Однажды Салапапон попал в село. Потому что трудно не попасть в село, если упасть с дерева, которое посреди села стоит. Вот он и попал.
И Мздыря, чтобы не отставать, тоже залез и тоже попал. А дерево в село ещё раньше попало. Оно выросло из яблочной косточки, поэтому с ног до головы было покрыто красными яблоками и называлось яблоней.
А село называлось Новосёловкой. Правда, жили в нём не новосёлы, а старожилы, потому что их детки-новожилы в город укатили, чтобы пожить как люди. Хотя это непонятно. Вроде в селе они были не люди, а иностранные планетяне с присосками вместо пальцев…
В общем, взяли и укатили! Но оставшиеся старички и старушки всё равно одни не остались, потому что каждое лето в Новосёловку приезжали детки их деток, которые по-научному называются – внуки. Приезжали попить коровьего молока, съесть колючий огурец, искупаться в речке, погладить живую собаку, попрыгать босиком по луже и залезть на яблоню, чтобы уж наверняка в село попасть и пожить по-человечески.
Кстати, пожить как люди и пожить по-человечески совсем не одно и то же. В городе пожить как люди можно, а вот по-человечески не получается. Потому что в городе вместо коровьего молока заставляют пить пакетное, и огурцы там не колючие, и речка так далеко, что пока доедешь, уже возвращаться надо, а встречные собаки гладиться не дают и кусаются, а лужа бензином пахнет, а вместо живых яблонь вдоль дороги мертвецы стоят и столбами притворяются.
Зато в селе даже самая завалящая лужа пахнет воздухом, и полно витаминов. Только не в аптеке, а прямо во саду-ли-в-огороде. Их даже мыть не надо – об живот вытер и готово!
* * *
А ещё в селе церковь есть. В деревне нет, а в селе есть! Этим как раз село от деревни и отличается. В церкви хорошо, потому, что там всё плохое оставить можно – как в больнице больной зуб. И главное, для этого ничего выдирать не надо, а надо просто рассказать Богу про свои плохие дела, и Бог сотрёт их, словно нехорошее слово на заборе, чтобы нехорошие слова хорошее не заслоняли.
А к хорошему быстро привыкаешь. Вот Салапапон со Мздырей и привыкли. А когда привыкли, стали и в городе хорошее искать. И нашли! Оказалось, что в городе тоже церковь есть – точь-в-точь как в Новосёловке, только больше. Но это хорошо, потому что Салапапон и Мздыря тоже не маленькие! Вот они и обрадовались, ведь в Новосёловку не наездишься, а в городе церковь – прямо через дорогу. Даже странно, как они раньше не заметили?
Хотя чего тут странного, если раньше они много чего не замечали. Например, не замечали, что таскают на спинах целые рюкзаки плохих дел и лямками плечи натирают. Потому что плохие дела – тяжёлые, а хорошие дела, наоборот, лёгкие. Такие лёгкие, что тянут не вниз, а вверх. Вроде ногами по земле идёшь, а душа в небе летает! И это не какие-то поэтические враки, а самая прозаическая правда. Ведь все знают, что огурец в основном состоит из воды, но не все знают, что человек в основном состоит из души. Просто её не так сильно заметно, как руки, ноги, брови и остальные мелкие детали организма. Но душа – это самое главное, потому что детали у всех одинаковые, а все почему-то разные.
В общем, человек состоит из души, как яблоня из яблок. И тут даже спорить не о чем, ведь, если бы на яблоне не было яблок, то чем бы она отличалась от дуба?
Поэтому когда твоя душа от радости в небе летает, считай, что к твоим запчастям добавились крылья. Пусть пока маленькие, но это ведь только пока…
* * *
Когда Салапапон и Мздыря поняли, что душа умеет летать, то стали делать только лёгкие дела, чтоб не сломать крылья. Правда, не всегда выходило. Иногда у них и тяжёлые дела случались. Такие, что пригнут к земле, хуже кирпича за пазухой, а то и целого кирпичного завода, да так, что и подъёмный кран не разогнёт.
Только Салапапон и Мздыря не любили пригибаться, а любили весело прыгать, громко плавать и с реактивным визгом гоняться за воробьями. Но с кирпичным заводом за пазухой не сильно попрыгаешь и не сильно до буйка доплывёшь, и воробьёв не сильно погоняешь.
* * *
В общем, не любили Салапапон и Мздыря тяжёлых дел. Но иногда делали… Да вы и сами знаете, как это бывает. Ведь, бывает, и сам удивляешься, для чего ты железную гайку с балкона сбросил, когда под балконом один дядя проходил, которого даже шляпа не спасла?
Но и такое тяжёлое дело можно легко исправить. Например, спрятаться и никому не сказать. А если найдут, долго бубнить с честным лицом: «Я больше не буду!».
Ну, и прячься или бубни, только поможет тебе это как дубу яблочный компот.
Но ведь можно и по-другому. Можно побежать в больницу и попросить у контуженого дяди прощения, а потом угостить его своей любимой конфетой, а потом отнести на завод срочный чертёж, который он не донёс…
Вот и выбирай. Но знай, что обмануть честным лицом ты сможешь только учителей и милиционеров, в общем – всех! Кроме двоих – себя и Бога. Себя не обманешь, потому что ты сам эту гайку и сбросил. А Бога – потому что Он смотрит прямо в сердце и на в понарошку честные лица внимания не обращает. И в отличие от учителей и милиционеров, Он не станет проверять, кто твой папа – министр или продавец носков, и кто твой дедушка – русский или японец, и что у тебя в кармане – дырка или миллион, и как ты умеешь говорить – красиво или заикаясь и краснея.
Потому что Богу важны не лица, не папы, не японцы, не миллионы и даже не самые распрекрасные слова, а важны твои ДЕЛА.
* * *
Вот почему Салапапон и Мздыря старались плохих дел не делать. Так старались, что на их смешные имена, рыхлые фигуры и постоянное отсутствие миллиона в кармане никто внимания не обращал. Зато все сразу обратили внимание на то, что они бабушке Бабарыкиной два ведра картошки с базара притарабанили. Из-за чего бабушке Бабарыкиной пришлось не ковылять в три погибели и не кряхтеть, как обычно, а всю дорогу радостно припрыгивать и весело присвистывать.
Конечно, картошка была тяжёлой, зато дело получилось лёгким. Таким лёгким, что душа не просто летала, но ещё и пела!
