том резко вздохнул.

— Какой мой поступок мог заслужить внимание Жона дэа-Корта? За двенадцать лет мы едва ли пару раз поздоровались, настолько редко наши пути пересекаются — а в последние несколько релюмм, куда бы я ни пошел, я все время слышу о его уважении! Только вчера Клонак тер-Мьюлин перебежал Биржевую улицу в порту в час пик, чтобы принести мне пожелания мастера дэа-Корта относительно моего пребывания в добром здравии!

Даав засмеялся.

— Ну, наверное, ты заслужил его восхищение, милый. Это для тебя обуза?

— Нет, просто загадка, поскольку я живу как прежде — за исключением того, что получил кольцо йос-Галанов. Но я не понимаю, почему это могло бы заинтересовать Жона дэа-Корта!

— А это его и не интересует. Ты совершенно прав: то, что человек принял свое наследие, не вызовет у Жона интереса — и тем более восхищения, — пробормотал Даав. — Нет, я полагаю, что его сердце было завоевано союзом с твоей спутницей жизни.

Эр Том напрягся и устремил на Даава ярко вспыхнувшие лиловые глаза.

— Моего союза? Но этот предмет также не попадает в сферу его законных интересов.

— Ты очень суров, — отозвался Даав, успокоительно похлопывая названого брата по плечу. — Не забывай: Жон — разведчик. Он глубоко восхищен трудами Энн. А что до тебя, то он восхищается твоей… крутостью, как он выразился.

— Крутостью? — переспросил Эр Том, не понявший земное слово.

— Смелостью, — довольно свободно перевел Даав. — В конце концов далеко не всякий лиадиец сделал бы спутницей жизни землянку, идя наперекор обычаям и — как сказали бы некоторые — здравому смыслу.

Эр Том негромко засмеялся.

— Право, выбора у меня не было!

— Да, но нам не следует признаваться в этом Жону! — серьезно отозвался Даав. — Умоляю тебя: позволь ему и дальше считать, что вы с Энн стали спутниками жизни потому, что любовь оказалась сильнее обычаев!

— Конечно… — Он замолчал и с тихим смешком добавил: — Ну что ж, пусть Жон дэа-Корт думает что хочет! Мне только хотелось бы, чтобы он не был так щедр на выражение своего почтения.

— Если ты находишь его уважение обузой, можешь отправить ему сувенир для сведения счетов, — ухмыльнулся Даав. — По правде говоря, я даже знаю, что именно можно послать! У тебя не осталось коробки того утреннего чая, который нравится Энн?

— «Радостного восхода»? Конечно! Я с удовольствием расстанусь с дюжиной, если тебе кажется, что дело стоит того.

— Думаю, одной коробки хватит. И карточки от твоей леди, где будет выражено пожелание, чтобы мастер дэа-Корт наслаждался этим напитком так же, как она.

— Ха! Будет сделано сегодня же вечером. — Эр Том улыбнулся, но сразу же стал серьезным и спросил: — Какие вести от пилота тел-Изак?

Даав выгнул бровь.

— Вести? Нет-нет, милый, ты совершенно неправильно понял ситуацию. Это мне положено слать вести. Леди считает, что я у ее ног. — Он с тихим вздохом вошел в проход через живую изгородь. — И, боюсь, хочет, чтобы я там оставался.

Уже прошедший сквозь изгородь, Эр Том остановился и обернулся на него с таким возмущенным видом, что Даав едва не расхохотался во весь голос.

— Ты — у ног Самив тел-Изак? Ну, нахальство у нее есть, как я вижу.

— Нет, только самодовольство. — Он искоса посмотрел в недовольные глаза Эр Тома и испустил печальный вздох. — Ты ее невзлюбил.

— Конечно! А как могло быть иначе, если она весь вечер придерживалась модальностей высокого лиадийского и отказалась даже проявить… — Эр Том обиженно поджал губы. — Ты шутишь!

— Ах! — Даав поймал спутника за руку и мягко повернул в сторону дикорастущего парка. — Увы, это не шутка, а простое наблюдение. Пилот сочла, что сватовство к ней Корвала является проявлением уязвимости.

Он помолчал. Взгляд Эр Тома оставался все таким же возмущенным. Он балансировал на грани полного неприятия Самив тел-Изак — из-за Даава.

И это, как вдруг понял Даав, было бы некрасиво и немилосердно. Самив тел-Изак станет его супругой, и по условиям контракта должна будет жить вдали от своего клана и родичей, в окружении незнакомцев, от которых она должна будет рассчитывать на ту повседневную доброту, какую одно человеческое существо может получать от другого. Войти настолько незащищенной в Дом, где столь важная персона, как чалекет ее мужа, питает к ней неприязнь… Нет, так не годится.

— Это предположение, несомненно, исходит от Делма этой леди и не может считаться совершенно идиотским, — проговорил он, серьезно глядя в глаза Эр Тому. — Только подумай: весь свет хочет заключить брачный контракт с Корвалом — а Корвал выбирает Самив тел-Изак. Корвал вступает в браки только с пилотами, а она — пилот. Тем не менее, помимо Самив тел-Изак, существуют и другие пилоты, но выбор падает не на них.

Взгляд Эр Тома стал чуть менее мятежным.

— Это так, — признал он несколько неохотно.

— Это так, — проговорил Даав и выгнул губы в мягкой улыбке. — Подумай еще немного, брат. Ведь это ты убеждал меня отступить, если брак меня не устраивает. Мы — разведчики и торговцы. Странные люди, по общему признанию. Мы вполне готовы повернуться спиной к обычаям — даже рискуя навлечь на себя гнев нашего Делма, да?

Эр Том тихо засмеялся.

— Вот именно. — Даав позволил своей улыбке превратиться в широкую ухмылку. — Однако подумай о той, кто лишена наших возможностей — для кого обычай имеет вес закона. И ее Делм желает, чтобы она послушно взяла на себя выполнение долга. Она должна принять то толкование событий, которое дает ей ее Делм: Дракон предлагает контракт Самив тел-Изак, потому что только она его устраивает. — Он передернул плечами. — Стоит ли нам лишать столь малого утешения ту, кто будет среди нас так недолго?

Наступило недолгое молчание.

— Конечно, леди может находить для себя любые утешения, — мягко проговорил Эр Том через несколько секунд. — Меня возмутило то, что, как мне показалось, она мало тебя ценит.

— Это все мое прискорбное чувство юмора, — виновато признался Даав и протянул руку.

Эр Том принял ее, и они продолжили прогулку по искусно выращенной «дикой» роще, поворачивая то в одну сторону, то в другую, пока Даав с сожалением не направился обратно к дому.

— Совет Кланов сожрет остаток моего дня, — сказал он.

— Опять заседание? — Эр Том нахмурился. — Они умножаются.

— В геометрической прогрессии, — подтвердил Даав. — Между кланами Мэндор и Пике возник территориальный спор. На мой взгляд, здесь должны были бы потрудиться два-три поверенных, а не весь Совет.

— А почему бы тебе не предложить им господина дэа-Гаусса в качестве третейского судьи? — пробормотал Эр Том, упоминая главного поверенного Корвала.

— Пике уже принял меланти обиженного, — ответил Даав, — и избрал Совет, как самую широкую аудиторию для выражения своей злости.

Он резко вздохнул и прошел через очередную живую изгородь.

— Ты слышал о том, что Вин Син чел-Мара проиграл свой корабль в пикит?

— В порту только об этом и говорят, — отозвался Эр Том. — В тех рассказах, которые я слышал, остается одна неясность: имя выигравшего. Некоторые говорят, что это была пара неоперившихся разведчиков, другие называют профессионального шулера из Чонселты.

— Вот как? А я слышал, что это была Эллиана Кэйлон.

Разлетающиеся к вискам брови Эр Тома сдвинулись к переносице.

— Математик? Кто это говорил?

— Клонак. Его отец присутствовал при игре.

— Ну что ж, тогда в этом сомневаться не приходится, — заявил Эр Том, который знал Делма Клана Гвайар как человека просто яростной точности. — Удачного взлета и безопасного приземления математику.

Он помолчал, и его пальцы чуть сильнее сжали руку Даава.

— Знаешь, — тихо добавил он, — я слышал и еще кое-что. Говорят, что чел-Мара отправлен с планеты своим Делмом в наказание за потерю корабля. — Его лиловые глаза быстро скользнули по лицу брата. — Чего он вполне заслуживал, независимо от того, кто был выигравший. Какой дурак делает корабль ставкой в азартной игре?

— Очевидно, такой дурак, как чел-Мара, — ответил Даав. — Ну что ж: если Делм Арагона наконец-то счел нужным его приструнить, то весь мир дважды в долгу перед математиком Кэйлон.

Эр Том негромко рассмеялся.

— Ты имел в виду «трижды», брат, если только ты видел, как чел-Мара летает.

— Ну что ж, — с улыбкой уступил Даав, — возможно, именно это я и имел в виду.

И их разговор перешел на другие темы.

— Ваша посадка в люльку — просто бинджали, математик Кэйлон! — Вар Мон с улыбкой плюхнулся на свое место. — Мы посмотрели запись, а потом до рассвета гоняли тренажер, но никто так и не приблизился к вашему результату — даже Рема.

— Ну, так уж и до рассвета! — укоризненно сказала Рема, вошедшая в аудиторию несколько менее энергично и адресовавшая Эллиане должный приветственный поклон. — Добрый день, математик Кэйлон.

— Добрый день, Рема.

Эллиана ответила на ее поклон наклоном головы, а потом откинула волосы назад и посмотрела на Вар Мона.

— Я благодарю вас за похвалу. Однако следует помнить, что у меня был в высшей степени умелый второй пилот. Я сомневаюсь, что посадка получилась бы такой ловкой, если бы я попыталась сделать ее в одиночку.

Лицо Вар Мона мгновенно стало совершенно непроницаемым. Он опустил глаза и шумно начал возиться со своим блокнотом.

— Конечно, ваш второй пилот был образцовым, — проговорила Рема на фоне шума, поднятого ее напарником. — Однако запись ясно показывает, что это ваша рука посадила корабль, математик. Наш полетный инструктор объявил этот полет безукоризненным.

— А большей скупости на похвалы вы нигде не найдете! — закончил Вар Мон, возвращаясь к своей привычной манере так же неожиданно, как ее оставил. — Математик Кэйлон, вы должны поступать в Разведку!

— Нет, не должна, — решительно ответила она.

Баан, Киарта и Нерин вошли в аудиторию и заняли свои места.

— Добрый день. Сегодня, как вы знаете, наш последний семинар. Я научила вас всему, чему могу научить, чтобы каждый из вас имел наибольшие шансы выжить. Несмотря на все мои усилия, есть вероятность того, что какое-то вещи я осветила недостаточно хорошо. Это последнее занятие принадлежит вам. Что вам представляется не до конца понятным и ясным? Вспомните сейчас все, что мы обсуждали с вами в течение этого семестра. Никакой вопрос не должен считаться слишком мелким. Я готова буду выслушать ваш первый вопрос через шесть минут.

Они стремительно раскрыли свои блокноты и начали лихорадочно прокручивать записи. Рема откинулась на спинку кресла и устремила туманный взгляд куда-то в угол потолка.

Эллиана наклонилась над учительским пультом и почувствовала, как ее губы складываются в столь редкую улыбку.

«Прекрасная посадка!» — зааплодировал Жон дэа-Корт в ее воспоминаниях, а голос Даава произнес менее эмоциональную похвалу: «Трудная задача, прекрасно выполненная». А теперь еще и это: «Посадка в люльку — просто бинджали, математик! Поразительный полет…»

Эллиана закрыла глаза и почувствовала, как давление у нее в груди ослабело, так что следующий ее вздох стал более глубоким, чуть менее поспешным — как будто она сделала маленький глоток бренди.

Прозвенел таймер, и Эллиана подняла голову, улыбнулась своему классу и подняла руку, приглашая задавать первый вопрос.

Разногласия между Кланами Пике и Мэндор были улажены с внушающей радость быстротой. Всего шесть других делмов сочли необходимым встать с места и высказать свое мнение по вопросам, имевшим слабое отношение к теме, а результаты голосования дали явное преимущество заявленным Мэндором правам.

Даав отключил свой экран и почти улыбнулся, ощущая прилив жизнерадостности. Целый день освободился для того, чтобы потратить его как ему заблагорассудится, без деловых встреч и требований долга. Он подумал, не пойти ли ему в «Бинджали» — но для этого надо было вернуться домой, сменить официальный костюм делма на удобный кожаный. Может быть…

— Мы видим Главу Хедрида. Встаньте и сформулируйте свое дело.

Голос председателя звучал суховато, что, как решил Даав, снова включая свой экран, было неуместно.

Клан Хедрид был старинным: его имя можно было найти в списках пассажиров «Быстрого исполнения», куда оно было занесено решительным угловатым почерком Кантры. Более того: Вел Тер йо-Берн из Дома Хедрид был одним из тех, кто подписал Контракт между Кантрой и Домами Солсинтры.

Однако вся эта слава осталась в прошлом: Клан Хедрид уже не принадлежал к числу Высоких Домов. В течение последних веков он числился в верхних пяти процентах Средних Домов, и этим удовлетворялся, не выступая на Совете и не интересуясь делами, лежащими за пределами орбиты Лиад.

В зале тихо зашебуршали, а потом среди столов пятого яруса встала фигура, отвесившая небрежный поклон в сторону Председателя.

— Хедрид вызывает Корвал.

Голос был звучным, немолодым, женским. Подавив изумление, Даав поднялся на ноги и поклонился в сторону пятого яруса.

— Корвал здесь.

Наступила короткая пауза, чтобы прошел ропот удивления, пронесшийся по зале. Хедрид при полном Совете требует к ответу Корвал? Трудно было представить себе два Клана, у которых было бы меньше точек соприкосновения.

«В чем дело?» — спрашивали друг у друга делмы — шепотом или взглядами. Пересуды настолько затянулись, что Председатель Совета сочла необходимым позвонить в колокольчик и призвать всех к молчанию.

— Корвал встал по слову Хедрида. Хедрид может говорить.

— Присутствующим здесь, — объявила Глава Хедрида, обращаясь к затихшей зале, — не нужно напоминать о том, какое место Клан Корвал занимает в истории. Наверное, о Корвале в большей степени, чем о каком-либо другом клане, можно было бы сказать: «Этот Клан в родстве с Лиад».

«Это, — подумал Даав, стоя в позе внимания, предписанной обычаем, — ничего хорошего не обещает».

— Учитывая столь славную историю, — продолжала Делм Хедрида, — и такую близость Корвала к Лиад и лиадийцам, надо считать простым… недосмотром тот факт, что недавно Корвалом было опубликовано нечто, бросающее тень как на нашу родную планету, так и на всю историю. — Она исполнила поклон, выражавший глубокое уважение. — Я призываю Главу Корвала разрешить эту загадку.

«Ах, — подумал Даав, когда зала вновь взорвалась тихими пересудами, — ах, проклятие!»

Председатель Совета снова тряхнула свой колокольчик — на этот раз очень энергично — и повысила голос, чтобы перекрыть шум собравшихся.

— Корвал может отвечать на запрос Хедрида.

Даав поклонился — сначала Председателю Совета, затем Делму Хедрида, а потом чуть повернулся и развел руки в жесте мягкого удивления.

— Следует предположить, что достопочтенный Глава Хедрида имеет в виду некое научное исследование, составленное одним из членов Клана Корвал и недавно выпущенное в свет Университетским издательством. — Он замолчал и снова поклонился, тщательно избегая иронии. — Хотелось бы узнать, каким образом это исследование бросило тень на нашу родную планету.

— Упомянутое исследование, — ответила Хедрид ради тех, кто наблюдал за этим неожиданным и чудесным спектаклем, — якобы устанавливает связь между Землей и Лиад, демонстрируя существование древнего общего языка. — Она поклонилась. — Корвал, конечно же, поправит меня, если в этом резюме присутствует ошибка.

— Резюме абсолютно правильно. Непонятно лишь, какой вред был тем самым нанесен Лиад.

Последовала короткая пауза, которая показалась обострившемуся чутью Даава неприятно колючей.

— Это исследование, — продолжала Делм Хедрида, выждав несколько секунд, — написано женщиной Клана Корвал, которая по рождению является землянкой. На свежий взгляд это сочетание фактов указывает на человека, увидевшего ценность богатого и разнообразного меланти и вознамерившегося потратить эти ценности на благо себе подобных.

Его захлестнул гнев. Как она смеет…

Он закрыл глаза, прошел через успокаивающую последовательность «Радуги разведчиков», вспомнил о том, что нужно дышать. Это было прямым нападением на Корвал. Ответить гневно — значило бы ответить неправильно. Здесь на кон были поставлены меланти Энн и Эр Тома — и его собственное. Он в родстве с Лиад, вот как? Ну так он, черт подери…

Он ухватился за ускользающую мысль, повернулся, поискал взглядом — нашел то лицо, которое хотел отыскать высоко на девятом ярусе, и поклонился.

— Корвал вызывает Йедон.

Делм встала так стремительно, что он решил: она ожидала его вызова.

— Йедон здесь.

— Требуется подтверждение первоначального исследования, которое легло в основу обсуждаемой публикации, — проговорил Даав, заставив свой голос звучать ровно, хотя ощущал гневную дрожь в локтях и коленях. — Припоминается, что первым наличие общего языка, от которого произошли земной и лиадийский, было обнаружено Почтенным доктором Джин Делом йо-Керой, Клан Йедон.

— У Корвала, — серьезно отозвалась Глава Клана Йедон, — память безупречная — и долгая.

При этих словах по зале вновь разнесся шумок. Даав поклонился.

— Помнится также, что до своей смерти филолог йо-Кера завершил значительную часть работы по подготовке публикации.

— Совершенно верно, — ответила Глава Йедона и, повернувшись к Делму Хедрида, пояснила: — Джин Дел считал эту работу венцом своих трудов. Он намеревался опубликовать свои результаты. То, что филолог Дэвис нашла возможность разобрать его записи и проследить за их публикацией в соответствии с выраженными им пожеланиями, может только радовать его родичей и коллег.

Хедрид наклонила голову.

— Вы говорите мне, что лиадиец сформулировал эту теорию и намеревался предать ее гласности? — Она воздела руку. — Но, возможно, опубликованная теория — отнюдь не та, которая была выдвинута Почтенным доктором?

На этот раз волна гнева была не такой мощной, зато более холодной и угрожающей. Даав разрешил себе тихо вздохнуть, когда Йедон ответила:

— На самом деле я видела эту работу до ее публикации, как и несколько коллег Джин Дела. Она во всех деталях соответствует его намерениям. Филолог Дэвис щедро распорядилась своим талантом.

В зале воцарилась тишина. Спустя несколько секунд Председатель прикоснулась к своему колокольчику.

— У Хедрида есть какие-то дополнительные претензии к Корвалу по этому вопросу?

Хедрид вздрогнула, с явным усилием взяла себя в руки и поклонилась.

— У Хедрида нет к Корвалу таких вопросов, которые следовало бы обсуждать на Совете, — официально объявила она и села на место.

Даав поклонился в свою очередь, освобождая Делма Йедона, и с величайшей осторожностью уселся.

Вскоре после этого Председатель закончила заседание и прикоснулась к колокольчику, чтобы отпустить всех присутствующих. Даав начал неспешно складывать и перекладывать бумаги, и с помощью этой нехитрой школярской уловки ушел из залы один — последним.

 

Глава пятнадцатая

Женщина за прилавком имела на плече кожаной куртки вышитую эмблему, на которой дракон с бронзовыми крыльями и зелеными глазами парил над деревом, покрытым обильной яркой листвой. Под изображением было написано не «Дерзаю!», что было бы завершающим элементом и характеризовало бы обладательницу эмблемы как члена основного семейства Клана Корвал, а только «Джазла пен-Эдрик, диспетчер».

Она выслушала Эллиану серьезно и внимательно, сложив руки перед собой.

— Нам действительно иногда нужны услуги независимых пилотов, — сказала она, когда Эллиана закончила свою несколько сумбурную презентацию. — Я могу видеть вашу лицензию?

Эллиана протянула тонкую карточку, горько сожалея о том, что не может заставить свои пальцы не дрожать, а потом сложила руки перед собой, подражая диспетчеру, которая повернулась, чтобы вложить лицензию в считывающее устройство.

Клан Корвал — это корабли. Все это знали. Ни один клан не имел их в таком количестве и ни один клан не нанимал такого множества пилотов. Так было всегда — вплоть до того самого корабля и тех самых пилотов, которые благополучно доставили лиадийцев сюда через все ужасы Переселения.

Клан Корвал относился к пилотам и пилотированию очень и очень серьезно. Вот почему Эллиана первым делом отправилась в Диспетчерскую Корвала в Солсинтре, попросив, чтобы ее имя было внесено в список пилотов, готовых летать.

— Эллиана Кэйлон, — проговорила диспетчер, устремив внимательный взгляд на экран. — Условный второй класс, лицензия дана совсем недавно. Одно полетное задание выполнено по поручению Ремонтной мастерской «Бинджали». Мастер-пилот дэа-Корт лично записал себя поручителем. Так.

Она ввела через свой пульт какую-то команду, извлекла наружу лицензию Эллианы и вернула ее с серьезной улыбкой.

— Я буду очень рада внести ваше имя в наш список, пилот Кэйлон. Я могу узнать, каким образом с вами лучше всего связаться?

— Техколледж Чонселты, — Эллиана назвала номер комма своего кабинета, — или можно оставить сообщение в «Бинджали», — тут она повторила номер, который ей дал Жон дэа-Корт. — Возможно, вы захотите отметить, что я владею однотрюмным кораблем класса «А».

— Так, — снова сказала диспетчер, быстро пробежав пальцами по клавиатуре. — Пожалуйста, свяжитесь с нашим офисом сразу же, как ваш статус изменится, пилот. — Она подняла на нее глаза. — Должна вам сказать, что возможности получения работы у пилота с условной лицензией второго класса невелики. То, что вы имеете корабль, очень ценно. То, что вы уже успешно выполнили одно задание, тоже очень хорошо. — Она улыбнулась. — Конечно, как и ручательство мастера дэа-Корта.

Эллиана судорожно сглотнула, чувствуя, что лицо у нее застыло.

Диспетчер наклонила голову.

— Если вы не сочтете это неуместным, пилот, я могла бы предложить вам совет.

— Я буду благодарна за совет, — искренне ответила Эллиана, сжимая свою лицензию ледяными пальцами.

— Зарегистрируйтесь в офисе Гильдии, на улице Навигации. Скажите, что вы управляете собственным кораблем и готовы перевозить как грузы в трюме, так и курьерские пакеты. Попросите, чтобы вас внесли в список начальника порта. — Она по-птичьи повернула голову. — Возможно, они не захотят этого делать, пока вы не подтвердите свой второй класс. Но все равно спросите. А когда налетаете необходимые часы, вернитесь и спросите снова.

Эллиана поклонилась.

— Мне кажется, что вы дали мне хороший совет. Я благодарю вас.

— Не стоит благодарности, — заверила ее диспетчер. — Удачного взлета, пилот.

— Безопасного приземления, — отозвалась Эллиана. Положенный ответ показался ей удивительно сладким. Она откланялась и ушла из офиса Корвала, направившись в следующую диспетчерскую станцию, занесенную в ее тщательно продуманный список.

— Это ты такую шутку придумал? — вопросил Жон, высоко поднимая ярко раскрашенную жестянку на открытой ладони.

Даав секунду внимательно ее разглядывал, а потом повернул серьезное лицо к своему старшему другу.

— Увы, мастер Жон: как я ни пытаюсь, но не вижу в этом предмете ничего забавного. Это похоже на обычную коробку чая.

— Обычную? — взревел Жон так громко, что Трилла свесила голову с помоста, а Сайри с любопытством высунула голову из-за ящика с инструментами.

Жон повернул жестянку в ее сторону.

— Идентифицируй вот это.

— Утренняя смесь «Радостный восход», — с готовностью откликнулась она.

— В стазисной упаковке! — уточнил Жон и угрожающе посмотрел на Даава. — Ты знаешь, сколько такая коробка стоит в порту?

Даав округлил свои черные глаза.

— Нет. Откуда мне знать?

— Щенок! Чтоб ты знал: кантру, и то в такие дни, когда рынок перенасыщен.

— А, тогда мне понятно твое беспокойство! — воскликнул Даав понимающе. — Такая заварка недостойна столь заслуженного чайника, мастер! Лучше вам вернуть ее купцу, который ее продал, и попросить меньшую упаковку более благородной смеси.

Высоко на помосте Трилла расхохоталась. Сайри подняла руку, чтобы спрятать улыбку, а кошка Заплатка подошла к Дааву, чтобы потереться о его ноги.

Все заметили, что уголки губ у Жона задергались.

— Полагаю, ты не имеешь никакого отношения к тому, что йос-Галан счел нужным сделать мне именно такой подарок?

— Йос-Галан? — переспросил Даав, прекрасно изображая изумление.

— Ого, уж не хочешь ли ты, чтобы я поверил, будто это придумала леди йос-Галан? Может, это и ее почерк, юный капитан, но я прекрасно понимаю, что идею приписывать ей не стоит.

Жон поднял голову и крикнул:

— Трилла, неси сюда молоток!

— Сейчас, мастер Жон!

Она закрепила страховочный трос и быстро спустилась на нем вниз, приземлившись со щегольским салютом.

— Иди со мной, — приказал Жон и направился к комнате отдыха. Трилла последовала за ним.

Сайри изумленно воззрилась на Даава.

— Но он же не станет разбивать упаковку молотком?

— Может, он просто намерен казнить чайник, — предположил Даав, нагибаясь, чтобы подхватить Заплатку.

Посадив ее себе на плечо, он двинулся следом за Жоном.

— Не может быть! — возразила Сайри, пристраиваясь рядом с ним. — Он любит этот чайник, как ребенка. Он скорее прибьет молотком Заплатку.

— Ха! В таком случае нам лучше прекратить догадки и довериться свидетельству наших чувств.

Она рассмеялась, услышав основной принцип Разведки. Словно две тени они скользили по мастерской. Заплатка гордо восседала на обтянутом кожанкой плече мужчины.

— Мы прибьем полку вот тут, — говорил Жон Трилле, стуча пальцем в стену рядом с чайником. — И учти: ее надо сделать красивой и прочной. А еще нам понадобится стеклянная витрина, в которой мы выставим карточку леди. Ты, — повернулся он к Дааву, — отправляйся в лавку Мин Дела и скажи ему, что мне нужна витрина, вот такая… — Он провел рукой по воздуху, второй продолжая держать жестянку. — И быстренько. И скажи, чтобы она была настроена только на мою руку, и больше ни на чью! Будь я проклят, если допущу, чтобы вы, хулиганы, могли взломать мою жестянку и заменить заварочный лист полынью!

— Но, мастер Жон, — запротестовала Сайри, — разве его не надо заваривать?

— Заваривать? — Жон уставился на нее. — Ты что, рехнулась? Пить «Радостный восход»? Да я скорее…

Дверь комнаты шумно открылась, и Заплатка спрыгнула с плеча Даава, бросившись навстречу вошедшей с высоко задранным хвостом. Эллиана Кэйлон наклонилась и погладила спинку кошки, которая начала тереться о ее ногу в восторженном приветствии. Выпрямившись, она попыталась пройти дальше, но обнаружила, что запуталась в кошке. Она снова остановилась, наклонилась и погладила — и чуть не упала, когда ее маленькая поклонница весело оплелась вокруг ее ног.

Эллиана колебалась секунду… две… а потом снова наклонилась и неумело взяла кошку на руки. Заплатка прижалась к ее бесформенной груди, блаженно жмуря глаза и запуская коготки в рукав плотной рубашки. Эллиана пошла вперед.

— День добрый, преподаватель математики! — воскликнул Жон, приветственно поднимая жестянку.

— Добрый день, мастер дэа-Корт, — серьезно отозвалась она.

Она остановилась. Заплатка, как влюбленная кошка, мурлыкала в корзинке ее рук. Эллиана обвела взглядом Триллу, занятую измерениями, Сайри с озабоченным выражением лица, руку Жона и жестянку чая. Вопрос, когда он прозвучал, был адресован Дааву.

— Прошу меня простить. Мне хотелось бы знать… не случилось ли чего-нибудь плохого?

— Ничуть! — жизнерадостно заявил он. — Просто Жон делает полку, чтобы было куда поставить его только что обретенное сокровище.

Эллиана снова повернула голову к Жону. Ее волосы замерцали.

— Жестянку чая? — спросила она с явным удивлением.

— Будь я проклят, вы ничуть не лучше его! — воскликнул Жон, махая свободной рукой в сторону своего высокого друга. — Это не простая жестянка чая, преподаватель математики, это — подарок мастер-купца Эр Тома йос-Галана, почтенного сына славного Дома Корвал! Ну, что вы теперь скажете, а?

Эллиана рассеянно прижала Заплатку к себе.

— Это — очень красивая жестянка, — сказала она после минутного размышления.

Трилла задохнулась и чуть не уронила рулетку. Сайри судорожно сглотнула и на заплетающихся ногах направилась исследовать содержимое коробки с булочками.

— Красивая… — тусклым голосом повторил Жон.

Он запустил руку в жилетный карман и благоговейно извлек сложенную карточку из тех, на которых принято присылать приглашения. Он торжественно продемонстрировал ей лицевую сторону карточки: Дерево и Дракона с ярким тиснением «Фларан Чаменти» — и сунул ее Эллиане под нос.

— Тогда прочтите вот это.

Она ловко перехватила Заплатку удобнее, взяла карточку и открыла ее одной рукой. Секунду она хмурилась на содержавшуюся внутри надпись, а потом подняла голову, так что ее волосы упали назад. Она протянула карточку обратно Жону.

— Мне стыдно признаться, что я не умею ни читать, ни говорить на земном, — тихо сказала она. — Это недостаток, который я намерена в ближайшее время исправить. Однако на данный момент я невежественна.

— Ха! — Жон снова открыл карточку. — Здесь сказано… это от леди йос-Галан, имейте в виду — почтенного лингвиста Энн Дэвис, из Земного сообщества. Здесь сказано: «Мастер-пилоту Жону дэа-Корту. Прошу вас принять этот знак… уважения от меня и моего…» Наверное, это следовало бы перевести как «лорда», а, Даав?

Даав выгнул бровь.

— Откуда мне знать?

— Необычайно хитер, — заметил Жон, снова возвращаясь к своей записке, — «…лорда. Нам хотелось бы… чтобы вы получили такое же удовольствие от подарка… как мы — от возможности его сделать». И дальше тут подпись, видите: «Энн Дэвис, леди йос-Галан».

Голова Эллианы склонялась над Заплаткой, так что от кошки были видны только блаженно подергивающиеся кончики лапок.

— Похоже… что она — в высшей степени любезная леди, — проговорила она спустя мгновение. — Хотя я не могу не предположить, сударь, что ей хотелось бы, чтобы вы пили этот чай.

— Правда, Жон, — проговорила Сайри, оторвавшись от созерцания каменеющих булочек, — леди йос-Галан не могла предназначать свой подарок для того, чтобы ты запер его в витрине. Какая в этом радость?

— Очень даже много радости, — мгновенно отозвался он. — Сколько гаражей могут выставить напоказ подарки от Корвала, а, Даав?

— Понятия не имею, мастер Жон. Мне провести расследование?

Жон ухмыльнулся.

— Мне казалось, что я послал тебя к Мин Делу с поручением.

— Я могу взять его на себя, — предложила Сайри. — Моя смена кончилась, и мне нетрудно изменить маршрут так, чтобы пройти мимо лавки Мин Дела по пути в порт.

— Достаточно нетрудно, — согласился Жон. — Ты завтра здесь?

— До обеда, — ответила Сайри. — А потом меня ждет моя команда. — Она поклонилась. — До свидания, пилот Кэйлон. Доброго вам здоровья и легких полетов.

— Легких полетов, — отозвалась Эллиана, как требовала вежливость, однако Заплатка закапризничала, превратив ее поклон в поспешную попытку вернуть ее на пол.

Когда Эллиана выпрямилась, Сайри уже ушла, а Трилла направлялась в дальнюю часть мастерской.

— И чем вы сегодня занимались, преподаватель математики?

Эллиана вздохнула и повернулась к Жону дэа-Корту, который бережно прятал записку Корвала в карман жилета.

— Я была в диспетчерских и в Гильдии, где просила, чтобы мое имя внесли в списки внештатных пилотов, — сказала она. — Диспетчер в офисе Корвала посоветовала мне включить мое имя в список начальника порта, но представитель Гильдии вынес решение, что сначала мне следует подтвердить мою лицензию второго класса.

— Значит, вы и правда ходили в офис Корвала.

Это сказал Даав, который успел бесшумно устроиться на высоком табурете.

— Конечно, — отозвалась она, на секунду переведя на него взгляд зеленых глаз. — Ведь Клан Корвал — это корабли.

— Безусловно, — совершенно серьезно согласился он с ней. — Ваше имя там внесли в список?

— С готовностью. И попросили сразу же сообщить им, как только я достигну полного второго класса.

Она снова повернулась к Жону дэа-Корту.

— Ваша рекомендация очень мне помогла, сударь. Я… благодарна вам… за вашу доброту.

— Доброта тут ни при чем, — ворчливо заявил он. — Если бы вы летали плохо, то я бы рекомендации не дал. А раз получилось так, что вы все сделали бинджали, то и заслужили все, что я сказал. А как вы собираетесь учить земной?

Она присела на край табуретки и растерянно заморгала.

— Право… не знаю, — призналась она чуть пристыженно. — Я думала… гипноуроки, знаете ли. Библиотека в техколледже Чонселты не очень богатая…

— Ха! Ничего удивительного. Вы могли бы получить копии гипноуроков в Академии Разведки. Ваше имя там дороже кантр. Проблема с гипноуроками в том, что новые сведения надо отрабатывать, иначе все знания снова испаряются.

— Большинство из нас свободно владеют земным, — сказал Даав, адресуя ей улыбку. — А какой именно земной вы хотите выучить?

Она снова заморгала:

— Какой… именно?

— Ну конечно. Вы ведь преподаете практическую математику, правда? Ну вот: вы хотите выучить практический земной или его теорию?

— О! Ну конечно. Я… хотела бы понимать и быть понятой в… в полевых условиях.

— Ну, это легко! — заявил Жон, переходя к чайнику и наливая себе полную кружку. — На торговом вы можете объясняться?

— Мне нетрудно разговаривать на торговом, — заверила его Эллиана, переходя на безмодальную монотонность этого языка.

— Ну, тогда все еще легче. Мы научим вас на основе торгового, правда, Даав?

— Думаю, так было бы лучше, — ответил он. — Вы сами подберете гипноуроки?

— Было бы лучше учиться наяву. — Жон выбрал себе булочку и побрел обратно к табуретам. — У вас есть какие-то сроки?

Она сглотнула, набрала в грудь воздуха и посмотрела ему в глаза.

— Как можно быстрее, — сказала она напряженным, севшим голосом. — Было бы… желательно… чтобы я могла свободно разговаривать по прошествии года.

Янтарные глаза на долгие мгновения задержали ее взгляд, а потом Жон отвел глаза и взобрался на зеленый табурет.

— Ладно. Мы заложим основы, а потом по мере необходимости станем добавлять гипноуроки. Из моей нынешней команды свободнее всех разговаривает Даав. Трилла тоже хорошо владеет земным. Клонак тоже, если его удается убедить оставить аусский диалект. Боюсь, что я понимаю лучше, чем говорю, а читаю достаточно свободно. Сайри примерно на одном уровне со мной… Нет, Сайри завтра возвращается к своей команде… — Она замолчал и сделал глоток чая. — Такой курс обучения вас устроит?

— Я… — Она откашлялась, переводя взгляд со старика на молодого мужчину. — Я благодарю вас… чрезвычайно. Однако… я должна чем-то с вами расплатиться. Я не могу…

Жон шумно вздохнул.

— Первый урок земного, преподаватель математики. Слушайте внимательно.

Она снова сглотнула.

— Да, сударь.

— Перестаньте думать по-лиадийски. — Он ухмыльнулся. — Думали, это будет легко, да? Я ведь говорил вам, что здесь мы все — друзья. Говорил, да? Так вот: это правда. Все должны то, что получают: уют, защиту и поддержку. Мы в расчете, поняли?

Его слова словно остались звучать. Она сидела на краешке табуретки, прислушиваясь к ним, ощущая, как они по очереди проникают в самую сердцевину ее существа. То, что они предлагали ей, было… Кланом. О чем они просили ее — это пытаться жить на самом высоком из доступных ей уровней, на благо всем.

«И вот что я скажу, Байрин Кэйлон: на путь Делма следовало бы поставить Эллиану, а не этого твоего тщеславного самодовольного мальчишку!» Голос Ганелур Кэйлон в ее воспоминаниях оставался таким же звучным, каким он был дюжину стандартных лет тому назад, когда дверь гостиной по небрежности осталась приоткрытой, и две пары ушей услышали то, что следовало бы оставить невысказанным.

Эллиана подняла голову и встретилась с проницательными янтарными глазами Жона дэа-Корта.

— В расчете, — решительно пообещала она. — Я буду стараться.

 

Глава шестнадцатая

В этом уголке сада было тепло. Тепло и блаженно тихо. Настолько тихо, что бело-рыжий Релчин бросил охоту на птичек и разлегся в тени старой каменной стены, глядя, как Даав копается в земле. На Клан Корвал работали несколько очень умелых садовников, чьей задачей был уход за регулярным парком и газонами. Самый старший из этих внушительных личностей каждую релюмму совершал обход Внутреннего двора, высказывая предложения и советы — но и только. Уход за Внутренним двором, начиная с сада камней и кончая самим Деревом, был добровольной обязанностью и ревностно оберегаемой привилегией Даава.

Этим утром он был занят выкапыванием и делением луковиц гладиолусов. Большая часть добычи будет передана его садовникам, но он решил отложить дюжину для подарка леди йо-Ланна, которая была лучшей подругой его матери и сможет оценить дар в виде любимых цветов Чи йос-Фелиум.

От приятного занятия его оторвали шаги — а затем и сама персона — его дворецкого.

— Сударь, Делм Биндана пришла по вопросу приближающегося супружества вашей милости.

Даав сел на пятки, держа в одной руке совок, а в другой — луковицу.

— Глава Биндана здесь? — глупо переспросил он. Господин пел-Кана наклонил голову.

— Я провел ее в Малую гостиную, сударь.

Даав закрыл глаза и проглотил ответ, о котором ему потом пришлось бы жалеть.

— Предложите Делму Биндана закуски, — сказал он вместо того, что ему хотелось. — Я приду к ней… скажем, еще до начала следующего часа.

Господин пел-Кана с поклоном удалился, а Даав остался сидеть, тупо глядя на свои облепленные землей рабочие перчатки и грязный комбинезон. На одну безумную секунду ему захотелось встать и пройти прямо в Малую гостиную, не приводя себя в порядок. Это было бы не больше того, что она заслужила, не предупредив его о своем визите ни карточкой, ни звонком.

Безумная секунда прошла. Он со вздохом отложил совок, устроил луковицы в гнездышко из влажного мха и встал, снимая перчатки.

— «По вопросу приближающегося супружества вашей милости», — сообщил он Релчину, с жестокой точностью передав величественные интонации господина пел-Каны.

Большой кот ухмыльнулся ему, сощурив зеленые глаза. Даав бросил перчатки рядом с совком и неохотно ушел в дом.

До начала следующего часа оставалось всего несколько минут, когда он явился в Малую гостиную, приняв душ и переодевшись в удобную белую рубашку и мягкие синие брюки.

Он поклонился ей как Делм Делму, и Глава Биндана встала, чтобы сделать то же. Все ее тело было напряжено от возмущения.

— Я сожалею о том, что вам пришлось меня дожидаться, — сказал он, откликаясь на ее возмущение. — Если бы меня заблаговременно предупредили, я был бы в вашем распоряжении сразу же.

Ее глаза чуть сузились, но в остальном выражение ее лица не изменилось.

— Я постараюсь запомнить этот урок, — проговорила она, наклоняя голову. — Но тем временем, Корвал, в отношении нашего контракта есть один момент, который следует обсудить.

— О! Тогда вы должны позволить мне долить вам вина и самому взять рюмку.

Ему было позволено это сделать, хотя у Даава сложилось впечатление, что она предпочла бы отказаться. Отпив положенный по этикету глоточек, она отставила свою рюмку в сторону.

Даав тоже отпил вина и поставил рюмку, а потом откинулся в кресле.

— Чем Корвал может быть полезен Биндану?

Она несколько секунд молча смотрела на него и только потом наклонила голову.

— Известно, — начала она, тщательно подбирая слова, — что Клан Корвал прокладывает свой собственный курс и не обращает внимания на скандалы. Возможно, не так хорошо известно то, что Биндан сторонится тех вещей, которые могут привести к тому, что его имя будут выкрикивать на открытом Совете.

Даав выгнул бровь.

— Мне кажется, тот вопрос, по которому Корвала призвали к ответу на состоявшемся вчера Совете, оказался отнюдь не скандальным.

— Оказалось, — язвительно заявила Делм Биндана, — что Корвал уклонился от ответа на вопрос, продемонстрировав, что первоначальное открытие было сделано лиадийским филологом, принадлежащим к клану ученых настолько безумных, что могли пожелать предать подобную вещь широкой огласке. — Она иронично наклонила голову. — Величие Корвала — это не результат случайности.

Он стиснул зубы, борясь с раздражением, и наклонил голову, хладнокровно принимая ее выпад.

— Я намерена спросить вас прямо, милорд: вы будете держать вашу землянку в рамках пристойности?

Наступило напряженное молчание — достаточно долгое, чтобы Глава Биндана в полной мере ощутила масштабы своего промаха.

— Тоделми йос-Галан, — проговорил Даав с нарочитым спокойствием, — является уважаемым членом Клана Корвал. Она не совершила ничего такого, что вызвало бы порицание ее Делма — и много такого, что внушает ему чувство гордости. Я напоминаю вам, что контракт о брачном союзе никоим образом не ставит Корвал под юрисдикцию Биндана.

Она сжала губы, но надо отдать ей должное — взгляда она не отвела.

— Я повторяю еще раз: наш Дом не привык к скандалам. Заботам Корвала вскоре будет поручено одно из дражайших сокровищ Биндана. Если Корвал не в состоянии избегать скандалов на время своего союза с Бинданом, то Корвалу стоит искать контракта с кем-то другим.

На долю секунды ему захотелось принять предложенный ею выход и радоваться возможности избавиться от Клана Биндан и Самив тел-Изак.

А потом он вспомнил, что утомительную череду поисков придется начинать сначала: рассматривать структуры, взвешивать генные карты… И не найдется ни одной женщины, что в сущности своей отличалась бы от Самив тел-Изак. И все они будут такими же респектабельными и тяжеловесными, как Биндан. Имя Корвал означало проблемы, скандалы и странности. Так было всегда. Иначе и быть не могло, ведь они были потомками пирата, солдата и бескланового школьника.

«Боги, — подумал он, — только дайте мне поскорее взять на руки мои дитя!»

Он наклонил голову под возмущенным взглядом Главы Биндана.

— Корвал приложит все силы к тому, чтобы избегать скандала, начиная с этого часа и до прекращения наших отношений с Бинданом, — официально проговорил он, а потом снова посмотрел на свою гостью. — Но Биндан должен учесть, что у Корвала… особый образ жизни.

— Образ жизни меня не тревожит, — ответила она. — Меня волнуют скандалы.

Она встала и откланялась, и Даав сделал то же. Он прикоснулся к звонку — и явился господин пел-Кана, который увел Делма Клана Биндан.

— Точность до пятого десятичного знака! — объявила Эллиана, со вздохом откидываясь на спинку кресла пилота.

— По крайней мере пока мы сидим в безопасности с отключенными двигателями, — уточнил Даав, заканчивая собственную проверку и погружая запасной компьютер в сон.

Эллиана повернулась к нему. В свете индикаторов волна ее волос блестела, как шелк.

— Вы подозреваете, что ошибка была в главной системе?

— Ах нет, ничего подобного! — Он поспешно поднял руку, и его улыбка окрасилась иронией. — Просто Жон дал добро прежнему компьютеру в тот момент, когда корабль стоял на площадке — и видите, что с нами чуть было не случилось во время полета!

Он повел плечами и бросил быстрый взгляд своих черных глаз на ее лицо.

— Жон предрекал, что я стану недоверчивым стариканом.

— Это лучше, чем умереть наивным юношей, — ответила она, и ее светло-коричневые брови высоко взлетели над зелеными глазами. — Вы правы. В свете предыдущего сбоя разумная проверка должна включать в себя взлет и приземление.

— Ха! — Он широко улыбнулся. — Запросите разрешение, пилот?

Она готова была радостно согласиться — но вдруг заколебалась, переведя взгляд с его лица на пульт управления. То, что сказали ей часы, прогнали слова согласия, не успевшие слететь с ее губ. Она вздохнула и снова посмотрела на Даава.

— Сегодня у меня не осталось времени, чтобы провести нужную проверку. Когда вы работаете завтра? — Она закусила губу. Темное золото стыдливого румянца залило ее щеки, и она опустила глаза. — Простите меня, — проговорила она сдавленным голосом. — Я не хотела вас обидеть, пилот.

— Никакой обиды и не было, — отозвался Даав все в той же теплой дружеской модальности. — Я ведь говорил, что для меня честь сидеть с вами за пультом и что я надеюсь снова это сделать. Видят боги, лицо у меня не слишком привлекательное, но разве оно кажется вам лживым?

Она стремительно подняла на него глаза, изумленно распахнутые, ярко-изумрудные. И Дааву пришлось сидеть совершенно неподвижно, открыв взгляд и лицо, словно перед другом или родичем, пока она внимательно изучала каждую его черточку.

— По правде говоря, — проговорила она по прошествии довольно значительного времени и совершенно серьезно, — я не нахожу его ни непривлекательным, ни лживым. Что же до остального… Я ведь правильно понимаю: вы — мастер-пилот, работающий у господина дэа-Корта? Тогда мне неуместно вам приказывать.

— А вы мне и не приказывали, — напомнил он ей. — Вы просто спросили, в какую смену я работаю завтра. На что должен последовать такой ответ — поскольку я временный работник и Жон дал мне просто скандальную свободу — когда вы будете готовы к взлету?

— Я…

Ее глаза снова скользнули по пульту, включенному и готовому принимать команды. Жажда и головокружительное желание развернуть кресло немедленно, установить связь с диспетчерской Солсинтры, зарегистрировать траекторию взлета — и скрыться, умчаться прочь и навсегда…

— Завтра, — сказала она мужчине, сидевшему рядом с ней, и заглянула в его спокойные глаза, — я смогу быть здесь в первый час после солсинтрского рассвета.

Лучше… гораздо лучше уйти из Кланового дома Мицела прежде, чем ей начнут задавать вопросы или вообще запретят уходить.

Даав наклонил голову.

— Я буду ждать вас у трапа, — пообещал он, — в первый час после рассвета, завтра. — Он ухмыльнулся. — И тогда мы его проверим как следует, да?

Ей показалось, что в глубине ее груди ослабел еще один узел, который теперь можно было бы распустить. Эллиана почувствовала, что у нее радостно изгибаются губы, и она встретилась с его блестящими черными глазами.

— Обязательно проверим.

— Ха! — Даав чуть склонил голову набок. — Скажите, а вам нужно уходить прямо сейчас?

Она снова бросила взгляд на часы — и ее тревога снова проснулась.

— До отхода парома, — медленно проговорила она, — осталось почти три часа.

— Тогда у нас хватит времени на то, чтобы проверить ваше аварийное оборудование, — энергично заявил он, — и убедиться в том, что гермокостюмы работают.

Она посмотрела на него с нескрываемой растерянностью.

— Я… прошу меня извинить. Боюсь, что я даже не знаю, где хранятся костюмы.

— Я так и подумал, — откликнулся Даав, странно двигая головой из стороны в сторону. Он встал и поманил ее изящной рукой. — Пойдемте, пилот.

Мастер Даав объявил, что ее аварийное оборудование приемлемо, хотя долго хмурился над аккуратным рядом из четырех баллонов с кислородом, постукивая указательным пальцем по циферблатам давления.

— Внимательно следите за ними, — сказал он, и Эллиана услышала в глубине его теплого низкого голоса какую-то странную холодную дрожь. — Без воздуха оставаться не следует. Было бы разумно добавить еще баллон-другой, на случай отказа.

— А велика ли вероятность того, — спросила Эллиана, — что система жизнеобеспечения откажет?

— Один раз я оказался на корабле, который потерял систему обеспечения, — ответил он, хмуро глядя на баллоны. — Хотя подобные отказы крайне редки, я утверждаю, что одного будет более чем достаточно, если у вас окажется недостаточно большой запас кислорода, плохое аварийное оборудование или костюм с дефектом.

Он глубоко вздохнул, а потом встряхнулся и бросил ей короткую улыбку.

— Ну, я не хотел вас пугать. Просто советую внимательно следить за оборудованием, как и положено хорошему капитану. Дополнительные баллоны станут необходимыми в том случае, если вы будете брать второго пилота. Пока же… — он повернул руку ладонью вверх, — …это остается на усмотрение пилота.

Она моргнула и наклонила голову.

— Благодарю вас. Я запомню ваши советы.

— Отлично, — энергично сказал он и, повернувшись, положил руку на вешалку с костюмами. — Скажите, вам когда-нибудь приходилось надевать такой?

— Добрый вечер, капитан, милый!

Когда Даав проходил мимо, Клонак резко вскинул руку, выпустив красный мяч размером примерно в два кулака Эллианы.

Мяч полетел по совершенно дикой траектории, ныряя и рыская в воздухе, так что от попытки проследить за ним заболели глаза.

Почти не замедляя шага, Даав небрежно протянул руку, поймал мяч и пустил его обратно одним ловким, неспешным движением.

— Привет, Клонак.

Пухлый разведчик прыгнул на шаг вперед и на два в сторону, поймал мяч и бросил его снова.

— Ваш слуга, богиня.

Эллиана заморгала, чувствуя прилив паники, — и увидела, как ее рука взметается вверх и сжимается. Она ошутила странный вес мяча и бросила его, инстинктивно рассчитывая траекторию, которая доставит его…

Клонак со смехом подпрыгнул — и прижал мяч к груди. Едва носки его сапог коснулись пола, он снова бросил мяч.

— Отличный бросок! Я бросаю вам вызов, и проигравшему придется выпить кружку чая, заваренного Жоном!

— Вызов? — выдавила из себя Эллиана. — Я не могу… Но мяч уже летел — не совсем на нее. И она даже не успела как следует оценить действия своего тела, как уже оказалась на том месте, где мяч должен был упасть, подхватила его — и с силой отправила обратно.

— Ага! Она решила меня травмировать, Даав!

Клонак рванулся вперед, сделал перекат — и бросил мяч с пола.

— А ты сам напросился, — отозвался Даав, забираясь на ящик с инструментами и подбирая длинные ноги под себя.

Странная траектория бросила мяч к полу по совершенно невероятной дуге. Когда он полетел к Эллиане за спину, она развернулась, чтобы поймать его, — и споткнулась, ослепленная собственными волосами, которые хлестнули ее по глазам.

— Промах! — воскликнул Клонак, бросаясь по проходу за своей игрушкой. — Я выиграл!

Стоя на одном колене, полуослепленная своими волосами, Эллиана почувствовала прилив злости на собственную неуклюжесть и едкий вкус поражения в желудке. Она медленно встала на ноги и понурилась, убирая прилипшие ко лбу пряди.

— Выиграл из-за того, что противник вышел из соревнования, — говорил тем временем Даав своим низким голосом. — У пилота Кэйлон был гандикап.

— Выигрыш есть выигрыш, — не согласился Клонак, перебрасывая мяч из руки в руку.

— Ты всегда выбираешь легкий маршрут, — заметил Даав а потом чуть более резко бросил: — Пилот!

Эллиана подняла голову, невольно приняв его оклик на свой счет. Он улыбнулся, завел руку к затылку, повернул ее — и сделал бросок.

— Не давайте ему легкого выигрыша, — сказал он. — Заставьте его потрудиться.

Рука Эллианы стремительно вытянулась — и подхватила в воздухе простое серебряное кольцо для волос. Она снова посмотрела на Даава, который остался сидеть на ящике с инструментами, скрестив ноги. Волосы у него рассыпались по плечам, одна бровь выгнулась, а улыбка стала почти… вызовом?

Ее руки снова начали двигаться самостоятельно: они отвели массу волос назад, закрутили и надежно скрепили кольцом. Она повернулась к Клонаку и наклонила голову.

— Я готова принять ваш вызов, сударь.

— Ладненько! — сказал он. И сделал бросок.

На этот раз все было труднее. Вселенная сжалась до мячика с его чудачествами, до абсолютной необходимости поймать и бросить, и поймать, и…

Мячика не было.

Растерявшись, Эллиана повернулась — и обнаружила, что Клонак стоит с пустыми руками, а на его круглом лице с усиками играет виноватая улыбка. Справа Даав продолжал сидеть на ящике с инструментами, а волосы у него были аккуратно заплетены. Слева стоял Жон дэа-Корт, в высоко поднятой руке у которого оказался красный мяч.

— Выиграл я! — объявил Жон, пронзая Клонака взглядом. — И сколько все это продолжалось?

— Примерно полчаса, — подал голос Даав. — Право, мастер Жон, я как раз собирался объявить конец, потому что пилоту Кэйлон нужно успеть на вечерний паром.

Жон перевел возмущенный взгляд на Эллиану, которая только теперь заметила, что сердце у нее стремительно колотится и что она разгорячилась и довольно сильно вспотела.

— Если вы собираетесь успеть на паром, преподаватель математики, то вам нужно лететь. Доброго вечера.

Она поклонилась, стараясь усмирить бурное дыхание.

— Доброго вечера, мастер дэа-Корт. Клонак…

— С Клонаком я сам разберусь, — угрожающе произнес Жон. — Шевелитесь.

Эллиана моргнула и бросила взгляд на Даава. Его пальцы шевельнулись на колене, сложив знак из молчаливого словаря разведчиков: «Летите».

В дальнем конце ангара часы, настроенные на официальное время порта, пробили четверть часа.

Эллиана бросилась бежать.

Только сойдя с парома в порту Чонселты и быстро шагая к вокзалу, она вспомнила о кольце для волос и подняла руку, чтобы его снять.

Ее волосы упали вперед, скрывая ее от мира. Медленно, почти неохотно, она спрятала кольцо в карман.

«Завтра, в первый час после рассвета», — сказала она себе и улыбнулась в своей крепости из волос. Какое наказание ей ни устроит этим вечером Ран Элд, завтра она полетит.

 

Глава семнадцатая

Как только дверь ангара закрылась, Жон снова повернулся к Клонаку, держа красный мячик, словно улику.

— Мне было бы очень любопытно услышать, — заявил он в самой высокой модальности из всех, какие приходилосьслышать от Жона, — какие соображения заставили тебя устроить игру в баули с пилотом Кэйлон.

Клонак только что рот не разинул. Он быстро оглянулся на Даава, но не получил от него никакой поддержки, кроме очень серьезного кивка.

— А почему бы и нет? — спросил он, снова устремляя взгляд на Жона. — У нас получилась хорошая партия.

— Хорошая партия! — Взгляд Жона стал еще более мрачным. Он сделал шаг вперед, энергично встряхивая мяч для баули, так что встроенный в него гироскоп запищал. — Хорошая партия! Ты хоть знаешь, сколько времени я стоял и наблюдал за тобой?

— Ну… — признал Клонак, чуть пятясь от наседающего на него старика, — я сосредоточился на игре, мастер Жон, и на моей богине, которая готова была снести мне голову, если ей представится такая возможность. — Он ухмыльнулся. — Ведь я как-то привязан к моей голове, так что мне казалось благоразумным следить за мячом во все глаза.

— Ты в жизни не был благоразумным, легкомысленный ты… — Жон резко оборвал свою тираду. — Я пятнадцать минут стоял и смотрел, как ты — ты, ежедневно посещающий спортзал и проходящий полную тренировку! — едва мог устоять против сидящей за письменным столом, наполовину истощенной ученой, которая только-только получила лицензию второго класса! Я подумываю сказать твоему тренеру, что…

— Второго класса? — взвыл Клонак, отступая на шаг и бросая назад взгляд, полный глубочайшего изумления. — Даав!

— Условная лицензия второго класса, — спокойно подтвердил этот господин, — была выдана всего десять дней назад.

— Какой недоумок дал ей условную лицензию? Реакция у нее не хуже, чем у любого пилота первого класса — лучше, чем у большинства, кого я знаю!

— Вылетанные часы, мастер Клонак, — мягко упрекнул его Даав. — Правила на этот счет сформулированы совершенно определенно.

Клонак сказал про правила нечто весьма непочтительное.

— Да, милый. Сегодня я показал ей, где хранятся гермокостюмы, и помог проверить по списку аварийное оборудование.

— Не может же она быть настолько зеленой!

— Она именно настолько зеленая! — взревел Жон. — И если бы ей удалось зашвырнуть твою пустую башку в следующую релюмму — что, клянусь, ей и следовало бы сделать! — она заикалась бы, лепетала извинения и обвиняла себя, и мы больше никогда не увидели бы здесь Эллиану Кэйлон.

Он сделал огромный глоток воздуха и испустил оглушающий рык:

— Сонмы богов, я обязательно скажу твоему тренеру!

— Но этого же не случилось! — воскликнул Клонак. — Жон, ради всего…

— А ты!

Жон мощно швырнул мяч направо и вниз. Он закрутился, зажужжал, заскользил и полетел в сторону ящика с инструментами, набирая скорость. Даав вытянул руку, стремительно поймал игрушку и пристроил себе на колено, поглаживая сильными пальцами так, словно это был особо разрезвившийся котенок.

— Я?

Он выгнул изящную бровь.

— Нечего демонстрировать мне повадки Высокого Дома! О чем ты, к дьяволу, думал, когда допустил такое? Следил за временем, да? Полагаю, тебе и в голову не пришло, что надо вмешаться? Восседал тут, словно набитый меланти земляной червяк…

— Нет, конечно, — ответил Даав, и его спокойный голос без труда прервал возмущенную речь Жона. — Надеюсь, что знаю свой долг как тренера, товарища и второго пилота. Во всех этих лицах я был бы слепым, если бы не видел, что ей необходимо научиться драться — и поскорее.

Нельзя было утверждать, что у Жона отвисла челюсть. Однако молчание несколько затянулось, а потом он неохотно признал:

— Ну, это — первая разумная вещь, высказанная за последние десять минут, если подумать. И все же, парень, она могла получить травму. У Клонака было преимущество.

— Так я же говорю! — жалобно воскликнул Клонак. — Моего так называемого преимущества хватало ровно настолько, чтобы за ней успевать. — Он передернул плечами. — Не стану говорить, будто не смог бы ее вымотать, если бы дело дошло до испытания на выносливость. Но неприкрашенная правда, мастер Жон, в том, что она вполне могла бы выбить меня раньше, чем дело дошло бы до того, у кого запас сил больше! — Он упер руки в бока и вернул Жону его негодующий взгляд. — Ну и пожалуйста, доноси моему тренеру!

— Ха! — Жон бросил взгляд в сторону. — Даав?

— Достаточно близко к моему собственному суждению, хотя полагаю, что Клонак напрасно беспокоился за свою голову. Мне казалось, что она метила ему в нос.

— Расквасила бы в спелую сливу! — пригорюнился Клонак. — И усы бы слиплись от крови.

— Ободрись, милый: автоврач все поправил бы.

— Да, но, знаешь ли, — совершенно серьезно возразил Клонак, — это все равно больно!

— Одна из несправедливостей жизни, — объявил Жон и вздохнул. — И почему я позволил вам двоим сдать пилотирование, мне до сих пор непонятно. Как получилось, что ты стал вторым пилотом нашего преподавателя математики, юный капитан?

— Она попросила, чтобы я сопровождал ее во время тщательной проверки нового навкомпа и дублирующих устройств, — ответил Даав, бесшумно соскальзывая на пол. Он небрежно бросил мяч баули Клонаку, который поймал его за секунду до соприкосновения с пряжкой ремня. — Мы должны взлететь завтра, через час после рассвета.

— Если она сохранит такой темп, то получит подтверждение своей лицензии задолго до срока, — заметил Жон. — Ну что ж, удачного вам взлета.

Он направился к себе в офис.

— Хорошего полета, мастер Жон, — негромко отозвался Даав и бросил выразительный взгляд на Клонака. — Конец смены, дружище?

Пухленький разведчик вздохнул и кончиками пальцев разгладил усы.

— Наверное, ты прав, — согласился он, шагая рядом с Даавом к выходу из ангара. — Ну почему ты всегда прав, капитан?

— Ну, знаешь ли, мне представляется, что я часто ошибаюсь.

— Пугающее утверждение! Умоляю тебя, никому больше в этом не признавайся! Что до меня, то можешь не сомневаться в моем молчании: я унесу твою тайну с собой в могилу!

Выходная дверь открылась, и они вышли в сумерки. Клонак с шумом втянул в себя свежий воздух и с ухмылкой посмотрел на Даава.

— Пошли к Апель: я угощу тебя рюмкой вина.

Рюмка вина с Клонаком имела прискорбную тенденцию превращаться в много рюмок вина, а вечер — становиться настолько поздним, что его вполне можно было назвать ранним утром. Даав повел плечами и ответил на улыбку друга.

— В другой раз. Мне рано взлетать.

— Действительно! Ты напомнил мне, что я тебя ревную! — Клонак вскинул руку и направился прочь. — До скорой встречи, милый.

— Береги себя, Клонак.

Даав потянулся, наслаждаясь вечерним воздухом, а потом повернул в сторону улицы Механиков, где стоял его автомобиль. «Мне рано взлетать», — подумал он и улыбнулся.

Ран Элд вошел в ее комнату, не потрудившись звонком оповестить ее о своем присутствии. Он давно обзавелся устройством, отключавшим кодовый замок на дверях Эллианы, и пользовался им, словно имел на то полное право. Она подозревала, что он также прослушивает ее якобы личную линию комм-связи, и потому давала всем только номер своего кабинета в техколледже.

Эллиана отключила считыватель и развернула рабочее кресло, поспешно вставая из-за стола. Она не имела желания, чтобы Ран Элд застал ее за чтением работы по земной культуре — или чтобы она оказалась запертой на своем месте за столом так, что Ран Элд нависал бы над ней. Ее положение и без того было не слишком выгодным: она стояла спиной к столу, имевшему форму буквы «Г», а справа путь к отступлению отрезал книжный шкаф. Тем не менее она успела встать, а это уже было неплохо, сказала она себе, пока ее брат подходил все ближе и ближе, держа в унизанной кольцами руке пачку распечаток.

— Добрый вечер, Эллиана. Как приятно застать тебя бодрствующей!

В его сладком голосе звучали обычные нотки злости, однако что-то в его интонациях говорило о том, что ему было бы гораздо приятнее, если бы ему пришлось поднять ее с постели.

Он небрежно взмахнул пачкой листков, направив ей в лицо холодный ветерок. Эллиана содрогнулась.

Ран Элд улыбнулся.

— Я получил сообщение о состоянии твоих инвестиций, сестрица. Позволь мне поздравить тебя с тем, что ты вовремя предоставила мне его. Увы, я должен сказать, что не убежден в превосходстве выбранного тобой фонда: похоже, он идет вровень с моим.

— Двенадцати дней для проверки недостаточно, — сказала Эллиана, ненавидя себя за дрожь в голосе. — Ты это знаешь.

— Вот как? Но, возможно, я просто забыл. Как глупо с моей стороны.

Он придвинул бумагу ближе, прижав острый край к ее щеке. Эллиана отпрянула, но бумага последовала за ней — и острый край начал врезаться ей в щеку. Она застыла неподвижно.

— Я слышал, — спокойным тоном проговорил Ран Элд, — что ты взяла в привычку посещать игорные дома. Что даже после наставлений со стороны старших ты стремишься бывать в обществе разведчиков. То, что я слышал, — правда, сестра?

Край бумаги жег ей кожу. Одно быстрое движение руки ее брата — и ее щека будет располосована от края глаза до челюсти. Эллиана судорожно вздохнула и заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Как я могу посещать игорные дома? — спросила она, заставив свой голос звучать униженно, на этот раз радуясь его презренной, трусливой дрожи. Иногда Ран Элд не наказывал ее — если ее униженность оказывалась достаточно забавной. — Мой заработок целиком поступает тебе, брат. И у тебя в руках свидетельство того, что происходит с моей квартальной долей.

— Действительно.

Он отвел бумаги в сторону, бросил на них взгляд — и посмотрел на нее.

— Я вижу, что копия адресована Делму. Почему?

— Я… Я просто решила, что это было бы подобающей процедурой, — выдохнула она. — Ведь все предприятие было начато по Слову Делма. Я… я не имела в виду обиды, я только хотела сделать все как надо.

Последовала новая пауза, мучительная для ее натянутых нервов.

— Лучше перестараться в правильном действии, чем не отдать полного долга, — признал наконец Ран Элд, хотя, похоже, собственное суждение ему не понравилось. — Я предупреждаю тебя, что в дальнейшем посылать доклады Делму не нужно. Ты меня поняла?

Она трусливо наклонила голову, благословляя упавшую на лицо завесу волос.

— Я понимаю тебя, брат.

— Отлично. Относительно того первого вопроса — изволь смотреть на меня, Эллиана.

Пытаясь справиться с подступающим к горлу ужасом, она подняла голову. Боги, а что, если в казино Квенпалта ее видел кто-нибудь из дружков Ран Элда? Что, если до его ушей все-таки дошел рассказ о ее выигрыше? Ее корабль… Нельзя, никак нельзя, чтобы Ран Элд…

— Я снова спрашиваю тебя сестрица, играла ли ты в казино. И не приобрела ли ты случайно… космический корабль, когда играла в азартную игру с лордом из Высокого Дома Солсинтры?

— Корабль? — Она уставилась на него, пытаясь выглядеть полной идиоткой. — А что бы я стала делать с космическим кораблем?

Взгляд Ран Элда буквально буравил ее. Каком-то образом она вынесла это, ощущая тяжесть ключей от «Полосы удачи», холодивших ее намокшую от пота грудь.

— Я так и подумал, что это — пьяные бредни, — проговорил он наконец, отводя взгляд от ее лица.

Все ее силы до последней капли ушли на то, чтобы не привалиться к столу и не зарыдать от облегчения, хотя она все-таки решилась снова опустить голову, чтобы занавеска волос закрыла ее лицо. Возвышаясь над ней, Ран Элд вздохнул:

— Ты не забыла, какую инструкцию получила относительно разведчиков, Эллиана?

— Я… я должна только обучать тех разведчиков, которые записались на мой курс, — хрипло проговорила она, — и избегать контактов с ними во все оставшееся время.

— Совершенно верно. Я предупреждаю тебя, сестрица, что тебе придется очень и очень плохо, если я обнаружу, что ты игнорируешь эту инструкцию. Разведчики — неподходящее общество для члена Клана Мицел — даже если это всего лишь ты. Ты меня поняла?

— Поняла, — прошептала она, ощутив внезапное желание увидеть в эту же секунду всю команду «Бинджали» и особо возблагодарить судьбу в том случае, если в их числе окажется Даав или коренастый Жон дэа-Корт.

— Прекрасно, — проговорил Ран Элд, возвращая ее в унылую реальность. — Я пожелаю тебе доброй ночи, сестра. Спокойных снов.

Она приподняла голову, чтобы видеть, как он идет через комнату и проходит в дверь. Затворившаяся створка словно ножом перерезала нити страха, которые удерживали ее на ногах.

С сухим рыданием она рухнула на колени, закрыв ладонями лицо. Свернувшись под столом в клубок, она долго не могла унять дрожь.

 

Глава восемнадцатая

В порту Солсинтры шел дождь.

Эллиана бежала под ливнем, не ощущая, что промокла: ее кровь подогревала радость, превращавшая Клан Мицел в крошечную точку, а Ран Элда Кэйлона — в неприятное ощущение, оставленное ночным кошмаром.

Здесь, в мире бодрствования, у корабельного трапа она вскоре встретится со своим вторым пилотом, и сама Лиад тоже останется позади, сведется к математической необходимости, одному из множества факторов, которые надо ввести в уравнения пилотирования.

Она добралась до площадки «Полосы удачи», обогнула угол, скрывавший от нее конец трапа, — и чуть не закричала в голос. Отчаяние заставило ее резко остановиться.

У конца трапа ее не ждала высокая стройная фигура, чьи плечи были усыпаны блестящими, как драгоценные камни, дождевыми каплями. Эстакада была пуста от площадки до люка. Эллиана судорожно сглотнула, начав дрожать под холодным ливнем, и прошла остаток пути на заплетающихся от разочарования ногах.

Слева вдруг возникло какое-то бесшумное движение. Эллиана стремительно повернулась — и из-под трапа вынырнул Даав. Воротник его кожаной куртки был поднят для защиты от сырости, изящные пальцы жизнерадостно заплясали знаками приветствия.

Облегчение нахлынуло головокружительной волной, заставив ее громко рассмеяться, отбрасывая промокшие волосы с лица.

— Да уж, совершенно прекрасное утро! — вслух ответила она на его молчаливое приветствие. — Я решила, что ты обо мне забыл!

— Нет, у меня превосходная память, — серьезно отозвался он. — Даже Жон это за мной признает. — Он тяжело вздохнул и сгорбил плечи, изображая преувеличенное раскаяние. — Виной твоему огорчению стала моя прискорбная избалованность, за что я приношу нижайшие извинения.

Все еще кружась на волне радости, Эллиана улыбнулась и наклонила голову, пытаясь понять, что кроется за озорным взглядом черных глаз, в чем суть его шутки. Но уже в следующую секунду она отказалась от попытки и прервала контакт с глазами, которые слишком легко читали ее чувства, оставаясь при этом загадкой для нее самой.

— Избалованность? — переспросила она.

— Ну, видишь ли, — признался он, проскальзывая мимо нее и бесшумно взлетая вверх по трапу, — мне гораздо больше нравится быть сухим, а не мокрым.

Она подавилась новым приступом смеха и пошла следом за ним, вытягивая ключи, висевшие у нее на шее на цепочке, и снимая их через голову.

— Меня удивляет, что мастер дэа-Корт позволяет работать на него человеку, который так любит комфорт.

— Еше бы тебе не удивляться, когда мастер дэа-Корт и сам этому удивляется? Часто. И громко.

Она чуть было не рассмеялась снова, но ее смех погасила тонкая дрожь тревоги. Площадка перед люком была очень узкой, и Даав при всей его стройности занял немалую часть ее пространства. Чтобы открыть замок люка, Эллиане придется практически прижаться к его груди.

Казалось, Даав ощутил ее неуверенность всем своим телом: он развернулся на трапе боком и развел руки. Одной рукой он ухватился за поручень, а другую прижал к корпусу корабля. Широко улыбнувшись, он наклонил голову.

— Твоя защита от дождя, пилот. Поспеши, умоляю тебя, иначе я весь вымокну!

Она проскользнула мимо него, ощущая его близость у себя за спиной, словно солнечное тепло. Подняв щиток, она вставила в паз первый ключ. Зажегся пульт идентификации. Она ввела свой код и вставила второй ключ. Раздался тихий щелчок, и дверца люка начала подниматься вверх.

Эллиана вытащила ключи и осторожно повернулась на площадке, наклонив голову и вымученно улыбнувшись.

— Быстрее, пока ты не промок насквозь.

— Пилот идет первым. — Даав остался на месте и только выгнул бровь. — Я хорошо усвоил правила.

«Пилот идет первым».

Эллиана заморгала, наслаждаясь звучанием этих слов, а потом сделала глубокий вдох и шагнула в корабль, заставив себя расправить плечи.

Даав вошел следом за ней. Наружная дверца люка опустилась, и у них за спиной щелкнул замок.

Впереди него Эллиана застыла у внутренней двери люка. В ее позе он почувствовал настороженность, которая не имела никакого отношения к страху, и в одном из свойственных ему озарений понял, что Эллиана замерла на краю пропасти, имя которой — перемены. Здесь и сейчас она расставалась с чем-то давним и сильным и одновременно протягивала руки к чему-то новому и бесконечно драгоценному.

Он осторожно перевел дыхание и заставил себя сохранять полную неподвижность, чтобы не отвлечь ее в этот момент от самого рискованного шага.

Он решил, что она, по-видимому, готова принять свои способности, свой корабль и своих товарищей. Еще он пришел к заключению, что этот момент перемены был каким-то образом спровоцирован тем, что он прятался под трапом. Это было довольно ясно видно по тому, как она была разочарована, увидев пустой трап, и какое радостное облегчение почувствовала при его появлении. Даав не знал, заметила ли она, что уже разговаривает с ним в товарищеской модальности. В обрамлении внутреннего люка Эллиана наконец пришла в движение — и обернулась к нему.

— Ты не проведешь проверку систем, пока я буду сушиться? — спросила она так, как это мог сделать только товарищ.

Она протянула ему корабельные ключи на двух цепочках — короткой и длинной. Даав шагнул вперед и с улыбкой принял их у нее.

— Конечно, проверю.

— Спасибо.

Она шагнула из коридора в кабину пилотов, а потом направилась налево. Мокрая одежда тяжело обвисала и липла к телу, демонстрируя формы, которые призвана была скрывать. Даав повернул налево, перебирая ключи в поисках того, который подходил к пульту…

— Даав?

Она впервые произнесла его имя. Интуиция его не подвела! Он повернулся, стараясь, чтобы его движения оставались мягкими, и улыбнулся.

— Да, Эллиана?

Она сделала несколько шагов навстречу ему. В пальцах протянутой руки что-то блеснуло серебром.

— Я… унесла твое кольцо для волос… вчера вечером…

— А! — Он поднес руку к стянутым сзади волосам. — Как видишь, у меня есть еще одно. И, похоже, вчера ты применила его с немалой пользой. Будь добра, оставь его себе. — Он позволил себе широкую улыбку. — Клонак может потребовать матч-реванш, знаешь ли.

Ее глаза вспыхнули, губы изогнулись в улыбке, пальцы сомкнулись вокруг пустячного подарка.

— Спасибо, — снова сказала она и замялась, склонив голову к плечу. — А как там Клонак? Жон не…

— Смертельных ран не было, — жизнерадостно объявил он. — Клонак обладает умением доставать, против которого нет иммунитета даже у Жона.

По ее лицу промелькнула улыбка, которая уже через секунду исчезла. Не добавив больше ни слова, она повернулась и ушла в глубь коридора. Выждав мгновение, Даав прошел к пульту и уселся в кресло второго пилота.

Толстая рубаха отказывалась отдавать впитавшуюся в нее влагу.

Эллиана, которую освежитель в каюте пилота одновременно согрел и высушил, неуверенно потрогала мокрую бежевую ткань.

С остальными предметами одежды автокамердинер справился великолепно, выдав их наружу отглаженными и мягко благоухающими жасмином.

«Хотел, чтобы все было бинджали, этот чел-Мара», — подумала она с невольным восхищением, натягивая черные брюки, простую майку и белую повседневную рубашку, отделанную поблекшей от времени зеленой лентой. Все предметы одежды были не новыми и сидели на ней не слишком хорошо. По правде говоря, из-за отсутствия верхней рубахи брюки пришлось сильно затянуть на талии ремнем, чтобы они хоть как-то держались на месте. Рубашка, подаренная Сайнит на какой-то давний день именования, имела широкие рукава, собранные на манжеты с зеленой отделкой, и свободный покрой, хотя шелк в некоторых местах упрямо прилипал к телу.

Однако главным в ее костюме была верхняя рубашка. Она взяла за правило всегда носить этот предмет одежды: рубашка была ее кольчугой, ее убежищем, ее стеганым плащом-невидимкой.

И она висела в ее пальцах, холодная и мокрая, словно дюжина свежепойманных рыб.

Эллиана закусила губу. Автокамердинеру удалось просушить даже ее сапожки, которые вернулись к ней ярко начищенными, с заново выровненными каблуками. То, что самый нужный предмет оказался…

— Диспетчерская дала нам разрешение на взлет, пилот, — прозвучал из динамика голос Даава. — Они ждут, чтобы мы сообщили им наш маршрут.

— Я приду… через секунду, — с трудом выдавила она и, не дожидаясь его ответа, снова повернулась к автокамердинеру, открыла его дверцу и запихнула внутрь мокрую рубашку.

Выбрав на пульте режим «усиленная сушка», она захлопнула дверцу и снова повернулась, оказавшись перед зеркалом.

Теперь это было не чудо, рассчитанное на перегрузки, а простой квадрат отполированного металла, в котором отразилась болезненно худая женщина в мешковатых брюках и поношенной шелковой рубашке. Высушенные под сильной струей воздуха волосы неопрятными прядями свисали на лицо.

Эллиана пальцами расчесала наэлектризованную шевелюру, собрала ее на затылке и прочно прихватила кольцом Даава.

Женщина в зеркале колебалась еще долю секунды, напряженно приподнявшись на цыпочки. Ее худое тело трепетало, широко распахнутые глаза ярко выделялись на тонком бледном лице.

А потом она наклонила голову, тихо сказала себе: «Удачи, пилот», — и вышла.

Кружка чая на подлокотнике ее кресла испускала ароматный парок. Рядом с ней лежал пончик с сыром. Даав, откинувшийся в кресле второго пилота и вытянувший перед собой длинные ноги, повернулся к ней, доедая свой пончик. Серебряная петля у него в ухе весело закачалась.

— Надеюсь, ты не против сыра, — извиняющимся тоном проговорил он. — Право, я собирался заказать только для себя, но так уж получилось, что палец у меня соскользнул и автоповар выдал два пончика!

Эллиана внимательно посмотрела на него.

— Хотела бы я посмотреть, как у тебя пальцы соскальзывают, — решила она после секундного размышления.

Даав ухмыльнулся.

— Увы, это бывает даже слишком часто. Я страшно неуклюжий!

— Не сомневаюсь, что это даже Жон подтвердит, — совершенно серьезно согласилась она, усаживаясь в свое кресло.

Она взяла чашку и, нахмурив брови, заглянула в ее красноватые глубины.

— Интересно, — подумала она вслух, — почему разведчики так любят всех кормить?

— Ну, видите ли, нас приучают уважать оперативность и устранять все то, что может помешать результативной работе. Наблюдения показывают, что человек, у которого вес тела значительно ниже оптимального, имеет пониженную работоспособность. Такие люди подвержены утомлению, нечетко мыслят и поддаются приступам страха, что не только снижает эффективность их работы, но и представляет реальную угрозу безопасности.

Она изумленно подняла голову — и встретила взгляд очень серьезных черных глаз.

— Пилот следит за своей физической формой, — проговорила она, цитируя правила Гильдии.

Даав наклонил голову.

— Конечно, — тихо согласился он. — И долг второго пилота — следить за тем, чтобы первый пилот был здоров. А товарищу положено отвечать заботой на нужды другого.

— Понимаю. — Она вернула чашку на широкий подлокотник и взялась за пончик. — Я очень долго была… в стороне от жизни, — сказала она, разламывая булочку и вдыхая сырный аромат. — Может быть, пока я ем, ты скажешь мне, нет ли у тебя каких-то идей насчет того, как лучше всего проверить работоспособность навигационного компьютера?

— У меня их даже несколько, — с готовностью отозвался он. — Но сначала ты должна сказать мне, сколько у тебя времени.

Эллиана посмотрела на часы на пульте, а потом — на своего второго пилота.

— Двенадцать часов.

— О! — с улыбкой проговорил он. — Ну, в этом случае…

 

Глава девятнадцатая

Лиад повисла на ее третьем экране сверкающим магическим шаром, пойманным в плотную сеть движения на ее орбитах. Четвертый, пятый и третий доки, зависшие на краю этой сети, также присутствовали на экране — но на удовлетворительном удалении. От края прыжкового пространства «Полосу удачи» отделял только первый маяк — и станция Разведки.

Эллиана вздохнула.

— Устала, пилот?

— Нисколько, — отозвалась она, разворачивая кресло так, чтобы встретиться с улыбкой своего второго пилота. — Я просто думала о том, как… приятно было бы продолжить полет.

— Невероятно приятно, — согласился Даав, и его улыбка стала чуть кривой, — и очень соблазнительно. Лиад время от времени начинает действовать на нервы.

Он протянул руку со следом кольца, которое он почему-то не носил, и блокировал свой пульт.

Эллиана прикусила губу и подняла руки, чтобы ввести последние команды на свой.

— Ты… вышел в отставку… уже очень давно? — спросила она о том, что ее совершенно не касалось.

— Шесть лет назад, — ответил Даав так, словно ее вопрос был вполне естественным. — А до этого десять лет работал.

— Клонак… Клонак называет тебя капитаном, — напомнила она ему так, словно он мог этого не заметить.

Даав рассмеялся.

— Ну, Клонак — странное создание, что вынуждены признать даже те, кто его любит. На самом деле я был руководителем группы, хотя в тот момент он почти не удостаивал меня такого обращения. И, — доброжелательно добавил он, — пока ты не вывихнула себе язык, пытаясь не задать следующий вполне закономерный вопрос: капитан-разведчик, специализировавшийся по культурной генетике. Она быстро подняла на него взгляд.

— Я прошу меня простить, — проговорила она, чувствуя, как к ее щекам приливает жар. — Меня учили, что невежливо спрашивать у… у…

Она беспомощно замолчала. «Посторонний» было тем словом, которое она готова была произнести, однако оно тут не годилось. Да и слово «неродич», которым она могла бы его заменить, тоже не было более точным. По правде говоря, она скорее могла получить поддержку и точные сведения от «постороннего» Даава, чем от Ран Элда.

— Что соответствует Кодексу и очень верно — в своем месте и в свое время, — отозвался Даав, легко поднимаясь на ноги. — И этим местом будет так называемое общество воспитанных людей. Но ты имеешь полное право меня спрашивать, Эллиана. Я — твой второй пилот и твой товарищ. Совершенно необходимо, чтобы ты мне доверяла, поскольку в какой-то момент мне может понадобиться принять решение от твоего имени. Если ты считаешь, что я могу поступить не так, как это сделала бы ты, то тебе следует узнать об этом как можно быстрее.

Она несколько долгих секунд смотрела на него, а потом со вздохом встала.

— Я решусь утверждать, что ты в любом случае не станешь поступать так, как я, — медленно проговорила она. — Но я предпочту доверять твоему суждению, а не своему собственному.

— Тогда ты — не пилот.

Она вздрогнула, возмущенно выпрямилась и сжала кулаки.

— Я — пилот! — вскрикнула она так, словно эти слова вырвались из самого ее сердца. — Года не пройдет, как я освою прыжки!

Даав выгнул бровь.

— Допускаю, — проговорил он с холодной и отстраненной вежливостью, которая очень напомнила ей леди пел-Рула. — Однако должен признать, что еще не встречал ни одного прыжкового пилота, который ставил бы чужое суждение выше своего собственного, если речь идет о его собственном корабле.

Она возмущенно посмотрела на него, но в памяти у нее зазвучал ее собственный голос: «Я не желаю услышать, что кто-то из моих учеников погиб по глупости…»

Она осторожно перевела дыхание.

— Мастер-пилот! — сказала она.

Даав наклонил голову.

— Да, пилот?

— Я стараюсь быть хорошей ученицей, — официально заявила Эллиана и поклонилась ему так, как ей мог бы поклониться кто-нибудь из ее учеников: выражая уважение к дающему знания. — Я много лет находилась вдали от мира. Эта информация сообщается не для объяснения ошибки, а как подсказка для оценки инструктора. Возможно, я недостойна внимания инструктора. И мне определенно нужно еще очень многому научиться.

— Но только не в том, как следует резко осаживать собеседника! — Обе брови Даава взметнулись к самым волосам. Он вскинул свою непонятно почему лишенную кольца руку, чуть согнув пальцы. — Давай мириться, Эллиана, пожалуйста! Я обещаю больше не заноситься.

Она недоуменно уставилась на него.

— Но… но ты же был абсолютно прав, — пролепетала она. — Мне необходимо освоить меланти пилота, и как можно скорее! Иначе что получится, если я окажусь за пределами пространства Лиад и смогу руководствоваться только своими соображениями? Я читала, что в космосе существует множество самых странных обычаев. Когда я и мой корабль столкнемся с чем-то подобным, а решение необходимо будет принимать так, чтобы спасти корабль…

Она резко замолчала, ощущая, как отчаянно колотится ее сердце.

— Твой корабль — это твоя жизнь, — мягко проговорил Даав таким тоном, словно повторял чьи-то слова.

— Да. — Она прерывисто вздохнула. — Да, именно так.

— Вот почему чел-Мара был глупцом! — Он улыбнулся и склонил голову к плечу, сверкнув серебряной серьгой. — Ну, мы помиримся, Эллиана, или я нахожусь в черной немилости?

Его изящные пальцы протянулись ей навстречу.

Она медлила, ощущая в желудке привычный ком страха. Испытание… Стиснув покрывшиеся холодным потом руки, она смотрела на протянутую ей руку и думала о том, что Даав снова не ошибся. Как она может думать, будто у нее хватит отваги оставить клан, родичей и свою планету — хватит смелости для того, чтобы выжить среди незнакомых обычаев, — если она даже не решается протянуть руку и прикоснуться к руке товарища?

Это было трудно. Ее отчаянно протестующим, обученным болезненными уроками чувствам казалось, что целый день ушел только на то, чтобы шагнуть к нему, дюжина дней — на то, чтобы поднять руку, и еще одна — чтобы вытянуть ее вперед, а потом еще релюмма на то, чтобы сомкнуть пальцы вокруг его руки и ощутить теплое ответное пожатие. И к концу этого мучительно долгого срока она уже дрожала всем телом, и ноги у нее подгибались так сильно, что она едва могла стоять.

— Я прощен! — Голос Даава был веселым. Он плавно повернулся и потянул ее с собой, на другую сторону кабины. — Думаю, ты готова перекусить перед тем, как продолжить.

— Перекусить? — переспросила Эллиана. Она встряхнулась и с ужасом заметила, что вцепилась в руку Даава с такой силой, что ее собственным пальцам больно. — Спасибо, но я… по-моему, мне не хочется есть.

— Да, — спокойно согласился он. — Знаю.

Только когда он усадил ее в крошечной буфетной и мягко отнял у нее свою руку, чтобы набрать меню на автоповаре, ей пришла в голову довольно страшная мысль.

— Даав?

Он повернул голову.

— Да?

— Я… — Она пристально уставилась на свои стиснутые руки, снова и снова прослеживая взглядом сложные линии своего кольца-головоломки, и сильно закусила губу. — Ты — Целитель?

— А!

Он оставил меню и облокотился на столик, накрыв ее руки ладонью. Когда она стремительно подняла на него глаза, он ей улыбался.

— У меня высокий уровень эмпатии, — мягко проговорил он, — но я — не Целитель. — Он внимательно заглянул в ее глаза. Его взгляд оставался серьезным. — Мне пригласить к тебе Целителя, Эллиана?

Такое предложение не было неуместным — со стороны товарища. Эллиана сморгнула слезы и отвела взгляд.

— Спасибо, не нужно. Мне… мне кажется… что уже поздно. Если бы это и следовало сделать, то много лет тому назад. Я просто спросила. Мне показалось, что ты такой…

— … Настырный, — жизнерадостно сказал Даав, с улыбкой отступая от столика. — Случай печальный, но… разведчики, знаешь ли. Ты будешь с салатом суп или только булочку?

Она воззрилась на его спину, разрываясь между досадой и смехом.

— Только булочку, с твоего разрешения.

Конечно, нечего было и надеяться на то, что она получит только булочку и чашку чая: Эллиана совершенно не удивилась, когда через несколько секунд перед ней оказалась довольно большая порция салата, а к нему — сыр и хлебец.

Даав, который добавил к салату еще и суп, с аппетитом принялся за еду. Эллиана взяла в руку щипчики.

— Как ты выучила беззвучный язык?

Эллиана моргнула — и подняла глаза от своей почти опустевшей тарелки.

— Я обучаю разведчиков, — ответила она, слабо улыбнувшись. — А мысли разведчиков, как ты сам прекрасно знаешь, часто направлены на какое-нибудь озорство. Я выучила его из чувства самосохранения, просто наблюдая за ними. — Она повела плечами, отметая его восхищенный взгляд. — Когда я наконец догадалась, что мелькание пальцев на занятии представляет собой какой-то язык, то до понимания оставалось совсем немного. И этим мои познания ограничиваются.

— А сама ты не пыталась на нем разговаривать?

— О нет! — ответила она, снова переводя взгляд на тарелку и перекладывая щипчики. — Я была бы безнадежно неуклюжей, сам знаешь.

— Видев, как ты обращаешься с пультом управления — не говоря уже о том, как играешь в баули, — довольно сухо заметил Даав, — я ничего подобного не знаю. Это полезный язык, а научиться ему поразительно просто. Гораздо проще, чем земному.

— Который мне тоже необходимо освоить, — вздохнула Эллиана, сутулясь.

Ей необходимо получить лицензию первого класса, овладеть земным, приобрести иммунитет к странным обычаям, заработать начальный капитал и заручиться рекомендациями, и все это время надежно скрывать от Ран Элда свой корабль и товарищей…

— У тебя всего год? — спросил Даав.

Она вздрогнула, испугавшись того, что он настолько близко следовал за ее мыслями, но сразу же расслабилась и улыбнулась.

— Самое большее, — ответила она и снова повела плечами. — Обязательно нужно уложиться в год. Возможно, мне понадобится отказаться от семинара.

— Ох нет! Это было бы жестоко. Если Лиад предстоит тебя потерять, то по крайней мере позволь еще одному выпуску разведчиков воспользоваться твоими знаниями.

«Чрезвычайно высокий уровень эмпатии, — подумала Эллиана с новым пониманием того, что под этим подразумевается. — И его подкрепляет наблюдательность разведчика. Неудивительно, что он плохо себя чувствует в светском обществе». Она снова подняла взгляд на своего собеседника.

— Ты что-нибудь знаешь о планете под названием Пустошь?

— Да. И не знаю ничего хорошего, — прямо заявил Даав. — Если это туда ты хочешь отправиться и ради этого намерена учиться, то лучше бы тебе было остаться на Лиад.

— Некоторое время тому назад у меня была мысль… что придется направиться именно туда, — призналась она. — До «Полосы удачи». Теперь планы… изменились. Но мне было интересно.

— А! — Даав допил чай и отставил чашку в сторону. — Тебе нужен Зал Планет в Академии Разведки. Напиши заявление на имя командующего с просьбой предоставить тебе возможность там позаниматься.

Она неуверенно спросила:

— А ты считаешь…

— Твое имя в Академии ценится выше кантр, Эллиана, — сказал Даав, отодвигаясь от стола и собирая грязную посуду. — Жон уже тебе говорил.

— Да, говорил.

Она встала, собрала остатки своей трапезы и отправила их в мусоросборник и только потом повернулась к своему высокому второму пилоту.

— Да, кстати, — проговорил этот господин с невинным выражением лица, которого она уже начала опасаться, — тебе не хочется попробовать прыгнуть?

У нее екнуло сердце, а в голове начали мелькать ряды цифр.

— Но гравитация…

— Была бы серьезной проблемой, если бы мы попытались совершить настоящий прыжок. Но я предлагаю малый прыжок, или козырь контрабандиста, как его называл мой пилот-инструктор. Мы на секунду выходим из пространства, едва задеваем гиперпространство и возвращаемся. В таком режиме гравитация…

— Гравитация служит якорем и катализатором! Поняла! — прервала его Эллиана, перед мысленным взором которой проплывали яркие, безупречные числа.

Она жадно посмотрела на Даава:

— А можно…

— Давай свяжемся со станцией Разведки и получим у них разрешение. Однако — не прими это как сомнение в твоих способностях — я займу место первого пилота.

— Да, конечно, — согласилась Эллиана и почти бегом бросилась в кабину пилотов.

Станция Разведки дала им разрешение с жизнерадостным равнодушием, посоветовав «хорошо прокатиться». Даав ухмыльнулся и отключил связь. А потом он отключил и обязательный канал общей связи.

— При прыжке — никакой связи, — пробормотал он, стремительно пробегая пальцами по пульту управления. — Прошу передать управление мне.

Она перевела управление на него — и вздохнула, когда ее экраны погасли.

— Терпение, дитя, — укорил он ее.

Эллиана не успела запротестовать по поводу такого обращения, как ее экраны снова загорелись, а индикаторы пульта замигали.

— Твой пульт подключен к моему. Все ручки, которые я буду поворачивать, каждая цифра, которую я буду вводить, — все будет отражено на нем, чтобы ты могла интересоваться. Так годится?

Еще бы она не будет этим интересоваться.

— Годится, — согласилась она, жадно глядя на пульт.

Даав рассмеялся. Перед Эллианой индикаторы пульта разгорелись ярче, потускнели, снова вспыхнули ярко, замигали… Поток цифр, словно река в половодье, хлынул через экран. Навкомп держался: работал ровно, с точностью до пятого десятичного знака. Станция Разведки начала перемещаться с третьего экрана на четвертый, потом на пятый. Ее очертания вытянулись за счет ускорения корабля, а потом исчезли с седьмого экрана. Маяк предупреждения выплыл на первый экран, направился ко второму…

Корабль содрогнулся, экраны стали серыми. Навигационный компьютер запищал и отключился.

— Прыжок сделан.

Голос Даава был таким же спокойным, как всегда, но Эллиане показалось, что она различила в его мягком плетении отголоски яркой, необузданной радости.

В нижней части главного экрана красные цифры вели отсчет времени. Минута и шесть, минута и девять, минута и двенадцать… Цифры бешено неслись по экрану, данные так и мелькали… Одна минута и пятнадцать…

Навкомп снова запищал и ожил. Глаза корабля открылись, показав им уменьшившийся в размерах шар их родной планеты. Эллиана проглотила нечто прискорбно похожее на проклятие, и ее рука сама потянулась к пульту, требуя объяснений от главного компьютера. Объяснений не последовало, естественно: ее пульт был по-прежнему подключен к пульту первого пилота.

— Но…

— «Козырь контрабандиста», не забыла?

Он даже не пытался скрыть свое ликование. По-мальчишески ухмыльнувшись, он театральным жестом включил канал общей связи, впустив в корабль бормотание занятой делом вселенной.

— Но как мы… как могли…

Она резко замолчала, осознав, что даже не может точно сказать, где они находятся — только то, что они вне диапазона портовой диспетчерской, вне диапазона станции Разведки, за маяком…

— Ах, гиперпространство! — весело воскликнул Даав. — Мы не проходим насквозь, мы проходим между. Гравитация дает отличное ускорение, хотя и короткое.

Она возмущенно посмотрела на него. Теперь, когда уже было слишком поздно, в ней проснулась подозрительность.

— Где мы? — угрожающе вопросила она.

— Ах, мои отвратительные манеры!

Его руки снова легли на пульт, передавая управление ей. Она моргнула, поспешно приняла управление, прочла цифры — и поняла, что ничего из них не почерпнула. Она раздраженно включила главный компьютер, вызывая внесенную в его память данные о курсе…

— Боюсь, что этого там нет, — извиняющимся тоном проговорил Даав. — Это все моя неуклюжесть!

— Ты стер запись в компьютере?

Она уставилась на него с нескрываемым недоверием, вспоминая при этом, как его пальцы плясали по пульту. Так стремительно, так… уверенно.

Он печально вздохнул:

— Увы!

— Еще один урок, мастер-пилот?

— Ты же сама, — напомнил он ей, — говорила о необходимости ускоренного обучения. Только подумай, Эллиана, насколько большие возможности для практического применения твоих знаний дает эта ситуация!

— Да неужели?

— О, просто потрясающие! — заверил он, не реагируя на ее иронию. — Да ведь когда ты выяснишь, где именно мы находимся, рассчитаешь маршрут возвращения и доставишь нас домой, ты уже будешь на полпути к тому, чтобы получить подтверждение своей лицензии!

Она воззрилась на него, и ее подозрительность сменилась страхом — или, может быть, предвкушением.

— Я должна доставить нас домой? Без помощи?

Даав демонстративно скрести руки на груди.

— Ну, ты ведь не думаешь, что это я поведу корабль обратно, правда? Я свое дело сделал. Я привез нас сюда.

Он закрыл глаза. Эллиана перевела дух.

— Ты просто…

Ей не хватило слов.

— … невыносим! — услужливо подсказал Даав, не потрудившись открыть глаза.

Она протяжно выдохнула: это мог быть вздох возмущения или смешок. А потом она резко развернула кресло, включила пульт и начала выяснять, где же все-таки они находятся.

 

Глава двадцатая

— Ваша милость проявили необычайную любезность, дав себе труд встретиться со мной в такой час.

Рыжеволосый человек низко поклонился.

Ран Элд высокомерно наклонил голову и сел первым, как и полагалось человеку с его положением. Рыжеволосый мужчина сел напротив него.

— Вина, ваша милость?

— Благодарю вас, — отозвался Ран Элд.

Когда ему была налита рюмка Канарского, он взял ее, пригубил — и вздохнул.

Ран Элд любил все первоклассное: первоклассное вино, первоклассные драгоценности, первоклассных приятелей. Мужчина, сидевший напротив него, принадлежал к этой последней группе… по крайней мере до недавнего времени. Надо признать, что в последнее время Сан бел-Фазин стал смертельно скучен.

— Надеюсь, ваша милость наслаждается своим привычным превосходным здоровьем?

Ран Элд снова наклонил голову.

— Я в полном здравии.

— И очаровательные сестры вашей милости тоже здоровы? Рыжеволосый мужчина ни разу не встречался с сестрами Ран Элда, но с самого начала счел необходимым считать их очаровательными.

— Мои сестры здоровы, — признал Ран Элд и позволил себе еще один глоток вина.

— А ваша почтенная матушка, Делм… Она, конечно же, находится в полном здравии?

— Моя мать процветает, благодарю вас.

— Превосходно, превосходно! Тогда у меня не будет проблем встретиться с ней по моему небольшому вопросу.

Ран Элд застыл, не донеся рюмки до рта.

— Прошу прощения?

Бел-Фазин плавно развел руками.

— Ну, по поводу такой мелочи, как двадцать кантр, которые я ссудил вашей милости в прошлую релюмму. Вы ведь об этом помните?

— Двадцать кантр? — Ран Элд одарил рыжеволосого своим самым ледяным взглядом. — Вы, конечно же, ошиблись. Размер моего долга — четыре кантры.

— Четыре кантры были первоначальной ссудой, — хладнокровно согласился Сан бел-Фазин. — Плюс двадцать процентов за двенадцатидневку, плюс штрафы.

— Штрафы? Какие штрафы?

— Стопроцентная надбавка в конце каждой двенадцатидневки, прошедшей без оплаты, — моментально среагировал бел-Фазин и ответил на возмущенный взгляд Ран Элда таким угрожающе холодным взглядом, что наделм содрогнулся. — Ваша милость подписали соглашение.

Он его действительно подписал — и квартальная доля Эллианы предназначалась на уплату именно этого долга чести. И Ран Элд снова с бешенством вспомнил, что по Слову Делма он вынужден был передать эту сумму Эллиане. А другого способа получить из жалких средств Дома четыре кантры ему найти не удалось…

— Когда мне было бы удобно посетить вашего Делма? — вежливо осведомился бел-Фазин.

Ран Элд вернул на стол свою рюмку: от вкуса Канарского его вдруг затошнило. Двадцать кантр! Боги…

— Вам совершенно не обязательно наносить визит Главе Мицела, дружище бел-Фазин.

— Увы, ваша милость: это совершенно обязательно. Если только…

Ран Элд поднял голову. Надежда заставила болезненно сжаться его сердце и легкие.

— Возможно, ваша милость сочтет возможным поставить перед своим Делмом другой вопрос?

— Какой именно?

Бел-Фазин с улыбкой пригубил вино. Ран Элд заскрипел зубами и позволил молчанию затянуться, хотя это было мукой для его напряженных нервов.

— Насколько мне известно, Мицелу принадлежит некое… кожевенное предприятие?

«Кожевенная мануфактура Судди» была самым доходным из трех предприятий, которыми владел Клан Мицел. К сожалению, это предприятие клана было и самым старым и остро нуждалось в модернизации.

Ран Элд наклонил голову.

— Это так.

— А! Тогда, возможно, вы смогли бы… убедить своего Делма в… целесообразности… введения в дело нового партнера.

«Судди» было свободной собственностью. Ран Элд подумал, что его Делм ни в коем случае не согласится… Он поймал на себе холодный взгляд Сана бел-Фазина и судорожно вздохнул.

«Двадцать кантр с двадцатью процентами и стопроцентным штрафом каждую…»

— Я переговорю с Главой Клана, — по-официальному сухо ответил Ран Элд рыжеволосому мужчине.

Он взял рюмку и одним глотком допил ее содержимое.

Они оказались в центральной части порта, между Виртуальной аркадой и Зоологическим музеем. Уже наступил вечер, и тротуары были заполнены спешащими незнакомцами. В основном это были лиадийцы, но встречались и земляне: шумные группы высокорослых друзей. Эллиана с Даавом держались за руки, чтобы в толкотне не потерять друг друга.

Задача, которую он поставил перед ней в космосе, действительно оказалась богата возможностями. В конце концов Эллиане удалось справиться с проблемой, и ее наградой стала не только негромкая похвала ее инструктора, но и радостное тепло, рожденное гордостью за свои успехи. Они оказались в центральной части порта, потому что позволили себе отпраздновать происшедшее.

Для Эллианы, которая во всей Солсинтре знала только причал парома, вокзал монорельсовой дороги и улицу Механиков у дверей «Бинджали», центральная часть порта оказалась настоящим чудом. Она глазела на витрины магазинов, изумлялась пьескам, разыгрываемым на углах улиц, и вглядывалась в прохожих. Звуки десятка разных языков пьянили ее, словно вино.

— Пришли.

Даав потянул ее за руку, прокладывая дорогу наискось от края тротуара к магазинам. Эллиана вынуждена была идти за ним, надеясь, что он доставит ее в надежную гавань. На пороге лавки она остановилась: нос сообщил ей о присутствии экзотических пряностей, горячего хлеба и других прелестей жизни.

— Снова еда? — воскликнула она, пытаясь утянуть его за руку назад.

— Еда! — Его глаза сверкали, словно черные бриллианты, освещенные изнутри радостью. — Ты меня обижаешь, пилот, клянусь в этом! Как будто я привел бы тебя сюда ради какой-то еды!

Как легко было смеяться! Смеясь, она позволила Дааву заташить ее внутрь помещения и встала вместе с ним в длинную очередь, пока они не добрались до прилавка.

Даав приветствовал седовласого продавца широкой улыбкой.

— Будь любезен, нам печчи, старина, — и кувшин твоего лучшего! Эта моя приятельница еще никогда не пробовала твое коронное.

Продавец ухмыльнулся и пощелкал клавишами, передавая заказ на кухню; при этом Эллиана не заметила никакого обмена деньгами.

— Приятного аппетита! — пожелал он на ломаном лиадийском, помахал широкой ладонью и, подмигнув Эллиане, повернулся к следующему покупателю.

— Но он же… — начала было Эллиана, но Даав уже повел ее по людному помещению к столику у дальней стены.

— Паол Гойемон, — сказал Даав. Он уселся на скамью справа от нее и выгнул бровь. — Он вызывает у тебя отвращение?

— Нисколько. Просто я не знала, что земляне торгуют в порту.

— Кантры — это кантры, кто бы их ни зарабатывал — и кто бы ни тратил. — Он ухмыльнулся. — Этот экономический принцип немало способствует тому, что я не теряю веры в человечество. Она рассмеялась, но почти сразу же замолчала и искоса посмотрела на него.

— Это очень тяжело — оказаться привязанным к планете?

По его лицу промелькнула какая-то тень, задержавшаяся в его глазах.

— Это, — медленно проговорил он, — довольно тяжело. Дело в подготовке, знаешь ли. Когда нас переделывают так, чтобы мы были годны для вселенной, нас делают негодными для Лиад. — Он невесело улыбнулся. — К этому прибавляется и то, что светское общество считает разведчиков странными и относится к нам со смешанным чувством страха и неприязни. Они говорят «взгляд разведчика», словно это какое-то волшебство, а не просто умение видеть то, что перед тобой находится.

Она нахмурилась, пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль…

— Но вот Клонак зачем-то отрастил на лице волосы. Как землянин. У лиадийцев не бывает растительности на лице. Нельзя же ожидать, чтобы те, кто никогда не покидал Лиад…

— Лиадийцы, — прервал ее Даав, — рискуют оказаться в проигрыше из-за самодовольства. Они считают себя вершиной цивилизации и презирают все, что не записано в Кодексе. Кодекс — это, конечно, хорошо, но уважение к отличиям не названо достоинством. Если…

Он замолчал на полуслове, коротко хохотнул и поднял руку в жесте извинения.

— Ну вот. Обещаю, что больше тирад не будет.

Не успела она заверить его, что ему еще очень далеко до нравоучений Ран Элда, не говоря уже о тирадах, как им принесли печчу и кувшин.

Печча оказалась круглой плоской лепешкой с острым красным соусом, овощами и сыром. Все это запекалось до тех пор, пока соус и сыр не начали пузыриться, — и было подано на горячем камне. Тесто было разрезано на шесть толстых кусков. Оказалось, что положено отделять кусок от круга и, держа предательский сегмент в пальцах, пытаться есть.

Эллиана пыталась подражать Дааву: сначала неуверенно, но с каждым следующим укусом все более ловко. Блюдо оказалось ароматным, таким острым, что слезы на глаза наворачивались, — и поразительно вкусным. Вино — сладкое, красное и ледяное, с плавающими дольками цитрусовых — охлаждало язык и усиливало аппетит.

— Просто чудесно! — заявила Эллиана, отделяя второй кусок.

Даав улыбнулся и поднял свой стакан в молчаливом приветствии.

Слишком быстро лепешка закончилась. Они еще немного посидели за вином, удобно привалившись спинами к стене, наблюдая за тем, как приходят и уходят посетители.

— А как получилось, что у Клонака — усы? — лениво поинтересовалась Эллиана.

— У нас у всех есть свои сувениры. — Голос Даава звучал не менее лениво. Он поднял руку и потрогал свою серьгу. — Историю о том, как Клонак получил свои усы — увы! — нельзя рассказывать в ближайшие сорок лет: приказ командующего Разведки. Могу только сказать тебе, что ему очень нужно было поговорить с человеком, который отказывался вести переговоры «с безусым мальчишкой». Поэтому Клонак испросил позволения у руководителя своей группы, после чего воспользовался автоврачом, выйдя из капсулы в том виде, в каком ты сегодня его видишь.

Он немного помолчал, обдумывая сказанное.

— Немного более ненормальным, — добавил он спустя какое-то время, делая глоток вина. — Мне все-таки кажется, что время его слегка обтесало.

— А тебя? — тихо спросила Эллиана.

Даав посмотрел на нее, иронично выгнув бровь.

— О, я всегда был именно таким ненормальным, каким ты видишь меня сегодня.

Она рассмеялась и задвигала головой в земном отрицании, которому он ее научил.

— Я ведь говорила о твоей серьге, — сказала она. — Это ведь тоже… сувенир?

— Да, безусловно.

Он снова прикоснулся к проволоке, и его улыбка стала немного кривой.

— Она свидетельствует о том, что я занимаю место сына в шатре матриарха Племени Ман, чье имя на нашем языке звучит как «Дожди-в-Пустыне», хотя мне кажется, что «Скалоцвет» было бы более удачным переводом.

Он замолчал и отпил немного вина, а потом поднял руку и ухватился за свои стянутые в хвост волосы.

— Это свидетельствует о том, что я не женат.

Эллиана чуть поменяла позу, чтобы заглянуть в черные глаза, внезапно затуманившиеся воспоминаниями.

— А когда ты женишься? — спросила она.

Ей хотелось, чтобы вопрос прозвучал весело, но, как ей послышалось, он оказался совершенно серьезным.

Даав улыбнулся — как ей показалось, чуть тоскливо.

— Женатый охотник, разумеется, коротко стрижет волосы. И он надевает вторую серьгу, которая указывает шатер его жены. Но пока мужчина не был избран из числа тех, кто стоит вокруг свадебного огня, и не вошел в шатер своей жены, волосы положено носить так.

— Свадебный огонь… — Эллиана вздохнула и наконец пригубила вино. — А ты… Нет, ты сказал, что не женат.

— Скалоцвет планировала, что я встану к огню во время следующего сбора племен, — проговорил он очень тихо. — Моя команда вернулась за мной раньше.

Она снова заглянула ему в лицо.

— Тебе… жаль? — робко спросила она: ей показалось, что в его ярких глазах появилась тень печали.

— Жаль? — Он повел плечами. — Я был бы неподходящим избранником для женщины Племени Ман. Низкий, щуплый и не очень хорошо… владеющий копьем. Выбрать такого в качестве кормильца в новый шатер, где скорее всего вскоре появятся дети…

Он по-земному покачал головой, допил свое вино — и снова широко ей улыбнулся.

— Но как знать? Меня могла бы избрать женщина из давно раскинутого шатра, достаточно обеспеченная для того, чтобы делать все, что ей заблагорассудится, — и тогда я мог бы жить в холе и неге!

Его улыбка была заразительной. Эллиана улыбнулась в ответ — и подумала, что никогда еще не чувствовала себя такой счастливой.

— Пойдем дальше? — спросил Даав, и Эллиана, не колеблясь, вложила свою руку в его и разрешила ему снова вести ее в суматошный, пьянящий, волшебный вечер.

Виртуальная Аркада была полна тел и света, находившихся в движении, и шума, который был то просто громким, то просто оглушительным.

Эллиана и Даав шли сквозь шум, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть, как играют в разные игры. Даав обратил внимание на то, что Эллиану больше всего интересуют самые сложные азартные игры, и они углубились в Аркаду. Она начала останавливаться на довольно долгое время — и ее губы беззвучно двигались, словно формулируя условия задачи.

Другой мог бы обидеться на столь явное невнимание. Однако Даав не торопил и не подгонял ее: почему-то ему нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица и глаз, когда она что-то обдумывает. При этом он продолжал крепко держать ее за руку: ему казалось, что она настолько заворожена, что может куда-нибудь забрести и потеряться. А еще он старался идти так, чтобы его тело защищало ее от напора толпы.

То двигаясь, то останавливаясь, они добрались до игры «От пилота до принца». Эллиана стала смотреть, как компьютер воспроизводит запись космического сражения поистине эпохальных масштабов. Затем битва сменилась аварийной стыковкой, которая перешла в торговые переговоры, которые…

Даав улыбнулся тому, насколько внимательно она следит за игрой. Аттракцион пользовался популярностью у завсегдатаев и старожилов порта и обычно привлекал немало играющих. Но сегодня вечером он пустовал.

Не совсем пустовал, уточнил он про себя, когда в тенях дальнего угла возникли две фигуры, которые направились к ним. Парень и девица, еще подростки. Они были одеты в одинаковые костюмы, представлявшие собой пародию на настоящую космокожу, а лица у обоих были жесткими и голодными — отчаянными.

Даав крепче сжал руку Эллианы, собираясь увести ее дальше, но прежде чем он успел это сделать, паренек поднял руку, а девица предложила:

— Желаете сыграть партию, господа? Сед Рик и я готовы заплатить за нее, если вы хотите играть ради чего-то более весомого, чем просто развлечение.

Эллиана нахмурилась.

— Вы хотите сказать — сыграть на деньги? — вопросила она с непритворной суровостью. — Это было бы очень легкомысленно с вашей стороны, сударыня.

Девчушка улыбнулась жестко.

— О, леди находит риск слишком высоким! Тогда давайте сыграем втроем с вашим спутником. Судя по его виду, он не боится…

— Постойте, — сказала Эллиана, ища взглядом двенадцатисторонний кубик на колесике, который оповещал о законном приеме ставок. — Эта игра не окупается, — серьезно сообщила она девице. — Вы рисковали бы своими средствами, играя с незнакомыми людьми. Это не кажется мне честным.

На этот раз рассмеялся паренек — Сед Рик.

— А что вообще честно, сударыня? Мы все рискуем деньгами при каждой покупке. Мы готовы заплатить за игру — по дексу за игрока, — если вам хочется проверить, какой из вас может получиться пилот.

Эллиана посмотрела через плечо паренька на эпизод, который показывал компьютер: пробитый корабль метался по экрану, пока ракетный залп не заставил его врезаться в оказавшийся поблизости астероид.

— Вы потеряете деньги, — уверенно сообщила она.

Паренек дернул плечом.

— Возможно, — отозвалась девица. — Но мы рисковать не боимся.

Эллиана помедлила, ее пальцы сжались на руке Даава — ему уже показалось, что она сейчас повернется и уйдет…

Ее глаза снова вернулись к экрану, а потом скользнули по записанным рядом правилам игры.

— Мы можем выиграть, — пробормотала она, возможно, говоря сама с собой.

— Правда? — спросил Даав так же тихо, продолжая одним глазом наблюдать за подростками.

Они оба буквально источали зудящее напряжение. От силы их отчаяния у Даава заломило скулы.

Подростки держались так, словно им знакомы были родство и клан — они не были обычными портовыми крысами. Хотя их движения были подпорчены страхом, но в них проглядывала уверенность и ловкость, говорившие о потенциале пилотов… Если, конечно, они смогут удержаться в относительно спокойных районах порта и не окажутся в борделе на самом дне.

— Даав? — тихо проговорила Эллиана, и он заглянул в ее потемневшие зеленые глаза. — Объясни мне, что тут не так? — прошептала она.

— Не так…

Он снова бросил взгляд на подростков: голодных, испуганных — и слишком гордых, чтобы просить о помощи. Они слишком молоды, чтобы находиться здесь, зазывая незнакомцев на игру по два декса… Он резко вздохнул и адресовал Эллиане улыбку.

— Думаю, нам следует сыграть, — тихо сказал он, — раз эти двое юных господ так вежливо нас пригласили.

Она медлила, глядя ему в глаза. По ее лицу он увидел, когда она приняла решение, — а потом она отвернулась, запуская руку в карман. К подросткам полетели две сверкающие монеты.

— Идет, — заявила она с учительской строгостью. — Мы берем торговый корабль.

Их противники радостно вздрогнули, проявив прискорбную несдержанность.

— После вас, пилот, — сказал Даав, направляясь к их местам.

 

Глава двадцать первая

Положение не было полностью безнадежным, но оно было далеко не хорошим. У них осталось мало топлива, поскольку они предпочли спасаться бегством от последнего нападения, не рискнув противопоставить легкое вооружение торгового корабля превосходящей огневой мощи пиратов.

Пираты, конечно, начали преследование и теперь находились у самой станции, ожидая приближения злополучного торговца.

Эллиана отвергла предложение Даава, заключавшееся в том, чтобы дозаправиться и, обогнув планету, атаковать пиратов:

— А если они предпочтут не простое орбитальное вращение, а выберут точку Лагранжа? Тогда у них будет преимущество, а мы окажемся на невыгодной орбите.

Ее предложение сбросить все грузовые капсулы, кроме одной, ради того, чтобы везти дорогой груз и иметь максимальную скорость, было не лишено достоинств, хотя и сильно зависело от способностей пилота, которому предстояло уйти от пиратов и первым сделать прыжок. Тем временем чем дольше они оставались у станции, тем больше очков теряли.

Даав инстинктивно посмотрел на один из приборов, проверяя состояние корабля. Пульт управления был настоящим, а окружавшие их изображения — совершенно достоверными. Обрывки станционных переговоров, которые доносились из комма, были явно позаимствованы из реальных записей.

Конечно, начальник станции чересчур вежливо обращался к кораблю, который прилетел, преследуемый пиратами и обломками, но, как с иронией подумал Даав, даже лучшие игры имеют какие-то недостатки. Он вздохнул и снова сосредоточил внимание на индикаторе груза.

— А что, если мы сбросим пять капсул? — тихо предложил он. — Мы обменяем груз с известным пунктом назначения на такой груз, о котором пираты не подозревают.

— Это повысит наши шансы добраться до точки прыжка, — согласилась Эллиана, и ее пальцы стремительно пронеслись по пульту. — Карадор, — заявила она, повторив вслух его мысль, словно они были давними напарниками. — Нам придется вести их на хвосте до самого прыжка. Если время будет нам благоприятствовать и если мы купим весь зарегистрированный гринабль, то получим прибыль.

— Согласен. А как насчет синтрыбы? Таблица говорит, что она имеет большую ценность, а на Карадоре ее мало.

— Она плохо переносит большие ускорения. Чтобы получить нужную сумму, нам нужно восемьдесят девять процентов выживаемости, а мы можем столкнуться… — Она секунду помолчала. — Шесть g не являются полностью недостижимыми…

«Не являются полностью недостижимыми», — подумал Даав, ощущая прилив смеха и уважения. Эллиана Кэйлон предъявляла высокие требования к своему кораблю — и себе самой.

— Ладно, — согласился он, глядя, как ее пальцы работают с клавиатурой, чтобы проверить ответ, к которому она уже пришла с помощью мысленных расчетов, — загружаем гринабль. Но я хочу купить груз сорок семь: он записан как спекулятивный. Он нас не слишком задержит, а стоит мало.

— Неиспользованный материал топографической разведки Лозиара? Но…

— Поверь мне, — пробормотал он, и ее пальцы заплясали по клавишам, подтверждая покупку.

Тем временем она уже называла цифры орбиты и удаления, которые он должен был проверить.

Даав почувствовал себя лучше, хотя полет все равно оставался рискованным. Создатель игры обладал удивительной склонностью к мелочам, и если судьба была к ним благосклонна, то он только что купил пятнадцать тысяч земных тонн геодезических вешек. Плотность груза в этой капсуле была чрезвычайно близка к той, которую сохранила его память, столь прискорбно склонная запасать всякое барахло…

Корабль приближался к готовности. Даав запросил данные по топливу, мысленно прикидывая время и возможные траектории, словно они действительно собирались в полет.

— Они будут вести обстрел с намерением нас захватить, Даав? — спросила Эллиана совершенно серьезно.

— Или хотя бы захватить наш груз. Но скорее всего и нас, поскольку за это они получают дополнительные очки.

— Да. Я задействую дальнобойное оружие, как только мы выйдем из шлюза, и включу метеоритную защиту на полную мощность…

Ее лицо было напряженным, полностью захваченным поддельной реальностью игры. Даав выгнул бровь.

— Станция будет вопить. Не говоря уже о штрафе.

— Только если мы вернемся, — ответила она, и Даав чуть не расхохотался от восторга.

Она говорила так смело, словно каждое утро нарушала по дюжине правил. А он сам — кто он, если не внук пирата?

Отстыковка завершилась. Корабль вывалился из дока, и Эллиана включила вооружение и щиты.

В реальном мире включение вооружения в такой близости от станции стоило бы пилоту лицензии. В этом мире станция, как он и предсказал, завопила, хотя и не с такой интенсивностью, как сделал бы любой начальник станции из тех, с которыми был знаком Даав.

— Нас заметили, — сказал Даав, как только корабль пиратов показался из-за края ближайшей луны. — Я беру на себя пушки, а ты веди корабль.

Виртуальный корабль содрогнулся, и ускорение вжало Даава в кресло, которое откинулось назад, имитируя реальное движение. Он наблюдал за тем, как сходится перекрестие прицела, и его рука потянулась к гашетке…

— «Галантерейный товар», вы будете оштрафованы, если немедленно не отключите вооружение! Вы предупреждены — отключите оружие…

Модель начальника станции продолжала блеять свои предупреждения.

— Ловушка! — вскрикнула Эллиана. — Они передают все наши действия пиратам!

— Ха! Так вот почему детишки решили, что исход игры предопределен в их пользу.

Его рука стремительно ударила по гашетке. Виртуальные ракеты промчались по виртуальному пространству, направляясь к стремительно отступающим пиратам.

Взрыв осветил его экран вспышкой пламени. Он вызвал протестующий вой у начальника станции и грубые проклятия пиратов, которые мгновенно открыли ответный огонь.

Даав решил, что это было бы пустой тратой энергии, и оставил свои собственные небогатые запасы в резерве: «Галантерейный товар» все еще оставался в тени станции и был закрыт ее щитами.

Это положение изменилось, как только Эллиана с огромным ускорением направила корабль по крутой траектории к месту, откуда возможно было совершить прыжок. Даже в условиях игры им понадобится все их везение, чтобы достичь цели с нужным счетом.

Даав внимательно следил за своими приборами, заметил, как пиратский корабль лениво плывет вперед…

— Они наметили ошибочную точку прыжка, — тихо проговорил он. — Они считают, что мы улетаем с грузом фледжетов на борту, который предназначался Земле.

Эллиана вздохнула.

— Я о них сожалею… но уравнения не сходились. Четыреста процентов прибыли и триста процентов погибших…

Она вдруг прищурилась.

— Ускорение у них стало не таким большим, как раньше, Даав.

Он посмотрел на экраны и прикоснулся к рукоятке, увеличивающей разрешение.

— Понесли урон, бедные детки: летят на восьми двигателях вместо десяти. Однако они встали на курс перехвата. Так что ты получишь погоню на хвосте, о которой мечтала.

— Я не мечтала о… Ой, нет!

Прозвучавшая в ее голосе боль изумила Даава. Он резко поднял голову и прочел на ее лице неподдельное страдание.

— Эллиана! В чем дело?

— Я… — Она устремила на него широко открытые, потрясенные глаза. — Я… сделала просчет. Запасы топлива на пиратском корабле… у них есть преимущество! Я забыла… забыла! Они догонят нас раньше, чем мы успеем сделать прыжок.

Даав моргнул, вспомнив о запасах, которые пираты получили за счет добычи в самом начале игры. Краем глаза он уловил какое-то движение, повернулся, чтобы проследить его, — и увидел, как от пиратского корабля отделяются шесть ракет.

— Сделай пересчет, — сказал он, механически выпуская перехватчики и ударяя ладонью по сплошной панели там, где на реальном корабле стояла бы кнопка защитного луча, — с учетом потери большей части не-гринабля.

Экран вспыхнул: перехватчики Даава вывели из строя одну ракету. Спустя полсекунды то же произошло со второй.

— Эллиана? — серьезно окликнул он ее, снова бросая взгляд в ее сторону.

— Да. Я забыла, что ты разведчик. Это был сложный перехват…

Она замолчала, одновременно управляя кораблем и делая новые расчеты, а потом встряхнулась.

— Мы можем выиграть, но перевес невелик: один процент, максимум полтора. В зависимости от того, когда и как мы потеряем эту капсулу.

Ее голос звучал мрачно.

— Тогда сдаемся? — тихо спросил Даав.

Одну секунду она колебалась — или, возможно, эта внутренняя борьба была лишь плодом его собственной фантазии. Ее широко распахнутые зеленые глаза устремились на него.

— Нет.

— Отлично, — сказал он, позволив ей увидеть, что он гордится ею, а потом снова сосредоточился на своем пульте.

Игра была напряженной: большая энерговооруженность и масса пиратского корабля дали себя почувствовать. Однако картина атаки изменилась. Целью пиратов стало уничтожение. Никаких пилотских ухищрений, приносящих дополнительные очки, никакого захвата пленных. Только уничтожение.

— Даав, у нас до прыжка осталось сто семьдесят шесть секунд. Они догонят нас через сто сорок.

— Ясно. Когда им до нас останется тридцать секунд, сбрось груз сорок семь. Это даст нам…

— Дополнительное ускорение будет полезно, но они все равно догонят нас через четырнадцать секунд…

— Но мы же начнем бросать в них вещи. Им придется уворачиваться.

— Это случайный фактор. Я не могу ввести его в расчет.

— Но не сдаемся! — с жаром заявил Даав.

— Не сдаемся.

После этого они оба замолчали, наблюдая каждый за своими экранами. Даав отразил еще несколько ракетных атак. Теперь пираты уже осторожнее расходовали свое оружие — и Даав тоже. По его расчетам, у них осталось тринадцать ракет, а у него — три…

— Начинаю отсчет, — хладнокровно объявила Эллиана, — от пяти. Пять, четыре, три, два, один…

Корабль дернулся: капсула отделилась, громадой проплыв по имитационному экрану. Она закувыркалась позади корабля, прямо по ходу приближающихся пиратов.

Даав досчитал до трех и выпустил свои последние ракеты.

— О! — сказала Эллиана. — Мы потеряли еще немного массы. Но я все же не думаю… Даав, не та траектория. Ты попадешь…

Две ракеты прошли по краю кувыркающейся капсулы, увернулись от нее и полетели к пиратскому кораблю, который начал маневр уклонения. Ракеты последовали за ним, и пираты выпустили четыре перехватчика.

Третья ракета Даава ударила прямо в центр грузовой капсулы. Вспышка взрыва стала увеличиваться, разгораться, расширилась еще больше, превращаясь в сверкающее всеми цветами радуги облако.

Прозвучал предупреждающий сигнал прыжка: двенадцать секунд.

— Что это было? — воскликнула Эллиана.

— Секунду. Они выпустят свои последние… Да. Маневр уклонения, будь добра.

Сквозь яркое облако прорвались две ракеты, хотя только одна летела на них. Эллиана включила маневровый двигатель, закрутила корабль, добавила ускорение — и ускоряла корабль до тех пор, пока не зажегся красный сигнал предупреждения.

За мгновение до того, как виртуальный корабль вошел в гиперпространство, они увидели, как позади них имитация взрыва гаснет, растворяясь в зеленой пустоте.

Эллиана издала крик торжества.

Мостик растаял, сеть безопасности отключилась. Даав встал, осмотрелся — и вздохнул.

Пираты исчезли.

— Сюда, Сед Рик! — прошипела Йолан, ощупью пробираясь в густой темноте подсобного коридора впереди него.

Ну вот! Ее вытянутая рука нашла пустоту, означавшую перекресток. Еще несколько минут этой душной темноты, и они оставят позади Виртуальную Аркаду и наверняка разозлившихся лохов, которых они бросили за игрой «От пилота до принца».

Йолан вздохнула. Она терпеть не могла подсобные коридоры: от жаркой темноты у нее начинались кошмары, призывавшие привидений и домовых из детских сказок. Конечно, никакой нежити не существует. Она прекрасно это знает. В действительности есть гораздо более страшные вещи, чем какие-то чудовища. Например, полисмены. А еще — охрана порта. Не говоря уже о разозленных лохах, добившихся победы в игре, которую не имели никакого права выигрывать, и при этом оставшихся без выигрыша.

— Пришли! — хрипло сказал Сед Рик ей на ухо.

— Точно. Держись рядом.

Она нашла его руку, ухватилась за нее — чтобы вести его, яростно сказала она себе — и начала пробираться к коридору, уходящему вбок.

Она медленно продвигалась вперед, вытянув перед собой свободную руку и прикасаясь пальцами к стене. Стена кончилась, ее пальцы скользнули по пустоте…

Что-то схватило ее за руку!

Йолан завопила.

— Ну-ну! — весело проговорил мужской голос. — Что за шум!

Щелкнул выключатель, и Йолан заморгала, подавившись криком.

Перед ними стояли те самые лохи, которых они с Сед Риком только что лишили законного выигрыша. Мужчина с резкими лисоподобными чертами и в поношенном кожаном костюме казался невыносимо развеселившимся, но его рука, переместившаяся на локоть Йолан, была неожиданно сильной.

Светловолосая женщина держала переносной фонарь, и она казалась злой: в ярком свете ее зеленые глаза светились, как у кошки.

— К какому клану вы принадлежите? — спросила она, когда Сед Рик встал рядом с Йолан.

Йолан передернула плечами.

— Мы принадлежим сами себе.

— Вы — бесклановики? — вопросила женщина, бросая взгляд на своего высокого друга.

— И получаем больше прибыли, чем любой клан! — заявил Сед Рик.

— Облапошиваете туристов на два декса за партию? — лениво протянул мужчина. В его темных глазах отразилось уже отнюдь не веселье — и это испугало Йолан еще сильнее. — И убегаете, когда приходит время платить?

— У нас обычно ставки больше! — возразил Сед Рик, а Йолан огрызнулась:

— Мы редко проигрываем!

— Ха! — Мужчина обвел их обоих взглядом, повел плечами и посмотрел на свою напарницу. — Ну, пилот? Ты хотела их поймать.

— Если вам нужны ваши четыре декса, — сказал Сед Рик со спокойствием, которое, как прекрасно понимала Йолан, было напускным, — мы вам сейчас заплатим.

— После того, как мы вас догнали и вытрясли их из вас! — саркастически отозвалась светловолосая. — Как мило! — Ее яркие глаза переместились с лица Йолан на Сед Рика. — Вы действительно бесклановики?

— Да! — отрезала Йолан и почувствовала, как мужчина крепче сжал ее локоть.

— Вежливость к пилоту, бесклановики, — мягко сказал он, и Йолан судорожно сглотнула, холодея всем телом.

— Тогда где вы живете? — вопросила бледноволосая женщина-пилот.

Йолан стиснула зубы.

— Полагаю, они ночевали в ночлежке, — сказал лисолицый. — А еще полагаю, что сегодня у них кончилось оплаченное время, и те деньги, которые они украли у тебя, пилот, предназначались на оплату ночлега.

Он говорил так, словно ему было скучно.

— Это правда? — спросила женщина. Ей ответил Сед Рик:

— Правда.

Он пытался говорить так же скучливо, как и мужчина, но у него это плохо получилось.

Наступившая пауза затянулась. Йолан напряглась, готовясь вырваться из хватки мужчины, но замерла, когда он выгнул бровь.

— Что вы будете делать, если мы вас отпустим? — негромко спросила женщина.

Йолан опустила глаза. «Сегодня нам придется идти в порт», — безнадежно подумала она, стискивая зубы. Им будет негде спать и нечего есть — если удача им не улыбнется. Конечно, они всегда могут направиться на юг, перейти границу Нижнего порта. Там возможно что-нибудь получить. Но в Нижнем порту опасно…

— Нижний порт, наверное, бесклановики? — Мужчине удалось каким-то образом говорить еще более равнодушно, чем раньше. Он посмотрел на Сед Рика. — Вы намерены продать свою леди первому покупателю или собираетесь продать себя и оставить ее без напарника?

Сед Рик скрипнул зубами.

— Нам необязательно переходить границу.

— Правда? Ну, вы свободны принимать любые решения, поскольку вас не сдерживают рамки клана — и, судя по всему, чести тоже.

Он произнес это небрежно, но его пальцы на локте Йолан ни на секунду не разжимались. Пилот чуть повернулась.

— Вы готовы играть честно? — вопросила она. В свете фонаря ее широко открытые глаза казались глазами полудикого существа. — Или вы — трусы и воры?

— Мы будем играть! — зарычала Йолан, а Сед Рик спросил:

— А что за игра?

— Возьмите четыре декса и оплатите ночлег, — резко проговорила пилот. — Завтра на рассвете явитесь к мастеру дэа-Корту в ремонтной мастерской «Бинджали» на улице Механиков в Верхнем порту. Скажите ему: Эллиана Кэйлон подумала, что вы можете быть полезны. А еще вы скажете, чтобы он вычел четыре декса из той платы, которую он сочтет нужным вам назначить, и отложил их, чтобы заплатить долг чести. — Она устремила на них суровый взгляд. — Не раздумали играть?

Йолан колебалась, пытаясь найти подвох, но Сед Рик отозвался:

— Не раздумали.

— Хорошо.

Пилот отступила назад, прикручивая фонарь. Ее спутник выпустил локоть Йолан и тоже отошел назад, открывая дорогу к выходному люку.

— И это все? — вопросил Сед Рик. — Это — вся игра?

— Еще кое-что, — сказал мужчина, беря пилота за руку и с мимолетной улыбкой глядя в ее худое лицо. — На улице Насмешки есть закусочная под названием «У Варла». Знаете такую?

— Да, — ответила Йолан.

— Зайдите туда и закажите себе еду: высококачественные белки и сытные углеводы, учтите! Скажите девушке за прилавком, чтобы записала на счет Даава.

— Но почему? — воскликнула Йолан.

Она с ужасом почувствовала, что вот-вот расплачется, хотя не плакала уже… уже… Сед Рик сжал ей плечо. Она закусила губу и заморгала.

— А почему нет? — отозвался мужчина, и на его лисьем лице снова отразилось веселье.

— Проработайте хотя бы достаточно долго, чтобы заплатить свои долги, — сказала женщина. — Если у вас нет Делма, на которого можно положиться, то насколько же бережнее вам следует относиться к собственному меланти!

Йолан уставилась на нее, разрываясь между желанием расхохотаться и броситься на ее худую шею и заплакать.

В конце концов она не сделала ни того, ни другого: просто взяла Сед Рика за руку и серьезно наклонила голову.— Доброго вам вечера, господа.

— Доброго вечера, — ответил мужчина.

— Берегите себя, — проговорила женщина.

Они повернулись, плохо соображая, что произошло, набрали код люка в конце коридора и выскользнули в ночь.

Спустя несколько мгновений Даав с Эллианой последовали за ними.

Когда они вышли на улицу, Эллиана вздрогнула, и Даав встревоженно посмотрел на нее.

— Ты замерзла.

— Немного, — признала она, передавая ему фонарик и глядя, как он прячет его в поясной кошель. Ее снова передернуло. — Я оставила верхнюю рубашку в… О боги!

Он повернулся, прослеживая за направлением ее взгляда, и увидел толпу, россыпь киосков, причал, часы…

— Время! — испуганно прошептала она. — Даав, мне необходимо вернуться домой!

Он бросил еще один взгляд на часы и быстро провел подсчеты.

— Мы можем успеть на следующий паром. Сможешь бежать?

— Да! — ответила она, и больше они не тратили слов.

Взявшись за руки, они пересекли площадь, двигаясь стремительно и по-пилотски плавно, а потом нырнули в боковой переулок.

 

Глава двадцать вторая

— Даав, тебе совершенно не нужно меня сопровождать. Я привыкла пользоваться паромом.

— О! — отозвался он, нисколько не смущенный и не убежденный этим аргументом.

Он продолжал стоять рядом с ней, переплетя ее пальцы своими и дожидаясь, чтобы двери открылись и пропустили их на паром, следующий в Чонселту.

Платформа, где они ожидали, была полна народу — и не все присутствующие были вполне трезвыми. Даав заметил как минимум двух карманников, которые осмотрительно работали на краю толпы. Он подтолкнул Эллиану ближе к дверям, демонстративно встав в позу мужчины, готового защищать свое место кулаками. Толпа подвинулась, заворчала — и пропустила их.

Стоявшая рядом с ним Эллиана снова задрожала. Он посмотрел на нее и нахмурился при виде тонкой шелковой рубашки.

— Позволь мне отдать тебе мою куртку, Эллиана: ты замерзла.

Он пошевелился — и замер в изумлении: она поспешно приложила ладонь к его груди и со смехом подняла к нему лицо. Ее глаза сияли ярче, чем прожектор на причале.

— Я скоро уже буду на пароме, в тепле. Мой друг, ты не подумал. Провожать меня до Чонселты — значит отнимать четыре часа у ночи, которая и так уже давно началась. Со мной все будет в полном порядке.

Позади них кто-то тихо переговаривался — и его опытный слух уловил отвратительные нотки опьянения.

— Мое общество тебя утомляет? — спросил он, собираясь пошутить.

Однако Эллиана, как это было в ее характере, предпочла принять вопрос серьезно и почтить ответом.

— Твое общество — это… радость, — сказала она с прямотой, которой почти могла сравняться с разведчиками. — Но… Даав, я… я не могу… предложить тебе гостеприимство Дома. То, что ты совершишь столь далекую поездку ради меня и будешь вынужден вернуться, не выпив даже чашки чая… Это плохо характеризует клан, однако я не смею…

Она начала напрягаться, а ее взгляд — подергиваться дымкой горя. «Чтоб им провалиться!» — подумал он с короткой вспышкой бессильной ярости. Эллиана отпрянула, словно услышав его мысль. Ее рука упала с его плеча, глаза тревожно распахнулись.

Боги, он превращается в беспомощного идиота, раз злость на ее клан проявилась настолько ясно, чтобы ее испугать. Он заставил себя улыбнуться и заломил бровь.

— Да, и каким невоспитанным дураком я бы выглядел, если бы в такой час перебудил весь дом, чтобы меня вежливо приняли! Мое желание тебя проводить — полный эгоизм, Эллиана. Я не смогу сомкнуть глаз, если не буду уверен, что ты благополучно добралась до дома. — Он позволил своей улыбке стать шире. — Пожалей меня.

Ее тревога растворилась во вздохе, который был одновременно и тихим смешком. И ее пальцы сжались на его руке — как ему показалось, бессознательно.

— По правде говоря, я… рада… что ты меня проводишь, — сказала она, наклоном головы указывая на нарастающий у них за спиной спор.

— Тогда вопрос решен, — заявил он, и в этот момент двери распахнулись, и все его внимание сосредоточилось на том, чтобы уберечь ее от толкотни и найти хорошие места.

— Ты думаешь, что они действительно бесклановые?

Даав отключил сеть безопасности и повернул свое кресло.

Эллиана смотрела на него со своего места у переборки, и на ее лице ясно читалось беспокойство.

— Что-то определенно с ними… случилось, — осторожно проговорил он, не желая повлиять на ее выбор, когда у нее появилось время спокойно подумать, — и в то же время чтобы не лишить детей ее дружбы, если она по-прежнему расположена ее предложить. — Возможно, что-то действительно серьезное. А являются ли они на самом деле бесклановиками… — Он передернул плечами. — Я пытаюсь вспомнить. Мне кажется, что в последнюю релюмму в газете не было объявлений об изгнании из кланов, а я не думаю, чтобы они жили в порту дольше — даже если предположить, что им чрезвычайно везло.

Она вздохнула, прислоняясь к металлической стенке.

— Они не старше Сайнит, — пробормотала она. — И находиться на Лиад без родни, не имея надежды куда-нибудь улететь… — Она сжала губы. — Жон рассердится? Я даже не знаю, как я решилась — если не считать того, что в «Бинджали» так… так спокойно. И мне показалось… Но если под угрозой окажется меланти Жона, то я поступила плохо.

— Если Жон сочтет, что ты поставила под угрозу его меланти, то он не постесняется тебе это растолковать. А тем временем, если они явятся к нему и представят тебя своей покровительницей, он обязательно оставит их на месте, пока ты не сможешь разъяснить ему все обстоятельства.

— «Если они явятся», — повторила она его слова. — Ты считаешь, что нет?

— Могут прийти, — мягко сказал Даав, — а могут и нет. Это — вопрос их меланти.

Она секунду молчала, пристально глядя на него, а потом протянула руку и дотронулась до его пальцев.

— Обычай велит, — проговорила она, похоже, не столько для него, сколько для себя, — сторониться бесклановиков и не предоставлять им помощи.

— Это всего лишь обычай, а не закон, — спокойно отозвался он. — Кодекс, а не постановление Совета.

— А! — Она чуть заметно улыбнулась. — Надо осваивать еще одну идею! — Она сжала его пальцы. — Ты был добр, что покормил их.

Он ответил как на ее улыбку, так и на пожатие руки.

— Это — сущий пустяк, и у Варла не в первый раз будут кормить моих приблудных щенков. Разведчики, знаешь ли…

Эллиана тихо засмеялась, а потом подняла ладошку, чтобы поймать неожиданный зевок.

— Прошу прощения, — пробормотала она, а потом уже более энергично заявила: — А теперь изволь объяснить мне, что было в той грузовой капсуле!

Он тихо рассмеялся и удобнее устроился в своем кресле.

— Ну, всего лишь комета.

— Комета?

Он улыбнулся ее изумлению.

— Ты ничего не слышала о топографической разведке Лозиара? Мало кто о ней наслышан — это давняя история, и к тому же — история Земли.

Он покачал головой.

— Видишь ли, господин Лозиар был богат, интересовался наукой — и был совершенно и полностью безумен. Со временем он пришел к убеждению, что… как это он сам выразился? …что «строительный материал вселенной» можно найти в ядрах комет. Придя к этому убеждению, он начал действовать и снарядил сотни автоматических кораблей, которые должны были отправиться в путь и захватить все кометы галактики — или почти все — и привезти их обратно для изучения.

Он вздохнул.

— Увы, господин Лозиар погиб, испытывая антигравитационный прибор, который он изобрел вскоре после того, как последний автоматический корабль покинул околоземное пространство. До сих пор изредка обнаруживаются его корабли, полные комет. Как правило, их используют для стрельб.

— Значит, в гондоле был лед и частицы пыли, — медленно проговорила Эллиана, — и когда ты ее разбил…

— …то дети вдруг обнаружили, что летят через ядро кометы. Впору растеряться.

Ее смех снова закончился зевотой, которую она запоздало прикрыла ленивой рукой.

— Еще раз прошу меня простить. Не понимаю, почему я так устала.

— Ну конечно, — с иронией ответил Даав, — ты ведь всего лишь пробыла в Солсинтре с рассвета, не говоря уже о прогулке по порту и схватке с пиратами!

Она ухмыльнулась, не поднимая отяжелевших век.

— Точно. Я же…

Новый зевок не дал ей договорить.

— Спи, если хочешь, — предложил Даав, прекрасно понимая, что это возмутительно и идет вразрез Кодексу.

Но зачем ей бороться со сном, когда она так устала и когда рядом есть ее напарник, который сможет охранять ее сон?

— Наверное, так я и сделаю, — пробормотала Эллиана довольно невнятно, а потом без всяких церемоний отпустила его руку и удобнее устроилась в своем кресле.

Уютно привалившись к переборке и зная, что между нею и проходом сидит Даав, Эллиана спала.

Сейчас, когда ее огромные зеленые глаза не рассыпали искры, она казалась удивительно хрупкой — тонкие косточки, обтянутые золотистым бархатом кожи, небрежно закутанные в порыжевшую черную ткань брюк и поношенный шелк рубашки. Даав вдруг почувствовал желание взять ее на руки и посадить себе на колени, пристроив голову себе под подбородок, словно она была одним из его маленьких племянников. Он поспешно отбросил это желание: Эллиана была не ребенком, а взрослой женщиной, и к тому же не принадлежала к Клану Корвал.

Он снова задумался о ее клане, где ее явно ставили так низко, что даже не обращали внимания на то, ест она или голодает, одевается или ходит нагой.

«Не дозволено пригласить товарища к себе в дом, так?» — подумал он, снова ощутил прилив гнева, а потом вздохнул. Возможно, ее родня не любит разведчиков. Такие люди существовали, и в немалых количествах, хотя он цинично подумал, что Делм Корвала наверняка был бы принят с раболепной радостью, в какой бы час он ни счел нужным нанести свой визит.

Во сне Эллиана зашевелилась, вздрогнула и попыталась глубже уйти в холодный пластик кресла.

Даав сел прямее, двигаясь с невероятной осторожностью. Он снял с себя куртку и укрыл ею Эллиану, подняв мягкий кожаный воротник так, чтобы он закрывал ее лицо от любопытных взглядов.

Снова откинувшись в кресле, он вытянул перед собой ноги и сложил руки на пряжке ремня. Полузакрыв глаза, он перебрал цепь мысленных упражнений, поручив уголку своего сознания наблюдать за окружающим, пока большая часть будет охвачена дремотой.

Она попыталась оставить его в порту Чонселты, объявив, что ему ни к чему ехать на поезде через полгорода только для того, чтобы потом снова тут же возвращаться в порт.

— Да, конечно, но я не буду тут же возвращаться в порт, — ответил Даав, опуская монету в автомат и запрашивая два билета. — Если только ты не живешь на вокзале.

Он вручил ей один из билетов. Эллиана заглянула ему в лицо, отчаянно стараясь не хмурить брови.

— До чего же ты упрямый!

Он вздохнул, взял ее под руку и повел к платформе.

— Мой чалекет говорит мне то же самое. Это — неприятный недостаток, согласен, и уже поздно пытаться от него избавиться. Я на коленях молю тебя о снисхождении.

— Ну да, как же! Даав, со мной ничего плохого не случится по дороге отсюда до улицы Дождеблеска!

Он посмотрел на нее, округлив глаза:

— Это — предсказание, драмлиза?

— Я не волшебница! А вот ты ведешь себя просто смешно!

— Да-да, смейся сколько хочешь, — разрешил он ей под шипение тормозящего поезда. — Это наш рейс?

Она со смехом сдалась и прошла впереди него в купе.

Больше он ее смеха не слышал — да и слов практически тоже. Чем ближе поезд подходил к ее дому, тем тише она становилась, напряженно сидя рядом с ним и глядя в никуда.

Поезд сделал четыре остановки, высаживая и принимая пассажиров. Когда он в пятый раз начал тормозить, Эллиана подняла голову. Даав проглотил протестующий крик: ярко-зеленые глаза подернулись туманом и беспокойно и холодно смотрели с напряженно застывшего лица.

— Эллиана…

Она подняла руку, предупреждая безумные слова, которые он готов был произнести.

— Это моя остановка, — сказала она. Хотя бы в ее голосе еще сохранялось тепло! — Будет бесполезно просить тебя не трудиться идти со мной, чтобы потом одному возвращаться по незнакомому городу?

Ради нее он заставил себя улыбнуться и говорить непринужденно.

— Я же разведчик, друг мой. Незнакомые города — это в каком-то смысле моя специальность.

Она не стала возражать, когда он взял ее за руку, хотя на станции народу было мало. Больше того: она сжала его пальцы, чтобы увести на улицы.

Несмотря на ее настоятельную потребность ехать домой, о которой она объявляла в Солсинтре, теперь эта потребность ее оставила. Она неспешно вела его по узким улицам, на которых располагались окруженные деревьями особняки. Чем дальше они шли, тем меньшими становились территории особняков и тем ближе стояли дома, только что не соприкасаясь с соседними.

Улица Дождеблеска оказалась довольно жалкой: тротуар крошился и прорастал сорняками, дома мрачно нависали над крошечными лоскутками травы, заключенными в плен ржавыми решетками с острыми как копья шипами.

— Это здесь.

Эллиана остановилась у ограды неподалеку от конца тротуара. Трава за копьями в свете уличного фонаря казалась неухоженной, но цветущие вьюнки смягчали мрачный фасад дома.

В озерце фонарного света Эллиана повернулась к нему лицом, поймав его свободную руку.

— Даав… Спасибо тебе, мой друг. За компанию, за уроки, за… за твою заботу. Я не могу… думаю, что я не вспомню, когда приятнее проводила день.

— Ну, что до этого, — мягко отозвался он, ощущая, как дрожат ее руки, — то удовольствие было взаимным.

Он секунду колебался, глядя поверх ее головы на неприветливый дом, а потом посмотрел в ее лицо, с которого исчезла вся радость.

— Эллиана?

— Да?

— Я… можно мне дать тебе номер моего комма, Эллиана? Свяжись со мной, если понадобится. Она не засмеялась, не спросила, зачем ей вдруг с ним связываться, раз она благополучно вернулась к родне.

Она вздохнула и сильно ссутулилась — но тут же опомнилась и, выпрямившись, посмотрела на него снизу вверх.

— Спасибо. Ты очень добр.

— Нисколько. — Он назвал ей код своей личной линии — и увидел, как она мгновенно запоминает цифры. — Там есть автоответчик, — тихо добавил он, — на тот случай, если я не смогу ответить… сразу же.

— Спасибо, — снова повторила она и отступила назад. Ее руки отпустили его с неохотой, которую он явственно ощутил.

— Удачного взлета, пилот, — сказала она из тени чуть дальше фонаря. — Береги себя, когда будешь возвращаться.

Он задержался в лужице света, глядя, как она пересекает тротуар и открывает просевшую калитку. Ее ноги легко ступали по плиткам, фигура была похожа на узкую тень. Шаги изменились: она поднялась по трем деревянным ступеням. А потом он потерял ее тень в более густой тени вьюнка.

Крыльцо заскрипело, дверь открылась на тихо застонавших петлях, бесшумно замерла, а потом закрылась, стукнув вставшей на место защелкой.

Даав вдруг содрогнулся, хотя ночь была довольно теплая, а его куртка — очень плотной. Ему вдруг отчаянно захотелось пойти за ней, пройти в калитку и по тропинке. Любой предлог, какое-нибудь правило пилотов, которое он забыл ей сказать…

— Будь же благоразумен, Даав, — укорил он себя, и его голос в уличной тишине прозвучал неожиданно громко.

Он подавил свой внутренний голос, повернулся спиной к калитке Кланового дома Мицела и зашагал обратно к станции, заставляя себя двигаться быстро.

— Доброе утро, Эллиана, как приятно, что ты к нам вернулась.

Пройдя всего два шага по прихожей, Эллиана застыла на месте, глядя в глаза брата. Она внезапно вспомнила, что оставила на «Удаче» верхнюю рубашку, а волосы отвела назад и стянула кольцом Даава. Вени выскочила из гостиной справа — большое окно позволяло оттуда просматривать всю улицу.

— Я его видела! — заверещала она. — Огромный, длинноногий тип, осмелившийся прийти в своей кожанке на респектабельную улицу! Разведчик или вообще грязный техник, братец! А Эллиана даже не постеснялась держаться за его немытые руки!

— Тише, сестрица. — Ран Элд плавно приближался, предвкушая дальнейшее. — Я не сомневаюсь в том, что Эллиана расскажет нам об этом типе все, что мы пожелаем узнать. — Он поднял руку, унизанную кольцами, и лениво улыбнулся, глядя на нее. — Правда же, Эллиана?

Она судорожно сглотнула: ее мозги внезапно стали пластилиновыми. Он был намерен ее ударить — она ясно читала это по его глазам. Он собирается причинить ей боль…

— В чем причина столь раннего шума?

Байрин Кэйлон перегнулась через перила, сонно моргая на стоящую внизу троицу.

— Ран Элд? Вени? Тогда Эллиана? Пусть кто-нибудь объяснит мне причину столь несвоевременного переполоха!

Первой опомнилась Вени. Она поклонилась и начала строить глазки матери, которая упрямо спускалась вниз.

— Эллиана пришла домой так поздно, сударыня, что мы совсем отчаялись ее увидеть!

— Понятно, — отозвалась Делм сухим тоном, который ясно говорил о том, что она сочла это пояснение малоубедительным.

Спустившись с лестницы, она остановилась, устремив на своего сына, а потом и на старшую дочь непривычно пристальный взгляд. После этого она прошла вперед и взяла Эллиану под руку.

— Только что вернулась домой, да? — жизнерадостно спросила она, поворачиваясь к лестнице и увлекая за собой среднюю дочь. — Как чудесно быть молодой и веселиться с друзьями до рассвета! Я вспоминаю себя в юности… Бывало, что я по дюжине дней подряд почти не появлялась дома! В те дни я была ужасно легкомысленной, хотя, наверное, ты этому не поверишь.

Говоря это, она поднималась по лестнице. Эллиана шла с ней, едва веря своему спасению.

На площадке Мицел переменила тему разговора, понизив голос настолько, чтобы оставшаяся внизу парочка ее не услышала:

— Так у тебя был хороший и смелый день, дочь?

— Д-действительно, сударыня. — Эллиана судорожно вздохнула. — Я хотела вернуться домой к главной трапезе, но время… время бежало так незаметно…

— И твой друг, насколько я поняла, был настолько добр, что проводил тебя до калитки. Разве ты не могла предложить ему гостеприимство нашего дома, дитя?

— Ран Элд… — Она с трудом сглотнула. — Ран Элд не любит разведчиков, сударыня. И к тому же мой… друг сам сказал, что проявил бы ужасную невоспитанность, если бы перебудил моих домашних в такой час.

— Очень мило с его стороны, — одобрительно сказала Байрин Кэйлон. — Однако тебе следует в ближайшее время пригласить его на чай, чтобы я могла поблагодарить его за заботу о тебе. — Она нахмурилась, заметив, как вздрогнула Эллиана. — Тебя — и твоего друга — не должно тревожить то, как Ран Элд считает нужным относиться в разведчикам.

«О Боги! А если Мицел выскажет порицание Ран Элду за то, что сегодня случилось…» Она снова сглотнула и наклонила голову.

— Я благодарю вас, сударыня.

Они поравнялись с дверью Эллианы. Байрин Кэйлон улыбнулась, похлопала дочь по плечу и только потом ее отпустила.

— Не за что, дитя. Интересно, как зовут твоего друга?

— Даав, — прошептала Эллиана — и у нее сорвался голос. Она кашлянула и посмотрела матери в глаза. — Его зовут Даав.

Если Глава Мицела и нашла странным отсутствие фамилии и клана, то она предпочла об этом не упоминать.

— Понятно. Неплохое имя. Приятных тебе снов, дочь. Она повернулась и направилась обратно по коридору, к своим апартаментам.

Дрожа всем телом, Эллиана нырнула к себе.

 

Глава двадцать третья

— Ну и где ты был?

В голосе Жона звучало веселое раздражение. Даав продолжил путь к столу, где налил себе чашку безжалостно черного чая.

— В Чонселте, — ответил он и с содроганием вылил себе в горло смертоносный напиток.

— В Чонселте, вот как? Полагаю, это ответит на вопрос о том, где сейчас находится пилот Кэйлон. — Жон подошел к нему и забрался на свой зеленый табурет. — Я просмотрел запись.

Даав мужественно допил остаток чая и поставил кружку в мойку.

— Вот как. И каковы твои рекомендации?

— Она ведет корабль на уверенном уровне второго класса — о чем все мы знаем. На основе вчерашнего приключения (если не учитывать мое мнение, что ведущий обучение мастер движется слишком быстро) я чувствую соблазн выписать условную лицензию первого класса.

— Если бы речь шла только о работе с пультом управления, я бы с тобой согласился, — сказал Даав, усаживаясь и упираясь ногой в перекладину табуретки. — Однако есть вещи, о которых она очень мало знает.

— И о которых ей следовало бы знать много, если она намерена отправиться на просторы вселенной. — Жон вздохнул. — Увы, это так. Значит, пусть будет второй класс. Ты подпишешь?

— Ты, если не возражаешь.

— Ха! Она уже знает, кто ты?

Даав выгнул бровь.

— Она не знает моей фамилии и моего Клана.

— Отговорка, достойная лиадийца! Я подыграю тебе, покуда это не будет ей во вред.

— А как я могу причинить ей вред, хотел бы я знать? Вопрос был обманчиво спокойным.

— Тише! — Жон вскинул руки в древнем знаке мирных намерений. — Тише, дитя: я не имел в виду никаких обид. Прости старику его беспардонность.

Даав вдруг заметил, как напряглось все его тело — и как сжалась в кулак рука на колене. Он закрыл глаза, мысленно прошел по Радуге разведчиков и почувствовал, как напряжение уходит. Открыв глаза, он послал Жону улыбку.

— Скорее это ты должен простить молодому человеку не меньшую беспардонность — а также усталость. — Он продемонстрировал пустую ладонь. — Я желаю ей только добра. Если она научится дружеским отношениям от Даава, который работает в «Бинджали», — что в этом может быть плохого?

— Хорошо, — сказал Жон, опуская руки. — Отправляйся спать, и больше мы об этом говорить не будем.

— Еще минуту. — Даав поерзал на табуретке и бросил на Жона быстрый взгляд. — Рассвет принесет тебе редкую радость, мастер.

Жон вздохнул.

— Что еще?

— Пару юнцов, паренька и девицу. Они утверждают, что не принадлежат ни к какому клану.

— Сбываешь мне своих несчастненьких, капитан?

— Нисколько, — сурово заявил Даав. — Они принадлежат пилоту Кэйлон.

— Ах, да неужели? И что я, по мнению пилота Кэйлон, должен с ними делать?

— Приставить их к работе, если они окажутся полезными.

Жон бесстрастно посмотрел на него и спросил:

— А они могут оказаться полезными?

— Не исключено. Мне представляется, что оба имеют способности к пилотированию. Девица явно уже обучалась. Оба здоровые и быстрые, хотя не настолько быстрые, как им кажется. Самонадеянные, но достаточно вежливые, когда их прижмешь.

— Пара очаровательных детишек, как вижу. Ладно. Я оставлю их, пока не узнаю планов пилота Кэйлон.

— Спасибо. — Даав встал, наклонил голову и заглянул в морщинистое лицо Жона. — Узнай, кто они, если сумеешь.

Седые брови поднялись над смеющимися янтарными глазами.

— А мне показалось, что они принадлежат пилоту Кэйлон.

— Мое несносное любопытство, — вздохнул Даав, лениво взмахивая рукой.

Жон рассмеялся.

— Хороших снов, парень.

— Доброй ночи, мастер. В ближайшие три дня я не работаю.

— Ладно, — сказал Жон и проводил взглядом высокую изящную фигуру, двигавшуюся по проходу к двери.

Она пробудилась от сна, который был полон надежного спокойствия, — и ее губы еще сохранили улыбку.

Солнце заставило блекло-голубые занавески казаться серыми. Часы у ее кровати сказали, что близится полдень.

Первая пришедшая к ней мысль была окрашена изумлением: Ран Элд позволил ей проспать завтрак!

Второй мыслью было то, что час уже поздний, а она нужна в Солсинтре.

Она энергично откинула одеяло, встала с кровати и накинула поношенный халат. Дом за ее дверью был тих, коридор — пустынен. Вени не забаррикадировалась в их общей ванной комнате. Испытывая все большее любопытство, Эллиана заперла дверь и быстро приняла душ.

Вернувшись к себе в комнату, она горестно воззрилась на содержимое своего крошечного шкафа, словно впервые увидев скудный ряд блеклых рубашек и бесформенных брюк. Внимательный осмотр позволил ей обнаружить оранжевую дневную рубашку с черной шнуровкой, несколько более недавней покупки, чем остальные, и пару прочных темно-синих штанов, которые почти не пришлось стягивать в талии широким черным ремнем. В самом дальнем углу шкафа обнаружилась синяя куртка, которую на пятнадцатые именины подарила ей бабушка.

Яркий синий цвет немного выцвел, но подкладка была цела, а наружная ткань не промокала. Эллиана надела куртку. В свое время куртку выбрали чуть большего размера, чтобы столь дорогостоящий предмет одежды можно было носить подольше. Сейчас она легла ей на плечи так, словно была сшита на заказ. Эллиана улыбнулась.

А потом пришло время уходить.

Она осторожно вышла в пустой коридор. Снизу донесся звук открывшейся двери и недовольные интонации Ран Элда.

Нельзя было терять ни секунды. Затаив дыхание, она скользнула по коридору, спустилась по черной лестнице — и оттуда вырвалась на волю.

— Привет, преподаватель математики.

— Доброе утро, Жон, — отозвалась Эллиана, нагибаясь, чтобы погладить Заплатку.

Выпрямившись, она осмотрелась. В мастерской было непривычно тихо: ни Триллы, ни других постоянно меняющихся работников «Бинджали» вблизи не оказалось. Она снова повернулась к Жону.

— Я хотела спросить… не… не приходили ли к вам пираты?

Жон поднял брови.

— Пираты? Сам бы я не поставил их выше портовых крыс. — Он подбородком указал на заднюю дверь. — Они здесь. Трилла поставила их на уборку шестой площадки.

— О!

Эллиана, видимо, расслабилась, хотя между бровями продолжала лежать морщинка тревоги. Жон одобрительно отметил, что сегодня она хорошо выглядит: похоже, она обратила какое-то внимание на то, что именно надевает, а не просто куталась в ту слишком просторную одежду, которая первой попалась под руку. Темно-русые волосы были аккуратно зачесаны назад и стянуты в хвост, открыв окружающим лицо, которое казалось одновременно утонченным и умным.

Нарядный костюм и немного драгоценностей, и никто из оказавшихся с ней рядом не оспаривал бы ее красоты, решил про себя Жон, но вслух сказал только:

— Итак?

Ее беспокойство сразу усилилось.

— Я боялась, что вы будете недовольны, хотя Даав… — Она откашлялась. — Я не имела намерения причинять ущерб вашему меланти, Жон.

— Ну, этого пара юнцов не сделает, — ворчливо ответил он. — Они сказали, что ты прислала их отработать долг. У меня найдется достаточно черной работы на день-другой, так что пусть себе работают. Но что ты намерена делать с ними потом? Снова выгонишь в порт?

Она устремила на него широко раскрытые глаза.

— У них нет клана.

— Так они говорят.

— Выгнать их обратно в порт, после того, как они научились надеяться…

Она замолчала, прикусив нижнюю губу.

— Я не подумала, — начала она снова через секунду. — Я не считаю их глупыми или даже бесчестными. Они испуганы и отчаялись, а такое состояние может превратить в вора любого. Они очень быстрые и… и похожи на пилотов. Конечно, их можно было бы обучить…

— Вполне возможно, — согласился Жон, — будь у них клан. Но раз они не принадлежат ни к какому клану, дело становится сложным. Хотя, — поспешил уточнить он, заметив, что ее это очень расстраивает, — если они имеют способности или нашли бы спонсора, то их могли бы взять в Академию. Разведку не интересует, есть ли у них клан.

Надежда осветила ее узкое лицо — но эта надежда была смешана с неуверенностью.

— А они… для этого годятся?

— Пока рано судить. Они достаточно сообразительные — и быстрые, как ты заметила. А еще… — он пристально посмотрел на нее, — возможно, потянет только один из них. По-моему, девчонка немного быстрее.

— А паренек кажется немного более сообразительным, — отозвалась Эллиана, продолжая жевать нижнюю губу. — И разведчики готовят других, которые не претендуют на место в Разведке. — Она подняла на него глаза. — Вы говорили, что в Академии мое имя дороже золота.

— Это так.

— Тогда может найтись возможность, хотя я сомневаюсь, чтобы двух дней хватило выяснить, чего они стоят. Может быть…

— Я найду для них работу, — прервал ее Жон. — Мы оставим их на столько, сколько нужно для настоящей проверки.

— Спасибо! — сказала она. — Вы очень добры.

— Я — беспардонный старик, — уточнил он и махнул рукой в сторону дальней стены и двери в свой кабинет. — Даав оставил тебе одну вещь, если ты пожелаешь ее взять.

Предвкушение заставило ее глаза засиять ярче.

—Да!

Они направились туда вместе. Эллиана несла на руках Заплатку.

— Ты ее избалуешь, так что она постоянно будет требовать, чтобы ее носили, — проворчал Жон и чуть было не ахнул, когда она весело засмеялась в ответ.

— Мне приходится ее нести, иначе я не могу ходить, — объяснила она. — Что было бы хуже: стоять часами и гладить ее или нести туда, куда я хочу пойти?

— Я соберу группу, чтобы это решить, — пообещал он и с поклоном пропустил ее в кабинет впереди себя.

Она приостановилась у письменного стола, чтобы отпустить Заплатку. Жон прошел к терминалу и перебрал пачку карточек.

— А, вот она!

Он протянул ей тонкую металлическую карточку и смотрел, как она берет ее: на ее лице радость боролась с неуверенностью.

— Второй класс!

В ее голосе слышалось изумление.

— Даав оставил мне запись вашего вчерашнего приключения — вместе с рекомендацией подтвердить твою лицензию второго класса. Спросил меня, не соглашусь ли я передать тебе карточку. — Тут он широко улыбнулся, откровенно гордясь ею. — Соглашусь ли я! Хотел бы я знать, как это я мог бы не согласиться? — Он протянул ей руку. — Сработано на бинджали, пилот!

Она заморгала, глядя на протянутую руку, а потом протянула свою — и решительно дотронулась до его пальцев.

Жон снова улыбнулся, чуть сжал ее руку и отпустил.

— Мне следует поговорить с мастером Даавом относительно его методов обучения, — заметил он. — Подвергнуть начинающего пилота такому стрессу…

— Право же, — горячо проговорила Эллиана, крепко прижимая к груди драгоценную карточку, — право, я сама попросила его… устроить мне полную проверку. Мне необходимо получить лицензию первого класса не больше чем за год!

— Если он продолжит в том же темпе, то через пару релюмм ты уже будешь мастером, — заверил ее Жон, почти не преувеличивая.

Она коротко улыбнулась.

— Мне следует зарегистрировать мою новую квалификацию в Гильдии, — сказала она. — И в офисе Корвала.

Она подняла голову с новым приливом неуверенности.

— Даав сегодня работает? Или, может быть, завтра?

— Сказал, чтобы мы не ждали его день — или три, — ответил Жон и заметил, как плечи под синей курткой ссутулились.

— По… понимаю. — Она чуть помедлила, а потом снова решительно расправила плечи. — Скажите, не согласится ли кто-нибудь лететь со мной завтра? Мне хотелось бы подняться… пораньше.

В соответствии с правилами при полете в околопланетном пространстве пилоту второго класса не нужен второй пилот. Однако Даав, этот бессовестный пират, познакомил ее с малым прыжком, а Жон был слишком старым и многоопытным инструктором, чтобы не понимать: этого короткого знакомства с гиперпространством будет ей мало. И тем больше ей чести, что она попросила о присутствии второго пилота.

— Завтра рано утром должен прийти Клонак, — сказал он. — Или, если хочешь, я могу освободить Триллу. Лучше заранее выбери, иначе они будут драться за эту честь.

Она улыбнулась и повела плечами, явно не поверив его словам.

— А Клонак всегда несерьезный?

— Клонак — чертовски хороший пилот, — серьезно ответил Жон. — Даав еще в детстве пил аккумуляторную жидкость вместо чая: нет такого корабля, на котором он не смог бы летать. Получил класс мастера играючи. С Клонаком было иначе. Он потел над каждым уравнением, с кровью получал каждые координаты. Он научился пилотировать постепенно — и трудом заработал свою лицензию. Ты можешь многому у него научиться, если захочешь.

Эллиана наклонила голову.

— Я хочу узнать о пилотировании все, — заявила она. — Если Клонак согласится со мной лететь, я буду рада выбрать его.

— Я ему передам, — пообещал Жон. — Когда ты хочешь взлететь?

По ее лицу промелькнула какая-то тень: Жон истолковал ее как смесь восторга и страха.

— Через час после рассвета в Солсинтре, — твердо сказала она.

— Я ему передам, — повторил Жон.

Она кивнула. Из мастерской донеслись возбужденные голоса.

— Трилла вернулась, — сказал Жон, отходя от стола. — Не хочешь поговорить со своими спасенными?

Когда Жон ушел, Эллиана на секунду задержалась в его кабинете, бросив быстрый взгляд на свою карточку: лицензия второго класса, выписанная сегодняшним числом. Чуть неуверенной рукой она перевернула ее и нашла имя пилота, заверившего лицензию…

Жон дэа-Корт.

Она вздохнула, спрятала карточку в карман и отправилась возобновлять знакомство с пиратами.

— Простите, пилот, но вы правда та Эллиана Кэйлон, которая переписала Таблицы вен-Туры?

Лицо паренька было очень серьезным. Она наклонила голову.

— Правда.

— Я же тебе говорил! — набросился он на свою подругу, которая явно смутилась. Он снова повернулся к Эллиане. — Йолан решила, что вы слишком молоды. По правде говоря, — добавил он, бросая еще один взгляд на девушку, — она думала, что таблицы были уточнены лет пятьдесят — шестьдесят тому назад!

— Ну а какая разница, когда именно их уточнили? — огрызнулась девица. — Главное, чтобы они были правильными!

— Совершенно верно, — серьезно согласилась Эллиана. Йолан быстро посмотрела на нее, а потом опустила голову.

— Честно, пилот, мы с Сед Риком благодарны вам за вашу… рекомендацию мастеру дэа-Корту. Мы искали работу, но никто не хотел нас брать…

Она посмотрела на своего товарища, который сразу же продолжил их речь:

— А еще мы благодарны лисолицему… то есть вашему напарнику — за ужин. Мы не хотим, чтобы он тратился на…

Эллиана нахмурилась, и паренек испуганно замолчал. Она вздохнула, пытаясь подавить обиду за Даава. Лисолицый, надо же! Она помахала рукой, призывая к молчанию.

— Вы можете назвать его по его рангу: он капитан, — объявила она с неожиданной для себя самой строгостью.

Йолан весело скосила глаза.

— Капитан Лис, — сообщила она своему спутнику вполголоса.

Эллиана повернулась к ней, но не успела она произнести слова выволочки, которые уже вертелись у нее на языке, как голос подал Жон дэа-Корт.

— Если уж на то пошло, — сказал он, бесстрастно глядя на пиратов поверх своей кружки, — то капитан Разведки Лис.

— Разведчик! — Паренек сгорбился и рассмеялся — отрывисто и резко. — Из всех лохов выбрать разведчика и саму Кэйлон! Везет нам, Йолан!

— Похоже, что так, — смущенно согласилась она и снова перевела взгляд на Эллиану.— Мы не хотели проявить неуважения к капитану, пилот. Просто мы не знали, как его называть, правда, Сед Рик?

— Конечно! — с готовностью подхватил он. — Мы будем хорошо о нем говорить, пилот. Вам не придется краснеть из-за того, что вы с нами знакомы!

— Хорошо, — отозвалась Эллиана, немного помолчав. — Мастер дэа-Корт говорит, что вы можете работать у него до тех пор… до тех пор, пока у него не закончится такая работа, которую вы можете выполнять. Я рассчитываю, что вы будете вести себя с честью и честно работать за честную плату. Если мастер дэа-Корт решит, что вас необходимо выгнать, на снисхождение можете не надеяться.

— Нет, пилот, — отозвался паренек с низким поклоном.

— Да, пилот, — сказала девица, кланяясь столь же низко.

Эллиана посмотрела поверх их склоненных голов на Жона, который привалился к столу, неспешно попивая чай. Он ухмыльнулся, и пальцы одной руки сложили слово «бинджали».

 

Глава двадцать четвертая

Четырех часов и прохладного душа совершенно не хватило на то, чтобы восстановить равновесие духа. Облачившись в халат и распустив влажные волосы по плечам, Даав налил себе бокал утреннего вина и прошлепал в свой личный кабинет.

Едва он переступил порог своей довольно захламленной комнаты, как зазвучал сигнал комма.

Номер личной линии связи Даава знали шесть человек: Эр Том, Клонактер-Мьюлин, лейтенант-разведчик Олвен сел-Иприт (его прежняя возлюбленная и бывшая напарница, которой сейчас на планете не было), Фрад Джинмер (еще один напарник), Фер Ган пен-Алдра (его отец, которого тоже не было на планете) — и Эллиана Кэйлон.

Сигнал зазвучал снова. Даав пересек комнату и нажал кнопку связи еще до того, как нота отзвучала.

— Да?

Лицо Эр Тома было серьезным — даже для Эр Тома. Наклон головы был сугубо официальным.

— Делм оповещен о том, что йос-Галан намеревается свести счеты с Кланом Сайкен за нанесенное оскорбление.

Счеты… Даав присел на подлокотник кресла, вглядываясь в глаза Эр Тома. Он прочел в его взгляде гнев, решимость, тревогу — и полное отсутствие боли. Значит, Энн и ребенок в безопасности.

— Делм слышит, — отозвался он.

Высокий лиадийский обжег язык льдом. Он вопросительно взмахнул рукой и перешел на низкий лиадийский.

— Что случилось, милый?

Эр Том глубоко вздохнул.

— Делм Сайкен сочла возможным повернуться спиной к Тоделми йос-Галан на публичном завтраке сегодня утром. — Он немного помолчал. — Ты еще не слышал?

— Я только что встал, — ответил Даав, протягивая руку к клавиатуре. — Ты же знаешь, какой я соня.

Нажав три клавиши, он вошел в домашний компьютер и вызвал свою почту.

— Ой-ой-ой. Письмо с извинениями от Иксина. Извинения от Асты. Письмо от леди йо-Ланна с обещанием вычеркнуть Сайкен из списка тех, кого она у себя принимает…

Он перевел взгляд на Эр Тома, который все так же серьезно смотрел на него с экрана комма.

— Вот уже хороший результат из происшедшего. Леди йо-Ланна так любит вычеркивать людей из списка своих приглашенных!

Эр Том не улыбнулся.

— Ты прав. Господин дэа-Гаусс получил распоряжение продать все акции предприятий Сайкена, которые имеют йос-Галаны. Если нужно, то с убытком — и шумно. Письма о разрыве контрактов отправлены в отношении всех договоров йос-Галанов с Кланом Сайкен. Господин дэа-Гаусс сообщил мне, что он также продаст свои собственные акции предприятий Сайкена.

— Ха!

Даав нажал подряд еще несколько клавиш. Его мысли неслись стремительно. Публичное игнорирование — это дело серьезное, требующее быстрой и уверенной реакции. Такое оскорбление в адрес Энн Дэвис, леди йос-Галан, автора трактата, который установил связи Земли и Лиад таким образом, какой не мог вызвать энтузиазма со стороны большинства лиадийцев… Нет, ответ Эр Тома нельзя счесть чересчур суровым.

То, что деловой поверенный Клана Корвал также пожелал участвовать в сведении счетов, красноречиво свидетельствовало о глубине нанесенного оскорбления. Господин дэа-Гаусс был воплощением меланти и непогрешимого чувства чести.

— Ага! Я нашел анализ господина дэа-Гаусса, — объявил он Эр Тому. — Фонд помощи пилотам владеет четырьмя сотнями акций Сайкена.

Он нажал клавишу, быстро просмотрел соответствующий файл — и ухмыльнулся.

— Господин дэа-Гаусс указывает, что продажа этих четырехсот акций даст Фонду достаточно средств, чтобы купить пакет акций в приборном предприятии Вонлета.

Он бросил еще один взгляд на Эр Тома и обнаружил, что его лицо стало чуть менее гневным.

— По правде говоря, господин дэа-Гаусс склонен считать случившееся удачей.

Уголки губ Эр Тома раздвинулись в невольной улыбке.

— Это не так, хотя ход мыслей господина дэа-Гаусса понятен.

— Вот именно, — согласился Даав, адресуя своему поверенному инструкцию продать все без исключения акции Сайкена, принадлежащие Клану Корвал или лично Дааву йос-Фелиуму.

— Делм намерен предпринять какие-то дополнительные шаги? — очень мягко осведомился Эр Том.

Даав покачал головой.

— Корвал не будет предпринимать публичных действий, помимо полного отказа от акций Сайкена. Конечно, Делм не сочтет возможным присутствовать на тех мероприятиях, где в качестве гостя будет присутствовать Сайкен. Но мне представляется, что свет уже пришел к этому выводу. Я так и слышу, как в эту минуту все Дома запустили соответствующие программы подбора.

Эр Том по-прежнему отказывался засмеяться — или хотя бы улыбнуться по-настоящему.

— Мне бы хотелось, чтобы ты к нам приехал, — неожиданно сказал он. — Энн… она не согласна со сведением счетов. Ей кажется… Она говорит, будто для нее… радостно, что Глава Сайкена повела себя так невежливо, потому что теперь при встрече с ней она избавлена от необходимости соблюдать вежливость.

— Что достаточно верно, — напомнил ему Даав, — если не считать того, что они скорее всего больше никогда не встретятся.

— Да, но… — Эр Том прикусил губу и отвел глаза. — Она говорит, — продолжил он очень тихо, — что мы, отвечая на оскорбление сведением счетов, привлечем всеобщее внимание к ней — к нам. Она… у меня такое чувство, что она… сердится. — Он снова поднял взгляд. — Она пошла играть на омнихоре.

— А! — Даав встал, отбрасывая волосы назад. Он улыбнулся своему обеспокоенному чалекет. — Я приеду. До очень скорой встречи.

— До скорой встречи, Даав.

— Что вы скажете об этих кислородных баллонах?

Клонак устремил на них внимательный взгляд, трогая свои усы с рассеянной любовью.

— Симпатичные кислородные баллоны, — проговорил он после целой минуты внимательного их изучения. — Симметричные. И цвет у них приятный. И к тому же полные. Я люблю, чтобы кислородные баллоны были такими.

Эллиана вздохнула.

— Простите меня. Я хотела узнать у вас, считаете ли вы, что этих четырех достаточно, или же их следует заменить на четыре более емких.

— Четырех требуют правила, о прекрасная богиня, но никто не станет возражать, если вы пожелаете иметь больше. Если трюм пуст, то вы можете потакать своей прихоти по максимуму.

— Да, но это — не моя прихоть, — возразила она, довольно убедительно изображая терпеливость. — Кажется, Даав счел, что четырех недостаточно, и я…

Выражение лица Клонака неуловимо изменилось, так что теперь Эллиана не сомневалась в том, что он слушает ее со всем вниманием.

— А что именно Даав сказал, богиня?

Его вопрос прозвучал очень осторожно, а карамельного цвета глаза смотрели с каменной серьезностью. Эллиана моргнула.

— Ну, что он находился на корабле, в котором отказала система жизнеобеспечения, и что достаточно попасть в такую ситуацию однажды, без полного запаса.

— Во-от как. Странно, что он об этом помнит.

Его голос звучал очень тихо, словно он обращался к самому себе. Других комментариев не последовало.

— А почему ему было об этом не помнить? — вопросила Эллиана и тут же смутилась тому, каким резким оказался ее голос.

— Потому что им занимались Целители, — ответил Клонак и снова улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой. — И Целителям пришлось дьявольски трудно, как я слышал. Они клялись, что он все забудет. И боги свидетели: ему хотелось забыть.

— У него… кончился воздух?

«Но это — полная нелепость, — растерянно подумала она. — Люди, у которых заканчивается воздух, уже не могут давать никаких советов…»

— Не совсем, — заверил ее Клонак. — Не до самого конца.

Он повернулся, открыл шкафчик со скафандрами и выдвинул один вместе с подставкой.

— Понимаете, в его корабле была пробоина. Компьютер разнесло на кусочки, щиты продырявило. Он все время заделывал дыру, а заплата все время трескалась. Это надо было сделать с наружной стороны, но ему не посчастливилось закончить прыжок посреди метеорной бури. Так уж получилось, что виновата была ошибка в Таблице, которая еще не была уточнена.

Как бы то ни было, выходить из корабля было равносильно самоубийству. Даав не самоубийца — он остался в корабле. Выпустил буи. Вконец посадил аккумуляторы, пытаясь послать сигнал бедствия по узкому лучу. Сделал все, что мог, понимаете? А потом ему осталось только ждать — и использовать кислород.

— Но вы прилетели… — сказала Эллиана, сама не понимая, почему она в этом уверена.

— Я прилетел, — согласился пухленький разведчик, наклоняясь, чтобы осмотреть гермошвы на первом скафандре. — Я прилетел за тридцать шесть стандартных дней.

Он поднял голову, и она увидела его глаза — безрадостные, как дождь.

— Я вышел из гиперпространства, подобрал буи, включил комм… — Он судорожно вздохнул. — Он не отвечал… очень долго.

Разведчик повел плечами.

— Его долго пришлось убеждать в том, что я действительно здесь. Он всегда был упрямым. Наконец я пристыковался и перешел к нему. Он был на последнем баллоне, и в нем оставалось около одной четверти, кажется. Может, даже меньше. Он сооружал прибор: собирался разделять воду на кислород и водород, изготавливать свой собственный воздух. Насколько я знаю, в лаборатории Академии до сих пор изучают это устройство…

Он отвел взгляд: губы его кривились.

— Убедил его перейти в мой корабль. Убедил оставить приборчик в старом. Даже убедил открыть скафандр — чтобы сэкономить воздух в баллоне, понимаете? Но будь я проклят, если он не уселся в кресло второго пилота и не принялся приворачивать расход воздуха в корабле! Пришлось пригрозить ему, что я вывихну ему голову и запихну в автоврача, — только тогда он перестал. — Он снова потрогал свои усы. — Не хотелось бы пробовать. Даав сильный — и страшно быстрый. Даже тогда он был таким. Особенно тогда.

Он по-земному покачал головой.

— Его начало трясти, только когда мы оказались в штаб-квартире. Олвен и Фрад повисли на нем и держали, пока не появились Целители.

— И Целители заставили его забыть, — прошептала Эллиана.

— Так мне всегда казалось.

Клонак нахмурился.

— Знаете что! — вдруг выпалил он. — Мне и самому впору было обращаться к Целителям! Даав… Лучше Даава пилота не найти. И одна идиотская математическая ошибка заставила его висеть в пробитой консервной банке и ждать смерти! Когда он так долго мне не отвечал, я уже решил, что опоздал. А потом я убедился, что он жив, и решил — все бинджали, пока не увидел, как он сидит за своим пультом спокойный как не знаю кто, приворачивает воздух и объясняет это как всегда рассудительно… И если такое может случиться с Даавом, лучшим пилотом вселенной, то что тогда будет с неуклюжим Клонаком? Я испугался. Я даже подумывал уйти из Разведки. Я поговорил с Жоном. Я поговорил с командующим, с Олвен, с Фрадом. И чем больше я говорил, тем тверже решал уйти. Запаковал вещички, по правде говоря.

Он энергично тряхнул головой.

Эллиана облизала пересохшие губы и заставила себя протянуть к нему руку.

— Но вы не ушли.

Клонак изумленно раскрыл глаза, шагнул вперед и бережно зажал ее руку между своих ладоней.

— Не ушел, — подтвердил он, — потому что зашел попрощаться с Даавом. Он спросил, почему я ухожу, и я ему ответил: «Потому что это опасно. Потому что люди гибнут, пытаясь делать то, к чему нас готовят». А он сказал…

Тут Клонак криво улыбнулся.

— Он сказал: «Это — жизнь, знаешь ли». — Клонак передернул плечами. — И я остался.

— И вы рады? — спросила Эллиана. Клонак хмыкнул.

— Рад? Я выполняю единственную работу, которой стоит заниматься. Это делает меня радостным? Или ненормальным, как все остальные разведчики? — Он шагнул назад, выпустил ее руку и указал на скафандры. — Вы уже в них практиковались?

— Я надевала один и проверяла все системы.

— Так, я вижу, что работы у нас масса! Почему бы вам не зарегистрировать маршрут куда-нибудь на верхние уровни, где никого нет? На Первой верфи есть тихая заводь, где нам можно было бы припарковаться и побродяжничать за бортом.

— Хорошо, — ответила Эллиана, отступая от стены и поворачивая в коридор. Там она вдруг задержалась. — А что такое «побродяжничать»? — спросила она, тщательно выговаривая нелиадийское слово.

— Ага! — со смехом отозвался Клонак. — Странно, что вы спросили…

— Это все из-за той треклятой книги! — огрызнулась Энн. — Большей дури я не слыхивала. Она предназначалась для специалистов! Кого еще интересует мертвое и пыльное прошлое?

Она перешла на диалект своего детства, и Даав принял это как показатель того, насколько она выведена из равновесия. Он пристроился на подлокотнике мягкого кресла и выгнул бровь.

— Совершенно верно, — ответил он спокойно на стандартном земном. — Но что бы ты попросила нас предпринять взамен того, что было сделано?

— Не обращать внимания! — воскликнула Энн, стремительно набрасываясь на него. — Обо всем забыть. Подставить вторую щеку. Показать, что Великому Дому Корвал нет дела до детских игр и что он находит подобные поступки всего лишь… немного… смешными.— А! Интересно — и что бы это дало?

Она гневно нахмурилась, словно подозревая, что он над ней смеется. Он продемонстрировал ей свои пустые ладони с чуть расставленными пальцами.

— Энн, я спрашиваю тебя потому, что не знаю. Ты говоришь, что на нахальство Главы Сайкена можно найти лучший ответ. Покажи мне, какой именно.

— Ты и сам не дурак.

Вот уж поистине вежливая манера говорить со своим Делмом! Даав ухмыльнулся.

— Со мной всякое случается. Как и со всеми нами. Так чего мы достигнем, позволив Клану Сайкен дурно с тобой обходиться?

Она присела на край стула напротив него, крепко стиснув руки.

— Забвения.

Он ждал, склонив голову набок и внимательно глядя на нее.

— Она… отвернулась от меня потому, что хотела показать: моя книга, доказательство общего праязыка, — это ложь. Она хотела устроить шумиху, понимаешь? И схватив ее наживку, ты подкрепил ее аргументы. Ты словно подтвердил, что Корвалу есть за что извиняться. Люди это заметят. Люди будут обсуждать это. И вместо того чтобы все забылось в считанные дни…

Она покачала головой.

— Если бы вы просто плюнули на это дело, люди пожимали бы плечами и говорили, что Сайкен сделала из мухи слона. Она выглядела бы нелепо. И вскоре все уже начали бы обсуждать что-то иное.

— А!

Он закрыл глаза, взвешивая ее слова, пробуя их на вкус, ощущая форму и контуры культуры, в которой подобные действия были бы разумными.

— Понимаю, — проговорил он наконец. — Это действительно могло бы стать правильной реакцией. — Он открыл глаза и посмотрел в осветившееся надеждой лицо Энн. — В каком-то другом месте.

Надежда погасла.

— Даав…

Он поднял руку.

— В обществе, основанном на совместных действиях не связанных союзами личностей, каждая из которых сотрудничает с другими исключительно ради личной выгоды, такая реакция имела бы явные достоинства. Отмахнуться от оскорбления — значит сэкономить силы для более важных дел, направленных на личное продвижение. Однако на Лиад такого общества не существует, и предложенное тобой решение не сработает. Что еще хуже, — проговорил он, заставив свой голос звучать демонстративно мягко, — оно может причинить немалый вред.

— Я не…

— Вспомни, что мы — хищники, объединившиеся в группы сородичей и сдерживаемые законами Клана и Совета Кланов. Превосходство оберегается не менее ревностно, чем дети. Меланти открывает больше дверей, чем кантры — как скажет тебе любой богач, запятнавший свое имя. За оскорбление должно свести счеты — немедленно и сурово, иначе другие хищники увидят вашу слабость.

— Но…

— Дослушай, что я скажу. Я не говорю, что твоя реакция неправильная. Я просто говорю, что реакция Эр Тома лучше. На Лиад. Чтобы сохранить меланти, превосходство — и наше право на спокойствие, — Сайкену следует преподать урок. Если бы мы проигнорировали нанесенное этим утром оскорбление, то свет начал бы обсуждать это, строить догадки — и планы. В таком случае следующее оскорбление обязательно окажется более смелым, и очень скоро мы дойдем до такой точки, когда ставкой в игре станут жизни.

Энн широко раскрыла глаза.

— Если действовать по-нашему, — мягко заключил Даав, — Клан Сайкен лишается какого-то количества кантр и удовольствия присутствовать на определенных светских мероприятиях. Корвалу придется несколько изменить свои торговые операции и контракты. Это уже сделано. Мир удовлетворен, и вопрос забудется — как тебе того и хотелось — в ближайшую дюжину дней. Если бы мы последовали твоему плану…

Он подался вперед и взял ее за руки.

— Нас слишком мало. Я не могу рисковать одной жизнью из-за неправильного сведения счетов. Долг Корвала — оберегать всех своих. И этот долг я воспринимаю самым серьезным образом.

Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо.

— И какова вероятность, — спросила она наконец, — что это станет… опасным?

Опасным. Он помолчал мгновение, пытаясь понять, что это слово может означать для нее, — и пришел к выводу, что в данном случае опасность была одинаковой для нее и для него самого: физический ущерб, причиненный спутнику жизни, ребенку, ей самой или другому родственнику.

— Сегодня днем она меньше, чем утром, — ответил он с полной правдивостью, на которую она имела право, как его родня. — К данному моменту сделано два хода в игре, и мы ответили так, как следовало. Не исключено, что кто-нибудь сделает третью попытку. Своевременный ответ на нее определит нашу позицию совершенно четко.

Она со вздохом отняла у него свои руки — но задумчиво, а не в гневе.

— Твой спутник жизни, — тихо добавил он, — будет оберегать вас со всем своим умением. А ваш Делм будет оберегать вас всех.

— Да.

Она вздохнула и встала — высокая, грациозная, земная.

— Спасибо, — сказала она, хотя по-лиадийски один родич этого слова другому говорить не обязан. — Я поговорю с Эр Томом.

Он улыбнулся и тоже встал.

— Не волнуйся, — пообещал он ей, — все будет хорошо.

 

Глава двадцать пятая

— Твой анализ очень красноречив, сын мой. Оставь его дня на три, чтобы я могла внимательнее изучить его достоинства.

Ран Элд поклонился, стараясь не выказать огорчения. Он долго потел над этим анализом, пытаясь высветить все преимущества, которые кожевенное предприятие клана может получить от партнерства с Саном бел-Фазином. И настолько убедительно расписал выгоды от модернизации оборудования и расширения производства, что убедил даже себя в том, будто продажа половины предприятия бел-Фазину будет для Мицела только выгодна. Неужели беглого взгляда недостаточно, чтобы убедить Делма в этой выгоде?

Двенадцать дней подходили к концу.

— Господин, сделавший нам предложение о партнерстве, — проговорил он, внимательно следя за тем, чтобы его голос звучал ровно, — был явно заинтересован в быстром решении.

— Вот как? — Глава Клана Мицел подняла голову. — Не следует забывать: этот господин сам обратился к нам, мы его сотрудничества не искали. Если он не может дожидаться разумного рассмотрения его предложения, то волен искать компаньонов в других кланах.

Ран Элд похолодел.

— Матушка, может быть… Она подняла руку.

— Сын мой, я вижу, что ты убежден в выгодности этого плана. Возможно, ты еще слишком молод, чтобы понять: нет такого плана, который нес бы только прибыли. Я должна понять, что Сан бел-Фазин рассчитывает получить от своих вложений и может ли Мицел позволить себе пойти ему навстречу. — Она улыбнулась. — Если оказывается, что Сан бел-Фазин не может себе позволить ждать, то мы узнаем нечто важное. И я не думаю, что человек, неспособный выбрать умеренный курс, может быть подходящим партнером для Мицела. Когда решается будущее Клана, мы действуем медленно, спокойно и осмотрительно. Я тщательно обдумаю твой анализ, можешь в этом не сомневаться.

Ее слова звучали непререкаемо, и Ран Элд вынужден был поклониться.

— Доброго дня, матушка.

— Иди с радостью, дитя мое.

Он поспешно скрылся у себя в комнатах и решительно закрыл за собой двери. Боги, что он будет делать, если Делм отвергнет его план? Двадцать кантр, которые вскоре удвоятся! Но нет, успокоил он себя, плеснув в стопку бренди, она не отвергнет этот план. Внимательное изучение только поможет ей более полно оценить все его преимущества. Его мать не глупа, она просто консервативна. Но ее осторожность отступит перед здравым смыслом.

И очень скоро.

Это оказался маленький, аккуратный дом на аккуратной улочке, расположенной в удобной близости от делового района Солсинтры. Даав открыл задвижку на калитке и прошел по мощеной дорожке через тщательно ухоженный сад перед домом, поднялся по шести низким ступенькам крыльца и позвонил.

Он не сообщал заранее о своем приходе и не надел официальный костюм, предписанный Кодексом для тех случаев, когда один делм наносит визит другому. По правде говоря, его можно было принять за поверенного, который забрел на несколько кварталов дальше своих привычных угодий — если не принимать во внимание того, что мало найдется таких поверенных, которые были бы приняты в Племя Ман.

Простая синяя дверь широко распахнулась — и Даав обнаружил перед собой серьезное лицо мальчика не старше восьми стандартных лет.

— Добрый день, — сказал ребенок, с интересом разглядывая кожаную куртку пилота, картаво выговаривая обычный вопрос привратника. — Кто пришел и по какому вопросу?

— Пришел Даав йос-Фелиум, — ответил он на высоком лиадийском в модальности гостя, обращающегося к ребенку Дома, — по делу, касающемуся Дома.

Ребенок нахмурился. Он не мог не знать, что семейство йос-Фелиум принадлежит к Клану Корвал. Видимо, нахмуренный лоб был связан с попыткой определить, какое именно место занимает некий Даав из семейства йос-Фелиум, поскольку личные имена делмов вне круга их родни обычно забывались.

— Семейство йос-Фелиум не принадлежит к Клану Рептор, — уверенно заявил мальчик. — Мне нужно знать ваше дело, сударь.

— Очень верно, — пробормотал Даав, чуть выдвигая вперед руку, так что Кольцо Корвала блеснуло в лучах вечернего солнца. — У меня дело к Делму Рептора.

Взгляд мальчика сместился, прослеживая источник отблеска. Глаза его тут же расширились и снова устремились на гостя.

— Сударь, — сказал он и отступил от двери, отвешивая поклон ребенка Дома почетному гостю, — добро пожаловать в наш Дом.

— Спасибо, — мягко отозвался Даав и вступил в полутемный вестибюль.

Он посторонился, чтобы мальчик смог закрыть дверь и запереть ее, а потом прошел за ним по короткому коридору в гостиную, выходившую окнами в сад за домом.

— Сейчас принесут закуски, — сказал мальчик с торжественностью, делающей честь его Дому. — А я пойду и найду Делма, сударь.

— Спасибо, — еще раз повторил Даав.

Мальчик нырнул в коридор, оставив дверь открытой.

Даав осмотрел заставленные книгами стены и уютно-потертые кресла гостиной. Это было не парадное помещение, предписанное Кодексом и содержащееся в бездушном порядке для того, чтобы произвести впечатление на официальных посетителей. Это была комната, в которой жили, комната, предназначенная для того, чтобы в ней радовались — и чтобы она сама доставляла радость. Даав направился к соблазнительно переполненным полкам.

Шаги в коридоре заставили его обернуться как раз в тот момент, когда на пороге оказалась девочка примерно на год старше привратника. Она несла в руках поднос.

Этот поднос она отнесла на мраморный стол у окна, где быстро расставила запотевший графин, два хрустальных бокала и расписное блюдо с горкой печенья. Повернувшись, она отвесила Дааву поспешный поклон, проговорила: «Прошу вас, сударь», — и исчезла, только что не бегом бросившись в коридор. Дверь только покачнулась на петлях.

Обещанные закуски — и вежливость требовала, чтобы он их отведал. Даав налил прозрачную жидкость из графина в бокал и пригубил ее. Симминское вино, ледяное и такое терпкое, что дух захватило. Он с иронией посмотрел на блюдо со сладостями и ушел с бокалом к книжным полкам.

Он едва успел оценить содержимое первой полки, когда в коридоре раздались новые шаги. Даав повернулся и вышел в центр комнаты, держа в руке бокал так, чтобы Кольцо Корвала было на виду.

Мужчина, решительно вошедший в гостиную, был рыхлым и светловолосым. Он не был стар, хотя, как показалось Дааву, на несколько лет старше его. На вошедшем был помятый дневной костюм и потертые тапки. С усталого умного лица смотрели удивительно быстрые карие глаза.

Эти быстрые глаза скользнули с руки Даава на его лицо, выдавая удивление, лишенное тревоги. Он поднял руку, демонстрируя Кольцо Рептора, и поклонился как делм делму.

— Чем Рептор может служить Корвалу?

— Тем, что простит вторжение в ваш дом, — отозвался Даав в модальности двух взрослых. — И тем, что подарит Дааву йос-Фелиуму несколько минут своего времени.

— Хорошо.

Глава Рептора позволил себе несколько мгновений на то, чтобы всмотреться своими умными глазами в лицо Даава. Он двинул рукой, словно бросая кости, и наклонил голову.

— Даав йос-Фелиум может распоряжаться моим временем, — проговорил он наконец в модальности, предложенной Даавом.

Подойдя к столу, он налил вина во второй бокал, чуть вздохнул на блюдо с печеньем и снова повернулся к Дааву.

— Я — Зан Дер пел-Кирмин. — Он махнул рукой в сторону двух удобных кресел. — Присаживайтесь.

— Благодарю вас.

Даав опустился в ближайшее к нему кресло, отпил еще вина и поставил бокал на столик у кресла. Зан Дер пел-Кирмин последовал его примеру и откинулся на спинку кресла. В его взгляде появились любопытство — и тень недоумения.

— Что привело Даава йос-Фелиума в мой дом?

— Слухи, — мягко отозвался Даав. — Я почти уверен в правильности моих сведений, но спрошу вас, для полной определенности: не случилось ли Рептору сравнительно недавно… затерять двух своих членов?

Умное лицо застыло, карие глаза скользнули в сторону.

— «Затерять», — пробормотал он, словно обращаясь к себе самому. — Мягко сказано.

Он снова посмотрел Дааву в лицо.

— Их имена — Йолан пел-Кирмин и Сед Рик бин-Ала, — сказал он чуть дрогнувшим голосом. Боль и надежда боролись в его быстрых глазах. — Вы не… у вас есть… известия?

— С ними все в порядке, — ответил Даав и увидел, как чувство облегчения немного приглушило боль. — В настоящий момент они находятся под покровительством пилота Эллианы Кэйлон, корабль которой взлетает с причала «Бинджали» в Верхнем порту. — Он помолчал и посмотрел прямо в глаза своего собеседника. — Они называют себя бесклановиками.

Круглое лицо залила бледность, в карих глазах сверкнули слезы.

— Бесклановиками… — Точно таким же тоном он мог сказать «погибли». — Я… — Он отвернулся, кусая губы. — Прошу меня простить, — с трудом выдавил он. Ощупью найдя свой бокал, он поднял его к губам и сделал глоток.

— Я наводил справки, — проговорил он тихо и быстро, не поднимая взгляда. — Я был уверен, что они отправятся в порт, потому что оба с ума сходят по кораблям… — Он посмотрел на Даава и сжал бледные губы. — Прошу прощения.

— Не за что. Насколько я знаю, это свойственно многим юнцам.

— Это верно. Но, как бы то ни было, мои справки ничего не дали. Они… Тогда я стал ждать, но они не вернулись домой и я начал опасаться… что они улетели. — Он вздохнул. — Бесклановики. Боги! — Бессильно обмякнув в кресле, он обратил на Даава лицо, на котором ясно читалось облегчение и недоумение. — Они не лишены Клана!

— И тем не менее они это утверждали. Неоднократно.

— Слово, брошенное в гневе и не имевшее ничего…

Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и снова открыл глаза.

— Их… покровительница. Кажется, вы сказали — Эллиа-на Кэйлон. Это та самая Кэйлон? Уточнившая Таблицы вен-Туры?

— Та самая.

— Я ее должник. Такое расширение меланти и забота о тех, кто не имеет права называться родней… это… беспрецедентно. Я ее должник, — еще раз повторил он и взмахнул рукой, — как и ваш.

Даав испустил демонстративно печальный вздох.

— Никаких долгов по отношению ко мне, прошу вас. Если хотите знать, я просто вмешался не в свое дело. Так что я попрошу вас не упоминать о моем визите пилоту Кэйлон, если вам случится с ней разговаривать.

— Конечно, я буду с ней разговаривать! — воскликнул Зан Дер пел-Кирмин, широко открывая глаза. — Я должен с ней поговорить — и немедленно! Нельзя, чтобы они и дальше оставались обузой на ее снисхождении, когда у них есть родичи, которые рады будут видеть их дома…

Он замолчал — и брови у него сдвинулись.

— А что пилот… — я не имею в виду ничего неуважительного!.. — я просто хотел узнать, что пилот Кэйлон думала сделать для них, если они объявляли себя бесклановиками и почти не были обучены…

— А! — Даав взял свой бокал и отпил прохладного терпкого вина. — Насколько я знаю, она собиралась рекомендовать их в Академию Разведки.

— В Академию Разведки? — недоуменно переспросил хозяин дома.

— Среди пилотов имя пилота Кэйлон стоит дороже кантр, — мягко объяснил Даав. — Поскольку она сама почти не располагает иными наличными средствами, а ваша парочка казалась достаточно быстрой и умной…

— Да улыбнутся ей боги, этой великодушной и добросердечной леди! — почтительно проговорил Делм Рептора. — Они… Йолан и Сед Рик немного обучались пилотированию, и их инструкторы не исключали первого класса. Если бы не тот, другой вопрос… Но я немедленно отправлюсь к ней, к пилоту Кэйлон, и избавлю ее от проблем Рептора…

— Немедленно, — мягко уточнил Даав, — вряд ли окажется возможным, поскольку пилот Кэйлон проживает в Чонселте. Однако ее корабль взлетает…

— …с причалов «Бинджали», — перебил его Глава Рептора с бледной улыбкой. — Я понял. Вы очень добры.

— Нет, только бесцеремонен, как я уже сказал. — Даав встал и поклонился хозяину дома. — И, проявив достаточно много бесцеремонности, я не стану дольше нарушать ваш покой. Будьте здоровы и благодарю вас за то, что подарили мне свое время.

— Этот дар был радостным, — отозвался Зан Дер пел-Кирмин, вставая и ответно кланяясь. — Мое имя принадлежит вам, чтобы вы пользовались им по своему усмотрению.

Даав улыбнулся, ощущая прилив тепла. Это был немалый дар — все меланти человека, отданное в распоряжение Даава.

— Вы оказали мне слишком большую честь, — сказал он совершенно искренне.

— Нисколько, — ответил тот решительно и предложил ему руку. — Позвольте мне проводить вас до дверей.

— Драться? — Эллиана обвела взглядом Жона, Триллу и Клонака. — А для чего мне уметь драться?

— Потому что порты и дальние планеты — это, как правило, места опасные, о прекрасная богиня.

— Потому что капитан должна быть в состоянии защитить себя, свой корабль и свой груз, — подхватил Жон. — И своего напарника, если таковой будет.

— Совершенно верно, — заключила Трилла своим небрежным дальнепланетным говорком. — Способность ясно сказать «нет» никогда не вредила ни одному пилоту.

Эллиана изумленно посмотрела на всех троих и забралась на высокий табурет. Заплатка немедленно прыгнула с пола к ней на колени.

— Я совершенно ничего не знаю о боевых приемах, — призналась она, пока кошка тыкалась головой ей в плечо и мурлыкала, словно крошечное землетрясение.

— Вот потому-то и надо учиться, — терпеливо объяснил Клонак. — Если бы ты уже их знала, то пытаться тебя обучить — значило бы впустую терять время.

— Нас обучали самозащите в курсе подготовки пилотов, — заметила Йолан, отрывая взгляд от ящика с запчастями, в котором они с товарищем наводили порядок.

— Но этого оказалось недостаточно, — добавил Сед Рик. — Нам пришлось внести поправки.

Он выпрямился, и одновременно то же самое сделала Йолан. Они подошли к табуреткам своим обычным построением: Йолан — по правую руку Сед Рика.

— Видите? — сказал паренек, и его правая рука резко рванулась вбок, срывая с пояса нечто яркое и смертоносное.

Это нечто звякнуло, зашипело — и затихло, когда Клонак направился к нему, протягивая руку.

— Звоноцепь, — сказал он, демонстрируя ее остальным.

Эллиана растерянно заморгала. Больше всего это было похоже на кусок тонкой цепочки, свернутой в петлю и закрепленной на кожаной рукояти.

— Незаконное оружие, конечно, — договорил Клонак и бросил петлю обратно Сед Рику, который поймал ее на лету и повесил обратно на ремень.

— Действенно, — заметил он, а Йолан добавила:

— Мы держим ее справа, потому что я — левша. Я иду справа от Сед Рика. Если он падает…

— То один из вас остается вооруженным и может действовать, — закончил за нее Жон. — Работа напарников, все правильно. — Он повернулся к Эллиане. — Те, кто не дерется, погибают, преподаватель математики.

Она посмотрела прямо ему в лицо.

— Я — трус, мастер Жон. Вам достаточно только поднять руку — и я съежусь.

— Тем больше оснований учиться, быстро и старательно, — отозвалась Трилла. — Если достаточно хорошо научишься, никто тебя не тронет.

Она соскользнула со своей табуретки, адресуя Клонаку целый ливень пальцевых знаков.

— Есть разные стили боя, — проговорила она, указывая ему, на какое место следует встать. — Клонак предпочитает портовые правила, что значит — никаких правил.

— Видишь голову — бей в голову! — жизнерадостно объявил Клонак.

— Вот так, — сказала Трилла — и пришла в движение. Эллиана спрыгнула с табуретки, сбросив Заплатку вперед.

Жон поймал ее за запястье. Она пронзительно вскрикнула — и замерла, испуганная и завороженная, глядя, как Клонак остановил нападение Триллы пинком, направленным прямо в живот женщины. Однако Трилла уклонилась и направила ответный удар в колено Клонака. Он упал с перекатом, и она прыгнула вперед, собираясь лягнуть его в голову. Только Клонак вдруг стремительно сел, и теперь уже упала Трилла с высоко заломленной за спину рукой и прижавшись щекой к цементному полу.

— Сдаюсь!

Это слово еще не успело отзвучать, как Клонак уже выпрямлялся, подавая руку, чтобы помочь ей встать.— Неплохая партия, старушка.

Она ухмыльнулась и передернула плечами, оглядываясь на Эллиану.

— Ну, это мне не очень хорошо дается.

— Трилле нравится танец, — сказал Клонак.

Он положил руку на пояс — и отнял от него злобно выставленный палец.

— Притворимся, что это нож! — крикнул он и рванулся вперед.

Трилла легко ушла в сторону, развернулась, вскинула ногу, уклонилась. Нож следовал за ней, спеша нанести удар, двигаясь все более отчаянно… И Трилла вдруг полетела вперед — легко, словно в танце. Ее рука резко столкнулась с запястьем Клонака, его рука дернулась вверх…

— Обезоружен! — воскликнул он и быстро уселся на пол, скрестив ноги и ухмыляясь Эллиане, глядя на нее снизу вверх. — Склонись перед необходимостью, божественная. Вселенная — место опасное.

— Первый урок состоится завтра, — объявил Жон, наконец выпуская ее запястье. — Трилла будет учить тебя танцу.

 

Глава двадцать шестая

Даав завязал серебряную ленту, позволив расшитым бисером концам упасть вниз. Глядя в зеркало, он расправил кружево и придал воротнику более правильную форму. Расшитая бисером лента элегантно легла ему на плечо, уравновесив грубое кольцо, висящее в мочке уха.

Он прервал свой туалет, трогая серьгу. Мысленно он снова перенесся в то утро, когда Скалоцвет вывела его из шатра. Роса намочила ему сапоги. Они стояли на краю равнины, на краю рассвета.

Она повернула его лицом к восходящему солнцу и выкрикнула его имя — Эстреллин, Звездосын. Это имя не считалось у Племени Ман счастливым, поскольку считалось, что звезды приносят безумие, но Скалоцвет приказала ему стоять без страха. Краем глаза он увидел проблеск клинка, почувствовал, как он впивается ему в мочку уха, — и услышал, как одобрительно хмыкнула Скалоцвет.

— Кровь и клинок, Звездосын, ребенок из шатра бабки.

А потом они вернулись в осенний лагерь, в серебряный шатер работников. Скалоцвет собственноручно скрутила нагретый металл в нужную форму. Раскаленная проволока вошла в надрез на ухе, прижигая ранку, и ее концы сплавились, образовав сплошную петлю. Она сказала ему, что ничто не сможет разорвать это кольцо — как ничто не сможет разорвать его узы с ее шатром.

Стоя в Джелаза Казон за час до торжественного обеда, Даав невесело улыбнулся своему отражению. Конечно, серебряную петлю можно было разорвать, и без всякого труда — один щелчок кусачек, осторожно вынутая проволока, пара минут в автовраче, чтобы уничтожить шрам… Он не стал этого делать. И не станет. В плену у лиадийцев остается кусочек Звездосына, ребенка из шатра его бабки.

Он отвел взгляд от глаз своего отражения и открыл шкатулку с украшениями. В числе гостей сегодня будет его нареченная, оказавшаяся дома по окончании испытательных прыжков. Она будет рассчитывать на то, что увидит его в драгоценностях, как подобает его высокому положению. Он выбрал булавку с сапфировой головкой и тщательно заколол ею кружево у шеи, лениво раздумывая, будет ли Звездосын из шатра своей бабки соблюдать обычай и острижет ли волосы после свадьбы. На самом деле, размышлял он, надевая сапфировый перстень на указательный палец правой руки, обычай Ман требовал, чтобы жена сама оказала мужу эту услугу наутро после первой супружеской ночи. Он попытался представить себе, как изящная Самив приступает к этому обряду, — но очень быстро прекратил все попытки. У Ман брак был пожизненным союзом и имел свои особые законы. Если подумать, то гораздо легче представить себе, как Энн стрижет волосы Эр Тому. Конечно, заверил он себя, бросая ироничный взгляд в зеркало, это не значит, что прическа его чалекет когда-либо бывает не идеальной.

— Прекрасно, ваша милость, — сказал он себе, плавно взмахивая рукой, на которой блестели серебро и сапфиры.

Он повернул голову, заставив серьгу закачаться, — и почувствовал, как волосы тяжелой волной скользнули по плечу.

— Думаю, что не стану их стричь, — сказал он, серьезно рассматривая свое отражение.

Он тряхнул руками, расправляя кружевные манжеты, смахнул воображаемую пылинку с мягких черных брюк и отступил, отвесив себе глубоко ироничный поклон.

— Желаю приятно провести вечер, сударь. И попытайтесь ценить пилота тел-Изак так высоко, как вам положено.

Мастер дэа-Корт разрешил им ночевать в спальне для дежурных пилотов, примыкавшей к складу. В соответствии с его разрешением они сдвинули две койки, уложили подушки и одеяла — и обнаружили, что им не хочется ни спать, ни резвиться.

— Пройдемся? — предложила Йолан, приглаживая волосы руками и заставив их распушиться так, что стала похожа на одуванчик размером с Йолан. — Я что-то вся дергаюсь.

— Я тоже, — признался Сед Рик.

Он покопался в своем кошеле и достал их тщательно сберегаемый заработок. Мастер дэа-Корт щедро платил за черную работу, хотя и не столь щедро, чтобы потеря четырех дексов прошла незамеченной. Сед Рик пересчитал их общую наличность и с кривой улыбкой поднял голову.

— Купим мороженого?

Йолан рассмеялась.

— А почему бы и нет?

Они прошли через главную мастерскую, миновав офис мастера дэа-Корта.

Старый разведчик сидел за письменным столом, склонив голову над переплетенной книгой. Казалось, он ничего вокруг не замечает. Сед Рик взглянул на Йолан. Йолан кашлянула.

— Отправились гулять по порту? — вопросил Жон, не трудясь поднять голову. — Пилоту Кэйлон будет приятно, когда вас обоих найдут убитыми.

Йолан прикусила губу.

— Мы только хотим купить мороженого, мастер. Если вы считаете, что пилот была бы недовольна…

Тут он поднял голову и устремил на них бесстрастные янтарные глаза.

— Юные создания! — проговорил он через пару мгновений и взмахнул широкой ладонью. — Идите и покупайте свои сладости. Просто будьте осторожны, ладно? Мне не хотелось бы объяснять пилоту, почему произошла трагедия.

— Да, мастер, — отозвался Сед Рик, кивая на Йолан. — Мы просто хотели пройтись до Восточных рядов.

— Мы будем осторожны, — вставила Йолан. — Конечно же.

— Ладно, — сказал Жон и снова углубился в чтение.

Йолан с Сед Риком выскользнули из офиса и покинули мастерскую через заднюю дверь. Оказавшись снаружи, они повернули налево, намереваясь по диагонали пересечь территорию «Бинджали» и воспользоваться воротами в восточной части. От ворот до Восточных торговых рядов было всего два небольших квартала, а киоск с мороженым стоял там одним из первых.

— Как ты считаешь, когда пилот полетит из системы, ей понадобится команда?

Йолан говорила чересчур небрежно: так бывало всегда, когда ей хотелось сделать вид, будто жгучий вопрос не имеет особого значения.

Сед Рик вздохнул.

— На прыжковом корабле класса «А» большая команда не нужна, — заметил он. — Они с капитаном прекрасно справятся вдвоем.

— Наверное, — признала Йолан.

Какое-то время они молча шли по коридору кораблей, дремавших на своих площадках в сумерках порта.

— Может, они возьмут нас с собой! — сказала Йолан, и в ее голосе прозвучала безнадежность.

Сед Рик остановился, воззрившись на нее.

— Куда возьмут?

— На какую-нибудь планету, — ответила она и взяла его за руку. — Куда-нибудь, где никому не будет дела до того, из какой мы семьи… и в каком родстве находимся. Они могли бы нас взять… Пилот взяла бы, готова поспорить.

— Да. Но ее напарник выкроен из кожи для плетей.

— А может, и нет, — сказала она, лихорадочно сжимая его руку. — Может… не настолько. В конце концов, кто нас накормил? И раздатчик даже глазом не моргнул, правда, Сед Рик. У капитана Даава там постоянный счет. Откуда нам знать, может, он весь порт кормит!

— И все это делает его настолько глупым, чтобы брать на борт балласт, когда корабль живет за счет полезных грузов? Ты размечталась, Йолан. И сама это понимаешь.

Она понурилась.

— Тогда что нам делать? Мастер дэа-Корт не станет держать нас до бесконечности. Уже сегодня он заплатил нам за ненужную работу! А кто еще нас возьмет? Мы уже на грани, так ведь? Ты слышал его вопрос: кого мы продадим первым — тебя или меня? Если дойдет до этого…

— Не дойдет, — твердо пообещал ей Сед Рик. Он покусал губы, глядя ей в лицо. — Я тут думал, — медленно проговорил он, тщательно подбирая слова, потому что он действительно много думал — и потому что ей не понравится то, к чему привели его размышления.

— Я тут думал, — снова повторил он, — что мы могли бы пойти и… поговорить… с дядей Зан Дером.

— Поговорить с отцом? Мы говорили с отцом. С большим успехом можно было говорить с корабельной обшивкой! Мы ведь показали ему карту и то, какой расклад генов получается — он на нее хоть взглянул? А ему было дело до того, что для нас обоих с детства никого другого не существует? Он хоть…

Йолан начинала распаляться все сильнее — чего ему и следовало ожидать. Он притянул ее к себе, уложил ее голову себе на плечо и потерся щекой о ее волосы.

— Тише! Тише! Я просто думал, вот и все.

И снова, и снова приходил к выводу, что чем дальше, тем опаснее оставаться в порту. Йолан угрожает опасность, пусть даже она не желает этого признавать. Дядя Зан Дер позаботится о том, чтобы она прошла полный курс подготовки, стала прыжковым пилотом. Ему казалось… казалось, что он сможет договориться, чтобы его отправили в ученики к кузену Пери, который владеет торговым складом на Мордре. Они расстанутся — а ведь они ушли из клана именно для того, чтобы их не разлучили!

У него не получается ее защитить.

— Пошли купим мороженое, — глухо прошептал он ей в затылок.

Она пришла в движение, подняла голову и отстранилась.

— Конечно.

Держась за руки, они двинулись дальше вдоль кораблей, приближаясь к «Полосе удачи», уютно устроившейся на площадке срочного взлета.

Йолан вздрогнула, и ее пальцы, которые он сжимал в своей руке, вдруг напряглись.

— Что это?

— О чем…

И тут он тоже ее увидел — тень, которая осторожно перемещалась у края пандуса, ведущего к «Полосе удачи».

— Может, это капитан Лис? — неуверенно предположила Йолан.

— А зачем ему красться в темноте? — Тут фигура еще раз пошевелилась, и Сед Рик нахмурился. — И рост не такой высокий.

Фигура поставила ногу на пандус, громко стукнув каблуком по металлу.

— Бежим! — позвала Йолан — и тут же рванулась к пандусу. С замирающим сердцем Сед Рик бросился следом.

Даав потратил на список гостей определенные труды. С одной стороны, с учетом того, что Биндан относился к кланам среднего уровня, невежливо было бы пригласить исключительно представителей Пятидесяти — как бы это ни льстило амбициозному Делму Биндана. А если пригласить помимо будущей супруги и ее делма только Эр Тома, Энн и кузена бел-Тарду (что ему самому было бы приятнее всего), это было бы воспринято Главой Биндана как оскорбление — и небезосновательно. Такие узкородственные встречи относились к периоду, предшествующему формальному предложению о контракте.

Количество приглашенных на подобное собрание, приходящееся на период между предложением и формальным подписанием, вполне можно было свести к дюжине, но из этой дюжины только немногие должны были быть родичами Корвала или Биндана.

Вот союзники Корвала — это дело другое.

В конце концов он позвал Эр Тома и Энн ради своего собственного спокойствия, Делма Гвайара и леди йо-Ланну — для успокоения амбиций Биндана. В качестве приправы он пригласил двух Тоделмов: Хэ Дена пен-Эврита, Клан Йерон, и Дему Веспайл, Клан Чад, двух пилотов и глав Домов средней руки, которых с Корвалом связывали давние узы торговли и кораблей.

Поскольку «Исполнение Долга» в тот момент находилось в порту, он позвал рассудительную Кэйзин Не-Зейм, первого помощника Эр Тома и давнюю союзницу Корвала, а завершился список двумя представителями торговых фамилий порта: Гус Тавом бел-Уриком и Лен Саром Анабой, Кланы Шеларт и Габриан соответственно.

Прием начался удачно. Гости прибыли и были представлены друг другу. Было разлито вино, начались разговоры, а потом Делм Гвайара очень любезно — и громко — высказал Энн комплимент относительно процесса ее мышления и попросил, чтобы она оказала ему услугу, подписав экземпляр своей книги.

— Конечно, я буду очень рада это сделать, сударь, — отвечала Энн, как и подобает, и Гвайар поклонился, прижимая руку к сердцу.

— Я — ваш должник! — заявил он и повернулся к Делму Биндана: — А вы уже имели возможность прочесть книгу леди йос-Галан? — осведомился он.

Даав решил, что это очень нехорошо с его стороны. Он сделал ставку на то, что леди йо-Ланна, сестра Главы Гвайара, успешно исправит столь неудачное начало, однако она оказалась в дальнем конце комнаты, где разговаривала с Кэйзин Не-Зейм и торговцем бел-Уриком.

Биндан поклонилась с едва заметной чопорностью.

— Увы, сударь: обстоятельства лишили меня этого удовольствия.

— Великолепный труд! — продолжал восхищаться Гвайар. — Переоценить его просто невозможно. Вам непременно следует приобрести экземпляр и прочесть его.

— Право, сударыня, не разрешайте ему заводить разговоры о книгах! — с шутливой суровостью укорила леди йо-Ланна, ворвавшись в разговор вихрем раздушенной материи. — Малейшего предлога достаточно, чтобы он держал вас тут весь вечер и до утренней трапезы! Вы любите цветы? Я признаюсь, что питаю к ним настоящую страсть. Прошу вас, пройдемте со мной к окну. Оттуда видна просто дивная клумба с глон-розами! Я как раз говорила мастеру пел-Урику…

Продолжая трещать, она увлекла Делма Биндана за собой. Эр Том подошел и заговорил с Гвайаром, а Даав, позволив себе тайный вздох облегчения, поспешно вернулся к идущему поблизости разговору.

Его темой было самое выгодное соотношение аккумуляторов и массы у кораблей класса «В», и его собеседники — пилоты тел-Изак и пен-Эврит — так им увлеклись, что не заметили его недолгого невнимания, а также, как он надеялся, озорства Делма Гвайара.

— И вот что я вам скажу, господа, — говорила Самив тел-Изак с оживлением, которого прежде Даав за ней не замечал, — если бы у нас не оказалось автономной третичной системы, то мы и сейчас не закончили бы того прыжка. Дело было на волоске от полной катастрофы.

— Да, сударыня, но вы судите только по одному случаю, — возразил пен-Эврит. — Насколько часто приходится использовать систему третьего, не говоря уже четвертого уровня? Право, если речь идет о лайнере, где перемещаемая масса и без того огромна, отказ от дополнительной и статистически мало используемой системы может только…

— Подвергнуть опасности пассажиров, — договорил за него Даав, решительно вступая в разговор.

— Вот именно!

Самив тел-Изак бросила на него одобрительный взгляд. Пен-Эврит выгнул брови.

— Да, но он же из Клана Корвал, сударыня, и не мог сказать ничего иного. Не так ли, пилот?

— Нисколько, — вежливо ответил Даав. — Я хочу просто отметить, что компания, которая регулярно теряет пассажиров и корабли, наверняка очень быстро разорится. Разве не разумнее перестраховаться и использовать третий уровень страховки, перемещаемая масса которой уже включена в стоимость полета, и продолжать получать прибыли?

Пен-Эврит наклонил голову.

— Ну конечно. Кто из нас может спорить с пилотом?

— А кантры настолько важнее жизней, — отозвался Даав, ловко отклоняя выпад, который явно был нацелен на то, чтобы проверить крепость брони Самив тел-Изак.

Губы пен-Эврита чуть изогнулись, и он едва заметно наклонил голову, признавая правоту собеседника. Новую атаку он начать не успел: пробили часы.

Эр Том предложил руку своей спутнице жизни и бросил быстрый взгляд лиловых глаз себе за плечо. Даав выгнул бровь, и его чалекет, получив нужные указания, повел процессию гостей из парадной гостиной в столовую. Краем глаза Даав увидел, как Гвайар берет под руку Кэйзин Не-Зейм, и решил, что такое распределение гостей за трапезой должно быть удачным.

Пен-Эврит поклонился.

— Прошу меня извинить, Корвал, и вы, сударыня.

Едва он успел пройти три шага, как леди йо-Ланна потребовала его правую руку для Делма Биндана. Сама леди завладела рукой Лен Сара Анабы, которому весьма благоволила.

Даав повернулся к своей нареченной — и замер, не закончив поклона. Его поразило, как напряглись мышцы у ее глаз.

— Я вас обидел? — импульсивно спросил он, не успев оценить уместность своего вопроса — которая определенно была сомнительной.

Что еще хуже, он задал его в модальности пилотов, которую использовали они с пен-Эвритом, что было для высокого лиадийского максимальным приближением к товарищеской модальности. А ведь она даже не давала ему разрешения называть ее по имени!

Самив вздохнула, и на ее лице он прочел не столько гнев, сколько недоумение.

— Никаких обид, — отозвалась она, хотя бы приняв предложенную им модальность пилотов. — Но вы не могли не знать, что этот удар предназначался мне. Не понимаю, почему вы его приняли.

Даав поднял бровь.

— А я должен был допустить, чтобы мою будущую жену обижали?

Ее лицо разгладилось, словно его ответ послужил подтверждением того мнения, которое она о нем составила — и которого не выдавала.

— О, полезно узнать, — пробормотала она все в той же модальности пилотов. — Оказывается, сейчас мне отведено место среди имущества Дракона!

Он считал себя хорошо защищенным от всех игроков на поле лиадийского светского общества, но выпад оказался хитроумным и задел за живое. Даав перевел дыхание и увидел, что Самив тел-Изак поспешно подняла руку, а в ее широко распахнувшихся глазах появилось нечто очень похожее на страх.

— Прошу прощения. Тут не было желания оскорбить — только понять, что от меня потребуется, помимо оговоренного в контракте. Они остались в гостиной одни. Если они в ближайше время не явятся в столовую, все расписание вечера будет нарушено, а гости начнут смаковать скандал.

— Мною двигало, — сказал он, стараясь говорить как можно мягче, — желание уберечь вас от огорчения. Вы — гостья моем доме, и я был в состоянии оградить вас от невежливость пен-Эврита. Что до требований к вам — то они ограничатся только контрактом, если вы того желаете, леди. Но я почел бы за честь, если бы мы стали друзьями.

— Друзьями. — Судя по тому, каким непонимающим оставался ее взгляд, он с тем же успехом мог говорить на языке шатра своей бабки. Она огляделась, по-видимому, только теперь заметив, что они остались одни. — Мы отстали.

— Совершенно верно. — Он осторожно перевел дыхание. — Самив.

Она изумленно подняла голову.

— Мое имя — Даав, — сообщил он ей и подал руку. После секундного колебания, чуть склонив голову, она положила пальцы на его рукав.

— Трудно привыкнуть, — пробормотала она, — что дружба может считаться фактором брака. Дружба… для товарищей по команде, пилот. Я уверена, что вы меня понимаете.

— Безусловно, — заверил он ее, направляясь к двери. — Но, возможно, мы могли бы считаться… членами одной команды. И даже — пилотами одной смены.

Она молчала все время, пока они шли по коридору. Уже на пороге столовой она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Такое отношение представляется вполне возможным для разведчика, — медленно проговорила она, — но… менее открытым умам оно дается… не без труда.

Она не сказала, что не станет пробовать — хотя было совершенно очевидно, что не станет, поскольку ей удалось так долго выживать в обществе, где малейшее проявление слабости провоцировало атаку.

Однако Самив сидела рядом с ним за столом и разговаривала непринужденно, с гораздо меньшей сдержанностью, чем раньше, и Даав позволил себе надеяться, что она все-таки попытается относиться к нему больше как к пилоту и меньше — как к Дракону.

Осталось соблюсти еще одну традицию, и Самив не стала возражать против прогулки по знаменитому саду Корвала.

Вот почему, когда остальные гости уселись играть в карты в гостиной, Даав повел свою нареченную по боковому коридору, который вывел их на внутренний двор.

В удалении от дома тропа стала сумрачной, и он предложил ей руку. Она положила пальцы на его рукав, позволяя ему вести ее по вымощенной древним камнем дорожке.

— Очаровательное место, право, — пробормотала она. — Наши сады и вполовину не такие… полные.

Даав был готов признать, что внутренний двор действительно близок к изобилию. Ему нравилось, что это место обладает неприрученной, почти магической атмосферой, которую создавало обилие цветов и переплетения кустарника, неожиданные полянки и скрытые пруды. Те часы, которые он проводил, ухаживая за садом, были самыми счастливыми в его нынешнем существовании с подрезанными крыльями.

— Если вы согласитесь пройти еще немного, то мне хотелось бы показать вам Джелаза Казон, — негромко сказал он.

Обычай Клана Корвал требовал, чтобы предполагаемую супругу представляли Дереву. Даав считал это жестом вежливости, хотя его мать утверждала, что такое представление делается для того, чтобы получить одобрение Дерева.

— Для меня будет честью увидеть Дерево Корвала, — вежливо отозвалась Самив тел-Изак.

— Хочу предупредить вас, что оно довольно большое, — сказал он, минуя последний — и несколько излишне заросший — поворот тропинки. — И несколько… неожиданное.

Дорожка повернула еще раз и закончилась гладким ковром серебристой травы.

Дерево светилось на поляне, отодвигая бледно-голубое свечение лунолиан в облака тумана. Даав приостановился у края поляны и заглянул в лицо Самив.

— Прошу вашей снисходительности — наш обычай требует, чтобы будущие супруги выходили вперед, клали ладонь на ствол Дерева и называли свое имя. Меня бы крайне обрадовало, если бы вы согласились это сделать.

Она секунду колебалась — но в конце концов, что страшного в том, чтобы прикоснуться к растению, каким бы большим оно ни было, и в том, чтобы произнести свое имя в лунной тишине сада?

— Сочту за честь, — снова согласилась она и прошла рядом с ним по окружающей Дерево траве.

Слабый ветер зашелестел лунолианами, и Самив вздрогнула, неожиданно почувствовав холод.

— Всего мгновение, — сказал Даав, освобождая свою руку. — Вот так, видите, пилот? — Он приложил открытую ладонь к массивному стволу и ощутил, как ее сразу же согрело привычное приветствие Дерева. — Даав йос-Фелиум.

Самив шагнула ближе, положила правую руку к стволу и просто сказала:

— Самив тел-Изак.

Это произошло мгновенно. Ладонь Даава заледенела. Ветер, игравший в лунолианах, взревел, пронесся по поляне и метнулся в ветви у них над головами, осыпав их листьями, веточками и кусочками коры.

Самив тел-Изак вскрикнула, пронзительно, невнятно, и подняла обе руки, закрывая голову. Даав рванулся вперед, подхватил ее среди дождя веток и потащил к краю поляны.

Ветер затих, как только ноги Самив прикоснулись к дорожке.

— Как вы его выносите? — вопросила она, оборачиваясь к Дааву в полутьме. Левой рукой она осторожно поддерживала правую. — Это холодная, отвратительная, угрожающая штука! Как вы можете здесь жить, зная, что дерево может в любую секунду рухнуть и раздавить весь дом?

Он воззрился на нее — к его собственной руке только сейчас начало возвращаться тепло плоти.

— Дерево находится под опекой Корвала, — проговорил он, с трудом заставляя свой голос оставаться в модальности пилотов. Тем временем его разум пытался охватить случившееся: ветер, холод, дождь древесного мусора… — Насколько нам известно, оно — в расцвете жизни, пилот, и не должно упасть еще много, много лет.

Самив тел-Изак выпрямилась. Лицо ее застыло.

— Если это все, чего требовал обычай, милорд, — сказала она, снова вернувшись в модальность разговора с Делмом чужого Клана, — то я хотела бы вернуться в дом.

— Конечно, — согласился Даав и протянул ей руку.

Он почти не обратил внимания на то, что прикосновение ее пальцев к его рукаву было очень слабым, неохотным. Он рассеянно вел ее по дорожке, вспоминая град древесных кусочков, сброшенных этим щенячьим ветром: листья, кусочки веток, обрывки старых птичьих гнезд…

И ни одного ореха.

Они добрались до заросшей части сада, и он вежливо посторонился, пропуская Самив тел-Изак вперед. Она прошла без возражений, хотя по своему положению он имел право идти первым — и это ясно демонстрировало, насколько она выбита из колеи. Даав встряхнулся: долг требовал, чтобы он успокоил ее страхи.

— Самив, — начал он и почувствовал, как она содрогнулась.

— Пожалуйста, — напряженно проговорила она, — я не хочу разговаривать.

— Хорошо, — ответил он и молча провел ее по внутреннему двору.

Всю дорогу он ломал голову, пытаясь вспомнить, описан ли в Дневниках прецедент, когда Дерево отвергало бы чью-то супругу.

 

Глава двадцать седьмая

— Доброе утро, преподаватель математики.

Жон облокотился на стол. В одной руке он держал кружку с чаем, все внимание было сосредоточено на переплетенной книге, которую он ненадежно открыл второй рукой.

— Доброе утро, Жон. Трилла уже вышла на работу?

— Я ее еще не видел, — отозвался он, пытаясь перевернуть страницу большим пальцем.

Книга перекосилась и выскользнула у него из руки, беспомощно трепеща страницами.

Эллиана стремительно наклонилась, поймала тонкую книжку за секунду до того, как она ударилась о бетон, и выпрямилась, протягивая ее Жону.

Веселые янтарные глаза встретились с ее взглядом.

— Быстра! — заметил Жон и повернулся, чтобы поставить кружку на стол.

«Это было испытание!» — поняла Эллиана, и книжка внезапно показалась ей тяжелой. Ну конечно, это была проверка: мастер-пилот Жон дэа-Корт не мог оказаться настолько неуклюжим, чтобы уронить… Она опустила взгляд и, сдвинув брови, всмотрелась в светло-золотистое тиснение букв.

«В поддержку языковой общности», — гласило блестящее название. «Труд всей жизни достопочтенного филолога Джин Дела йо-Керы, Клан Йедон, под редакцией достопочтенного филолога Энн Дэвис, Клан Корвал».

— Книга, достойная изучения, — сказал Жон, когда Эллиана подняла глаза. — Если есть желание, могу одолжить, когда сам прочту.

— Спасибо, мне очень хотелось бы ее прочесть, — отозвалась она, отдавая книгу. — Последний выпуск «Ученых записок» был целиком посвящен обсуждению этой книги.

— Вот как? И что же собрание ученых лиадийцев думает о доказательстве наличия общего праязыка, связывающего Землю и Лиад?

— Этого я сказать не могу, — серьезно ответила она. — Большинство пожелали сказать только, что такая мысль совершенно нелепа, но даже не стали рассматривать доказательства. Единственный рецензент, попытавшийся оценить работу по существу, — это лингвист-разведчик пел-Одэр. По ее мнению, исследования проведены безупречно и вывод совершенно логичен. Она написала, что предпримет изыскания на материале определенных записей разведки и попытается найти независимое подтверждение этого вывода.

— Мастер пел-Одэр выполняет работу бинджали, — проговорил Жон, рассеянно поглаживая позолоченные буквы кончиками пальцев. — Если доказательство там есть, она его найдет. — Он вздохнул и положил книгу рядом с почетным местом — чайной жестянкой. — Выше голову, математик, — мягко сказал он.

Он посмотрел на Эллиану с невеселой улыбкой.

— Твои пираты вчера вечером принесли сообщение о том, что кто-то слонялся вокруг твоего корабля, — сообщил он. — Они пытались за ним бежать, но упустили: судьба им улыбнулась, хотя они этого не понимают. Похоже, уверены в том, что успели бы увернуться от пули, если бы нарушитель оказался вооружен. Как бы то ни было, я корабль осмотрел — и ничего подозрительного не заметил. Но для уверенности тебе следовало бы сделать то же самое.

— Да, конечно…

Эллиана заморгала. Кто-то слонялся вокруг «Удачи»? У нее екнуло сердце. Животный инстинкт вопил, что это был Ран Элд, что он все узнал про нее, что она вот-вот пропадет… Она судорожно вздохнула и встретилась взглядом с Жоном.

— Я немедленно проведу осмотр. А пираты — Сед Рик и Йолан — свободны и могут пойти со мной?

— Ха! — Жон ухмыльнулся. — Они здесь. — Он повысил голос и зычно крикнул: — Пираты!

Раздался стук — и две быстрые тени возникли в прихожей.

— Мы здесь, мастер Жон.

Увидев Эллиану, оба поклонились, низко и уважительно:

— Здравствуйте, пилот.— Я слышала, что вчера вечером вы застали у моего корабля постороннего. Ваша помощь нужна для стационарной проверки, во время которой вы сможете подробно рассказать мне о происшествии.

— Конечно, пилот.

Новые поклоны — и оба выжидательно застыли. Йолан как всегда встала по правую руку от Сед Рика.

Эллиана наклонила голову и адресовалась к Жону:

— Если сейчас появится Трилла, сударь, то заверьте ее, пожалуйста, в том, что я готова учиться танцу и обещаю приступить к этому, как только вернусь.

Жон ухмыльнулся.

— Сделаю, можешь не беспокоиться.

Ее губы чуть дрогнули, однако в остальном ей удалось сохранить спокойствие.

— Благодарю вас.

Она жестом позвала пиратов, повернулась и увела их с собой. Жон смотрел им вслед, пока за ними не закрылась дверь, а потом поднял руку и снова снял с полки свою книгу.

— Она боится Дерева?

Эр Том сел на каменную ограду, окружавшую дворик Треаллы Фантрол, и устремил на Даава округлившиеся лиловые глаза.

— Хуже, — огорченно отозвался Даав. — Насколько я понимаю, Дерево сильно ее невзлюбило.

Пока Эр Том молча переваривал известие, Даав прошел вдоль каменной ограды до декоративного каскада и остановился, глядя вниз, на крошечный пенный поток.

Исследование Дневников Корвала оказалось бесплодным. Никто из предшествовавших ему Делмов не замечал, чтобы Дереву не понравился хоть кто-то, не говоря уже о супруге, с которой почти подписан контракт. Единственный намек на подобную возможность содержался в Вахтенном журнале бабушки Кантры, но даже и там запись была настолько неопределенной…

— Что ты предпримешь? — тихо спросил Эр Том, продолжая сидеть на ограде.

Даав вздохнул.

— Я подумал, — отозвался он и вернулся, чтобы сесть на теплые камни рядом с братом, — я подумал, что, возможно… моя жена и я… могли бы жить в приморском доме. Если океан надоест раньше, чем дело будет сделано, есть еще шале или даже…

— Даав!

Он замолчал. Для того чтобы встретиться взглядом с Эр Томом, ему пришлось сделать над собой немалое усилие.

— Послушай сам, что ты говоришь, — предложил ему брат. — Неужели ты действительно готов иметь ребенка от женщины, которая не нравится Дереву? А что потом? Ты до конца дней останешься жить в приморском доме? Или только до тех пор, пока ребенок не вырастет настолько, что его можно будет отправить с планеты? Как ты можешь…

— Почему ты решил, что Дерево отвергнет и ребенка? — вопросил Даав, повысив голос, чтобы перебить доводы Эр Тома. — Ребенок будет йос-Фелиумом, а йос-Фелиум хранит Дерево! Нет никаких доказательств…

Его голос замер сам собой: он слишком живо вспомнил, как его рука лежала на стволе Дерева и какой он почувствовал холод — нечеловеческий холод…

— Ты прокладываешь ненадежный маршрут, милый, — проговорил он, и ему самому собственный голос показался по-детски недовольным. — Разве ты просил у Дерева согласия на Энн?

— И тем не менее мы оба знаем, — отозвался Эр Том спустя секунду, — что Дерево одобрило Энн. Так что твой довод неуместен.

Даав закрыл глаза, открыл их снова и протянул Эр Тому руку.

— Не только неуместен, но и несправедлив. Я…

— Что случилось?

Энн уже была на середине двора. Она двигалась стремительно, на ее лице отражалась тревога, глаза были устремлены на Эр Тома.

Ее спутник жизни стремительно и легко встал на ноги, пошел ей навстречу и схватил за руки.— Энн…

Она позволила ему ее остановить, хотя взгляд, который она бросила на Даава, был отнюдь не спокойным.

— Что случилось? — требовательно повторила она свой вопрос, снова переведя взгляд на Эр Тома.

— Просто…

Но тут Эр Том смутился и устремил беспомощный взгляд на Даава, который соскользнул со стены, демонстрируя Энн пустые ладони.

— Ничего страшного, — сказал он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно мягче. — У нас с братом один из редких споров. Нет причин…

— Не надо мне лгать.

Она перешла на стандартный земной, и ее голос звучал совершенно монотонно.

Он перевел дыхание и едва заметно поклонился.

— И тем не менее ты ничего не сможешь сделать, даже если я скажу тебе правду.

— Тогда нет ничего плохого в том, что я ее услышу, — парировала она, — и буду знать, что испугало Эр Тома.

Испугало! Даав посмотрел на брата. Лиловые глаза смотрели на него открыто, ничего не утаивая.

— Ха!

Он снова уселся на ограду, и через секунду Эр Том сел рядом с ним, оставив Энн стоять одну, уперев руки в бока и выжидательно глядя на обоих.

— Ну?

— Ну, — отозвался Даав, глядя на нее снизу вверх. Он вздохнул. — Ты можешь поверить в то, что Дерево способно… выражать свои пожелания… прямым представителям Семейства?

Она мгновение молчала, а потом прошла вперед и села рядом со своим спутником жизни, положив руку ему на колено.

— Ради продолжения этого обсуждения, — проговорила она, демонстрируя склад ума настоящего исследователя, — мы допустим, что Джелаза Казон, Дерево способно общаться с теми, кто принадлежит к прямым представителям Клана Корвал.

— Тогда ты можешь знать, что тревога моего брата вызвана известием о том, что Джелаза Казон, Дерево выразило… отвращение к Самив тел-Изак. Отвращение, которое она, увы, очень ясно почувствовала.

— А! — Она моргнула и повернула голову в ту сторону, где в дальнем конце долины ясно видно было, как Джелаза Казон поднимается высоко в утреннее небо. — Это нехорошо, правда?

— Не слишком хорошо, — пробормотал Эр Том. — Конечно.

— Ну, — сказала она, поворачиваясь к Дааву, — у тебя есть и другие дома. Не обязательно доставлять ей не…

— Нельзя, чтобы на свет появился ребенок, не санкционированный Деревом! — воскликнул Эр Том.

— Да, милый, но Шана ведь Дерево не санкционировало, — напомнила ему Энн с потрясающим спокойствием. — Я не…

Она вдруг замолчала и перевела взгляд с одной пары серьезных глаз на другую.

— Думаю, — проговорила она наконец, чуть задохнувшись, — что мне придется отвергнуть возможность телепатической связи через Галактику.

Даав наклонил голову:

— Тогда скажем, что Эр Том, который в детстве постоянно влезал на Дерево, был слишком хорошо обучен, чтобы выбрать ту, которая не получит одобрения.

— В таком случае, — вполне предсказуемо спросила Энн, — что случилось с тобой?

Даав выгнул бровь:

— Прошу прощения?

— Что случилось с тобой? — повторила она и, вытянув палец, указала сначала на одного, потом на другого. — Вы росли рядом, учились одним и тем же вещам, учили одни и те же предметы, ели одинаковые блюда, запоминали одно и то же! Мудростью Делма вы стали взаимозаменяемыми деталями, чтобы Корвал мог жить, если погибнет один из вас!

Ее голос звучал все более громко. Эр Том повернулся и прижал ладонь к ее щеке.

— Взаимозаменяемыми, — повторил Даав. — Не совсем.

Она устремила на Даава возмущенный взгляд, но ему показалось, что ее глаза немного расфокусировались.

— Отмени союз.

Так просто. Ее слова ударили его в самое сердце, и он резко выпрямился, еще не успев понять, что происходит. Его трясло от… от…

— Я должен иметь ребенка!

Он услышал острую боль в своем голосе и, судорожно сглотнув, закрыл глаза и мысленно устремился к Радуге.

— Но не этого ребенка, — неумолимо заявила Энн. — Вы с Эр Томом — дети однояйцевых близнецов, вы так близки, что между вами нет разницы. Мы с Эр Томом — спутники жизни, соединенные душами, так что я могу чувствовать его прикосновение на другом конце дома — и даже дальше!

Она замолчала, и Даав открыл глаза, завороженно встретив ее пророческий взгляд.

— А где твоя спутница жизни, Даав йос-Фелиум?

— Энн! — Эр Том стремительно вскочил, встав между нею и своим Делмом. — Перестань.

— Я повторяю… — Он задыхался: голос с трудом выталкивала грудь, которая вдруг болезненно стеснилась. — Возможно, мы взаимозаменяемые, но мы не идентичные. И даже если твое предположение верно — что мы оба созданы для союза спутников жизни, — то все равно нет никакой гарантии, что моя… спутница жизни… уже родилась. — Он судорожно вздохнул. — Или что она не погибла.

— О! — отозвалась она и вдруг вздохнула и начала тереть глаза кулаками, словно ребенок. — Ну что ж, — прошептала она так тихо, что он едва расслышал, — тогда, наверное, тебе следует посоветоваться с Деревом.

— Наверное, следует, — ответил он так же тихо и печально улыбнулся Эр Тому.

Проверка «Полосы удачи» показала, что корабль в порядке. Эллиана выслушала рассказ Сед Рика и Йолан об их приключении и прочла им суровую лекцию о том, как глупо бросаться на неизвестных и — возможно — смертельно опасных нарушителей. Оба выглядели довольно пристыженными и горячо заверили ее в том, что больше никогда не предпримут столь легкомысленных действий.

Уладив все это, они вышли из «Удачи» и направились обратно в мастерскую. По дороге Йолан рассуждала о попадающихся им на пути кораблях, а Сед Рик изредка уточнял ее умозаключения.

Они вышли из ряда спящих кораблей как раз в ту минуту, когда перед «Бинджали» остановилась машина, из которой вышел светловолосый мужчина, направившийся в контору.

— Отец! — прошипела Йолан, резко остановившись и преградив своему напарнику путь отставленной в бок рукой.

— Дядя Зан Дер! — в ту же секунду ахнул Сед Рик.

А в следующее мгновение оба исчезли, бросившись бежать мимо посадочных площадок, в сторону восточных ворот.

Эллиана сделала было три шага им вслед, но затем здравый смысл возобладал. Бесполезно было бы пытаться их догнать — они знали порт гораздо лучше, чем она. И дорога обратно им известна: скорее всего они вернутся — когда решат, что «дядя Зан Дер» уехал.

С этой мыслью Эллиана повернулась обратно, чтобы узнать, почему при виде этого светловолосого мужчины двое портовых беглецов так стремительно скрылись.

— …пилота Кэйлон? — заканчивал свой вопрос незнакомец в тот момент, когда в дверь вошла Эллиана.

Жон подбородком указал за спину мужчины:

— Вот она как раз пришла.

Тот повернулся. Секунду карие глаза скользили по ее лицу, а потом он уважительно поклонился.

— Пилот Кэйлон, я — Зан Дер пел-Кирмин, Клан Реп-тор, — представился он так, словно был всего лишь рядовым членом клана, а Кольцо Делма на его пальце — простым украшением. — Я прошу прощения за то, что нарушил ваш покой. В свое оправдание могу сказать только, что получил известие о тех двоих, на кого вы распространили свою опеку.

Она внимательно рассмотрела его, а он перенес этот осмотр так спокойно, словно постоянно общался с разведчиками. Помимо терпения она увидела беспокойство, усталость — и неуверенную надежду. За его заботами читались также чувство юмора и нечто, не поддающееся определению и очень напомнившее ей Йолан.

— Я недавно… рекомендовала двух подростков вниманию мастера дэа-Корта, — осторожно призналась Эллиана, наблюдая за безмерно усталыми глазами пришедшего. — Он был настолько добр, что предоставил им поденную работу. Но я должна сказать вам, сударь, что эти двое весьма определенно утверждали… что не имеют родни.

На секунду под настороженностью вспыхнула надежда, губы изогнулись в усталой улыбке.

— Я слышал о том, что они назвались бесклановиками. Я готов поклясться вам в том, что это не так, хотя они и могли считать иначе. Если бы я получил возможность поговорить с ними… — Он поспешно вскинул руку, Кольцо на ней ярко блеснуло. — Они находятся под вашим покровительством. Я уважаю этот факт. Я не собираюсь сказать им ничего, что постыдился бы говорить в вашем присутствии.

Эллиана поняла, что это потребовало немалого мужества от человека, который чуть было не потерял двух членов своего клана из-за того, что, по его словам, было недоразумением. Ей показалось, что у Йолан и Сед Рика были основания стремиться стать бесклановиками — как у нее самой. Более того, вполне могло оказаться, что их основания были вполне резонными. И тем не менее этот мужчина не походил на Ран Элда — был только измучен тревогой и стремился исправить ошибку.

— Если бы вы могли… их найти, — деликатно попросил он. Эллиана печально улыбнулась, подумав о двух быстрых фигурках, бегущих мимо посадочных площадок.

— Мне кажется маловероятным… — начала она — и услышала, как у нее за спиной открывается дверь.

Даав прижал ладони к стволу, глубоко вздохнул и подтянулся на нижнюю ветку. У первого большого разветвления он завершил свой подъем и уселся верхом на крупную ветвь. Ноги его болтались в воздухе, вокруг шелестели и шептались листья.

— Если тебе есть что сказать, — заявил он довольно сердито, — то изволь говорить это мне.

Шелест листьев не стал ни замирать, ни усиливаться. Даав подумал, что иного и не ожидал.

— Надеюсь, ты довольно собой, — продолжил он вслух. — Испугало гостью Дома — и мою избранную супругу. Казалось бы, такая древняя махина, как ты, могла бы подобрать более пристойный способ развлечься. Просто, если я говорю слишком откровенно.

Листья у него над головой затрепетали. Даав нахмурился.

— Смейся, смейся. Надо полагать, тебя не волнует, если линия йос-Фелиумов умрет вместе со мной? Нет, я несправедлив. Семейство йос-Фелиумов закончится Пат Рином. Но до этого Делмом станет юный Шан.

Легкий ветерок поцеловал ему щеку, тонкие ветки вокруг него заплясали. Даав закрыл глаза, ощущая под руками теплую кору, а под собой — прочную вековую древесину. — Я женюсь на Самив тел-Изак, — проговорил он, четко выговаривая каждое слово, — и дитя от этого союза войдет в Клан Корвал.

Дерево под его руками похолодело. Ощутимо. Даав вздохнул.

— Я могу попросить более точных указаний? Или нам просто опубликовать опровержение в газете? Обрати внимание: я не спрашиваю, как мы сохраним платежеспособность Корвала, разорвав юридически обязательный договор. Я прекрасно осознаю, что мелочи тебя не интересуют.

Листья вокруг него замерли. Ветка, верхом на которой он устроился, не стала ни теплее, ни холоднее. Даав заставил себя прогнать все мысли, двигаясь путем, который когда-то показала ему Скалоцвет: мимо желаний, потребностей и повседневных забот туда, где есть только… спокойствие.

Он сидел на месте, медитируя, пока вечернее солнце ярким лучом не пронизало листву, ударом в глаза вернув к реальности. Джелаза Казон не заговорило — а он всем своим существом захотел оказаться в «Бинджали».

— Дядя Зан Дер!

Он вышел вперед один — показалось, что он стал вдвое меньше: до этого момента Эллиана ни разу не видела одного пирата без другого — и поклонился Главе своего Клана.

— Сед Рик! — Мужчина протянул ему руки, и в глазах его полыхала тоска. — Ты здоров, дитя мое?

— Ну, в общем… — Он сделал еще один резкий шаг вперед и остановился. Лицо его исказилось. — По-моему, нам следует… вернуться домой, дядя…

Его голос прервался, и он бросил на Эллиану взгляд, полный каких-то непонятных ей чувств.

— А где Йолан? — спросила она у него, внезапно подумав о ночном вторжении, пистолетах — и о бесшабашной, отчаянной храбрости девушки.

— Здесь.

Единственное слово, полное отчаяния. На негнущихся ногах Йолан вышла вперед, на свое место справа от Сед Рика. Взгляд, который она ему адресовала, походил на ледяную сталь.

— И что теперь? — хрипло спросила она — а потом вдруг расплакалась.

 

Глава двадцать восьмая

На этот раз она от него не ускользнет. Ран Элд дожидался в тени главной лестницы, чутко прислушиваясь, чтобы уловить звук осторожных шагов.

Он собирался проследить за ней вчера и позавчера, но оба раза, проснувшись, обнаруживал, что она уже ушла из дома, оставив только нахальную записку о том, что договорилась обедать не дома. Хорошо же.

Сегодня ей от него не улизнуть.

Он проследит ее до места встречи с разведчиком и займется этим. А потом отведет ее домой — и займется этим тоже.

Укрывшись в тени лестницы, Ран Элд улыбнулся.

Совершенно ясно, что Эллиана нуждается в том, чтобы ее призвали к порядку. Очень нуждается. Она настолько забылась, что позволила себе не подчиниться прямому приказу того, кто старше и выше ее, а потом открыто продемонстрировала свое неповиновение, заставляя его сделать то, что составляет его обязанность. Ради блага Клана.

А то, что наказание самой опасной сестры доставляет ему настоящее наслаждение, Ран Элд считал только справедливым. Эллиана не должна стать Делмом. Очень печально, что прежний Делм, их бабка, вбила девице в голову эту идею. С первого взгляда ясно, что такая мысль просто нелепа. Он — Наделм, и во всех отношениях превосходит сестру!

Что он будет доказывать — столько раз, сколько потребуется.

По его мнению, его первая попытка продемонстрировать этот факт была успешной. Результатом одного года замужества за другом Ран Элда стали десять лет вполне приемлемого поведения сестры Ран Элда. Конечно, иногда оказывалось необходимым преподносить небольшие профилактические… уроки, но это было вполне предсказуемо… и даже приятно. Он льстил себя мыслью, что десять лет за один год — это хорошая прибыль от вложения времени и денег.

На лестничной площадке у него над головой послышались легкие шаги.

Ран Элд пригнулся в своей полутемной нише. От предвкушения у него ускорилось дыхание. Шаги продолжили свое легкое движение через площадку, вниз по последнему пролету… Он улыбнулся и разрешил себе чуть выдвинуться из укрытия, чтобы лучше видеть… Своего Делма.

Он резко вздрогнул от разочарования — и каблук громко проскреб по мраморному полу.

Байрин Кэйлон обернулась. Кипя от ярости, Ран Элд выскользнул из ниши и низко поклонился.

— Здравствуйте, матушка!

— Здравствуй, сын.

Она наклонила голову, словно не увидев ничего странного в месте и времени их встречи. Более того — она даже улыбнулась.

— Как удачно, что ты так рано встал. Позавтракай со мной, если ты еще не ел. Я закончила рассматривать твои выкладки относительно предложения Сана бел-Фазина о партнерстве и, полагаю, тебе будет интересно узнать мое решение.

Так. Ран Элд снова поклонился, чтобы спрятать торжествующую улыбку.

— Как всегда, я к вашим услугам, сударыня, — сказал он и прошел за ней в столовую, оставив дверь чуть приоткрытой.

Чай только-только был налит, когда он услышал на лестнице шаги и увидел, как мимо полуоткрытой двери метнулась узкая тень. Еще через полсекунды парадная дверь скрипнула петлями — и с тихим щелчком закрылась.

Эллиана шагала по улице Механиков, высоко подняв голову, с разрумянившимися щеками. Этим утром ей предстояла тренировка с Триллой, а потом — полет с самим Жоном, который пообещал, что устроит ей проверку на действия в аварийной ситуации.

Дверь раскрылась, и она вошла в огромную сумрачную пещеру, которую представляла собой ремонтная мастерская «Бинджали».

Вокруг чайника собралась группа облаченных в кожаные костюмы людей: Жон, Трилла, Клонак… и высокий мужчина с темными волосами, аккуратно стянутыми на затылке, и раскачивающейся в мочке уха серебряной петлей. На противоположном его плече сидела кошка.

Эллиана почувствовала, что сердце у нее забилось быстрее. Она чуть не рассмеялась от радости, что видит его.

Казалось, он услышал ее молчаливую радость: он повернулся и глаза его засветились улыбкой.

— Привет, Эллиана!

— Даав! — Ее улыбка была такой широкой, что грозила расколоть лицо на две половины. — Приятно тебя видеть.

— Приятно быть увиденным, — серьезно отозвался он, и тут она уже рассмеялась, остановившись напротив него и глядя ему в лицо.

— Приятное бывает облечено в странные формы, — заметил Жон со своей табуретки.

— Жон ругает меня за то, что я беру Заплатку на руки, — сообщила Дааву Эллиана, поднимая руку, чтобы подставить кошке палец. — Он говорит, что я ее разбалую.

— Боюсь, что это давно сделано, — ответил он.

Тем временем Заплатка опустила голову и позволила Эллиане потрепать ей ушки.

— Баловать кошку, когда здесь есть другие, жаждущие улыбки! — посетовал Клонак.

Эллиана закончила с кошачьими ушками и шагнула вперед.

— Доброе утро, Клонак.

— Доброе утро, о прекрасная богиня! А мне вы ушки потреплете?

Склонив голову набок, она сделала вид, будто обдумывает его предложение.

— Нет.

— Мое сердце снова разбито! Поддержи меня, Даав! Я сражен горем!

— Может, тебе стоит вырастить на них мех? — предложил Даав, которого мало тронула эта мольба о дружеской помощи.

Клонак обжег его гневным взглядом.

— Ну да, издевайся надо мной, о капитан!

— Ну, раз ты настаиваешь.

— Приезжал Делм пиратов, — сообщила Эллиана, поворачиваясь к Дааву, — и увез их домой. — Она ухмыльнулась и оглянулась через плечо на Жона. — Или — по большей части.

Он фыркнул.

— Просто цирк!

Даав улыбнулся ей и чуть выгнул бровь.

— Насколько я понимаю, они все-таки оказались не бесклановиками?

— Не… совсем, — медленно проговорила она. — Там какая-то путаница. В конце концов было решено, что они будут являться сюда, чтобы отработать… отработать долг, который, как убежден Делм Рептора, остался за ними, потому что Жон платил им за черную работу слишком много. Тем временем они — пираты — будут жить под крышей Рептора и стараться… разрешить свои разногласия. — Она посмотрела на него. — По крайней мере так он сказал.

— А! Интересно, а ты поверила тому, что он сказал?

Она нахмурилась, кусая губу.

— Да, — спустя какое-то время проговорила она, — поверила. Он произвел впечатление честного человека — и был искренне рад, что нашел их. — Она положила руку ему на рукав и улыбнулась. — С твоей стороны было хорошо прислать его сюда.

Теперь обе брови взлетели очень высоко.

— Я?

— Ну, это должен был быть ты, — уверенно сказала она. — Он точно знал, куда приехать, и спросил меня по имени. Жон ему не рассказывал, Трилла и Клонак — тоже. Я определенно ничего не говорила — я понятия не имела о том, как можно найти их клан! Так что…

— Когда исключено все невозможное, — пробормотал на земном Даав, — то оставшееся, каким бы оно ни было невероятным, является истиной.

Эллиана растерянно заморгала.

— Прошу прощения?

Он ухмыльнулся.

— Насколько я знаю, это — рассуждение мистера Холмса о природе решений.

— Объявляю начало игр! — крикнул Клонак, с шумом рушась со своей табуретки. Картинно приземлившись, он повернулся к Жону. — Я могу заняться сводками по обслуживанию.

— Вечно ты выбираешь себе сидячую работу, — проворчал старый разведчик.

Клонак рассмеялся и направился в контору, небрежно помахав остальным рукой. Заплатка спрыгнула с плеча Даава и последовала за ним. Сидевшая напротив него Трилла тоже встала и с ухмылкой посмотрела на Эллиану.

— Готова потанцевать, пилот?

— Если у тебя хватит на меня терпения, — отозвалась она. — Я понимаю, что не могу предоставить тебе интересного соперничества.

Та со смехом расстегнула ремень с инструментами.

— Да неужели не можешь? — Она повернулась к темноволосому мужчине, словно тот что-то ей сказал. — Просто кое-какие приемы из менфриата, мастер Даав. Ничего плохого в этом нет. А есть немало хорошего.

Он проводил их взглядом, мысленно отметив разворот плеч Эллианы и ее легкую, уверенную походку.

— Трудно поверить, что эта женщина полквартала тому назад скользнула сюда тенью и шепотом попросила показать ей ее корабль, — прокомментировал его взгляд Жон.

Даав повернулся к нему — и встретил взгляд внимательных янтарных глаз.

— Если так пойдет и дальше, то еще до конца года она начнет ввязываться в кабацкие драки, — согласился он, глядя, как Эллиана сбрасывает куртку и поворачивается лицом к Трилле. — Отличная работа, мастер Жон.

— Ну-ну, я отказываюсь принять все похвалы в свой адрес. Ведь это один молодой капитан направил ее по этому пути, бросив ей мячик для баули и велев не сдаваться.

Даав рассмеялся.

— Неужели настолько неуклюже? Бедный капитан!

— Ну, я же сказал — он молодой. Однако идеи у него недурные. Как правило.

Первый выпад Триллы был низким и стремительным — более низким и стремительным, чем можно было ожидать. Он почувствовал, как напряглись его собственные мышцы. Эллиана легко отступила налево, увернулась от нападения и развернулась, задав ритм и диапазон своего танца.— И как долго это идет? — спросил он у Жона.

— Всего пару дней.

— У нее талант.

— Да, способности у нее есть. Скорость ее не смущает. Но если на нее насесть грубо, демонстрируя намерение причинить ей боль, то, будь я проклят, она обязательно отступает. — Жон вздохнул. — Я так и не узнал, кто ее бьет.

Служебная дверь мастерской снова открылась, и Даав оглянулся, успев увидеть, как через порог переступают Сед Рик бин-Ала и Йолан пел-Кирмин. Они прошли вперед — девушка справа от юноши, — остановились и поклонились.

— Здравствуйте, капитан!

— Привет, детишки. Пилот Кэйлон сообщила мне о вашем радостном возвращении в Клан.

Йолан ничего не ответила, хотя в адресованном ею взгляде не было особой радости. Юноша также остался серьезным, но ответил достаточно любезно:

— Да, сударь. Спасибо, сударь.

— Покажи-ка капитану свою игрушку, Сед Рик, — приказал Жон, указывая на пояс паренька. — Посмотри на это, Даав!

Звоноцепь была поднята, сверкая и щелкая. Он оставил ее висеть, так что она осталась гибкой — и казалась почти безобидной.

— Ха! — Даав протянул руку. — Разрешишь?

Сед Рик уступил ему кожаную рукоятку, и Даав продел пальцы в петлю.

— Похоже, это не подделка, — заметил он.

Внезапно сделав быстрый и бесшумный шаг назад, он вскинул цепь вверх и повернул запястье каким-то особым движением.

Мягкая цепочка напряглась, превратившись в длинное полотно двусторонней пилы. Даав ухмыльнулся, осторожно тряхнул полоску и вернул обмякшее оружие владельцу.

— Да, очень мило. Откуда она у тебя?

— Нам ее оставил дядя Лип Тен, — ответила Йолан. — Она лежала в сундуке с вещицами, которые он собрал во время своих космических путешествий. Тетя Фрис сказала, что это — хлам и что мы можем делать с ним все, что пожелаем.

— Надо полагать, у тети Фрис есть другие достоинства, — пробормотал Даав.

Йолан хохотнула — отрывисто и горько. Чуть дальше, в проходе, Эллиана развернулась и лягнула ногой, ловко уйдя от захвата, который незаметно приготовила Трилла.

— Что… — начал было Даав, но ему не суждено было закончить свой вопрос.

— Эллиана! — Клонак быстро бежал от конторы, и его круглое лицо чуть ли не впервые на ее памяти было совершенно серьезным. — Эллиана!

Не закончив элемент танца, она повернулась, вышла из стойки и направилась к нему навстречу.

— Что случилось?

— Вызывает диспетчерская. Рабочий на Пятой верфи попал между движущимися деталями. Автоврач залечил главные травмы, но у него отказало сердце. Ты могла бы доставить имплантат и специалиста…

— Да!

Пока она хватала куртку, Клонак уже бежал в контору.

— Даав! — Она остановилась перед ним, положив руку ему на рукав и устремив на него горящие зеленые глаза. — Ты полетишь со мной вторым пилотом?

Адреналин заполнил его вены. Он широко ухмыльнулся.

— Да.

— Спасибо, — сказала она и исчезла, убежав со всей быстротой, на какую была способна.

В следующую секунду Даав тоже исчез. Его тень догнала ее — а потом служебная дверь за ними закрылась.

Делм приняла решение отказаться от партнерства с бел-Фазином.

О, у нее были свои соображения, которые она подробно ему изложила, заявив, что желает его проинструктировать, чтобы он, когда станет делмом…

Он почти ее не слушал. Он сидел, заледеневший и недоумевающий, а она все говорила. Ее долгие, бессмысленные фразы в конечном итоге можно было свести к одному: он погиб.

Вернувшись в свои комнаты наверху, Ран Элд перебирал счета, из которых уже давно было выжато все, что можно, выводил на экран итоговые отчеты и отправлял их обратно… У него так тряслись руки, что он попадал по нужной клавише только с третьей-четвертой попытки.

В конце концов он встал из-за стола, налил себе бренди и стал бродить по комнате, ломая голову и пытаясь найти что-то — что угодно, — что он мог бы продать или заложить, чтобы умиротворить Сана бел-Фазина.

 

Глава двадцать девятая

Специалист-медик отправился в трюм со своей системой, пристегнулся на откидном кресле и доложил, что готов.

Даав проверил сеть безопасности, убедился в том, что система надежно закреплена, посоветовал пассажиру подремать — и вернулся на свое место.

— Закончили, — сказала Эллиана в комм, как только он сел в кресло второго пилота и закрепил ремни.

— Подтверждаю, — отозвалась диспетчерская почти сразу же. — Взлетайте по готовности, «Полоса удачи».

Она бросила на него взгляд. Глаза ее горели ярче изумрудов.

— Готов?

— Готов.

— Включай вспомогательные двигатели.

Жон дэа-Корт стоял перед пультом управления в боковом проходе и крутил рукоятки, яростно чертыхаясь на треск помех. Неожиданно частота обнаружилась, принеся им отрывистые слова диспетчера порта.

— …немедленно меняйте полосы движения. У нас чрезвычайная ситуация. Грузовоз К-38519, переходите на альтернативную траекторию Р-9. «Причуда Тансберга» на подлете, идите в люльку «Бинджали»…

— Трилла! — крикнул Жон.

— Уже, — лаконично отозвалась она еще до того, как под потолком зазвучал сигнал оповещения.

— Можно я найду картинку, мастер дэа-Корт? Клонак встал рядом с Жоном, и его пальцы затанцевали по клавишам управления экранами, доводя четыре основные картинки до максимальной резкости.

— Говорит пилот Эллиана Кэйлон, «Полоса удачи». — Она говорила спокойно, словно обсуждала вероятность дождя. — Мы получили посылку и будем готовы взлететь по двухминутной готовности. Даю начало отсчета. Прошу разрешения на взлет, диспетчерская. Маршрут рассчитан, проверка проведена, результаты идут… Все.

— «Любовь Маркхэма», немедленно поменяйте полосу! — зарычала диспетчерская. — Можете взлетать, «Полоса удачи». Всем кораблям: уступать дорогу «Полосе удачи». У нас чрезвычайная ситуация…

Раздался рев, повышающийся до визга: это разгонялись вспомогательные двигатели. Потом он перешел в приглушенный рокот близкого старта. На экране было видно, как «Полоса удачи» вышла из порта Солсинтры и понеслась вверх. В эфире на какой-то момент наступила тишина, в которой прозвенел радостный возглас Триллы:

— Поймала!

Переговоры снова возобновились: пилоты ворчали из-за сбоя расписания, поджимающих сроков, заторов, дублеров…

— «Полоса удачи», когда у вас будет время, включите компьютер, — попросила диспетчерская с необычной вежливостью.

Клонак расхохотался, а Жон ухмыльнулся. Пираты, застывшие у дальней стены, переглянулись, широко раскрыв глаза.

— Как только будет время, — повторила диспетчерская. — Благодарю вас, пилот Кэйлон.

Радио разразилось возгласами изумления:

— Кэйлон? Таблицы? Та самая Кэйлон? Корабль чел-Мары… Пилотирует, как разведчик!

А потом новый голос перекрыл все остальные:

— Эллиана Кэйлон, «Полоса удачи», уточняю заявленный курс. Предположительная экономия времени — семь и три десятых секунды.

— Продолжайте, — потребовала диспетчерская, а все околопланетные орбиты затаили дыхание.

— В 14:01,33 мы даем приращение скорости в 23,8 процента и пересечем регулярные орбиты 14, 15, 16 и 23. В 14:08,14 мы совершим поворот ровно на 170 градусов и дадим приращение скорости в 33,6 процента плюс-минут одна десятая. Как только мы попадем в зону приливного эффекта, мы получим дополнительное приращение скорости в 17,04 процента и окажемся южнее главных экваториальных транспортных маршрутов, так что проблем с другими кораблями у нас не будет. Мое окно составляет от 13:59 до 14:03, до которого по моему отсчету осталось три минуты. Вы даете мне подтверждение?

Напряженное молчание, длившееся в эфире полные тридцать секунд, нарушили слова Даава:

— Проверено.

— В уме! — прокричал с орбиты голос с сильным земным акцентом. — Она вычислила это в уме, или я — чертов грязеед! Кто у нее вторым…

— «Полоса удачи», мы все подтверждаем. — Голос диспетчера звучал чуть растерянно. — Действуйте.

В комме волнами поднимались возгласы:

— Диспетчерская опоздала на пятьдесят восемь секунд, и это — с компьютерами размером с твою планету! Я сегодня пью бесплатно! Кэйлон за пультом, да?

Подобных восклицаний было еще много, но Жон не обращал на них внимания, пристально глядя на стену из экранов.

— Что она…

— Прилив! — воскликнула Трилла, перегибаясь через его плечо, чтобы указать, что она имеет в виду. Сед Рик и Йолан встали рядом с ними у экранов. — Она собирается поймать приливный эффект на границе планетного при…

— Она — что?

Клонак убрал с экрана картинку и швырнул на него уравнение. Пальцы его замелькали на клавишах, строя схему.

— Будь я проклят! — вдруг воскликнул он. — Жон, ты только посмотри!

— Вижу. Редкостное чудо, эта наша преподаватель математики.

Дальше все шло как по учебнику. Понадобилось сделать только одну поправку, когда Даав вывел корабль на вспомогательный заход, благодаря которому они оказались чуть ли не на заднем дворе верфи. Это помогло им скостить еще одну минуту и было бы сочтено красивым маневром, если бы его не затмила потрясающая находка Эллианы. Жон убавил громкость переговоров и по-земному помотал головой, выражая восхищение.

— Просто невероятная женщина! — бормотал Клонак, снова просматривая всю запись. — На ходу, в уме… Я влюблен, о мой мастер.

— В пятый раз со вчерашнего вечера, — хмыкнул Жон, оттесняя его от пульта.

Он просмотрел запись в благоговейном молчании, погрузившись в созерцание красивого маневра. Сэкономить семь минут — семь минут! — на взлете, который был выверен и рассчитан до наносекунды, сидя за пультом управления, в переполненном кораблями пространстве, где в любую секунду кто-то мог… И в уме, как сказал Клонак…

— Я сию же секунду подписываю ей первый класс, — пробормотал Жон, — и к черту все правила. Любой, кто способен летать вот так…

— Богиня! — вздохнул Клонак почти серьезно. — Я требую уступить мне привилегию подтвердить ее первый класс и готов сражаться на дуэли за эту честь.

— Да, но так она ни за что не поверит, что это было заслуженно, — возразил Жон, отправляя запись полета в память. — Свод правил — это закон, и наш преподаватель математики стремится пройти по предписанному пути со всеми его поворотами и уголками.

— Мы избегали приливного эффекта с тех самых пор, как первый корабль вышел из атмосферы! — Клонак почти пел. — Избегали его! А Эллиана Кэйлон его использовала — и доставила посылку рекордно быстро! Бедняга Даав.

— Да, его успех остался в тени! — Жон ухмыльнулся. — Ну, он не огорчится.

— Наверное, нет. Даава радует все, что улучшает взлет, пусть это рассчитает даже твоя бабушка.

Жон вздрогнул. Его глаза широко раскрылись, потом сощурились.

— Это мысль, однако!

Он отодвинулся от экранов и зашагал по проходу, по дороге сорвав с вешалки куртку.

— Скоро вернусь! — крикнул он и скрылся за дверью. Трилла, Клонак и пираты озадаченно переглянулись.

Высадив медика и его груз, «Полоса удачи» осталась в режиме ожидания, давая время диспетчерской порта разобраться с заторами в движении и дожидаясь разрешения на посадку.

Пилот пошла за чаем в буфет, оставив пульт на второго пилота. Тот удобно устроился в своем кресле, вытянув длинные ноги и полузакрыв глаза, наблюдал за показаниями приборов.

Одним ухом слушая переговоры в эфире, Даав думал о том, что этот полет, несмотря на его краткость, оказался самым примечательным за всю его карьеру. Кому, как не Эллиане Кэйлон, могла прийти в голову идея использовать приливный эффект, которого все остальные пилоты вселенной так стремились избежать? Кто, как не эта поразительная голова, смог бы придумать, проверить и выполнить столь красивый маневр за время…

— Даав! Ты ведь хотел чая?

Он с улыбкой открыл глаза и лениво потянулся за кружкой.

— Просто ты застала меня в минуту лености, пилот.

— Ага, как же!

Она тихо засмеялась и присела на краешек своего кресла, быстро скользнув взглядом по экранам, индикаторам и показаниям приборов.

— Как удачно, что ты знал этот вспомогательный маршрут! — сказала она. — На последнем участке я потеряла бы три минуты, пока причаливала бы на общем заходе.

— Не больше одной целой и пяти десятых, — уточнил Даав. — И при том ты уже выиграла семь, которых никто даже ожидать не мог.

Она повела плечами и стала смотреть в кружку.

— Я примерно год назад разрабатывала одну идею насчет приливов, — сказала она. — Но она не шла, и я ее отложила. А когда ты показал мне на днях малый прыжок, что-то… сдвинулось с места. И сегодня, когда я увидела цифры и соотношения… — Она подняла голову, и, несмотря на ее попытки оставаться спокойной, было видно, что она гордится собой. — И все вдруг встало на свои места. — Она внезапно прекратила попытки сохранить достоинство и позволила себе широко улыбнуться. — Красиво, правда?

— Просто потрясающе красиво, — согласился Даав, с улыбкой глядя в сверкающие зеленые глаза.

Эти глаза вдруг расширились, а потом она отвела взгляд, быстро скользнув им по индикаторам.

— Ты ведь действительно помог Делму Рептора найти пиратов? — спросила она пытливо.

Даав вздохнул.

— Наверное, мне придется признаться в этом, хотя я отказываюсь брать всю вину на себя. — Он поднял кружку с чаем в приветственном жесте. — Это Жон выяснил, кто они.

— О!

Она стала пить чай, чуть нахмурясь на плитки пола.

— Это потребовало от него немалых усилий, — проговорила она в конце концов. — Знаешь, я ведь пыталась выяснить их фамилии, но, наверное, действовала недостаточно тонко.

Ее брови сдвинулись сильнее, и она подняла на Даава полные сомнения глаза.

— Как ты думаешь, мы… мы поступили правильно? — спросила она, подаваясь вперед.

Даав выгнул бровь, заразившись ее серьезностью.

— А ты думаешь, что нет?

— Я… не уверена, — нерешительно отозвалась она, снова хмуро рассматривая пол. — Мне казалось… Они были голодны и… вынуждены воровать… Такие юные. — Она подняла взгляд, сдвинув темно-русые брови. — Я не… ты говорил так, будто Нижний порт… ужасно опасен.

— Это так, — заверил он ее совершенно искренне. — Там очень опасно.

— Да! И кажется, что мы поступили правильно — оградили от опасности и вернули детей под защиту клана и… родни. И все же…

— Все же?.. — тихо подсказал он ей, когда молчание затянулось на целую минуту.

Она вдруг встала с кресла, оставив кружку в пазу подлокотника, и вышла в центр кабины. Там она повернулась лицом к нему, выгибая и переплетая пальцы, так что ему даже показалось, что их уже невозможно будет расплести.

— Они ушли, — сказала она. — По их словам, они ушли потому, что приближалось время, когда… они достигли бы возраста вступления в брак. Оба не хотели союза ни с кем другим. Они сказали делму о своем желании всегда быть вместе, но он… он не был расположен прислушаться к ним как к взрослым. Они снова заговорили с ним об этом, и он резко оборвал их, сказав, что их родство слишком близкое. Они пришли к нему в третий раз, принеся генные карты, показывавшие, насколько мала вероятность рождения ущербного ребенка…

Она замолчала.

Даав отставил кружку в сторону и выпрямился в своем кресле.

— Их делм повел речь о том, что их следует разлучить, чтобы они могли научиться иметь дело с другими людьми.

— Да. — Она прикусила губу. — Конечно, он это сделал. А как могло быть иначе? Потерять возможность выгодного брачного союза сразу для двоих молодых… Он должен думать о благе всего Клана. Я не виню его — он делал то, что должен был делать. Но…

Она немного помолчала, а потом стремительно добавила:

— Я… я не стану делать вид, будто хорошо разбираюсь в… и, конечно, брак… чрезвычайно неприятен…

— Вот как?

— Да. И только подумай, насколько он неприятнее тогда, когда есть кто-то, кого ты предпочитаешь… всем остальным. Я всей душой им сочувствую и мне… мне ужасно жаль, что мы согласились играть!

— В этом я готов признать свою вину. Но было похоже, что они в отчаянном положении и не собираются просить о помощи. Я думал только о том, как бы навязать им помошь — хотя бы в виде бесплатной трапезы. — Он помолчал. — Их делм по-прежнему ведет речь о том, чтобы их разлучить?

Она вздохнула.

— Это… обсуждается. Временная разлука, чтобы определить… глубину их привязанности. Сед Рик… Сед Рик говорит, что его определят в ученики к какому-то родичу на внешней планете, чтобы Йолан могла закончить обучение на пилота дома.

— А! А что Йолан?

— Она плачет, — ответила Эллиана, сутуля плечи. — Плачет и смотрит на него… Я не могу передать тебе, как она на него смотрит. — Она снова хмуро посмотрела на пол. — А что еще может сделать их делм? Они — ценность клана, и ими следует пользоваться, как пользуются всеми — для блага всех членов.

— Так нас учит Кодекс, — суховато отозвался Даав. Он склонил голову набок, внимательно глядя на ее опущенное вниз лицо.

— Неужели брак… так безусловно… чрезвычайно неприятен? — тихо поинтересовался он.

Она подняла голову, плотно сжав губы.

— Не знаю, обязательно ли это так, — проговорила она очень четко. — Мой собственный… Но это было много лет назад.

— С высоты твоих преклонных лет, — весело проговорил он, стараясь рассеять ее напряженность: все тело ее напряглось, и вся поза была такой, словно она ожидала удара.

Она возмущенно выпрямилась.

— В следующую релюмму мне будет двадцать семь стандартных лет, — резко заявила она. — Я вступила в брак на следующий день после моего шестнадцатилетия.

Это было слишком рано. Недопустимо рано для такой, как Эллиана, подумал Даав. Разрываясь между жалостью и возмущением, он попытался, не вставая, поклониться ей, прося прощения, но она остановила его взмахом руки.

— Я не хотела на тебя огрызаться, Даав. У меня действительно очень… ограниченный опыт. Вени… моя старшая сестра… часто вступает в брак и, похоже, вполне довольна жизнью.

Часто вступает в брак, невесело отметил он про себя, вспомнив запущенную улочку и давно не ремонтировавшийся Клановый дом, где она живет. Действительно, брачные контракты были для некоторых кланов экономической необходимостью. Хотя в доме с несколькими детьми, достигшими брачного возраста…

— А ты была замужем только один раз?

Она с хрупким самообладанием наклонила голову.

— Этого было достаточно.

Тут она вздохнула и протянула ему открытую ладонь, словно хотела как-то извиниться за его невежливость.

— Клан заботится о моей дочери.

Она говорила о ребенке без тепла и интереса, словно…

— «Полоса удачи»! — Вызов прозвучал так неожиданно, что они оба вздрогнули.

Эллиана метнулась к комму и нажала кнопку.

— Кэйлон на связи.

— Примите план полета и начинайте снижение, — распорядилась диспетчерская. — За вами есть очередь.

— Да, — откликнулась Эллиана, глядя на экран и в уме проводя проверку данных. — План полета принят, спуск начнется по моему сигналу.

Она повернула голову. Даав уже пристегнулся к креслу, и его пальцы стремительно порхали по пульту. Он поднял голову, сверкнул темными глазами и поднял руку в знаке разведчиков: «Действуй».

— Начинаю отсчет.

Вокруг чайника сидели серьезные работники мастерской. Жон оседлал свою обычную табуретку. Трилла сидела справа от него, Клонак — слева, а настороженная Заплатка устроилась впереди всех.

Дверь открылась, и в проходе появился высокий силуэт в сопровождении более низкого. Они сделали несколько шагов, а потом Эллиана пошла медленнее — и остановилась. Ее лицо стало бледным и встревоженным. Даав замер рядом с ней, чуть позади и левее, высоко подняв брови.

— Вы, парочка! — со вздохом сказал Жон. — Иди сюда, преподаватель математики.

Она оглянулась на Даава через плечо. В каждой мышце ее тела чувствовалась напряженность. Он прикоснулся к ее локтю, улыбнулся — и она с трудом перевела дыхание и двинулась вперед.

Прямо перед табуретом Жона она остановилась, сцепив перед собой руки. Ее напарник остался рядом с ней.

— Да, мастер дэа-Корт?

— Ха! Полагаю, ты сознаешь, что сегодня сделала со своей демонстрацией на приливном эффекте?

Она судорожно облизнула губы, но продолжала смотреть прямо ему в глаза. Жилка у основания ее шеи билась, как пойманная птица.

— Да, сударь.

— «Да, сударь», вот как? Ну, изволь мне сказать.

— Да, сударь. — Она глотнула воздуха. — Мы составили и проверили новый прием пилотирования в жестких полевых условиях. Маневр прошел успешно, и я предвижу дальнейшие испытания и уточнения, в ходе которых уравнение будет лучше понято и откалибровано.

— Ввела целое новое предложение в язык местных полетов! — объявил Клонак.

Она вздернула подбородок.

— Если тебе это больше нравится.

— О, мне нравится! — заверил он ее с искрой своего обычного озорства. — Очень и очень нравится.

— Замолчи, — приказал Жон и поднял руку, поманив их к себе. — Ближе, пожалуйста, преподаватель математики. Я — слишком старый пес, чтобы тебя укусить.

Тут на ее лице появилась тень сомнения, но она прошла вперед. Даав продолжал идти рядом с ней, держа руку у ее локтя — на тот случай, если ее понадобится поддержать.

Жон повернул руку ладонью вверх.

— Твою правую руку, пожалуйста.

Она слабо прижала ладонь к его ладони. Старинное серебряное кольцо-головоломка блеснуло, словно бросая вызов. Жон бережно прикоснулся к нему кончиком пальца.

— Откуда у тебя это? — мягко спросил он.

— Мне его оставила моя бабка, — ответила она таким же тоном, — когда умирала.

— Вот как. Значит, все складывается правильно, потому что и я получил его от бабки.

Он опустил руку в поясной кошель и достал кольцо.

Оно засверкало, словно звездное скопление: крупное, аляповатое, яркое украшение. Сапфиры, рубины, изумруды, бриллиант — все прекрасной огранки — были закреплены на платиновом обруче, который должен был охватывать целую фалангу пальца. Жон поднял драгоценность, позволяя всем оценить ее игру и необычность. Трое присутствующих знали, что это такое. Слышно было, как Даав громко втянул в себя воздух.

— Это, — сказал Жон, поворачивая кольцо перед изумленными глазами Эллианы, — украшение, которое в старину носили пилоты, совершавшие прыжки на край вселенной. Его использовали в залог данного слова, как закладную за товар, как плату за ремонт. Пилот всегда возвращается за кольцом, гласила мудрость — и, как правило, это было так.

Он улыбнулся.

— Я получил его от моей матери, а она — от своей, а та получила его от своего отца… И так — на столько поколений в прошлое, что даже тебе не пересчитать. Его вернули мне с телом моего сына. Его всегда носили бинджали пилоты. Сделай мне одолжение и надень его.

Секунду ему казалось, что даже этой малости будет слишком много. Ее лицо стало землисто-бледным, но глаза — глаза стали ярче яркого.

Она наклонила голову в выражении глубочайшего уважения.

— Для меня это огромная честь, — сказала она, и ее голос охрип от серьезности момента. — Я буду носить его — с радостью.

— Так.

Он ощутил прилив гордости за нее — за ту личность, которой она позволила себе стать. Глаза у него защипало от слез, и он надел старинное кольцо на безымянный палец ее правой руки. Оно пришлось на него впору, словно было сделано на нее, — и Жон улыбнулся. Мысленно он поздравил себя с тем, что сказал ювелиру правильный размер.

Убрав свою ладонь из-под ее руки, он выпрямился на своем табурете.

Справа от него Трилла издала торжествующий клич, к которому мгновенно присоединился Клонак. Даав молча положил руку ей на плечо и улыбнулся, когда она повернулась к нему. Заплатка встала, потянулась, потерлась о ее ногу — а потом удалилась куда-то по срочным делам.

— А теперь, — объявил Клонак, вскакивая на ноги и вскидывая руки над головой, — мы идем праздновать!

 

Глава тридцатая

Пилоты встали в очередь, чтобы с ней познакомиться. Когда они кланялись, Даав говорил ей на ухо их имена:— Эла. Кад Вир. Мордрид. Нази.

Эллиана отвечала на каждый поклон и повторяла каждое имя, пытаясь мысленно запомнить его с соответствующим ему лицом.

— Иллиопа, Пет Рам, Аби Тод…

Очередь наконец-то подходила к концу, но Эллиана сильно опасалась, что совершенно забыла часть имен, а другие — безнадежно перепутала.

— Фрад, — проговорил Даав несколько иным тоном. Эллиана встряхнулась и с особым вниманием посмотрела на пилота Фрада.

Мужчина с бесстрастным лицом, почти такой же высокий, как Даав, уважительно поклонился, одновременно сложив пальцы в знак «бинджали». Выпрямившись, он сжал плечо Даава и ухмыльнулся.

— Привет, дружище!

Даав ответил такими же ухмылкой и пожатием.

— Когда прилетел?

— Как раз вовремя, чтобы наблюдать за самым поразительным полетом со станции Разведки.

— Тебе, как всегда, повезло.

— Ха! — Фрад повернулся к Эллиане. — Послушайте моего совета, пилот, и потребуйте, чтобы начальник порта выплатила вам десятую часть дохода, которую она получит от продажи этой записи.

Она недоуменно моргнула.

— Какой записи?

— Я сам попытался заполучить копию, но запись уже идет на следующий трильсдень. За пару баров отсюда я слышал, как какой-то капитан-землянин обещал заплатить двадцать кантр тому, кто принесет ему копию до местной полуночи. — Он ухмыльнулся. — Собирается использовать ее для обучения своего экипажа.

Эллиана устремила широко раскрывшиеся глаза на Даава.

— Он шутит, — неуверенно предположила она.

Губы Даава дрогнули.

— Да, хотя это совсем не похоже на обычные шутки Фрада.

— Нисколько, — совершенно серьезно заверил ее этот господин. — Предпочитаю подкладывать в постель приятелям пироги с сочной начинкой. — Он вздохнул, и его бесстрастное лицо отразило глубокую печаль. — Очень примитивное чувство юмора.

Эллиана засмеялась. Фрада окликнули из дальнего угла комнаты, и он отошел, на мгновение приложив кончики пальцев к щеке Даава.

Этот нежный жест пробудил в душе Эллианы болезненное смятение чувств. Обычай и Кодекс говорили, что ей следовало испытать возмущение. Чтобы два человека, не состоящие в родстве, позволяли себе такую близость… чтобы они демонстрировали это в столь людном месте… Это было за рамками всех приличий. Если бы на ее месте была Вени, она упала бы в обморок.

Кодекс диктовал, чтобы она немедленно отстранилась от Даава, ее бесфамильного напарника. В противном случае его развращенность могла бы повредить ее меланти.

Отметая Кодекс, она подняла глаза — и прочла в его взгляде ожидание, вопрос — и настороженность.

Настороженность — в ожидании ее осуждения. Ей стало больно — удивительно больно — из-за того, что он счел ее способной… И вспышка озарения показала Эллиане, что она испытала не возмущение, а ревность из-за того, что Фрад ему так дорог.

Она улыбнулась — и увидела, как его настороженность исчезает.

— Фрад был членом моей команды, — сказал он ей. — Мы вчетвером проходили обучение в академии: Фрад, Олвен, Клонак и я.

— Вот вы где! — воскликнул Клонак, раздвигая толпу разведчиков, пилотов и их поклонников, которые до отказа заполнили винный погребок Апель. — Жон говорит, что пора уходить и предоставить этому сброду праздновать без нас. Они нам поклонились и теперь захотят говорить о работе.

— Это так, — признал Даав. — Интересно, а куда желает нас отправить мастер Жон?

— К «Кинчайлу», — ответил Клонак. — Встретимся там. Я захвачу Фрада.

И он ушел, без труда растаяв в толпе.

Даав перевел на нее искрящиеся весельем глаза.

— Проголодалась, пилот?

— Да! — изумленно призналась Эллиана и протянула руку, чтобы поймать его пальцы.

Они сели обедать всемером, в непринужденной компании друзей: Жон, Апель, Фрад, Трилла, Клонак, Даав и Эллиана. Жон занял место во главе стола, а Эллиана оказалась между ним и Даавом.

Трапеза получилась веселой, с большим количеством вина и болтовни. Одно вкуснейшее блюдо сменялось другим: их все заказывала госпожа Апель, а потом пускала их вокруг стола.

Когда унесли последнее блюдо, Клонак с Фрадом устроили состязание рискованных шуток, в которое время от времени вмешивалась Трилла, бросая лаконичные фразы. Апель молча сидела между Жоном и Фрадом, медленно отпивая вино и деля свое внимание между оркестром, устроившимся в углу напротив их стола, и входом в зал. Жон с Даавом тихо переговаривались.

— Великолепная, опасная работа, молодой капитан. Но, похоже, Лиад не дозрела до того, чтобы ее принять.

— Лиад не слишком счастлива, — признал Даав, крутя рюмку в тонких, ловких пальцах.

Эллиана завороженно наблюдала за его рукой — и снова встревожилась при виде пустого пальца с полосой от кольца. Ей пришла в голову мысль, что сам Даав также мог отпасть от своего клана в результате каких-то неприятностей, которые лишили его кольца, служившего показателем его ранга, и внушили ему горячее желание помочь паре бесклановых пиратов.

— И все же, — продолжал говорить Даав, — Лиад придется это услышать, раньше или позже. Правда будет высказана, во что бы это ни обошлось.

— К нам сейчас подойдут, — заметила Апель при виде кожаных курток, появившихся в дверях.

На другой стороне комнаты оркестр сыграл первые ноты.

— Музыка! — вскричал Клонак, прервавшись на половине шутки.

Он вскочил с места и отвесил свой экстравагантный поклон.

— Потанцуй со мной, о несравненная богиня!

— Я не умею танцевать, — призналась она Клонаку.

Оркестр заиграл первую композицию.

— Конечно, ты умеешь танцевать! Иначе чему все это время тебя учила Трилла?

— Я…

— Мы тебе покажем, — предложила Трилла, отодвигая стул и кивая Фраду. — Ты завербован, картограф.

— Неплохо, — заявил Фрад, поднимаясь на ноги. — Чуть прямолинейно, но неплохо.

Трилла рассмеялась и пошла к площадке. Эллиана посмотрела в карамельные глаза Клонака и вздохнула.

— Ладно. Но только без глупостей!

— Глупостей? — Он округлил глаза. — Разве я когда-то позволил себе не лелеять тебя?

— О! — Эллиана встала, по-земному качая головой. — Ты ведешь себя совершенно нелепо, — сурово сообщила она.

— Зато честно, — отозвался Клонак и нахально ухмыльнулся.

Взяв ее под локоть, он повел ее в зал.

Обучение танцам требовало такой же сосредоточенности, как и обучения менфриату. Как и при защите, необходимо было видеть и предвидеть движения противника и соответственно на них реагировать. Эллиана решила, что танцы даже сложнее менфриата, потому что реакция предусматривалась только одна, и ее следовало приспосабливать к произвольно меняющемуся ритму музыки.

Поле ее внимания сосредоточилось на теле Клонака, ее собственном теле, музыке и абсолютной необходимости исполнить танец безупречно. От напряжения она начала потеть — и тут в танце появился неожиданный новый элемент.

— Моя очередь, — спокойно проговорил Даав — и Клонак отпустил ее с совершенно нелепым вздохом.

Эллиана стояла, глядя на него, вдруг снова заметив всех, кто находится рядом: Жона с Апель, Фрада с какой-то рыжеволосой в кожанке разведчика, Триллу с двумя партнерами, причем обоих она обнимала за пояс…

— Ты потанцуешь со мной, Эллиана? Или мне отвести тебя обратно к столу и налить вина?

— Танцевать… довольно… трудно, — с трудом произнесла она, придвигаясь к нему и положив руку ему на рукав.

— Совсем не обязательно, — отозвался он и положил свободную руку ей на талию, как только что это делал Клонак. — На самом деле танцевать бывает довольно весело — хочешь верь, а хочешь нет. — Он улыбнулся. — Первое, что надо помнить, — это что тот, с кем ты танцуешь, не противник, а партнер.

Она засмеялась и шагнула к нему, оказавшись в воображаемой рамке, которой, по словам Триллы, следовало придерживаться во время танцев. Она осторожно положила правую руку на его левое плечо, а левую вложила в его свободные пальцы.

— Тогда танцуй со мной, — сказала она. — Партнер.

Он улыбнулся этим словам с искренним удовольствием. Пальцы, лежавшие у нее на талии, чуть сжались, Даав качнулся вбок — и они начали танцевать.

Это оказалось абсурдно легко. Ее тело двигалось без вмешательства сознания. По правде говоря, ей трудно было поверить в то, что она вообще двигается, однако именно это они и делали. Только тут отсутствовало столь грубое деление на него и на нее.

Музыка замолкла. Эллиана замерла. Ее рука лежала на его плече, его рука — на ее талии, и теперь их было двое — но ей не хотелось отстраняться.

— У музыкантов перерыв, Эллиана.

Голос Даава звучал… странно. Темные глаза, смотревшие на нее, казались ослепленными. По правде говоря, она и сама чувствовала себя совершенно ослепленной. Ей хотелось только оставаться на месте, прикасаясь к нему и ощущая его прикосновение, и смотреть ему в глаза, пока снова не настанет время танцевать.

Даав резко кашлянул, отодвинулся назад на шаг, разорвал контакт их взглядом. Его рука упала с ее талии.

— Давай вернемся к нашим.

Вокруг стола появились новые лица, и стульев стало не хватать. Клонак энергично вскочил на ноги.

— Мы все решим, — объявил он, указывая на освободившееся место.

— Мой капитан сядет сюда.

Даав выгнул бровь, но сел, куда ему было указано.

— Так. А моя богиня сядет вот сюда.

Положенная ей на поясницу рука подтолкнула Эллиану вперед, и она с изумленной грацией оказалась у Даава на колене.

— Это — временное размещение, — заверил ее Клонак и встал в театральную позу. — Стулья или смерть!

Он деловито удалился, провожаемый общим смехом. Эллиана закусила губу.

— Я… прошу прощения, — пробормотала она тихо, глядя Дааву в глаза. — Я встану.

— Что? Отказаться от лучшего места в заведении? — вопросил Фрад, с улыбкой отворачиваясь от своей рыжеволосой партнерши. — И потом — Дааву полезно, чтобы на него время от времени кто-нибудь садился.

Остальные рассмеялись. Трилла устроилась между своими двумя кавалерами, обняв одного за плечи и положив руку на колено второму. Первый танцор отпил немного вина, а потом поднес рюмку к губам Триллы. Когда Трилла сделала глоток, первый танцор протянул рюмку второму.

Апель, привалившаяся к плечу Жона так, что ее щека оказалась в опасной близости от его собственной, нахмурилась.

— Даав, у твоей напарницы нет вина.

— Вина пилоту Кэйлон! — воскликнул Фрад, хватая рюмку из центра стола. Он подставил ее рыжей разведчице, которая поймала ближайшую бутылку и налила вина. Фрад перегнулся через стол и решительно поставил рюмку. — Удачного взлета, пилот.

Он повернулся к своей рыженькой раньше, чем Эллиана успела договорить: «Счастливого приземления».

— Тебе нужен стул, Эллиана? — спросил Даав тихо, чтобы слышала только она.

Она повернула голову и снова посмотрела ему в глаза.

— Я… боюсь… что никогда не сидела ни у кого на коленях.

— И ты не обязана делать это сейчас, если не хочешь, — серьезно проговорил он. — Привстань на секунду, и я встану.

— Я… — Она закусила губу, но потом сказала ему правду, как и положено напарнику: — Наверное, я хотела бы научиться, Даав.

Его глаза заискрились смехом.

— О, вот как? Тогда разреши мне стать твоим учителем. К ее талии прикоснулись: его рука, теплая и твердая, бережно подвинула ее назад, пока она не оказалась боком к нему.

— Ближнюю руку положи мне на плечи, пожалуйста, — тихо проинструктировал он.

Она послушалась, и ее грудь мягко прижалась к его руке.

Эллиана замерла. Она чувствовала рядом тепло Даава, и это было приятно и как-то связывалось с танцем. Его рука давала опору ее спине, ладонь легла на бедро.

— Эллиана?

Она заставила себя медленно вздохнуть и расслабилась. Да, это действительно похоже на танец, решила она, уловив ощущение той же непонятной ослепленности. Она наклонила голову, увидела блеск серебра у него на шее там, где воротник чуть распахнулся.

Она дотронулась до него пальцем.

— Что это? — прошептала она, приблизив губы к его уху.

— Цепочка, — шепотом ответил он.

Она тихо засмеялась и почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.

— Хочешь вина? — пробормотал он и, получив ее согласие, потянулся вперед.

Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением близости, того, как двигаются его мышцы при наклоне и как ее тело сгибается вместе с его телом — внутри него.

— Вино, — сказал он.

Она открыла глаза, взяла рюмку, отпила глоток, а потом предложила ее ему.

— Вина? — спросила она тихо, как это сделал партнер Триллы.

Его глаза вспыхнули. Она ощутила, как по его телу прокатилась волна какого-то чувства — и ее сердце начало странно, сильно биться…

— Смирно! — вдруг приказал Жон.

Эллиана почувствовала, как Даав пошевелился под ней, — а остальные вскочили на ноги, низко кланяясь трем людям, подошедшим к их столу.

Двое мужчин и женщина. Один из мужчин в кожаном костюме разведчика, все трое держатся как люди, облеченные властью. Эллиана ахнула, внезапно догадавшись, кто это, и запоздало начала подниматься.

Мужчина в кожанке разведчика поднял руку.

— Не беспокойтесь, пилот, — сказал он в товарищеской модальности. — Я бы сказал, что вы заслужили свой отдых, а что до него, — тут он небрежно ткнул пальцем в сторону Даава, — то он задолжал мне уже столько поклонов, что может поработать вашим стулом.

— Здравствуйте, командир, — серьезно проговорил Даав.

Немолодой мужчина наклонил голову.

— Здравствуй, капитан.

— А, так это пилот Эллиана Кэйлон? — спросила женщина, останавливаясь рядом с командиром Разведки. Она уважительно поклонилась. — Я — Нарна вин-Тайла, начальник порта Солсинтры.

Она протянула руку и поймала второго мужчину, который что-то энергично обсуждал с Жоном.

— Пилот-гильдмейстер Пер Сиэ рен-Джелдер, — представила она, и мужчина быстро поклонился.— Мы здесь не для того, чтобы мешать вам праздновать, — сказал командир Разведки с легкой улыбкой. — Мастер рен-Джелдер принес вещь, принадлежащую пилоту Кэйлон.

— Ах да.

Мастер рен-Джелдер еще раз быстро поклонился и положил на стол перед Эллианой металлическую карточку.

— Это, — энергично проговорил он, — лицензия пилота первого класса Эллианы Кэйлон. А это, — с этими словами он залез в карман куртки и извлек оттуда дискету, — список пилотов, подтвердивших присвоение первого класса пилоту Кэйлон по состоянию на… — тут он взглянул на часы, — …два часа назад. — Он наклонил голову. — Естественно, мы перешлем обновленный список на компьютер «Полосы удачи».

Эллиана широко раскрыла глаза, а потом быстро наклонилась вперед, протягивая руку за прямоугольной карточкой. Рука Даава чуть передвинулась на ее талии, обеспечивая ей равновесие.

Первый класс. Эти слова бросились ей в глаза прежде всего. Датированный сегодняшним… вернее, вчерашним… числом. Подтверждающий пилот… Она перевернула карточку…

— Единодушно?

Начальник порта улыбнулась.

— Потому и дискета. Похоже, все без исключения разведчики и мастер-пилоты, оказавшиеся на Лиад и в ее окрестностях, связались с Гильдией, чтобы подтвердить повышение вашего класса, пилот. — Ее улыбка стала шире. — В этом списке и несколько мастеров-землян.

— Я…

Она уже готова была протестовать, говорить, что ничего особенного не сделала, что это было простым применением… Она вздохнула и наклонила голову, ощущая рядом с собой надежное, крепкое тело Даава.

— Я благодарю вас, — официально ответила она.

— Формальности соблюдены! — объявил командир Разведки и повернулся, вскидывая руку. — Дэа-Корт, старый ты извозчик, где мое вино?

Она попросила, чтобы он проводил ее на корабль, что было вполне естественной просьбой пилота к своему помощнику — или напарнику. Он с радостью согласился выполнить свою обязанность, хотя, быть может, лучше было бы поручить ее заботам Клонака. Его эмоции… не были вполне спокойны.

Даже сейчас, степенно шагая с Эллианой рука об руку, он ощущал опьянение от ее присутствия, так что ему приходилось бороться с безумным желанием притянуть ее к себе, зарыться лицом в ее волосы, скользнуть руками по сильному, хрупкому телу, ощутить медовую сладость ее кожи…

Содрогнувшись, он жадно глотнул росистого воздуха.

Он говорил себе, что не имеет права дать волю этой неожиданной страсти. Короткая ночь взаимного наслаждения, после которой наутро следует возвращение к непринужденным дружеским отношениям, — для многих это нормально и не несет ничего дурного. Но не для Эллианы. Эллиане нужны нежность и умелое пробуждение, многие ночи радости…

Он ахнул и споткнулся.

— Даав?

В ее голосе зазвучало беспокойство.

— Чересчур много вина, — ответил он, заставляя сзой голос звучать чуть виновато. — Тревожиться не о чем.

«Право, Даав, — мысленно укорил он себя. — Что за постыдное поведение!»

Идущая рядом Эллиана вздохнула.

— Есть ли нечто такое, от чего мне следует воздерживаться при разговоре с командиром Разведки в трильсдень? Мне не хотелось бы… сделать ошибку.

— Даже если бы ты могла сделать ошибку, — отозвался Даав, радуясь возможности отвлечься разговором, — с тобой будет Жон, так ведь? Ты можешь полностью положиться на него.

— Да, конечно. Просто… Она замолчала.

Он улыбнулся, хотя в темноте она не могла этого увидеть.

— Не беспокойся, Эллиана. Командир просто хочет повысить авторитет Разведки, позволив тебе свободно пользоваться Комнатой Планет.

— И это очень любезно с его стороны, — горячо проговорила она. — Но я пытаюсь понять, как… люди справляются на… в дальних мирах, когда полагаться можно только на самого себя, а заботливость посторонних должна вызывать подозрения. На кого… кто гарантирует, что не случится ошибки?

«Она начинает понимать, что способна дать лицензия, лежащая у нее в кармане, — подумал Даав. — И она видит, что некоторые дары могут оказаться опасными».

— Вселенная далеко не идеальна, — ответил он, говоря совершенно правдиво, как и положено делать помощнику, если речь идет о безопасности пилота. — Случаются ошибки. На Лиад исправление ошибок — это искусство общества. На дальних планетах это — естественная сила. Те, кто допускает ошибки в суждениях, погибают. Те, кто не справляется с пилотированием, погибают. Те, кто наблюдает, учатся, и если им сопутствует удача, процветают. — Он помолчал, а потом серьезно добавил: — Там возможно быть счастливой, Эллиана. Только будь осторожна, пожалуйста!

Она остановилась, крепко сжала его пальцы и в темноте повернулась к нему.

— У некоторых пилотов есть напарники, — проговорила она, и голос у нее дрогнул.

— Да.

— Да, — повторила она и через секунду продолжила путь.

Соединенный с ней пальцами, Даав шел рядом.

Они дошли до «Полосы удачи» без дальнейших разговоров и происшествий. Даав неохотно отпустил ее руку и посторонился, чтобы она могла пройти впереди него по пандусу. Поднявшись, она повернула ключи, ввела код — и люк открылся, добавив освещение корабля к тусклым лампочкам кранов.

В полосе корабельного света она повернулась к нему, оказавшись совсем близко на узкой площадке. Намеренно сделав еще шаг к нему, она положила руку ему на плечо, словно они собирались танцевать.

— Даав?

Ее зеленые глаза ярко блестели в лучах желтого света, лицо было одновременно робким и решительным.

— Эллиана…

Он задохнулся и замер, дрожа под ее прикосновением, утонув в ее ярких глазах. Она прикусила губу.

— Я не умею красиво говорить, но обращаюсь к тебе со всем… уважением и… заботой. Я чувствую, что Лиад тебя… сковывает, что ты предпочел бы улететь. Я… наверное, я уже не смогу потом вернуться. — На секунду ее глаза затуманила тревога. — Никакого бесчестья… так, как понимают честь разведчики. Просто жизнь, которая… не привязана к планете. — Она судорожно вздохнула, крепко стиснув пальцами его плечо. — Ты не станешь моим напарником, ванчела, когда я полечу на дальние планеты?

Он чуть было не крикнул «Да!», бросив все к звездам, чуть было не сорвал с шеи Кольцо Корвала, швырнув вниз на камни, чуть было не подхватил Эллиану на руки и не унес в корабль.

Чуть было.

— Я… не могу.

Он услышал, как дрогнул его голос. Лицо Эллианы застыло.

— Не можешь?

— Я помолвлен, — дал ответ его голос — и его разум. — Мой Клан имеет на меня… виды. — Он с трудом сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло, поднял дрожащий палец и прикоснулся к ее щеке. — Твое предложение… это желание моего сердца, Эллиана. Поверь мне.

Он не мог сказать, поверила ли она ему. Ее лицо напряглось от боли, и она шагнула назад. Лежавшая у него на плече рука безвольно упала вниз. Она поспешно склонила голову — но он успел увидеть блеснувшие слезы.

— Эллиана…

Она подняла руку, останавливая его слова.

— Это… Я сожалею, — выдавила она с формальной интонацией, которая разрывала ему сердце. Она кашлянула и осмелилась посмотреть ему в лицо.

— Удачного взлета, Даав.

— Счастливой посадки, Эллиана.

Она повернулась и ушла в свой корабль. Люк закрылся, отрезав его от света.

 

Глава тридцать первая

Она убегала, потому что спрятаться было негде.

Изнемогая от ужаса, она неслась по лабиринту переулков, по широким площадям, по бесконечным коридорам терминалов, но повсюду, повсюду Оно следовало за ней.

Его Тень падала позади нее, уничтожая улицу, по которой она только что пробегала. Задыхаясь, она свернула за угол, промчалась по широкому проспекту и нырнула в калитку какого-то частного особняка. Она не смела останавливаться надолго, однако ей необходимо было передохнуть: сердце у нее готово было разорваться, рыдающие вздохи не приносили перегруженным, пылающим легким достаточно воздуха.

Она нырнула в теплую, приветливую тень калитки. Все мышцы у нее дрожали от напряжения. Ей смутно подумалось, что она не сможет долго выдерживать этот жестокий бег, и она попыталась сообразить, где в переплетениях припортовых дорог и коридоров можно было бы найти оружие.

Но даже в адреналиновом приливе страха она понимала, что никакое оружие не остановит Тени. Лихорадочное желание вооружиться внушало ей то создание, что отбрасывало Тень. Существо, способное создать столь ужасающее затемнение, — с ним она не может встретиться без оружия.

Тяжелое дыхание сотрясало ее тело, странным эхом отражаясь от тесных стен укрытия. Она заметила какое-то движение в конце улицы и оттолкнулась от стены, готовясь снова бежать.

Усталые мышцы предали ее. Она сделала шаг, второй — и упала на колени у самой калитки, стиснув зубы, чтобы удержать крик отчаяния.

Угол, из-за которого она только что прибежала, исчез. Его сожрала темнота, настолько абсолютная, что глаза бунтовали и твердили, будто в глубине Тени прячутся многоцветные огни — дорога, на которую она упала.

Она вдруг приостановилась, эта Тень, и, казалось, осмотрелась вокруг. Стоя на коленях на плитах тротуара, Самив тел-Изак постаралась не двигаться, вопреки ужасающей уверенности надеясь, что Оно хоть на этот раз ее упустит.

Возносясь вверх на полмили, Оно надвигалось. Его голова была массой переплетенных ветвей, Его ствол шириной превосходил ангар, а предшествовавший Ему ветер был ледяным и противно пах гниющими листьями.

Тень повернулась — и половина проезда, отделявшего Его от ее убежища, померкла. Ветер закружился вокруг нее, зловонный от тления, а над собой она услышала ровный, мерный гул, словно огромные крылья взбивали небо. Самив подняла руки над головой, пытаясь укрыться за этим жалким щитом, и стала смотреть на укорачивающуюся улицу, на мрак своего Врага.

Однако Тень не приближалась. Биение крыльев у нее над головой стало мощнее, ближе, пока наконец не превратилось в гром, который гнал пыльный ветер в ее жалкое укрытие. Она скорчилась и опустила руки, чтобы защитить лицо.

Грохотанье крыльев смолкло. Она выпрямилась в темноту и заморгала, чтобы прочистить запорошенные пылью глаза.

Чья-то рука сжалась на ее плече.

Самив тел-Изак завопила.

Люк закрылся, оставив его снаружи.

Эллиана оцепенело прошла к своему креслу, села, подняла руки и включила первичную проверку систем.

Индикаторы начали мерцать, экраны зажглись. Ее корабль начал оживать.

Ее корабль.

Она могла бы улететь немедленно, в эту же минуту. Лицензия пилота первого класса была надежно спрятана в нарукавный карман. Ничто не удерживало ее здесь: ни клан, ни родня, ни…

— Даав?

На ее шепот не отозвался низкий спокойный голос, высокая, бесшумно двигающаяся фигура не мелькнула на краю ее поля зрения. Она была одна.

Странно, что это было так больно. Ведь так много лет ее единственным желанием было остаться одной.

Пульт управления дал сигнал готовности. Экраны показали спящие вокруг корабли. На экране номер шесть двигался стройный человек. Его плечи были сгорблены так непривычно, что только когда случайный луч света задел серебряную серьгу, Эллиана его узнала.

— Даав!

Она подалась вперед, ударив ладонью в экран, словно могла дотянуться до него через пластик, микросхемы и эфир…

Он дошел до конца дорожки и повернул налево, направляясь…

Она даже не знает, где он живет!

— О боги…

Индикаторы на пульте расплылись до неузнаваемости. Она нетерпеливой рукой вытерла глаза и чуть удивилась, заметив на пальцах влагу. Слезы. Ее мужу нравились слезы, и он находил тысячи способов выжать их из нее. И в конце концов она отказалась плакать, какую бы боль он ей ни причинял.

Он был мастером боли, ее муж. Однако никакое проявление его гениальности не вызывало такой муки, какую она испытывала сейчас.

На краю ее поля зрения горела лампочка комма. Она повернулась к комму — и надежда принесла свою собственную муку.

Она знает номер его комма.

«Позвони мне, — негромко произнес его голос из ее воспоминания, — если у тебя возникнет надобность…»

Ее рука рванулась вперед. Она отдернула ее, стиснула в кулак и прижала к губам, застыв в своем кресле. Теперь она уже плакала по-настоящему, потому что он был потерян, дал слово жениться и быть полезным своему клану, что бы он собой ни представлял и где бы ни базировался. Пусть даже он разведчик, он все равно связан путами родства и долга. Вызывать его — значило бы нанести ущерб. Умолять его о…

О чем?

О возвращении в магию танца, когда они двигались и мыслили, как единое существо? О том, чтобы ощутить рядом его тело, сильное и гибкое? О даре его смеха и надежного здравого смысла? О полной уверенности в том, что когда бы она ни посмотрела в сторону кресла второго пилота, он оказался бы там, безмятежно и безупречно выполняя свои обязанности?

Она вытерла мокрые щеки, прижала ладони к глазам и попыталась остановить слезы, которые превратились в поток.

Слезы не желали останавливаться. Она наклонилась вперед, пока ее щека не прижалась к пульту первого пилота, итак лежала, рыдая в холодный пластик, пока наконец не провалилась в серый, беспокойный сон.

Ран Элда Кэйлона никак нельзя было назвать человеком, страдающим болезненной страстью к новостям. Там, где текущие события касались Ран Элда Кэйлона, его интерес был жадным. Что до событий, относящихся к другим сферам, то его интерес оставался… минимальным.

Пусть Сайнит прислушивается к новостям, восклицая по поводу высказываний на Совете, публикаций скучных научных томов или несдержанных выходок пилотов. Ран Элд успеет заинтересоваться Советом Кланов тогда, когда сам начнет принимать участие в истории. А что до работы профессоров и пилотов — трудно было бы сказать, что ему внушало большую скуку.

Так что только по злой иронии судьбы Ран Элд Кэйлон, все еще злясь на неуловимость своей средней сестры, этим утром столкнулся с Сетью.

Сеть была любимой службой новостей Сайнит. Он бесконечно повторял ей, чтобы она смотрела новости по домашнему экрану в библиотеке, однако ее страсть к новостям была такой, что она пользовалась экраном Ран Элда всякий раз, когда Вени успевала первой занять общий экран. Как правило, она не забывала переключить его обратно на биржевой канал Ран Элда. Однако сегодня она об этом не вспомнила.

Ран Элд нажал кнопку включения — и его взгляд немедленно зацепился за слово «Кэйлон», как обычно цепляется глаз за упоминание твоего собственного имени. Хмуря брови, он прочел сообщение — и понял, что достойной упоминания в новостях оказалась некая Эллиана Кэйлон, пилот-владелец корабля класса «А» под названием «Полоса удачи».

Ран Элд очень осторожно сел в кресло.

После чего он с полным вниманием изучил заметку, узнав о пилоте такие интересные вещи, как ее работа над Таблицами пилотирования вен-Туры в возрасте всего восемнадцати лет — уточнение этих Таблиц было названо благодеянием для всех пилотов вселенной. Он узнал, что пилот Кэйлон владеет своим кораблем всего лишь релюмму, выиграв его в пикит, что ее лицензия второго класса, выданная всего через несколько дней после выигрыша, была по единодушному требованию пилотов и на основе вчерашнего потрясающего спасательного полета заменена на лицензию полного первого класса.

А еще он узнал, что пилот Кэйлон поднимает свой корабль из ремонтной мастерской «Бинджали», улица Механиков, порт Солсинтры.

Когда он добрался до платформы высоко в ветвях Дерева, его волосы и лицо намокли от росы. По крайней мере — волосы.

Даав поднял руку к затылку, снял серебряное кольцо и спрятал в карман. Освободившиеся волосы упали сбившимися, перепутавшимися прядями, запустив злобные сосульки под воротник куртки.

Он резко вздохнул и излишне сильно тряхнул головой. Густые мокрые волосы ударили по щекам, а потом веером рассыпались по плечам.

Вокруг него затаилось Дерево.

Прямо впереди, сквозь туннель из листьев и веток, он видел огни космопорта Солсинтры, постепенно меркнувшие в разгорающемся рассвете.

— Она получила первый класс, — сообщил он громко, устремив взгляд на далекий порт. — И ее не удерживает ничего, кроме притяжения планеты.

Вокруг него листья оставались неподвижными — их не тревожил ни малейший ветерок.

— Эр Том, — продолжил Даав, глядя, как тускнеют далекие огни, — мой брат рассказал мне, что когда он впервые увидел свою Энн — земную женщину в комнате, полной землян, — когда он впервые увидел ее, то ему вдруг показалось, что там стоят две женщины, одна в другой. Первая — наружная женщина, если хочешь — была недурна: славные волосы, счастливый взгляд… красивые руки. Немного крупная, конечно, и сложена… как Энн. Энн приятна на взгляд, и Эр Тому она понравилась.

Красный сигнальный огонь зажегся на башне диспетчерской порта, сигнализируя смену ночной вахты на дневную, Даав моргнул и поднял руку, чтобы стереть капли… росы… высыхающие на его щеках.

— Вторая женщина — он видел ее всего полсекунды, учти! — вторая женщина была почти не женщиной, а музыкой, или светом, или симфонией того и другого. Одновременно она была такой сложной и такой невыразимо правильной, что, по словам моего брата, он почувствовал, что мог бы любоваться ею до конца дней. И ему это не надоело бы, и он не нашел бы ни единой ноты, ни единого светового пятнышка, которые не были бы именно такими, как нужно.

Даав вздохнул.

— Вторая женщина тут же растаяла, оставив Энн, с которой он познакомился и которую Эр Том полюбил — как умеет любить только он.

Он повернулся лицом к Дереву, к стволу которого была прикреплена платформа.

— Мой брат говорит мне, что теперь… теперь он слышит эту безупречную музыку постоянно. По его словам, она звучит у него в сердце. А когда он закрывает глаза, то может видеть то безупречное, сложное переплетение света, которое и есть Энн — внутреннюю сущность Энн. Он говорит, что в те моменты, когда им приходится расставаться, его утешает уверенность в том… что он никогда не остается один.

Тишина, неподвижный воздух. Слабое, далекое ощущение чего-то… что ожидает.

— Энн, — продолжил Даав, делая вперед всего один шаг, — Энн рассказывает похожую историю. Где бы она ни была и где бы ни был Эр Том, она ощущает его присутствие, его страсть. И даже если между ними вся вселенная, ее ощущения не тускнеют. Поскольку она музыкант, то говорит, что он — как музыка. Словно развивающаяся музыкальная тема — и одновременно словно постоянное исполнение обожаемого произведения. Это очень мощно, по ее словам. Словно сердцебиение. Она разрешила мне сказать, что Эр Том стал частью ее сердцебиения… наверное, она хотела сказать — частью ее жизненной силы. Но, похоже, это ее не пугает. Это — радость, говорит она… Они оба так говорят. А Эр Том добавляет: «Как бы мне хотелось…»

Полная тишина. Тишина, которую не осмеливалась нарушить ни одна птичья трель.

Даав сделал еще шаг вперед и остановился в центре платформы, сжимая у бедер кулаки. Колени у него сильно дрожали.

— По крайней мере скажи мне, правда ли это! — потребовал он — и голос у него тоже задрожал. — Правда ли, что я создан как половина союза волшебников?

У него над головой резко прошуршали листья, словно там села летучая мышь. Один орех полетел вниз и с обиженной меткостью ударился о доски между его ступней. Даав судорожно вздохнул.

— Мы танцевали, и казалось, будто мы родились, танцуя вместе. Я обнимал ее, и это было сладко — больше, чем сладко! Она назвала меня «ванчела» — возлюбленным другом!

Он сделал еще один шаг. Следующий должен был привести его к самому стволу.

— Но во всем этом не было того, что описывал мне мой родич, — никаких прекрасных лабиринтов, никаких песен души. Даже в эту секунду она могла улететь. Она могла уйти в прыжок, а я этого не буду знать, пока Клонак мне не скажет.

Он сделал последний шаг, поднял кулаки и, разжав их, приложил ладони к стволу.

— Эллиана Кэйлон, — сказал он. — Клан Мицел.

Под его ладонями кора была шероховатой, зернистой — и слегка влажной. Где-то на нижних ветвях запела рассветоласточка.

Даав подался вперед и прижался щекой к Дереву.

— Самив тел-Изак тебе не нравится, — прошептал он. — Эллиана не вызывает интереса. Неужели я обречен на одиночество потому, что Эр Том — нет? Следует ли мне сказать Делму Биндана, что брачный союз отменяется, потому что я встретил ту, кого могу полюбить? И что я буду делать, когда они обвинят меня в нарушении условий контракта и потребуют корабли, акции и денежное возмещение? Как мы станем блюсти Заповедь Кантры, если у нас не останется кораблей и нас выселят из нашей долины? Как мы станем бдительно охранять пассажиров? Как мы будем беречь Дерево?

Ничего, кроме коры, сырости и птичьих песен.

— Мне следовало остаться с Эллианой, — прошептал Даав.

И на секунду он невероятно живо представил себе это: у них впереди был целый день для того, чтобы строить планы и набирать груз, а их маршрут уже проложен — и идет в дальние края…

Безумие.

Он отстранился от Дерева, вернулся обратно и поднял орех. Секунду он стоял, держа его в руке, а потом подошел к краю платформы и бросил его — как можно сильнее и дальше.

 

Глава тридцать вторая

Длинная тень на секунду заслонила Клонаку свет. Он отложил гаечный ключ и поднял голову.

— Мастер Фрад! После вчерашнего веселья я не ожидал увидеть тебя так рано!

Голенастый картограф ухмыльнулся.

— Ты украл у меня мои слова, мошенник! Чем это ты занимаешься? Работаешь? Не может быть!

— С тех пор как меня коснулась моя богиня, я стал другим человеком, — набожно сообщил ему Клонак.

Фрад расхохотался.

— Тогда тебе не повезло, приятель. Разве не Даав этим вечером провожал Кэйлон к ее постели? Признаю, что перебрал на рюмку-другую, но не настолько, чтобы спутать длину с шириной.

— Некоторые из нас, — очень серьезно проговорил Клонак, — боготворят издали.

— Все из нас, если я не ошибся. Мне редко случалось видеть, чтобы Даав чувствовал себя настолько непринужденно. Можно было бы даже подумать, что его приручили. А у пилота все чувства на лице написаны.

— Да, конечно… — Клонак поднял гаечный ключ. — Тут заварилась дьявольская каша, дружище. Даав помолвлен.

— Нет, да что ты говоришь? — Фрад изумленно посмотрел на него, а потом повел плечами, отвечая самому себе. — Да, но он ведь связан обязательством? Клан Корвал не отличается многочисленностью, несмотря на вклад йос-Галана. Даав — парень разумный и наверняка ставит на первое место полные детские. Просто он так долго держался в стороне… Ну-ну. И кто его нареченная?

— Самив тел-Изак, Клан Биндан, как говорит мой отец.

— Вот как? Волею судьбы я летал с этой леди. Рутинная работа для порта. Она-то со временем оттаивает, но ее делм полна амбиций.

Клонак вздохнул:

— Мой отец тоже так говорит.

— Ха! — Фрад огляделся. — Мы здесь только вдвоем? Не может быть, чтобы Жон оставил мастерскую только на тебя!

— Жона срочно вызвали на заседание директоров порта. Трилла позвонила несколько минут назад и предупредила, что… опаздывает.

Фрад ухмыльнулся.

— Конечно, она ведь вчера была с красивой парочкой!

— Довольно красивой, — согласился его приятель. — И готовой на все. Я еще не видел капитана и моей богини, но, с другой стороны, я их и не ждал.

— Так, значит, ты тут один! Хорошо, что я зашел.

— Действительно, хорошо, — отозвался Клонак с ехидной ухмылкой. — И ты даже мог бы приносить пользу, знаешь ли, вместо того чтобы болтать и мешать мне выполнять порученную работу. Но, с другой стороны, ты никогда не был силен в ремонтных работах.

— Ого, мне брошен вызов! Что тут у тебя — векторный двигатель? Отойди-ка, сударик, и не мешай специалисту работать!

Сон отошел, оставив после себя головную боль. Эллиана с трудом выпрямилась в кресле первого пилота и протерла заспанные глаза. На пульте горела лампочка оставленного сообщения, и она нажала янтарную кнопку, чувствуя, как ее сердце наполняется надеждой. Может быть, Даав…

Сообщение пришло из офиса начальника порта: подтверждение выполненного поручения порта и свидетельство о переводе трех кантр на счет «Полосы удачи», пилот Эллиана Кэйлон.

Она откинулась на спинку кресла: на глаза ее опять навернулись слезы. Но она заставила себя глубоко вздохнуть, перевести сообщение в вахтенный журнал корабля и связаться с банком Гильдии пилотов. Три кантры, заработанные кораблем и пилотами, распределялись так: треть — кораблю, треть — пилоту и треть — помощнику пилота. Она переведет долю Даава в…

Не убирая пальцев с пульта, она застыла. Перевести кантру Дааву? Да, конечно. И какая у него фамилия, какой Клан? И какой номер у его лицензии пилота?

Эллиана вздохнула, отключила связь и встала. Хорошо. Первым делом — душ. С этого начнется день с его необходимостью и проблемами.

Как оказалось, для ремонта нужны были совместные усилия. Едва они успели снять кожух, как открылась дверь служебного входа. Фрад поднял голову — и успел увидеть, как через порог осторожно переступает щеголеватый мужчина примерно одного с ним возраста.

Несколько секунд пришедший стоял у порога, придерживая дверь кончиками затянутых в фиолетовые перчатки пальцев. Потом он осторожно двинулся по проходу, легко семеня ногами, словно опасался испачкать подошвы виртуозно сшитых сапожек.

— О-ла-ла! — пробормотал Клонак, заметив незнакомца. — Райская птица!

— Может, покупатель? — предположил Фрад.

— Скорее продавец, — отозвался Клонак. — Перчатки под цвет кружев.

Фрад вздохнул.

Пройдя дюжину шагов, незнакомец остановился, склонив набок гладкую, аккуратно подстриженную голову и свободно сжав перед собой руки, словно ожидая, что к нему сию же минуту подбежит подобострастный лакей, умоляя его о прощении. Более того, по расчетам Фрада, он медлил секунды три, явно дожидаясь этого события. Наконец, потеряв терпение, он повернул голову — и увидел пару, занимавшуюся векторным двигателем.

Одна перчатка поднялась вверх с хорошо отработанным изяществом. Один палец вытянулся вперед.

— Эй ты! — заявил он. — Парень!

Клонак фыркнул над двигателем:

— Я перестал быть «парнем» для каких-то псов, обряженных в кружево, с тех пор как мне стукнуло двенадцать!

— Ну, — проговорил Фрад, откладывая щуп и берясь за тряпицу, — значит, он имеет в виду меня.

Вытирая руки, он бесшумно пошел к щеголю. На расстоянии, предписанном для разговора с незнакомыми людьми, он остановился и отвесил поклон взрослого человека другому взрослому.

— Добрый день, сударь, — сказал он в модальности разговора двух взрослых. — Чем я могу вам служить?

Глаза у щеголя были чисто лазурными, большими и красиво поставленными над чуть курносым носом. Обращение Фрада заставило их расшириться — по-видимому, оскорбленно, — а углы довольно тонких губ опустились.

— Я буду разговаривать с владельцем этого заведения, — объявил он, без всяких там «с вашего разрешения».

Фрад повел плечами.

— Увы, владелец ушел.

Брови незнакомца хмуро сдвинулись, а в красивых глазах появился блеск недовольства.

— Когда, — вопросил он, — вернется владелец?

— Он не сказал, — ответил неизменно вежливый Фрад. — Не могу ли я чем-нибудь вам помочь?

— Возможно, — признал щеголь и гордо выпрямился, пронзая Фрада весьма суровым взглядом. — Я, — объявил он, — Ран Элд Кэйлон, Наделм Клана Мицел!

— Ага! — вполголоса произнес Клонак за спиной у Фрада. — Теперь все понятно!

Наделм устремил на источник подобной вольности взгляд, который явно хотел бы считать уничижительным. Однако этот взгляд распался, так и не достигнув провинившегося. Узкие губы поджались, словно наделма затошнило, и ярко-голубые глаза снова обратились на Фрада.

— Вы предъявите Эллиану Кэйлон, — приказал он. — Немедленно.

Фрад поднял брови, и на его лице отразились старательные, хотя и несколько заторможенные, размышления.

Наделм нахмурился еще сильнее. В модальности, которая опасно приблизилась к тону, предназначенному для разговора вышестоящего с нижестоящим, он заявил:

— Эллиана Кэйлон должна немедленно появиться предо мной, сию же минуту. У меня есть веские основания полагать, что она здесь.

— Эллиана Кэйлон, — повторил Фрад потрясенно. Он перевел взгляд на Клонака, который стоял, любовно разглаживая свои усики. — Эллиана Кэйлон?

— Таблицы вен-Туры, — добродушно подсказал ему Клонак и пояснил наделму: — Он немного туповат, но тем не менее очень милый парень. Он и сам бы вспомнил, часа через два-три. Но что это я: ведь теперь наша очередь, а мы вас задерживаем! — Он встал в позу. — Кантра йос-Фелиум!

Наделм обжег взглядом место в районе подбородка Клонака.

— Я здесь не для того, чтобы играть в «Биографии»!

— Правда? — вопросил Клонак, изображая идиотическое замешательство. — А тогда зачем вы здесь? Должен вам сказать, цветочек, что нехорошо отрывать людей от работы, заставлять отвечать на первый ход, а потом отказываться играть дальше. Очень некрасиво!

— Прошу… — Ран Элд поднял гневный взгляд на лицо Клонака — и поспешно его отвел. — Хозяин «Бинджали» услышит о твоем нахальстве, любезный!

Клонак захлопал в ладоши:

— А вот на это будет интересно посмотреть! — воскликнул он. — Право же, сударь, вы должны остаться и подождать хозяина «Бинджали». Я настаиваю! Пойдемте, я предложу вам чая — и, может, даже вчерашнюю булочку, если кошка ее не надкусила. Это скрасит вам ожидание!

Щеголь возмущенно выпрямился, демонстрируя роскошные фиолетовые кружева и узкий черный сюртук.

— Сударь, вы пьяны.

— О нет! — поспешил успокоить его Фрад, решив, что дело заходит слишком далеко. — Что вы, сударь, он почти никогда не бывает пьян так рано утром. Конечно, — добавил он честно, — бывает, что он не успевает протрезветь после вчерашнего.

Наделм устремил на Фрада взгляд, полный страшной угрозы.

— Вы отказываетесь немедленно привести ко мне Эллиану Кэйлон или хозяина «Бинджали»?

Тот долго обдумывал вопрос, советуясь с потолком.

— Да, — ответил он наконец, хладнокровно встречаясь с гневными голубыми глазами. — Отказываюсь.

— Хорошо же! — Ран Элд наклонил голову. — Тогда, как Наделм владельца, я приказываю вам опечатать «Полосу удачи» и принести ключи мне.

Фрад остался стоять на месте с совершенно спокойным лицом, в позе, выражающей вежливое внимание.

— Я сказал, — рявкнул Наделм пилота Кэйлон, — что вы немедленно опечатаете «Полосу удачи» и доставите ключи мне!

— Я услышал и в первый раз, — хладнокровно ответил Фрад. — Я, конечно, в отчаянии из-за того, что не могу вам услужить, сударь, но я не имею права опечатывать корабль владельца.

— Вот как? Тогда я буду ждать владельца этого заведения.

«И тогда ты об этом пожалеешь, приятель», — ясно говорил его тон.

— Владелец тоже не может опечатать корабль клиента, — жизнерадостно сообщил Клонак. — Вам нужен пристав порта, цветочек, — но я бы вам не рекомендовал.

— Не помню, чтобы я спрашивал у вас совета, — ледяным тоном заявил Наделм.

— Да, но дело в том, что это — хороший совет, — сказал Фрад. — Такие вопросы, как опечатывание корабля, лежат исключительно в ведении начальника порта, и вам следует обратиться к ней.

Голубые глаза скользнули по его лицу взглядом, который должен был внушать ужас. Фрад выгнул бровь, ничем не выдавая бушевавшую в его душе ярость. Право же! Чтобы этот… павлин… имел главенство над Эллианой Кэйлон? С каждым его возвращением Лиад становится все менее здравомыслящей.

— Хорошо же, — процедил наконец Ран Элд.

Не поклонившись и не попрощавшись, он повернулся и прошествовал к двери, от чего, по мнению Фрада, больше всего пострадали подошвы его сапожек. Уже приложив пальцы к пластине замка, он обернулся и ошпарил их взглядом.

— Проследите, чтобы и корабль, и владелица находились здесь, когда я вернусь с приставами!

С этой страшной угрозой он удалился.

Клонак бросился на шею Фрада, завывая от восторга.

— Почему, почему, ну почему ты не дал ему дождаться хозяина «Бинджали»? — Он ахнул, сжимая плечо своего рослого друга. — Только подумай, до чего приятно было бы его отряхивать, поливать и поворачивать лицом к солнышку…

Он захлебнулся хохотом.

Фрад рассеянно погладил его по голове и поставил прямо.

— Полно, милый. Возьми себя в руки, будь добр, и подумай: почему Наделм пилота Кэйлон пожелал опечатать ее корабль?

— Из чистой жестокости, — сразу же ответил Клонак. — Ты видел, какой у него рот? Капризный. И еще — избалованный и злобный. А его плечи, с этаким разворотом!

Он изобразил жестко расправленные плечи и скорчил рожу, достаточно похожую на возмущенную мину Наделма.

— Вот именно.

Фрад задумчиво устремил взгляд в пол. Наделм был зол. Можно было бы даже подумать, что он совершенно не понимает значение вчерашнего полета. И в то же время они на Лиад, а местный обычай ясен: Наделм имеет власть над нижестоящим членом Клана — если не вмешается Делм.

— Наверное, забыла за завтраком приветствовать его должным образом, — предположил Клонак, возвращаясь к векторному двигателю, — вот он и разобиделся. Ты ведь знаком с такими. Если по дороге от нас до порта его заденет что-нибудь еще, то он и думать забудет о приставах.

— Вот именно, — повторил Фрад и тихо вздохнул. Начальник порта быстро расправится с претензиями Ран Элда Кэйлона — что отнюдь не гарантирует, что наделм снова не вернется в «Бинджали». По мнению Фрада, этот человек уже перешагнул грань разумного, а полученная от мастера порта выволочка вряд ли вернет ему способность рассуждать здраво.

— А Жон не сказал, когда мы можем рассчитывать на удовольствие созерцать его лицо? — спросил он, отбрасывая непривычное ощущение холода и снова направляясь к Клонаку и требующему ремонта двигателю.

Позади него открылась дверь служебного входа.

— Четырьмя минутами раньше — и ты встретила бы такую персону! — радостно вскричал Клонак.

Эллиана нахмурилась, переводя взгляд с него на… Да, это был Фрад, хороший друг Даава, который сидел за их столом прошлой ночью.

— Персону? — переспросила она.

Клонак сжал губы в ниточку, выгнул плечи и высокомерным тоном объявил:

— Наделм Клана Мицел!

Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, пошатнулась — и с трудом восстановила равновесие.

— Ран Элд, здесь! — Она воззрилась на Клонака, который сменил свою карикатурную гримасу на искренний испуг. — Зачем?

— Он хотел вас видеть, — спокойно сообщил Фрад.

— Хотел опечатать твой корабль, — добавил Клонак. — Я сказал ему, что для этого ему нужны приставы. Когда мы видели его в последний раз, он направлялся к начальнику порта — где, как я полагаю, ему предстоит получить одну из ее гневных отповедей.

— Он хотел опечатать мой корабль, — повторила Эллиана недоуменно. — Ран Элд ничего не знает про мой корабль! Я… — Она поперхнулась и посмотрела на Фрада. — Об этом говорили в новостях, — прошептала она. Удары сердца громом звучали у нее в ушах. — Вчерашний взлет.

— Наверное, так, — ответил он ровным голосом. — Кажется, вам нездоровится, пилот. Не могу ли…

— Ничего, — с трудом выговорила она, сжимая вспотевшие руки. — Я… простите меня. Мне надо подумать.

Двое разведчиков переглянулись.

— Садись на табурет и думай сколько угодно, — предложил Клонак почти серьезно. — Принести тебе кружку чая, богиня?

— Спасибо, не надо, — смогла ответить она и ошеломленно прошла к табуретам.

Взобравшись на первый попавшийся, она закрыла глаза, вцепившись руками в край сиденья. Выждав секунду и еще раз переглянувшись в молчаливой тревоге, разведчики вернулись к работе.

«Ран Элд!»

Эллиана стиснула зубы, чтобы они не стучали. Ран Элд пришел сюда — потребовал опечатать ее корабль. Ее сердце хотело кричать, что это неправда. Однако ее разум не был таким слабым.

Дано. Ее разоблачили.

Дано. Ран Элд потребует плату. Возможно, он даже изобьет ее, как он делал в те дни сразу после ее брака, чтобы добиться полной покорности.

Эллиана содрогнулась. Она не питала иллюзий относительно своей способности противостоять такому обращению. Она добровольно отдаст ключи от «Полосы удачи», если этой ценой сможет купить окончание наказания.

Возможности. Первая. Бегство. Улететь немедленно, отправиться на дальние лиадийские планеты и надеяться, что удача улыбнется ей, что ей удастся найти груз и контракт раньше, чем станет известно о том, что она объявлена вне закона.

Возражения. Она оставит Жона дэа-Корта и всех его постоянно сменяющихся работников сводить счета с Мицелом. Совету Кланов смогут представить очень убедительные доказательства похищения родича, и расплата за это может лишить Жона мастерской, а Даав, Трилла, Клонак и Фрад могут оказаться отвергнутыми своими кланами…

Нет. Она не навлечет на своих друзей такого бедствия.

Вторая возможность. Подчиниться желаниям Ран Элда и надеяться со временем умиротворить его настолько, чтобы жить в относительном покое.

Возражения. Предыдущий опыт показал, что такие действия успеха не приносят.

Возможность третья. Вернуться домой и изложить свою позицию Делму.

Это было рискованно. В прошлом в любом споре Глава Мицела защищала своего наследника. В нескольких случаях, как в вопросе брака Эллианы с другом Ран Элда, Мицел полностью следовала советам сына и отказалась выслушивать других.

В противовес прошлому в последнее время появились некоторые признаки того, что Делм несколько смягчилась по отношению к своей средней дочери. Если она сможет достаточно убедительно показать, какой доход Клану сможет приносить работающий корабль — намного больший, чем простая продажа…

Это стало бы не идеальным выходом, но наилучшим, какой она способна найти для себя и своих товарищей. В последнее время дела Клана не слишком… процветали, несмотря на браки Вени. Мицел вполне может обрадоваться появлению нового источника доходов.

Эллиана открыла глаза, соскользнула с табурета и подошла к работающим разведчикам.

Две пары глаз мгновенно устремились на нее.

— Я иду домой, — сказала она и пожалела о том, что ее голос звучит недостаточно ровно. — Если мой брат снова здесь появится, можете ему об этом сказать. Я… он больше вас не побеспокоит.

Клонак смущенно кашлянул.

— Поверь мне, богиня, он нас нисколько не обеспокоил, несмотря на то что Фрад не стал разрешать ему дожидаться хозяина «Бинджали».

— Вы могли бы задержаться на час-другой, — вставил Фрад. — Мне показалось, что ваш Наделм очень… разгневан. Возможно, стоило бы дать ему время остыть.

Она посмотрела прямо на него.

— Спасибо, пилот, но Ран Элд не остывает. Если он… если он достиг такого уровня, как вы говорите, то… лучше мне вернуться домой и поставить вопрос перед Делмом.

— Ха! — Фрад посмотрел на Клонака. — Местный обычай.

— Местный обычай, — откликнулся толстенький разведчик, однако над его карамельными глазами пролегла вертикальная морщинка. — И все же, Эллиана, наверное, вам стоило бы дождаться возвращения Жона. Или Даава.

— Точно! Именно эта карта и нужна, — подхватил Фрад, подаваясь вперед. — Обратитесь за помощью к Дааву, пилот. Конечно же, он…

— Нет! — резко воскликнула она.

Фрад моргнул и быстро посмотрел на Клонака. Тот кивнул и потянулся за тряпицей.

— Тогда я пойду с тобой! — объявил он не по-клонаковски твердо. — И прослежу, чтобы ты благополучно предстала перед своим Делмом.

— Нет, не пойдешь. — Она выпрямилась и даже сумела возмущенно сверкнуть глазами. — Ты не знаешь, каким… злопамятным… Если мой брат сочтет, что ты ему помешал, он сделает все возможное, чтобы тебя погубить.

Он продолжал вытирать руки, нисколько не испугавшись такой перспективы. Эллиана закусила губу.

— Право, Клонак, ты не должен идти со мной. Я… Мой Наделм несколько раз приказывал мне… избегать общества разведчиков. Я его не послушалась, и было бы…

— Было бы, — договорил Фрад, — неизмеримо хуже, если бы тебя попытался защищать разведчик. — Он печально покачал головой. — Пилот, послушайтесь моего совета. Здесь вам нужен Даав. Он в момент все уладит.

— Нет, — снова повторила она и, опустив руку в карман, достала оттуда банковский конверт, который сунула Клонаку. — Ты не проследишь за тем, чтобы Даав это получил, когда придет на работу? Это — его доля за вчерашний полет. И…

Она сорвала с шеи цепочку, на которой звякнули ключи, и тоже вложила их Клонаку в руку.

— Пожалуйста, попроси Жона, чтобы он хранил их для меня. Я… скажи, что я приду за ними — сама, или… — она резко вздохнула, — или, в случае необходимости, их может взять мой второй пилот.

Клонак уставился на полученные им предметы.

— Эллиана…

— Нет, — в третий раз повторила она. — Право, друзья, так будет лучше. Я… Удачного взлета, пилоты.

И она убежала, не дожидаясь их ответного пожелания.

 

Глава тридцать третья

Она обратилась к корабельному Целителю. Тот выслушал ее, обследовал — и наложил бальзам на ее боль, так что все стало хорошо. Пока она не заснула снова.

Еще два раза Самив тел-Изак обращалась к Целителю. На третий раз он ей отказал.

— Я стираю воспоминание о сне, пилот, но когда вы засыпаете, он снова вам снится. Снять воспоминание, которое вызывает этот сон, — это я мог бы сделать. Но в таком положении, как ваше, где основа боли или упоминания об этой основе вскоре снова вам встретятся, устранение более старого воспоминания, а с ним и тех защитных механизмов, которые вам удалось к этому моменту создать, было бы вам во вред. Гильдия не рекомендует этого делать.

— А какое лечение рекомендует Гильдия?

— Старое средство, — тихо ответил Целитель, — и довольно жестокое. Встретьтесь лицом к лицу с тем, что гложет вашу душу, загляните ему в глаза — и постарайтесь достичь равновесия.

Да, это средство было жестоким. Она ушла от Целителя, отправилась к своему непосредственному начальнику и сообщила этому серьезному и опытному пилоту, что бессонница и угнетенное состояние духа делают ее опасной для корабля и экипажа и что Целитель не в состоянии оказать ей помощь.

Ее начальник выполнил свой долг, аннулировав ее незаконченный контракт — что было необходимой мерой безопасности корабля и будет зарегистрировано в ее послужном списке Гильдии. Он также похвалил ее за безупречную работу и выразил готовность в будущем принять ее под свое командование в любой момент — что также будет отражено в ее послужном списке и сыграет свою роль в конечном сведении счетов.

Самив подписала бумаги о расторжении контракта, забрала свои вещи из каюты — и спустя двенадцать часов уже выходила из дома Гильдии в Солсинтре, повесив рюкзак на плечо. Сердце у нее леденело от ужаса. Встретиться лицом к лицу со своим страхом — да уж!

А еще приходится думать о своем Делме.

Шаг за шагом Эллиана заставляла себя идти домой, сжимая кулаки в карманах старой синей куртки.

Ее ноги сами остановились на углу улицы Дождеблеска. Дрожа всем телом, она заставила себя идти дальше.

Делм. Она, как член Клана Мицел, имеет право просить встречи и суда Делма. В этом ей не имеют права отказать.

Ее рука легла на ручку калитки — и у нее свело ноги, так что целую минуту она стояла, не в силах двинуться дальше.

«Делм, — напомнила она себе. — Надо все изложить Делму».

Ее рука пришла в движение — и калитка распахнулась. Она вошла в сад Мицела, закрыла за собой калитку и пошла, шаг за шагом, к двери.

Три деревянные ступеньки крыльца. Прикосновение руки к пластине замка.

— Добрый день, Эллиана.

Удача ее оставила. И все же она имеет право требовать, чтобы ее выслушала Делм.

Она поклонилась так низко, что ее лоб коснулся колен, а выпрямилась не до конца, смиренно устремив взгляд на розовые камни пола в вестибюле.

— Добрый день, братец, — пробормотала она, хотя эти слова готовы были ее задушить.

— Как уважительно! — заметил он, вставая со стула в нише у лестницы. — Право, просто картина послушания, нарисованная с редким умением. Признаюсь, что очарован — но уже не обманут.

Она не подняла головы. Не пошевелилась. Она едва дышала. Сапожки Ран Элда оказались в ее поле зрения. Они были запылены и поцарапаны, а на левом подъеме осталось пятно машинного масла.

— Ты не выходишь из роли? — осведомился он ядовито-сладким голосом. — Но, возможно, ты права! Мы здесь так открыты, что нас случайно может увидеть кто угодно, если ты пожелаешь показать свое истинное лицо. Я предлагаю, чтобы мы прошли в гостиную. Я за тобой. Сестра.

— Мне… срочно… необходимо увидеть Делма, — сказала Эллиана, не отрывая взгляда от испачканной и поцарапанной кожи. — Пожалуйста, немедленно проведи меня к Главе Мицела.

— Делма нет дома, — промурлыкал Ран Элд. — Она вернется только завтра в полдень. — Наступила пауза, во время которой она ощутила его торжество, которое словно прогорклым жиром легло ей на кожу. — В гостиную, сестра. Будь любезна.

У нее не было выхода. Сутуля плечи, опустив глаза, бесшумно скользя по выщербленному каменному полу, Эллиана прошла в гостиную. Ран Элд громко топал у нее за спиной. Перешагнув порог, он с шумом захлопнул за собой дверь и направился туда, где она ждала его в центре комнаты, устремив взгляд на вытертый до основы ковер.

— Смотри на меня! — крикнул он и дополнил свой приказ, резко дернув за волосы.

Она сжала зубы, проглотив крик, и встретилась с ним взглядом.

— Так… — На лице ее брата отразилось удовлетворение. — Неужели ты действительно забыла старый урок, Эллиана? Неужели ты не помнишь, что я сделал с тобой в прошлый раз, когда ты бросила мне вызов?

— Я помню.

— Ах, она помнит! Но где же срывающийся голос, где переплетенные пальцы? Она помнит — но, похоже, не принимает это воспоминание всерьез. Возможно, она утешается Словом Делма! Что это было за обещание, Эллиана?

Она смотрела на Ран Элда, вспоминая все, что случилось с ней по его воле. Он хвастался этим — потом, говорил такие вещи, которые убедили ее в том, что он и ее супруг по контракту провели немало сладких часов, планируя, как сделать ей больнее.

— Ты прекрасно знаешь, в чем заключалось Слово Делма, — ответила она и с ужасом услышала, как язвительно прозвучали ее слова.

— О, конечно же, знаю! — отозвался Ран Элд с радостью. — Но ты мне это скажешь, Эллиана, потому что я тебе это приказал. Как Наделм, я имею такое право — приказывать тебе. Более того, это — мой долг! Право же, ты не могла об этом забыть!

Она осторожно перевела дыхание, стараясь унять дрожь, сотрясавшую ее тело — которую порождали накопившаяся ярость и ненависть и в которой не было ни капли страха.

— Слово Делма, — ответила она, с трудом подавив язвительность, — заключалось в том, что я выполнила свой долг перед Кланом и могу больше никогда не выходить замуж.

— Да, так мне и показалось, — ответил ее брат с улыбкой. — Никогда не выходить замуж. Возможно, когда я стану Делмом, я смогу придерживаться этого условия. — Его лицо стало жестким. — Но тем временем я узнаю из новостей, что тебе принадлежит собственность, о которой ты не уведомила Клан. — Он поднял изящную руку с тяжелыми кольцами. — Изволь пройти к столу.

Она прошла к крошечному секретеру и остановилась, недоуменно глядя на выложенные на нем бумагу и ручки — открытые и подготовленные.

«Свидетельство о передаче собственности, — кричали ей буквы с листа. — Я, Эллиана Кэйлон, Клан Мицел, с этой минуты передаю все права, доходы и владение космическим кораблем «Полоса удачи» Ран Элду Кэйлону, Наделму Мицела, в личную собственность с правом продажи или использования…»

— Нет.

— Нет? — Как это ни невероятно, но Ран Элда это только позабавило. — Однако ты осмелела!

Она подняла голову — и увидела его злобную улыбку.

— Ты подпишешь это, Эллиана, и это…

Он вытащил из стопки вторую бумагу и сунул ей под нос.

Она отскочила назад, вырвав листок у него из рук. Еще одна передача — на этот раз акций Ормита. Она бросила бумагу на секретер.

— И эту я тоже не подпишу, — сказала она дрожащим голосом. — Я ничего не стану подписывать, пока не поговорю с Делмом. Если ее нет дома, то я прошу, чтобы ты дал мне с ней связаться. Если ее нельзя беспокоить, то я буду ждать ее возвращения.

Взгляд Ран Элда зацепился за блеснувшее кольцо Жона.

— А это что? — вопросил он, хватая ее за запястье. — Знак любви? Отдай его.

От возмущения у нее перехватило дыхание. Она заставила себя не шевелиться, как ее научила Трилла, выжидая удобного момента.

— Ну же, Эллиана! Снимай его! — Его пальцы сжались. — Или мне самому это делать?

— Ты не можешь его получить, — сказала она, стараясь подражать спокойно-рассудительному тону Даава. — Я его заработала, и оно — мое.

— Ты его заработала? — издевательски вопросил ее брат. — В этом случае это — твой заработок, а мы давно решили, как лучше распоряжаться твоим заработком, не так ли?

Это было так — и ее заработок ничего ей не принес. Эллиана посмотрела в глаза брата и поняла, что он никогда не будет умиротворен, что никакой ущерб, нанесенный ей, не уравновесит его собственные страхи и слабости.

«Дура! — сказала она себе. — Почему ты не прислушалась к своим товарищам и не осталась с ними?»

Ран Элд дернул ее руку вверх и потянулся за кольцом. Она сжала кулак, напряглась — и высвободилась, как ее научила Трилла.

— Я вернусь, когда Делм будет дома, — сказала она, пятясь к двери.

Ран Элд кинулся к ней, занося кулак. В забытом, безгневном ее прошлом этого было бы достаточно, чтобы она упала на колени, умоляя о прощении.

Эллиана уклонилась и повернулась обманчиво-легким движением. Ее правая рука, утяжеленная кольцом Жона, поднялась и по-пилотски быстро и яростно-жестко хлестнула Наделма по лицу.

Удар отбросил его назад, ослепил болью. Его рука поднялась к лицу, опустилась… На ней оказалась кровь — кровь! А Эллиана уже добежала до двери, выбежала из гостиной… Ее волосы развевались у нее за спиной.

Ран Элд прыгнул, схватил… поймал не волосы, а куртку, рванул…

Она стремительно повернулась и ударила его по уху, вывернулась из ослабевшей хватки и выбежала в вестибюль.

От удара у него зазвенело в ушах. Он понесся следом, пытаясь схватить ее за руку.

Она ускользала из его пальцев, словно туман. Вскинув ногу, прикоснулась к его колену…

Боль.

Он завопил, пошатнулся и упал, выставив руку слишком поздно, чтобы смягчить падение…

Но зато успел поймать ее за лодыжку, вывел из равновесия и заставил рухнуть рядом с ним на грязный мраморный пол.

Он перекатился, придавив ее всем своим весом, и пару раз ударил по лицу. Она боролась с молчаливой яростью, пуская в ход зубы, кулаки и ноги. Пока он пытался прижать ее руки, она располосовала ему щеку от глаза до подбородка, а когда ему наконец удалось это сделать — она ударила его коленом.

Он захрипел, задохнулся — и она повернулась, сбросив его в сторону, вскочила на ноги, повернулась…

Раздался такой звук, словно разбили довольно прочную вазу. Эллиана зашаталась — и упала на пол, левой щекой в грязь.

— Ран Элд! — У Вени дрожал голос. — Брат, ты можешь говорить?

Он осторожно перекатился на спину и, моргая, уставился в ее полное ужаса лицо.

— Я могу говорить, — не без труда выдавил он. Она судорожно сглотнула.

— Твое лицо…

— Да. Не сомневаюсь, что она оставила немалую отметину. Этого она явно и хотела.

Он сел — и тут же пожалел об этом. Туманными глазами он посмотрел на неподвижную фигуру Эллианы.

— Она сошла с ума, — объяснил он Вени. — Я давал ей указания, как наделм, а она — меня ударила.

Он вздохнул и поморщился от боли.

— Она хотела убежать, — продолжил он. — Чтобы она показала всему свету такое лицо… Я пытался ее остановить. Она…

— Я видела, — хрипло сказала Вени. — Она была… как животное. Я никогда… — Она судорожно сглотнула. — Конечно, она сошла с ума. Я… мне позвать Целителя?

Целителя? Ран Элд похолодел. Целитель мгновенно увидит, что заставило Эллиану взбунтоваться, и сообщит об этом Делму Мицела. Которая, несомненно, задаст своему сыну и наследнику немало трудных вопросов.

Он нервно облизал губы.

— Нет, — прошептал он, а потом уже тверже повторил: — Нет. Мы… мы поместим ее в капсулу гипноучителя.

Вени заморгала:

— В гипноучитель, братец? Но…

— В гипноучитель, — решительно подтвердил он. Мысленно его идея оформлялась и принимала четкие формы. Наложение интенсивного прямого обучения вполне может затуманить воспоминания Эллианы об их конфронтации. Возможно, если урок будет достаточно длительным, то она вообще об этом забудет.

— Она нарушила Кодекс, — сообщил он Вени. — Наш долг — вернуть ее к должному поведению. И сделать это еше до возвращения Делма. Только подумай, как расстроится наша мать, если застанет Эллиану в таком виде, в каком ты ее наблюдала только что: как зверя, поднявшего кулаки на родича.

Вени посмотрела на Эллиану, которая лежала щекой на камне, словно сломанная кукла.

— Но как…

— Мы вдвоем сможем дотащить ее до кабинета, — сказал он. — Дай мне руку и помоги встать.

Она сделала это — неохотно, отказываясь смотреть ему в лицо. Он прошаркал к Эллиане и ногой перевернул ее на спину, не заботясь об особой осторожности.

— Бери ее за правую руку, — приказал он Вени, а сам наклонился за левой.

С удовлетворением он увидел, что на лице Эллианы среди порезов начинают проявляться синяки. Левая щека у нее была сильно разодрана. Поделом ей будет, если он не разрешит ей воспользоваться автоврачом, когда она выйдет из гипноустановки.

— Тяни, — велел он Вени.

Она брезгливо послушалась.

Он перевел таймер на максимальное время, выбрал максимальную интенсивность и вырвал из паза кнопку срочного прекращения урока. Уже собираясь закрыть крышку капсулы, он остановился, наклонился и схватил вялую руку сестры.

Тяжелое кольцо сверкало даже в тусклом свете — и Ран Элд безжалостно сорвал его с ее пальца. Она его заработала, да?

Дав ее руке упасть обратно, он захлопнул крышку.

«Кодекс достойного поведения, — впечатал он ответ на запрос программы. — Том первый, раздел первый, страница первая, слово первое. Продолжать последовательно, до отключения таймера».

«Программа принята, — просигналила установка гипнообучения. — Для начала урока нажмите голубую кнопку».

Ран Элд нажал голубую кнопку.

— А… нам не следовало… сначала поместить ее в автоврача? — неуверенно спросила Вени. — У нее… все лицо… распухло, братец. И… содралось до крови, когда она…

— Это просто ушибы, — беззаботно отозвался он. — Можно будет позаботиться о них, когда она пройдет обучение. А потом, автоврач нужен мне самому.

Вени судорожно сглотнула и наклонила голову.

— Конечно.

 

Глава тридцать четвертая

— Даав!

Он вздрогнул, и у него в рюмке плеснуло вино. Он виновато поднял голову.

— Прошу прощения, денубиа. Я… боюсь, что мои мысли были не здесь.

— Никакого сомнения, — отозвался Эр Том довольно сурово. — Возможно, я не вовремя. Я вполне могу уйти и прийти потом, когда ты отдохнешь.

— Нет. Полно, не обижайся. Ну вот, умница, послушный мальчик.

Только Даав знал, каких усилий стоило Эр Тому удержаться от улыбки и продолжать смотреть на него строго.

— Ну а что прикажешь думать, когда ты рядом, но твой взгляд и мысли устремлены куда-то? — Его лицо смягчилось. — Что тебя беспокоит, брат?

Даав опустил глаза, отставил рюмку и снова встретился взглядом с братом.

— Ну что ж, раз тебе интересно. Эллиана Кэйлон предложила мне стать ее напарником, когда она соберется навсегда покинуть Лиад. И мне очень хотелось согласиться, брат. По правде говоря, сейчас я просто снова пытался вспомнить, почему я ей отказал. А точнее было бы сказать — отказал себе.

— А! — Эр Том тоже поставил рюмку. — Мне казалось, что ты — товарищ и помощник пилота Кэйлон. Ты хочешь сказать мне, что твое чувство идет дальше, чем это?

— Ну… — Он передернул плечами и снова потупился, отказываясь встретиться с братом взглядом. — Мы оба знаем, что я — человек непостоянный. Скорее всего через релюмму-другую мне стало бы скучно и я стал бы мечтать о домашнем уюте.

Наступило недолгое молчание, которое прервал Эр Том, сухо заметивший:

— Да уж, вполне возможно.

Даав поднял голову и виновато взмахнул рукой.

— Полно, милый, умоляю, не говори мне, что я должен был все бросить! Ты ведь понимаешь, что я не мог этого сделать, не погубив Корвал.

— Ничего подобного я тебе говорить не собирался, — тихо отозвался Эр Том. — Мне просто непонятно, почему ты хотя бы не поговорил с пилотом Кэйлон, прежде чем остановить выбор на тел-Изак.

Даав закрыл глаза.

— Потому что в тот момент она не была пилотом, — ответил он, заставив себя говорить спокойно. — Первым параметром в поисках супруги служит способность к пилотированию, как ты сам прекрасно знаешь. А ее даже не проверяли.

Он открыл глаза и снова протянул руку за рюмкой.

— Первый отбор дал нам имена нескольких способных тринадцатилетних девочек, но Эллиану Кэйлон даже не проверили!

Он прерывисто вздохнул и усилием воли смягчил тон.

— Не будь Вин Син чел-Мара таким глупцом, ее способности и посейчас остались бы невыявленными. Судьба улыбнулась, брат, поставив перед ней проблему, которую решил корабль — в том случае, если она получит статус прыжкового пилота.

— И она им воспользуется? — поинтересовался Эр Том.

Даав повел плечами.

— Хоть сегодня, если пожелает. — Он криво улыбнулся при виде скептического взгляда своего брата. — Никогда не делай ставку на проигрыш Кэйлон!

— Я запомню, — пообещал ему Эр Том, а потом очень мягко спросил: — Так ты откажешься от тел-Изак, Даав?

Он устало покачал головой.

— Что это даст? Эллиана улетит на дальние планеты — как только наберется храбрости. И она видит во мне напарника, милый, а не мужа. По правде говоря, она отзывается о супружестве с сильнейшим… отвращением. Ее собственный брак был слишком ранним и… неудачным, насколько я слышал. — Он пригубил вино и тихо добавил: — Будь они прокляты, неуклюжие глупцы!

— О! — только и сказал Эр Том.

Даав сидел, вытянув перед собой ноги, и, похоже, разглядывал носки своих сапог, время от времени делая глоток вина. А потом он вдруг резко выпрямился, поставил рюмку и поднял на брата ярко блестящие черные глаза.

— Я люблю тебя, брат.

Эр Том заморгал: они редко говорили об этом. С тем же успехом стоило сказать: «Мы дышим воздухом, брат». И все же…

— Я люблю тебя, Даав.

— Да, со всеми моими недостатками! Я постараюсь не посрамить тебя.

Он улыбнулся — бледно, но с лучшими намерениями, и указал на пачку бумаг, которые принес с собой Эр Том.

— Давай еще раз рассмотрим твою проблему, ладно? Я обещаю посвятить тебе мои глаза и мысли.

— Договорились, — ответил Эр Том и взял первый лист.

— …триста пятьдесят восьмое издание «Кодекса достойного поведения», опубликованное «Лигой Защиты чистоты языка», редактор и председатель Карин йос-Фелиум.

Первое издание «Кодекса достойного поведения» было составлено во время Исхода комитетом, в который входило равное число представителей Домов Солсинтры, драмлиз и пилотов. Этот документ, записанный на полях старых торговых деклараций, содержал примерно 85 страниц и был не более чем правилами жизни на борту корабля.

Второе издание, распространенное через двенадцать лет после высадки на планету…»

Гипнообучение — странная вещь. Человек не спит и не бодрствует, а плавно переходит от одной фазы к другой. Иногда он «слышит» инструкции, иногда поднимается на волне образов, чувств и языка, а еще иногда — просто куда-то уходит.

Внутри этого переменчивого транса существуют периоды ясного сознания. В течение более или менее длительного периода человек может думать независимо от программы. Появляется возможность понять, проанализировать… отреагировать.

Так и Эллиана выплыла из ниоткуда в изложение истории «Кодекса». Ощутила она и боль, но это чувство было слабым, почти утонувшим в грохоте поучений.

«Капсула гипноучителя, — подумала она, открыв глаза и глядя в черноту модуля. — Но почему я учу предисловие к «Кодексу»?»

Она провела правой рукой по стенке капсулы — и обнаружила провал там, где должен был находиться рычажок прерывания урока.

«Ран Элд, — поняла она, испытывая довольно пугающее желание засмеяться. — Неужели он решил, что овладение Кодексом погасит мою решимость говорить с Делмом?»

Однако желание смеяться погасло, когда память услужливо вернула ей ощущение, как ее рука звонко ударяет по щеке ее брата.

«О боги!»

Ран Элд запихнул ее в капсулу и вырвал рычаг срочного отключения. Он намерен держать ее здесь до тех пор, пока сам ее не выпустит. И хочет, чтобы она не выходила, пока не выучится должному почтению.

Или он хочет, чтобы она умерла. От перегрузки мозга люди умирают. Она знала студента… к счастью, сама она его не учила… который попытался с помощью гипноучителя подготовиться к важному экзамену. Шесть часов в капсуле, установленной на максимальную интенсивность…

Мысль оформилась — и ускользнула, потерявшись в мгновенно усилившемся грохоте: «…только что созданный Совет Кланов»…

Эллиана ушла — куда-то.

Делму было не смешно.

— Тебя преследуют дурные сны, — повторила она. — И Целители не в состоянии оказать тебе помощь.

Самив поклонилась.

— В целом — да, сударыня. Мастер в Гильдии Солсинтры не смогла предложить ничего, кроме лекарства, рекомендованного Целителем с «Луды Солдер»: посмотреть в лицо тому, что меня пугает, и… заключить мир.

Она осторожно вздохнула, ощущая, что Глава Биндана не принимает проявлений слабости даже тогда, когда речь не идет об опасности потерять союз с Самим Корвалом.

— Целители сообщили мне, сударыня, что это — древнее и суровое лекарство, но эффективное.

— Ясно. — Хмурый лоб Делма не разгладился. — Непривычно считать тебя трусливой, и поэтому встает естественный вопрос: что породило столь неумеренный страх? Корвал? Я не скрывала от тебя, что он эксцентричен. Весь его клан такой, и был таким всегда, начиная с самого пилота Кантры. Меланти Корвала безупречно. Они дали клятву беречь твое здоровье и спокойствие и благополучно вернуть тебя родне по завершении действия контракта. Если дело в нем самом… — Она подняла одно плечо. — Согласна, он не красавец, но я всегда считала, что ты слишком умна, чтобы смазливое личико было для тебя важнее чести и послушания Делму.

— Речь не идет, — сказала Самив, пытаясь собрать мысли, которые заволакивала пелена усталости, — о желании отменить брачный союз. Просьба заключается в том, чтобы Делм дала согласие на… заблаговременный визит к Корвалу, чтобы лечение началось как можно скорее.

Биндан взмахнула рукой в знак отрицания.

— Через три дня ты станешь его супругой. Ты успеешь изгнать свои страхи уже после того, как контракт вступит в силу.

Ничего иного она и не ожидала, но она так устала — она почти больна от упадка сил…

— С разрешения Делма. Корвал сказал, что он… желает считаться моим другом. Я не думаю, чтобы он счел неуместным, если бы я обратилась с этим вопросом к нему и…

Ладонь Главы Биндана ударила о письменный стол звонко, словно щелчок кнута. Она вскочила на ноги. Самив отступила, склонившись в низком поклоне — но исправлять ошибку было уже поздно.

— Ты смеешь! В какой это день Семейство тел-Изак перешло под опеку Корвала? Напоминаю тебе, что тел-Изаки принадлежат к Клану Биндан и что ваши дела решает Биндан!

— Да, сударыня, — пробормотала Самив, склонив голову к коленям. — Простите меня.

Ответом было молчание. Самив еще секунду удерживала поклон, а потом медленно выпрямилась. Сердце ее отчаянно колотилось. Ее Делм вздохнула.

— Ты устала, — сказала она. — Ступай к себе в комнату и отдохни.

Отдохнуть! Самив решительно сомкнула губы, подавляя дикое желание расхохотаться.

Вместо этого она уважительно поклонилась Делму, пробормотала: «Да, сударыня», и, как ей было приказано, удалилась к себе в комнату.

Даав умеренно отведал от трапезы, состоявшей преимущественно из полыни и желчи, запив это уксусом лучшего урожая.

По завершении этого одинокого пира он встал, вызвал господина пел-Кану и сообщил этой величественной персоне, что посетителей он принимать не намерен. После этого он удалился в свои личные апартаменты наверху, где некоторое время возился, делая вид, будто приводит все в порядок, а потом, наконец, уселся за свой рабочий стол.

Нежно перебрав куски дерева и странные обломки слоновой кости, он наконец выбрал грубый спил брондерева. Резьба обнажит черные и бронзовые завитки, которые, по его мнению, будут очень удачно смотреться на фоне ее волос. А еще древесина будет источать нежный аромат, который, как он не сомневался, должен ей понравиться.

Возможно, она наденет его, когда улетит с Лиад.

Он держал дерево в руке, усваивая его вес и форму, соображая, как лучше вырезать из него тот гребень, который он себе так ясно представил. Притянув к себе блокнот, он взял стило и быстро сделал набросок. Положив дерево рядом с наброском, он ощутил слабое удовольствие.

— Да, — сказал он и потянулся за обдирочным ножом. Даав провел за работой какое-то время, когда прозвучал приглушенный сигнал. Подняв голову, он увидел, что его внимания требует его личный канал связи.

Он отложил в сторону дерево и нож. Сердце у него внезапно и необъяснимо ускорило биение: ведь это наверняка мог быть только Эр Том, решивший пригласить его на главную трапезу в Треалла Фантрол.

— Да? — сказал он, нажиная кнопку связи.

На него с непривычной серьезностью смотрел Фрад.

— Привет, милый. Боюсь, что мы совершили крупный промах.

Крышка отказалась открыться.

Эллиана подавила желание бить в нее кулаками. Это было бы пустой тратой сил — и времени.

Время было ее врагом. Чем дольше она останется в лапах программы, тем больше вероятность травмы или смерти. Ей неизвестно, собирается ли Ран Элд ее убивать — его цели не имели значения в формуле гибели, которая ясно вставала перед ней. Если только…

Ее мысли на секунду сбились, но оформились снова под аккомпанемент голоса программы:

«…наследник Кантры йос-Фелиум или лицо, ею уполномоченное, будет считаться всеми Капитаном, и на нем будет лежать груз ответственности за благополучие пассажиров…

…останется в силе до тех пор, пока Дома Солсинтры или правящий орган, который им унаследует, не отзовет, не аннулирует или иным образом отменит этот…»

Громоподобный голос начал затихать. Она почувствовала, как ее утомленное внимание ускользает, и с радостью ушла в ту область, где не было ни сна, ни бодрствования.

— …Мне в голову не приходило, что ей неизвестно, кто ты, — говорил Фрад. — Мы пытались уговорить ее с тобой связаться, но она не захотела. И… прости меня… это стало похоже на незадавшийся постельный эпизод. Короче, милый, Жон пришел и сказал нам, что она в первый раз пришла к нему сразу после жестокого обращения, и если ты ищешь злодея, то я советую тебе сделать ставку на Наделма.

Он поморщился.

— И учти, тебе есть что поставить. Пилот оставила здесь для тебя кантру.

Даав вспомнил о необходимости дышать.

— Кантру?

— По ее словам, это — твоя часть гонорара за вчерашнюю работу.

Он закрыл глаза.

— Боги!

— Вот именно. Теперь ты видишь, что бывает, когда дурачишь наивных. Ты идешь?

— Немедленно. — Он встряхнулся и посмотрел в спокойное, уверенное лицо Фрада. — Машину у главного входа Доков Корвала в Чонселте, через час.

Фрад наклонил голову.

— Будет сделано.

«Прямая стимуляция. Модуль гипнообучения использует прямую стимуляцию…»

Можно представить себе мозг как ряд релейных станций, которые либо заняты мышлением, либо нет. Модуль гипнообучения занимает те станции, которые на настоящий момент свободны, последовательно наполняет их и идет дальше. Теоретически он дает каждой станции возможность восстановиться после полученной от него нагрузки. Модуль гипнообучения не трогает те станции, которые заняты процессом мышления, а также те, которые отвечают за жизнеобеспечение.

В пустоте пространства Эллиана напрягла мысль и создала звезду.

А вокруг звезды она заставила вращаться планету с эллиптической орбитой. Планета вращалась вокруг своей оси за восемнадцать часов, а проходила всю орбиту за четыреста восемьдесят пять стандартных дней.

Этой планете она подарила спутник, а спутнику придала вращение вокруг своей оси в триста четыре дня, тогда как вокруг своей планеты он обращался раз в двадцать четыре часа.

Она закрепила систему в уме, тщательно рассчитав каждую орбиту, оценив все соотношения, уточнив массы и силы гравитации. В последнюю очередь было определено вращение маленького спутника.

Когда все было стабильно, уравновешено и красиво, она добавила вторую планету.

Где-то грохотал гром. Ее внимание сбилось, планеты на тщательно рассчитанных орбитах дрогнули. Она поймала их, вернула на место, проверила и перепроверила формулы всех соотношений, пересмотрела некоторые математические связи и потребности.

Гром стал затихать.

Со временем она прибавила третью планету.

Потом — четвертую.

Она населила вторую планету, развесила орбитальные станции, словно праздничные гирлянды, окружила систему маяками и станциями обслуживания, создала спутники и транспортные маршруты.

У нее в голове танцевали цифры, уравнения были красивыми, как стихи.

Она закрутила зерно астероида, развернула его у солнца, рассчитывая траектории, разрушающие нагрузки, вероятность попадания в населенные области.

Грома не было. Кодекса не было. Было только ее творение и жизненная необходимость удерживать все в равновесии, рассчитывать и пересчитывать все нюансы и следствия.

Эллиана — была.

Десять минут, чтобы сменить домашний костюм на формальный наряд, приличествующие для визита одного делма к другому. Даав завязал волосы серебряной лентой, подхватил плащ — и исчез. Дверь его апартаментов звонко щелкнула у него за спиной.

«Детеныш Дракона» стоял прямо за регулярным парком. Это был почти что прыжковый карт, но для данных целей подходил прекрасно. Умиротворением оскорбленного садовника он займется потом, когда будет знать, что у Эллианы все в порядке.

Он шагал по главному коридору — почти бежал, — когда из малой приемной вышел господин пел-Кана.

— С позволения вашей милости… Даав покачал головой.

— Я очень спешу. Прошу передать мои извинения тому, кто бы ни пришел.

Но господин пел-Кана не поклонился в знак повиновения. Вместо этого он вытянул руку, умоляюще сгибая пальцы.

— Пожалуйста, мастер Даав, — тихо сказал он. — Мне кажется, вы захотите поговорить с этой дамой.

Он моргнул и замер на середине шага:

— Дамой?

Эллиана? Неужели она все-таки нашла его и пришла просить о помощи, пока Жон, Фрад и Клонак тревожатся за ее безопасность? Он изменил направление движения и ворвался в гостиную.

Самив тел-Изак стремительно повернулась от каминной доски, которую она сосредоточенно рассматривала. Или, возможно, ее внимание занимал герб Корвала, висевший над камином. Она сделала три шага навстречу ему, протягивая руку.

— Пожалуйста, — проговорила она неровным голосом, но в товарищеской модальности. — Пожалуйста, я… вы должны мне помочь.

 

Глава тридцать пятая

Даав остановился — и в эту секунду разглядел ее лицо: оно оказалось напряженным, бледным, с черными кругами у глаз и осунувшимся от усталости.

— Самив, что случилось?

Не задумываясь, он ответил ей в товарищеской модальности.

— Я… — Ее глаза наполнились слезами, и она отвела взгляд, часто моргая. — Прошу меня простить.

— Безусловно. И вы должны ответить мне тем же. Я отчаянно тороплюсь. Мне сообщили, что… той, с кем я делю обязанности пилота, может угрожать опасность. Мне немедленно надо ехать.

Самив тел-Изак была настоящим пилотом: правила Гильдии были для нее такими же естественными, как дыхание. Она мгновенно посмотрела ему в глаза.

— Конечно, вам надо отправляться сейчас же! Я…

Тут она ахнула, и глаза ее округлились.

— Постойте. Вы говорите — та самая Кэйлон в опасности?

Даав выгнул бровь.

— Интересно, и кто вам сказал, что я — помощник Кэйлон?

Она махнула рукой.

— Когда я заходила в Гильдию, там как раз просматривали запись. А в чем заключается опасность?

Даав почувствовал, как его лицо застыло.

— Была сделана незаконная попытка опечатать ее корабль. По последним сообщениям, она отправилась, чтобы встретиться с теми, кто в этом участвовал. И кто, как известно, в прошлом подвергал ее побоям.

Он не ожидал, что Самив сможет побледнеть еще сильнее.

— Ясно, — сказала она. — Кто летит с вами?

— Здесь только я. А задерживаться даже ради моего чалекет — значило бы тратить драгоценное время.

— Которое я и так у вас отняла. — Она решительно пошла вперед.

— С вашего позволения, я сяду за второй пульт. Если опасность чрезвычайно велика, то я могу оказаться полезной.

«И это действительно может оказаться так, — признал он, — особенно если Эллиана…»

— Тогда быстрее, — сказал он и повернулся к двери.

Ран Элд не спустился на главную трапезу, а распорядился, чтобы еду ему подали в его апартаменты, что он делал всегда, когда Делм уезжала из дома. Вени сидела во главе стола, как она делала всегда, когда Делм уезжала из дома, однако не выказывала желания ни есть, ни делать вид, будто заинтересована в том, чтобы привить своей младшей сестре хорошие манеры. Сайнит решила, что это объясняется отсутствием ее любимой мишени для насмешек.

Сайнит ужасно хотелось спросить, что известно о возвращении Эллианы. Честно говоря, за супом она даже потратила несколько минут на то, чтобы обдумать, как удачнее всего можно было бы сформулировать свой вопрос. Она сомневалась в том, чтобы Вени или Ран Элд знали что-то о том, какую поразительную и полную приключений жизнь ведет Эллиана на другой стороне планеты, поскольку оба не увлекались сообщениями новостей. И Сайнит дала себе слово, что от нее они об этом не услышат.

Конечно, было ужасно приятно узнать о том, что Эллиана регулярно летает с Даавом йос-Фелиумом, как это сообщили по новостям для пилотов. Только сегодня Сайнит воспользовалась своим визитом в библиотеку для того, чтобы найти Даава йос-Фелиума в новейшем издании «Книги Кланов».

Вторым пилотом у Эллианы был сам Глава Клана Корвал, что было крайне почетно для Мицела, но Вени только сочтет, что внимание Корвала должно было бы предназначаться ей — и что Эллиана украла то, что по праву принадлежит ей самой. А Ран Элд скажет что-нибудь мерзкое, а может, даст Эллиане оплеуху за то, что она посмела подняться выше своего места. Ран Элд действительно бьет Эллиану. Сайнит видела, как он это делал — два раза. И ей наплевать, что Делм не желает об этом слышать.

— Обед просто мерзкий! — огрызнулась Вени со своего места во главе стола. — Право, этот повар позволяет себе вольничать, когда Делм в отъезде!

Она встала и швырнула салфетку прямо в суповую мисочку.

— Ты можешь есть, если тебя не тошнит от этих помоев! — сказала она Сайнит. — Я пойду к себе. У меня болит голова. Пожалуйста, не беспокой меня — ни для кого.

Сайнит посмотрела на нее, не вставая.

— Ладно. А мне можно съесть твою запеканку? Моя была вкуснющая!

— Отвратительная девчонка, — проворчала Вени и театрально выплыла из столовой.

Они взлетели прямо с газона. Кораблик понесся вверх, не занимаясь такими глупыми тонкостями, как постепенное ускорение. Корвал проложил зверский маршрут: такую траекторию мог счесть допустимой только разведчик. Самив выполняла обязанности второго пилота — ее усталость растворилась в приливе адреналина.

— Вы можете сказать мне сейчас, — тихо спросил он, пока его пальцы быстро танцевали по пульту, — с чем именно я должен помочь вам справиться?

Она судорожно сглотнула, устремив взгляд на показания приборов. Почему-то ей было легче из-за того, что не нужно говорить это, глядя ему в глаза.

— Я… вижу сны. Страшные сны. Целители… отправили меня на встречу с тем, что внушает мне ужас.

Наступило молчание.

— И это — я сам?

— Нет. — Она облизнула губы. — Я… полагаю… что это — ваше Дерево. — Она глубоко вздохнула, борясь со слезами, которые в последние дни приходили слишком легко. — Я прервала свой контракт с «Луда Солдер». Я не могу спать, мои реакции стали… неуверенными. Я не могу ставить под опасность корабль…

— Конечно, не можете, — согласился он.

Почему-то ее успокоило это заверение, произнесенное низким, хрипловатым голосом. Самив на секунду закрыла глаза, но сразу же открыла их, в силу необходимости своих обязанностей второго пилота.

— Делму, безусловно, желателен этот брак. Я… я просила бы вашего разрешения, до подписания свидетельства о браке… подойти к Дереву и… и увериться в том, что это… просто… дерево.

— А! Но, видите ли, это не просто дерево. — Он секунду молчал, а потом спросил: — Вашему Делму известно о том, что вы обратились с этим ко мне?

Она посмотрела на него, но увидела только профиль и быстрые уверенные руки на пульте.

— Моя Делм… уверена… что сны прекратятся, как только свидетельство будет подписано.

— Понятно. — Он вздохнул и бросил на нее один из своих быстрых и непонятных взглядов. — Передайте все управление мне, пожалуйста. Спасибо. В отношении нашего задания — в кармане у вашего кресла находится пистолет. Было бы желательно, чтобы вы его проверили. В этом случае не будет никаких неожиданностей, если вам придется его применить.

Она воззрилась на него, попыталась заглянуть в глаза, которые ничего ей не говорили.

— Вы считаете…

Он повел головой из стороны в сторону.

— Мы можем обнаружить, что все в порядке, и в этом случае нам просто придется выпить чаю и продемонстрировать наши прекрасные манеры.

Самив вытащила из гнезда пистолет.

— Но вы так не думаете.

— Не думаю, — мягко согласился он. — Всю мою жизнь меня преследуют предчувствия. Время от времени какое-нибудь из них оказывается простым несварением желудка. — Он бросил на нее взгляд, в котором было слишком много веселья. — Все члены Клана Корвал — сумасшедшие, знаете ли.

Самив опустила глаза и открыла зарядное устройство.

Где-то посредине красоты формул прозвучал звуковой сигнал. Чуть позже появился свет.

Эллиана оторвала часть внимания от расчета движения планеты с обратным направлением орбиты и подняла отяжелевшие руки. Затекшие пальцы попытались ухватиться за… пустоту.

Крышка модуля гипнообучения была открыта. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать смысл случившегося.

Она свободна.

Свобода принадлежала к подгруппе вещей, которые были дороже рубинов.

Эллиана резко села — и вскрикнула: ее тело сообщило ей одновременно обо всех ссадинах, которые она получила при стычке с братом. Дополнительная информация включила в себя невыносимую жажду.

Комната закружилась вокруг нее. Она с трудом собрала разбегающиеся данные в связную картину, проковыляла к низкому столику, подняла тяжелую вазу, полную увядающих цветов, и, ковыляя, вернулась к капсуле.

Цветы и раствор отправились в программный блок, который заискрил, зашипел и защелкал. Подняв вазу обеими руками, она замахнулась на ручки управления. Первый удар оказался неудачным. Сила промаха сбила ее с ног, и она упала лицом на ковер.

Давясь, она с трудом поднялась на колени, еще раз обхватила руками вазу и ударила по пульту управления.

На этот раз удар попал в цель — и оказался достаточно сильным, чтобы оставить вмятину на лицевой плате. Эллиана всхлипнула. Пульт управления мигал и расплывался у нее перед глазами. Она подняла вазу, уставившись на главный циферблат, заставив себя увидеть его сквозь изображения, которые мигали и мелькали перед ее мысленным взором. Циферблат стабилизировался, и она замахнулась изо всех сил.

Стекло разбилось, приборы пронзительно завизжали — и замолкли.

Эллиана уронила вазу, оперлась на край капсулы и поднялась на ноги, озираясь по сторонам. Комната бессмысленно искажалась, предметы пульсировали, края расплывались в ничто, изображение звездной системы, которую она никогда не видела, накладывалось на все вокруг. Она пыталась — пыталась вспомнить. Что-то. Что-то — очень важное.

В комнате было сумрачно. За раскрытым окном стояла темнота. Что-то. Цифры, выстроенные рядом в форме номера личного комма. И в памяти низкий, любимый голос прошептал:

— Свяжись со мной, Эллиана, в случае необходимости…

В кабинете был комм. Она это точно знала. Около… около окна. Да. Сквозь пульсирующие звезды она могла рассмотреть окно. Сначала одну ногу…

Она споткнулась о столик, потеряла равновесие и упала на пол, обрушив лавину безделушек. Тяжело дыша, она поднялась на колени, сориентировалась — и остальную часть пути к окну ползла. Добравшись до него, она поднялась на ноги, подтянувшись за встроенный книжный шкаф, положила руку на его верхнюю полку и стала медленно передвигать ее, нащупывая комм.

Ее пальцы прикоснулись к прохладному пластику. Она закусила губу. Цифры. Номер комма Даава. Ей нужно только ввести номер в комм, который у нее под рукой. Даав ей поможет.

Новая мысль оформилась в ее сознании. Существует опасность. Пользоваться домашним коммом опасно. Разведчики. Ран Элд. Ран Элд повредит Дааву.

Она не имеет права звонить.

 

Глава тридцать шестая

Сайнит свернулась в круглом кресле в большой гостиной и погрузилась в чтение. Городская библиотека Чонселты только сегодня выставила на полки книгу «В поддержку языковой общности» достопочтенного филолога Энн Дэвис, и Сайнит посчастливилось заполучить экземпляр.

Язык и происхождение языка играли свою роль в более широком искусстве антропологии, и она читала книгу очень сосредоточенно. Ее внимание было настолько сконцентрировано, что она услышала не первый, а уже второй сигнал дверного звонка.

Моргая, она спустила ноги с кресла, бережно заложив книгу на нужной странице, и надела домашние башмаки. На пути к двери она одернула тунику и заправила волосы за уши.

Звонок зазвенел еще раз.

Наверху раздался звук открывающейся двери, по выношенному ковру протопали шаги и голос Вени вопросил:

— Кто может прийти с визитом в такой поздний час?

Сайнит открыла входную дверь.

Более высокий из двух гостей поклонился, как только зажглось освещение крыльца. Вокруг него мерцал плащ. По одежде и поклону Сайнит прочла «Визитер Дома» — и наклонила голову.

— Говорите.

Черные глаза смотрели на нее со строгого умного лица. Темные волосы были собраны сзади и стянуты серебряной лентой, конец которой лежал у него на плече. С правой мочки свисал кусочек серебряной проволоки. Он поднял левую руку и, блеснув гладкими красками эмали, продемонстрировал ей Кольцо в древнем жесте.

Дерево и Дракон.

— Я имею честь быть Главой Корвала, — проговорил он в модальности заявления. Потом он указал на свою спутницу: — Пилот Самив тел-Изак.

Сайнит едва его слушала. Корвал! Глава Корвала здесь, в сопровождении еще одного пилота — которая, конечно же, тоже входит в число товарищей Эллианы. И все же, раз они оказались здесь…

— Но, — выпалила она, переводя взгляд с его глаз на гладкое, сдержанное лицо его спутницы, — Эллианы дома нет, сударь… пилот. Я думала… конечно же… она — в Солсинтре?

Двое стоявших на крыльце переглянулись, и Сайнит вдруг задохнулась: она испугалась, хотя и не их.

— Пожалуйста, — сказала она, пятясь назад и открывая дверь, — прошу вас, входите. Я…

— Сайнит, что ты вытворяешь? — капризно вопросила Вени сверху.

Сайнит обернулась и сощурилась, пытаясь рассмотреть сестру в полумраке лестницы.

— Эти господа пришли, чтобы поговорить с Эллианой, сестра. Пожалуйста, попроси ее спуститься вниз.

Наступило потрясенное молчание, а потом — звук шагов, поспешно поднимающихся наверх. Сайнит почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.

— Наверное, она вернулась, пока я читала, — дрожащим голосом сказала она и закрыла дверь. — Не сомневаюсь, что она сейчас спустится вниз, чтобы вас приветствовать. Не пройдете ли в гостиную, господа? Угощение…

Наверху хлопнула дверь. Спускавшиеся вниз шаги явно принадлежали не Эллиане. Сайнит увидела, что мужчина это понял — и заметила, как он передал свою уверенность спутнице, одним только изгибом четко прочерченной черной брови.

— Посетители к Эллиане?

Голос Ран Элда звучал неровно — но ведь Ран Элд не привык бегать. Сайнит сделала два шага назад и в сторону, инстинктивно ища укрытия в тени, отбрасываемой лестничным пролетом. Она подняла голову — и встретилась с устремленным на нее взглядом пилота тел-Изак. Пилот секунду удерживала ее взгляд, а потом отвернулась.

— Кто… О!

Вопрошавший достиг вестибюля: стройный и украшенный множеством колец молодой человек в домашнем халате, нелепо-нарядный на фоне непрезентабельной обстановки дома. Когда он вышел на свет, Самив нахмурилась. На лице мужчины оказались бледно-золотистые отметины, словно его оцарапали и он недавно прибегал к лечению в автовраче. Краем глаза она заметила, что юная привратница сделала еще шаг в укрытие теней.

— Я — Наделм Мицела, — сказал аляповатый молодой человек, слегка наклоняя голову. — Могу я узнать, что за дела привели вас сюда, сударь, сударыня?

Корвал молча протянул левую руку. Сверкнуло Кольцо с Деревом и Драконом. Наделм застыл на месте — что было вполне естественно, — а потом снова поклонился, на этот раз весьма пышно.

— Дом польщен возможностью принять Главу Корвала. Чем я могу вам служить?

Корвал даже не соизволил наклонить голову.

— Я желаю говорить с дочерью Дома Эллианой, сударь.

— Сожалею, но это невозможно, — сказал Наделм Мицела.

— А, понимаю, — тихо проговорил Глава Корвала. — В этом случае я буду говорить с Главой Мицела.

Наделм развел руки в сверкающих кольцах.

— Мне очень неприятно разочаровывать вас во второй раз, сударь. Мицел нет в Доме.

— Это очень неприятно, — серьезно согласился Корвал. — Когда она вернется?

Высокомерные плечи облегченно расслабились.

— Насколько мне известно, завтра к полудню. Вы придете тогда? Или, возможно, Мицел следует вас навестить?

— Возможно, нам не придется делать выбор между этими альтернативами, — заявил Корвал.

В этот момент старшая сестра, которая так поспешно исчезла с площадки, осторожно спустилась вниз и встала рядом со своим Наделмом. Тот ее игнорировал.

— Когда, — осведомился Корвал, — будет возможно поговорить с пилотом математиком Эллианой Кэйлон?

Наделм поджал губы.

— Право, сударь, Эллиана — сущая вертихвостка! Никогда нельзя предсказать, когда именно она появится.

Стоявшая в тенях вестибюля юная девушка дернулась — и застыла.

Самив бросила взгляд на Делма Корвала, но тот смотрел только на Наделма.

— Я никогда не находил ее такой, — задумчиво проговорил он. Темные глаза скользнули в сторону — и пригвоздили взглядом старшую сестру. — Будьте добры, сударыня, привести мне Эллиану или сказать мне, где я смогу ее найти.

Женщина затрепыхалась, стреляя по сторонам глупыми голубыми глазами.

— Право, сударь, я не… Но все именно так, как говорит Ран Элд! Эллиана… она… — Женщина сбилась и затравленно посмотрела на своего Наделма. — Она…

— Она занимается, — решительно заявил Наделм. — И было бы совершенно бесполезно пытаться ее отвлечь, сударь. Оставьте свою карточку, я прослежу, чтобы она ее получила, когда снова придет в себя.

«Дурак», — подумала Самив и снова посмотрела в тень вестибюля.

Девица исчезла.

— Я готов ждать, — сказал Корвал, не спуская с Наделма глаз, — пока математик Кэйлон не завершит свои занятия.

Тот поспешно отвел глаза.

— Это может занять… какое-то время.

— Я понимаю, — отозвался Корвал.

Он переплел пальцы обеих рук и перевел взгляд на столик в вестибюле. На его лице появилось выражение спокойной медитации.

— Послушайте! — резко бросил Наделм Мицела. — Вы же не можете всю ночь простоять в нашем вестибюле…

Черный взгляд снова вернулся к нему. Корвал с серьезным видом склонил голову.

— Ваша внимательность делает вам честь. Спешу заверить вас, что вполне способен простоять в вашем вестибюле всю ночь — и весь завтрашний день, буде то потребуется. Однако пилот тел-Изак, возможно, была бы рада присесть.

— Спасибо, — проговорила она со спокойствием, которого не испытывала, — мне вполне удобно.

Лицо Наделма гневно напряглось.

— По-моему, вы не сознаете того, что стоите в Клановом Доме Мицела. Я не…

— Делм Корвала!

Он повернулся. Девушка, впустившая их в дом, резко остановилась у входа в боковую комнату. Ее карие глаза были круглыми от ужаса.

— Модуль гипнообучения! — выдохнула она, и Даав похолодел.

— Ведите меня, — сказал он.

Она повернулась и побежала обратно по коридору. Он стремительно шагал следом.

— Стойте! — крикнул Наделм Мицела. Лицо у него резко побледнело. — Я запрещаю вам проходить в дом Мицела!

Он бросился следом за Корвалом, но Самив преградила ему дорогу, подняв руку.

— Не двигаться!

Зарычав, он оттолкнул ее в сторону. Она пошатнулась, удержалась на ногах — и снова встала у него на пути.

— Не двигаться! — снова приказала она, вытащив пистолет и решительно направив дуло ему в живот. — Не смейте идти за ними.

Модуль гипнообучения был пуст. Программный блок закоротило, таймер был расколот, главный пульт — разбит. Круговая шкала продолжительности урока стояла на пяти часах. Рычажок концентрации внимания был передвинут до максимума.

— Но это же совершенно бессмысленно! — пробормотала девушка. — Зачем было Эллиане переучивать Кодекс на максимальной интенсивности?

Прекрасный вопрос. И он был совершенно уверен в том, как на него следовало ответить: Эллиане это было не нужно. Даав сделал глубокий вдох, быстро прошел по Радуге разведчиков, снизив ужас и ярость до управляемых уровней.

— Мы обязательно ее об этом спросим, — пообещал он, глядя в перепуганное лицо Сайнит Кэйлон — Когда найдем. Вы куда-нибудь еще заходили? В ее комнаты?

— Нет, сударь.

— Сделайте это, — велел он ей. — Я посмотрю, что еще можно выяснить здесь. Быстрее. Если она действительно провела в модуле так долго, то она будет… дезориентирована.

«У нее будет ожог мозга», — уточнил он про себя, когда Сайнит выбежала из комнаты. Он проглотил поднимающуюся вновь волну ужаса и начал методично осматривать комнату.

На секунду он задержался около опрокинутого столика для пустячков, хмуро глядя на рассыпавшиеся по ковру безделушки, а потом двинулся дальше, убедившись в том, что бред не заставил Эллиану прятаться под предметами обстановки.

Вскоре он прошел комнату до конца. На полу под закрытым окном оказался комм. Он наклонился за аппаратом и почувствовал прохладное прикосновение вечернего ветерка к щеке. Выпрямившись, он подошел к окну, приложил ладонь к центральной створке и толкнул ее.

Окно распахнулось, бесшумно двигаясь на хорошо смазанных петлях. Даав перегнулся через подоконник — и цепкий взгляд разведчика быстро различил дорогу, которую она протоптала в жалком саду, и отметины на облупленной деревянной ограде, соответствующие ее росту: скорее всего она прислонялась к забору плечом, чтобы удержать равновесие и сориентироваться. Калитка в конце сада осталась открытой и чуть покачивалась на ночном ветру.

— Пираты! — завопил Наделм Мицела, чье лицо побагровело и перекосилось от ярости. — Я позабочусь, чтобы вы разорились, были отвержены и высмеяны! Я…

В коридоре раздались быстрые шаги, и юная девушка метнулась по вестибюлю, пробежала мимо, даже не бросив на них взгляда, и понеслась вверх по лестнице, перешагивая через ступеньки.

— Сайнит! — взвыл Наделм, но Сайнит не откликнулась.

— Вени! — завопил тогда Наделм. — Вызывай Стражей порядка!

Но Вени сидела на нижней ступеньке, уткнувшись головой в колени.

Совершенно обезумев от ярости, он поднял унизанную кольцами руку, словно собираясь ее ударить, но Самив чуть повела пистолетом, напоминая ему о наведенном на него оружии, и он застыл неподвижно. Кольца на его руках блестели — по большей части аляповатые украшения, как отметила она про себя: сплошной блеск и острые края.

За исключением одного. И откуда такой нелепый грязеступ, как Наделм Мицела, мог заполучить пилотское Созвездие? Эти вещи считались бесценными сокровищами Клана, их держали под замком и доставали раз в двенадцать лет, только чтобы ими полюбоваться.

— Самив! — Корвал говорил ей на ухо. — Я нашел ее след. Похоже, она не… здорова. — От этих его слов у нее мороз пробежал по коже. — Нам необходимо догнать ее, пока с ней не случилась какая-нибудь новая беда.

— Да, — согласилась она. — Идите первым, пока я буду держать этого…

Входная дверь щелкнула и неспешно открылась. Круглолицая женщина в дорожном плаще зашла в вестибюль — и застыла, увидев представшее перед ней зрелище.

А потом она шагнула вперед, подняв руку так, чтобы ясно было видно Клановое Кольцо.

— Я, — ледяным тоном возвестила она, пригвоздив взглядом Самив, — имеют честь быть Главой Мицела. Извольте объясниться.

Говорить было трудно: у нее с губ слетало множество слов, которых она не собиралась произносить, а самые нужные никак не получалось выговорить.

Тем не менее ей удалось объясниться с водителем такси — по крайней мере он довез ее до филиала Гильдии пилотов в порту Чонселты. Она не была уверена, что просила его именно об этом, но этого было… достаточно.

— Орбита планеты с обратным вращением станет раскачиваться приблизительно через десять тысяч лет, — сообщила она ему, с трудом доставая из кармана монету достоинством в одну кантру. — А через одиннадцать тысяч лет окончательно дестабилизируется.

— Тогда нам обоим можно на этот счет не беспокоиться, — ответил он, решительно возвращая монету ей в ладонь и по очереди загибая вокруг нее ее пальцы. — А теперь проложите маршрут прямо в спальню, пилот. Пора проспаться.

— Если вы находитесь вне крупных гравитационных полей, то можно пренебречь соотношением пел-Эндры и начинать движение, — с благодарностью отозвалась Эллиана, сжимая в руке кантру.

— Я намерен начать движение — и немедленно, — сказал он. — Корпус остыл, пилот. Выходите.

Ей удалось выйти — и она, дрожа, встала на тротуаре. Дверь такси начала опускаться, и она попросила:

— Не говорите ему, что видели меня.

Дверь закрылась, и такси медленно отъехало.

Эллиана повернулась очень осторожно, потому что на тротуаре держаться было не за что. Сосредоточившись на двери, она постаралась не замечать беспорядочные вспышки и всполохи, которые не имели никакого отношения к находящейся перед ней улице. Установив цель, она двинулась вперед, не отрывая ступни от плит тротуара, чтобы не потерять шаткого равновесия.

Ей удалось добраться до двери, упав всего два раза.

 

Глава тридцать седьмая

— Ее здесь нет, сударь! — донесся голос Сайнит с верхнего этажа.

Почти сразу же за ним последовала сама Сайнит.

— Матушка? — спустившись в вестибюль, она поклонилась. — Добрый вечер, сударыня. Ран Элд сказал, что ждет вас только завтра.

— Ну а я вернулась сегодня, — холодно ответила Глава Мицела. — Сайнит, ты что — в сговоре с пиратами, которые ворвались в Дом Клана с оружием в руках?

— С пиратами? — Сайнит нахмурилась. — Право, сударыня, Делм Корвала и пилот тел-Изак пришли к Эллиане, но ее… ее нет дома.

— И узнав об этом, они наставили на Наделма пистолет? Вполне естественный шаг. — Мицел протянула руку. — Вы отдадите оружие мне.

— Прошу прощения, — твердо ответила Самив, — не отдам. Этот человек толкнул меня и намеревался меня ударить. В его присутствии я опасаюсь за свою безопасность. И больше того, я опасаюсь за безопасность пилота Кэйлон. — Она подняла голову, и Даав прочел в ее взгляде ярость. — Кэйлон носила кольцо прыжкового пилота?

— Да.

Наделм Мицела отступил на шаг, и его рука поползла к карману.

— Покажите его! — крикнула Самив. — Покажите своему Делму, что надето у вас на руке!

— Вы мне не можете приказывать, — огрызнулся Наделм.

— Но я могу, — вмешалась Мицел и снова протянула руку. — Покажи мне это кольцо, Ран Элд.

Он неохотно стянул Созвездие с пальца и положил ей на ладонь.

— Это просто пустяк, сударыня. Несколько стразов. Я…

Мицел воззрилась на то, что лежало у нее на ладони.

— Откуда это у тебя?

Наделм застыл на месте, лишившись дара речи.

— Ран Элд! Я спрашиваю тебя, откуда у тебя это кольцо. Отвечай, будь любезен.

— Оно Эллианино, — простонала его сестра, которая так и сидела на ступеньках, скорчившись в комок. Она подняла голову, не скрывая от всех своего мокрого, искаженного лица. — Он снял его у нее с пальца. Я видела. А потом он закрыл крышку гипноучителя.

В чонселтском филиале Гильдии было немноголюдно. Рэб Орн и Нил Тен играли в пикит в общем зале, а Кейн устроилась в углу с книгой. Помимо голосов игроков, единственным источником звуков был комм, но его постоянный лепет был для троих пилотов настолько привычным, что на уровне сознания они его даже не слышали.

Нил Тен вздохнул.

— Проиграл, — пробормотал он, бросая карты на стол. — Хорошо, что мы играем не на деньги.

— Неужели не на деньги? — вопросил его противник, округляя глаза.

Первый пилот рассмеялся, поднял голову — и ахнул.

Ее лицо было сплошь покрыто порезами и синяками и так распухло, что глаза едва могли смотреть сквозь щелочки. Волосы сбились в безнадежный колтун. Она дрожала — явно и непрерывно.

— Что?.. — Рэб Орн развернулся на стуле, чтобы посмотреть, что поразило его друга, — и окаменел.

— Карта, которую я хочу разыграть, — Даав, — сообщило видение.

Ее голос звучал, словно песок, попавший в жернова.

— Милосердные боги!

Это произнесла Кейн. Она встала со своего кресла и подошла ближе, всматриваясь в избитое лицо пришедшей.

— Это же Кэйлон! — выдохнула она. — Я видела ее вчера вечером в Солсинтре, когда гильдмейстер вручил ей лицензию. Она сидела на коленях у Корвала и была совершенно счастлива!

— Долг пилота — заботиться о корабле и пассажирах, — серьезно проговорила Эллиана Кэйлон. — Долг помощника пилота — заботиться о пилоте и корабле.

Трое пилотов переглянулись, а потом Кейн подняла руку и осторожно прикоснулась к плечу второй женщины.

— Это правильно, пилот. Правила Гильдии, яснее ясного. — Она перевела дыхание. — Пойдемте со мной и давайте включим для вас автоврача, хорошо? Все будет бинджали…

— «Бинджали».

Заплывшие глаза впились в лицо Кейн, дрожащая рука поднялась, неуверенно протянулась — и сомкнулась на запястье пилота.

— Жон дэа-Корт. — Кейн непонимающе уставилась на нее, и Кэйлон снова повторила, повысив голос: — Жон дэа-Корт. Планета с обратным вращением выделяет энергию гистерезиса, обратно пропорционально скорости и вращению Козырного Туза Разведчика, булочки с сыром. Даав, эффективная работа! Свяжись, свяжись со мной, если будет нужно, Эллиана!

— Это ясно. — Нил Тен вскочил, опрокинув стул, подошел к комму и быстро набрал номер.

Экран побелел: установка на другом конце дала сигнал вызова: третий, четвертый, пятый…

— «Бинджали» на связи.

Нил Тен кивнул старому пилоту, чье лицо появилось на экране.

— Мастер дэа-Корт, это Нил Тен пел-Квида. Я говорю из чонселтского филиала Гильдии, сударь. У нас здесь один член вашей команды — в бедственном положении.

Мицел подняла голову и посмотрела на сына. Вокруг ее губ пролегли глубокие морщины.

— Отец Эллианы, — проговорила она в модальности обучения, — носил такое. Если не считать его самого, то это кольцо было единственным сокровищем его клана. Такое кольцо может послужить залогом за прыжковый корабль, не так ли, Корвал?

— Действительно, — серьезно подтвердил Даав, — именно с этой целью их и изготавливали. Сударыня, я прошу вашего прощения. Показания таймера и интенсивности обучения на модуле гипнообучения остановились на таком уровне, который внушает мне крайнюю тревогу. Я обнаружил маршрут, проложенный Эллианой: через окно и заднюю калитку. Она… возможно, у нее ожог мозга, сударыня, и я опасаюсь за ее жизнь, если мы немедленно не отправимся за ней.

— Да. — Мицел снова посмотрела на него. — Я не ошиблась, полагая, что ваше имя — Даав?

— Это так.

— Ясно. — Она протянула ему пилотское Созвездие. — Вы будете хранить его и вернете моей дочери, когда ее найдете. Я сделаю то… что оказалось необходимым… здесь. Прошу вас, оповестите меня о… своих успехах. Если она вернется сюда… — Она сжала губы. — Но вам должно быть известно, куда она могла бы скорее всего направиться.

Даав наклонил голову и убрал кольцо во внутренний карман плаща.

— Если она вернется сюда, сударыня, оставьте известие мастеру дэа-Корту из ремонтной мастерской «Бинджали», в порту Солсинтры.

Он посмотрел на Самив, которая прятала пистолет.

— Вы поможете мне в поисках?

— Я требую этой чести, — ответила она и пошла за ним по вестибюлю.

Он прошел за ней по переулку, двигаясь по следу, который ее плечо оставило на разбитом заборе. Он обнаружил места, где она падала, где она ползла по земле, пока не находила столб ограды, беседку или дерево, за которые могла уцепиться, чтобы встать на ноги.

Переулок пересекался с более широкой улицей. На другой стороне следов ее движения не оказалось. Они с Самив снова перешли улицу. Она пошла направо, а он налево, в поисках знака, следа, нити…

Нить.

Ярко-синий обрывок, зацепившийся за чешую ржавчины на столбе для вывески. Он стал смотреть внимательнее, двигаясь по расширяющейся спирали вокруг этого шепотка надежды, но больше ничего не нашел. Отчаявшись, он вернулся к столбу.

Может быть, ее увидели Стражи порядка и, смутившись ее неуравновешенностью, забрали к себе в Гильдию? Но она ведь назвала бы им свое имя, свой клан!

Содрогнувшись, он понял, что, может быть, и не назвала бы. После ожога мозга она могла и не вспомнить такие вещи.

Куда она направилась, если бы была собой?

Несомненно, в «Бинджали».

Но в том состоянии, которое он видел, — падая там, где не находилось опоры? Возможно, она могла остановить такси, но у Эллианы в кармане редко бывало больше пары дексов…

Шум двигателя заставил его вернуться к реальности. Повернувшись, он увидел, как по улице медленно едет такси. Видимо, таксист заметил его интерес: машина остановилась у края тротуара, дверь для пассажира поднялась.

— Подвезти, ваша милость?

— Мне нужна информация, — сказал он, наклоняясь, чтобы видеть водителя. Он вытащил из кармана кантру. — Я ищу друга — светловолосую леди, очень худенькую. Зеленые глаза. Возможно, она плохо соображала, куда ей нужно и… нетвердо держалась на ногах…

Водитель напрягся, но ничего не сказал. Выждав секунду, Даав тихо проговорил:

— Вы ее видели.

Мужчина повел плечами, подался вперед, что-то переключая на пульте.

— Я ее видел, — сказал он, глядя на Даава жестко и упрямо. — Отвез ее в город. Высадил на площади Торговли.

На площади Торговли? Порт располагался на противоположной стороне города! Даав нахмурился, разглядывая лицо водителя, почти ощущая вкус лжи. И все же…

— Вы должны извинить меня за повторный вопрос, — пробормотал он, слыша, как справа к ним по тротуару подходит Самив. — Я — второй пилот этой леди и боюсь, что она… очень больна. Возможно, она выглядела… не совсем так, как я сказал. Возможно, ей причинили боль. И вы решили, что видите перед собой виновника. Я умоляю вас сказать мне, не отвезли ли вы ее в порт. Я прямо скажу вам, что опасаюсь за ее жизнь, если она сядет на паром до Солсинтры.

Таксист поколебался, а потом заявил:

— Я хочу посмотреть на ваши руки.

Недоумевая, Даав показал ему руки. В освещении салона блеснуло Кольцо Корвала. Таксист долгую секунду рассматривал его руки, а потом перевел взгляд на его лицо.

— Это не причинило бы тех травм, какие я видел. Для такого нужны камни. — Он вздохнул и отвел глаза. — Я отвез ее в Гильдию пилотов и скажу вам сразу, что говорила она что-то непонятное.

Мицел снова посмотрела на свидетельства о передаче собственности, которые она держала в руках. Каждое было оформлено Эллианой Кэйлон на имя Ран Элда Кэйлона. Одно — на счет с акциями Ормита, второе — на космический корабль под названием «Полоса удачи». Оба были подписаны. Подпись на обоих не принадлежала руке Эллианы.

— Вени уже призналась в том, что подписала их вместо сестры, — проговорила Глава Мицела, продолжая смотреть на изобличающие бумаги. — Думаю, что я видела достаточно. Хотя есть возможность — пусть очень небольшая, — что твоя сестра Эллиана вынесла то, что ты ей устроил, и вынесла это, не пострадав, Делм не может не видеть, что твои действия демонстрируют преднамеренное и осознанное желание завладеть тем, что тебе не принадлежало по праву, не останавливаясь ни перед чем. Даже перед смертью твоей сестры.

Мицел подняла голову и устремила взгляд на мужчину, стоявшего перед ее письменным столом. Мужчина был одет в дорожный костюм — и отнюдь не по первому слову моды. Плащ целый, но поношенный. Рубашка и брюки сшиты на него, но довольно давно. Сапоги… будут доставлять ему неудобство. На нем не было ювелирных украшений. Лицо его было бледным.

— Мицел не приемлет убийства родичей. После того как ты показал себя способным на такой ужас, Делм не может поступить иначе, как объявить тебя умершим. Ты покинешь этот дом. Немедленно. Ты никогда сюда не вернешься. Клан Мицел не имеет перед тобой никаких обязательств. Ты бесклановик, изгой.

Стоявший перед ней мужчина низко опустил голову.

— Поскольку ты был когда-то моим сыном, я дам тебе кое-что, что ты сможешь унести с собой. Одежду, которая на тебе. Монету достоинством в кантру. — Она выдвинула ящик письменного стола, достала оттуда пугач, принадлежавший когда-то ее матери, и полупустую коробку с пульками. — Оружие.

Ран Элд посмотрел на нее. Его лицо было мокрым от слез. Она положила пистолет и заряды на стол. Через секунду он их взял. Мицел наклонила голову и встала.

— Я провожу тебя до двери.

Он молча прошел с ней по коридору, потом — через вестибюль. Когда она открыла дверь, он повернулся к ней, но она отвернулась. Через мгновение его шаги зазвучали на ступенях крыльца, после чего она закрыла дверь и заперла ее.

Выполнив свой долг, Мицел уступила место Байрин Кэйлон, у которой только что умер сын. Она прижалась щекой к двери — и оплакала его уход.

 

Глава тридцать восьмая

— Да, — со вздохом проговорил дежурный у входа в здание Гильдии Целителей в Чонселте и отступил, давая им войти. — Жон дэа-Корт предупредил, что вы сюда явитесь и что не в его силах вам помешать.

Он закрыл дверь и сделал им знак идти следом. Они молча прошли за ним по короткому коридору и оказались в маленькой гостиной.

— На буфете стоит вино и хлеб с начинкой. Начальник филиала очень скоро спустится и поговорит с вами. А тем временем меня попросили передать пилоту йос-Фелиуму настоятельнейшую просьбу стараться сохранять спокойствие. У нас в здании находятся новички.

Он поклонился и оставил их ждать. Дверь за ним сразу же закрылась.

Остановившись в центре комнаты, Корвал вздохнул, а потом повернулся и устремил на нее взгляд, который по мягкости мог сравниться разве только с обсидианом.

— Не желаете ли подкрепиться, пилот? — спросил он с заботливостью, которой она не ожидала — при таком-то взгляде. — Умоляю вас, сядьте. Я безжалостно пользовался вашей добротой этим вечером, когда вам и так больно из-за моей некомпетентности. По крайней мере позвольте мне подать вам немного вина.

— Спасибо, — ответила Самив, подходя к двойному креслу и в благодарном оцепенении опускаясь на мягкое сиденье. — Думаю, что сяду, но, наверное, вино…

Дверь распахнулась, и в комнату вошла седовласая женщина в простой рубашке и брюках. Она отрывисто поклонилась.

— Начальник филиала Гильдии мастер Этильен. Прошу вас, пилот тел-Изак, не трудитесь вставать. Берегите силы.

Она повернулась к мужчине, застывшему в центре комнаты.

— У вас ко мне дело, Корвал?

— И серьезное, мастер Этильен, — отозвался он. — У вас здесь находится Эллиана Кэйлон. Сведения, которые я получил о ее состоянии от пилотов из филиала нашей Гильдии в Чонселте… ужасают. Я увижу ее, с вашего любезного разрешения.

— Увы.

Самив увидела, как напряглись плечи Главы Корвала, хотя его голос остался таким же спокойным, как всегда.

— Пилоты из Гильдии сказали, что она просила вызвать меня. Я хочу показать ей, что тот, кому она доверяла, ее не оставил. Я ее второй пилот. Я имею на это право.

— Сейчас с пилотом Кэйлон находятся мастера Кестра и Том Сен. На данном этапе я не могу допустить, чтобы их работа прерывалась. Сведения, которые вы получили от товарищей по Гильдии пилотов, представляются преувеличенными. Целесообразно, чтобы второй пилот позволил себе удовлетвориться этой предварительной информацией и вернулся в Солсинтру.

— Я…

— Корвал, вы ослепляете Гильдию, — строго заявила старуха и предупреждающе подняла руку. — Да, я Вижу, что вы стараетесь себя сдерживать, и я искренне благодарю вас за эти усилия. Без этого моей защиты было бы недостаточно, чтобы я могла стоять в одной с вами комнате и вести разговор. Однако никакое количество разговоров не поможет вам сегодня оказаться рядом с пилотом Кэйлон. Поверьте, что я говорю это с полной серьезностью.

Она вздохнула и опустила руку.

— Даав, отправляйтесь домой. Возвращайтесь завтра. Она и тогда не будет меньше любить вас.

Наступило молчание, которое было таким наэлектризованным, что Самив ощутила, как у нее на руке шевелятся волоски. А потом Корвал низко поклонился старой Целительнице.

— Завтра, мастер Этильен, я не приму отказа. Она наклонила голову.

Самив подтянула ноги и встала. Мысли у нее туманились, голова кружилась.

— Пилот!

Она заглянула в лицо, которое было лишено всякого выражения. Корвал подал ей руку.

— Позвольте мне отвезти вас к вашему Делму.

Она сидела на месте второго пилота, но ее пульт оставался темным. Корвал вел кораблик молча: он молчал с той минуты, как они ушли из Гильдии Целителей.

— Самив! — окликнул он ее, и она вздрогнула, хотя голос его звучал очень мягко.

Она выпрямилась в кресле и посмотрела на него, увидев только профиль и быстрые, умные пальцы, снующие по приборной доске.

— Да, пилот?

Он посмотрел на нее — на выточенном из золота лице глаза были лишены света, — а потом снова повернулся к пульту.

— Мне бы хотелось, чтобы вы сказали мне правду. Вы сможете?

Она облизнула губы.

— Да.

— Хорошо, — пробормотал он. — Мне хотелось бы знать, желают ли ваши собственные разум и сердце этого брака, который обещан вашему Делму.

«Ее собственный разум и сердце!» Вопрос, достойный разведчика. Он поставлен так, словно разум и сердце человека имеют свое место в плетении родства и долга. И все же…

— Если бы я была… моим собственным Делмом… я бы не искала этого брака, — медленно проговорила она, неуверенно нащупывая нити личного желания. — Я… прошу меня извинить…

— Я сам задал этот вопрос, — мягко отозвался он. — И среди товарищей нет нужды просить прощения за правду, так ведь?

— Совершенно верно. — Она перевела дыхание и сжала на коленях руки. — Правда, Корвал, я вижу… что вы… нравитесь мне гораздо больше, чем… Но я не думаю, чтобы мы… чтобы мы… подошли друг другу, — закончила она объяснение несколько растерянно.

— А!

Опять наступило молчание, и она откинулась на спинку кресла. Вдруг она четко представила себе, что бы подумала ее Делм, если бы услышала, как Самив ведет такой разговор со своим нареченным, — и она подавилась смешком.

— Вы сможете вынести некоторую долю неудовольствия своего Делма? — внезапно спросил он. — Я клянусь, что постараюсь взять на себя большую часть. Но она наверняка будет недовольна и вами.

— Она и сейчас мною недовольна, — отупело отозвалась Самив. — Мне ведь не следовало приходить к вам с просьбой о помощи.

— Понятно. В таком случае, мне кажется, что мы сможем избавить вас от внимания Дерева, пилот. Вам нужно только держаться твердо и тихо. И клятвенно обещать мне одну вещь.

Она моргнула:

— В чем я должна поклясться?

Он посмотрел на нее, приподняв темную бровь.

— Придите ко мне, когда гнев вашего Делма остынет, чтобы мы смогли окончательно свести счеты между нами.

— Корвал, вы мне ничем не обязаны. Я…

— Я вынужден умолять вас позволить мне самому оценить размеры моего собственного долга, — прервал он ее, очень строго и официально, в полном соответствии с Кодексом.

Самив подавила нервный смешок и сумела торжественно наклонить голову.

— Как скажете, сударь. Когда я смогу, я приду к вам, чтобы завершить сведение счетов. Даю вам мое слово.

— Благодарю вас, — сказал Глава Корвала и включил комм.

— Так вот как вы понимаете соблюдение приличий? — вопросила Делм Биндана. — Так вы воздерживались от скандалов? Так понимаете защиту и уважение по отношению к сокровищу Биндана? Полагаю, для вас это просто пустяк, Корвал, всего лишь озорство! Ну конечно: отправиться хулиганить на другую сторону планеты, вломиться в дом чужого Клана, держать Наделма под дулом пистолета, сбивать с толку юное создание и похитить вторую дочь! Крайне забавно, не сомневаюсь! По крайней мере Делм Гвайара счел эту новость просто превосходной. Он связался со мной, пока я еще завтракала, — специально, чтобы поделиться со мной этими известиями! Мне впору было прятать лицо!

— А ты…

С этими словами она перевела глаза на Самив.

— Я испытываю только уважение, — пробормотал Даав, — к благородству и стойкости Самив тел-Изак, которая держалась твердо, как и подобает нареченной супруге…

— Нареченной супруге! — снова обернулась к нему Глава Биндана. — Если после вчерашней выходки вы еще смеете рассчитывать на то, что я позволю члену Клана Биндан рисковать собой и своей честью, потакая вашим безумным причудам… Прощайте, сударь. Мой поверенный в ближайшее время свяжется с вашим.

Если бы он не был так отчаянно сосредоточен на стремлении вернуться в Чонселту, то громко расхохотался бы. Отец Клонака выполнил порученную ему работу с восхитительным тщанием. И, несомненно, иронично сказал себе Даав, насладился каждой секундой.

Он отвесил возмущенной Главе Биндана глубокий поклон.

— Доброго дня, сударыня. До свидания, пилот. Хороших вам снов.

— Если ваша милость пройдет со мной, — тихо проговорил дворецкий Биндана от дверей, — я провожу вас до дверей.

Переполненный нерастраченным адреналином, Даав прошел по лужайке, приложил обе ладони к стволу и устремил яростный взгляд наверх, в крону.

— Можешь прекратить терроризировать Самив тел-Изак, — проговорил он прерывающимся голосом. — Мы с ней не будем сочетаться браком.

Кора под его ладонями потеплела.

— Да, очень мило! — огрызнулся он, отдергивая руки. — Одобряй меня, конечно! Какое тебе дело до того, что по твоей прихоти чуть было не пропал прекрасный пилот? И какое тебе дело до любого из нас — тебе, кто видело смерть всех нас, от Джелы до Чи! Мы для тебя только племенной скот? Так изволь меня выслушать!

Он уже стоял в центре прогалины, плохо сознавая, как там оказался. Стиснув кулаки, он кричал в ветви, словно древнее, чуждое сознание интересовали — хоть когда-нибудь интересовали — жалкие муки человека.

— Я возьму в спутницы жизни Эллиану Кэйлон, если она согласится, и если ты только посмеешь, если только посмеешь, хоть чем-то ее испугать или огорчить, я срублю тебя своими собственными руками!

Его слова на секунду повисли над поляной, а потом исчезли, растаяли в неподвижном теплом воздухе. Даав сделал вдох, потом еще один, заставил себя разжать кулаки…

Высоко в ветвях началось какое-то движение.

Он напрягся, вспомнив лавину мусора, которая приветствовала Самив тел-Изак, и подумал, что Дерево могло легко — и без всякого ущерба для себя — сбросить на его незащищенную голову ветку, тем самым избавившись от генов, которые не оправдали ожиданий.

Шум стал нарастать. Даав пригнулся, готовясь отскочить в любую сторону.

И упал на колени, когда вокруг него посыпались десятки орехов.

 

Глава тридцать девятая

Дежурный провел его в личную гостиную, подал вина и оставил его одного, пообещав, что мастер скоро к нему выйдет.

Вино оказалось сладким и плохо легло на желудок, который сводило от страха. Он отставил рюмку после первого же глотка и начал расхаживать по комнате, поскольку был просто не в состоянии тихо сидеть и дожидаться, когда к нему придут. Позади него открылась дверь, и он обернулся — слишком быстро. Мастер-Целитель Кестра остановилась на пороге и продемонстрировала ему руки — пустые, ладонями вверх. При этом она насмешливо выгнула бровь.

Не обращая внимания на насмешку, Даав приветственно поклонился, считая секунды так, как не делал с отрочества, замедляя рефлексы пилота до нормальной скорости — хотя все его существо требовало быстроты.

Целительница ответила на его поклон наклоном головы и прошла к группе кресел. Удобно устроившись в одном из них, она посмотрела на него снизу вверх, сохраняя бесстрастное выражение лица.

— Все хорошо, Корвал.

Он сделал несколько шагов в ее сторону.

— Правда, мастер Кестра?

Она нетерпеливо махнула рукой в сторону ближайшего кресла.

— Я не желаю, чтобы вы вкрадывались в мои мысли, сударь. Садитесь, ну же! И успокойтесь, ради всех богов! Вы такой громкий, что устроите старухе головную боль — и совершенно напрасно. С вашей дамой все в порядке.

У него подогнулись ноги, так что он вынужден был сесть.

— Прекрасно.

— О, небольшой ожог есть, но он не внушает тревоги, уверяю вас! По большей части гипноустановка даже ее не касалась. Она быстро осознала опасность и хорошо себя защитила. Она создала для себя одержимость: целую звездную систему, которая требовала от нее непрерывной и постоянной сосредоточенности — мне следовало бы сказать, расчетов, — чтобы сохранять ее жизнеспособность. — Целительница улыбнулась: как показалось Дааву, ласково. — Просто блестяще! Модуль гипнообучения не нарушает рационального мышления.

Она повела плечами.

— Мы с Том Сеном устранили одержимость и погрузили ее в сон. В данных обстоятельствах мы не сочли разумным стирать болезненные воспоминания, хотя и наложили… Скажем, мы сделали так, что эти воспоминания будут казаться ей далекими. Таким образом она сохранит бдительность, но не будет скована острым страхом. Еще одно движение плеч.

— Что до остального, то она провела несколько часов в автовраче, чтобы залечить ссадины и синяки. Я разговаривала с ней всего час назад и вполне удовлетворена результатами нашей работы.

Даав закрыл глаза. У Эллианы все в порядке. Словно издалека он заметил, что дрожит и что у него горят легкие.

— Корвал?

Он откашлялся, открыл глаза и наклонил голову.

— Примите мою благодарность, — проговорил он, и голос его твердо произнес общепринятую официальную формулу.

— Конечно, — отозвалась Кестра и некоторое время молчала, сдвинув брови.

— Вам следует знать, — внезапно заговорила она, и Даав почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.

— Знать? — переспросил он, когда прошло несколько секунд, а Целительница так больше ничего и не добавила. — Значит, у нее не все… в полном порядке, мастер Кестра?

Та повернула руку в жесте полуотрицания.

— Что касается этой недавней травмы, то вы можете больше не беспокоиться. Однако есть и другая проблема — травма, которая была оставлена без внимания. Вы бы назвали ее зарубцевавшейся тканью.

— Да, — прошептал он, вспоминая их разговор. — Она сказала, что, по ее мнению, обращаться к Целителям… уже поздно.

— В некотором смысле она была права, — признала Кестра. — Немалая часть повреждений включилась в строение личности. В целом дурное начало было хорошо использовано: она сильная, не сомневайтесь в этом. Там, где рубцы мешали росту, я сделала все, что было возможно.

Она тихо вздохнула и села поглубже.

— Я говорю с вами об этом потому, что обнаружила в узоре ауры математика Кэйлон… аномалию.

Даав нахмурился.

— Аномалию?

Целительница вздохнула.

— Назовите ее… узором-зерном. Оно находится в… ну, в тупике, отдельно от всего и не имеет никакого сходства с остальным ее узором. Хотя я наблюдала узор, удивительно похожий на этот — но в другом месте.

— Вот как? — Даав внимательно посмотрел на нее. — И где именно?

Мастер-Целитель Кестра устало улыбнулась, подняла палец и указала на пустое место над его головой.

— Вот здесь.

В своем истерзанном состоянии он не сразу понял ее слова.

— Вы говорите, — медленно произнес он, — что мы с Эллианой… настоящие спутники жизни.

Кестра вздохнула.

— В отношении этого существуют некоторые сомнения. Узор-зерно находится в области с самым сильным рубцеванием.

Она пристально посмотрела на него — и ее взгляд был очень серьезным.

— Поймите, в этой области ее ауры травма была… просто чудовищная. Если бы к Целителю обратились в момент получения травмы… Однако что толку плакать над пролитым вином! Я… постаралась по возможности удалить рубцовую ткань. Как минимум ей станет от этого легче жить — она будет больше открыта для радости. Но чтобы, оставаясь столько лет без питания, это зерно смогло прорасти… Я не могу обещать, что такое возможно.

Он смотрел на нее — и читал в ее взгляде жалость. Его разум плохо вмешал услышанное. Эллиана. Это она — суженная ему спутница жизни, вторая половинка брака волшебников. Ему суждено было делить с Эллианой то же, что Эр Том делит со своей Энн… Эллиану ранили — несколько раз ранили, очень серьезно, — и никого не пригласили лечить эти раны. Да рассыплется Клан Мицел в прах еще при его жизни!

Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, пробился сквозь гнев и боль, нашел нужное ему средство и пустил в ход.

Он стоял в круге незамутненного и безупречного спокойствия, благополучно уйдя в то тайное убежище души, куда никогда не приходит гнев, — и его горести утекали, словно песок.

— И кто, — спросила Кестра, — научил вас этому? Он открыл глаза, и его пальцы прикоснулись к серьге.

— Бабка племени охотников-собирателей на планете, название которой я не могу вам открыть. — Он посмотрел на нее из яркого и неподвижного круга спокойствия и нашел еще один факт, которым можно было поделиться. — Она сказала, что я всегда… суечусь, и научила меня… останавливаться.

— Честь ей и хвала, — пробормотала Кестра.

— Честь ей и хвала, — согласился Даав и встал на ноги, которые уже почти не дрожали. — А теперь мне можно увидеть Эллиану?

Комната была полна солнечного света и благоухания: ее широкие окна выходили в огромный сад Целителей. Она стояла у открытого окна, глядя на длинные ряды цветов, — стройная женщина в длинном зеленом халате, с темно-русыми волосами, убранными в простое серебряное кольцо для волос.

Он вошел совершенно бесшумно, но она обернулась, словно услышав его, — и на лице ее была улыбка, а глаза сияли как изумруды.

— Даав! — сказала она — и пришла в его распахнутые объятия.

 

Лиадийско-земной словарь

А-наделм — наследник наделма

А-тоделм — будущий глава Семейства

А-трезла — спутники жизни

Ал-бреш ванети — формальная фраза, выражающая сожаление по поводу потери в чужом Клане, например, когда кто-то из его членов умер

Алкин Чернарди — День Без Наслаждения

Баленти Каландон — наша галактика

Баленти трувад — звездная сеть всего сущего

Балкон Беранта — Цена Дракона, или Сокровище Дракона, название долины Корвала

Балкон Мелада — «Путь Дракона», личный корабль Делма

Ванетра — объект благотворительности

Ванчела — милый друг

Галандриа — товарищ, соотечественник

Гешада — поздравления

Главда Эмпри — дом йо-Ланна

Делм — Глава Клана (Делм Корвала, Глава Корвала, Корвал)

Делми — спутница жизни Делма

Денубиа — милый/милая

Джелаза Казон — Дерево, также дом Главы Корвала. Приблизительно «Исполнение Джелы»

Драмлиз — волшебник

Дриат — налево

Зеркама — убийца родича

Иганин братха, виан сеунтор — играй телом, отдыхай умом

Иланта — направо

Иланиа фрогудон палон доке — (приблизительно) молодым особам следует говорить мягче

Илланга килачи — перевод отсутствует

Индра — дядя

Кеандра — поверенный

Коаб миншака — существует необходимость

Конселм — абсурд

Куалечи — восклицание ужаса

Лазениа спандок — сукин сын (очень приблизительно)

Лизамиа кешок — спасибо (низкий лиадийский)

Мегелаар — Дракон на гербе Корвала

Меланти — кем человек является в данных обстоятельствах. А ТАКЖЕ кем человек является в целом, учитывая все возможные его роли

Менфриат — лиадийское карате

Мирада — отец

Мисравот — алтанийское вино, имеет голубой цвет

Наделм — будущий делм

Нубиат — подарок, преподносимый по окончании любовной связи

Палеши модасса — спасибо (высокий лиадийский)

Пренама — сказитель

Претлиу — сплетник

Релюмма — часть лиадийского года, равная 96 дням по стандартному календарю. Четыре релюммы равны одному году

Таула — мать (низкий лиадийский, примерно соответствует слову «мама»)

Таулана — бабушка

Тоделм — Глава Семейства

Тразиа волекта — доброе утро (низкий лиадийский)

Треалла Фантрол — дом йос-Галанов

Фавиа — вино с афродизиаком, продаваемое во время Празднества

Фларан чаменти — дерзаю Чалекет — родич сердца (брат сердца, сестра сердца)

Чернубиа — сладкое яство

Чиата бейкрузон — сладких снов

Чракек — (из икстранского): мастер-охотник

Шатрез — песня сердца

Экликти — невернувшийся

Элдема — Первый Представитель (как правило, Делм)

Элдема пернарди — местоблюститель Первого Представителя

Энтранзиа волекта — добрые пожелания (высокий лиадийский)