Сэе не хотелось возвращаться. Каждую секундочку ей казалось, что всё вот так запросто рухнет и расколется на мелкие кусочки — и даже когда она увидела за чёрным дымом могильник, всё равно до конца не верила в то, что случилось.

Моника казалась ещё более грустной. Она сидела на краю пропасти вот уже несколько часов — после того, как они разобрались с телом несчастного художника, делать больше было нечего. В конце концов, идти обратно в столицу — это означало признать, что принца нет, что вернулись они вот так, в одиночестве, посмотреть в глаза всех тех, кто верил, до безумия разочарованных…

— Это кошмарно, — вздохнула Тальмрэ, присев рядом с молодой ведьмой, — но я уверена в том, что он жив. Иначе я бы точно почувствовала.

— Но ведь, — Моника грустно покачала головой, — он тебе никто. Не любимый, не муж, не родной сын. Так, пасынок. Между прочим, мешает.

— Да ну. Я не хочу быть королевой долго, мне просто надо было решить несколько своих проблем, да и только, — отмахнулась абсолютно спокойно Сэя. — Так что, это не про меня — убивать паренька или пытаться плохо его защищать только для власти.

— Но ведь ты для чего-то выходила замуж за Дарнаэла Второго.

— Для его же блага, поверь мне, — хмыкнула Сэя. — Я только кажусь со стороны страшной, Мон. Но желаю только добра.

— Мне надо, наверное, возвращаться в Эрроку, — внезапно проронила Моника. — Тут нет Её Высочества Эрлы, да и Рэй сказал, что границу хранит отнюдь не артефакт, так что…

— А что же хранит границу?

В голосе Тальмрэ почувствовался неожиданный интерес. Лэгаррэ должна была обратить на него хоть какое-то внимание, но на самом деле лишь всё так же равнодушно проигнорировала все те эмоции, что чувствовались в голосе женщины. Наверное, устала слишком от того, что вынуждена была пережит, может, чрезмерно переживала о Рэе.

— Шэйран не сказал. Мне показалось, что он и сам не знает, но это точно в Дарне. В любом случае, я туда не поеду, я хочу… — она запнулась. — Поговорить с королевой Лиарой. Может быть, там будет и Его Величество, он вернётся… он нужен Элвьенте.

— Разве ты не за матриархат?

— А Богиня его знает, — пожала плечами Лэгаррэ. — Прежде была исключительно за матриархат, а теперь очень в этом сомневаюсь. Потому что, как говорит Шэйран, королева должна была всех своих сыновей бросать с высокой скалы, а он всё ещё жив, пусть и немножечко сумасшедший. Я не хочу больше быть той, кто… Не могу. Мне надо отказаться от всего и попытаться потом его найти. Иначе будет беда.

Сэя кивнула. Моника оказалась куда сознательнее, чем она сама — удивительно, а ведь ведьма совсем ещё юна, как она может так старательно убеждать себя в том, что должна делать, а что творить не стоит? Ведь это такие философские вопросы, с ними толком не разберёшься, только опять можно получить новые, дополнительные проблемы, да и… Матриархат в крови у этой девочки.

— Может быть, — наконец-то проронила Лэгаррэ, — я смогу сделать что-то полезное там, если помогу королеве… На месте. Не здесь. Я не могу.

— Ты его любишь?

Она не ответила. Вопрос, впрочем, действительно был слишком сложным. Не для Сэи, само собой. Ведь Сэя никого никогда не любила, кроме Рри, и тот всё равно не принёс ей ничего, кроме боли. Но для Моники очень сложный.

— Я не знаю. Всегда он казался мне просто дураком, которому повезло оказаться тут, на занятиях, познать волшебство. Он словно не ценил этого, играл с огнём и иногда даже выигрывал, но это было одинаково опасно. Он не… не учился, не старался, у него очень многое не получалось. Такие, как я, ненавидят таких, как он.

— И он всем нравился, — дополнила её рассказ Сэя. — Из сокурсниц.

— Ну, не всем, конечно, — пожала плечами Моника, — но многим. Они его не любили, само собой, он их тоже, но им вместе было весело. Он казался мне таким…

— Каким?

Моника ничего не ответила. Она смотрела вниз, на могильник.

— Я должна ей сказать. Что это была Далла Первая. Я должна, больше некому, — наконец-то выдавила из себя Мон. — А он… Он, знаешь, был не таким, как остальные мужчины в Эрроке. Не знаю, как относительно магии, но вот говорить с женщинами, соблазнять ему было просто. Мне казалось, что это единственная причина, по которой он до сих пор тут.

— И ты ревновала, — понимающе улыбнулась Сэя. — Да, я знаю. Такое бывает. Ты думаешь, что мужчина и ломаного гроша не стоит, а он…

— Да не ревновала. Мне было просто противно. Они, думала я, заблудшие овцы, а он — волк, который упрямо пожирает их мораль. Сбивает с пути. И не то чтобы он им подливал зелья или мучил их. До меня уже потом дошло, что они делали это по доброй воле, потому что тоже это видели. Толку-то спать с мужчиной, если он тебя боится? А тут… Шэйран не боялся, я думаю.

— А ты сама-то пробовала? — Тальмрэ придвинулась чуть ближе и положила руку девушке на плечо.

— С мужчинами? — Лэгаррэ бросила на неё непонимающий взгляд. — Конечно, нет, я думала, это так… — она запнулась. — В общем, нет. Но мы с ним как-то раз говорили… И мне хотелось бы дочку, он смеялся, что когда я захочу родить, всё равно приду к нему.

— Почему? — удивилась Тальмрэ.

— Потому что моя дочь должна быть с магическим даром, а чтобы результат оказался стопроцентным, надо, чтобы волшебниками были и отец, и мать, ты же знаешь, — Моника зажмурилась. — Можно даже, чтобы девочка, если очень постараться и настроить магию. И он, мне казалось, будет не против этого — стать отцом моего ребёнка. И… Я действительно, когда прежде об этом думала, выбирала именно его.

Сэя засмеялась. Ей это казалось пусть и не неправильным, но уж точно безумно странным.

— Почему его? Мало ли мужчин-магов на свете?

— Мало, — серьёзно ответила Моника. — К тому же… Ну, Шэйран бы ничего не испортил. Не в плане… — она запнулась. — Не в плане удовольствия, но мне было бы не стыдно, если б мой ребёнок был похож на него. Внешне или по характеру, это не так уж и страшно. Рэй не глуп, он просто безумно ленив, я уже на последних курсах научилась отличать первое от второго. В общем… Я приняла для себя решение тогда, что выберу его, когда придёт время. Он об этом знал, немного издевался, но я ему, кажется, нравилась. Это было не любовью, перемирием. Но он всё равно оставался серым троечником, над которым я могла и посмеяться в коллективе, как теперь понимаю, единственная делала это честно.

— А остальные?

— Ну, у нас половина всех девушек с ним спали, — повела плечами Моника. — Смешно, правда? Я тогда не ревновала, мне было за них немного стыдно. Но он был таким бездарным лентяем и прогульщиком, я думала — пусть. Это не имело значения.

— Ты смотрела на него, как на хороший генотип, — кивнула наконец-то Сэя. — Понимаю. Красавец с магией, что может быть лучше?

— Ну, мне ведь не было бы даже противно… С ним, — девушка запнулась. — В конце концов, это не имеет значения. Тогда я, разумеется, его не любила. А потом прибыла сюда, попала в его паутину и не смогла выбраться. В заклятие, я имею в виду, — она зажмурилась. — И, — она наконец-то распахнула глаза и посмотрела на могильник, — я тогда впервые подумала, что относилась к нему неправильно. Мне так стыдно стало. Я ведь смеялась над ним за его спиной, а он… Он так колдовал, я видела. Я подумала: может, матриархат и вправду глупость? А потом он сказал, чей он сын.

— Что может быть лучше принца? Не думала, что корысть в твоём случае имела место, — Сэя не могла осуждать девушку за это, конечно же. Она сама вышла за Дарнаэла не за красивые синие глаза. Только было одно исключение — Дарнаэл знал об этом и не питал никаких надежд. С Шэйраном всё совсем иначе, он был влюблён в Лэгаррэ, с ума по ней сходил, это видно.

Просто старательно с собой боролся.

Светало. Чёрного дыма больше не было, и Сэя только пускала в пропасть редкие искорки, чтобы видеть чуть-чуть лучше. Ей казалось, что сейчас бедный художник поднимется из мёртвых, но этого не смогли бы сделать даже Боги. Не тут. Вечные не всесильны, а просто бессмертны — и когда-то создали этот мир для собственных нужд, разумеется.

— Нет, дело не в том, что принц — это богатство и статус, — отмахнулась Моника. — Даже не в родстве с Лиарой! Я просто ему поверила и вдруг поняла, что тут очень много лгали о том, кто кому и кем приходится.

— А, дошло наконец-то? Что матриархат — это бред сумасшедшей Тэзры?

— Она действительно сумасшедшая. Она так хочет в это верить, но ведь у Антонио есть отец. Я сама видела, — Моника закрыла глаза. — И я должна сказать об этом Лиаре. И мать её погибла, об этом тоже надо…

— Скажи.

Больше Сэя не проронила ни единого слова. Она и так знала, что Моника не остановится и ждать с моря погоды не будет.

Она слышала, как девушка запрыгнула в седло, как легонько коснулась каблуками боков коня. Удивительно, она даже не будет делать крюк, чтобы оказаться во дворце сначала в Лэвье, взять всё необходимое…

Странная — что может делать с людьми любовь? Может, и вправду следовало уклониться в ноги прелестному Тэллавару за то, что он лишил её этого проклятья? Но Сэя не собиралась этого делать, потому что не было на свете отвратительнее человека, чем Гартро, и она отлично понимала, что он не думал о ней в те мгновения. Только о собственной пользе, разумеется, только о ней.

Только о том, чтобы получить её возможность любить, но не позволить стать достаточно могущественной ведьмой, дабы действительно суметь воспротивиться, когда придёт для того время.

Гадко.

Противно.

Но ничего не поделать.

Сэя поднялась на ноги и осмотрелась. Ей так не хотелось возвращаться… Ведь там ещё есть Кэор! Куда он денется из замка?

И капитан Фэз. Он уж точно проследит за тем, чтобы всё оставалось в полном порядке. А ещё там есть Тэравальд, и ему тоже можно доверять. Эти люди должны взять на себя хоть немного ответственности, прежде чем она действительно сможет вернуться.

Это было очень страшно — то, что Шэйран мог погибнуть, то, что натворила Далла Первая во своей второй ипостаси. Всё это следовало осмыслить, да и… В конце концов, у Сэи было столько заданий в этой жизни, что она не могла посвятить себя полностью трону.

Только не сейчас.

Она упрямо мотнула головой и посмотрела в сторону леса. Он всё ещё казался тёмным, словно тени не желали отступать ни на одну секундочку, мрачным, поглощающим каждый лучик света, что только стремился до него дотянуться.

Всё это не вызывало ужас, разумеется. Всё это вызывало у неё разве что улыбку, и Сэя отлично знала о том, что новый день однажды окажется хорошим.

День-два. Больше ей не нужно.

* * *

Она дошла до замка пешком. Отдых немного затянулся — целых три дня далеко от государства казались не таким уж и длительным сроком, но что-то всё равно изменилось. Сэя шагала по улицам довольно быстро, словно чувствовала опасность, но всё равно не могла до конца понять, что случилось такого кошмарного. Шум, тени…

Она, впрочем, сделала тучи во всём виноватыми. Мало ли, каковы причины холода в городе, кроме плохой погоды? Ничего не случилось.

Война не началась.

Она сделала ещё несколько шагов и остановилась — почувствовала, как что-то упёрлось ей в спину — острое и странное, будто бы прямо посреди дороги мог появиться незнакомый враг, что буквально мечтал о её смерти.

Сэя повернулась, пробуждая магию в своём теле, а после почувствовала, что сознание старательно куда-то уплывает.

От удара по голове ещё никому не становилось хорошо и прекрасно, и Тальмрэ в этом случае не была исключением.

* * *

Она открыла глаза с трудом. Тёмные стены, холод и пустота — это было всё, что только могла понять Сэя.

Потребовалось несколько минут для того, чтобы привыкнуть к темноте. Она едва-едва различала решётку перед собой — и попыталась призвать Силу, но той словно не существовало. Нигде. Ни единой капельки. Мир умирал — старательно и быстро, — и она потеряла своё волшебство… По крайней мере, в той мере, в которой это было реально.

Сэе пришлось минут пять просто смотреть в пустоту, чтобы привыкнуть к новому месту и заставить ту, вторую личность, бунтующую в ней, успокоиться. Воспоминания давили на голову, но она подумала, что больше всего проблем может быть именно от физического вмешательства — а по затылку её всё-таки довольно сильно ударили, надо сказать.

Девушка провела пальцами по волосам, а после коснулась того места, на которое опустилось что-то тяжёлое.

Пальцы мазнули по чему-то липкому. Кровь.

— О, моя дорогая, — послышалось откуда-то со стороны. Она резко, до боли, повернула голову — и поняла, что за решёткой стоит тот, кого она больше всего боялась там увидеть.

Рри остановился у противоположной стены. Дотянуться руками она до него не могла. А что до волшебства, то на шестом уровне темниц под дворцом, разумеется, оно не работает.

— Моя дорогая, — протянул он равнодушно и надменно. — Как приятно тебя тут видеть… Знаешь, я надеялся на то, что ты ещё любишь меня, что мы будем вместе…

— Толку тебя любить? — возмутилась она. — Ты-то не умеешь этого делать, а я должна? — девушка изо всех сил пыталась выглядеть спокойной и просто недовольной барышней, хотя получалось довольно плохо. — Почему ты тут меня запер?

— Потому что именно ты обвиняешься в убийстве Его Высочества. Принца, то бишь, — Рри осклабился. — Я думаю, скоро мы тебя казним. Но сначала надо подождать. Мой дорогой друг, который помог мне получить это место, сейчас с тобой пообщается и всё пояснит.

Сэя отшатнулась.

Тэллавар Гартро казался помолодевшим. Его волосы вновь приобрели каштановый оттенок, глаза из болотистых превратились в довольно яркие, длинные пальцы и вовсе создавали впечатление молодости. Он коснулся решёток, а после отошёл — тут магия и его не действовала, так что, нечего слишком рисковать своей драгоценной жизнью.

Рри явно не планировал продолжать разговор. Он коротко поклонился, издевательски так, а после быстро направился к выходу.

— Моя дорогая, — протянул Тэллавар, — тебя так долго не было… Беда в том, что после того, как пропал Его Величество, а после и драгоценный племянник короля, мы заподозрили тебя. Ведь королеве Сандрин не было толку никого убивать, она больше не могла получить трон, — он самодовольно на неё посмотрел. — А после случилось кошмарное… Ведь ты знаешь, что только основная линия Тьерронов поддерживает границу? Те, кто владеет магией? Кэор ею не владеет.

Девушка молчала. Она не понимала, к чему был вообще весь этот полубезумный разговор, но осознание казалось отнюдь не лучшими минутами в её жизни.

— Так вот в чём беда, когда вчера… или позавчера? — он рассмеялся, так мелко и противно, что Сэя едва сдержала свою ненависть, — так вот, когда погасла стена, ограждавшая Элвьенту от Эрроки и прочих государств, от той же Торрессы, я понял, что дело неладно. Что принц погиб… Но тебе-то я могу сказать, — Тэллавар осклабился, — что прекрасного Шэйрана убил я в усыпальницах Дарнаэла.

Сэя отлично понимала, что это означало. Было время даже не для горя за молодым принцем, нет. И не за Даром, что оказался в плену в Эрроке и не мог больше поддерживать границу, ибо рухнула его магия — вероятно, тоже заблокировали.

Нет.

Граница пала не потому, что умер Шэйран. Не потому, что Дара не было тут. Потому, что Тэллавар впитал всё то, что поддерживало её мощь.

Силу Дарнаэла Первого.

И теперь во всём мире не было столько магии, чтобы остановить проклятого старикашку.

— Я вижу, — улыбнулся он, — ты поняла, что это для меня означает. Да, несомненно, Шэйран пострадал, бедняжка… Но ведь за дело? Я должен был принести жертву. Не бойся. Он умирал не очень долго. Но вот беда… Последней его видела ты и молоденькая ведьмочка. Её тоже нет, поэтому мы сделали вывод, что коварная королева убила и прелестного принца, и красотку Монику… А за это, как за королевскую измену, полагается смерть, — он улыбнулся. — Только мы должны подождать.

Девушка молчала. Она и так поняла, что Кэора тут нет, а судя по наличию Рри, и всех остальных тоже.

— К тому же, так загадочно пропал капитан стражи, и наш драгоценный библиотекарь… — продолжал Гартро. — Тут никого нет, народ запаниковал! И тогда пришёл наш спаситель, Рри Кэрнисс. Как прекрасно, что этот древний род не прервался, правда.

Сэя заставила себя стоять на месте. Она после сможет задать один вопрос, сможет. И Тэллавар, при всей его мудрости, не сумеет солгать, он вынужден будет сказать правду — ляпнет её, потому что не подумает о том, что сие может означать.

И это будет либо гибелью, либо счастьем для Сэи.

— И теперь у нас новый король, — самодовольно улыбнулся Тэллавар. — Если б ты пошла у него на поводу и помогла ему, то, может быть, осталась бы живой. Но ведь ты у нас гордячка! Ты не умеешь слушаться взрослых дядюшек, ты должна делать так, как тебе хочется…

— К чему ты ведёшь?! — она не сумела прикусить язык и прошипела фразу слишком недовольно, подошла вплотную и сжала прутья.

Естественно, на шестом уровне не будет никакой магии.

— Я даже придумал для тебя любопытную казнь. За то, что ты повалила Тьерронов, мы вскоре сбросим тебя на седьмой уровень. Прелесть, правда?

Сэя ничего не ответила.

— А теперь я отдам должок, — он коснулся её лба. — Ту магию, что была у меня прежде. Она-то мне больше не нужна, по сравнению с тем, что было у Тьеррона, это… Капля в море, понимаешь? Ах, я даже не ожидал…

Сэя почувствовала только мимолётный укол силы. Старый маг и вправду отдал то, что ей полагалось, и больше не было никакой смерти за то, что он натворил. Он вернул ей… Даже больше, чем она требовала. Такой добрый, разве нет? Такой прекрасный и заботливый…

Она заставила себя дышать спокойно.

— Как у вас только рука поднялась, — выдохнула наконец-то она. — Парню всего двадцать два. Неужели не…

— Нет, — отмахнулся Тэллавар. — Мне не было его жаль. К тому же, он умирал легко, — Гартро склонил голову на знак прощания и направился туда, где брезжил свет факела, собираясь поскорее покинуть девушку — не дать ей возможность прийти в себя.

— Эй! — крикнула она. — Как ты его убил? Шэйрана? Как он умер?

— Я вонзил ему нож в сердце, — обернулся к ней Тэллавар. — А перед этим сломал позвоночник — бедненького парализовало… Он не мог шевелиться. Я был максимально быстр, не переживай.

— И ты не отрубил ему голову? — не сдержавшись, спросила она. — Оставил её на плечах?

— А зачем её рубить? — удивился Гартро. — Парень красивый, не хотелось аж так его портить… Когда найдут — пусть хоть красиво похоронят, ведь в тех могильниках ничего не тлеет, я знаю.

— О, — хмыкнула Сэя. — Разумеется. Пусть его похоронят красиво, — она отступила от прутьев. — Спасибо. Меня больше ничего не интересует.

Замечательно.

Тэллавар ещё даже не представлял, что именно он наделал.