Однажды Димка пришёл из школы мрачный, как углекоп после ночной смены. Он протиснулся мимо бабушки, пыхтя и бурча, словно туча перед грозой, и швырнул портфель в угол. Портфель жалобно хрюкнул, зато Димка сразу превратился из тучного углекопа в обыкновенного вихрастого мальчишку, потому что ни одна туча и ни один углекоп не умеют так точно попадать в угол портфелями.

– Ты чего такой надутый? – удивилась бабушка, вытирая руки о фартук.

– А-а-а… – махнул рукой Димка и принюхался.

Воздух в прихожей благоухал. Но турецкие гвозди́ки в зелёной вазе под зеркалом к этому аромату никакого отношения не имели. Потому что такой вкусный аромат умели издавать только жареные котлеты.

Димка очень любил жареные котлеты и мог запросто съесть целую сковородку жареных котлет. И он бы съел, если бы не мама, папа, старшая сестра Варя и кошка, которая тоже любила жареные котлеты и могла съесть сразу две, если б её не сгоняли со стола после первой.

Поэтому Димка держал себя в руках, тем более, что бабушка тоже любила жареные котлеты, хотя это было странно, ведь если бы Димку заставили жарить котлеты, он бы жареные котлеты в две секунды разлюбил.

* * *

– А всё-таки что случилось? – спросила бабушка, которая когда-то преподавала в университете математическую физику, из-за чего по закону инерции сильно интересовалась школьными науками. – Небось, домашнее задание не выучил?

– Выучил…

– Плохо ответил?

– Лучше всех!

– Тогда я не понимаю…

– А чего тут понимать? – махнул рукой Димка. – Сейчас все пойдут на чемпионат школы по футболу, а мне надо к Ваське топать.

– Зачем?

– Затем, что сегодня наша физичка, между прочим, твоя бывшая ученица, дала мне поручение взять Ваську на буксир, пока Васька совсем не потонул. А я ей говорю: а вдруг он и меня на дно потянет! А она говорит: не потянет! А я говорю: потянет! А она говорит…

– Всё ясно, Васе ты помогать не хочешь! А мне казалось, что вы друзья…

– В том-то и дело что друзья! А знаешь, как тяжело друга мучить. У Васьки к твоей физике эта самая… как её… АЛЛЕГОРИЯ!

– Ты, наверное, хотел сказать – аллергия?

– Точно! У него от физики руки начинают чесаться… Да так сильно, что он вчера физичке кнопку подложил. Крику было!.. За это она его назло вызвала и спросила, кто такой Архимед. А он возьми и брякни: Архимед – это медицинская фирма.

– Похоже, твой дружок насмотрелся рекламы, – покачала головой бабушка, которая считала рекламу самым вредным изобретением после атомной бомбы.

– Не знаю, чего он там насмотрелся, – вздохнул Димка, – только Васька в физике тупее железнодорожного тупика. И откуда такие тупые берутся?

– Может, он таким родился? – с плохо скрытой улыбкой спросила бабушка.

– Точно! – не замечая улыбки, воскликнул Димка и со вздохом добавил: – Он родился, а мне теперь помирать…

– Говоря научным языком, в нашего Василия с самого рождения были заложены неправильные параметры. Так?

– Тебе виднее, ведь ты же у нас кандидат наук, – уклончиво ответил Димка, зато на кухню отправился прямым ходом, то есть минуя ванну.

* * *

На столе уже стоял обед. На приличной скорости Димка расправился с овощным супом, а вот на жареной котлете немного притормозил, чтобы вволю насладиться котлетным вкусом.

– Ладно, пойду… – сказал он, допивая вишнёвый компот. – Может, быстренько всё Ваське объясню и на второй тайм успею?

– Погоди-погоди… – вернулась к прерванному разговору бабушка, которая любила всё доводить до конца, даже если в конце её ждал крах собственных идей. – Получается, твой дружок родился тупым и ничего с этим не поделаешь?

– Конечно, не поделаешь! – уверенно ответил Димка, выплёвывая в кулак вишнёвую косточку.

Бабушка бросила на внука пристальный взгляд, который когда-то приводил в замешательство её студентов, и задумчиво проговорила:

– Аристотель утверждал, что скорость, с которой тела летят к Земле, зависит от их веса, то есть от врождённого свойства. И все ему верили, пока не появился Галилей и не доказал, что это не так.

– Ой, а мы как раз Галилея проходим! – обрадовался Димка Галилею как старому знакомому.

– Тогда напомни, что он обнаружил?

– Он обнаружил, что Аристотель не учёл сопротивления воздуха, – выпалил Димка и вопросительно посмотрел на бабушку.

Судя по её улыбке ответ был правильным. Ободрённый успехом Димка, порылся в памяти и неуверенно добавил:

– Потому что только в безвоздушном пространстве пушинка и пушечное ядро летят к Земле с одинаковой скоростью.

– Правильно. Ведь Земле всё равно, какой у кого вес. И если силу притяжения сравнить с любовью, то наша планета любит всех одинаково.

– Понятно, но причём тут Васька?

– А притом, что Творец мироздания тоже любит всех с одинаковой силой. Поэтому можно утверждать, что с бесконечно одинаковой силой душа любого человека притягивается этой любовью. Но свободному притяжению души мешают наши недостатки – гордыня, зависть, жадность и другие отнюдь не врождённые качества. То есть наши грехи, которые можно сравнить с сопротивлением воздуха… Это понятно?

– Ещё как! Одно непонятно: тупой Васька или не тупой?

– Запомни, внук, тупых людей не бывает. Им просто неоткуда взяться. Ведь Бог создал человека по Своему образу и подобию!

– Но если мы образы, тогда почему у нас всё так безобразно? – не сдавался Димка.

– Потому что наши грехи искажают образ, а к подобию мы не очень-то стремимся. А если человек ни к чему не стремится, то его побеждает энтропи́я.

* * *

Про энтропию Димка услышал первый раз, но как-то сразу догадался, что если она побеждает человека, то ничего хорошего в этой энтропии нет.

– А знаешь, почему Вася не понимает физику? – продолжала гнуть свою линию бабушка.

– Догадываюсь, – немного подумав, сказал Димка, но на всякий случай уточнил: – Потому что ленивый?

– Ответ правильный. Лень ведёт к беспорядку. А мера беспорядка как раз и называется энтропией. Не будешь убирать в квартире, всё покроется пылью и паутиной…

– Не будешь жарить котлеты, останешься голодным, – подхватил Димка.

– Верно! – улыбнулась бабушка. – А чтобы навести порядок, надо затратить усилия. И если ты поможешь своему другу преодолеть леность ума, он наведёт в голове полный порядок и сумеет восхититься красотой физических законов.

– И полетит вперёд с правильной скоростью?

– С самой правильной! Но тогда уже ты останешься позади…

– Это почему? Я ж в физике лучше всех в классе рублю!

– Именно потому в хвосте и останешься, – невозмутимо ответила бабушка. – Ведь ты считаешь себя умнее всех, а Бог гордым противится.

– Получается, гордость сбавляет скорость?

– Ещё как! Гордость – это огромный плакат с твоим портретом, установленный на крыше твоей машины. Конечно, чем плакат больше, тем больше людей тебя увидят, но гордость-плакат может раздуться до таких размеров, что твою машину обгонит скромный ослик.

– Получается гордость работает как парашютная система торможения, – сообразил Димка. – Я такое в кино видел: гоночная машина летит – в-ж-ж! – а потом сзади вылетает парашют и – полный тормоз! Бэнц!

– Ты всё правильно понял, – рассмеялась бабушка, – бэнц и всё! Так что не будь полным тормозом, в смысле, не задавайся.

– Есть не задаваться! – воскликнул Димка и, схватив портфель, побежал спасать своего друга Васю от ленивой энтропии.

Но как он не убеждал себя, что Васька в физике не тупой, на футбол в этот день они всё равно не успели.

* * *

Зато на следующий день Димка примчался из школы стремительный, как вольный ветер, который разгоняет тучи. Но портфель не швырнул, а тихонько поставил на пол. И тут же громко закричал:

– Бабушка! Бабушка!

Из кухни выскочила немного перепуганная бабушка с ухваткой для сковородки и большой вилкой.

– Бабушка! Бабушка! Получилось! – ещё громче закричал Димка.

– Не кричи, а то соседи подумают, что я заставляю тебя мыть руки перед едой, – улыбнулась бабушка, убедившись, что с Димкой всё в порядке. – Ну, и что у тебя получилось?

– Не у меня, а у Васьки. Он так ответил у доски, что наша физичка лишилась дара речи, – объяснил Димка и для убедительности добавил: – Она сама так сказала!.. А чего ты смеёшься?

– Пытаюсь представить человека, лишившегося дара речи, но при этом продолжающего говорить, – улыбнулась бабушка.

Димка тоже улыбнулся, когда до него дошло, какую чепуху он сморозил, и ещё сильнее зауважал бабушку за острый ум. И это было правильно, потому что остроумных сейчас пруд пруди, зато острых умов явно не хватает.

– Вот видишь, даже учительницу Васины знания удивили, а ты говоришь – «тупой».

– Да ничего я не говорю… Ну, в смысле, ничего такого… А теперь и подавно… И потом это самое…

Договорить Димка не успел, потому что бабушка взмахнула полотенцем и охнула:

– Ох, кажется, котлеты горят!

Со скоростью совершенно неприличной для кандидата наук бабушка бросилась на кухню, откуда тут же донёсся её спокойный голос:

– Уже не горят… Уже сгорели…

– Бабушка, не расстраивайся: я у Васьки пообедаю.

– Опять физикой займётесь?

– Опять. А потом английским. Васька обещал меня по неправильным глаголам погонять. Он по-английски как профессор шпрехает. Не то, что я…

– А как же ваш чемпионат? – спросила бабушка из-за двери, чтобы не наполнять квартиру ароматом свежесгоревших котлет.

– Ничего, подождёт, пока мы с сопротивлением воздуха будем бороться. А то, действительно плетёмся, как черепахи с парашютами… Ну, я пошел. Пока!

Димка выскочил из прихожей и рванул по лестнице, пропуская чётные ступеньки. Это говорило о том, что к нему вернулось хорошее настроение. Поэтому он и не вызвал лифт, ведь хорошему настроению в лифте тесно.

* * *

Бабушка стояла у распахнутого кухонного окна и следила за маленькой фигуркой внука, которая летела через двор, срезая углы. Летела она очень быстро, и кандидат наук по математической физике, умеющий жарить самые вкусные в мире котлеты, понял, что сопротивление воздуха потихоньку начинает сдаваться…