У древних римлян было понятие «гений локус» – «бог местности». У каждого города и округи имелся свой дух-покровитель. Он представлялся не таким могучим, как Юпитер, но в своих пределах властно определял и нравы, и характеры, и судьбы. Под покровительством одного духа местности процветали гончары, другого – кузнецы, а в обители иного рождались художники.
А теперь посмотрим, не водились ли гении локусы и на российских просторах. Из персонажей исторических при слове «местность» сразу же вспоминается М. В. Ломоносов. Ну, кто ж не знает историю о том, как 19-летний крестьянский сын с далёкого Севера, от берегов Белого моря, отправился пешком в Москву учиться и, обогнав сыновей дворянских, стал светилом российской науки? Исследования историков, правда, внесли некоторые коррективы в эту историю. Отец Михаила Ломоносова был не заурядным крестьянином, а довольно крупным предпринимателем. Грамоте, по всей вероятности, юного гения учила мать – дочь священника, а в Москву учиться повёз дядя. Но все эти обстоятельства не отменяют того факта, что основоположник русской науки, проявив исключительное рвение на ниве познания, начал свой путь с поморского Севера. Судьба Ломоносова стала хрестоматийной. А вот история жизни его современника и земляка Федота Шубина не получила столь широкой огласки. Между тем и она заслуживает внимания. Шубин и Ломоносов происходили из соседних деревень. Только Федота интересовали не грамматика с математикой, а резьба по дереву и кости морского зверя. Из-под его ножа выходили удивительно живые фигуры. И однажды крестьянский сын Шубин 19 лет от роду отправился с обозом в Петербург, учиться. Два года юный резчик изготовлял шкатулки и гребни на потребу горожанам, работал истопником в Зимнем дворце и лишь затем не без содействия своего именитого земляка, Ломоносова, был зачислен в Академию художеств. А потом – золотая медаль Академии, обучение в Париже, удивительно живые портреты современников. Про мастера говорили: под его рукой «мрамор дышит». Историки искусства назвали Шубина основателем русской скульптурной школы. Так что Куростровская волость Холмогорского уезда Архангельской губернии дала русской культуре сразу двух основателей.
Неизвестный художник. Портрет М. В. Ломоносова с гравюры XVIII в.
А веком раньше в семьях крестьянина Мины и сельского священника Петра появились на свет два других мальчика. Одного назвали Никитой, другого – Аввакумом. Первому предстояло стать патриархом Никоном, главой Русской православной церкви и её реформатором. Второму выпала участь защитника старых церковных устоев, идеолога старообрядчества. Оба страстно верили в правоту своего дела, подверглись гонениям, стали символами русской истории XVII столетия. А родом и Аввакум, и Никон из двух соседних селений нижегородской земли. Григорово и Вельдеманово лежали друг от друга всего в 15 верстах.
Неизвестный художник. Патриарх Никон. Парсуна. Середина XVII в.
В революционном 1917 г. мир услышал имена двух других земляков – Александра Керенского и Владимира Ленина. Лидеры Февраля и Октября провели детские годы в одном и том же поволжском городе – Симбирске (ныне Ульяновск). Друг с другом они тогда не были знакомы. А вот отец Керенского знал будущего основателя Советского государства. Он служил директорам гимназии, где учился Володя Ульянов. Учился отлично и должен был получить золотую медаль. Но в год окончания школы случилась беда: старший брат Александр оказался казнён в числе заговорщиков, покушавшихся на императора Александра III. О золотой медали брату государственного преступника не могло быть и речи. И тем не менее Фёдор Керенский поступил по справедливости и подписал золотой аттестат Владимира Ульянова. Через три десятка лет, в июне 1918 г., глава свергнутого Временного правительства Александр Керенский навсегда покинул Россию. Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин мог бы воспрепятствовать эмиграции своего политического противника. Но не стал. Может быть, он помнил о поступке его отца? Как бы то ни было, год 1917-й возвёл на политический олимп сначала одного, а потом другого уроженца Симбирска.
Ф. И. Шубин. Бюст А. М. Голицына. 1775 г.
Видно, и в российской истории не обошлось без бога местности.