В мае 1929 года консерваторы в Британии потеряли власть, которая перешла к партии лейбористов, все еще руководимой Джеймсом Рамсеем Макдональдом. Вскоре после этого крах биржевого рынка на Уолл-стрит в 1929 году привел ко всемирному Великому экономическому спаду В 1931 году Макдональд сформировал Национальное правительство. Большинство членов правительства были консерваторами; они со временем взяли на себя бразды правления, однако Макдональд оставался премьер-министром. В 1935 году Макдональд ушел в отставку по состоянию здоровья, и ему на смену пришел лидер консервативной партии – Стенли Болдвин, находившийся на этом посту вплоть до 1937 года. В том году премьер-министром стал консерватор Артур Невилл Чемберлен. 3 сентября 1939 года Чемберлен объявил по радио о вступлении Великобритании в войну с Германией. После его отставки в мае 1940 года Уинстон Черчилль стал премьер-министром и министром обороны и находился на этом посту до 1945 года.

В мае 1929 года в стране были объявлены всеобщие выборы, по результатам которых лейбористская партия получила 289 мест, консерваторы – 260 мест и либералы – 58 мест в парламенте. Джеймс Рамсей Макдональд все еще находился во главе лейбористской партии, но он сменил свое место в парламенте от избирательного округа в Уэльсе на Сиэм-Харбор в графстве Дарем. Макдональд вновь сформировал правительство меньшинства, и при этом решающее влияние на политическую власть в Палате общин имели либералы.

Уинстон сохранил за собой место в парламенте от избирательного округа Эппинг, но, освободившись от ответственности министра, решил провести курс лекций. Джеку, который никогда в своей жизни не проводил в отпуске более трех недель подряд, представилась летом 1929 года возможность непрерывного трехмесячного блаженства, когда он отправился вместе с Уинстоном в поездку по Северной Америке. Рэндольф и Джонни, находившиеся в то время на летних университетских каникулах, сопровождали своих отцов в этом путешествии, проведя вместе с ними часть своего летнего отдыха. Гуни не имела никакого желания находиться в такой дали от Англии, и, ко всеобщему сожалению, Клемми была немного нездорова, чтобы отправиться в эту поездку. 3 августа они отплыли на корабле Императрица Австралии и путешествовали на нем с большими удобствами. Уинстон нашел время написать два важных очерка, предназначенных для публикации, и весь ушел в чтение материалов по задуманному им труду о Джоне Черчилле, 1-м герцоге Мальборо.

По прибытии в Канаду Канадская Тихоокеанская железнодорожная компания предоставила им отличные места в гостиницах на всем пути их следования от Квебека до Ванкувера. Поездка окупалась лекциями, проводимыми в местах выбранного ими маршрута. После двадцати шести дней в Канаде они провели еще двадцать дней в Калифорнии. Часто их приглашали в гости богатые американцы, и, к большому удовольствию путешественников, в Лос-Анджелесе и его окрестностях им удалось посетить киноплощадки натурных съемок и повстречаться со звездами кино.

Во время их отсутствия Клемми перенесла небольшую операцию и находилась дома, восстанавливая силы после болезни. За ней ухаживали ее любящие дочери – Диана, Сара и Мэри, а также Гуни, которая вместе с «Пебином» (Перегрином) и Клариссой часто навещала Чартуэлл. В письме к Уинстону от 30 сентября Клемми писала, что шестнадцатилетний Перегрин и Сара, которой было почти пятнадцать лет, «похоже, более, чем когда-либо, увлечены друг другом». Любопытное повторение семейной истории прослеживается в том, что поведение Джонни было сущим наказанием – он всегда препирался с Рэндольфом, таким же непокорным, как и он сам, и со временем превратился в юношу, выступающего против серьезного и уравновешенного образа жизни в пользу богемного времяпровождения. Перегрин же, повзрослев, приобрел характер серьезного, тихого молодого человека, который всегда сидел, уткнувшись в книгу, или же пытался решить какую-нибудь практическую инженерную задачу.

В середине августа Чарльз М. Шваб, глава Бетлехемской сталелитейной компании, предоставил путешествующей группе поезд, который отвез их назад на Восточное побережье Америки. Оттуда Рэндольф и Джонни, которые должны были вернуться в сентябре к университетским занятиям, отправились домой. Уинстон и Джек продлили свое путешествие, посетив место битвы при Геттисберге и места других сражений времен Гражданской войны в США. К концу октября американская экономика пришла в упадок из-за серьезного краха биржевого рынка на Уолл-стрит, и это событие произвело потрясение по всему миру. По подсчетам Уинстона, его инвестиции в мгновение ока сократились на 10 000 фунтов стерлингов / 16 834 доллара, и, несомненно, вспоминая свое собственное детство, он испытывал сильный гнев по поводу финансового положения и перспектив своей семьи. В своих мемуарах Джонни сделал следующее замечание: «Наши семьи, определенно, избежали трагедии, которая нанесла непоправимый урон многим другим». К счастью, в то время семья имела в своих рядах биржевого маклера с надежной репутацией в лице Джека.

Экономический крах повлек за собой сокращение планов проведения обширных работ в ближайшие месяцы по благоустройству Чартуэлла. Там продолжали использовать только кабинет, и всей семье приходилось жить в коттедже, предназначенном ранее для дворецкого. Уинстон взялся активно зарабатывать на жизнь пером, и семье удавалось хорошо сводить концы с концами и даже снимать в длительную аренду довольно благоустроенные лондонские дома. В 1930 году была опубликована книга Уинстона «Мои ранние годы», имевшая большой успех. Эти забавные, прелестные и увлекательные воспоминания повлияли на большинство дальнейших книг о жизни Уинстона. В 1931 году за ней последовала книга Восточный фронт (дополнительный том к его труду Мировой кризис, написанный после того, как Уинстона раскритиковали за отсутствие описания в нем этого аспекта войны); а также сокращенное издание Мирового кризиса, сборник очерков Мысли и приключения, и затем вышел в свет четырехтомный исследовательский труд Мальборо (написанный в период между 1933 и 1938 годами).

В ноябре Джек вернулся в свой офис, в компанию Викерс да Коста, и проводил время в поисках решения о том, как справляться с нестабильной ситуацией на рынках ценных бумаг после финансового краха в Нью-Йорке. Он не смог многого добиться по сохранению их позиции в Америке, где дела обстояли очень плохо и ситуация все ухудшалась. Но компания Викерс да Коста внимательно следила за тенденциями мировых рынков, и Джеку удалось сделать ряд краткосрочных приобретений и быстрых продаж, принесших в семью небольшую прибыль. Занимаясь делами семьи, он распределял все долги к оплате в последовательном порядке (откладывая каждый платеж на максимально возможный срок), производя взаимный зачет убытков, понесенных хозяйством Чартуэлла, и налоговыми обязательствами, а также направляя инвестиции в более надежное русло, а именно в сектор сырьевых товаров, которые всегда пользуются спросом, и в компании с лучшими перспективами – компании по добыче меди в Родезии, нефти в Альберте, а также в такие компании, как Маркс и Спенсер, кинокомпанию Гаумонт Бритиш Филмс и золотодобывающую компанию Шервуд Старр.

Пока новое лейбористское правительство было захвачено проблемами экономического спада во всем мире, министры теневого кабинета оппозиционной консервативной партии встречались только в редких случаях. Это отлично подходило Уинстону, который активно занимался писательским трудом. Но вскоре он опять оказался не в ладах с партийными лидерами. Стенли Болдвин, все еще стоявший во главе консервативной партии, проводил партийную политику, направленную на частичное признание требования Индии о предоставлении ей права на самоуправление. Уинстон встал на крайне бескомпромиссную позицию и был категорически против этого вопроса. Он говорил о кротком Махатма Ганди как о каком-то воплощении зла. Его подстрекали газетные магнаты партии тори, боявшиеся ослабления империи в любом проявлении, и он оказался в конце концов в сегменте консервативной партии с крайне правыми взглядами. В феврале 1931 года Уинстон, в знак протеста, официально ушел с поста министра теневого кабинета, и когда в 1931 году Болдвин вступил вместе с Рамсеем Макдональдом в Национальное правительство, консервативная партия, имеющая большинство мест в парламенте, не предложила ему никакого министерского поста. Уинстон оказался в абсолютной политической опале, без каких-либо союзников.

В конце 1931 года, когда Клемми окончательно оправилась от своей болезни, они смогли вместе отправиться в Америку, где Уинстон начал выступать с курсом лекций, которые могли принести, по его ожиданиям, доход в 10 000 фунтов стерлингов / 48 000 долларов. Но вскоре после первой же лекции, в Нью-Йорке, на Пятой авеню, где Уинстон находился в поисках частного адреса дома, куда он был приглашен в гости, его сбила машина. Это был серьезный несчастный случай. Он провел в больнице восемь дней, и затем все Рождество и Новый год был прикован к постели в гостинице «Вальдорф-Астория». Проведенные далее в Вест-Индии три недели, предназначенные на восстановление здоровья, значительно поправили дело, но Уинстон был угнетен таким поворотом судьбы. Его опечалили, по его словам, три удара судьбы, поразившие его за последние два года – потеря денег во время биржевого краха, потеря места в консервативной партии и недавний несчастный случай на дороге – и он задавал себе вопрос, сможет ли он когда-нибудь оправиться от этих трех бед. Уинстон бодро взялся за продолжение курса лекций, но смог осилить только около половины программы.

На тот момент писательский труд Уинстона стал приобретать уже производственные масштабы, и он начал вести переговоры с издательской компанией Кассель по поводу своего исторического исследования История англоязычных народов, ставшего в будущем его легендарным трудом. Предложенный ему аванс в размере 20 000 фунтов стерлингов / 96 000 долларов был очень кстати, особенно потому, что работу нужно было закончить только ближе к концу текущей декады. Несмотря на то что Уинстон пользовался услугами квалифицированных секретарей для диктовки и печатания, он всегда нанимал первоклассных исследователей, обычно «восходящих звезд» в историческом мире, которые собирали для него первоначальные материалы для использования в его труде.

В мае 1932 года сын Уинстона, Рэндольф, оставил занятия в Оксфорде, не дождавшись сдачи заключительных экзаменов, и избрал для себя карьеру журналиста. Благодаря связям своего отца ему удалось получить место у лорда Розермейера в воскресной газете Sunday Graphic, и вскоре он уже освещал в своих статьях политические выборы в Германии. Уинстон связывал со своим сыном очень большие надежды. Поскольку его собственные родители всегда отдалялись от него, он поклялся быть хорошим отцом для своих детей. Он окружал своих детей любовью и заботой, но они, возможно, считали, что «живя в тени огромного дуба, молодому деревцу, похоже, недостает солнечного света». Имея такого отца, как Уинстон, они испытывали гораздо большее давление, чем представлялось со стороны. У Дианы в жизни было два несчастных брака, а Рэндольфа охарактеризовывали по-разному – зачастую как «занозистого, аристократичного, самонадеянного и всесторонне нелюбимого» человека, и порой даже называли его «фашистским зверем». У него тоже было два неудачных брака, и, по воспоминаниям очевидцев, он был человеком, который злоупотреблял алкоголем, играл на деньги в карты и волочился за женщинами. Сара, полная очарования и жизненных сил, была захвачена участием в любительских спектаклях, проводимых в Чартуэлле и Бленхейме, и жизнью на сцене и в кино. Из трех ее браков первый закончился разводом, а второй – раздельным проживанием супругов и самоубийством ее бывшего мужа. После ужасного удара в связи с потерей Мэриголд в младенческом возрасте, какой отрадой оказалась для родителей милая и уравновешенная Мэри.

Поскольку Джонни выбрал карьеру художника, Джеку и Гуни было отрадно видеть, что Перегрин изучал в Кембриджском университете инженерно-техническое проектирование, к которому он имел природную склонность. Гуни так сильно желала иметь дочь, что Кларисса просто купалась в ее любви и внимании. Это было настолько очевидным, что все окружающие, включая кузенов и их нянь, считали, что такое отношение приносит девочке вред.

Непоколебимость позиции Уинстона в отношении предоставления свободы Индии привела к отчуждению от него многих консерваторов, таких как Энтони Иден, Харальд Макмиллан и Альфред Дафф Купер. Все они были очень опытными министрами, которые в иных условиях могли бы разделять его взгляды. Бытовало мнение, что если бы Уинстон скончался до 1939 года, то он остался бы в памяти людей довольно хорошим писателем и журналистом, хорошим художником с растущим талантом, но несостоявшимся политиком, в том смысле, что он мог бы многого достигнуть, если бы не проявлял такое инакомыслие.

В августе 1932 года Уинстон отправился в поездку по Германии, которой он восхищался, с обширной программой посещения мест сражения 1-го герцога Мальборо. В Мюнхене он наблюдал в непосредственной близости все более растущее влияние нацистской партии на грани полного подчинения всей нации. Хотя в то время Уинстон, как и большинство других людей, открыто не высказывался против нового режима в Германии, его инстинкт давал ему понять, какую опасность этот режим может представлять для Европы. Он видел, как Германия открыто перевооружалась в обход условий Версальского договора, положившего конец Первой мировой войне. Вернувшись в Англию, Уинстон написал статьи для октябрьского и ноябрьского номеров ежедневной газеты Daily Mail, в которых особо отмечал угрозу воздушных бомбардировок со стороны быстрорастущих военно-воздушных сил Германии, советуя, соответственно, увеличивать мощь ВВС Великобритании и, в общем, предостерегая об опасности, которую представляют собой благие пацифистские настроения на фоне агрессивных намерений Германии.

Ощущения, которые Уинстон пережил во время поездки по Германии, сделали его решительным противником фашизма и подтвердили его убеждение в том, что Великобритании нужны сильная армия и флот, иначе она подвергнется нападению. В январе 1933 года Гитлер был назначен канцлером Германии. Нацисты продвигались быстро, имея целью захват государственного аппарата, что сделало бы их устранение невозможным. В феврале дискуссионный клуб Союза студентов Оксфордского университета принял резолюцию о том, что «данный колледж отказывается при любых обстоятельствах воевать за короля и страну». Неделей позже Уинстон, выступая перед Антисоциалистическим и Антикоммунистическим союзом, осудил это «низкое, отвратительное, беззастенчиво открытое признание» и предостерегал от опасности в лице «великолепной ясноглазой молодежи» Германии, которая требовала перевооружения своей страны. В его речах проявлялся мощный талант писателя и оратора, и он предупреждал Британию и Европу о надвигающейся агрессии. Уинстону претили напоминания людей о его позиции до и после Первой мировой войны, направленной против расходов на военные цели и за сокращение бюджета на оборону, которые он осуществлял при первой возможности. Но он видел с ясностью, которой были лишены другие, логический исход прихода нацистов к власти и не прекращал своих выступлений. В Европе шел широкий процесс переговоров об общем дальнейшем разоружении как гарантии мира, и на Францию было оказано большое давление показать пример и сократить свои вооруженные силы. Когда Уинстон высказал мнение, что такие меры скорее приведут к войне, его заглушили криками в Палате общин. Его прежняя репутация приверженца войн, хотя и необоснованная, шла вразрез с общим настроением в стране.

13 мая 1934 года Джонни женился на очаровательной Анджеле Калм Сеймур. Их брак затем распался, и Анджела ушла от него, оставив ему на воспитание ребенка, Корнелию (которую все называли Сэлли). Несколько месяцев спустя, когда Джек вернулся в Лондон, предполагая, что его родители заботятся о маленькой Сэлли, его ждала поразительная новость. Джек и Гуни не скрывали своих глубоких религиозных убеждений. Джонни и Анджела объявили себя атеистами, и родители Джонни были недовольны их свадьбой, которая состоялась вне церкви. Церемонию бракосочетания проводил подеста, или главный магистрат, в здании муниципалитета в Портофино (маленьком итальянском рыбачьем поселке провинции Генуя на Итальянской Ривьере), и они отказались произносить клятву на Библии, что требуется при христианской свадьбе. Поэтому Джек и Гуни отказались взять девочку в свой дом на постоянное проживание. Они заботились о невинном ребенке до тех пор, пока Джонни смог устроиться в Лондоне и определить Сэлли в местные детские ясли маркизы Твиддейл. В то время от Джонни скрывали, что его мать и отец были серьезно больны. Джек заботился о Гуни, которая много курила и имела рак легких в начальной стадии, тогда как его собственные доктора предупредили Джека, что при его аневризме грудной аорты ему осталось жить всего два года.

В парламенте и прессе Уинстон продолжал предупреждать об опасности разоружения на фоне перевооружения Германии. Он понимал, что мало влияет на мнение большинства в стране. Несмотря на его утверждения о том, что писательство и идиллическая жизнь в Чартуэлле поддерживают его жизнь, он испытывал много моментов «черной меланхолии» и находил все большее удовольствие в алкогольных напитках.

Район к западу от Рейна был демилитаризован как часть условий Версальского мирного договора, заключенного в конце Первой мировой войны. 7 марта 1936 года немецкие войска заняли территорию бассейна реки Рейн без всякого протеста со стороны западных держав. Запад был одержим идеей сохранения мира любой ценой и сквозь пальцы смотрел на агрессию милитаристской Японии в Маньчжурии, фашистской Италии в Абиссинии и нацистской Германии в Европе – то есть вел политику, которую позднее с осуждением называли «политикой умиротворения». К тому времени претенциозности объединенного Национального правительства в Палате общин был положен конец. После июня 1935 года консерваторы взяли в свои руки бразды правления, и Стэнли Болдуин вновь стал премьер-министром. Если Уинстон хоть на минуту надеялся получить приглашение вернуться в правительство, то он был сильно разочарован, так как ему не был предложен министерский пост.

Уинстон предсказал, что 1937 год станет «годом скорби». Его антикоммунистические взгляды, прочно укоренившиеся после революции 1917 года в России, окрасили его отношение к гражданской войне в Испании. Он был доволен успехом мятежа генерала Франко против избранного либерального правительства, несмотря на его активную поддержку со стороны Германии и Италии. К нему шли потоки писем в парламент, а также он получал доклады и принимал визиты от своих сторонников, которые с тревогой наблюдали за растущей мощью Германии. Разумеется, некоторые бесстрашные лица в рядах вооруженных сил и в аппарате министерств рисковали своей карьерой, передавая Уинстону засекреченную информацию, содержащую подробности в отношении опасного сдвига равновесия военных сил в пользу Германии и в ущерб западным союзникам в связи с крупномасштабным перевооружением Германии, что было грубым нарушением условий Версальского договора. Но правящие круги Британии продолжали считать, что гражданская позиция Уинстона создает угрозу безопасности международной ситуации.

В мае 1937 года Стэнли Болдуин ушел в отставку, и на посту премьер-министра его сменил Невилл Чемберлен, который с 1931 года был канцлером казначейства от консервативной партии. Хотя его приход к власти ознаменовал первые шаги к усилению боевой готовности Британии, он также совпал с этапом, на котором предпринимались более решительные усилия по нахождению общего языка с Гитлером и получения гарантий мира путем международного договора. Все это было ненавистно Уинстону. В октябре Чемберлен, получив очередной объем опубликованных исследований, выразил свое полное восхищение писательскими способностями Уинстона, но в тот опасный период для него не могло найтись места в парламенте. Однако в конце концов некоторым из старших чиновников было дано официальное разрешение вести переписку с Уинстоном и предоставлять ему ответную информацию по вопросам обороны. Постепенно он сблизился с такими членами консервативной партии, как Энтони Иден и Альфред Дафф Купер, а также с растущей группой членов парламента, озабоченных международной ситуацией. Иден, назначенный Болдуином в 1935 году министром иностранных дел, был несогласен с Чемберленом по поводу проводимой им политики умиротворения, и в феврале 1938 года он ушел в отставку. Дафф Купер, который в 1937 году получил повышение по службе и звание Первого лорда Адмиралтейства, ушел в отставку в 1938 году из-за Мюнхенского договора, заключенного между Чемберленом и Гитлером. После отставки Идена Уинстон выступал со страстными речами в его защиту. Он заявил в Палате общин, что это была «хорошая неделя для диктаторов», но окружавшая его группа политиков с ясными представлениями о будущем была малочисленной, поскольку вся страна непрестанно молилась о мире.

Мэри – леди Соумс, и Кларисса – графиня Авонская, жена сэра Энтони Идена, обе вспоминали, что многие годы, со времен их девичества, все разговоры в Чартуэлле были об угрозе войны. Уинстон и Клемми находили большое утешение в общении с семьей. «Джегуны» были частыми и любимыми гостями. Мэри описывала присутствие дяди Джека, как «мирное дополнение к любому приему гостей». К концу 30-х годов Джек очень беспокоился о здоровье Гуни и стойко, без суеты, переносил свои собственные проблемы, связанные с этим. Джонни к тому времени уже стал успешным художником и регулярно получал заказы на стенную роспись. Расходы на содержание Сэлли, а также на его лондонскую студию-магазин обычно заставляли его нуждаться в деньгах. Джек несколько раз делал ему щедрые подарки в виде денег, а Уинстон, прослышав о затруднениях Джонни, тоже выписал ему чек на крупную сумму. Перегрин имел оплачиваемую работу на крупных инженерных объектах. Кларисса, проявлявшая хорошие способности в учебе и в попытке избежать утомительной любви своей матери, уехала в Париж учиться в Сорбоннском университете.

Не прошло и много времени, как Уинстон стал советовать Джонни и Перегрину заняться армейской карьерой. Джонни сначала подал заявку в Королевские инженерные войска и Войска связи, надеясь использовать там свой талант художника, специализируясь на маскировочных работах. Но в то время там не было вакансии, и оба брата поступили в полк по обычаю всей семьи – Королевский полк Оксфордширских гусар, являвшийся на тот момент противотанковым артиллерийским подразделением территориальной армии.

В 1938 году Гитлер, отбросив все сомнения, включил всю Австрию в территорию Германского государства, предъявив перед этим Чехословакии требование на возврат и присоединение к Германии территории Судетской области, которую в основном населяли немцы. Чемберлен полетел в Мюнхен, пошел на позорные уступки нацистскому агрессору и был встречен по возвращении домой как герой, размахивающий обещанием «мира в наше время», – факт, говорящий о подлинных чувствах всей Британии. Если тщеславные замыслы Германии можно отвести на Восточную Европу, о чем тогда беспокоиться Британии и Франции? Группу патриотов во главе с Уинстоном откровенно осуждали как возмутителей спокойствия, и консервативная партия развернула пропаганду, чтобы затруднить их политическую жизнь. Наблюдать за тем, как в марте 1939 года Гитлер незамедлительно вторгся и оккупировал всю территорию Чехословакии, а затем переключился на Гданьск, было малым утешением. Британия и Франция начали предпринимать запоздалые попытки по военному приготовлению перед лицом этого кризиса, и, несмотря на отсутствие географической близости, они довольно странным образом выдали Польше гарантию – которую оказалось невозможным исполнить, – о том, что ее территориальная целостность будет защищена от немецкой агрессии.

Таким образом, дело дошло до того, что когда 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, Британия предъявила Германии ультиматум с требованием вывода немецких войск. Этот ультиматум остался без внимания, и 3 сентября Британия объявила войну Германии. Чемберлен был вынужден создать кабинет военного времени, и в тот же день Уинстон был срочным образом назначен Первым лордом Адмиралтейства. В тот же вечер он уже сидел за столом в своем кабинете, и к нему шли потоки писем с благодарностью богу за то, что Уинстон оставался верен выбранному им курсу большую часть последнего десятилетия и вернулся на службу, где крайне необходим его бесспорный талант.

После быстрого поражения Польши ситуация во всей Европе вступила в тихую фазу известную под названием Странная война. Британские экспедиционные войска (БЭВ) обосновались в северной Франции, и Джонни служил там помощником начальника штаба по бытовым вопросам при штаб-квартире 1-го корпуса, специализируясь на маскировочных работах. Перегрин работал в Министерстве ВВС в качестве гражданского специалиста по работе сходного характера. Уинстон был очевидцем большого успеха британского флота в бухте Монтевидео, когда загнанному в ловушку после битвы на реке Плейт «карманному линкору» Graf Spee пришлось затопить себя. В очередной раз неудовлетворенность Уинстона бездействием привела к быстрому созданию им новых решительных планов, куда входили некоторые довольно опасные идеи по отправлению кораблей флота в Балтийское море. Вначале он был увлечен планом отправки британских и французских войск на помощь финнам, ведшим отдельную войну с Советским Союзом, но позднее посчитал, что такое действие не повлияет на военные притязания Германии. Обсуждения такого рода привлекли внимание стран-союзников к Скандинавии, и в частности к существенно важным запасам железной руды в Швеции, вывоз которой осуществлялся через норвежские порты, такие как Нарвик. Уинстон был основным сторонником упреждающих действий в Норвегии по захвату этих активов для стран-союзников с целью недопущения попадания их в руки Германии. Подготовка к интервенции в Норвегию уже шла полным ходом, когда поступили новости о том, что германские войска сосредотачиваются в северных портах, имея такие же намерения.

Обе стороны приступили к операции 7 апреля 1940 года. Немцы, с преимуществом краткости расстояния, прибыли первыми и в значительном количестве. Дания была захвачена, в Норвегию вторглись их войска. Корабли британского морского флота имели ряд успешных побед в сражениях с германским флотом, но сухопутные войска стран-союзников были остановлены и оттеснены немецкой армией и ВВС Германии – люфтваффе. Еще до наступления конца апреля странам-союзникам пришлось планировать довольно трудную эвакуацию своих осажденных войск из Норвегии. Растущая волна критики по поводу общего проведения этой кампании была неизбежно обращена против Уинстона. Поражает то, что в последующих прениях по этому поводу в парламенте он вышел победителем.