Дарнаэл раздражённо нахмурился. Чёрт! Тэзра одурела, если она вновь спускается. Иначе отрекаться от короны точно будет оживлённый труп.

Он явно переоценил собственную стойкость. Спина, казалось, постоянно поливалась новыми порциями кипятка. Конечно, яд его не убил, и Тэзре труп выбрасывать не придётся, но Дар очень сомневался в том, что кожа когда-нибудь не то чтобы избавится от шрамов, а вообще затянется. То ли на том страшном орудии было слишком много яда, то ли магические кандалы совершили должное и окончательно убили его способность сопротивляться отраве, по крайней мере, на растительной основе, то ли Тэзра примешала туда парочку минеральных компонентов или шерсти-глаз соседней крысы.

Шевелиться, впрочем, Дарнаэл уже мог. Он теперь повернулся на бок и устало смотрел на решётки, будто бы пытаясь проплавить их одним взглядом.

Нет, это шла не Тэзра. У него так раскалывалась голова, что идентифицировать человека мужчина не смог, но он был уверен в том, что ни одной назойливой блондинки, то бишь, Тэзры или Мизель, сейчас не будет. Шаги казались мягче, пусть и не столь кошачьи, явно женские, а из-за обуви такие громкие.

Ох, ну Первый, зачем так шутить?!

У Лиары была просто-таки прекрасная способность появляться тогда, когда её ну совсем уж не ждали, и портить остатки и без того не самого сильного на свете здоровья. Теперь, понимая, что он даже повернуться не может — ибо лечь на спину всё равно что прыгнуть на угли, — Дарнаэл беспомощно наблюдал за тем, как королева открывала дверь.

— Ещё одна мучительница явилась? — всё-таки не сдержался и подал голос первым мужчина. — Что вы тут забыли, Ваше Величество? По мою душу, али ошиблись клеткой?

Лиара промолчала. Дверь за собой она старательно прикрыла и остановилась прямо напротив него — с каким-то кувшином в руках и подносом с едой, что левитировал где-то там сзади, прямо за её спиной.

— Ты всё такая же свинья, Дарнаэл, как и прежде, — отметила она, положив и кувшин, и поднос на пол. — Я решила навестить тебя, спросить, как дела…

— Пока не сдох. Ты хочешь ускорить процесс? — фыркнул он. — Ведь ты прекрасно знаешь, Лиа, что я не откажусь от Элвьенты, от своего статуса и от своего волшебства. И твоя Тэзра может делать всё, что угодно, это не поможет.

— Я — королева, ты должен был встать и поклониться мне! — возмутилась Лиара. — А не хамить с порога!

Она сложила руки на груди и посмотрела на него так строго, что Дарнаэл едва сдержал смешок. Поклониться? Встать?! Да он с этой кровати разве что сползёт. Это при Тэзре есть хоть какие-то силы нагло делать вил, что ему не больно, и то, он после этого яда ещё не пробовал. А Лиара — она не так опасна, наверное, по той причине, что он уже привык к ней, как к родной и любимой, распрекрасной змейке, и теперь вот оно что вышло. Собственно говоря, совершенно ничего хорошего, но раз так, зачем спорить с судьбой? Зачем возражать, если можно просто старательно жить дальше?

Если получится, само собой.

— Отстань, — устало отмахнулся Дарнаэл. — Я не желаю тебя видеть. И твою Высшую тоже. Только когда вы меня об этом спрашивали?

Сцепив зубы, он всё-таки заставил себя с трудом повернуться на другой бок. В конце концов, израненная спина — и то легче этого отвратительного укоризненного взгляда, ещё и такого, будто бы Лиара ни в чём не виновата, она и вовсе святая прелестная женщина, на которую самым наглым образом наговаривают. И платье это белое… Святоша!

Ведьма, но что с неё взять? У них даже вера в богиню Эрри, и та смешная и неправдивая. Пусть хватаются за свою силу, пока могут, а потом, может быть, ещё даже при его жизни, всё повернёт в лучшую сторону.

Лиара едва-едва слышно вскрикнула. Дарнаэл не обернулся — это было практически невыполнимой миссией, впрочем.

Он смотрел на камни. По крайней мере, они хотя бы не глядели на него настолько укоризненно и не делали отвратительных и бессмысленных замечаний. К тому же, камни не требовали улыбаться или делать вид, что ему абсолютно наплевать, а проклятый яд старательно пошатнул его способность бороться с собственной мимикой и некоторыми лишними желаниями.

Интересно, сколько сейчас времени? Наверное, ночь ещё, потому что Тэзра обычно приходит рано утром, если судить по её заспанному взгляду. Впрочем, это он только предполагает. Предполагать и точно знать — две огромные разницы, к тому же, весьма ощутимые.

— Дарнаэл, — голос Лиары казался слишком хрипловатым и будто бы даже испуганным. — Что у тебя со спиной?

Сначала Дар даже сам поймал себя на пугливой мысли, что там едва ли не кости торчат. Но, вывернувшись и узрев всё то же банальное мясо безо всякого зеленоватого оттенка, он лишь хмыкнул. Хотелось бы пожать плечами, но от этого можно разве что зашипеть. В лучшем случае. Или завыть.

В худшем — умереть от болевого шока, если, конечно же, не ожидать нового приступа отчаянной боли.

— Всё так, как должно быть, — протянул наконец-то король, пытаясь устроиться хотя бы немножечко удобнее. Может быть, если он будет всё игнорировать, то Лиара оставит его и его раны в полном покое? — Твоя Тэзра — дура, она думала, что оно действительно прогрызёт меня до кости, но ты же знала, что это будет почти как нормальный удар, только жжёт немного. Ты же знала, что у меня иммунитет на растительные яды, по крайней мере, наполовину. Почему не подсказала?

— Нет, стой, — судя по звукам, Лиара подошла непозволительно близко.

Если б это была пружинная кровать, например, Дарнаэл обязательно бы почувствовал, когда она села, но так как валялся он практически на голых досках, то понял, что Лиара села рядом, только когда она осторожно положила ладонь куда-то туда, где, предположительно, должна находиться почка. Правда, Дарнаэл очень сомневался, что вышеупомянутую сейчас не видно — но Лиара была осторожной и старалась не касаться раненных мест, так что боли он почти не ощутил.

Особенно если сравнивать с тем кошмаром, что был до этого.

— Я лежу, — фыркнул король. — И вставать не собираюсь, уж увольте, Ваше Величество.

— Дарнаэл, откуда у тебя раны? — строго поинтересовалась она. — Меня пока что не интересует, почему они… такие и о каком яде ты говоришь, но откуда у тебя раны?

— Солнце моё, — фыркнул Дар, напоминая себе о том, что теперь Лиара тоже враг, а слушать её нельзя, — если ты думаешь, что я бессмертен, а удары батога проходят бесследно, то ты очень ошибаешься. Твоя ведьма ведь не потрудилась меня исцелить во второй раз.

— Исцелить?

— Ну, — Дарнаэл вздохнул, — она ведь должна была выпустить меня в человеческом виде перед народом. Только я ляпнул, кажется, лишнего, если судить по состоянию моей спины… Ай! Ты с ума сошла? Решила добить — ударь ножом в сердце и дай мне спокойно поспать!

Лиара молчала. Казалось, она нынче затихла, как та мышь под веником, и присутствие королевы выдавало разве что её тяжёлое, отчего-то сбивчивое дыхание.

— Даррэ, — выдохнула она наконец-то, — скажи мне, почему у тебя столько ранений? Разве… Разве кто-нибудь посмел бы…

— Что? — он обернулся было, но тут же вернулся в прежнее положение, зашипев от боли. — Ты не в курсе, что тут происходит? Разве это не ты?..

— Что — не я?

— Не ты отдала указ для… кхм, методов моего излечения от самоуверенности? — он наконец-то вывернулся так, чтобы можно было на неё смотреть. — Мне казалось, ты всё знаешь. И яд Тэзра явно использовала с твоего одобрения.

— Она подливала тебе в еду яд?

— Какую еду? Та похлёбка сама по себе яд, — Дарнаэл зажмурился, старательно игнорируя боль, когда ладонь несостоявшейся супруги соскользнула чуть ниже и легла ему на спину. — Ладно, ерунда всё это. Яд, в котором она вымачивала тот батог… Или плеть, или что это такое. В общем, ты меня поняла. То, чем обычно пользуются на публичных наказаниях в твоей стране. Мне казалось, что ты в курсе про яд, но ладно.

— Даррэ, — она запнулась. Прохладная ладонь коснулась лба, и Лиара подалась немного вперёд. Дар отпрянул бы — отвращение всё-таки не могло не появиться после всего пережитого, — но понимал, что его спина отнюдь не обрадуется каким-либо резким движениям, так что делал вид, что он абсолютно спокоен и ничего у него не болит. — Даррэ, я и про эту гадость ничего не знала. Мне казалось, что Тэзра не будет… Что… — она шмыгнула носом. — Что ты просто согласился отречься при очередном её предложении, а потом вытворил то, что вытворил. Не более того.

Дарнаэл скривился.

— Ты же знаешь, — вздохнул он, — что я тебе не верю. Притвориться белой и пушистой не получится, я давно уже не ребёнок, Лиа.

— Я правда не знала, — она вздохнула. — Тэзра говорила, что она просто потребовала от тебя подчинения, ты согласился, а потом натворил вот это. Но… Я не думала, что она так… Так себя вела. Я понимала, что это не царские покои, но, Даррэ, не батоги же! И не просочившиеся ядом.

Он ничего не ответил. Трудно любить человека, что так старательно пытается сжить тебя со свету, разве нет? А он Лиару любил, даже слишком — по крайней мере, для того, чтобы выжить. Она всегда казалась ему такой прекрасной, такой великолепной, вот только это ни на минуту не отменяло того факта, что нынче он валялся в чужих подвалах, закованный в кандалы, лишающие магии, и должен был умереть либо отречься от собственного королевства.

Лиара была не такой, как Тэзра, разумеется. Всегда она казалась чуточку чище и добрее, адекватнее, может быть, ну уж точно не настолько злобной и расчётливой. Вот только всё же матриархат за последние годы слишком сильно её подкосил, слишком многое из хорошего отобрал, чтобы Лиара продолжала держаться на ногах так же крепко, как и прежде.

— Перевернись на живот, — вздохнув, проронила она, показывая, что говорить о Высшей Ведьме Кррэа больше не планирует. — Ну?

— Планируем продолжить экзекуцию? — язвительно уточнил Дарнаэл. — Отстань, а? Дай мне хоты бы выспаться.

Она устало смотрела на его израненную спину, словно отчаянно пыталась придумать что-то, что помогло бы убрать гадкие раны.

— Даррэ, — повторила требовательно женщина, — немедленно перевернись на живот, ты слышишь меня? Не заставляй применять магию.

Он вздохнул, но больше возражать не стал. В конце концов, так не слишком-от и больно лежать, а спина соприкасается с прохладным воздухом, а не прохладными досочками, по пути собирая всю солому и щепки, что только валяются вокруг. Так хотя бы гигиеничнее.

Послышался треск ткани. Дарнаэл повернул голову набок и с удивлением наблюдал за тем, как Лиара отрывала полосу от своего прекрасного белого платья, вероятно, натурального — только материал определить король Элвьенты всё же не смог.

Она окунула импровизированные бинты в воду, а после осторожно провела влажной тряпкой по ранам.

Дарнаэл недовольно зашипел, жалея, что уцепиться не во что.

— Я должна смыть яд, — строго промолвила она. — Иначе все мои целительские способности тебе совершенно не помогут.

— Я не просил меня исцелять, — сухо выдавил из себя король. — В конце концов, ты можешь оставить меня тут подыхать, ничего не случится, не развалюсь. Неплохой вариант — просто меня не трогать, разве нет?

Лиара вновь промолчала. Сегодня она словно старательно играла с ним в одной ей понятную игру, занятную, но довольно опасную.

Женщина не могла позволить ему умереть. Оказаться униженным, отброшенным в сторону после того, как она получит желаемое — может быть. Тогда интереснее подобрать его, попытаться вновь приручить, что ли. Но увидеть мёртвого Дарнаэла — ни за что. Лиаре не хотелось даже думать об этом, а Тэзра совершила всё для того, чтобы труп элвьентского короля очень скоро посетил местные кладбища и почтил одно из них своими косточками в земле. Может быть, даже гроб сколачивать не будут, просто выроют яму…

Королева мотнула головой, отгоняя в сторону отвратительное видение, и, поддавшись порыву, наклонилась вперёд, едва ощутимо касаясь губами, к счастью, вполне целой и здоровой шеи короля.

— Это тоже часть лечения? — сонно уточнил он.

— Считай, что да, — Лиара рассмеялась, впрочем. довольно тихо, словно боялась, что их услышат. Треск повторился — платью, очевидно, должен был прийти конец прямо сегодня, но Дарнаэл не особо концентрировал на этом внимание. Конец так конец, это, как ни крути, всего лишь белая тряпка.

Вода вызывала жжение и желание придушить лекаря голыми руками. Дар понимал, что его врачи сделали бы не лучше, да и Лиара понимала, что творит, но странное ощущение подвоха так и не покинуло короля. Она ведь никогда не делала ничего просто так, почему же сегодня решила сделать маленькое исключение для дражайшего врага?

В конце концов, в этом нет никакого смысла.

Лиара провела пальцами по первой полосе — их после того, как она убрала кровь, даже можно было различить. Дарнаэл, кажется, позволил себе несколько не до конца цензурных слов, но женщина на это внимания не обратила — её тихое бормотание разливалось успокоительным по воздуху.

Тьеррон чувствовал себя как-то странно, словно слишком много выпил, а теперь позволил чему-либо вмешаться в собственное состояние. Мир расплывался и подпрыгивал перед глазами. Можно было уснуть, но что-то не пускало. Дарнаэл дураком не был, он понимал, что Лиара опасна, особенно сейчас, когда он сначала был истощён бесконечной болью, а теперь расслабился после умелого исцеления.

Она принялась уже за третий удар, и почему-то легче не становилось. Казалось, даже если рана останется всего одна, это будет так же противно и больно.

Сладкий, безумный сон нахлынул волной. Дарнаэл привстал было, но тут же рухнул обратно на тонкую подстилку — она не исцелила и половину.

Губы вновь коснулись шеи — это подействовало лучше, чем любые попытки бороться со сном, и Дарнаэл наконец-то открыл глаза, покосился на Лиару.

— Обними меня, — внезапно, убирая руки, потребовала она.

Правая рука функционировала отлично, как по ощущениям обнаружил Дарнаэл. С левой были явные проблемы — потому что этой стороной Лиара ещё не занималась.

— Солнце, я бы с удовольствием, — вздохнул король, — но мне до такой степени лень подниматься…

Лиара кивнула. Она просто проверяла, признает ли он свою слабость, настолько ли её боится, чтобы бросаться выполнять всё, что сказано приказным тоном. Естественно, нет, это был бы не её Дар, но проверить порой так хотелось… Вот и сейчас она немного не сдержалась, но теперь, спустя некоторое время, это почти никакого значения не имело. Она давно уже успела успокоиться и позабыть обо всём плохом, что зависло между ними за такой долгий отрезок времени.

— Хорошо, — вздохнула она, — не буду настаивать. Зачем тебя мучить, правда, милый? Кстати… Как там твоя молодая супруга? Она ведь довольно хороша, верно? Лучше, чем я?

В голосе чувствовалась ревность. Дарнаэл хмыкнул себе под нос — что же, даже если это всё было планом Сэи, он останется ей благодарен. Если, конечно же, эти пытки позволят ему получить Лиару, не сдаваясь предварительно на глазах у всего королевства.

— Не сказал бы, — протянул Дар, — но она и вправду прекрасна. Вряд ли лучше, чем ты в молодости, но возраст, знаешь…

Лиара, словно издеваясь, царапнула его по спине — но по той, здоровой половине, и только той рукой, что не занималась целительством. Вторая ладонь упрямо скользила по линиям шрамов, убирая все следы от глупого наказания Тэзры.

— Возраст, говоришь… Милый, — какой это по счёту шрам, седьмой или восьмой? — а тебя-то возраст не подводит? А то мало ли, девушки в таком возрасте терпеть не могут, когда муж… кхм, не возбуждается.

— А тебе-то откуда знать? Ведь Эрла от непорочного зачатия, твоё единственное дитя… А что ты сделала бы с сыном? Дай вспомню, сбросила бы с самой высокой скалы Эррийских гор?

Лиара нахмурилась. Вот же язва! Хотелось даже оставить у него несколько ранений, но, впрочем, желание моментально отступило на задний план — позволить себе что-то в этом роде Лиара попросту не могла. Мужчину она действительно жалела и любила, просто это был тот подвид любви, о которой никто никогда не говорит ни единого слова.

— А если и так? — удивилась она. — Может, я бросала?

— Не спорю, Шэйран иногда ведёт себя так, словно ты проделала сию операцию далеко не один раз, но ведь я тогда ещё не позволял тебе делать глупости, разве нет?

— То, что ты мне ничего не позволял, тоже очень мало значит, — рассмеялась женщина. — Не будьте слишком самоуверенны, господин Тьеррон, я очень многое умею делать тайно… Так вот, вернёмся к молодой супруге. Промахов ещё не было?

— Не было, моя дорогая, не было, — Дарнаэл чувствовал, как пальцы Лиары коснулись последнего шрама. — А вы, что ли, ревнуете? Не у вас ли, милая Лиара, в постели я поймал этого милого посла, что теперь стремится ввести войска в Элвьенту?

— Ну-у-у… — она прищурилась. — Может быть, не в постели, а около неё. Но ведь вы проводили в своё ложе едва ли не половину своих подданных, и они отнюдь не против, разве нет?

— Если поговорить с местной стражей, то они тоже были почтены вашим вниманием, госпожа Лиара, — Дарнаэл хитро прищурился. — А вы действительно имели со всеми из них отношения?

Дарнаэл отлично знал, что «отношения» у Лиары были очень простыми — отрубить голову при первой попытке поцеловать её распрекрасную руку, не говоря уже о чём-либо другом. Но поддразнить всё равно хотелось — к тому же, Тьеррон и вправду перебрал довольно много девиц, правда, относительно их порядочности и хорошего поведения мог очень и очень поспорить.

А такие, как Анри… Ну, ведь он не до конца сволочь, чтобы портить невинным девочкам жизнь? Это Сэя разве что огромное исключение, но она слишком уж стерва, чтобы позволить кому-то собой воспользоваться. Сделки — основа жизни, разве ж нет?

— Ты её любишь? — неожиданно спросила Лиара. — Эту… Сэю. Ведь ты её любишь, правда, Даррэ?

Он перевернулся на спину — благо, теперь имел прекрасную возможность это сделать, — и только спокойно покачал головой.

— Нет, конечно. Она мне нравится, она умна, у нас отлично складываются деловые отношения, но, Лиа, я её не люблю. И она, думаю, тоже, — Дарнаэл внимательно смотрел на неё.

— А меня?

— Солнце моё, — фыркнул Дарнаэл, — как можно любить женщину, которая запихала тебя в тюрьму и приказала своей Высшей Ведьме пытать тебя?

Они засмеялись в один голос — и оба, разумеется, знали, что ещё как можно, если очень постараться. Лиара занимала в жизни Дарнаэла Второго слишком много места, чтобы он сумел вытолкать её из воспоминаний так просто и быстро.

Королева, впрочем, больше не задавала дурацких вопросов. Она выглядела спокойной, по крайней мере, в какой-то степени, почти равнодушной и милой. Удивительное сочетание, но Лиара всегда казалась ему удивительной, даже в те моменты, когда старательно пыталась отправить на тот свет и почти добивалась успеха. Она — необыкновенная, сколько б он ни отрицал этот факт, и спорить с самим собой в последнее время слишком уж трудно, чтобы это было реально.

На сей раз Дарнаэл не ждал, когда она наклонится вновь, а рывком притянул к себе, касаясь губ — несдержанно, страстно, словно всё время в своём плену думал только о том, чтобы заполучить Её Величество. Впрочем, это было почти так, если б только не отвратительная Тэзра с её бесконечными попытками отправить его на тот свет. Она настойчива, да, но ведь всех можно победить, если очень-очень постараться.

— Скажи мне, зачем ты пришла? — тихо спросил он. — Принесла всё это…

— Дар… — она устроилась рядом, игнорируя то, что платье было не слишком удобным, а лежанка безумно узкой. — Почему тебе так трудно поддаться? Просто скажи, что больше не считаешь себя самым могущественным на этом континенте, признай свою слабость, и всё. Мы будем счастливы вместе. Мне не нужно отбирать у тебя Элвьенту. Просто признай свою слабость, и всё закончится.

Он сел так резко, что Лиара едва ли не свалилась на пол.

— Убирайся, — коротко ответил он.

— Я тут королева.

— Хоть Богиня, — голос Дара звучал абсолютно равнодушно, до такой степени холодно, словно он планировал превратить женщину в элементарную глыбу льда. — Мне плевать, кто ты. Пошла вон. Пряник не подействовал, можно вновь возвращать кнут. Она будет безумно довольна, поверь мне. Ну? Чего ты ждёшь?

— Дар… Я правда не знала, — Лиара положила ладонь ему на плечо. — Прекрати ругаться. Всё ведь может быть так хорошо, честно…

— Ничего не может! — король заставил себя не подниматься — ему уходить в подобной ситуации не положено. — Ты понимаешь, что ты несёшь? Нет, Лиара, я никогда не соглашусь выступить публично с отказом или хотя бы заявлением, что твоя власть божественна, а ты — посланница Богини в этом мире. И ты можешь не смотреть на меня вот так. Пошла вон.

Королева поднялась. Терпеть оскорбления она не собиралась — опускаться до того, чтобы забирать всё, что принесла, тоже. Она гордо направилась к выходу, даже не оборачиваясь, но всё же вынудила себя остановиться.

— Даррэ, — проронила она, — ты не можешь победить. Ты останешься тут до тех пор, пока не признаешь, что это я выиграла. Эта партия будет за мной. Ты остался один на шахматной доске.

— Ферзю мат не поставить, — равнодушно ответил он. — А для меня слишком много ходить в пределах одной клетки. Можешь убить меня — но я ничего не скажу.

— Тэзра больше не посмеет испытывать свои методы. Я против, — Лиара покачала головой. — Это было бы жульничеством. Но ты не уйдёшь отсюда до тех пор, пока не признаешь, что я победительница. В шахматах королева всегда ходит лучше, чем король. Она сильнее.

— В шахматах королева не может быть без короля, — хмыкнул Дарнаэл. — Даже если он такой слабый, когда ему ставят мат, игра заканчивается.

— Считай, что наша игра закончилась.

— Нет, моя дорогая. Это не мат. Это патовая ситуация, — Дарнаэл откинулся на соломенную подстилку и мечтательно улыбнулся. — Спасибо за исцеление, дорогая. Это было идеально.

* * *

Лиара была уверена в том, что выжжет всё, что только сможет выжечь. Ей хотелось расколотить этот мир, уничтожить и превратить в банальную стайку пылинок, но она всё ещё не могла заставить себя это сделать. Потому что трудно творить то, что не подпадает под очередной пункт твоего плана. И, как бы Лиара ни старалась приказать себе ненавидеть Дарнаэла, на самом деле ничего у неё не получалось. Всё это затянулось и переросло в грани безумия, наверное, но она оставалась верной себе до самого конца. До того момента, пока победа наконец-то не окажется…

В его руках.

Она всегда была за Дарнаэлом — выигрыш за последние двадцать лет ни разу не достался Лиаре. Конечно же, как так? Он — идеальный король своего государства, когда её все ненавидят, он способен поставить на колени любую державу, а её не трогает потому, что любит или просто так говорит… Или не желает делить между двумя детьми один трон, поэтому и оставляет две страны.

Но Лиара знала, что он играл всегда честно. И она тоже. А Тэзра посмела вмешаться и едва не сорвала всё, что только можно было сорвать. Ведь они, придерживаясь определённых правил, продолжали любить друг друга, а любить невозможно, когда один старательно приказывает избивать второго.

Впрочем, королеве хотелось верить в то, что Дарнаэл тоже знал о том, что она непричастна. Ведь после её вмешательства Игра потеряла бы весь интерес. Они так долго раскладывали фигуры на доске — и только для того, чтобы глупая ведьма смогла всё расколотить? Конечно же, нет, это невозможно — Тэзра не была глупой, но она ошиблась.

— Госпожа Высшая Ведьма? — Лиара говорила своим стандартно холодным тоном. — Что вы делаете в тронном зале?

Было ещё очень рано, солнце только-только поднималось, и Лиаре на самом деле очень хотелось спать, но бороться со своими желаниями она прекрасно умела. Важным казалось совершенно другое — то, что Тэзра уже планировала приступить к своему любимому занятию.

Очевидно, Дарнаэла она ненавидела куда сильнее, чем сама Лиара, и у королевы Эрроки это почему-то постоянно вызывало приступы раздражения. Ведь Тэзра не имеет на это совершенно никакого права! Она должна сдаться, а не старательно воевать… Сама с собой, что ли?

— Итак, — продолжила Её Величество, — сегодня ночью я наведывалась к нашему непослушному пленнику. И знаешь, что я там обнаружила?

— Он умер? — с притворным ужасом поинтересовалась Тэзра, и торжества в её голосе было даже больше, чем любопытства. — Как жаль, как жаль… Или ему просто очень плохо?

— Ему хорошо. Теперь уж точно. но он жив, Тэзра, благодаря тому, что яды на него всегда действовали не особо хорошо. Я, конечно же, не особо делилась с тобой подобной информацией, а теперь вижу, что очень правильно поступила, когда отказалась от прелестной возможности тебе доверить. Ведь это однозначно было бы самой большой ошибкой в моей жизни, разве ж нет?

Тэзра ничего не ответила. Она стояла, бледная, как стена, отлично понимая, чем ей может обернуться подобное заявление со стороны королевы.

— Я должна была его заставить, Ваше Величество, — вздохнула она. — И мы не можем сдаться. Осталось совсем немного…

— Я исцелила Дара, — оборвала её Лиара. — И теперь надеюсь на то, что ни ты, ни твоя распрекрасная Мизель больше туда не спустятся. Будь более внимательной, когда выбираешь помощниц, она довольно болтлива. Но это не значит, что я собираюсь сдаваться. Это всего лишь подразумевает, что меня не устраивают твои методы. Это понятно?

Тэзра скривилась. Лиара всегда была до такой степени упряма! А ведь Высшая Ведьма знала, что надо сделать, чтобы было лучше, чтобы было легче… Но нет. Обязательно надо спорить, сопротивляться, старательно возражать. Зачем всё это?

Теперь ей следовало играть осторожнее. Но матриархат должен восторжествовать, даже если из-за упрямства Лиары они потеряли возможность непорочного зачатия.

— Ваше Величество, я не собираюсь больше к нему ходить, — выдохнула Высшая Ведьма, — но у меня всё равно есть несколько предложений… Для завтрашнего дня.

— Это какие же?

— Всё очень просто, — светловолосая женщина улыбнулась и заняла кресло, игнорируя тот факт, что королева до сих пор стояла. — Мы предложим ему выбор. Отречение или казнь. Завтра. Думаю, Дарнаэл не согласен умирать и моментально скажет всё, что нам нужно. Это ведь будет открыто… Он может выбрать смерть. Никаких тайн.

Лиара нахмурилась.

— Нет, — покачала головой она. — Я не собираюсь его казнить. Но пусть завтра тоже будет что-то вроде беседы, пусть его приведут сюда. Он подумает за ночь и день, может быть. решится всё-таки отказаться от своих глупых предпочтений.

— Да, Ваше Величество, — кивнула Тэзра. — Думаю, ему, к тому же, стоит подумать без воды и еды. Поэтому я ничего приносить не буду, если вы не против.

— Хорошо, конечно, — самодовольно согласилась Лиара. — Меня это вполне устраивает. Думаю, до завтра он не умрёт от голода.

Конечно, не умрёт. На подносе лежало столько всего, что хватило бы на несколько дней — в этом Лиара была уверена. Дарнаэл умён. Он не станет съедать и выпивать всё сразу же, так что, никаких проблем. Всё будет хорошо, Тэзра может в этом даже не сомневаться.

Что бы она ни задумала, Лиара всё равно окажется первой.

Даже если сейчас Высшая Ведьма не понимает, почему она так поступает с любимым, между прочим, мужчиной.