Даав завязал серебряную ленту, позволив расшитым бисером концам упасть вниз. Глядя в зеркало, он расправил кружево и придал воротнику более правильную форму. Расшитая бисером лента элегантно легла ему на плечо, уравновесив грубое кольцо, висящее в мочке уха.

Он прервал свой туалет, трогая серьгу. Мысленно он снова перенесся в то утро, когда Скалоцвет вывела его из шатра. Роса намочила ему сапоги. Они стояли на краю равнины, на краю рассвета.

Она повернула его лицом к восходящему солнцу и выкрикнула его имя — Эстреллин, Звездосын. Это имя не считалось у Племени Ман счастливым, поскольку считалось, что звезды приносят безумие, но Скалоцвет приказала ему стоять без страха. Краем глаза он увидел проблеск клинка, почувствовал, как он впивается ему в мочку уха, — и услышал, как одобрительно хмыкнула Скалоцвет.

— Кровь и клинок, Звездосын, ребенок из шатра бабки.

А потом они вернулись в осенний лагерь, в серебряный шатер работников. Скалоцвет собственноручно скрутила нагретый металл в нужную форму. Раскаленная проволока вошла в надрез на ухе, прижигая ранку, и ее концы сплавились, образовав сплошную петлю. Она сказала ему, что ничто не сможет разорвать это кольцо — как ничто не сможет разорвать его узы с ее шатром.

Стоя в Джелаза Казон за час до торжественного обеда, Даав невесело улыбнулся своему отражению. Конечно, серебряную петлю можно было разорвать, и без всякого труда — один щелчок кусачек, осторожно вынутая проволока, пара минут в автовраче, чтобы уничтожить шрам… Он не стал этого делать. И не станет. В плену у лиадийцев остается кусочек Звездосына, ребенка из шатра его бабки.

Он отвел взгляд от глаз своего отражения и открыл шкатулку с украшениями. В числе гостей сегодня будет его нареченная, оказавшаяся дома по окончании испытательных прыжков. Она будет рассчитывать на то, что увидит его в драгоценностях, как подобает его высокому положению. Он выбрал булавку с сапфировой головкой и тщательно заколол ею кружево у шеи, лениво раздумывая, будет ли Звездосын из шатра своей бабки соблюдать обычай и острижет ли волосы после свадьбы. На самом деле, размышлял он, надевая сапфировый перстень на указательный палец правой руки, обычай Ман требовал, чтобы жена сама оказала мужу эту услугу наутро после первой супружеской ночи. Он попытался представить себе, как изящная Самив приступает к этому обряду, — но очень быстро прекратил все попытки. У Ман брак был пожизненным союзом и имел свои особые законы. Если подумать, то гораздо легче представить себе, как Энн стрижет волосы Эр Тому. Конечно, заверил он себя, бросая ироничный взгляд в зеркало, это не значит, что прическа его чалекет когда-либо бывает не идеальной.

— Прекрасно, ваша милость, — сказал он себе, плавно взмахивая рукой, на которой блестели серебро и сапфиры.

Он повернул голову, заставив серьгу закачаться, — и почувствовал, как волосы тяжелой волной скользнули по плечу.

— Думаю, что не стану их стричь, — сказал он, серьезно рассматривая свое отражение.

Он тряхнул руками, расправляя кружевные манжеты, смахнул воображаемую пылинку с мягких черных брюк и отступил, отвесив себе глубоко ироничный поклон.

— Желаю приятно провести вечер, сударь. И попытайтесь ценить пилота тел-Изак так высоко, как вам положено.

Мастер дэа-Корт разрешил им ночевать в спальне для дежурных пилотов, примыкавшей к складу. В соответствии с его разрешением они сдвинули две койки, уложили подушки и одеяла — и обнаружили, что им не хочется ни спать, ни резвиться.

— Пройдемся? — предложила Йолан, приглаживая волосы руками и заставив их распушиться так, что стала похожа на одуванчик размером с Йолан. — Я что-то вся дергаюсь.

— Я тоже, — признался Сед Рик.

Он покопался в своем кошеле и достал их тщательно сберегаемый заработок. Мастер дэа-Корт щедро платил за черную работу, хотя и не столь щедро, чтобы потеря четырех дексов прошла незамеченной. Сед Рик пересчитал их общую наличность и с кривой улыбкой поднял голову.

— Купим мороженого?

Йолан рассмеялась.

— А почему бы и нет?

Они прошли через главную мастерскую, миновав офис мастера дэа-Корта.

Старый разведчик сидел за письменным столом, склонив голову над переплетенной книгой. Казалось, он ничего вокруг не замечает. Сед Рик взглянул на Йолан. Йолан кашлянула.

— Отправились гулять по порту? — вопросил Жон, не трудясь поднять голову. — Пилоту Кэйлон будет приятно, когда вас обоих найдут убитыми.

Йолан прикусила губу.

— Мы только хотим купить мороженого, мастер. Если вы считаете, что пилот была бы недовольна…

Тут он поднял голову и устремил на них бесстрастные янтарные глаза.

— Юные создания! — проговорил он через пару мгновений и взмахнул широкой ладонью. — Идите и покупайте свои сладости. Просто будьте осторожны, ладно? Мне не хотелось бы объяснять пилоту, почему произошла трагедия.

— Да, мастер, — отозвался Сед Рик, кивая на Йолан. — Мы просто хотели пройтись до Восточных рядов.

— Мы будем осторожны, — вставила Йолан. — Конечно же.

— Ладно, — сказал Жон и снова углубился в чтение.

Йолан с Сед Риком выскользнули из офиса и покинули мастерскую через заднюю дверь. Оказавшись снаружи, они повернули налево, намереваясь по диагонали пересечь территорию «Бинджали» и воспользоваться воротами в восточной части. От ворот до Восточных торговых рядов было всего два небольших квартала, а киоск с мороженым стоял там одним из первых.

— Как ты считаешь, когда пилот полетит из системы, ей понадобится команда?

Йолан говорила чересчур небрежно: так бывало всегда, когда ей хотелось сделать вид, будто жгучий вопрос не имеет особого значения.

Сед Рик вздохнул.

— На прыжковом корабле класса «А» большая команда не нужна, — заметил он. — Они с капитаном прекрасно справятся вдвоем.

— Наверное, — признала Йолан.

Какое-то время они молча шли по коридору кораблей, дремавших на своих площадках в сумерках порта.

— Может, они возьмут нас с собой! — сказала Йолан, и в ее голосе прозвучала безнадежность.

Сед Рик остановился, воззрившись на нее.

— Куда возьмут?

— На какую-нибудь планету, — ответила она и взяла его за руку. — Куда-нибудь, где никому не будет дела до того, из какой мы семьи… и в каком родстве находимся. Они могли бы нас взять… Пилот взяла бы, готова поспорить.

— Да. Но ее напарник выкроен из кожи для плетей.

— А может, и нет, — сказала она, лихорадочно сжимая его руку. — Может… не настолько. В конце концов, кто нас накормил? И раздатчик даже глазом не моргнул, правда, Сед Рик. У капитана Даава там постоянный счет. Откуда нам знать, может, он весь порт кормит!

— И все это делает его настолько глупым, чтобы брать на борт балласт, когда корабль живет за счет полезных грузов? Ты размечталась, Йолан. И сама это понимаешь.

Она понурилась.

— Тогда что нам делать? Мастер дэа-Корт не станет держать нас до бесконечности. Уже сегодня он заплатил нам за ненужную работу! А кто еще нас возьмет? Мы уже на грани, так ведь? Ты слышал его вопрос: кого мы продадим первым — тебя или меня? Если дойдет до этого…

— Не дойдет, — твердо пообещал ей Сед Рик. Он покусал губы, глядя ей в лицо. — Я тут думал, — медленно проговорил он, тщательно подбирая слова, потому что он действительно много думал — и потому что ей не понравится то, к чему привели его размышления.

— Я тут думал, — снова повторил он, — что мы могли бы пойти и… поговорить… с дядей Зан Дером.

— Поговорить с отцом? Мы говорили с отцом. С большим успехом можно было говорить с корабельной обшивкой! Мы ведь показали ему карту и то, какой расклад генов получается — он на нее хоть взглянул? А ему было дело до того, что для нас обоих с детства никого другого не существует? Он хоть…

Йолан начинала распаляться все сильнее — чего ему и следовало ожидать. Он притянул ее к себе, уложил ее голову себе на плечо и потерся щекой о ее волосы.

— Тише! Тише! Я просто думал, вот и все.

И снова, и снова приходил к выводу, что чем дальше, тем опаснее оставаться в порту. Йолан угрожает опасность, пусть даже она не желает этого признавать. Дядя Зан Дер позаботится о том, чтобы она прошла полный курс подготовки, стала прыжковым пилотом. Ему казалось… казалось, что он сможет договориться, чтобы его отправили в ученики к кузену Пери, который владеет торговым складом на Мордре. Они расстанутся — а ведь они ушли из клана именно для того, чтобы их не разлучили!

У него не получается ее защитить.

— Пошли купим мороженое, — глухо прошептал он ей в затылок.

Она пришла в движение, подняла голову и отстранилась.

— Конечно.

Держась за руки, они двинулись дальше вдоль кораблей, приближаясь к «Полосе удачи», уютно устроившейся на площадке срочного взлета.

Йолан вздрогнула, и ее пальцы, которые он сжимал в своей руке, вдруг напряглись.

— Что это?

— О чем…

И тут он тоже ее увидел — тень, которая осторожно перемещалась у края пандуса, ведущего к «Полосе удачи».

— Может, это капитан Лис? — неуверенно предположила Йолан.

— А зачем ему красться в темноте? — Тут фигура еще раз пошевелилась, и Сед Рик нахмурился. — И рост не такой высокий.

Фигура поставила ногу на пандус, громко стукнув каблуком по металлу.

— Бежим! — позвала Йолан — и тут же рванулась к пандусу. С замирающим сердцем Сед Рик бросился следом.

Даав потратил на список гостей определенные труды. С одной стороны, с учетом того, что Биндан относился к кланам среднего уровня, невежливо было бы пригласить исключительно представителей Пятидесяти — как бы это ни льстило амбициозному Делму Биндана. А если пригласить помимо будущей супруги и ее делма только Эр Тома, Энн и кузена бел-Тарду (что ему самому было бы приятнее всего), это было бы воспринято Главой Биндана как оскорбление — и небезосновательно. Такие узкородственные встречи относились к периоду, предшествующему формальному предложению о контракте.

Количество приглашенных на подобное собрание, приходящееся на период между предложением и формальным подписанием, вполне можно было свести к дюжине, но из этой дюжины только немногие должны были быть родичами Корвала или Биндана.

Вот союзники Корвала — это дело другое.

В конце концов он позвал Эр Тома и Энн ради своего собственного спокойствия, Делма Гвайара и леди йо-Ланну — для успокоения амбиций Биндана. В качестве приправы он пригласил двух Тоделмов: Хэ Дена пен-Эврита, Клан Йерон, и Дему Веспайл, Клан Чад, двух пилотов и глав Домов средней руки, которых с Корвалом связывали давние узы торговли и кораблей.

Поскольку «Исполнение Долга» в тот момент находилось в порту, он позвал рассудительную Кэйзин Не-Зейм, первого помощника Эр Тома и давнюю союзницу Корвала, а завершился список двумя представителями торговых фамилий порта: Гус Тавом бел-Уриком и Лен Саром Анабой, Кланы Шеларт и Габриан соответственно.

Прием начался удачно. Гости прибыли и были представлены друг другу. Было разлито вино, начались разговоры, а потом Делм Гвайара очень любезно — и громко — высказал Энн комплимент относительно процесса ее мышления и попросил, чтобы она оказала ему услугу, подписав экземпляр своей книги.

— Конечно, я буду очень рада это сделать, сударь, — отвечала Энн, как и подобает, и Гвайар поклонился, прижимая руку к сердцу.

— Я — ваш должник! — заявил он и повернулся к Делму Биндана: — А вы уже имели возможность прочесть книгу леди йос-Галан? — осведомился он.

Даав решил, что это очень нехорошо с его стороны. Он сделал ставку на то, что леди йо-Ланна, сестра Главы Гвайара, успешно исправит столь неудачное начало, однако она оказалась в дальнем конце комнаты, где разговаривала с Кэйзин Не-Зейм и торговцем бел-Уриком.

Биндан поклонилась с едва заметной чопорностью.

— Увы, сударь: обстоятельства лишили меня этого удовольствия.

— Великолепный труд! — продолжал восхищаться Гвайар. — Переоценить его просто невозможно. Вам непременно следует приобрести экземпляр и прочесть его.

— Право, сударыня, не разрешайте ему заводить разговоры о книгах! — с шутливой суровостью укорила леди йо-Ланна, ворвавшись в разговор вихрем раздушенной материи. — Малейшего предлога достаточно, чтобы он держал вас тут весь вечер и до утренней трапезы! Вы любите цветы? Я признаюсь, что питаю к ним настоящую страсть. Прошу вас, пройдемте со мной к окну. Оттуда видна просто дивная клумба с глон-розами! Я как раз говорила мастеру пел-Урику…

Продолжая трещать, она увлекла Делма Биндана за собой. Эр Том подошел и заговорил с Гвайаром, а Даав, позволив себе тайный вздох облегчения, поспешно вернулся к идущему поблизости разговору.

Его темой было самое выгодное соотношение аккумуляторов и массы у кораблей класса «В», и его собеседники — пилоты тел-Изак и пен-Эврит — так им увлеклись, что не заметили его недолгого невнимания, а также, как он надеялся, озорства Делма Гвайара.

— И вот что я вам скажу, господа, — говорила Самив тел-Изак с оживлением, которого прежде Даав за ней не замечал, — если бы у нас не оказалось автономной третичной системы, то мы и сейчас не закончили бы того прыжка. Дело было на волоске от полной катастрофы.

— Да, сударыня, но вы судите только по одному случаю, — возразил пен-Эврит. — Насколько часто приходится использовать систему третьего, не говоря уже четвертого уровня? Право, если речь идет о лайнере, где перемещаемая масса и без того огромна, отказ от дополнительной и статистически мало используемой системы может только…

— Подвергнуть опасности пассажиров, — договорил за него Даав, решительно вступая в разговор.

— Вот именно!

Самив тел-Изак бросила на него одобрительный взгляд. Пен-Эврит выгнул брови.

— Да, но он же из Клана Корвал, сударыня, и не мог сказать ничего иного. Не так ли, пилот?

— Нисколько, — вежливо ответил Даав. — Я хочу просто отметить, что компания, которая регулярно теряет пассажиров и корабли, наверняка очень быстро разорится. Разве не разумнее перестраховаться и использовать третий уровень страховки, перемещаемая масса которой уже включена в стоимость полета, и продолжать получать прибыли?

Пен-Эврит наклонил голову.

— Ну конечно. Кто из нас может спорить с пилотом?

— А кантры настолько важнее жизней, — отозвался Даав, ловко отклоняя выпад, который явно был нацелен на то, чтобы проверить крепость брони Самив тел-Изак.

Губы пен-Эврита чуть изогнулись, и он едва заметно наклонил голову, признавая правоту собеседника. Новую атаку он начать не успел: пробили часы.

Эр Том предложил руку своей спутнице жизни и бросил быстрый взгляд лиловых глаз себе за плечо. Даав выгнул бровь, и его чалекет, получив нужные указания, повел процессию гостей из парадной гостиной в столовую. Краем глаза Даав увидел, как Гвайар берет под руку Кэйзин Не-Зейм, и решил, что такое распределение гостей за трапезой должно быть удачным.

Пен-Эврит поклонился.

— Прошу меня извинить, Корвал, и вы, сударыня.

Едва он успел пройти три шага, как леди йо-Ланна потребовала его правую руку для Делма Биндана. Сама леди завладела рукой Лен Сара Анабы, которому весьма благоволила.

Даав повернулся к своей нареченной — и замер, не закончив поклона. Его поразило, как напряглись мышцы у ее глаз.

— Я вас обидел? — импульсивно спросил он, не успев оценить уместность своего вопроса — которая определенно была сомнительной.

Что еще хуже, он задал его в модальности пилотов, которую использовали они с пен-Эвритом, что было для высокого лиадийского максимальным приближением к товарищеской модальности. А ведь она даже не давала ему разрешения называть ее по имени!

Самив вздохнула, и на ее лице он прочел не столько гнев, сколько недоумение.

— Никаких обид, — отозвалась она, хотя бы приняв предложенную им модальность пилотов. — Но вы не могли не знать, что этот удар предназначался мне. Не понимаю, почему вы его приняли.

Даав поднял бровь.

— А я должен был допустить, чтобы мою будущую жену обижали?

Ее лицо разгладилось, словно его ответ послужил подтверждением того мнения, которое она о нем составила — и которого не выдавала.

— О, полезно узнать, — пробормотала она все в той же модальности пилотов. — Оказывается, сейчас мне отведено место среди имущества Дракона!

Он считал себя хорошо защищенным от всех игроков на поле лиадийского светского общества, но выпад оказался хитроумным и задел за живое. Даав перевел дыхание и увидел, что Самив тел-Изак поспешно подняла руку, а в ее широко распахнувшихся глазах появилось нечто очень похожее на страх.

— Прошу прощения. Тут не было желания оскорбить — только понять, что от меня потребуется, помимо оговоренного в контракте. Они остались в гостиной одни. Если они в ближайше время не явятся в столовую, все расписание вечера будет нарушено, а гости начнут смаковать скандал.

— Мною двигало, — сказал он, стараясь говорить как можно мягче, — желание уберечь вас от огорчения. Вы — гостья моем доме, и я был в состоянии оградить вас от невежливость пен-Эврита. Что до требований к вам — то они ограничатся только контрактом, если вы того желаете, леди. Но я почел бы за честь, если бы мы стали друзьями.

— Друзьями. — Судя по тому, каким непонимающим оставался ее взгляд, он с тем же успехом мог говорить на языке шатра своей бабки. Она огляделась, по-видимому, только теперь заметив, что они остались одни. — Мы отстали.

— Совершенно верно. — Он осторожно перевел дыхание. — Самив.

Она изумленно подняла голову.

— Мое имя — Даав, — сообщил он ей и подал руку. После секундного колебания, чуть склонив голову, она положила пальцы на его рукав.

— Трудно привыкнуть, — пробормотала она, — что дружба может считаться фактором брака. Дружба… для товарищей по команде, пилот. Я уверена, что вы меня понимаете.

— Безусловно, — заверил он ее, направляясь к двери. — Но, возможно, мы могли бы считаться… членами одной команды. И даже — пилотами одной смены.

Она молчала все время, пока они шли по коридору. Уже на пороге столовой она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза.

— Такое отношение представляется вполне возможным для разведчика, — медленно проговорила она, — но… менее открытым умам оно дается… не без труда.

Она не сказала, что не станет пробовать — хотя было совершенно очевидно, что не станет, поскольку ей удалось так долго выживать в обществе, где малейшее проявление слабости провоцировало атаку.

Однако Самив сидела рядом с ним за столом и разговаривала непринужденно, с гораздо меньшей сдержанностью, чем раньше, и Даав позволил себе надеяться, что она все-таки попытается относиться к нему больше как к пилоту и меньше — как к Дракону.

Осталось соблюсти еще одну традицию, и Самив не стала возражать против прогулки по знаменитому саду Корвала.

Вот почему, когда остальные гости уселись играть в карты в гостиной, Даав повел свою нареченную по боковому коридору, который вывел их на внутренний двор.

В удалении от дома тропа стала сумрачной, и он предложил ей руку. Она положила пальцы на его рукав, позволяя ему вести ее по вымощенной древним камнем дорожке.

— Очаровательное место, право, — пробормотала она. — Наши сады и вполовину не такие… полные.

Даав был готов признать, что внутренний двор действительно близок к изобилию. Ему нравилось, что это место обладает неприрученной, почти магической атмосферой, которую создавало обилие цветов и переплетения кустарника, неожиданные полянки и скрытые пруды. Те часы, которые он проводил, ухаживая за садом, были самыми счастливыми в его нынешнем существовании с подрезанными крыльями.

— Если вы согласитесь пройти еще немного, то мне хотелось бы показать вам Джелаза Казон, — негромко сказал он.

Обычай Клана Корвал требовал, чтобы предполагаемую супругу представляли Дереву. Даав считал это жестом вежливости, хотя его мать утверждала, что такое представление делается для того, чтобы получить одобрение Дерева.

— Для меня будет честью увидеть Дерево Корвала, — вежливо отозвалась Самив тел-Изак.

— Хочу предупредить вас, что оно довольно большое, — сказал он, минуя последний — и несколько излишне заросший — поворот тропинки. — И несколько… неожиданное.

Дорожка повернула еще раз и закончилась гладким ковром серебристой травы.

Дерево светилось на поляне, отодвигая бледно-голубое свечение лунолиан в облака тумана. Даав приостановился у края поляны и заглянул в лицо Самив.

— Прошу вашей снисходительности — наш обычай требует, чтобы будущие супруги выходили вперед, клали ладонь на ствол Дерева и называли свое имя. Меня бы крайне обрадовало, если бы вы согласились это сделать.

Она секунду колебалась — но в конце концов, что страшного в том, чтобы прикоснуться к растению, каким бы большим оно ни было, и в том, чтобы произнести свое имя в лунной тишине сада?

— Сочту за честь, — снова согласилась она и прошла рядом с ним по окружающей Дерево траве.

Слабый ветер зашелестел лунолианами, и Самив вздрогнула, неожиданно почувствовав холод.

— Всего мгновение, — сказал Даав, освобождая свою руку. — Вот так, видите, пилот? — Он приложил открытую ладонь к массивному стволу и ощутил, как ее сразу же согрело привычное приветствие Дерева. — Даав йос-Фелиум.

Самив шагнула ближе, положила правую руку к стволу и просто сказала:

— Самив тел-Изак.

Это произошло мгновенно. Ладонь Даава заледенела. Ветер, игравший в лунолианах, взревел, пронесся по поляне и метнулся в ветви у них над головами, осыпав их листьями, веточками и кусочками коры.

Самив тел-Изак вскрикнула, пронзительно, невнятно, и подняла обе руки, закрывая голову. Даав рванулся вперед, подхватил ее среди дождя веток и потащил к краю поляны.

Ветер затих, как только ноги Самив прикоснулись к дорожке.

— Как вы его выносите? — вопросила она, оборачиваясь к Дааву в полутьме. Левой рукой она осторожно поддерживала правую. — Это холодная, отвратительная, угрожающая штука! Как вы можете здесь жить, зная, что дерево может в любую секунду рухнуть и раздавить весь дом?

Он воззрился на нее — к его собственной руке только сейчас начало возвращаться тепло плоти.

— Дерево находится под опекой Корвала, — проговорил он, с трудом заставляя свой голос оставаться в модальности пилотов. Тем временем его разум пытался охватить случившееся: ветер, холод, дождь древесного мусора… — Насколько нам известно, оно — в расцвете жизни, пилот, и не должно упасть еще много, много лет.

Самив тел-Изак выпрямилась. Лицо ее застыло.

— Если это все, чего требовал обычай, милорд, — сказала она, снова вернувшись в модальность разговора с Делмом чужого Клана, — то я хотела бы вернуться в дом.

— Конечно, — согласился Даав и протянул ей руку.

Он почти не обратил внимания на то, что прикосновение ее пальцев к его рукаву было очень слабым, неохотным. Он рассеянно вел ее по дорожке, вспоминая град древесных кусочков, сброшенных этим щенячьим ветром: листья, кусочки веток, обрывки старых птичьих гнезд…

И ни одного ореха.

Они добрались до заросшей части сада, и он вежливо посторонился, пропуская Самив тел-Изак вперед. Она прошла без возражений, хотя по своему положению он имел право идти первым — и это ясно демонстрировало, насколько она выбита из колеи. Даав встряхнулся: долг требовал, чтобы он успокоил ее страхи.

— Самив, — начал он и почувствовал, как она содрогнулась.

— Пожалуйста, — напряженно проговорила она, — я не хочу разговаривать.

— Хорошо, — ответил он и молча провел ее по внутреннему двору.

Всю дорогу он ломал голову, пытаясь вспомнить, описан ли в Дневниках прецедент, когда Дерево отвергало бы чью-то супругу.