22 июня 2017 года

Четверг

— Не-а, я точно пас, — лениво отозвалась Яна. — Терпеть не могу горы, какими б они ни были распрекрасными по твоим словам, — она упёрлась спиной в ледяную кафельную стену, словно пыталась избавиться от жуткого летнего жара, стоявшего в квартире, и раздражённо скривилась. — И мне твои коллеги не нравятся. Особенно этот, как его… — она неопределённо развела руками, словно показывала, что ни за что не вспомнит имя раздражающего её человека. — Девушку свою с собой возьми, чего сразу ко мне прибежал?

— Она и без моего приглашения туда едет, — ответил Игорь.

— Позвал кто-то другой? — как известный оптимист, уточнила Яна и принюхалась к чашке, оставленной матерью на столе. — Фу. Молочка.

Ни Игорь, ни Яна к молочным продуктам особой любви никогда не питали. И если он ещё спокойно относился к сырам и прочему, то сестра вообще презрительно кривилась и отталкивала от себя всё с таким видом, словно её мгновение назад попытались отравить, но были уличены в отвратительном поступке.

Несколько раз, правда, младшая сестра проливала мамины любимые кефиры и Игорю на голову, смеялась и показывала язык, всё говорила, что он — бабушкин внучек. С родителями у неё ладилось получше, чем у брата, наверное, потому, что Яна пошла в отца. Впрочем, роднёй их можно было назвать, не задумываясь; у неё были отцовские, стального оттенка глаза, но такие же, как и у него, тёмные вьющие волосы, хотя, что логично, не дедова фигура, а бабушкина худощавость. "На змее сало не растёт", — смеялась Янка каждый раз, когда ей об этом говорили, но втайне радовалась, что в маму они оба не пошли.

— Нет, она просто работает там же, где и я. Ей этот билет полагается, — рассмеялся Игорь. — Но мне всегда нравилось, что ты в меня так веришь.

Яна провела длинным пальцем по скатерке, словно проверяя мать на хозяйственность, и раздражённо скривилась — липкое.

— И как у вас? — сестра подалась вперёд и поймала Игоря за руку. — Колись, братец, какая она? Мог бы хоть познакомить.

— Чтобы ты её испугала своим напором? — фыркнул он. — Ты ж прёшь, как танк, Яна! Нормальная она.

— Нормальные нынче девушки совершенно не вписываются в здоровый образ жизни, — деловито отозвалась она. — Курит? Пьёт? Что, нет? И даже не разведена? — Яна хохотнула. — Что ж, уже радует. Кстати, я тут недавно видела твою Веру с каким-то мужиком в гинекологии, значит, она таки беременна? Я тебе говорила, Игорь, проверяй своих девушек. Радуйся, что хотя бы не в венерологическом! А эта?

— Ты помешана на своей медицине, — раздражённо промолвил он и отодвинул от себя подальше чашку с маминым кефиром, кривясь от его кисловатого запаха. — С Александрой всё в порядке. И, нет, я не буду требовать с неё справку, как ты со своих кавалеров.

— Между прочим, именно по этой причине я нашла себе единственную подходящую кандидатуру. Все, кто не готовы на серьёзные отношения, отказываются идти к врачу. А если им не нужна семья, то на кой они мне сдались? — Яна посмотрела на мамину чашку и опять сдвинула её ближе к Игорю.

Он, закатив глаза, отодвинул её от себя к Яне. Та повторила свои действия, Игорь ответил тем же, уже по детской привычке, но сестра, в один миг отказавшись от глупого спора, звонко рассмеялась.

— Сейчас, — сообщила она, — даже в монашках трудно быть уверенным. Мир полон коварства.

— Ты помешана на этом, Яна.

— Ты не можешь быть уверен в какой-то посторонней девушке, — провозгласила она очередную медицинскую догму. — За исключением одного особого случая, но и тогда всякое бывает. Братец?

— Яна!

— О, я поняла. Ты нашёл себе ещё больше помешанную на работе девчонку, — подытожила она. — У которой не было времени ни на какие отношения. В таком случае, советую тебе почитать что-то о женской психологии? Сколько ей, лет двадцать пять? Прелесть какая! Игорь, — сестра довольно подбоченилась, как Магнус, укравший головку сыра, — в таком случае, ты просто обязан на ней жениться. И думать головой перед тем, как что-то делаешь.

— Я как-то разберусь без тебя, — он перехватил-таки надоевшую чашку и переставил её к плите, обрывая затянувшийся спор.

Сестра восприняла это, казалось, как нанесённую ей лично обиду — или как признак чужого взросления, что совершенно не устраивало её саму. Она скрестила руки на груди, но ничего оскорбительного не сказала, только наблюдала за Игорем с большей внимательностью, чем прежде.

— И всё-таки, вы, мужчины, грубияны, хамы и не понимаете нежного строения девичьей души, — менторским тоном произнесла она. — Так что веди себя с девушкой, как джентльмен, а не как непонятно кто. Ты ведь из уважаемой интеллигентной семьи! — она явно пародировала бабушку, но Игорю почему-то было совсем не смешно.

Он прищурился и посмотрел на Яну, будто бы увидел впервые, и с некоторым недовольством в голосе отметил:

— Сестрица, а когда ты познакомишь нас всех со своим благоверным? Наша мать уже вся извелась в ожидании.

— Гад! — провозгласила Яна. — И чтоб я ещё хоть раз тебе что-то советовала!