Генри Кэмпбелл-Баннерман продолжал оставаться на посту премьер-министра до 3 апреля 1908 года. Герберт Генри Асквит, находившийся в должности канцлера казначейства с 1905 года, вступил в должность премьер-министра от либеральной партии 5 апреля 1908 года. Асквит незамедлительно назначил Уинстона на должность главы Министерства торговли.

К 1907 году братья Черчилли значительно возмужали и превратились в молодых людей с очень привлекательной внешностью. Уинстон был ростом примерно в один метр и восемьдесят сантиметров, с рыжеватыми волосами, бледным лицом и румянцем на щеках; он был немного ниже своего младшего брата. Джек всегда имел загар, так как он проводил много времени на свежем воздухе, упражняясь в верховой езде в Оксфордширском полку в конце рабочей недели; он был хорошо сложен физически, но его черные волосы были немного редковаты для молодого человека двадцати семи лет.

По стечению обстоятельств Джек, поступивший в полк в 1898 году, очень часто оказывался неподалеку от Бленхеймского дворца. Соседнее поместье, Уайтемское аббатство, принадлежало Монтагю Альберту Берти, 7-му графу Абингдонскому. Семья Берти, относившаяся к старинному знатному роду, знала Черчиллей много лет. В сохранившихся письмах 1890 года Джек писал о том, что семейство Берти часто справлялось о его делах.

Примерно в 1906–1907 годах Джек начал питать романтические чувства к милой девушке – леди Гвенделин (Гунн, как ее называли в семье), дочери графа Абингдонского от его второго брака. Гунн родилась 20 ноября 1885 года, и она получила домашнее образование под руководством гувернантки, как и во всех аристократических семьях. Гунн была высокой девушкой, с хорошей фигурой, темными волосами, ясными голубыми глазами и светлой кожей; в ее облике было что-то чистое и невинное.

Ее нельзя было назвать «красавицей в традиционном смысле этого слова». Именно присущие ей «духовность и обаяние» наделяли ее внутренней красотой. Она была интересной собеседницей, имела добрый и отзывчивый характер, но также была очень остроумна и шутлива и вдобавок имела художественные наклонности, рисуя маслом различные пейзажи.

Джека познакомил с Гунн Франк Берти, тот самый родственник, который представил Рэндольфа Дженни в 1873 году. С 1906 года Джек стал частым гостем в Уайтамском аббатстве. Их роман принял серьезный характер летом 1907 года. Но так как Джек не имел никаких денег и титула, то они не могли в тот момент открыться родителям в своих чувствах. Джек, бывало, проделывал семимильный путь верхом на лошади, добираясь до Уайтамского леса, где его ожидала Гуни, тоже верхом на коне, и таким образом совершались их тайные встречи. Тем временем Джек пытался всячески улучшить свое финансовое положение, чтобы иметь возможность просить у отца Гуни ее руки.

14 ноября 1907 года Джек писал Уинстону, который уже несколько месяцев находился в Африке в качестве заместителя министра по делам колоний, о своих сильных чувствах к Гуни и о том, что он признался ей в любви.

Я пишу тебе о невероятном событии. Гуни любит меня. Я влюблен в нее уже долгое время. Но это огромный секрет. Только мама и Джордж знают об этом, ее друзьям ничего не известно. И так и должно оставаться, пока я не предложу им что-нибудь существенное.

Уинстон ответил на это очень приятным письмом. Позднее он писал матери, что, по его мнению, Джек гораздо лучше, чем он, сходится с женщинами, легко «вступает с ними в контакт» и больше нуждается в женской компании для «спокойствия и гармонии в своей душе». О себе Уинстон открыто заявлял, что он «глуп и неуклюж» в этих делах.

Отец Гунн, Монтагю Альберт Берти, был суровым человеком, хотя и немного легкомысленным в отношении денег, часто проигрывая на скачках. В своем первом браке он принял католическую веру своей жены, и хотя Гуни была дочерью от второго брака, все дети были воспитаны в католической вере. Молодые влюбленные боялись признаться отцу Гуни в своих чувствах, опасаясь, что он положит этому конец, так как Джек все еще не обладал достаточным доходом для содержания жены.

Из-за паники в Нью-Йорке на Уолл-стрит в октябре того года, негативно отразившейся на доходе Джека от его маклерской деятельности, улучшения его финансового положения пока не предвиделось. Но преданная Гуни поклялась Джеку, что будет ждать до бесконечности, пока он не придет и не заберет ее. На рынке возникли большие проблемы с продажей меди, и цены на нее сильно упали. В своих письмах к Уинстону в 1907–1908 годах Джек обсуждал с ним ситуацию на рынке и также говорил о своей любви к Гуни. В письме от 14 ноября он писал: «Я виделся с Гуни только пару минут на станции! Что это за ухаживание за девушкой». Но он также сообщал, что говорил со своим начальником, Полом Нелке, старшим партнером в Нелке, Филлипс и Компании, фирме биржевых маклеров, о своих финансовых перспективах.

В декабре Гуни собралась с духом и поведала матери о своей любви к Джеку. И мать запретила им встречаться. Укрывшись в прежней классной комнате в Уайтемском аббатстве, Гуни писала письмо Уинстону 16 декабря, изливая всю свою душу: «Мы с Джеком так счастливы. И разве не жестоко, Уинстон, запрещать нам видеться и даже писать друг другу. Но я все равно пишу ему письма».

В следующем письме Джека к Уинстону от 2 января 1908 года он сообщал, что Нелке не гарантирует ему годовое жалованье в 1000 фунтов стерлингов / 4800 долларов, но предлагает 500 фунтов стерлингов / 2400 долларов, что для семьи статуса Черчиллей и Берти было слишком скромно, и также обещает выплачивать ему один процент с прибыли фирмы. «Многие люди», писал он, женятся с «меньшим». Гуни, должно быть, «получит кое-что» в виде приданого, продолжал он, возможно, 200 фунтов стерлингов / 960 долларов. «Я с нетерпением жду твоего возвращения, чтобы ты посоветовал и помог мне». В то время Джеку удалось привлечь Натаниеля Ротшильда в качестве клиента фирмы Нелке, Филлипс и Компания, и он продолжал в своем письме: «Это большое достижение с моей стороны, и я подчеркнул им этот факт».

В июне 1908 года Джек просил у отца Гуни ее руки и получил его согласие на свадьбу. Гуни получила в качестве обручального кольца фамильную драгоценность – кольцо в сапфирах и бриллиантах, то самое, которое Рэндольф дарил Дженни, у которой было от него три кольца. Рэндольф завещал, чтобы эти кольца перешли к нареченным невестам его сыновей. В гостевой книге Дженни в Сэлисбери-холл отмечено, что 3 июля там гостили Джек и Гуни. Под именем Гуни стоит подпись Джека рядом с нарисованным сердцем, пронзенным стрелой.

Джек согласился проводить свадьбу в католической церкви, но по католическим законам необходимо было пройти и гражданское бракосочетание. Уинстона определили быть свидетелем в отделе регистрации брака, а также другом жениха во время венчания в церкви. Он остановился на период свадьбы у своего двоюродного брата Фреди Геста и его жены в снимаемом ими доме Берли-холл, неподалеку от Оукхема. После веселого и сдобренного напитками ужина они отправились спать. 6 августа на рассвете в доме случился пожар, и все выскочили во двор, некоторые все еще в своих пижамах. Когда приехала пожарная бригада, Уинстон надел пожарный шлем и руководил пожарниками при тушении огня. Один очевидец говорил, что Уинстон в какой-то момент храбро взобрался по лестнице на горящую крышу и со шлангом в руках старался погасить там бушующий огонь.

7 августа состоялось гражданское бракосочетание жениха и невесты, только для того, чтобы выполнить требуемые формальности. 8 августа, в церкви Святого Алоизиуса в Оксфорде, опираясь на руку отца, очаровательная Гвенделин прошла к алтарю. Ее подвенечное платье было выполнено из атласного шармеза кремового цвета с подрукавной отделкой из тонкой серебряной нити. На голове ее были венок из мирты и тюлевая фата, а в руках она держала большой букет из роз и лилий. Ее жених, капитан Джон Спенсер-Черчилль, был одет во фрак, так же как и друг жениха – Уинстон. За Гуней шли пять подружек невесты: ее сестра, леди Элизабет (Бетти) Берти; мисс Дорис и мисс Оливия Харкорт – двоюродные сестры невесты; и мисс Айрис и Дафне Еренфелл – двоюродные сестры жениха. На них были платья из белого муслина на шелковой подкладке, повязанные мягкими шелковыми поясами нежно-голубого цвета, а на головах у них были белые кружевные шапочки. Мальчик-паж был одет в костюм в стиле Директории (в духе Французской революции). На нем были белые нанковые панталоны и голубое атласное платье. Друзья Джека – Вудстокский эскадрон из личного королевского Оксфордширского гусарского полка – выстроились перед церковью в почетный караул, образуя арку из скрещенных мечей.

Прием гостей происходил в Уайтхемском аббатстве, хозяевами на вечере были граф и графиня, и гостям и членам семьи было устроено пышное пиршество.

После празднования счастливая молодая пара отбыла на автомобиле в Пиннер, дом в поместье Хайгроув, принадлежавший бывшей пассии Дженни, Хьюго Уоррендеру, с которым она имела роман в 1895 году и который любезно предоставил молодоженам свой дом для проведения медового месяца. Офицеры оксфордского Йоменского полка настояли на том, чтобы немного протащить машину вручную вдоль дороги. Свадьба получила значительное освещение в прессе из-за присутствия на ней Уинстона – восходящей политической звезды.

Надпись на гербовом щите рода Черчиллей гласит: «Преданные, но неудачливые», что как раз подходит к описанию любовных романов Уинстона. Его политическая карьера, жизнь у всех на виду, наряду с такими фактами, как отсутствие у него состояния и его военные приключения, – все это отпугивало молодых девушек, которым Уинстон делал предложение. С Памелой, в то время уже графиней Литтонской, Уинстон был в отличных отношениях. Когда в октябре прошлого года он отправлялся в Африку, Памела пришла на пристань проводить его в ту поездку. После этого они обменивались письмами.

Но вскоре в жизнь Уинстона вошла новая любовь. В марте 1908 года он вновь встретился с Клементиной Хозьер во время званого ужина, устроенного двоюродной бабушкой Клементины, леди Сент-Хельер, в ее лондонском доме. Клемми была дочерью сэра Генри Монтагю Хозьера и леди Бланш (в девичестве Эрли). По материнской линии Клемми происходила из благородного старинного рода, так как родителями ее матери были граф и графиня Эрли, которые жили в Шотландии в замке Эрли. Генри умер в 1907 году, но Клемми почти не знала своего отца. Ее родители не ладили между собой и жили врозь уже с тех пор, когда она была ребенком. Много лет спустя появились дикие слухи о том, что Генри не был истинным отцом всех четырех детей семьи Хозьер. Его отцовство в отношении Клемми и ее старшей сестры Катарины (Китти), которая умерла от брюшного тифа в возрасте четырнадцати лет, было признанным фактом. Но отцовство появившихся позднее на свет близнецов – Уильяма (Билла) и Маргарет (Нелли) – подвергалось сомнению, и Генри отказывался признавать их своими детьми.

Как бы там ни было, на званом ужине у леди Сент-Хельер Уинстон, пришедший позднее, оказался за столом рядом с Клемми, за которой он должен был ухаживать во время обеда. Пользуясь случаем, он наконец-то собрался с храбростью и завязал с ней разговор. Клемми, в то время в возрасте двадцати двух лет, превратилась в блистательную рыжеволосую красавицу, с нежным цветом лица и блестящими коричневато-зелеными глазами. Она обладала природным шармом и была чрезвычайно умна, демонстрируя высокий уровень образования. Клемми была старшей ученицей в школе Беркхемстед, где она превосходила всех по знанию французского и немецкого языков. Закончив школу, Клемми пришлось какое-то время зарабатывать на жизнь, давая платные уроки французского языка, так как ее мать оказалась в сильно затруднительном финансовом положении. Убежденная приверженка либерализма, она наблюдала за деятельностью Уинстона в Палате общин, и его речи производили на нее огромное впечатление. Она восхищалась им. Уинстон же был покорен ее красотой, обаянием и умом, и еще их связывал общий интерес к политике. Клемми, серьезная и прагматичная девушка, была, без сомнения, наилучшей в мире партией для Уинстона. Они провели весь остаток вечера вместе. Уинстон спросил, читала ли она недавно вышедшую биографию его отца, и, получив отрицательный ответ, пообещал выслать ей копию этой книги. Но, верный своему характеру, он забыл это сделать.

5 апреля 1908 года Герберт Генри Асквит, находившийся на посту канцлера казначейства с 1905 года, вступил в должность премьер-министра от либеральной партии. Он и его жена Маргарет были друзьями Дженни и Уинстона. Асквит тут же назначил Уинстона главой Министерства торговли. Его высокое политическое положение и соответствующая зарплата члена кабинета министров делали для него возможным жениться и содержать семью. Уинстон попросил мать пригласить Клемми провести с ними выходной день 11 апреля в ее доме – Сэлисбери-холл. В гостевой книге в доме Дженни записаны их имена. В понедельник 13 апреля Клемми писала Дженни, благодаря ее за проведенные выходные:

В данный момент все Ваше сознание, должно быть, переполнено радостью и торжеством за г-на Черчилля, но Вы были так добры ко мне, и мне было так легко, как будто я давно знала Вас. Я полагаю, что всякий, кто познает его, даже в такой малой мере, как я, оказывается всецело захваченным его обаянием и великолепием.

К несчастью для влюбленных, Клемми должна была незамедлительно уехать, чтобы сопровождать свою мать в Германию, где ее младшая сестра Нелли, находившаяся в клинике, закончила свое лечение от туберкулеза, и Бланш собиралась привезти ее домой.

Как вновь назначенный член кабинета министров, Уинстон должен был выставлять свою кандидатуру на дополнительных выборах, чтобы сохранить за собой место в парламенте от избирательного округа в Северо-Западном Манчестере. Так что во время отсутствия его любимой ему предвиделась долгая и напряженная выборная кампания. Мать и сестры Хозьер должны были вернуться только к концу мая, поскольку они хотели продлить свой отдых. Поэтому разлука Уинстона и Клемми должна была продлиться шесть недель. Разлука усилила их чувства, и их сердца были полны любви друг к другу. Для Уинстона Клемми была тем, что он искал, и он хотел видеть ее своей будущей женой. Он писал ей частые письма. В своем первом письме от 16 апреля 1908 года он сообщал, что нашел «удовольствие и покой», встретив «девушку с таким чрезвычайным интеллектом и с таким кладезем благородных чувств».

14 апреля во время дополнительных выборов Уинстон потерпел поражение, недобрав незначительное количество голосов, что было для него неприятным ударом.

Дженни тем временем делала все возможное для развития отношений между Уинстоном и Клемми, и после возвращения в Англию Клемми опять была приглашена в Сэлисбери-холл. В гостевой книге дома запись от 28 мая содержит имя Клемми.

Уинстону пришлось опять проходить весь изнуряющий процесс баллотирования, на этот раз как кандидату от рабочего избирательного округа Данди в Шотландии, где, по счастью, образовалось вакантное место. В Шотландии юмор и остроумие его речей были встречены с удовольствием, и он развлекал толпы людей, понося и высмеивая партию тори, заявляя, что консервативная партия переполнена старыми слабоумными лордами, хитрыми финансовыми магнатами, умными интриганами, толстоносыми политиканами, замышляющими мятеж. Там собраны все враги прогресса – слабовольные, холеные, самодовольные, обеспеченные, заносчивые личности.

Толпам рабочих нравилось, как внук 7-го герцога Мальборо разделывал свой собственный социальный класс в таких выражениях, которые они сами постеснялись бы использовать. Клемми, с ее острым чувством юмора, вероятно, была в восторге, читая в газетах статьи о его выступлениях. Уинстон занял в политике место своего покойного отца в полном смысле этого слова, и 9 мая он одержал в Данди полную победу, с перевесом почти в три тысячи голосов, что помогло ему утвердиться в своей должности главы Министерства торговли.

Роль члена кабинета министров была сопряжена с большой занятостью. Согласно существующим в то время условностям, Клемми не должна была появляться на публике вместе с Уинстоном. Финансовое положение Бланш было настолько плохим, что она не могла позволить себе нанять служанку для сопровождения Клемми. Поэтому Клемми приходилось полагаться либо на свою мать, либо на Дженни в качестве сопровождающих при встречах с Уинстоном в обществе. Следовательно, между встречами молодой пары были большие промежутки, и иногда проходили недели без встреч. Однако в конце мая 1908 года Джек и Гунни, а также Уинстон и Клемми смогли встретиться во время маневров Оксфордширских гусар, и они сфотографировались там на память. В начале августа Клемми должна была сопровождать мать в поездке на парусные гонки во время недели Каус, и она не смогла присутствовать на свадьбе Джека и Гуни. В своих письмах Уинстон писал, как сильно ему недоставало ее на свадьбе, а также с юмором описывал это событие и случившийся пожар.

8 августа Уинстон в своем письме пригласил Клемми приехать к ним в гости в Бленхеймский дворец. Несмотря на то, что она была внучкой графа и графини, Клемми чувствовала себя робко, окруженная великолепием этого старинного дома Мальборо. Ее семья была небогата, и у нее было всего несколько платьев, и дошло до того, что у Клемми оставалось всего одно накрахмаленное платье. Мать Клемми не могла ее сопровождать, и 10 августа, после полудня, Дженни поехала туда вместе с Клемми, и обе остались ночевать во дворце. Утром 11 августа Клемми появилась за завтраком в положенное время, но Уинстона нигде не было видно. Клемми уже собиралась уезжать домой, но Сании послал Уинстону записку, чтобы вытащить его из постели.

После обеда Уинстон повел Клемми на прогулку в сад, но капризная английская погода испортила им всю радость и помешала полюбоваться на розы в саду. Внезапно разверзлись небеса и полил проливной дождь. Им пришлось укрыться в греческом храме с орнаментальными украшениями возле озера. Уинстон был в крайнем возбуждении, но никак не решался сделать Клемми предложение, и тут она заметила какое-то насекомое, которое ползло по камню к расщелине. Она загадала, что если Уинстон не сделает ей предложение, пока жук не достигнет расщелины, то он не сделает этого никогда. Но Уинстон объяснился ей в любви и попросил ее стать его женой. Клемми дала согласие.

На этот раз в жизни Уинстона все складывалось хорошо. Их помолвка должна была держаться в секрете, но Уинстон был настолько счастлив, что забыл обо всем, пробежал через лужайку и выложил перед всеми эту новость. 12 августа он написал письмо матери Клемми, в котором он говорил, что любовь Клемми даст ему силу «взять на себя огромную и святую обязанность» подарить ей счастье, равное ее «красоте и достоинствам».

Клемми в письме к сестре Нелли сообщала ей о помолвке:

У меня просто прелестное кольцо – большой рубин с двумя алмазами – лорд Рэндольф подарил Дженни три кольца – и у меня одно из двух с рубинами – лорд Рэндольф завещал эти кольца сыновьям, чтобы они подарили их своим женам [425] .

12 августа Уинстон также написал письмо Памеле, своей бывшей возлюбленной, и просил ее оставаться с ним «лучшими друзьями», как когда она просила его, выходя замуж за Виктора. Уинстон и Клемми, а также Памела и Виктор, граф Литтонский, остались друзьями на всю жизнь. Бабушка Клемми, графиня Эрли, писала Уинстону и Дженни о своей радости по поводу этой помолвки. Уинстону она сказала: «Из хорошего сына выходит хороший муж». Это, несомненно, было наилучшим комплиментом в его жизни.

Официально помолвка была объявлена 15 августа в газете The Times. Король Эдуард VII прислал из Мариленда телеграмму с наилучшими пожеланиями для молодых.

Занимаясь поисками подвенечного платья, Клемми писала Уинстону 22 августа: «Мой дорогой <…> Я чувствую, что в моем сердце не осталось места ни для кого – ты занял все его уголки». И позднее: «Как только я жила все эти двадцать три года без тебя. Все, что происходило со мной каких-то пять месяцев назад, кажется нереальным». Уинстон отвечал: «У меня нет слов <…> передать всю свою радость и любовь, которые овладели мною. Пусть бог, одаривший меня сверх возможного, хранит тебя целой и невредимой».

В день свадьбы, 12 сентября 1908 года, жених и невеста проехали через лондонский Сити, и на Парламентской площади их радостно приветствовали большие толпы людей. Венчание состоялось в 2 часа после полудня в Вестминстере в церкви Святой Маргарет – церкви Палаты общин. Она была переполнена членами семьи, друзьями и высокопоставленными политическими деятелями. Клемми вел к алтарю ее брат Уильям (Билл), младший лейтенант Британского морского флота. Она была очаровательно мила, в своем переливающемся атласном платье цвета слоновой кости, с вуалью из нежного белого тюля, струящейся из-под венка из флердоранжа – белых цветов. В руках у нее был букет из тубероз; Клемми была религиозной девушкой, и поэтому в ее руках был еще и молитвенник в белом пергаментном переплете, подарок от ее крестного отца, сэра Джона Лесли, 2-го баронета. Ее единственным ювелирным украшением были бриллиантовые серьги, подаренные Уинстоном. За ней шли пять подружек невесты: Нелли, ее сестра; ее кузины Венеция Стэнли и Мадлен Уайт; кузина Уинстона Клэр Фревен; и Горация Сеймур, подруга Клемми. На них были платья из светло-коричневого атласа, а на головах – большие черные нарядные шляпы, украшенные сплетенными розами и камелиями; в руках они держали букеты розовых роз. Бывший директор публичной школы Хэрроу, в которой учился Уинстон, епископ Уэлден, старший священник в Манчестере, обратился ко всем присутствующим с надлежащим приветствием:

В жизни государственного деятеля должны быть многие моменты, когда он будет опираться на любовь, проницательность, глубокое сочувствие и преданность своей жены. Влияние, которое постоянно оказывают жены на жизнь наших политических деятелей – это ненаписанная глава истории Англии, слишком сокровенная, пожалуй, для описания в полной мере [428] .

Шафером на свадьбе был большой друг Уинстона – Хью Сесил, член консервативной партии от избирательного округа Гринвич на юго-востоке Лондона. Единственным изъяном на этой в остальном безупречной свадьбе был костюм Уинстона, который выглядел, по описанию сарториального журнала Taylor & Cutter, как будто он был «собран наспех в последнюю минуту», «не поддающийся определению… один из самых ужасных свадебных костюмов, какие мы когда-либо видели, придающий ему вид какого-то шикарного кучера».

В то время как молодожены давали друг другу клятвы супружеской верности, брак Дженни и Джорджа находился не в наилучшем состоянии. Бизнес Джорджа потерпел крах. В семье Черчиллей говорили, что одна очень важная деловая встреча не позволила Джорджу прийти на эту свадьбу. Поэтому вместо него под руку с матерью шел ее сын Джек. Этель, леди Дезборо, одна из самых известных хозяек светских гостиных того времени, была приглашена на свадьбу, и она видела, как Джордж (страдающий в то время расстройством нервов) стоял в церкви со слезами на глазах. Хотя Дженни была изысканно одета в дорогое платье и выглядела эффектно для женщины пятидесяти четырех лет, но на фотографии того дня видны ее двойной подбородок и крупная нижняя часть тела; она выглядела полной и немолодой. Поскольку Клемми была малоизвестна журналистам, статьи о свадьбе вращались вокруг описания Дженни. Статья в декабрьском номере литературного журнала Current Literature давала понять читателям, что Дженни была в центре внимания той свадьбы, и ей придавалась в описании чрезмерная важность. В другой статье говорилось: «Хотя и безжалостно заявлять, но мать жениха выглядела как минимум на два года моложе его невесты».

Прием гостей по случаю свадьбы, довольно скромный, только для членов семьи и нескольких друзей, проходил в доме тети Клемми – леди Сент-Хельер, на Портленд Плейс в Лондоне. Молодожены тут же отбыли в Вудсток в графстве Оксфордшир, чтобы провести первые две ночи своего медового месяца в роскоши Бленхеймского дворца. Среди ликующей толпы, приветствующей их при выходе из дома на Портленд Плейс, были «перламутровые короли и королевы» Ист-Энда (победители конкурса традиционной одежды лондонского уличного торговца и его жены). Это были уличные рыночные торговцы. На них были черные костюмы, украшенные перламутровыми пуговицами величиной с монету пенни, и они производили впечатляющий вид. В своей работе в Министерстве торговли Уинстон уделял большое внимание правам уличных торговцев, и именно это послужило причиной популярности молодой пары среди них. По прибытии в Вудсток Уинстона и Клемми встречала приветствиями еще одна толпа, и в воздухе раздавались звуки колоколов церкви Святой Марии Магдалины.

13 сентября Уинстон писал в письме к матери о том блаженстве, которое он испытывал после свадьбы, и о предстоящем замечательном двухнедельном медовом месяце в Италии. Вскоре Дженни предстояло стать бабушкой, и не один раз, а дважды.