81

Есть в пробужденье вечная обида:

Оно изгнание, а не исход

Из сновидения, где Атлантида

Вне времени явилась нам из вод.

Насельники исчезнувшего брега

И с явным брегом явно не в ладу,

Зачем должны мы, и дя внутрь ковчега,

Менять сердцебиенье на ходу?

И петь! И петь! Иль, в самом деле, снова

Поющей плотью станет этот крик -

И выплывет из океана слова

Метафоры ожившей материк?

1919

85

82

Когда на мураве, с собою рядом

Ты музу задремавшую найдешь,

Ни словом, ни нетерпеливым взглядом

Ее видений сонных не тревожь.

Не прерывай божественной дремоты:

Застыло солнце, и родник не бьет,

И только мерно заполняет соты

Благоуханный и прозрачный мед.

О, никаких не должно соответствий

Тебе искать в созвучиях - пока:

Всё за тебя и вовремя, как в детстве,

Заботливая сделает рука.

Недолго ждать: незримые зефиры

Еще резвятся с музой в полусне,

Но золотое средоточье лиры

Уже обозначается вполне -

Там, высоко, в сужающемся круге,

Где бытие твое заключено,

И под рукой очнувшейся подруги

Сейчас прольется лирное вино.

1919

83

Ни у Гомера, ни у Гесиода

Я не горю на медленном огне,

И, лжесвидетельствуя обо мне,

Фракийствует фракийская природа.

Во всей вселенной истина одна,

И на земле ее раскрыли музы,

Чтоб на тебя орфические узы

Я возложил еще во время сна.

До первых звуков утреннего хора,

Пока ты не очнулась во плоти,

О милая, я должен был уйти

Из твоего земного кругозора.

86

Но я с тобой, невидимый тебе,

Моя Эллада, дочь моя родная, -

Когда, меня с трудом припоминая,

Ты рвешься вверх в дорическом столбе!

1919

84

Так вот куда, размыв хребты

Прамузыки материковой,

О дилювическое слово,

Меня приподымаешь ты! -

В безмолвие, где ты само

Уже не существуешь боле,

И мне богоподобной воли

Предопределено ярмо.

О, Господи, подай хоть знак

Твоей отеческой досады,

Что в лирных небесах не так

Уселся звук широкозадый,

Что слишком много в нем росы

И тяжести земного мая,

Чтоб, зодиака не ломая.

Возлечь на звездные весы, -

И это будет неспроста,

Но по любви твоей небесной,

Когда рукой в перчатке тесной

Мне муза заградит уста.

1920

85

Ни в сумеречном свете рая,

Где то, что ныне стало «я»,

Дремало, еле поборая

Соблазны полубытия;

87

Ни в нежном долге левирата,

Где, родолюбец-ибраим,

Я обладал вдовою брата,

Кровосмесительствуя с ним;

Ни там, где, незнаком с Гименом,

Подъяв вакхический бокал,

Я легкомысленным изменам

Без счета сердце предавал, -

На мусикийском небоскате,

Еще не взысканный судьбой,

Не ведал я ни благодати,

Ни муки быть самим собой.

Но вот - завесы роковые

Разорвались, и - сон во сне

И пламя в пламени - впервые

Богоявилась муза мне.

И в том, что духу предлежало

Как новый образ бытия, -

Люциферического жала

Смертельный яд воспринял я.

Но если, Господи, недаром

Среди осенних позолот

Его особенным загаром

Ты отмечаешь каждый плод,

Не осуди моей гордыни

И дай мне в хоре мировом

Звучать, как я звучал доныне,

Отличным ото всех стихом.