Начало октября выдалось в этом году холодным. Дожди лили сутками, не переставая. Деревья сбросили листву, хотя на некоторых ещё можно было увидеть зелёную листву. Опавшие же листья кучками лежали у подножия деревьев. Один только взгляд на голые деревья бросал в дрожь, словно холодный ветер гулял по помещению.
Я сидела на полу лоджии, укутанная в куртки и несколько пледов. Помещение полутёмное. Два балкона были соединены в один, и вход в квартиру осуществлялся через комнату Линки (сокращённо от Эвелины, моя… эм… сестра четвероюродная). Ох, сложно! Сама иной раз не выговариваю!
Сейчас октябрь, и я ищу способ согреться. Тётя Анфиса с дядей Сергеем меня не пускают в квартиру, говорят, что мне нужно заслужить. А заслуживаю — как они выражаются — тогда, когда ударяют морозы, и отправляют на лоджию, как только потеплеет.
Они мне отдают старые поношенные вещи, а я только этому рада! Ведь в такие дни они только меня и спасают…
Сейчас я пыталась сосредоточиться на уроках. Однако холод одерживал победу, и я принялась возиться по полу. Холоднее с каждой минутой. М-да, так и окоченеть можно!
Забыла представиться! Зовут меня Лилия Кирсанова. Мне шестнадцать лет, и я сирота. Мои родители — как мне сказали дядя с тётей — погибли в автокатастрофе. Дядя Сергей долго скрывал от меня сей факт, но тётя Анфиса, как-то ехидно улыбнулась, и дала разрешение. Мне чуть ли не во всех подробностях рассказали, что, и как было.
Помню, тогда я плакала весь вечер, и только был слышен их смех из-за стены. До этого, я думала, что родители уехали в командировку, а меня оставили Лариным. Но после этого… мои сомнения были развеяны. Я не хотела верить в слова дяди Сергея, однако день шёл за днём, год за годом. Итак, уже шестнадцать лет…
Меня постоянно пугают детским домом. Говорят, если я не буду слушаться — отправят туда. Когда тётя Анфиса злится, я предпочитаю помалкивать. У неё рука тяжёлая.
А Линка то и дело хохочет надо мной. Противно! Ничего дорогуша, я тебе устрою…
Уроки с трудом, но были сделаны. Холод продолжал кусать кожу, заставляя зарываться в потрёпанную, и рваную одежду. В углу стояла лира… единственное, что у меня есть. Футляр, в котором лежал музыкальный инструмент, был из змеиной кожи. Сам инструмент был из чистого золота, с серебряными струнами. Если честно, то я удивляюсь: что такое сокровище делает у меня? И как ещё дядя Сергей об этом не пронюхал? Но думаю, всё до безобразия просто: когда они меня взяли к себе, то футляр, либо не открывали, либо не смогли открыть. Одно из двух. Я не доставала инструмент, пока все члены семьи Лариных, были дома.
— Лилька! А ну дуй сюда! — крикнула тётя Анфиса. — Не заставляй меня к тебе идти!
Поёжившись от холода, я встала с пола. На мне были рваные джинсы, и летная кофточка. Когда-то Линка хотела эти вещи выкинуть, но я успевала их перехватывать. Как-никак в школу нужно было в чём-то ходить.
Запустив в огненно-рыжие волосы свои тонкие, холодные пальцы, я потянулась. Ходить босиком по бетону… брр! Мельком я глянула на своё отражение в стекле. Волосы нуждались в уходе, а одежда в стирке.
Сегодня Эвелина вместе с тётей Анфисой поедут по магазинам, а дядя Сергей поедет на встречу. Значит, я останусь одна… Уборку квартиры мне не доверяли. Одним мучением меньше! Уборкой занималась домработница.
Я прошла до конца балкона, поворачиваясь к тёте Анфисе. Та укоризненно посмотрела на меня, после открыла дверь.
— Когда я тебя зову, ты должна срываться с места и бежать ко мне! — Повысила голос тётя.
Я ничего не сказала, уставившись в стену.
— То-то же. Пошли, для тебя есть работёнка!
Потащила меня тётя Анфиса на кухню. Помещение подверглось ремонту недавно. Тогда меня не выпускали с лоджии до тех пор, пока рабочие не закончили ремонт окончательно. Это было… около недели…
— Ещё чего не хватало, чтобы ты тут разгуливала! — говорила тётя Анфиса. — Рабочих мне тут пугать будешь!
Я же пропускала всё мимо ушей. Не желала слушать, что она тут обо мне говорит. Итак, тошно!
— Вот! — Указала она на мешок гречневой крупы. — Пока мы с Эвелиночкой поедем по делам, тебе нужно перебрать крупу! И упаси Господи тебе ошибиться! Останешься без еды… НЕДЕЛЮ!
Я осталась на кухне с двумя килограммами гречневой крупы. Семейство Лариных разъехалось. А когда я это дело осознала, то уже через минут двадцать я перестирала всю свою одежду, запаслась провиантом, и стащила у Линки мешок с пледами. Они новые. Ей они не нужны, а мне ой, как пригодятся…
Под ковром я обнаружила расчёску, с половиной отломанных зубцов. «Не велика потеря!» — подумала я, ломая пополам расчёску. Ну, вот! В моих руках гребень… хоть будет, чем расчёсывать волосы.
Гречку я разобрала быстро. Где-то с час-два я провозилась. Мусор чего только стоил… Морока! Тётя Анфиса не упускает шанса, чтобы поиздеваться надо мной. Вынуждена терпеть, но, по-моему, скоро это безобразие должно прекратиться…
Щёлкнул замок от повернувшегося в нём ключа. Я тут же ломанулась на кухню. Взяв полиэтиленовый пакет, я принялась его складывать. «Неужели вечер?» — подумала я, бросая взгляд на часы. Они показывали седьмой час вечера. М-да, быстро летит время.
Тётя Анфиса тут же кинулась на кухню. Ясное дело, что на кухне была я.
— Почему ты здесь?!
— Складываю пакеты, — мельком посмотрела я на неё. — Вы попросили и их аккуратно сложить.
Врала, и не краснела. К этим людям я привыкла, и умела в напряжённые ситуации ляпнуть что-то оригинальное. Тётя смягчилась. Если честно, то я даже не ожидала. Думала, что она сейчас будет на меня кричать, и топать своими худыми ногами о пол, да так, чтоб у соседей снизу штукатурка с потолка посыпалась.
— Вот как? Что ж, побыстрее заканчивай, и переселяйся в кладовую, да так, чтобы я не слышала!
— Мам! — Завыла Линка. — Она врёт! Ты такого не говорила, я помню…
Тут её взгляд встретился с моим, и она замолкла, оборвав себя на полуслове. Эвелина знала, мой взгляд: от и до. Линка представляла собой девицу 90-60-90, длинные от ушей ноги, и была блондинкой. В отличие от своей матери, Эвелина «блонди» от природы, но умом не блещет.
— Да тётя Анфиса. Я могу идти?
— Иди!
Я уже скрылась за углом комнаты, как до меня донеслись слова Лины:
— Мама! Зачем ты Лильке разрешила перебраться в кладовую?! И жила бы она на лоджии!
— Линочка, красавица ты моя, — засюсюкала тётя, — если она там останется, то замёрзнет, а нам труп этой девицы не нужен. К тому же у твоего отца хорошая репутация, и из-за неё терять… не стоит…
— Угу, а сами спят и видят, что меня больше нет! — буркнула я себе под нос.
Немного ободрившись, я с ещё большим рвением начала собирать одежду. Все свои запасы я оставила на лоджии, прикрыв одеждой. Тётя Анфиса не лазает туда, а потому я могла не беспокоиться. Эвелинка девица брезгливая. Говорит, что мои вещи несут заразу.
Хех, мне-то как хорошо! Тут я услышала щелчок замка.
— Вот зараза! — выругалась я.
Я не стала бежать к двери. Спокойно собрала вещи, и направилась к двери. На кровати лежала Линка, разглядывая рамку с фотографией. Этой рамке всего две недели, а она уже по швам расходится. И что она с ней делает?
— Эй, ты Линка-Шпинка, а ну открывай дверь! — затарабанила я в стекло.
Эта «блонди» только и делала, что смотрела на фотографию, а на меня никакого внимания. На улице не май месяц! Хоть балкон и утеплённый, но стоять на нём холодно…
— Отвали рыжая! — махнула она рукой. — Оттуда дует, а то, что ты там была — твои проблемы.
— Мне вышибить окно? — деловито поинтересовалась я.
Дело в том, что когда Эвелина заперла меня на балконе прошлой зимой, я замёрзла до такой степени, что кожа стала синеть. Колотило тогда меня два дня. Пришлось вышибить стекло, и открывать дверь самой. Умирать в таком юном возрасте, я не горю желанием. Тогда Тётя Анфиса отругала нас обеих. Помню, я тогда сильно удивилась, что Линке досталось больше, чем мне. Мало того, что я два дня безвылазно провалялась в койке, так ещё неделю отказывалась выходить из кладовой. Порой тётя Анфиса говорила, что я там корни пустила.
Линка посмотрела на меня. По её физиономии было видно, что она размышляет. Вон, как извилины работают! Долго же она размышляла! Она таки соблаговолила встать, открыть дверь, и впустить меня внутрь. Моя кожа уже начала синеть. Я глянула на неё сердитым взглядом. Она аж отступила назад.
Помня тётины слова, я прошмыгнула в кладовую, не издав ни единого звука. Кладовая тесная, тёмная. К темноте я привыкла, и светом пользовалась редко. А вот с тесностью приходилось бороться. Пришлось немного сделать перестановку. Ой, немного шумно…
Перестановкой занималась каждую зиму, потому как дядя Сергей под завязку набивал кладовую всяким барахлом. Хе, ещё говорят, что мои вещи нужно выкинуть. Если разобрать их кладовую… ух, как много сразу места появится…
Вот, сбылась мечта идиота — новоселье! Для меня переезд в кладовую всегда радость. От проделанной работы я умаялась. Голова только коснулась подушки, как я провалилась в сон.
* * *
Школа. М-да, одно слово и столько эмоций! Рано утром прозвенел будильник. После вчерашней работы, я еле встала с койки. Собравшись, я услышала голоса из комнаты Линки:
— Мам, у нас нет первых двух уроков! — промямлила она.
— Эвелина, давай вставай! — грозно произнесла мать. — Тебе за нами закрывать!
Они ещё о чём-то говорили, но я не слушала. Я хотела выскользнуть незаметно из квартиры, но не получилось. Было препятствие в лице дяди Сергея. Он не упускал шанса, чтобы не побывать в спортзале. Дядя Сергей всегда был подтянут, свежевыбрит, и в новеньком костюмчике.
— Опять ты! — разозлился он.
Эм, я вроде ему ещё сегодня на глаза не попадалась…
— Да, дядя Сергей, снова я, — прошептала я.
— Как ты мне надоела! Вечно крутишься под ногами! Чеши отсель, у меня сегодня настроение хорошее, и я не хочу портить его из-за тебя!
Я поспешила покинуть квартиру. Кто его знает: что у него на уме?..
— Глупая девчонка! — Продолжил ругаться господин Ларин.
— Дорогой, что случилось? — встревожилась его супруга.
— Не успел выйти в коридор, как эта вылезла! Иной раз думаю: почему я тогда тебя не послушался? Почему не отнёс её куда подальше?
— Ну-ну, успокойся, — обняла тётя Анфиса мужа, — потому что твоя репутация дороже, чем Лилька. Газетчики бы докопались всё равно до истины! А потом? Твоей бы репутации пришёл…
— Да, Анфис. Только это меня и останавливает. Как я её только вижу, так впадаю в бешенство.
Супруга успокоила Ларина, заявив, что ему ещё навстречу ехать, а он уже в плохом настроении. Тётя Анфиса помогла ему одеться, вручила папку с бумагами, зонт, и на прощание поцеловала его. Дядя Сергей расплылся от нежности, и аки ласточка выпорхнул из квартиры. Тётя Анфиса хмыкнула, закрывая за мужем дверь.
Лина ещё боролась с подушкой, и никак не могла её одолеть. Если посмотреть с другой стороны, то можно обнаружить, что Ларина младшая и не пыталась противостоять ей. Она кого-то во сне уговорила не мешать ей спать, а то этому кому-то будет грустно.
Тётя Анфиса решила сделать себе выходной, а бухгалтерские бумаги «доверила» секретарю Анне Михайловне. Та очень сильно удивилась, что ей доверили такую кипу бумаг, да ещё и не по её профилю! Девушке согласилась помочь старший бухгалтер. По её словам, она давно хотела заглянуть в эту кипу бумаг, и потратить весь день всего времени на их изучение.
Сама тётя Анфиса сидела на кухне, потягивая чёрный кофе. Из комнаты Эвелины доносились полусонные звуки…
На улицах уже людно. Народ, куда вы все?! Я вот в школу! Сегодня было пасмурно и холодно, даже пошёл снег.
— С первым снегом тебя Лилечка! — негромко поздравила я себя.
Школа хоть и располагалась неподалёку, я всё же предпочитала прогуляться по улицам. Ведь меня не пускают на улицу погулять, повеселиться, а потому я старалась использовать любую возможность.
Снежные хлопья кружились в воздухе, падая на землю.
напела я песню. Почему-то сразу стало грустно. Возможно из-за приближения зимы. Пока размышляла над погодой, я не заметила, как дошла до школы. На табличке гордо красовалась надпись: «Средняя общеобразовательная школа города Нижнего Новгорода».
Ну вот, и первый урок… математики. Анастасия Сергеевна, по возможности, старалась каждый урок вызывать меня к доске.
— А кому сейчас легко Лиль? — говорила она.
Мне трудно! Отдуваюсь за весь класс! Кабинет был открыт, а потому я зашла в него. Нужно приготовиться к уроку. Как хорошо, что меня переселили в забитую под завязку кладовую. Я там столько хороших вещей нашла, чуть слюной не захлебнулась! На мне хоть приличная одежда была. Линка пообъёмнее меня, поэтому всё её вещи на мне болтались. Иной раз приходилось штаны подвязывать верёвочкой. У Линки было столько вещей, что она даже не орала на весь дом, что я у неё их отбираю.
В классе сидел Миша Голованов. Он ещё с восьмого класса на меня начал засматриваться.
— Лилька, а Лилька! — Позвал он меня.
— Чего тебе Голованов? — поинтересовалась я.
Это чудо непредсказуемо. Он может нагрубить, а может и просто поговорить. Я, по возможности, стараюсь с ним не разговаривать.
— Да так, спросить…
Он замолчал, пристально пялясь на меня. Хех, если он думал, что я загорюсь желанием выпытывать из него информацию, то он ошибся! Я приготовилась к уроку, и стала осматривать кабинет.
— Ты даже не поинтересуешься: что я хочу спросить? — Наклонив голову на бок, поинтересовался он.
— Нет, — отрезала я, — мне не интересно.
— Тебя переселили с лоджии?
— Да, переселили, — стряхивая с себя несуществующую пылинку, ответила я, — знаешь, теперь живу в роскошной кладовой, и у меня пятиразовое питание!
Тот рот открыл от удивления. Я его частенько так ставлю на место. Линка девица болтливая, весь класс в курсе, что я ей прихожусь дальней родственницей, и к тому же сирота. Каких только сплетен не было: «Её подкинули к родителям Эвелины, потому что у неё родителей не было денег на содержание…», или «Её оставили на произвол судьбы, потому что она страшная…» и так далее по тексту.
Я барышня вредная, наглая, а потому передралась почти со всем классом. В основном в число побитых входили девчонки, мальчики — редкость. Они предпочитали наблюдать.
Урок начался с проверки домашнего задания. Пол класса получило замечания в дневники, а кто-то умудрился по поведению кол получить. Этим кто-то оказался Димка Шлюпаков. Класс ещё долго успокаивался.
— Так! А ну хватит! — Повысила голос Анастасия Сергеевна. — Итак, тема сегодняшнего урока «Тройные интегралы»…
Дальше учительница рассказывала теорию, показала пару примеров…
К четвёртому уроку нарисовались Линка со своей свитой в лицах Катьки Сносовой, и Лиды Ковшиковой.
— Ба! Да вы поглядите-ка Кирсаниха в школе! — оповестила весь коридор Линка.
— Кому-то завидно? — скрестила я руки на груди.
— Что такое Кирсаниха, язычок удлинился? — попыталась поддеть меня Лидка.
Девицы заржали. По-другому их… эм… смех, я выразить не могу.
— А у тебя укоротился? Что не можешь что-то своё придумать? — парировала я. — Каждый день одни и те же выражения — скучно. Вот возьми Линку! — та хоть по ночам проговаривает обидные для меня прозвища.
Девица побагровела от злости. Смеялись уже над ней. Многие школьники были в курсе происходящего, и всегда с удовольствием подслушивали наши перебранки. Мне было всё равно, что обо мне думали.
Линка надулась от важности. Я не упускала шанса, чтобы поссорить эту троицу. Удаётся постоянно, но вот только они быстро мирятся.
Уроки кончались. Я отправилась домой. Шла я до него с полтора часа. Холодный свежий воздух забирался в лёгкие, грозясь их застудить. Ключ осторожно повернулся в замке. Дверь как назло заскрипела.
— А Лилька, пришла! — тут же выглянула из-за угла тётя Анфиса. — За мной!
Я сглотнула образовавшийся в горле ком. И что на этот раз я натворила? Наскоро раздевшись, я зашла в большую комнату.
— Слушай-ка моя дорогая, — томно начала она. — Под вечер придут корреспонденты журнала «Семья — это всё!» и газеты «Вся правда обо всех и всём!» Так что найди, что поприличнее из одежды, и к шести часам, чтоб была здесь как штык! Ясно?!
— Ясно.
Тётя Анфиса скрылась на кухне, а я отправилась к себе в кладовую. «Делать вот мне больше нечего! Тусовались бы без меня!» — пробурчала я себе под нос.
Время — начало четвёртого, а потому я уселась на коечку, и принялась делать уроки. Вроде ничего сложного не было задано, а потому я управилась за два часа.
Тётя Анфиса бегала туда-сюда, что-то бормоча себе под нос. Я же найдя что-то похожее на одежду, переоделась, и стала ждать.
— Лилька! — тарабанила в дверь тётя. — Давай вылезай!
Вылезла. Тётя схватила меня за руку, и потащила на кухню.
— Мам! — протянула Линка. — Я этот стрём не надену!
На ней было ярко-красное платье с глубоким вырезом на спине. Юбка была настолько коротка, что я задумалась: действительно ли это платье, а не обычный кусок ткани? Говорить этого при тёте Анфисе я не стала.
— Так у тебя есть жёлтое платье дорогая, — изумилась она.
Ларина младшая выскользнула из комнаты. Видимо тоже вспомнила об этом.
— Значит так! Сидишь на кухне тихо, а когда репортёр спросит о тебе, ты берёшь эту тарелку, — тётя Анфиса указала на тарелку с печеньем, — и с натянутой улыбкой идёшь к нам. Поняла?
— Да.
— Неужели? Я думала, тебе придётся объяснять на пальцах!
Я не стала говорить, что я не такая уж и глупая. Хотя была мысль… Звонок в дверь. Тётя тут же потеряла ко мне весь интерес, и бросилась открывать дверь. Голоса заполнили коридор квартиры. Дядя Сергей разглагольствовал направо и налево. А какие речи он толкает, мм, закачаешься!
— … да, так и было!
— И как давно? — спросил восторженный мужской голос.
— Вот уже шестнадцать лет! Да что мы в коридоре стоим? Проходите!
По свистам я определила, что квартирку народ оценил, причём по высшему пилотажу.
— Скажите, пожалуйста! Как вы добились таких успехов? — Спросил голос репортёра.
— Да что вы! — Отмахнулся дядя Сергей. — Я играл во всём этом малую роль! Жёнушка с дочуркой во всём мне помогали. Даже не знаю, чтобы я без них делал!
— Какая скромность! — поразился корреспондент. — Ваша семья стоит в рейтинге пяти лучших семей города! Вам об этом известно?
— Нет. Мы не слышали…
— Ах, да! — кто-то стукнул себя по лбу, — Прощу прощения, это станет известно через два дня, когда выпустят свежий номер газеты! И всё благодаря тому, что вы воспитываете сироту…
Было слышно, как упал микрофон. Я выглянула. Постаралась не засветиться.
— Э… да! — Выдавил из себя дядя Сергей. — Стараемся…
Семейство Лариных немного запаниковало. Им не нравилось, куда клонит корреспондент.
— Вы вроде спрашивали о моих достижениях? — спохватился дядя Сергей. — Так вот…
— Не-е! — Перебил его репортёр. — Это мы слышали. Сейчас мы говорим о сироте, которую вы воспитываете, и будьте так добры, покажите нам её! Это будет сенсация!
Тётя Анфиса тут же начала елозить по дивану. Она хоть и сказала мне, что надо делать, но не спешила это воплощать…
— Она сейчас занята… — не уверенно произнесла тётя Анфиса.
— Один кадр! — Настаивал оператор.
Ларины переглянулись. Хоть тётя и сказала, что я должна выйти тогда, когда меня корреспондент позовёт, но я не выходила. Ждала, когда тётя меня позовёт.
— Что ж… Лия! Отвлекись на пару секунд!
Видимо придётся светиться перед камерами. Я взяла ту самую тарелку с печеньем, и вышла к ним. Что такое не везёт, и как с этим бороться? И вот всё внимание было переключено на меня. Так и хочется вжаться в стену.
— Ты присаживайся… Лия, — дядя Сергей указал на место рядом с ним.
Я немного помялась, затем поставила тарелку на стол, и села рядом.
— Угощайтесь гости дорогие, — обронила я.
— Снимай! — крикнул кто-то сзади. — Такой кадр! Не каждый день удаётся запечатлеть семью из четырёх человек!
Со всех сторон посыпались вспышки фотокамер. Не жизнь, а сплошное мучение!..
* * *
Через два дня, как и обещал корреспондент, вышла свеженькая газетка с красивым заголовком «Семья Лариных — правда или вымысел?» Вторые два дня была жуткая пьянка. Алкоголь развязывал всем языки без исключения. Вот одна фраза, сказанная дядей Сергеем:
— Эх, какой я молодец, что тогда не сплавил Лильку в детдом! Сейчас я просто купаюсь в лучах славы, а наша семья стоит второй в списке самых лучших семей города!
И это мои родственники?! Да тьфу! Детский сад! Днём окончания пьянки должна была быть суббота. У всех трещала голова, и шевелиться никто не решался. В этой семье я одна была трезвая. Мне удалось урвать немного съестного, дабы не помереть с голоду…