Шэйран никогда не думал, что будет ненавидеть тронный зал за одно только присутствие Сэи в нём. И вроде бы он сам и не стремился на трон, его мало интересовало то, что он мог бы занять её место сейчас, когда отца не было в стране. Куда больше вопросов вызывал тот факт, что от Дарнаэла Второго до сих пор не было ни единого известия. И именно это отчего-то заставляло Шэйрана даже не просто волноваться, а ненавидеть новую королеву за то, что она отбирала отца у Лиары, за то… За то, что она скорее всего скрывала от него то, что знала о судьбе короля.

И Гартро. Что, во имя Первого, толкнуло его так резко менять решение, терять интерес к обучению молодого мага, вообще всё переворачивать с ног на голову в считанные дни? Можно подумать, Высшие маги — легкоранимые существа, которых так просто выбить из колеи! Если бы! Нет, если в этом замешана Сэя, то она должна пояснить ему всё — или хотя бы частично рассказать, что именно успела натворить, дабы заставить Тэллавара скрыться.

Шэйран на мгновение остановился на пороге тронного зала. Дома ему не позволялось просто так заходить туда, где может происходить важное совещание или что-то в этом роде. Мать старательно ограждала сына от всех дел, потому что считала, что мужчине не место…

Рядом со святынями.

Но тут всё было иначе. Он — придворный маг, а не «никто», который на самом деле является королевским дитям. Всё это не имело никакого значения. Он узнает о том, что происходит, из первых уст, и плевать, если Сэя не настроена на длительную беседу.

…Шэйран толкнул дверь, не подумав, что можно воспользоваться магией. Стража, естественно, не подумала даже воспротивиться или остановить его. после того случая с пограничниками, которые дружно загремели в тюрьму, подчинённые капитана Фэза и вовсе обходили его десятой дорогой, вовремя осознав, что им же будет дороже сражаться с придворным магом.

Это радовало, но в тот же момент Шэйран никак не мог избавиться от странного ощущения гнилизны или чего-то подобного. Его будто бы грызло изнутри непонятное ощущение — словно он успел уже десять раз проиграть, а теперь только спешил подтвердить собственные опасения.

Сэя была одна. Она сидела на троне, грустно-гордая, и смотрела куда-то вперёд таким непонятным, отсутствующим взглядом, что Шэйрану сначала даже стало не по себе. Он, впрочем, задержался на месте только на несколько секунд, а после уверенно двинулся вперёд.

— Здравствуй, — поприветствовал он королеву. — Вести есть?

— От Дара? — она словно очнулась ото сна и посмотрела на него так, словно впервые узнала о существовании наследного принца. — Да, он… Он доехал. Просто немного устал и вынужден… задержаться.

Шэйран мог бы спросить об Эрле, вот только вряд ли Сэя сможет ответить ему более-менее чётко. Всё это в любом случае выглядело довольно странно — принц не осознавал до конца всего ужаса ситуации, но… А вдруг с Дарнаэлом Вторым и вправду что-то случилось?

— Он хотя бы жив, я надеюсь? — голос Шэйрана не дрогнул, естественно, но это ещё ничего не значило.

— Конечно. Ведь он нам всем нужен живым. Даже Эрроке, — грустно вздохнула Сэя. — Присядь. Наследные принцы не должны стоять столбом…

— Не такой уж я и наследный.

— Это только потому, что отец не желал тебя подставлять, — отмахнулась она.

Шэйран всё-таки занял свободное кресло, магией пододвинув его поближе к себе, чтобы не коситься на Сэю сбоку. Она поднялась и пересела во второе — теперь они сидели друг напротив друга и могли смотреть в глаза безо всякого презрения или страха. Помост с троном возвышался совсем-совсем рядом, но он не имел особого значения теперь, когда сам престол был, считай, пуст.

— В конце концов, — продолжила Сэя, — Дарнаэл всегда надеялся на то, что сможет огласить официально сына тогда, когда всё утихнет. Так что ты не должен его винить. Отец тебя любит.

— Рад это слышать. Но меня нынче интересует то, где он и как себя чувствует.

— Он вернётся не скоро. Я никак не могу посодействовать, — отозвалась Сэя. — Мне нужна твоя консультация… Как мага.

— Как мага? — хмыкнул Рэй. — Будто б ты не знаешь, — он даже забыл о том, что говорит с королевой, а не со старой знакомой из Вархвы, — какое у меня магическое образование! К тому же, теорию магии преподавала твоя мать, я в основном был за дверью.

— Ну, думаю, тут скорее моральная сторона проблемы. Мне уж точно не ответить, у меня вообще нет магического образования, — выглядела Сэя вполне искренне. — Меня интересует… Ведь есть такая возможность — отдать свою любовь в обмен на что-то, во время сделки, правда?

— Любовь? — удивлённо посмотрел на неё Рэй. — Никогда не слышал. Может быть, просто заблокировать…

— Нет. Отдать свою способность любить. Как думаешь, если ты не умеешь любить, разучился делать это… Почему грустишь из-за человека? — она мотнула головой. — Скучаешь, переживаешь за него… Неважно, кто он. Такое бывает?

— Откуда мне знать? — Шэйран вздохнул. — Я, к счастью, никогда не заключал таких сделок. Может быть, сказывается прошлое, просто привязанность. Тут уж всё зависит от характера заклинания… — Сэя заметно приободрилась. — Ну, впрочем, можно поискать.

— Не стоит. Ты что-то хотел? Кроме того, чтобы спросить об отце?

— Да, — спустя несколько секунд более-менее уверенно кивнул Шэйран. — Мне хотелось бы знать, не в курсе ли ты…

— Относительно чего?

— Относительно пропажи Тэллавара Гартро, — Шэйран вздохнул. — Понятия не имею, где носит этого склочного деда, а мне надо задать ему несколько важных вопросов. Он сказал, что отправился в Дарну, но должны же быть какие-то причины.

— Они у него есть, я думаю, — повела плечами Сэя. — Но ведь это не моё дело, чем там занимается кто-то такой, как Тэллавар. Я просто в это не лезу, так что лучше меня и не спрашивать ни о чём подобном, правда… Иди. Мне надо побыть одной.

Шэйран ещё раз удивлённо на неё покосился, но спрашивать что-то ещё было бы уже наглостью. К тому же, после упоминания Тэллавара девушка почему-то заметно расстроилась, будто бы кто-то старательно выпил из неё все жизненные соки и затёр все следы собственного присутствия. Задавать же вопросы относительно этого Рэй тоже не мог, знал, что если Сэе неприятно об этом говорить, то лучше просто не навязываться.

* * *

Весь день оказался каким-то натянуто-странным. Шэйран знал, что ему следовало бы отыскать Монику, но даже с нею советоваться было бы очень непривычно. В конце концов, кто такая Лэгаррэ? Это всего лишь шпионка, которой на самом-то деле только сумасшедший может доверить свои секреты. Шэйран сумасшедшим не был, ему просто очень хотелось заставить её быть ближе.

Но сегодня и это желание было не таким уж ярким. Мон пропадала где-то в библиотеке, собиралась помочь господину Са с тем, чтобы расставить все его книжки по местам, а придёт она поздно и истощённая.

У них, к тому же, даже не отношения. Два поцелуя и один раз попытка подремать у него на плече — это всего лишь проявления сближения, но отнюдь не чувств. Моника будет его сторониться всю свою жизнь, потому что это-то как раз у неё в крови.

Она не умеет быть спокойной по отношению к мужчинам. И всё остальное не имеет значения. Вера есть вера, от неё так просто не отречься, даже если на самом деле тебе полагается думать о чём-то совершенно другом.

Парень вышел на улицу. Ему казалось, что тут, на свежем воздухе, легче будет не только дышать, а и думать. Иногда отец говорил, что попытки проветриваться помогают.

Ну, не стоило, пожалуй, упоминать, что проветривался Его Величество на войне, а самое главное, обязательно в первых рядах. Почему-то одного присутствия короля было достаточно для того, чтобы противник растерял всю свою уверенность по пути. Но это раньше… когда Элвьента состояла из двух разрозненных кусков — побережья Дарны и самой столицы, разбитой разными кланами после правления королевы Сандрин, — армия была маленькой, и тогда каждый солдат оказался на счету.

Но когда король Дарнаэл завоевал половину тех земель, что были у него в распоряжении сейчас, противники уже поумерили пыл и не нападали сами. Просто Тьеррон методично отвоёвывал то, что принадлежало ему по праву, и остальное уже банально не имело значения.

Он был победителем.

…Шэйран медленно шагал по мостовой. Его не трогали — конечно же, в первую очередь потому, что он никому не был тут нужен, но и немаловажную роль в том, что толпа расступалась, сыграл и замечательный факт чёрной одежды, обозначающей волшебника. Ведьм и магов боялись практически все, единственным, кто мог в этом плане вызывать доверие, был король.

А на Рэе фраза «принц» всё ещё не проявилась, хотя они и были с отцом поразительно похожи.

…Внезапно кто-то налетел на него — едва ли не сбил с ног. Кальтэн, что стоял в нескольких сотнях метров и сегодня замещал привратника, заметно оживился, ощутив опасность, но Шэйран уже успел узнать того, кто так старательно пытался сбить его с ног.

Это был Антонио. Непонятно, что Карра забыл так далеко от родного дома, от Вархвы и от Эрроки вообще, что он делал тут, во вражеском логове, но его присутствие оставалось неоспоримым. Но Шэйрана, впрочем, куда больше взволновал его вид.

— Анио? — сокурсник, казалось, ещё больше вырос или отъелся, потому что поднять его с мостовой оказалось почти невыполнимым заданием. — Что ты тут делаешь? Да вставай, полстраны на тебя смотрит, как на пьяного идиота!

Но Антонио не был пьян. Это Рэй отлично знал — на то он и маг, чтобы разбираться в подобных вещах. Нет, Антонио был проклят.

Его посеревшее лицо выдавало даже само заклинание, только, естественно, не выказывало заклинания. Бледность казалась попросту неимоверной. Казалось, что из парня выпили в одно отвратительное мгновение все силы, что только были в нём, выжали его, словно тот лимон, а после оставшееся вышвырнули на мостовую.

По всему телу шли синие пятна. Ещё немного, и бедный Антонио превратился бы в настоящий ходячий труп. Он хватался за воротник рубашки Шэйрана и отчаянно пытался встать на ноги, но ничего не получалось.

Уверенно шагал в их сторону Кальтэн.

— Пропасть, — прохрипел Антонио. — Ты должен быть у пропасти завтра… Рэй… Завтра… Они будут тебя ждать, — он задыхался, и неведомое заклинание сжимало грудь. — Иначе… иначе… — слова давались неимоверно трудно. Антонио закашлялся, согнулся пополам, едва ли не свалился на мостовую, но Шэйран всё-таки умудрился его удержать. Теперь на руках были уже капли крови — от этого противного кашля, что буквально выворачивал несчастного наизнанку. — У пропасти… Ты знаешь, где она? Спаси… Она… Я думал… Любит…

Шэйрану не требовались объяснения. Он понимал, что ещё пара слов, и Антонио попросту погибнет — прямо у него на руках.

— Время? — спросил он. — Скажи мне время!

— Во время захода… солнца… прошу… — Антонио рухнул на землю — такой же серый, но ещё способный дышать.

Шэйран опустился на колени прямо на мостовой, прижимая раскрытую ладонь к груди своего бывшего сокурсника. Сила полилась в Антонио одним тоненьким потоком, таким, что мог бы поддерживать жизнедеятельность несчастного Карра. Вот только Рэй знал, что это проклятье невозможно снять, пока будет жива та, что его наложила. В том, что это была женщина, Шэйран даже не сомневался.

Наконец-то добежал Кальтэн. Он выглядел обеспокоенным — ведь сейчас принц, пусть и непризнанный до сих пор из-за того, что король не желал стать свидетелем покушения на собственного ребёнка, был в опасности.

— Кто это? — капитан Фэз склонился над несчастным Антонио. — Что с ним случилось? Выглядит, как труп.

— Отнесите его в больницу, — равнодушно промолвил Шэйран. Ему было уже не до сопереживания. — И пусть там попытаются напоить чем-то целебным, это поможет ему протянуть до завтрашней ночи… или послезавтрашнего утра. А там уже всё решится.

— Кто это? — настойчиво повторил Кальтэн, не собираясь тащить в больничное крыло совершенно незнакомого человека.

— Мой сокурсник, — Рэй покосился на капитана стражи. — Сын Тэзры, Высшей Ведьмы Кррэа.

Это должно было означать для порядочного капитана стражи как «враг». Но Кальтэн в этот вечер вынужден будет отступиться от своего предназначения. Обязательно. Другого выхода у него не будет.

Антонио был его единственным сыном, которого Кальтэн видел впервые в своей жизни. И рисковал не увидеть и вовсе больше никогда.