Импрессионист развернул листок бумаги, который всегда носил в кармане. В правом переднем кармане брюк. Всегда. Тогда он знал, что листок именно там.
Вообще-то эта бумажка была ему больше не нужна. Он давным-давно выучил наизусть ее содержание, не только слова и их порядок, но и все особенности почерка — закругленные «о», щекастые «ф» и подчеркнутые сверху «т». Он был уверен, что в случае необходимости он мог с фотографической точностью воспроизвести все содержание листка вплоть до помарки в слове «поле», где перо чуть надорвало бумагу, дернулось и оставило едва приметную кляксу, после чего возобновило свой прежний ровный шаг.
В бумаге содержались его инструкции. Для Импрессиониста они были священны. Как бы хорошо он их ни зазубрил, он никогда не выбросит этот листок.
Пока что он выполнил все ему предписанное с точностью до буквы. Разумеется, с одним исключением.
Мальчишка.
Джаспер Дент.
На следующее утро, во вторник, Импрессионист сидел в кафетерии на Мейн-стрит в Лобо, размышляя о волках в овечьей шкуре, о троянском коне.
А также о своей следующей жертве.
Ему вдруг стало интересно — просто так, поскольку это не имело особого значения, — нашел мальчишка кольцо или еще нет. Он уже достаточно долго следил за Джазом, чтобы понять, что парень затеял свое собственное расследование параллельно с шерифом. Импрессионист не очень волновался по поводу того, поймают ли они его. Этого просто не случится, и все. Но он знал, что шериф никогда не найдет кольцо. Таннер «выгорел дотла» после того, как сцапал одного серийного убийцу, и на поимку второго у него просто не хватит сил. Возможно, Джаспер нашел кольцо, и что с того? Сможет ли он достаточно быстро расшифровать, что значат буквы на гравировке?
А между тем его следующая жертва обитала в этом городе. Вообще-то он мог сию же минуту подозвать ее к себе, что он и сделал, подняв палец.
Официантка подошла к нему, одарив его быстрой профессиональной улыбкой. ХЕЛЕН, прочел он на ее именном жетоне. Он был уверен, что Хелен думает только о том, чтобы подлить ему кофе в чашку. А еще о том, чтобы уйти на кухню и чуть-чуть передохнуть, прежде чем принять заказ у трех похожих на студентов парней, только что ввалившихся в заведение с видом жутко проголодавшихся с похмелья молодых волчат.
— Благодарю вас, — сказал ей Импрессионист нарочито серьезным голосом.
Ее дежурная улыбка сделалась более естественной: может, этот посетитель оставит на чай побольше, чем жмоты-завсегдатаи.
Импрессионист же любезно улыбнулся ей в ответ и стал смотреть, как она наливает кофе, как напряглись сухожилия у нее на руке, как изящно изогнулось ее запястье. На ее тонкие изящные пальцы, обхватившие ручку кофейника.
Он внимательно смотрел.
На ее пальцы.