Тем временем, чтобы не стоять на месте, надо двигаться дальше. Для начала — сломать стереотип, что выпуск сольников вовсе не означает развал группы. Хотя, казалось бы, все, finita la comedia. Между тем, мы же помним, что сольная работа Дэвида Гаана и Мартина Гора отнюдь не означала конец Depeche Mode, а выпуск собственных пластинок Мортена Харкета, организация Полом Воктором-Савоем собственной группы Savoy и музыкальный проект Магне Фурухольмена — Timbersound не поставили крест на «A-На». Так сделали и «Король и Шут». Попытались. Но только начали отнюдь не с музыки. Начал ломаться стереотип человеческих отношений внутри группы. Люди, которые были столько лет вместе — и, как казалось со стороны, принимают друг друга такими, какие есть, — перестали понимать друг друга. Кому-то хотелось музыкального развития, кому-то покоя, кому-то — быть первым, кому-то — играть в группе с хорошими музыкантами.
Первым о своем уходе заявил Ренегат. Это был декабрь 2005 года. Он уходил, возвращался и снова уходил. И пока Саша уходил и возвращался — о своем решении уйти из группы заявил Балу. Фактически уходил культовый басист. Человек, который был с группой с самого начала.
На протяжении долгого времени Балу обвиняли в неумении играть на бас-гитаре и его нежелании учиться этому. Впрочем, Сид Вишем тоже не умел играть — но едва ли это сильно ставилось ему в вину коллегами по группе. Во всяком случае, он продолжал играть в Sex Pistols до ухода оттуда Джонни Роттена, а после — и эпизодически в New York Dolls. Когда в 2006 году на закрытии нью-йоркского клуба «CBGB» Патти Смит, Лен-ни Кей, басист Red Hot Chili Peppers Фли и гитарист Television Ричард Ллойд грязно сыграли вступление к одной из песен, Патти Смит сказала: «Точно так же мы играли в 1974 году. А сегодня мы пришли сюда доказать вам — за это время мы не стали играть лучше». И все приняли это с радостью. А кто сказал, что панки должны уметь хорошо играть?
Но что-то случилось внутри «Короля и Шута». Балу играл «по привычке» — так, как это делалось всегда. Группе же захотелось расти и развиваться. Что ж, понятное желание. И понятно, что мешает именно это «слабое звено». В какой-то момент едва ли не основной задачей группы стало желание, чтобы Балу лучше заиграл, стал бы почаще приходить на репетиции. Но казалось, он уже несколько отделился от коллектива, и ему было все пофиг. Такой настоящий панковский подход.
Жизнь группы отдельно, он — отдельно. Все в группе напряглись.
КНЯЗЬ: Когда он увидел, что каждый ему говорит, что, мол, Балу, бери себя в руки, — это его стало ломать. Он говорил, что любит, когда все просто: взяли, собрались, порепетировали, забабахали концерт, затусили. Никто ведь не собирался с ним расставаться. Он неотъемлемая часть коллектива. И нам казалось — ну как без Балу? Белая голова, длинные волосы, голый торс, басуха, прыгает по сцене. Куда без него? И мы это понимали. Но в какой-то момент он оказался тормозящим элементом. Мы понимаем, что он важный человек в группе, — но все остальные обламываются. Им с ним играть неинтересно.
Дьявольский выбор — хороший гитарист или культовый басист? Хороший гитарист Ренегат всерьез заговорил, что ему неинтересно играть в группе, что Балу тормозит по своему уровню и не развивается. Мотивация, против которой не попрешь. И когда Балу сказал, что уходит, все лишь согласились с его решением.
КНЯЗЬ: Балу был нашим другом — и мы были вынуждены считаться с ним. Но каким бы нормальным и хорошим человек ни был, бывает, что он перестает быть полезным, становится мерзким и противным. И это в коллективе повод для увольнения.
ПОРУЧИК: Уход Балу в тот момент жизни группы для меня был счастьем. Мы потом с Яшей думали — он оказал нам этим большую услугу. Потому что когда он ушел, мы стали более музыкально развязаны. Нам стало интереснее. А у него какие-то другие тараканы были в голове, которые мы в силу своей глупости и тупости, видимо, просто не могли понять.
Но уход культового басиста не мог не отразиться на имидже группы — Балу на сцене всегда яркий и заметный. Кому-то кажется, что Балу хотел сохранить то лицо группы, которое ему нравилось, — и категорически не принимал новое.
БАЛУ: Прошло время моего пребывания в группе. «С маленькой помощью моих друзей» [8]Имеется в виду песня «With a little help from my friends» группы Beaties.
(Beaties). Изначально наша группа не была группой в обычном понимании этого слова. Это была даже не семья — это было братство любящих друг друга людей, одержимых одной идеей, которую мы хотели показать людям: насколько она прекрасна, весела, зажигательна, энергична и отличается от того, что делают другие. Мы этим жили, питались, дышали этим чувством. Я с детства не понимал, как могут разваливаться рок-группы (Beaties, Rolling Stones). Они же там все ближе, чем братья, — музыка же объединяет сильнее, чем секс. А дальше я заметил, что идею стал подавлять элементарный быт. У всех жены, квартиры, ремонт, у некоторых даже лошади в загородных конюшнях, — разумеется, все стали заботиться о деньгах и успехе ради денег. Я даже спросил всех, и они подтвердили: «Да, нам сейчас важны деньги и успех». Для меня это совсем не разумеется. Для меня всегда музыка и идея были важнее, хотя уж мне-mo как раз было более разумно париться о деньгах — у меня двое сыновей в разных городах, которых надо поддерживать. Я не говорю, что я бессребреник, но моя идея «Короля и Шута» изжила себя. Изначальная идея забыта, а просто за деньги играть музыку я не согласен — у меня есть дела и поважнее.
КНЯЗЬ: Раньше люди занимались творчеством ради самого творчества. Но времена меняются, и сейчас появляется все больше меркантильных интересов — в первую очередь заработок денег. Но я твердо и уверенно могу сказать насчет нас: мы изначально были против творчества как способа зарабатывания денег — и до сих пор этого придерживаемся. Хотя то, что мы получаем вознаграждение за наше любимое дело, — это, конечно, очень хорошо.
ГОРШОК: Понимаешь, много денег не надо. Надо держать себя в рамках денег. Я хочу, чтобы было столько — и не больше, гламурничать-то не хочется. Деньги же очень влияют, особенно если их совсем много. Да и потом, их будет много, если ты будешь играть заказники. И еще больше будешь играть заказники — чтобы было еще больше денег. Дорожка-то протоптанная.
Но была и другая, самая главная причина ухода Балу из группы — любимая женщина. Он не сказал об этом группе в основном из-за того, что был на них обижен. Это было бы для них, по его мнению, слишком легко — а он все пытался что-то им объяснить. Нет, она вовсе не была Йоко Оно. Это был человек, с которым Балу к тому времени был знаком уже несколько лет. Это был человек, который по нескольку раз в год прилетал к нему в Россию, а он летал к ней — в Америку. Да, это была та самая Ириша, которая делала им американские гастроли.
ИРИША КОСИНОВСКАЯ: Балу действительно настоящий панк, и ему важна только идея, музыка, энергия на сцене, ощущение семьи и сплоченности в группе и т. д. Все это там было, я сама видела, еще в 2003-м было. А сейчас нет. Сейчас это все больше походит на коммерческую организацию с начальниками и подчиненными. Зато появилось больше профессионализма, стали тактичнее себя вести, больше следить за имиджем и т. д. Но это уже не для Балу. А он просто больше не мог без любимого человека. Когда есть идея — она важнее любви. Но когда идеи больше нет (а, по его мнению, это так), то зачем мотаться по гастролям с людьми, которые не поддержат, разошлись с ним по взглядам, и еще и постоянно бухают? А в гастролях не пить трудно, он просто превратился в алкоголика (не только он, разумеется). У меня не было шанса как-то отреагировать или повлиять на его решение уйти из группы и уехать в Америку, моего согласия никто не спрашивал, он просто поставил меня перед фактом: я больше не могу, я приезжаю. Продал все в съемной квартире за неделю и уехал.
Доброжелатели до сих пор судачат, мол, что за бред — бросить музыку — да вообще все! — из-за женщины — и сменить страну? Зачем и во имя чего? А почему бы и нет. Если он любит и любим, занимается с друзьями любимым делом.
БАЛУ: Все это было больше года назад, с тех пор ребята уже побывали в Америке на гастролях, очень долго все обсуждали и помирились, никто ни на кого не в обиде. Но простить — не значит забыть. Это важная часть истории. Тем более что правы в этой ситуации все.
Не сомневаюсь — Балу ни на секунду не жалеет о своем уходе из группы. В Калифорнии ему предложили быть партнером в музыкальном театре-студии — так что теперь у него много учеников, талантливейший партнер — известная танцовщица, руководитель танцевального, а теперь еще и музыкального театра. Сейчас они продюсируют первый в американской истории русский мюзикл — вместе с актерами из «Лицедеев» и приглашенными музыкантами (премьеру отыграют с «Иван Купала»). Спектакли будут проходить в огромных театральных залах в разных американских городах, и сильно будут отличаться от обычных ностальгических рок-концертов, на которые ходят в основном эмигранты. Впрочем, о ностальгических рок-концертах тоже не забывают. И по возможности Балу, Ириша, их друзья и партнеры по бизнесу Леша Коллаген и Оля Береговая продолжают делать гастроли: «Сплин», «Ночные Снайперы», 5nizza, Петр Мамонов, «Би-2», Billy's Band, «Ленинград», «Мумий Тролль»…
Смею заверить — свою бас-гитару он забрал с собой. Когда осенью 2006-го группа «Би-2» гастролировала в Америке, американские авиалинии где-то затеряли бас-гитару Макса Андрющенко, басиста «Би-2». Я отлично помню абсолютное спокойствие Балу в той ситуации: «Бас? О'кей, захвачу с собой на концерт». И концерт в Сан-Франциско Макс отыграл на басу Балу.
С уходом Балу лопнула, как мыльный пузырь, иллюзия, что все можно вернуть, что ничего не меняется. Но надо было делать что-то дальше. О'кей, нет басиста — тогда на роль бас-гитариста на некоторое время соглашается встать Ренегат. Через «не хочу» — он все же гитарист. Но — вынужден. Может, именно это, а может, и не это подтолкнуло его к решению уйти из группы. Может, просто надоело быть «одним из». Может, хотелось стать Джеймсом Хэтфилдом. Может, просто перестал верить в «Короля и Шута» — такого, каким он был, когда только познакомился с группой. Понятно, что для Горшка и Князя группа определяется тем, что они делают. Фактически — верой в себя. Но, не будучи «главной скрипкой» в оркестре, сложно так отчаянно верить. Как бы то ни было, никогда не бывший панком — а, напротив, весьма рафинированный и буржуазный Саша решает переехать в Москву и заняться там бизнесом. Это был, без сомнения, удар для группы.
КНЯЗЬ: Я сказал Ренику: «Неужели ты уходишь и в автобусе не будут звучать твои занудные и дурацкие шутки и глумеж? Неужели никто больше не будет зачитывать мои пошлые эсэмэски про Яшку?» Ренегат сказал, что останется в группе, но будет заниматься своими делами в Москве, и приезжать в Питер на ре-петиции в строго определенное время.
Пожалуй, едва ли группа ожидала такого поворота событий, когда репетиции должны проводиться под диктовку гитариста. Само собой, это касалось и концертов. Кто знает, чем бы все обернулось, если бы не одна история. По приглашению Олега Грабко группа должна была лететь на Камчатку на гастроли. Гонорар — очень маленький. Но ведь для музыканта — и уж тем более для грамотного менеджмента — не все определяется исключительно деньгами. «Король и Шут» никогда не был на Камчатке — и прежде всего надо было показать себя. Ну и в качестве бонуса организаторы обещали фантастические экскурсии. Конечно, группа согласилась. Хотя, конечно, в самый последний момент засомневалась: стоит ли игра свеч? Лететь через всю страну — ради фестиваля, о котором никто ничего толком и сказать-то не может. Почти шаг в неизвестность. Но «Король и Шут» — группа авантюрная. С радостью открывает неизведанное. Решили лететь. Все. Кроме Ренегата. Он счел это слишком нелепым. Другими словами — посчитал, что он сам в праве решать, как ему быть. Раскол? Возможно. Называть можно как угодно. Но если человек позволяет себе такие мысли, и тем более — совершает поступки, это означает лишь одно. Он просто одной ногой уже в другом месте. А потом случилось непоправимое. У Ренегата умер отец. Весь отцовский бизнес, который тот вел всю жизнь, пал на Сашу. И он окончательно ушел из группы.
РЕНЕГАТ: Дела в Москве отбирали много времени. И мне приходилось это разруливать. Но я уже планировал за год — за два до ухода либо заниматься сольным творчеством и уходить, либо вообще с этим завязывать. Потому что мне уже 30 лет, публика в зале не меняется — как были какие-то перемазанные подростки, так они и остались. А я просто не хочу для них работать, мне неинтересно. Мне гопники неблизки, их эмоции, интересы — мне непонятны. Но то, что делал «Король и Шут», — это ведь в том числе делал и я, и мне это близко. У нас в группе всего было семь человек. Стало быть, 15–20 процентов там моего, и мне это дорого.
Как правило, если принимаешь решение уйти из музыки насовсем — уже не возвращаешься. Возвращаются единичные случаи. Музыка в какой-то степени сказка. И если ты из нее выходишь и переходишь в другие реалии — ты не сможешь вернуться обратно. Таковы правила сказки. Казалось, что его способность к музыке, гармоничность, слух, умение играть на гитаре — это не самое главное. Что это всего лишь довесок к чему-то более важному. Что как только это важное появится — Ренегат переключится на него. Так и вышло.
ПОРУЧИК: Когда ушел Реник, было очень тяжело. Мы с Яшей стояли вдвоем на морозе, на улице было минус десять. Мы пили пиво и думали: что будет дальше?
Такое ощущение, что группа разваливается. Нет баси-ста, нет гитариста. Горшок с Князем дурака валяют, не понимают сложность ситуации, что надо что-то делать. И тогда мы с Яшей сильно напряглись, и стали работать. Столько новых технологий придумали за этот год!
Ренегат и по сей день общается с группой. Скучает по студийной работе, гастрольным историям и человеческому общению с бывшими коллегами. Все-таки столько лет прожили бок о бок, как братья. Женился второй раз, нарожал детей и продолжает заниматься бизнесом — из него вышел отличный отец и талантливый бизнесмен. Только теперь все то, что раньше казалось приколами и кайфом, — теперь кажется детским садом. Повзрослел и вырос.
ГОРШОК: В какой-то период было трудно. Ладно, Машка ушла. Но когда покатило… Стопор с Андрюхой, у нас не было песен, и все начали уходить. Когда двое ушли, Балу и Реник, — вот это для нас был удар. Это ж перестановка, подстава в какой-то степени. Но с другой стороны, было видно, что у Балу уже и интереса такого не было. В большей степени это обидно. Если посмотреть, кому сегодня все это надо? Могу за Яшу и за Пора сказать, что это фэны. Люди, которые за «Короля и Шута» перегрызут горло.
Когда все это происходило, казалось — ну вот, Джерри Нолан и Джонни Сандерс ушли из New York Dolls — и вот-вот появятся Heartbreakers. Не появились. И едва ли уже появятся.
Теперь, помимо творчества, надо было заниматься и административными делами — поскольку вакансия баса открыта. Прошло то время, когда музыканты были одной семьей. Взращивать «себе подобных» уже поздно — для этого нужно время, а этого времени нет. Поэтому в какой-то момент музыканты приняли решение о четком разделении группы. Теперь есть «костяк» — Горшок, Князь, Поручик и Яша, и есть — все остальные. На фоне костяка и должен создаваться новый «Король и Шут». А для этого надо было подобрать музыкантов, которые бы четко влились в коллектив и соответствовали имиджу, творчеству и духу группы. На своем сольном альбоме Горшок работал с басистом Димой «Колбасой» Кандауровым из группы «Geklberry Finn». Его-то кандидатуру Миша и выставляет. Поскольку других вариантов не было — Колбасу взяли. Вроде бы все с виду было ничего, и по имиджу нормально встал — но что-то не то было. Может быть, то, что бас-гитару держал на груди, а не на яйцах — как принято у панков. Но все компенсировалось его умением играть на инструменте — после ухода Балу это оказалось очень важным. Но с ним не сработались, не сыгрались. Все время были какие-то конфликты. Оно и понятно — Колбаса особо и не делал ставку на «Король и Шут». Перспектива быть просто басистом группы его не устраивала — это ограничивало его музыкальную деятельность вне группы. И в какой-то момент он поставил группу перед выбором — или они считаются с его интересами, либо он уходит из группы. Музыканты выбрали второе. После ухода Колбасы пришлось снова проводить кастинг. Странная штука — отчего-то на кастинги очень любят приходить не профессионалы, а те, кто думает «а вдруг прокатит». Здесь была та же история. Не прокатывало. А потом появился москвич Сергей Захаров. Сначала привлекался в качестве сессионного музыканта, а потом стал и полноценным участником группы. Басист, от которого идет мощь. И в группе наконец-таки появилась профессиональная ритм-секция, на которой основана каждая песня.
ПОРУЧИК: Раньше у меня был комплекс по поводу басистов — я постоянно играл только с Балу. А когда стал с другими басистами — открыл для себя много нового. Ходил и офигевал: неужели так бывает? Не то что Балу плохой басист… Просто он узконаправленный. Когда в работе над сольником Горшка с Ренегатом и Димой Оганяном из «Кукрыниксов» сделали и записали всю программу за две недели, я понял — вот это басист, вот это круто!
Нынешним составом музыканты довольны. Недовольны только одним: кто бы ни вставал на бас-гитаре в группе — обязательно по полной программе начинает пить. Балу, по мнению группы, стал сильно пить — да так, что за него стали бояться. Колбаса пил. И даже Захаров — человек, который в принципе до прихода в группу не пил, — запил. Поэтому теперь с этим строго. Поручик, со свойственным ему чувством юмора, предлагает сделать «набор басиста» и продавать его в магазинах: бас-гитара, провод, комбик и бутылка водки.
После ухода Балу группа резко пошла в гору. Потому что теперь в коллективе остались люди, которые хотят трудиться и хотят, чтобы уровень их профессионального мастерства и звучания приближался к западным стандартам.
КНЯЗЬ: Надо изначально ставить себе высокую планку. Если ты неплохой мелодист, это не значит, что ты хорошо понимаешь в аранжировке. А если ты понимаешь, как писать, и умеешь писать аранжировку — не значит, что ты можешь написать хорошие тексты. Развитие коллектива должно происходить по всем этим показателям. Чтобы люди мало-мальски умели играть ту музыку, которую они хотят играть, — ну или по крайней мере стремились к тому, чтобы уметь играть. Должны знать, как создавать мелодию, при этом не теряя драйва. Как аранжировывать музыку. И чтобы написанный текст было интересно слушать. Если все это соединится внутри одной группы, получится интересный материал. Одному человеку все это сложно. А в коллективе каждая единица может научиться большинству этих качеств. Раньше я мог аранжировывать только в классическом совковом ключе. Со временем научился делать аранжировки так, чтобы они впирали. А играть мне вообще необязательно — мне просто надо иметь музыкантов, с которыми у меня будет общее взаимодействие.
ПОРУЧИК: Мне абсолютно наср…ть, что люди думают. Я играю на барабанах, играю в группе с Яшей. Горшок и Князь поют. У нас хороший басист. Я вижу, что мы играем, — и мне все нравится! Мы же иногда записываем концерты, потом их отслушиваем, проводим работу над ошибками. А говорить в группе — это удел Горшка и Князя. У нас разделение труда. Вообще считаю, что каждый человек должен заниматься чем-то одним.
Летом 2006 года «Король и Шут» в очередной раз поехали на гастроли в Америку. Поехали без басиста и скрипача — потому что там, в далекой Калифорнии, у них есть свои музыканты. Да, в июне 2006 года калифорнийцы могли видеть группу с Балу на бас-гитаре и Машей на скрипке. Впрочем, никакой ностальгии не было.
МАША НЕФЕДОВА: Ностальгия у меня бывает, когда я приезжаю домой в Питер. А играть в Сан-Франциско было очень приятно и странно. Я никогда не играла концертов с большим количеством знакомых лиц в зале.