Дальние странствия древних народов

Египтяне в Пунте и Нубии. – Великое море Заката и ворота Мелькарта. – Плавание финикиян вокруг Африки. – Экспедиция Ганнона. – Греки на морских дорогах. – Александр Македонский в Индии. – Эпоха Рима. – Знания о строении и величине земного шара. – Средневековое невежество. – Козьма Индикоплов.

Люди путешествовали уже с древнейших времен, отыскивая новые охотничьи угодья, более удобные для жизни места, вели меновую торговлю.

Об этом свидетельствуют раковины каури из Индийского и Тихого океанов и средиземноморские раковины, обнаруженные в погребениях каменного века на севере Европы, и, в свою очередь, балтийский янтарь, украшавший гробницы египетских фараонов. От одного племени к другому передавались кремень, соль, бронза, арабское серебро, этрусское золото. Связи, хотя поначалу и не прямые, устанавливались даже между весьма отдаленными областями. Еще не протянулись широко разветвленные торговые пути через моря и сушу. Но шло время, и контакты между народами крепли.

Историки и географы античного мира оставили свидетельства о путешественниках, купцах, моряках, воинах древних народов, которые еще за тысячелетия до нашего времени из центров, где зарождалась цивилизация человечества – средиземноморских государств и Месопотамии – отправлялись в незнакомые земли и выходили на морские просторы. Они объехали вокруг Африки и благополучно воротились домой, устремились через пустыню в глубь африканского континента, нашли путь в далекую Азию до Индии и Китая. В свою очередь, путешественники восточных земель еще в древности знали морские и сухопутные дороги к странам Заката. В кратком обзоре можно рассказать лишь о самых важных путешествиях и открытиях того времени в Африке и на путях в Индию, которые связаны с темой и замыслом этой книги и о которых будет полезно знать читателю, чтобы лучше представить себе роль португальских мореплавателей в великих географических открытиях.

Прежде всего следует упомянуть Египет, древнее культурное государство в плодородной долине и дельте Нила, с трех сторон окруженное пустынями. Примерно пять тысяч лет тому назад египтяне уже пересекли южные пустыни и объявили своей собственностью Нубию – область вокруг нильских порогов и вверх от них до самого слияния Белого и Голубого Нила. Египтяне захватили в Нубии рабов и угнали в свою землю стада, принадлежавшие темнокожим племенам. Египетские корабли уже в глубокой древности плавали в Ливан на побережье Средиземного моря за кедрами для строительства храмов.

В 2750 году до н. э. египтяне направились через горы и пустыни вдоль берегов Красного моря в страну Пунт (возможно, что это Абиссиния, Сомали или Йемен на аравийском побережье), чтобы добыть золота, слоновой кости, драгоценных камней, ароматных смол – фимиама и мирры – и черных рабов. Египтяне отправились туда по суше, в стране Пунт построили корабли и морем возвратились домой, везя драгоценный груз: восемьдесят тысяч мер мирры, шесть тысяч весовых единиц электрума (сплава золота и серебра) и две тысячи шестьсот кусков черного дерева. Есть сведения, что другой фараон снарядил еще одиннадцать экспедиций в Пунт.

Около 1500 года до н. э. египетская царица Хатшепсут, дочь фараона Тутмоса I, первая известная в истории женщина-правительница государства, направила в Пунт новую экспедицию на пяти кораблях с тридцатью, гребцами в каждом. Целью путешествия, очевидно, была Сомали, страна неподалеку от мыса Гвардафуй. Здесь египетские товары были обменены на восточноафриканские и индийские. Египтяне привезли домой благовония, краски, ценное дерево, живого леопарда, обезьян, шкуры пантер и леопардов, рабов – туземцев и их детей. В Египет было доставлено также около тридцати мирровых деревцев, которые высадили в деревянных кадках в саду при храме. Хатшепсут была очень горда успехом экспедиции и говорила, что она устроила Пунт с мирровыми деревьями возле усыпальницы своего отца Тутмоса I, как он повелел. Фараон Тутмос I ежегодно получал с южных копей за пустынями по сорока тонн золота, но позже эти сказочно богатые золотые копей, видимо, иссякли.

Египетский властитель Нехо, или Некау (умер в 594 г. до н. э.), приказал построить много кораблей и соединить Нил с Красным морем каналом (он, правда, был закончен позже и впоследствии засыпан по велению персидских завоевателей). Для плавания были наняты финикияне.

Как рассказывал великий греческий историк и путешественник Геродот (жил в 484-425 г. до н. э.; древние народы называли его «отцом истории»), по каналу можно было плыть четыре дня, и он был так широк, что две триеры (корабли с тремя рядами весел) могли плыть по нему рядом. Канал сильно петлял, огибая горы. Его строительство обошлось в сто двадцать тысяч человеческих жизней.

Геродот сообщал также, что финикияне, служившие фараону, объехали вокруг Ливии – так в те времена называли Африку. Она вся окружена водой, кроме той части, где Африка граничит с Азией. Первым это доказал фараон Нехо. Он прервал рытье канала от Нила К морю и послал финикиян на восток, приказав возвратиться через Столбы Мелькарта (Гибралтар). Финикияне отправились в путь из Эритрейского (Красного) моря и вошли в Южное море (Индийский океан). Каждую осень они приставали к ливийскому берегу, засевали поля и дожидались урожая. После уборки хлеба, починки кораблей и пополнения запасов продуктов финикияне плыли дальше. На третий год они достигли Столбов Мелькарта и вернулись в Египет. Рассказывают также, говорит Геродот, что, огибая Ливию с востока на запад, финикияне видели солнце справа, то есть с севера, но он тому не верит, может, поверит кто-нибудь другой.

Именно это обстоятельство, в которое никак не хотел поверить историк древности, доказывает, что грандиозное путешествие действительно имело место. Стало быть, финикияне прошли путь примерно в двадцать пять тысяч километров вокруг всего Черного материка. Это путешествие не представляется невозможным, если учесть, что корабли держались вблизи берегов, пополняя запасы еды и питья, и при этом обогнули Африку с востока, используя благоприятные ветры и течения вдоль ее восточного и южного побережий.

Древние финикияне – народ, который во втором тысячелетии до н. э. поселился на восточном берегу Средиземного моря между морем и горами Ливана, – были искусными мореплавателями, кораблестроителями, купцами и путешественниками. Они построили немало крупных городов, в том числе Тир и Сидон, возделывали землю и пасли скот, но преимущественно занимались ремеслом и торговлей и доставляли как в Египет, так и в Вавилон всевозможные товары: рабов, золото, медь, олово, дерево кедра, вино, оливковое масло, ткани и другие вещи. Они были большие мастера по изготовлению предметов из стекла и металла, украшений и умели получать очень редкую и дорогую краску из морских раковин – пурпур. Тирские пурпурные ткани очень высоко ценились, и спрос на них в домах богачей и царских дворцах непрерывно рос.

Море для финикиян постепенно стало привычным, они узнали и покорили его, строя крепкие парусные корабли из древесины ливанского кедра. Суда достигали тридцати – сорока метров в длину, имели водоизмещение до четырехсот тонн и были снабжены высокими бортами, которые защищали мореплавателей от волн.

В поисках новых областей для охоты за рабами, новых рудных копей финикияне, грабя побережья, отправлялись во все более далекие плавания и по Черному морю, и по Средиземному, которое называли Великим морем Заката, к Балканскому и Апеннинскому полуостровам, Сардинии, Сицилии и Мальте. Из Сицилии финикияне переправились на северный берег Африки и около 825 г. до н. э. основали там Карфаген – «Новгород», ставший впоследствии могучим государством, которое соперничало с Римом в борьбе за господство на Средиземном море. Из Карфагена финикияне проникали еще дальше на запад до Пиренейского полуострова и до берегся нынешнею Марокко на севере Африки.

Финикияне считали, что Великое море Заката отделяется от Атлантического океана особыми столбами. Легенды гласили, что их воздвиг в проливе бог Солнца Мелькарт. Пролив напоминал ворота, по которым бог Солнца каждый день уходил в царство ночи. Скалы, образующие ворота Мелькарта, греки называли Столбами Геракла, римляне – Столбами Геркулеса, а средневековые арабы – Джебель-Тарик (откуда произошло название Гибралтар).

Через ворота Мелькарта финикияне примерно в 1200 г. до н. э. вышли в Атлантический океан и основали на его берегах первые колонии – Гадир (Кадис) на юге Пиренейского полуострова и Тингис (Танжер) на африканском берегу, а также объехали все португальское побережье. Долгое время они блокировали Гибралтарский пролив, не пропуская через него суда других народов, а сами плавали вплоть до Оловянных островов (Англии). Возможно, отважные финикийские моряки проникли и еще дальше на север, достигнув Балтийского моря. Имеются сведения, что они привозили домой янтарь – солнечный камень, или электрон, как его называли греки. Во время плаваний по Атлантическому океану финикияне, очевидно, открыли Мадейру и Канарские острова, где обнаружили новое красящее вещество – красноватую смолу драконова дерева – «драконову кровь».

Возможно, что финикияне ходили под парусами и в Индию – и это расстояние было под силу умелым морякам. Финикияне строили корабли для своих соседей на берегах Красного моря и Персидского залива, нанимались к ним на службу. По заданию египтян, как уже говорилось выше, они совершили путешествие в Пунт, а по поручению правителя Иудеи Соломона – за золотом в легендарную страну Офир (об этой поездке повествуют библейские сказания). Теперь уже невозможно с определенностью сказать, где именно находилась эта таинственная страна золота Офир.

Возможно, она располагалась на юге Восточной Африки и финикияне плыли туда под парусами через экватор до 20° ю. ш. Но возможно и то, что Офир следует искать на побережье Красного моря. Немало легенд сохранилось о том, что легендарная страна золота, откуда царь Соломон получил несметные сокровища, находилась в Южной Аравии, Индии, на Соломоновых островах, на Пиренейском полуострове, даже в Южной Америке – в Перу. С уверенностью можно сказать одно: Офир – это африканская страна. Финикияне привезли Соломону четыреста двадцать талантов золота (по подсчетам различных ученых, это тринадцать, двадцать восемь или даже сорок тонн золота!), драгоценные камни, эбеновое дерево, серебро, слоновую кость, обезьян и павлинов. Приблизительно в это же время Соломона посетила легендарная царица Савская, правившая в IX в. до н. э. в Йемене – «Счастливой Аравии». Эта несказанная красавица привезла в подарок Соломону сто двадцать талантов золота. Царь Иудеи повелел выковать из него двести щитов и сделать из слоновой кости трон с шестью ступенями чистого золота.

После упоминавшегося поразительного плавания вокруг всей Африки в VI в. до н. э. прошло свыше ста лет: карфагеняне продвигались все дальше на юго-запад по Атлантическому океану вдоль берегов Африки. Между 450 и 480 г. до н. э. командующий карфагенским флотом суфет Ганнон по заданию сената через ворота Мелькарта вышел из Великого моря Заката в океан с шестьюдесятью пятидесятивесельными кораблями, на которые было посажено тридцать тысяч колонистов. На северо-западном побережье Африки карфагеняне основали шесть новых городов, причем самый отдаленный из них находился на том же расстоянии к югу от Столбов Мелькарта, что и Карфаген в востоку от пролива. После выполнения этой задачи Ганнон продолжал путь к югу, но что еще открыла эта экспедиция – неизвестно. Очевидно, она миновала Зеленый мыс и достигла Сенегала и устья Гамбии. Ганнон вернулся в Карфаген и доложил сенату, что корабли карфагенян долго плыли вдоль берегов далекой южной земли, покрытых густыми лесами из ароматических деревьев. По ночам там светились бесчисленные сигнальные огни, гремели барабаны к звучали дудки. Они видели также какую-то высокую гору, с которой скатывались в море огненные потоки. Эту гору называют «Боевой колесницей богов», (возможно, это был вулкан Камерун, который время от времени просыпается и извергает лаву), Земля недоступна из-за жара. В одном из заливов был обнаружен остров, населенный дикими людьми. Особенно много там было женщин, тело которых покрывала густая шерсть. Толмачи называли этих людей гориллами. Мореплаватели гнались за ними, но мужчины-гориллы бежали, карабкаясь по скалам и забрасывая карфагенян камнями. Им удалось схватить трех женщин, но те кусались и царапались и не шли за моряками. Гориллы были убиты, а снятые с них шкуры доставлены в Карфаген. Плыть дальше карфагеняне не смогли, так как кончились припасы.

Географ и историк древности Страбон (род. в 66 г. до н. э.) свидетельствует, что в его время на западноафриканском побережье было около трехсот покинутых городов и поселков, когда-то основанных финикиянами и карфагенянами.

В дальние морские странствия отправлялись также греки, основавшие свои колонии на берегах Средиземного и Черного морей. Греция стала центром всего античного мира, а могущество финикиян клонилось к закату.

О путешествиях и военных походах греков рассказывают как исторические источники, так и прекрасные предания и легенды. Достаточно вспомнить путешествие аргонавтов за золотым руном в Колхиду на берегу Черного моря, Троянскую войну, странствия Одиссея.

Выдающимся путешественником был греческий историк Геродот. Интересные сведения о Малой Азии оставил Ксенофонт, греческий полководец.

Грек Пифей в IV в. до н. э. из греческой колонии Массалии (Марсель) направился вдоль западного побережья Пиренейского полуострова на север. Он достиг Оловянных (Британских) островов и поплыл еще дальше на север. Пифей рассказывал о некоем острове в море, где волны каждую весну выбрасывают на берег так много янтаря, что местные племена растапливают им очаги, а также продают соседям. Возможно, что такой янтарный остров действительно существовал в Северном море напротив устья Эльбы, но был постепенно размыт волнами.

Другой знаменитый грек Александр Македонский – в своих грандиозных походах обошел Египет, Малую Азию и Среднюю Азию. В 326 г. до н. э. Александр вторгся в Индию и дошел до реки Инд. Походы Александра Македонского, которые для тех времен казались действительно немыслимыми, фантастическими, распахнули широкие горизонты для греческой колонизации и торговли между Востоком и Западом, а также расширили географические представления. До тех пор греки об Индии не знали почти ничего.

Командир флота Александра, Неарх, возвращаясь из Индии, проплыл от устья Инда до Евфрата и подробно списал побережье Индийского океана и Персидского залива. На пути греческие мореплаватели повстречали в океане большие стада китов и, опасаясь как бы огромные животные не повредили корабли, пытались отпугнуть их, трубя в трубы.

Основанная Александром империя, простиравшаяся от Дуная до Нила и Инда, после его смерти в 323 г. до н. э. вскоре распалась на отдельные государства. Однако связи с восточными землями с тех пор не прерывались; до европейцев доходило все больше сведений об Индии, хотя в то же время немало было и всевозможных легенд. Особого расцвета достигла основанная Александром в Египте Александрия, которая многие столетия оставалась одним из крупнейших торговых центров древнего мира.

Римская империя, которая унаследовала все достигнутое греками, лишь немного расширила рамки освоенного мира, но по-прежнему поддерживала торговые связи с Индией и другими восточными странами. Однако торговля находилась в руках порабощенных римлянами народов, которые неохотно делились познаниями со своими поработителями.

Еще до нашей эры установились сравнительно регулярные торговые связи между Европой и Китаем. Вельможи древнего Рима, как прежде персидские владыки, одевались в восточные шелка.

Аристотель, великий греческий ученый, учитель Александра Македонского, первым из греков описал получение шелка из коконов тутового шелкопряда. Шелковые ткани стали известны после походов Александра в Персию. Около начала нашей эры и Страбон рассказывал о Серике – земле, откуда привозят шелк. Товары из далеких восточных краев поступали по Великому Шелковому пути – караванным тропам через Центральную Азию, и корабли с Востока приплывали к берегам Индийского океана, Здесь китайские джонки встречались с арабскими и индийскими кораблями. Мореплаватели народов Средиземноморья примерно в начале нашей эры также научились использовать муссоны в западных морях Индийского океана. Это было большим достижением. Муссоны даже называли ветрами Гиппала – по имени греческого кормчего Гиппала, который якобы первым раскрыл тайну этих ветров. Он в I в. до н. э. пересек Аравийское море с запада на восток – с северо-запада Африки до Индии, держась вблизи берегов. Разумеется, арабские и индийские мореходы вверяли свои суда муссонам еще задолго до нашей эры, но держали свой опыт в строгой тайне.

Во времена римского господства купцы хорошо изучили берега Аравийского полуострова, юг Ирана и индийское побережье вплоть до мыса Коморина на юге. Об этом свидетельствуют хотя бы многочисленные римские монеты, обнаруженные на этих землях.

В свою очередь, о Цейлоне и Бенгальском заливе у них было весьма смутное представление. Можно полагать, однако, что в эпоху римских цезарей корабельщики через Малаккский пролив вышли в моря Тихого океана и достигли Китая.

В римскую эпоху совершались далекие путешествия и вдоль берегов Африки, хотя и много реже, чем во время плаваний карфагенян, После разрушения Карфагена (около 146 г. до н. э.) римский полководец Сципион направил разведывательную экспедицию к югу от Геркулесовых Столбов. Во главе ее стоял друг Сципиона историк Полибий, грек по национальности. Полибий, по всей вероятности, дошел до устья Сенегала, или до Зеленого мыса. Но все же римляне знали о западном побережье Африки намного меньше, чем греки, финикияне и карфагеняне за несколько веков до них.

Торговцы во времена Римской империи, надо полагать, посещали и восточное побережье Африки, от Суэцкого перешейка до самого острова Занзибар (на 6о ю. ш.). Туда плавали не только арабы, но и греки. Арабские охотники за рабами, скупщики золота и слоновой кости углублялись и внутрь африканского материка и доставали сведения о покрытых снегами горах (Кения и Килиманджаро) возле торговых путей, ведущих к Великим озерам.

Римляне хорошо знали также все северное побережье Африки и оттуда с войсками неоднократно направлялись к югу – и из Карфагена, и по долине Нила к его верховьям, в Абиссинию, страну эфиопов.

Греческие и римские историки и географы с течением времени накопили обширные знания и создали учение о строении земного шара.

Уже великий математик Пифагор за пятьсот лет до нашей эры и Аристотель, один из величайших ученых древней Греции, учили, что Земля – шар, а Гераклит, в свою очередь, утверждал, что она вращается вокруг своей оси. Греческий географ Эратосфен (276-193 гг. до н. э.) первый математически определил размеры земного шара, притом довольно точно (некоторые ученые думают, что погрешность составляла только 2%, некоторые другие – что 20%). Измерения, произведенные столетие спустя, – на грани II и I веков до нашей эры – дали результаты гораздо более далекие от истины.

Уже за два столетия до нашей эры и в начале нашей эры в античной географии сложилась теория о едином безграничном Мировом океане, который охватывает весь населенный мир. Но великий александрийский астроном, математик и географ грек Клавдий Птолемей во II веке нашей эры уже отрицал наличие океана к северу и востоку от Азии и к югу от Африки. Он считал, что юго-восточная Азия далеко на юге соединяется сушей с востоком Африки, и таким образом Индийский океан, словно огромное озеро, со всех сторон окружен сушей. Авторитет Птолемея был настолько велик, что эта теория имела хождение еще в средние века. Между прочим, Птолемей не признавал вращения Земли и ставил ее в центр мироздания: светила представлялись ему обращающимися вокруг неподвижной Земли. Это учение сохранилось до начала XVI века.

Древние географы делили земной шар на пять поясов: экваториальная зона, не обитаемая из-за жары, две полярные зоны, которые также не обитаемы из-за холода, и две средние, умеренные, и обитаемые. Другие ученые выделяли еще два холодных и два субтропических пояса, также населенных. Учение о едином Мировом океане вселяло надежду, что люди смогут по морю проникнуть и в обитаемые зоны южного полушария, минуя полосу экваториальных пустынь, где, как считалось, нет ничего живого.

В средние века, после крушения Римской империи, познания ученых античного мира, которые могли бы принести большую пользу мореплавателям и первооткрывателям новых земель, были забыты. Образование пришло в упадок, даже правители не учились грамоте, повсюду воцарялись суеверия и невежество. Монахи и священники отрицали идею шарообразности Земли. В учении о строении Земли царили почерпнутые из библии представления. Даже на Средиземном море пришла в упадок морская торговля, и вместе с тем заметно сузились границы освоенного мира. Западное побережье Африки было вообще забыто. Индия и Африка, казалось погрузились в царство тьмы, и о них рассказывали большей частью только мифы и легенды.

Конечно, связи между народами и материками не нарушились полностью. Их поддерживали не только купцы, но в известной мере и миссионеры-несторианцы. Это были сторонники учения константинопольского патриарха Нестора. В 431 году он был изгнан из Византии как еретик и направился со своими сторонниками в Персию, где основал особую церковь. Оттуда учение несторианцев довольно широко распространилось по странам Азии. В VII в. миссионеры-несторианцы появились и в Китае.

Есть данные, что Козьма Индикоплов, египетский купен, по-видимому, родом из Александрии, в первой половине XI века отправился в дальнее плавание к странам Индийского океана. К концу жизни Козьма стал монахом и поселился в одном из монастырей в Малой Азии. Он написал невежественный трактат «Христианская топография», направленный против мировой системы Птолемея как еретической и не соответствующей библии. Он провозгласил, что Земля четырехугольна, как гроб библейского патриарха Моисея, и эту четырехугольную землю со всех сторон омывает океан. Океан и его четыре залива – Средиземное, Красное, Персидское и Каспийское моря – отделяют населенную людьми сушу от восточной земли, где расположен рай и откуда вытекают четыре реки – Нил, Ганг, Тигр и Евфрат. Вся Земля покрыта твердым небесным сводом, который держится на четырех столбах и делится на два яруса. В верхнем находится царствие небесное. Ангелы зам крутят небесные тела вокруг одной высокой горы на севере. Но в этом опусе Козьмы Индикоплова столько ярких, образных, правдивых деталей из жизни далеких восточных стран, таких важных географических сведений, какие может сообщить только очевидец. Это подтверждает, что Козьма Индикоплов действительно посетил Индию и Цейлон. На побережье Малабара, на островах Цейлон и Сокотра он обнаружил христианские общины. Есть сведения, что в IX веке один английский епископ, отправившись в Индию, встретил там христиан, которых он назвал последователями учения святого Фомы. В те времена считалось, что мифический апостол Фома ушел в Индию и основал там христианскую общину, но затем погиб в этой стране мученической смертью.

 

Арабская экспансия, крестовые походы и легенды

Воинственные распространители учения Магомета. – Арабские купцы завладевают торговыми путями. – Арабские путешественники и историки. – Грабительские войны под сенью креста. – На помощь крестоносцам придет царь царей Индии! – Нашествие монголов.

В ту пору, когда Европа, казалось, погрузилась в спячку, далеко на востоке, на Аравийском полуострове, оживились арабы. Начиная с VII века они с оружием в руках начали распространять свое господство и новую, воинствующую мусульманскую религию – ислам, учение пророка Магомета. В короткое время арабы завоевали громадную территорию от Инда до Гибралтара, повсюду распространяя свою веру, язык, деньги, систему счета. В 711 году они уже переправились через Гибралтар и вскоре овладели Пиренейским полуостровом. Арабы подчинили себе народы на востоке, юге и западе Средиземного моря, по берегам Красного моря и Персидского залива, на северном, побережье Аравийского моря. Они захватили господство на важнейших сухопутных торговых путях, которые связывали Европу со странами Азии – Индией и Китаем. Арабы играли очень большую роль в торговле с Востоком еще в древности и в самом начале средних веков. Теперь она стала монополией арабов.

Арабские торговые пути на северо-западе Африки.

С Востока они ввозили пряности – перец, гвоздику, корицу, мускатный орех, кардамон, имбирь, а также драгоценные камни, жемчуг, золотые украшения, слоновую кость, шелк, бархат, гобелены, ковры, фарфор, душистые травы, мускус, лекарственные растения и другие дорогие товары.

Торговля в то время была делом ненадежным и рискованным, поэтому окупалась лишь перевозка товаров большой ценности. Прибыль от удачной поездки во много раз превосходила все расходы купца.

В западной части Индийского океана арабские мореходы в середине VIII века открыли Коморские острова и не позднее IX века достигли Мадагаскара. На восточных берегах Африки арабы торговали и захватывали рабов, сооружали торговые поселения – фактории и закладывали города. Самым крупным из них на юге был Мозамбик.

Богатые арабские купцы закупали пряности и другие восточные товары либо в Малакке, либо на Малабарском (западном) побережье Индии и на кораблях везли в Джидду (порт Мекки на берегу Красного моря).

Марко Поло, знаменитый венецианский купец и путешественник, о котором речь еще впереди, говорил, что арабские суда были плохие и много их погибло, так как они строились без железных гвоздей. Дерево скрепляли веревками из коры кокосовых пальм. Веревки были прочные и не портились от соленой воды. У судов была одна мачта, один парус и одно рулевое весло. Палубы у них не было. Корабли нагружались, затем груз покрывался кожами, а сверху ставили лошадей, которых везли в Индию на продажу. Плавать на таких кораблях было опасно, так как в Индийском океане часты бури, писал венецианец.

Арабские суда были тихоходны и даже при хорошем попутном ветре тратили на путь от индийского западного побережья до Джидды сорок – пятьдесят дней. Однако нельзя не отметить отвагу и сноровку арабских мореходов – они не боялись океана, знали о регулярной смене муссонов (от арабского слова «мавсим» – «время года») а вверяли свои суда этим ветрам. Летом с июня по октябрь – в Индийском океане дул юго-западный муссон, который сопровождал корабли от Баб-эль-Мандебского пролива до Малабарского берега. Домой они возвращались с зимним северо-восточным муссоном, который дул с ноября по март: В переходный период, когда муссоны меняли направление, ветры были слабыми и неустойчивыми.

Красное море; правда, уже не входило в область муссонов, но и там господствовали два постоянных воздушных потока, которые учитывались экипажами парусников. Из Джидды товары на более мелких судах везли к северным берегам Красного моря. Там их перегружали на верблюдов. Огромные караваны медленно двигались через пустыни в Каир., Оттуда товары справлялись вниз по Нилу, пока не достигали Александрии. Арабы держали в своих руках и другие торговые пути, которые вели с Дальнего Востока и Индии. Из Индии вел путь через Персидский залив в Багдад, Дамаск и Алеппо в Сирии. Из центральных областей Азии через Среднюю Азию и Малую Азию тянулся древний Великий Шелковый путь. Восточные товары также везли кораблями по Черному морю в Константинополь, столицу Византии. На берегах Средиземного и Черного морей происходил товарообмен между арабскими и европейскими купцами.

Арабы высоко ценили естественные науки и географию; они сумели сохранить и уберечь от гибели труды греческих и римских ученых, развивая дальше и обогащая античное наследие. Развивая науку и путешествия, арабы помогли разогнать мрак невежества и варварства в самой Европе, где достижения древних ученых во времена средневековья были совершенно забыты.

Арабские купцы плавали по всем морям Старого Света, кроме северных вод. Множество мусульман со всех концов арабского мира ежегодно отправлялось в паломничество в Мекку и Медину – священные города мусульман, чтобы поклониться могиле пророка Магомета.

Не было недостатка и в арабских путешественниках и географах, которые в IX-ХIII вв. с научными целями посещали дальние края, исследовали почти всю Европу, Восточную Африку и Азию вплоть до Китая и интересовались как природой, так и жизнью общества, описывали строение земной поверхности, климат, растения и животных, экономику, культуру, быт и накопили богатейшие наблюдения, составившие объемистые книги. Их многочисленных авторов трудно даже перечислит, Из путешественников X века особенно выделяется историк и географ Масуди, багдадский араб. Сохранились две его книги – «Золотые луга и алмазные россыпи» и «Сообщения и наблюдения» с пространными описаниями природы, истории и населения многих стран. Масуди поселил страны Ближнего и Среднего Востока, Среднюю Азию, Кавказ, Восточную Европу, а также Восточную Африку до Мадагаскара. Он довольно хорошо знал Яву и Китай, однако неизвестно, побывал ли он там или описал эти земли по рассказам других людей. Этот арабский географ придерживался взглядов Птолемея, однако, основываясь на опыте арабских мореходов, выразил сомнение в том, правы ли Птолемей и другие ученые древности, утверждая, что Индийский океан представляет собой замкнутое море. Капитаны кораблей, писал Масуди, думают иначе; они говорят, что в некоторых местах ему нет конца.

Хорезмийский ученый Бируни (972-1048) объехал большую часть Центральной Азии, сопровождая афганского султана в его военных походах в Индию. Бируни собрал богатый материал о культуре и жизни народов Индии.

Одним из крупнейших арабских географов XII века был Идриси (1100-1166), бербер, родившийся в Сеуте, в Африке. Идриси долгое время жил при дворе короля Сицилии, нормандца Роджера II в Палермо, где собирались ученые, путешественники и купцы. Расспрашивая их, Идриси накопил множество данных, которые пополнял наблюдениями древних и средневековых географов. Наряду с серьезной научной литературой появлялись также книги развлекательного характера, которые тем не менее, имели большое значение для истории и географии, К подобной литературе относится прежде всего «Книга о чудесах Индии» Бузурга ибн-Шахриара, написанная во второй половине X века и содержащая ценные сведения об Индии и о других дальних и ближних землях (Цейлоне, Малайе, Суматре, Китае) и в то же время – чудесные легенды, полные невероятных приключений.

Книга Шахриара отнюдь не была единственным сочинением такого рода. Удивительные рассказы арабских моряков передавались из уст в уста и фольклоризировались. Очень интересны в этом отношении рассказы Синдбада-морехода о его чудесных приключениях, вошедшие в свод сказок «Тысячи и одной ночи». Хотя в своем окончательном варианте они сложились в XIV-XVI вв. в Египте, легенды о Синдбаде рассказывались и издавались в Багдаде уже в X веке.

Европа постепенно сбросила с себя мрачный гнет средневековья, который душил живое и мыслящее, и проснулась от духовной спячки. Под влиянием арабов в Европе оживилась торговля, особенно в городах Италии – Неаполе, Пизе, Генуе и Венеции. Эти города, с IX века поддерживавшие связи с арабами, вскоре взяли в свои руки торговые пути на Средиземном море.

Оживлению в Европе содействовали, между прочим, и крестовые походы, которые организовала римская церковь в XI-III вв.

В XI веке на Ближнем Востоке, в Иране и на юге Средней Азии после опустошительных походов воинственные туркменские племена основали государство сельджуков.

Агрессия турков-сельджуков нанесла тяжелый удар арабам и угрожала Византии, а также экономическим интересам крупных городов Северной Италии. Турки заняли Багдад, почти всю Малую Азию, Сирию и Палестину, Иерусалим, который христиане почитали как священный город и в котором находилась гробница мифического Иисуса Христа. Распространились вести, что мусульмане подвергают издевательствам паломников, которые в то время массами направлялись в Палестину, что неверные оскверняют «святые места» христиан. Поэтому призыв к крестовому походу против мусульман получил широкий отклик. Всем участникам похода папа римский обещал полное отпущение грехов. Их ждали и мирские награды – страны Востока были богаты. «Те, кто прозябает здесь в горе и нищете, будут жить там в веселье и богатстве!» – провозглашал папа, призывая на войну.

В крестовых походах были заинтересованы прежде всего агрессивные феодалы Западной Европы, которые стремились расширить свои владения за счет чужих земель. Широкие крестьянские массы в этих походах, чаяли найти спасение от усиливающегося феодального гнета. Города нуждались в опорных пунктах на востоке Средиземноморья, в новых торговых путях.

Крестовый поход против неверных в действительности был организован как грабительский военный поход, только под маской распространения и защиты христианской веры.

Вначале на восток ринулись полчища слабо вооруженных фанатиков из крестьян и бедняков – даже с детьми и женами. Эти толпы бродяг уже по пути, в европейских странах, занялись грабежом и разбоем. Турки-сельджуки без особого труда разбили их в Малой Азии.

Затем на восток направились армии западноевропейских феодалов, настоящее войско, которое порой одерживало победы и основывало в Малой Азии крохотные христианские государства.

В Леванте воители во славу Христа столкнулись с местными христианами, которые принадлежали к различным восточным церквам. Католики всегда считали их еретиками, вероотступниками, которых надо преследовать и безжалостно уничтожать. В Европе с ними так и поступали. Однако здесь, на Ближнем Востоке, участники крестовых походов по совету папы римского использовали христиан-еретиков в качестве помощников и союзников в борьбе с мусульманами.

Борьба на Ближнем Востоке длилась два столетия, ко так и не дала ожидаемых результатов. Крестоносцы были вынуждены оставить с трудом завоеванные позиции. Однако не удавшиеся походы расширили географические представления европейцев, дали толчок к путешествиям и открытиям новых земель, ближе познакомили с арабской культурой.

Вскоре после крестовых походов в Европе наступила эпоха Возрождения, начала новый расцвет науки и искусства, стремительней стали развиваться техника, производственные силы, росли города, оживились ремесло и торговля.

Во время крестовых походов, именно тогда, когда мусульмане предприняли мощное наступление на основанные крестоносцами государства на Ближнем Востоке, родилась одна заманчивая легенда, которой были уготованы долгий век и бесспорное влияние на историю географических открытий.

Считалось, что где-то далеко в Африке, а может, из Азии, живет могущественный царь Иоанн, который является к тому же священнослужителем – не то епископом, не то пресвитером. Европейцы долгое время пытались найти страну этого царя-священника Иоанна то в Центральной Азии, то в Китае, то в Индии, то в Африке.

Крестоносцы сами встречались в «святых местах» Палестины с эфиопами – африканскими христианами и слышали, что их земля находится на востоке Черного континента. Древняя страна Эфиопия действительно была единственной христианской страной за пределами Европы; ее связи с христианским миром нарушили вторгшиеся в Египет мусульмане. Лишь много позже открылось, что Эфиопия не богата и не могущественна. Однако легенда о царе-священнике Иоанне продолжала волновать людское воображение.

Трудно выяснить, где и как возникла эта легенда. Рассказывали, что священник Иоанн вместе со своими сторонниками когда-то покинул Иерусалим и где-то в Азии основал христианское государство. Действительно, уже в VI и VII вв. в Персии и еще глубже в Азии – в Китае и Индии действовали христианские миссионеры, большей частью сирийские купцы, и существовали христианские общины. Они состояли из несториан. В 1122 году к папе в Рим явился патриарх индийских христиан или же смотритель храма Иоанн, сообщивший удивительные сведения о храме в Индии, где покоится прах апостола Фомы, о сокровищах и украшениях храма. Эти сведения вдохновили на поиски страны апостола Фомы, и было немало странствующих рыцарей, которые готовились к паломничеству в дальний, неведомый край.

Распространялись также слухи об индийском властителе Давиде, мудром, отважном христианском короле, которого в народе называли священником Иоанном. Бог-де избрал Давида орудием, карающим поганых и мусульман – сторонников Магомета и его учения, которое, будто чума, распространилось по свету. Предсказывали, что Давид скоро придет в Иерусалим и отнимет у неверных гроб Христа. Король Давид, мол, уже завоевал множество земель в Персии, взял много крепостей и городов и находится в десяти днях пути от Багдада. На востоке по соседству с Персией он завоевал страну с тремястами городов и еще одну страну с тремястами замков и шестьюдесятью шестью реками. У Давида в подчинении сто тысяч воинов, войско его сопровождают сорок царей и шестьдесят архиепископов и епископов.

Эта легенда имела, под собой известную историческую основу: в 1121 году царь Грузинско-Закавказского христианского государства Давид одержал блестящую победу над мусульманами. Возможно, эхо столь крупного сражения и породило этот заманчивый миф.

Известно, что часть каракитаев – народа из Центральной Азии – были христианами, которых крестили миссионеры-несториане. Каракитаи в XII веке предприняли крупные военные походы. В 1141 году они разбили сельджуков и после этой победы основали огромное государство Каракидань. Известие о том, что в Средней Азии после разгрома мусульман создалось новое немусульманское государство, было воспринято как подтверждение существования царя-священника Иоанна.

Примерно в 1165-1170 годах в Европе появились загадочные послания трем владыкам христианского мира – папе, византийскому императору и германскому императору Фридриху Барбароссе. Эти послания, по воззрениям того времени, были написаны рукой могучего христианского государя Иоанна, притом в пору, когда основанное крестоносцами святое царство в Палестине близилось к своей гибели под усиливающимся напором египетского султана Саладина.

Эти письма вдохнули новую надежду в сердца христианских народов: с востока на помощь крестоносцам идет царь Иоанн с сотнями тысяч воинов.

Судя по этим посланиям, богатство и сила Иоанна были действительно легендарными. Он в кровавой битве вынудил к бегству персов и готовится прийти на подмогу святой церкви, чтобы защитить Иерусалим от мусульман.

О себе таинственный владыка в посланиях выражался так: «Я, высокий священник Иоанн, владыка владык, король королей, превосхожу все живущее на земле нравом, богатством и могуществом. Нам платят дань семьдесят два государя… Наше сияние царит над тремя Индиями…

…За нашим столом, что ни день угощаются и пируют тридцать тысяч человек… и все они получают дары из наших сокровищниц – коней или другое добро. Этот стол сделан из самого дорогого изумруда, и покоится он на четырех аметистовых колоннах. Каждый месяц нам прислуживают по очереди семь государей, шестьдесят два герцога, двести шестьдесят пять графов и маркизов… Справа за наш стол каждый день садятся двенадцать архиепископов, слева – двенадцать епископов, я, кроме них, патриарх святого Фомы…»

Фундаменты и стены Иоаннова дворца якобы построены из драгоценных камней, а скрепляет их чистое золото. Крышу покрывают прозрачные сапфиры, среди которых сверкают топазы. Во дворце – хрустальные двери в сто тридцать локтей высоты, и они сами растворяются, когда к ним приближается царь. Государство Иоанново в одну сторону простирается на четыре месяца пути, и никто не знает, как далеко оно простирается в другую сторону.

Только позже выяснилось, что послание – подделка, весьма примитивная и неправдоподобная мистификация, автором которой был какой-то вольнодумец. Однако папа поверил в обещанную помощь и в 1177 году направил к царю Иоанну гонцов с просьбой прибыть как можно скорей.

В начале XIII века мир потрясли новые драматические События, происходившие на великих восточных торговых путях. Монголы в Азии образовали сильную, невиданно обширную державу. Подобно кровавому метеору пронесся над востоком Чингисхан, опустошая страны древней культуры и истребляя миллионы людей. Столь же безжалостными были и его потомки. Мусульманский мир, выстоявший под ударами Западной Европы, не смог дать отпор монгольским ордам.

Удивительно, но в Западной Европе Чингисхана вначале считали христианским владыкой, возможно, путая монголов с каракитаями, – ведь кровавый завоеватель сокрушил могущество мусульман. Но заблуждение вскоре рассеялось. Монголы напали на христиан, вторглись в Восточную и Среднюю Европу, Затем волна завоевателей отхлынула назад, так как Русь, героически сопротивляясь, сломила их наступательную силу и спасла Европу от монгольского ига.

К середине XIII века монголы завоевали Северный Китай (несколько позже – и Южный Китай), Туркестан, гористую часть Ирана, Месопотамию, Закавказье и Восточную Европу.

Когда христианский мир решил, что опасность миновала, начались попытки завязать дружественные отношения с монголами. С помощью монголов можно было бы ликвидировать препоны на торговых путях, перехваченных мусульманами. Монголы могли бы помочь христианскому миру бороться против мусульман, а миссионеры начали бы распространять в огромной монгольской империи христианское учение – такие планы лелеяли и папа и многие европейские государи.

 

Новые горизонты

Посольские монашеские миссии у монголов. – Марко Поло в Азии. – Венецианец в Индонезии и на Цейлоне, на Малабарском берегу и островах Сокотры. – Великий араб Ибн-Баттута. – Похождения Афанасия Никитина в Индии. – Правдивая книга «Хождение за три моря». – Джон Мандевиль – Мюнхгаузен средневековья.

Начиная с сороковых годов XIII столетия к монголам стали направлять европейских послов – купцов и служителей церкви, которые занимались не только дипломатией и религиозными делами, но и разведкой. В конце концов они убедились, что царства священника Иоанна в Центральной Азии не существует. Однако долго еще теплилась надежда, что его удастся найти в Африке или Индии.

В столицу монголов Каракорум (у реки Орхон в Монголии) из Франции в 1245 году отправились монахи-францисканцы во главе с Плано Карпини. В 1249 году у монголов странствовал посол французского короля францисканец Андре Лонжюмо. Важные географические сведения собрала другая миссия монахов-францисканцев под предводительством фламандца Гильома Рубрука. Он первый указал, что Центральную Азию занимает обширное нагорье и что Китай на востоке примыкает к океану.

Тем не менее, монашеские миссии не сыграли заметной роли в географии, значительно более ценные сведения доставляли купцы, искавшие в далеких краях хорошие рынки.

Из купцов надо особо отметить венецианца Марко Поло, который углубился в Азию дальше, чем любой другой из европейцев и внес большой вклад в развитие географических представлений.

Отец его Никколо и брат отца Маффео уже четырнадцать лет с торговыми целями путешествовали по восточным землям – по Крыму, Средней Азии и Китаю.

В 1271 году Никколо и Маффео Поло снова отправились на восток, захватив с собой семнадцатилетнего Марко. Венецианцы пересекли всю Азию и прибыли в Ханбалык (Пекин), столицу великого хана Хубилая, внука Чингисхана (великими ханами называли потомков Чингисхана). Похождениям венецианцев в Китае посвящен роман В. Мейнка «Чудесные путешествия Марко Поло».

Долгое время – до 1290 года – Марко Поло провел в Китае; он объехал обширные территории до юга Китая, Тибета и Индокитая и собрал сведения также о стране, которая находится дальше, в океане, – Сипанге или Чипанге (Японии). Он узнал, что это очень большой восточный остров, лежащий в полутора тысячах миль к югу от Китая. Его населяют красивые люди с белой кожей, поклоняющиеся идолам. Золота у них видимо-невидимо: дворец правителя покрыт золотыми пластинами, залы выложены золотом в два пальца толщиной, у окон золотые подоконники, и много у них розового жемчуга.

Наконец венецианцы так истосковались по родине, что стали просить у хана Хубилая разрешения отправиться домой. Как раз в это время монгольский хан в Персии прислал к Хубилаю гонцов с просьбой дать ему и его сыну в жены царевен из правящего дома. Хубилай был согласен исполнить эту просьбу, но в странах между Китаем и Ираном бушевали восстания. Хан решил, что будет надежней отправить царевен в Иран морским путем.

Хубилай приказал приготовить четырнадцать больших китайских четырехмачтовых джонок с двенадцатью парусами и поручил венецианцам возглавить экспедицию – плавание вокруг юга Азии в Иран (см. карту).

Вероятные маршрут путешествий Марко Поло (по И. Магидовичу).

Флот вышел в море в 1291 году из порта Зейтун и направился на юго-запад по Южно-Китайскому морю вдоль восточного берега Индо-Китайского полуострова. На этих берегах лежала лесистая страна Чамба (современный Вьетнам), покорная великому хану и платившая ему ежегодно дань великолепными слонами. Марко Поло уже посетил ее в 1285 году. На этой земле его поразило изобилие ценных деревьев.

Во время плавания Марко Поло собирал данные об Индонезии, огромном лабиринте островов в южных морях. Он отмечал, что число островов там – не менее семи тысяч четырехсот сорока; почти все они густо заселены, поросли ароматическими деревьями и безмерно богаты пряностями. Вскоре путь корабельщиков привел их к этим островам, голые и дикие обитатели которых никому не платили дани. Постоянный ветер – муссон – день и ночь надувал паруса. Путешественники спешили достичь цели, пока не изменился ветер.

Осталась на юге богатая перцем, мускатным орехом, гвоздикой и другими пряностями Ява, которую Марко Поло ошибочно считал самым большим островом в мире. Через Сингапурский и Малаккский проливы между Суматрой и Малайским полуостровом он вышел в Индийский океан, В этих южных водах венецианец уже не мог разглядеть Полярную звезду, путь штурманам указывали другие, совсем незнакомые звезды. Но вот ветер задул навстречу. Пришлось ждать нового муссона – попутного ветра.

Пять месяцев провел Марко Поло на Суматре, которую он называл Малой Явой. Венецианец обосновался на мысе, далеко вдававшемся в море, построил таи укрепления и перерезал перешеек рвом. Путешественников страшило нападение диких племен. Островитяне, как они считали, поедали людей, будто лесные зверя. В лесах обитали слоны, маленькие обезьянки с человеческими лицами и огромные единороги – носороги. У них был толстый черный рог, и в ярости они нападал я даже на людей. В ту пору ходили легенды, будто единорог покоряется невинной деве. Марко Поло, отправляясь на охоту, взял с собой китайскую царевну, однако, как рассказывает путешественник, носорог ничуть ее не послушался и вообще он не таков, каким его представляют европейцы.

Остров был на удивление плодороден, покрыт великолепными лесами. Там росли всевозможные пальмы, сахарный тростник, алоэ, сандаловое дерево, орех, пряности. Всем этим можно было бы нагружать целые корабли. Здесь произрастало лучшее в мире камфарное дерево, которое ценилось на рынках на вес золота. Из сердцевины другого дерева (саговой пальмы) получали вкусную муку, напоминавшую ячменную, из которой можно печь лепешки и пироги.

Марко Поло плавал на лодках к соседним островам и обнаружил там совершенно нагих людей, не знавших ни власти, ни торговли.

Затем путешественники, дождавшись попутного ветра, продолжили плавание к Цейлону, минуя Никобарские и Андаманские острова, на которых, по слухам, жили псоглавцы. На Цейлоне, крупнейшем, как и Ява, по словам Марко Поло, острове в мире, добывались самые красивые рубины, сапфиры, топазы, аметисты, опалы и другие драгоценные камни. У тамошнего правителя был самый прекрасный и самый дорогой в мире рубин, какого не видывал никто: длиной в целый фут, толщиной в человеческую руку, замечательно яркий и красный, как огонь. Хорошо бы этот рубин у правителя отобрать, размышлял Марко Поло. Войско у него невелико, одни наемники-мусульмане. Все подданные ходят голыми и питаются рисом. Посередине Цейлона возвышается святая гора – Пик Адама, куда устремляются многие паломники. С этой горы сошел первый человек на земле.

От Цейлона флот направился к северу. Остров отделялся от Индии неглубоким Полкским проливом, где добывался жемчуг. За право промышлять здесь ловцы жемчуга платили правителю десятую долю, а жрецам-браминам – двенадцатую долю за то, что они заговаривают акул, чтобы те не нападали на ныряльщиков. Торговцы нанимали ловцов жемчуга, нырявших в пучину, – кто на два роста, кто на шесть – в глубину. Купцы, замечает Марко Поло, богаты, хотя и отдают лучший жемчуг правителю.

На всей земле Индии к северу от мыса Коморина не жарко и не холодно, поэтому люди ходят голыми, лишь опоясывают бедра хорошей тканью. Правитель тоже гол, но на шее у него драгоценное ожерелье – нанизанные на шелковый шнурок сто восемь крупных прекрасных жемчужин и рубинов, на руках – три золотых браслета с драгоценными камнями и жемчугом, на ногах тоже золотые браслеты.

Вывозить драгоценные камни из Индии запрещено – правители сами их скупают и копят от поколения к поколению.

Правитель имеет пятьсот жен, причем пятьсот первую он отнял у своего брата, а тот проявил благоразумие и не сопротивлялся. Когда правитель умирает, на погребальном костре с ним вместе сжигают его слуг я всех жен. Кони, правда, у правителя скверные. А вина в этой земле не пьют.

У Малабарского берега снова завиднелась Полярная звезда и стояла ночью в двух локтях над горизонтом.

Парусники спешили вдоль запада и северо-запада Индии к Ирану. По дороге Марко Поло слышал рассказы о том, что эти воды кишмя кишат пиратами; они вместе с женами и детьми подкарауливают мореплавателей, расставив свои корабли в пяти милях друг от друга. Едва пираты завидят купеческий корабль – тут же подают дымовой сигнал. Сразу приплывают и остальные разбойники и грабят купцов, приговаривая: «Плавайте, торгуйте, копите добро, небось, еще вернетесь к нам!»

Корабли венецианца проплыли мимо Гуджаратского полуострова на северо-запад Индии. Полярная звезда поднялась уже на шесть локтей над горизонтом. По словам Марко Поло, там самые злые морские разбойники на свете. Они хватают купцов на море, начинают поить морской водой и заставляют есть плоды тамаринда. У пленников начинается сильный понос, и пираты узнают, не проглотили ли купцы жемчуг и драгоценные камни, а так обычно делают те, кто попадает в плен и может быть продан в рабство.

Затем корабли Марко Поло, по его свидетельству, сбились с пути и попали к берегам Абиссинии, Занзибара я Мадагаскара. Многие моряки умерли, несколько кораблей потерялось или погибло. Оставшиеся же едва держались на воде, настолько они были источены корабельными червями.

О странах Африки Марко Поло оставил много интересных, хотя и большей частью неверных и фантастических сведений. Он первым из европейцев упоминает Мадагаскар, но в то же время утверждает, что там живут слоны и верблюды. Нет доказательств, что он посетил африканские страны. Правда, он пишет, что видел в Занзибаре огромных львов и жираф. Там якобы живут крупные, толстые, очень сильные черные люди с курчавыми волосами, большим ртом, плоским носом, толстыми губами, большими глазами; питаются они рисом, мясом, молоком и финиками, из риса и пряностей делают вино. Там много слонов, и слоновыми бивнями там торгуют в большом количестве.

Марко Поло рассказывал об островах Сокотры и отметил, что они являются хорошим пристанищем для кораблей, направляющихся в Индию, Мадагаскар и Счастливую Аравию (Йемен). На островах торгуют фимиамом, алоэ, рисом, красками, там дешева соленая рыба. Вокруг в море живут большеголовые киты – кашалоты, в животе у которых имеются камни – это амбра, которую добавляют ко всем духам. Островитяне охотятся на китов, вооружаясь острыми железными гарпунами, к которым привязывают длинную-предлинную веревку с бочонком на конце; По плывущему бочонку можно найти кашалота, когда он, потеряв много крови, умирает. Из кита вытапливают жир, а из его внутренностей извлекают амбру.

Живут на островах и несториане, которые подчиняются епископу Мосула за Багдадом, но ходят совершенно нагие, подобно язычникам. Морские разбойники привозят сюда награбленное на продажу, и христиане охотно все скупают. Об островитянах говорят, что они умеют накликать бурю, тогда корабли налетают на скалы, и местные жители собирают выброшенные морем вещи.

В конце концов корабли Марко Поло достигли Ирана. Иранский шах умер, и в стране бушевала война между претендентами на трон. Венецианцы препоручили привезенную издалека невесту заботам сына покойного шаха, а сами через Малую Азию поспешили к Трапезунду на Черном море, оттуда в Константинополь и, наконец, домой.

В 1295 году Марко Поло после двадцати четырех лет странствий вернулся в родную Венецию. Вскоре после этого он, по-видимому, в результате морской схватки между венецианцами и генуэзцами, угодил в тюрьму в Генуе. Узник продиктовал удивительное описание своих странствий товарищу по заточению Рустичано из Пизы. Оно было позднее издано под названием «Книга, именуемая о разнообразии мира»; переводилось на многие языки, переписывалось и читалось с огромным интересом.

Эта книга будила фантазию и стала настоящим справочником для всех путешественников, которые после Марко Поло отправлялись в Индию, Китай и Центральную Азию. Ее читали все видные космографы и мореплаватели, в том числе и Колумб (найден экземпляр книги с его собственноручными заметками на полях).

Венецианский купец стал одним из знаменитейший; людей своего времени, однако многие современники не верили его удивительным рассказам и называли его хвастуном и фантазером.

Вслед за Марко Поло на юг и восток Азии направились и другие посланцы.

Около 1289 года папа послал в иранский город Тебриз итальянского монаха-францисканца Джованни Монтекорвино. Через пару лет монах из Ормуза морем приплыл на восток Индии, на Коромандельский берег, и прожил у местных христиан свыше года. Письма Монтекорвино содержат добротные описания Южной Индии, ее населения, торговли и мореходства, упоминает он и о муссонах. В 1293 году он морем направился в Китай и там, по преимуществу в северных провинциях, провел тридцать пять лет.

Двенадцать лёт (1318-1330) странствовал по Азии еще один итальянский монах-францисканец, Одорико из Порденоне, Из Ормуза он прошел под парусами до города Тхана в Индии (позже здесь вырос Бомбей), посетил оба берега Южной Индии, Цейлон, Яву, Суматру, побывал в Южном Вьетнаме и Южном Китае, достиг Ханчжоу, а оттуда перебрался в Пекин, где прожил три года. Возвращаясь на родину, Одорико пересек всю Азию и проник даже в Тибет, описав его столицу Лхасу, где он, по его словам, жил долгое время.

Уместно вспомнить и величайшего арабского географа и путешественника Ибн-Баттуту (1304-1377). Он был бербер по происхождению, танжерец, с северо-запада Африки.

В 1325-1349 годах он объехал Северную Африку, Египет, Малую Азию, Восточную Африку до Мозамбика и Среднюю Азию. Оттуда Ибн-Баттута через хребет Гиндукуш добрался до Индии, вышел в долину Инда, пересек Пенджаб и достиг Дели. Дели в то время был столицей могучего и обширного мусульманского султаната. В 1342 году султан, правивший всей Северной Индией, послал Ибн-Баттуту в Китай. Какое-то время путешественник провел на Малабарском берегу, затем перебрался на Цейлон и уже оттуда проплыл обычными морскими торговыми путями в Китай, порт Зейтун. Там арабы основали свою торговую колонию. Путешественник посетил также Пекинг Из Китая он возвратился на Цейлон, далее отправился на Малабар, в Аравию, Сирию, Египет и, наконец, достиг Танжера.

Арабские торговые пути на северо-западе Африки.

После этих странствий Ибн-Баттута обосновался в Фесе, в Северной Африке, но наслаждался покоем недолго. Он взялся сопровождать посольство султана Феса через западную часть пустыня Сахары в город Томбукту на реке Нигер, плавал по этой реке и возвратился в Фес через центральные области Сахары.

За двадцать пять лет великий путешественник прошел по суше и по морю путь примерно в сто двадцать тысяч километров и на склоне лет продиктовал описание своих странствий, изобиловавшее географическими, историческими и этнографическими сведениями, которые большей частью вполне достоверны.

Переходы Ибн-Баттуты через Сахару не были чем-то из ряда вон выходящим. Арабы, образовавшие в Северной Африке обширный халифат, неоднократно пересекали Сахару и Ливию; ими открыты: нижнее течение Сенегала и среднее течение Нигера, озеро Чад и левые притоки Белого Нила (см. карту), Арабские торговые караваны в те времена были огромными. Караваи в пятнадцать тысяч верблюдов мог доставить в Тимбукту тысячу пятьсот тонн риса и проса. Каждый год из Каира к копям Такеда направлялся за медью специальный караван в двенадцать тысяч верблюдов.

В XIV веке правитель малийского народа мандигона Манса Муса с огромным караваном пересек всю Сахару – от Западной Африки до Каира, а затем до Мекки. Правитель ехал верхом на коне, а следом пятьсот рабов несли золотые слитки, стоимость которых оценивалась в миллионы. Караван счастливо совершил путь в Мекку и обратно, хотя много людей погибло.

Сведения об азиатских странах собирали и европейские послы, направлявшиеся в Среднюю Азию к монгольскому владыке Тамерлану, который считался самым могучим правителем в мире. Он завоевал все мусульманские государства Передней Азии и Северной Индии. Европейские государи рассчитывали заключить с Тамерланом союз против мусульман Европы и Северной Африки.

В первой половине XV века страны Азии посетил венецианский купец Никколо Конти. Он жил в Сирии, освоил арабский язык и принял мусульманство. В 1424 году начались странствования Конти по Азии. Он направился в Ормуз, оттуда морем добрался до порта Камбей на западе Индии. Из Камбея Конти объехал все Малабарское побережье, посетил Цейлон, а затем прошел морем вдоль восточного побережья Индии вплоть до устья Ганга, Из Бенгалии Конти по суше двинулся на восток и, перевалив горы, оказался в Индокитае. Путешественник спустился по реке Иравади к океану и морем вернулся в Камбей. Из Камбея Конти отплыл на Сокотру, затем посетил Аден, Джидду и через Египет и Триполи в 1444 году возвратился в Италию.

Папа настолько заинтересовался удивительными скитаниями Конти, что отпустил ему тягчайший грех вероотступничество и приказал секретарю записать его рассказы о путешествиях.

Индию в XV веке посетил и русский путешественник – купец Афанасий Никитин из Твери (сейчас город Калинин), оставивший очень ценные записки «Хождение за три моря».

В 1466 году Никитин вместе с другими русскими купцами спустился по Волге, чтобы попасть в ханство Ширван (с городами Дербент, Шемаха и Баку) на западном берегу Каспия и выгодно продать там свой товар (см. карту). В устье Волги на купеческий караван напали татары и разграбили корабли; лишился товара и Никитин. Только одно судно из всего каравана достигло Дербента. Никитин остался с пустыми руками, к тому же товары были им взяты в долг, и в Твери его ждала долговая тюрьма. Поэтому он решил попытать счастья в чужих землях и восстановить потерю. По-видимому, ему удалось сберечь какую-то часть вещей или драгоценностей.

Из Дербента путешественник направился в Баку, а оттуда на юг Каспийского моря. Затем путь Никитина лежал через Персию (Иран) на Ормуз. Никитин путешествовал не торопясь, останавливаясь на время в разных городах. В одном из персидских городов он прослышал, что в Индии можно прибыльно продать чистокровных лошадей, так как хорошие кони там не родятся, и задешево купить разные товары для продажи на Руси. Он прибыл в Ормуз, где, по словам путешественника, собираются люди со всего света и товары стекаются изо всех стран, однако пошлина велика – десятина. Стоит Ормуз на острове, который ежедневно дважды заливает море, а солнце там палящее, может человека сжечь.

Никитин купил в Ормузе красавца жеребца и сел на индийский корабль, который вез лошадей и плыл мимо Маската (в Омане), Диу, крупного порта Камбея в Дабхол, где в то время была большая конская ярмарка.

Но ни в Дабхоле (на 17°43' с. ш.), ни в Чауле (немного севернее), Никитин не смог выгодно продать своего жеребца и повез его дальше в глубь страны, в город Джуннар.

В Индии путешественника больше всего поразила не природа, а люди. Все они были темнокожие и почти нагие – как бедные, так и богатые. Слуги правителя тоже были почти нагие, носили только набедренную повязку, щит и меч, иные ходили с копьями, иные с ножами, иные же с луком и стрелами. Индийцы, в свою очередь, дивились белому человеку и толпами ходили за ним. Индийская еда – рис с маслом, молоко и разные травы, – по признанию путешественника, не пришлась ему по вкусу. Мяса индийцы не ели, быка почитали как отца, в такой чести там рогатый скот. Заклание скота считалось тяжким преступлением.

В Джуннаре Никитин переждал период муссонных ливней, который длился четыре месяца, и повсюду были вода и грязь. В это время крестьяне-индийцы обрабатывали и засевали свои пашни.

Джуннарский хан отобрал у путешественника жеребца и пытался заставить Никитина принять мусульманскую веру, однако в конце концов, благодаря заступничеству добрых людей, купец вернул себе коня и остался при своей вере. Никитин, правда, замечает, что тому, кто хочет торговать в Индийской земле, надо свою веру оставить на Руси и призвать Магомета.

Из Джуинара путешественник двинулся в Бидар, столицу мусульманского государства Бахманидов (в современном штате Хайдарабад), где опять провел несколько месяцев или даже год. Там он, наконец, продал своего жеребца и, кажется, весьма выгодно. Бидар был очень богатый город. Ночью его стерегла тысяча конников в доспехах и с факелами. Султана обычно сопровождали десять тысяч всадников и пятьдесят тысяч пеших, а также сотни боевых слонов в булатных доспехах, с башенками на спине.

Затем Никитин отправился в Виджаяиагар (тогда столица могущественного южноиндийского индуистского государства), посетил священный город индийцев Парвату, а также другие города в Декане и на западном побережье Малабара, в том числе, возможно, и Каликуту. Об этом городе Никитин восхищенно говорил, что это порт всего Индийского моря, там множество всевозможных пряностей и живет там много работорговцев, которые продают черных рабов и рабынь, Он описал также Цейлон и страну Пегу – часть Бирмы в бассейне реки Иравади, а также упомянул о Китае.

В кратком пересказе можно лишь слегка коснуться того, что в Индийской земле видел и слышал наблюдательный путешественник, сохранявший верность родине и с большим уважением и доверием относившийся к индийцам, В свою очередь, индийцы отплатили ему неподдельным радушием и гостеприимством. Никитин пишет, что земля эта весьма многолюдна. Крестьяне – «сельские люди» очень бедны, а бояре богаты, «сильны и пышны», их носят на серебряных крытых носилках. Никитин видел, что здесь безжалостно грабят народ, что ему приходится платить большие налоги я деньги за землю, за содержание храмов, что ремесленники – наполовину рабы, а жрецы не стыдятся отнимать у бедных паломников последний грош.

Хождение Афанасия Никитина за три моря (по И. Магидовичу).

Никитин заметил, что мусульмане и индусы (сторонники индуистской веры) живут недружно, вместе не едят и не пьют, да и разные касты держатся порознь.

Путешественник оказался также свидетелем опустошительных военных набегов. Мусульмане в 1469 году выступили с огромным войском – двумястами тысячами воинов, сотней слонов и тремястами верблюдов, захватили многие индусские княжества на Малабарском побережье, а также присоединили к государству Бахманидов порт Гоа. Армия мусульман вернулась в Бидар с богатой добычей – множеством драгоценных камней.

В другом набеге, на Виджаянагар, мусульмане, по подсчету Никитина, собрали около двух миллионов воинов и шестьсот пятьдесят боевых слонов и даже заставили индусских раджей пойти войной против своих братьев по вере и племени.

Однако это выступление потерпело неудачу; государство Бахманидов постепенно стало приходить в упадок и позже распалось. Мусульманам не удалось взять Виджаянагар, хотя, по словам путешественника, они двадцать дней беспрерывно штурмовали его. Мусульмане понесли большие потери и ушли восвояси, захватив двадцать тысяч пленных, которых затем продали.

Путешественник пришел к выводу, что мусульмане обманули его, рассказывая о множестве товаров, которые можно дешево купить в Индии. Выяснилось, что для Руси тут ничего нет, только пряности и краска. Жизнь же здесь оказалась дорогая.

Никитин истосковался по родине и в 1472 году из Дабхола отплыл в Ормуз. Он провел в Индии почти три года. Из Ормуза путь его лежал через Иранское нагорье, оттуда к Трапезунду на берегу Черного моря.

Путешественник на корабле переправился в Кафу (Феодосию) в Крыму, затем отправился в Киев и Смоленск, но невдалеке от последнего умер. Его рукописные тетради спутники-купцы привезли в Москву.

Никитин отправился в дальний путь на свой риск, один, без государевой или церковной поддержки. В далеких землях он нигде не встретил единоверцев или земляков. Тем не менее, вопреки трудностям путешествия, Афанасий Никитин первым из европейцев дал правдивое описание Индии и соседних с нею стран без всяких приукрашиваний и легенд. Это был труд совсем другого характера, чем «Христианская топография» Козьмы Индикоплова или иные книги, в которых не было недостатка в фантастических домыслах о чужих землях.

Одним из таких описаний, полных всевозможных чудес, была книга «Путешествия сэра Джона Мандевиля», впервые вышедшая из печати в Льеже на французском языке в 1355 году. Она была столь популярна, что переводилась на все языки Европы, переписывалась и переиздавалась в течение целых двухсот пятидесяти лет.

Книгу эту написал некий бельгийский врач Барб, или Бургон, скрывавшийся за псевдонимом Джон Мандевиль.

Сэр Джон Мандевиль, судя по книге, объехал весь свет и видел немало чудес. Он мог смело состязаться с Мюнхгаузеном: песчаные моря он населил рыбами и утверждал, что песчаные холмы там вздымаются и опадают, словно океанские волны.

Мандевиль довольно много повествует об увиденном в Индии. Он утверждал, что в устье Ганга есть золотые и серебряные острова. (Не было ничего удивительного, что мореплаватели долгие годы мечтали открыть их и искали эти острова во всех восточных морях.) Индия якобы населена людьми, которые не едят и не пьют, так как у них вообще нет рта. Они воскуряют фимиам и довольствуются его запахом. Да и людей из других дальних краев Мандевиль изобразил весьма странными – одни без носов, у других такая длинная нижняя губа, что ее можно использовать как плащ или солнечный зонт, у тех такие большие уши, что в них можно закутаться, а эти не имеют головы, глаза и рот у них помешаются на груди, еще у других только одна толстая нога, собачья голова или конские ноги и даже – четыре глаза. Земля в Индии настолько плодородна, что дает по два урожая в год, притом плоды такие сладкие, что из них можно делать мед, и такие хмельные, что, отведав их, человек пьянеет. Деревья дают шерсть, муку и мед. Там из земли выкапывают камни, которые слаще смокв. В Индии встречаются большие муравьи, которые роют норы и выбрасывают на поверхность, как кроты, кучки золотого песка. Люди тайком увозят этот песок, и его не приходится даже промывать, так много в нем золота. Если же муравьи обнаруживают похитителей золота, то нападают на них, преследуют бегущих, а догнав, убивают их вместе с навьюченными животными.

В Индии живут большие крылатые скорпионы, а также крылатые змеи с ядовитым жалом.

Обитают там также гигантские тигры, вдвое больше львов, а змеи такие большие, что глотают могучих быков я оленей. В море встречаются рыбы, которые, пока живы, держатся на большой глубине. После смерти они всплывают на поверхность и всякого, кто коснется такой мертвой рыбины, самого вскоре настигает смерть.

В книге Мандевиля можно найти легенду об алмазной горе, которая, подобно упоминаемой в арабских сказках магнитной горе, вытягивает гвозди из обшивки кораблей, и корабли тонут. Такие небылицы во времена средневековья рассказывал о чужих краях едва ли не каждый путешественник. Однако в этой книге можно обнаружить и крупицу правды – идею шарообразности Земли. Когда путешественник попал в Индию, объехал пять тысяч островов в восточных морях и плыл все дальше и дальше, он прибыл туда же, откуда начал путешествие, стало быть, обогнул весь земной шар. Мысль о том, что весь мир можно объехать на корабле как в северном, так и в южном полушарии, распространилась среди европейцев.

Из краткого обзора путешествий и открытий древнейших времен можно получить некоторое представление о том, как народы, населявшие Средиземноморье и Ближний Восток, с течением веков постепенно познакомились со странами Африки и Азии, какие пути проложили они на суше и в океанах.

 

На Пиренейском полуострове

Вторжение арабов, – Реконкиста. – Португальское королевство обретает независимость. – 1250 год – конец реконкисты. – Развитие земледелия, торговли и мореплавания. – «Самая счастливая страна на свете!» – Стычки с кастильцами. – Жажда золота подстрекает к экспансии.

На юго-западе Европы, на Пиренейском, полуострове – в Иберии, или Лузитаиии, как его называли, – с древних времен жили племена иберийцев и лузитан – предки современных португальцев и испанцев. Финикияне, греки, карфагеняне и римляне приплывали сюда, основывали на иберийских берегах колонии, внедряли здесь свои обычаи и культуру, язык и рабство. После падения Римской империи, во время великого переселения народов, на полуостров вторглись, дикие племена – аланы и вандалы, за ними последовали завоеватели – вестготы.

В VIII веке на Пиренейский полуостров с севера Африки через Гибралтарский пролив вторглись воинственные мусульмане – арабы и берберы, которых здесь стали называть маврами. Они в короткое время, с 711 по 718 год, завоевали Португалию, а также почти весь Пиренейский полуостров и на долгие столетия покорили эти земли. Португалия стала составной частью Кордовского эмирата. Однако сопротивление завоевателям не утихало. Непокоренные христианские племена укрылись в труднодоступных горах на севере и западе полуострова, стойко защищались от набегов мавров и создавали небольшие самостоятельные государства. Они постепенно набирали силу и объединялись. На северо-западе полуострова примерно тысячу лет тому назад из различных этнических групп сложилось ядро португальской нации, образовался особый португальский язык, отличающийся от родственного звучного языка кастильцев – испанцев.

Уже в IX-X веках в гористых областях к северу от реки Доуру (Дуэро) началась борьба за освобождение Португалии от мавров, отвоевание полуострова – реконкиста (см. карту). Кровавая война с перерывами кратковременными периодами мира – тянулась очень долго (в Испании вплоть до конца XV века). Мусульмане постепенно отходили к югу, уступая христианам область за областью.

Земли, освобожденные от мавров, постепенно прибрало к рукам королевство Леона – одно из испанских государств, граничивших с португальскими областями.

В 80-е годы XI века королевство Леона оттеснило мавров со всей территории к северу от реки Доуру, а отдельные испанские отряды уже прорвались к устью реки Тежу (Тахо), но мавры разбили их в 1094 году, под Лиссабоном.

Затем король Леоны создал из португальских земель особое Португальское графство, которое передал своему вассалу и зятю Энрики. Тот организовал из португальцев сильную боевую дружину, энергично воевал с маврами и распоряжался почти как единовластный правитель. Его сын граф Аффонсу Энрикиш, один из крупных феодалов, в 1139 году объявил себя независимым государем и не признавал больше над собой ленного господства короля Леоны. Леона была вынуждена признать независимость Португальского королевства.

Португальцы – небольшой, воинственный народ – теперь сражались с мусульманами в южных краях, нона самих португальцев с севера и востока напали испанцы, объединившие свои государства (Леону, Кастилию а др.). Хотя это были христиане, но они оказались не менее опасными и воинственными, чем неверные мавры. На западе волновался бескрайний Атлантический океан, порой приносивший на своих волнах корабли диких норманнов – викингов.

Новый король действовал весьма энергично; он отбил все нападения и прогнал мавров из бассейна реки Тежу.

В 1147 году Аффонсу Энрикиш, прозванный Конкистадором-завоевателем, уже захватил Лиссабон и стал хозяином устья Тежу. Португальское войско дошло даже до южной области Алгарви, еще находившейся в руках мавров. Однако в конце XII века мусульмане предприняли мощное контрнаступление. Шли жестокие битвы. Португальцы уже потеряли свой флот, который базировался в основном в гавани Опорту (Порту) и охранял побережье от нападения мавританских кораблей, а однажды даже осмелился атаковать порт и крепость мавров Сеуту на африканском побережье за Гибралтарским проливом. Но флот был еще весьма примитивным и состоял большей частью из галер.

Следующий правитель использовал флот и войско крестоносцев и в 1189 году занял Силвиш – столицу южной мавританской провинции Алгарви. После победы он приказал обрабатывать залежи, чтобы бороться с голодом, который преследовал португальцев, так как страна за годы войн была разорена. В следующие десятилетия продолжалась война и с маврами, и с кастильцами. Король Аффонсу III в 1250 году отобрал у мавров последнюю область Португалии и завершил завоевание Алгарви. В этих сражениях участвовали и крестоносцы из других стран на построенных в Португалии галерах и более крупных военных судах-барках.

Реконкиста была завершена. В ходе реконкисты феодалы захватили огромные земельные владения, которые обрабатывались крестьянами, лично свободными, но экономически зависимыми от дворян.

Реконкиста совершалась под религиозными лозунгами, и король Португалии признал себя вассалом папы римского. Вместе с этим огромный вес приобрели и церковь и рыцарские ордена, которые также захватили обширные земельные наделы.

Прошло некоторое время, и Португалия расцвела. Развивалось земледелие. На полях выращивали рожь, пшеницу, просо, овес, ячмень, однако хлеба хватало лишь на каких-нибудь пять месяцев в году. Остальное время бедняки перебивались каштанами и желудями, которые собирали в горных лесах. На лугах, которые орошались круглый год, паслись стада коров и быков, в горах – овцы и козы. Вокруг пашен и лугов зеленели фруктовые деревья – яблони, груши, апельсины, оливы и виноградники, а горы были богаты лесами. Южная провинция Алгарви, по свидетельствам тех лет, напоминала чудесный сад, где росли пальмы, смоквы и земляничные деревья, миндаль и другие растения теплых краев. Побежденные мавры получили охранные грамоты и могли, заниматься орошаемым земледелием и ремеслом, в котором они достигли непревзойденного мастерства.

Образование Португалии.

Начался стремительный рост городов. В бывших крепостях быстро развивались торговля и ремесло. Расцвету торговли особенно способствовало выгодное географическое положение Португалии возле морских путей из Средиземного моря в Северную Европу. Быстро развивались города Лиссабон, Опорту, Брага, Лагуш и Коимбра. Развитию ремесла и торговли способствовало и терпимое отношение к иноверцам – маврам и евреям (до начала XV века). Им гарантировались неприкосновенность и свобода вероисповедания. Государи всячески поощряли развитие мореплавания. В Португалию приглашали опытных мореходов из Генуи, Венеции, Кастилии и Франции, чтобы те помогали создавать португальский флот. Изо всех народов Западной и Южной Европы наибольший опыт мореплавания накопили к тому времени итальянцы. Они ходили под парусами и по Средиземному морю, и по Атлантическому океану, где открыли ряд архипелагов. Напротив, португальские мореходы, по словам крупнейшего португальского историка XVI века Жуана Барруша, в то время были весьма робки, плавали вдоль побережья континента и не уходили далеко в открытое море. Но португальские купцы не желали отдавать иностранцам часть прибылей за перевоз товаров, да и король был заинтересован в том, чтобы Португалия имела побольше своих торговых кораблей, которые очень пригодились бы на случай войны. Особыми декретами разрешалось бесплатно рубить в королевских лесах деревья на мачты и брусы для строительства крупных кораблей; король отменил пошлину – десятину на ввозимые кораблестроительные материалы, освобождал судовладельцев от обязанности давать лошадей и нести воинскую службу на море или суше, а также одаривал их другими привилегиями и поблажками, посвящая их в рыцарский сан так же, как и офицеров флота. Корабли регистрировались, и особый союз взимал два процента прибылей, образуя страховой фонд, надо полагать, первый в Европе. Если корабль был взят для военной надобности или же погибал, ущерб покрывался из государственной казны.

Торговля быстро расцветала, и в Португалию, по свидетельству историка Лопиша, стекались крупные денежные средства. На рейде Лиссабона в конце XIV века порой бывало по четыреста и даже пятьсот судов, большей частью, правда, иноземных. Корабли везли в Англию, Фландрию и другие североевропейские страны португальские вина, воск, хлеб, смоквы, финики, изюм, мед, соль, кожу, пробку. Из Италии ввозили шелк, бархат, дамаст и пряности, поступавшие из восточных земель; из Фландрии – ткани, кружева, обои, изделия из железа и другие товары. Португалия поддерживала связь и с Ганзейским союзом, который господствовал в Северном и Балтийском морях.

Видный португальский историк Азурара (или ди Зурара) об этом периоде в жизни своей страны оставил примечательное высказывание: «Сейчас Португалия – счастливейшая из стран, потому что у нас есть все добрые вещи, какие приличествует иметь богатому королевству. У нас в избытке хлеб, так что недород или плохие времена никогда не смогут причинить нам зла,… У нас есть вино различных сортов, которого не только хватает самим, но мы можем нагрузить им много кораблей и лодок для чужих стран. Морской и речной рыбы так много и в таком разнообразии, как ни в одной другой части света, и избыток ее столь велик, что мы из своих гаваней можем снабжать большую часть полуострова. Масло и мед у нас в таком достатке и такого хорошего качества, что наши соседи берут у нас, а не мы у них». То же летописец говорил о больших стадах скота, фруктах и овощах – всего в избытке, но и цены не падают, так как все лишнее вывозится в другие страны.

Гавани надежно защищены от бурь и нападений. Всего довольно, нужен только мир, чтобы сохранить все это и не допустить разорения.

Но жизнь в Португалии не была мирной. Короли были вынуждены бороться с крупными феодалами, которым сильная, централизованная государственная власть была не по душе.

Опираясь на мелкое дворянство – рыцарей фидалгу, на крестьянские общины и города, короли неустанно старались укрепить свою власть и боролись не только против крупных феодалов, но и против высшего духовенства, ограничивали действие церковного суда и произвол крупных дворян, разоряли дворянские замки.

Время от времени вспыхивала война с Испанией, которая также стала на путь развития и создания единого государства и была не прочь урвать себе кусок от соседских земель. У португальцев уже образовался довольно сильный военный флот, нападавший на испанские порты. На морскую службу брали рыбаков и лодочников, а если матросов не хватало, во флот зачисляли и крестьян. Так складывались закаленные кадры мореходов и солдат.

В годы правления короля Жуана I (1385-1433) Португалия подверглась особо яростным нападениям кастильцев. Они оккупировали часть Португалии и подошли к самому Лиссабону. Португальцам пришлось напрячь все силы, чтобы победить в затянувшейся войне. Большую роль в битвах играл флот, который с каждым поражением приходилось создавать заново. Есть сведения, что во флоте насчитывалось восемьсот воинов и три тысячи гребцов. В конце концов Португалия, эта не очень большая страна, население которой едва ли превышало полтора миллиона человек, отстояла свою независимость и окрепла.

Теперь уже сама Португалия начала искать завоеваний, новых рынков, новых земель, богатств. Деньги с развитием торговли, мореходства и ремесел стали необходимостью, весомой общественной силой, золото стало кумиром, обожаемым и желанным. К богатству стремились и король, и крупные сеньоры, и мелкое дворянство, и купечество, и церковь.

Отовсюду доносились слухи, чудесные легенды о южных странах, где золота так много, словно песка на берегах португальских рек, о странах, где голые язычники украшают себя драгоценными камнями и нитями жемчуга, где под пылающим южным солнцем вызревают сказочно дорогие пряности – перец, мускатный орех, гвоздика. Особенно много легенд окутывало богатые земли Азии – далекую Индию и страну великого хана Катай (Китай). Заманчивой представлялась и Африка, большая часть которой для христианского мира была тогда терра инкогнита – неизвестная земля. Библия сохраняла легенду о сказочной земле Офир, где иудейский властитель Соломон нашел несметные богатства – золото и драгоценные камни. Он украсил ими храмы и жил в невиданной роскоши. Но никто не знал, где находится эта земля Офир. Одни считали, что ее надо искать далеко на юге, на океанских островах. Иные предполагали, что Офир находится на востоке Африки – в Эфиопии или Судане.

Другие легенды рассказывали о счастливых островах и прочих таинственных землях, скрывающихся где-то далеко в Атлантическом океане.

Далекие, неизвестные, богатые земли волновали воображение, манили попытать счастья, отправиться в море на поиски новых берегов. В Португалии образовались силы для заморской экспансии.

Освобожденное от крепостной зависимости крестьянство поставляло королевской армии солдат, города – оружие. В городах жило много искусных ремесленников, учившихся мастерству у арабов, а также много богатых купцов. Города были готовы поддержать короля в любом прибыльном начинании. Богатства жаждали и мелкие дворяне, служившие в королевских войсках и всю жизнь проведшие в битвах с маврами, оружием добывая себе средства на жизнь. Другого дела они не знали и не были к нему готовы. Теперь дворяне остались без привычного занятия и охотно отправились бы в новые походы.

Португалия в те времена была оттеснена от крупных, важнейших торговых путей, которые находились в руках, у более сильных конкурентов. На севере господствовал мощный Ганзейский союз, на Средиземноморье – арабы, купечество крупных городов Италии, особенно Венеции и Генуи, а также каталонцы из Испании. А ведь именно Средиземное море связывало Западную Европу с крупными торговыми путями, которые вели в страны Востока – Индию, Среднюю Азию, далекий Китай. Внедрение в Средиземное море, северные моря или в страны Европы не сулило успеха – конкуренты были сильны и не собирались уступать свои позиции.

Нужно было искать новые пути, новые земли. Рядом, под боком, шумел необъятный Атлантический океан, грозный, неизведанный и манящий. По нему можно было плыть к югу, в Африку, на неисследованный, загадочный материк. Поэтому взоры Португалии, вполне естественно, обратились к Северной Африке, которая находилась поблизости, за Гибралтарским проливом, и к Атлантическому океану.

 

Вторжение португальцев в северную Африку

«Омыть руки в крови мавров!» – Сеута. – Ключ к Средиземному морю – на североафриканском побережье. – «Вперед, старые боевые кони!» – Умирающая королева благословляет сыновей на крестовый поход. – Сеута в руках у португальцев.

Португальскую экспансию в Атлантический океан и в арабские и берберские страны Северной Африки особенно энергично поддерживал принц Энрики, сын короля Жуана I, которого позже, в XIX веке, прозвали Генрихом Мореплавателем. Под этим именем португальский инфант и вошел в историю географических открытий, хотя сам не участвовал ни в каких дальних морских плаваниях и не совершил никаких открытий.

Энрики родился в 1394 году в Опорту, оживленном портовом городе Португалии. Мать принца, королева Филипа, происходившая из английского королевского дома, рьяная католичка, заметила, как гласит легенда, на груди у новорожденного знак креста. Это был знак великой миссии принца – распространять католическое учение в языческих землях.

Опорту был городом, который посещали сотни судов, где мореходы рассказывали о своих приключениях, где наблюдательный мальчик с детства мог видеть привозимые моряками товары, заглянуть на верфи, упражняться в морских плаваниях.

Королевич получил лучшее по тем временам воспитание и образование: он изучал главным образом географию, математику, астрономию и историю, а также участвовал в военных походах против Кастилии я упражнялся в рыцарском военном искусстве.

Король Жуан I в 1411. году завершил войну против кастильского государя, своего «брата во Христе», и, как говорит историк Азурара, за это не вполне богоугодное деяние охотно искупил бы грех – омыл бы в мусульманской крови руки, запятнанные кровью христиан.

Как раз в это время король намеревался посвятить в рыцари своих сыновей – Дуарте, Перу и Энрики – и в честь этого события устроить большое празднество с турнирами, созвав рыцарей со всего христианского мира. Однако, принцы отвергли эту честь как незаслуженную и заявили, что желали бы завоевать рыцарские шпоры с оружием в руках на поле боя. Королевские сыновья добавили также, что в походах против Кастилии они могли бы стяжать себе славу и умножить богатства отечества, но теперь заключен совершенно ненужный мир. Подстрекаемый принцами и феодалами, дон Жуан решил атаковать мавританский город Сеуту на севере Африки, важный торговый порт, откуда вели караванные пути к центральным областям Африки (см. карту). Сеута была основана карфагенянами, она славилась как самый богатый и цветущий город Мавритании, ключ к Средиземному морю. Обширную гавань Сеуты обороняла мощная крепость. За плавание через Гибралтарский пролив сеутские арабы взимали с каждого корабля особый налог. Король рассчитывал захватить этот богатый город, взять торговлю в свои руки и воспользоваться всеми преимуществами, которые имела Сеута благодаря своему выгодному положению.

В докладе тронному совету дон Жуан особо подчеркивал, что его на эту войну толкает не жажда славы – он страстно желает в священной войне пролить кровь неверных и превратить мечети в христианские храмы. Как свидетельствуют летописи, совет с восторгом встретил решение короля, один из придворных вскочил на ноги и воскликнул: «Что еще толковать! Вперед, старые боевые кони!» обращаясь к убеленным сединами советникам и королю. Решение о военном походе должно было храниться в тайне, чтобы мавры не узнали о нем прежде времени. Началась оживленная подготовка – вооружение, вербовка наемников, строительство и наем кораблей. Корабли были присмотрены даже в Галисии, Бискайе, Англии и Фландрии. На реках Тежу и Доуру вскоре стояло борт о борт множество судов. Деньги, не скупясь, давали богатые купцы Лиссабона, Опорту и Лагуша, знатные сеньоры, монашеские ордена, владельцы латифундий. Военная экспедиция обещала большую прибыль и хорошие виды на будущее. В самой Португалии не было значительных природных богатств, основной эксплуатируемый класс – крестьяне сопротивлялись ограблению, как могли. Теперь перед феодалами открылся другой, легкий и выгодный источник доходов – завоевание заморских земель.

Как свидетельствует Азурара, на войну собрался даже некий девяностолетний рыцарь со всеми своими вассалами, заявив, что и мертвецы желали бы встать из могил, чтобы проводить на поле боя своих сыновей и родственников. Быть может, члены его с годами стали слабее, но воля к победе сильна, как и прежде.

Все усердно трудились, отливали пушки, вили канаты, строили корабли, пекли хлеб и сушили сухари, забивали скот и солили мясо, ловили рыбу, заготавливали вино, масло и уксус, мастерили бочки, шили для войска одежду.

По всей Европе пошли слухи об ожидаемой экспедиции. Англичане думали, что португальцы пойдут войной на Францию, другие – что флот отправится на Сицилию и Неаполь, еще полагали, что португальцы намерены двинуться на Палестину и отвоевать у мусульман «гроб господень» в Иерусалиме. Из тюрем были выпущены преступники с условием, что они примут участие в крестовом походе.

Флот уже был готов к выходу в океан, как вдруг, страшная болезнь чума уложила в постель королеву.

Филипу. Она благословила своих сыновей и трем из них – Дуарти, Перу и Энрики – вручила боевые мечи и просила исполнить ее волю – сражаться против мавров, чтобы благо святого учения пролилось в языческие души.

Умирающая королева, узнав, что поднялся сильный северный ветер, очень обрадовалась: это попутный ветер, который понесет на своих крыльях флот к берегам Африки, Пусть корабли отчаливают в день святого Якова – Сантьягу, тогда ока уже будет мертва и станет благословлять воителей Христа с небесных высей. Как раз в то время, когда королева скончалась, произошло полное солнечное затмение, так что казалось – сами небеса скорбят о богобоязненной государыне.

После похорон королевы флот в двести судов – галер и линейных кораблей – примерно с тридцатью тысячами моряков и двадцатью тысячами солдат 25 июля 1415 года поднял паруса. Вместе с португальцами отплыло немало иноземных рыцарей. В одном из заливов корабли стали на якорь. Только здесь участники узнали настоящую цель экспедиции.

Какой-то кастилец из прибрежного испанского города, увидев в далеком море огромный флот, воскликнул: «Даже если в Португалии вырубить все деревья и всех португальцев сделать плотниками и когда они не смогли бы построить такое множество кораблей!» Действительно, размах экспедиции был невиданный. Маленькая Португалия демонстрировала свою силу и готовность встать на путь завоеваний.

Вскоре завиднелись берега Африки. Сильный ветер гнал корабли в Средиземное море, и сеутские арабы, видя это, решили, что христианский флот проплывает мимо. Однако через два дня португальские корабли опустили якоря на рейде Сеуты, Вечером по приказу градоначальника во всех окнах загорелся яркий огонь. Арабы хотели показать, как многолюдна и сильна Сеута, но португальцы, в свою очередь, ответили маврам иллюминацией на судах.

Ранним утром португальцы высадились на берег и после ожесточенной схватки ворвались в город, Здесь принц Энрики, как утверждает летописец, принял на себя командование войсками и дрался на главной улице с полками мавров, опомнившихся от внезапного удара.

Но его люди начали растекаться в поисках добычи в питья, так как день был очень жаркий. Возле принца осталось всего семнадцать рыцарей с их слугами. Эта небольшая группа несколько часов отбивалась от мавров под палящим африканским солнцем. Принц был ранен, Королю уже доложили, что его любимый сын и наследник погиб, но король сдержался и лишь сказала «Хорошо. Он ушел, как положено солдату».

Однако Энрики получил подкрепление и пробился к цитадели, которую португальцам не удалось взять сразу. Через некоторое время воины Христа заметили, что на крепостных валах совершенно спокойно сидят стаи воробьев. Это означало, что мавры покинули крепость. Как рассказывает летописец, в Сеуте вскоре раздался ликующий звон колоколов, так как португальцы нечаянно наткнулись на похищенные в их городе Латуше церковные колокола, подняли их на одну из башен и, торжествуя радость победы, звонили что было сил.

Так Сеута – ключ к Средиземному морю – покорилась португальцам; обрадованный король Жуан принял участие в торжественном молебне в самой большой сеутской мечети, превращенной в христианскую церковь, и посвятил своих сыновей в рыцарский сан ударом меча по плечу.

Завоевание Сеуты имело большое значение для будущего Португалии. Это был первый шаг к захвату заморских владений.

 

Замыслы принца Энрики

Пути к южным золотым землям. – Экономические нужды – главный стимул организации экспедиций. – Резиденция в Сагрише. – Ученый, сеятель христианского учения, покровитель торговли.

В Сеуте, которую португальцы забрали в свои руки и еще больше укрепили, принц Энрики расспрашивал плененных мавританских купцов. Они проходили с караванами через Великую пустыню – Сахару в богатые страны юга. Этот путь существовал с древности. Караваны из средиземноморских портов направлялись в Томбукту, Гану и Мали (см. карту). Они везли на продажу соль, медные украшения, финики, смоквы и гнали лошадей, Торговцы с юга доставляли домой золотой песок, слоновую кость, рабов, шкуры верблюдов, львов и буйволов, страусовые перья и яйца, благовония и другие дорогие товары.

Караваны в те древние времена водили слепые проводники. Тропы в пустыне пропитались верблюжьим духом. Хотя караванный след заносило песком, оставался слабый запах, уловить который могло только чрезвычайно тонкое обоняние слепых проводников. Время от времени они поднимали к лицу горсть песка и по запаху определяли, не сбился ли караван с дороги.

Тропы, пересекавшие мертвые, голые песчаные пустыни, лежали через населенные оазисы, где можно было пополнить запасы воды и пищи. Эти тяжелые, полные опасностей пути, устланные костями погибших людей и верблюдов, не забывались в течение долгих веков. Купцы утверждали, что стоит рискнуть жизнью и пересечь иссохшую, неживую, знойную пустыню; за ней лежит золотая земля; огромные равнины – саванны с большими реками и озерами, густыми лесами и дикими людьми.

Принц расспрашивал также схваченных пиратов и собирал сведения о водах и возможностях плавания вдоль африканского побережья. С собранными сведениями Энрики возвратился домой. У него постепенно созревал замысел посылки судов на юг вдоль западного побережья Африки. Караванный путь от Сеуты через Сахару казался португальцам слишком далеким, опасным, не сулящим успеху.

Вскоре после возвращения из Сеуты принц отказался от нрава наследования престола, покинул двор и поселился в Сагрише, в провинции Алгарви, неподалеку от мыса Сан-Висенти, который на самом юге Португалии вдавался в Атлантический океан. На отвесной скале у берега моря вырос замок, который окружали крепостной вал, арсенал, судоверфь и другие строения; вскоре здесь была оборудована обсерватория и мореходная школа. Здесь принц провел свыше сорока лет, изучая математику и космографию; он наблюдал звездное небо, заботился об обучении капитанов и штурманов, о нанесении на карту всех новых открытий, об улучшении навигационного инструмента. Из воспитанных доном Энрики моряков выросли капитаны и адмиралы португальского флота. Из Сагриша вышли в океан посланные принцем на юг корабли.

У Энрики в Сагрише собирались ученые мужи, историки, которые вели хроники, например, Жуан Лопиш и Гомиш Эанниш Азурара. Наведывались туда к иностранцы – немцы и фламандцы, датчане, генуэзцы и венецианцы, мавры и берберы – хорошие моряки, судостроители, картографы. Всех их ждали приветливость а гостеприимство.

Брат принца Перу в разъездах по Европе собирал книги и карты, и так все новейшие данные о чужих странах вскоре поступали в Сагриш. Фактически здесь зарождалась эпоха великих географических открытий, хотя и не сразу направились в океан грандиозные экспедиции. Вначале предпринимались весьма скромные разведывательные походы к югу вдоль берегов Африки.

По словам историка Азурары, современника Энрики и автора обширной хроники завоеваний, принца побуждали к организации экспедиций следующие мотивы. Во-первых, он жаждал узнать земли по ту сторону Канарских островов и за мысом Бохадор, так как страстно желал послужить богу и королю. Во-вторых, он хотел установить торговые связи с далекими странами, особенно с христианами, которых он надеялся найти где-нибудь на юге, так как эта торговля принесла бы большую пользу Португалии. В-третьих, он хотел выведать, как далеко распространяется в Африке господство мусульман. В-четвертых, принц намеревался разыскать в Африке какого-нибудь христианского правителя, который поддержал бы португальцев в борьбе с неверными.

Этого легендарного правителя – христианского царя священника Иоанна – европейцы искали еще со времен раннего средневековья и в Азии, и в Африке. К XV столетию сложилось убеждение в том, что его страна расположена в Восточной Африке или даже на юге Африки. Найти бы там братьев по вере и с их помощью ударить в тыл арабам и туркам, занявшим выгодные торговые пути с восточными странами! В-пятых, он хотел послать в Африку миссионеров, чтобы спасать души язычников. Хронисты сохранили нам легенду о том, как родилась мысль об этих морских экспедициях. Как-то ночью Энрики ворочался в постели без сна, обдумывая свои планы. Тут он вдруг вскочил на ноги и приказал без промедления снарядить несколько кораблей для плавания к югу вдоль побережья Марокко, Все поразились столь неожиданному решению, но затем подумали, что принца вдохновили силы свыше, словно молнией озарив его разум.

Однако верней было бы сказать, что к отправке экспедиций Энрики побуждали экономические нужды Португалии и политическая ситуация – жажда экспансии и наживы в самой Португалии.

Настала эпоха великих географических открытий, и Португалии, этой небольшой стране, предназначалось сыграть в ней особую роль. Португальским морским экспедициям способствовал ряд благоприятствующих обстоятельств. Феодализм достиг своего полного расцвета; наряду с цехами ремесленников начали появляться и мануфактуры, возникло разделение труда между промышленностью и сельским хозяйством, между городом и деревней. Выросли города, крупные торговые центры, создалась сеть сухопутных, речных и морских дорог, связывавших Европу с восточными странами, Торговля нуждалась в золоте, чтобы приобретать товары на Востоке, Жажда золота стала главным мотивом засылки экспедиций.

Развивались также наука и техника. Мореплавателям были необходимы компасы и карты-портуланы, а также инструменты для определения географической широты – астролябии, квадранты, угломерные линейки, таблицы склонения полуденного солнца, Совершенствовалось судостроение. Корабли могли отправляться далеко в океан, не держась, как прежде, вблизи берегов.

Португалия имела чрезвычайно выгодное географическое положение – эта юго-западная область Европы примыкала к Атлантическому океану, да и Африка находилась чуть ли не рядом. Государство сложилось и упрочилось, мавры были изгнаны из Португалии на двести пятьдесят лет раньше, чем из Испании. Испания, будущий ревностный соперник Португалии, с конца XV вплоть до XVII века все еще была занята реконкистой и не имела объединенного государства.

Таким, образом, именно в Португалии сложилась весьма благоприятная ситуация, позволявшая приступить к морским экспедициям, открытию и завоеванию чужих земель, расширению заморской торговли, накоплению богатств.

Принц Энрики осознал все это; лучше других понимая нужды своей страны и дух времени, он заботился о благосостоянии Португалии и прибыльной торговле, а озарение свыше – просто плод фантазии летописцев.

В хрониках имеются подробные сведения и о самом принце Энрики. Внешность его была не очень привлекательной. Он был среднего роста, крепкого сложения, с сильными членами. Угловатое, побуревшее на солнце и ветрах лицо, лохматые волосы и усы, мрачные глаза не вызывали к нему симпатий. Однако его глубокая серьезность и пылкость внушали почтение, а любезная, сердечная речь очаровывала людей. Дон Энрики, по свидетельству некоторых хронистов, был добродушен, мягок, сдержан и ни разу никого не обидел. Другие характеризовали его как умелого, отважного воина, который пошел в отца: такой же настойчивый, энергичный, способный отдать все силы одной идее, одной страсти, одной цели. Он был к тому же весьма благочестив, всю свою жизнь посвятил богу, строго соблюдал все предписания церкви, приказывал проводить пышные богослужения и строить роскошные храмы, распространять христианскую веру во всех открытых краях. Принц вел аскетический образ жизни, ему были чужды чувственные наслаждения; он свято соблюдал обет безбрачия и знал одну лишь цель: создать новую Португалию, которая простиралась бы за тесные пределы Иберийского полуострова – за Марокко, за африканские побережья до берегов далекой Индии – и царила бы над чужими странами, неся благо христианского учения миллионам язычников. Непризнание и неудачи были не в силах поколебать его стойкой убежденности в величии этой миссии. Один историк заметил, что судьба не властна над такими характерами.

Таков был человек, положивший начало португальским плаваниям вдоль африканских берегов. Однако вряд ли можно в уверенностью утверждать, что он уже в самом начале своей деятельности думал о морском нуги в Индию; в те времена многие сомневались в том, смогут ли корабли преодолеть жаркий тропический пояс, Гораздо вероятнее, что идея поиска морского пути в Индию возникла у принца значительно позже. Некоторые историки тем не менее утверждали обратное – этот мечтатель, основоположник португальского навигационного искусства, только об этом и думал всю жизнь.