СА. Были ли штурмовики настоящими мужчинами?

Традиционно принято считать, что представители такого нацистского карательного органа, как СА, являли собой своеобразный эталон мужественности. На пропагандистских плакатах люди в коричневых и черных мундирах изображались едва ли не современными Зигфридами, и любая немецкая девушка считала за честь родить ребенка от штурмовика. Однако на самом деле все обстояло несколько иначе. Юная фройляйн, возжелавшая любви солдата из отрядов СА, могла столкнуться с тем, что «коричневорубашечник» отдаст предпочтение не ей, а какому-нибудь белокурому голубоглазому юноше. Как ни парадоксально это может прозвучать, но в первые годы существования Третьего рейха в его крупнейшей силовой структуре вовсю процветало мужеложство.

Главным апологетом содомского греха был руководитель отрядов СА Эрнст Рем. С первого взгляда в нем никак нельзя было заподозрить представителя сексуальных меньшинств: широкое, налитое кровью, массивное лицо с двойным подбородком, отвислыми щеками, расплющенной переносицей, синими прожилками и шрамами — одним словом, типичный солдафон-натурал. Однако именно в армии (не иначе как ввиду постоянной нехватки женского общества) Эрнст Рем и пристрастился к пороку мужеложства.

Однако нетрадиционная ориентация отнюдь не мешала ему продвигаться по карьерной лестнице. Боевой офицер со множеством орденов, так же, как и большинство немцев, был недоволен положением Германии после Первой мировой войны. Вскоре он нашел себе достойного единомышленника в лице тогда еще никому не известного Адольфа Гитлера. Видимо, Эрнст увидел в этом молодом, психически неуравновешенном человеке задатки будущего фюрера и стал активно его «продвигать». При этом сам Рем предпочитал оставаться в стороне. На всякий случай — мало ли чем закончится идея о приходе национал-социалистов к власти… Здесь же, за кулисами истории, Эрнст Рем начал создавать частное войско — штурмовые отряды СА, первое время в целях конспирации именуемые «Гимнастическим и спортивным дивизионом». Число «гимнастов» в коричневых рубашках прибываю не по дням, а по часам. Из их числа Эрнст Рем и сформировал свое ближайшее окружение, в которое вошли штурмовики, готовые разделить не только убеждения, но и постель своего шефа. Так что очень скоро вся верхушка СА стала «голубой».

Надо заметить, что Гитлер был осведомлен о нездоровых пристрастиях своего ближайшего соратника. Однако до поры до времени фюрер смотрел на маленькие шалости Рема сквозь пальцы. Но как-то одна из тогда еще существовавших демократических газет напечатала интимную переписку руководителя СА с одним из подчиненных. Из писем было ясно, что глава штурмовиков и его адресат были друг другу не только соратниками и боевыми товарищами. Возмущенный Гитлер немедленно вызвал Рема и потребовал объяснений. Однако того гнев фюрера не испугал. Нисколько не смутившись, Эрнст нахально посмеивался и твердил, что относит себя к бисексуалам. В конце концов глава Рейха был вынужден отступить. На тот момент военная поддержка в лице штурмовиков еще была ему нужна вне зависимости от сексуальной ориентации их руководителя.

Эрнст Рем расценил эту поблажку как собственную победу и принялся еще более демонстративно афишировать свои наклонности. Ради некой наглой бравады он приближал к себе юношей поистине ангельской красоты, открыто посещал клубы и публичные дома для гомосексуалистов. До поры до времени это по-прежнему сходило ему с рук.

Все изменилось, когда Гитлер окончательно закрепился у власти. Став единственным главой немецкого государства, он не хотел, чтобы его ассоциировали с шайкой штурмовиков-головорезов, больше похожих на бандформирования, нежели на внутренние войска. К тому же у фюрера уже была достойная смена отрядам СА — более дисциплинированная служба СС.

Не удивительно, что именно эсэсовские главари больше всех хотели крови Рема. Они долгое время пытались убедить фюрера в том, что главного штурмовика Рейха надо не просто убрать с политической сцены, а уничтожить физически. Вот тут-то «голубизна» Эрнста оказалась очень даже кстати. Человек, устраивавший гомосексуальные оргии и развращавший своих подчиненных, никак не мог быть одним из вождей великой немецкой нации. В конце концов фюрер согласился с доводами и дал санкцию на ликвидацию Рема и его соратников. Впоследствии это событие, произошедшее 30 июня 1934 года, получило название Ночь длинных ножей.

Арестовывать главу штурмовиков Гитлер отправился лично. Эрнст в это время отдыхал в местечке Бад-Висзее под Мюнхеном. Он до последнего отказывался верить в то, что его дни сочтены, и весело проводил время в компании своих «больше чем просто друзей». Фюрер и возглавляемая им «арестбригада» нагрянули в гостиницу, где расположились штурмовики, ранним утром, когда все отсыпались после бурно проведенной ночи. Первым человеком, которого Гитлер встретил в апартаментах Рема, был известный своей исключительной красотой юный граф фон Шпрети, служивший у главы СА адъютантом. Передав его эсэсовцам, глава Рейха ринулся в спальню Рема. Тот мирно почивал, поэтому был взят в буквальном смысле тепленьким. В это время в соседней комнате «арестбригада» застрелила ближайшего друга и заместителя Эрнста, обер-группенфюрера Хейнеса, и его личного шофера. Впоследствии, когда «дело СА» получило огласку, все «шоферы» и «адъютанты» с подачи Геббельса получили меткое прозвище — «мальчики для радостей». Однако Ночь длинных ножей положила конец таким «радостям» и наказала «радовавшихся»: по различным данным, за 48 часов было уничтожено от 500 до 1,5 тысячи штурмовиков, включая все руководство «коричневых». Большинство членов СА погибли при задержании. Остальных же арестовали и в течение суток без суда и следствия расстреляли. Таким радикальным образом Гитлер положил конец «голубизне» в рядах спецслужб. Но все же не стоит думать, что фюрер всегда выступал против распространения мужеложства в немецкой армии.

Кстати, не следует впадать в другое заблуждение, считая, что Ночь длинных ножей полностью положила конец гомосексуализму в структурах Третьего рейха. В действительности она избавила от греха мужеложства только стройные ряды силовых структур. При этом «голубизна» поразила, правда, уже в значительно меньшей степени… детскую организацию Гитлерюгенд! По сведениям некоторых историков, глава данной чадолюбивой организации Бальдур фон Ширах был не только хорошим педагогом, но и педофилом. Но, в отличие от Эрнста Рема, он не бравировал своими пагубными склонностями, поэтому дальше нескольких небольших и быстро утихших скандалов дело о «голубизне» в главной детской организации Третьего рейха не пошло.

 

Свастика. Кто придумал фашистский крест?

Многие считают, что главный символ Третьего рейха — черную свастику на красном фоне — придумал сам Гитлер или люди из его ближайшего окружения. Но на самом деле такое мнение есть не что иное, как заблуждение. Нацистская святыня, как, впрочем, и другие атрибуты фашистской Германии, существовала задолго до прихода к власти бесноватого фюрера и изначально не несла в себе столь зловещего значения.

Главная эмблема Третьего рейха имеет многовековую историю. Она была распространена в Иране уже в VI тысячелетии. до н. э. Позднее свастика встречалась на Дальнем Востоке, в Средней и Юго-Восточной Азии, в Тибете и Японии. Широко использовала ее и доэллинская Греция. В Киевской Руси этот знак, называемый «коловрат», также был весьма популярен. Не обошла свастика и коренных жителей Американских континентов. А народы Кавказа и балтийские поморы использовали ее как элемент орнаментов даже в начале XX века.

Естественно, все это время крест с изогнутыми концами ни у кого не ассоциировался с массовыми убийствами, разрушительной войной и преступлениями против человечества. Кстати, исторических сведений о том, что этот знак использовали древние германские племена, нет. Пришедшие к власти фашисты искали для нацистского государства подходящую эмблему и ничтоже сумняшеся остановили свой выбор на свастике, окрестив ее древним немецким, а то и вовсе арийским символом.

Значение данного символа точно не установлено. Существует версия, что он был одной из разновидностей креста с обломанными концами, символизирующего, по мнению историков, внутренний мир человека — пространство, расположенное между перпендикулярно пересекающимися линиями. Однако самый распространенный взгляд на свастику заключается в том, что в ней видят солярный, то есть солнечный знак. Этнографы считают ее всего лишь безобидным символом движения небесного светила и смены времен года.

Адольф Гитлер же почему-то увидел в ней нечто принципиально иное. По его мнению, крест с изогнутыми концами олицетворял превосходство арийцев над другими народами. Чем руководствовался немецкий фюрер при вынесении такой оценки — загадка.

Более того, достоверно известно, что идея использовать свастику в качестве эмблемы пришла в голову отнюдь не Гитлеру. Главный символ Третьему рейху «подарила»… немецкая масонская ложа! Точнее, ее правопреемница — тайная организация «Туле». Изначально это общество занималось изучением и популяризацией древней истории и фольклора. Однако ее члены держали нос по ветру и с удовольствием откликнулись на идеи Гитлера. Идеология «Туле» стала базироваться на концепции германского расового превосходства, антисемитизме и пангерманской мечте о новом могущественном немецком Рейхе. Все это было густо «приправлено» оккультизмом: члены общества проводили специальные обряды и магические ритуалы. Среди использовавшихся в этих ритуалах символов была и свастика.

Гитлеру, всегда интересовавшемуся оккультизмом, этот знак приглянулся, и он для начала решил сделать его эмблемой своей партии. Лидер НСДАП немного видоизменил свастику, и летом 1920 года родился символ, который спустя два десятилетия наводил ужас на всю Европу: черный крест с загнутыми концами, вписанный в белый круг на красном фоне. Красный цвет символизировал социальные идеалы партии, а белый — националистические. Крест указывал на победу и верховенство арийской расы.

Посте прихода Гитлера к власти свастика стала непременным атрибутом государственной, официальной, военной и корпоративной символики Германии. Немцы настолько дорожили этим «знаком превосходства», что в 1935 году даже был издан специальный Указ «О запрещении евреям вешать флаг со свастикой». Видимо, нацисты полагали, что своими прикосновениями «расово нечистые» элементы осквернят их святыню.

В годы существования Третьего рейха свастика использовалась везде: на денежных знаках, посуде, сувенирной продукции. Флагами и транспарантами с этим знаком во время каких-либо празднеств были увешаны улицы немецких городов, причем увешаны настолько плотно, что у прохожих начинало рябить в глазах. Однако порой нацистская святыня использовалась не по назначению: писком моды считалось дамское платье, ткань которого украшал орнамент из тысяч мелких крестов.

Возможно, свастика так и осталась бы символом солнца, огня и плодородия. Если бы не Вторая мировая, с началом которой она благодаря Гитлеру определенно перестала быть «солнечной».

Более органичным и уместным с точки зрения расовой теории было использование нацистами рун, положенных в основу письменности древнегерманских и скандинавских народов. Как известно, издревле рунические знаки не только являлись буквами, но и имели магическое значение — применялись для гадания и в качестве охранных амулетов. Историки считают, что, вводя руны в обиход, Гитлер и его окружение пытались не только развить у жителей Германии патриотизм, но и надеялись использовать рунические знаки как магическое орудие. Правда, трактовал их фюрер выборочно: оставил лишь те значения, которые отвечали его мировоззрению. Так, руна Зиг, двойное изображение которой стало «логотипом» СС, в каноническом толковании означала стремление к свету и обогащению духовного мира, а также расцвет творческих способностей. Естественно, доблестным эсэсовцам такие качества были ни к чему, поэтому в интерпретации Гитлера руна-«молния» означала гром, молнию и, опять-таки, превосходство арийской расы.

К «взятым напрокат» символам можно отнести также орла и дубовые ветви. Авторство этих знаков восходит еще к Римской империи. Украшая герб немецкого Рейха, Гитлер замахнулся, ни много ни мало, на наиболее распространенные атрибуты власти римских цезарей.

Такой зловещий знак отличия, как череп («мертвая голова»), фашисты позаимствовали у околомасонского ордена — розенкрейцеров. Причем сначала это мрачное изображение символизировало, по мнению его «первооткрывателей», победу духа над бренной материей. Помните средневековых философов, размышлявших с черепом в руках на тему: «Бедный Йорик…»? А вот в руках, точнее, на пальцах офицеров СС, поместивших «мертвую голову» на серебряные перстни, этот знак приобрел совершенно иное значение. Он стал воплощением жестокости, разрушения и смерти.

Так что не стоит заблуждаться: нацисты не сами придумали символику «тысячелетнего» Рейха. Все используемые ими знаки и атрибуты существовали уже давно и использовались в куда более гуманных целях.

 

Сепаратные переговоры. О чем договаривались союзники за спиной Сталина?

Одним из поворотных пунктов в борьбе с Третьим рейхом стала Тегеранская конференция союзников, состоявшаяся в конце 1943 года. Естественно, такое важное историческое событие просто не могло не породить заблуждения. Некоторые из них, связанные с закулисными интригами одной из сторон переговоров, иначе как курьезами и не назовешь.

Один из таких забавных случаев произошел во время личной беседы Сталина. Рузвельта и Черчилля. Несмотря на то что у стран-союзниц был общий враг — фашистская Германия, атмосферы доверия между партнерами по антигитлеровской коалиции не было. Каждая из сторон боялась, что за ее спиной кто-то из «друзей» может попытаться заключить с агрессором сепаратный мир и оставить остальных союзников с носом. И вот, в самый разгар трехсторонних переговоров, Сталин увидел, как Рузвельт что-то спешно написал на листке бумаги и через своего помощника передал Черчиллю. Тот внимательно прочитал послание, написал ответ и возвратил листок американскому президенту. Иосиф Виссарионович, терзаемый самыми мрачными подозрениями, после заседания вызвал к себе главу резидентуры СССР в Тегеране Ивана Агаянца и приказал хоть из-под земли достать злополучную «сепаратную» записку, чтобы вывести на чистую воду «тайных переговорщиков». Резидент в очередной раз доказал, что для советского человека нет ничего невозможного: бумажку отыскали и немедленно доставили Сталину. В записке рукой Рузвельта было написано следующее: «Сэр! У вас расстегнулась ширинка». Чуть ниже почерком Черчилля значилось: «Старый орел не выпадет из гнезда».

Таким образом, по крайней мере один англо-американский «сговор» за спиной советской стороны был раскрыт. И Сталин, естественно, оказался очень доволен, что он никоим образом не касался возможного мирного соглашения с Третьим рейхом.

 

Скорцени. Был ли Человек со шрамом военным преступником?

В общественном сознании закрепилось мнение, что все персонажи, сыгравшие значительную роль в становлении и развитии Третьего рейха, после краха фашистской империи были объявлены военными преступниками. Чисто с человеческой точки зрения это вполне справедливо: вряд ли можно добраться до высших ступенек нацистской иерархии, на замарав рук кровью. Однако бывали случаи, когда послевоенная Фемида оправдывала весьма и весьма одиозных фигур гитлеровского государства. Доказательством этому может служить судьба главного диверсанта фашистской Германии, матерого шпиона Отто Скорцени. Во время и после войны его с полным основанием называли самым опасным человеком Европы, однако официально так и не объявили нацистским преступником, а соответственно, и не наказали.

Скорцени родился 12 июня 1908 года в Вене в семье потомственных военных. Однако пойти по стопам предков Отто не захотел, да и обстановка в Веймарской республике не располагала к успешному развитию воинской карьеры. Поэтому он решил стать инженером и поступил в Высшую венскую техническую школу. Но гранит науки пришелся ему не по вкусу, и юноша чаще можно было увидеть не за книгой, а в шумных студенческих компаниях. В то время среди немецких учащихся вузов большой популярностью пользовались дуэли. Не миновала сия опасная забава и молодого Скорцени. В одном из таких поединков он был серьезно ранен: шпага противника рассекла ему левую щеку. Именно за это много лет спустя главный диверсант Рейха получит прозвище Человек со шрамом.

В студенческие годы в жизни Отто случилось еще одно эпохальное событие: он решил связать свою жизнь с нацизмом. В начале 30-х годов молодой человек познакомился с будущими бонзами будущего Третьего рейха — Йозефом Геббельсом и Эрнстом Кальтенбруннером. Новые знакомые вскоре уговорили его вступить сначала в австрийскую военизированную националистическую организацию «Хеймвер», а затем и в начавшую набирать силу партию НСДАП. В 1934 году Скорцени сделал еще один удачный карьерный шаг и стал солдатом войск СС. Надо заметить, что Отто по-прежнему жил в Австрии, которая до аншлюса 1938 года официально не заявляла о своих пронацистских наклонностях. Поэтому единственной возможностью поработать на благо родной партии для него стала подрывная работа. Надо сказать, на этом поприще Человек со шрамом преуспел. Он участвовав в попытке нацистского переворота, в ходе которого был убит канцлер Австрии Дольфус. Однако своего заговорщики не добились: культивируемый ими режим установить не удалось. Непостижимым образом Скорцени удалось избежать ареста и дождаться прихода «своих» в 1938 году. С этого момента деятельность Отто стала вполне легальной. Он во главе мобильного отряда СС принимал участие в арестах политической верхушки потерявшей суверенитет Австрии, а также в организации массовых еврейских погромов в Вене, вошедших в историю под названием Хрустальная ночь.

В начале 1939 года Скорцени вступил в частную летную школу и с успехом ее окончил. Поэтому когда в сентябре того же года грянула Вторая мировая война, он и не задумывался над тем, в качестве кого будет бороться за победу «фатерлянда». Однако мечта Отто стать боевым летчиком вдребезги разбилась о его довольно солидный для начинающего пилота возраст — к моменту начала войны ему исполнился 31 год. В итоге Человек со шрамом продолжил сражаться в рядах СС в должности военного инженера. Он принимал участие в боевых действиях на территории Франции, Югославии и СССР. Именно Восточный фронт и положил конец карьере Скорцени-военного. Здесь он был тяжело ранен, что позже усугубилось тяжелейшей формой дизентерии. После этого врачи признали его непригодным к службе на передовой и отправили в глубокий тыл — под самый Берлин. Там Отто долгие месяцы нес рутинную службу офицера запаса. Несколько раз он порывался вернуться на фронт, но неизменно получал отказ. Последняя такая попытка была зарублена на корню рецидивным приступом дизентерии. Казалось бы, на дальнейших военных планах Скорцени можно было поставить жирный крест. Но судьба распорядилась иначе…

В апреле 1943 года капитан запаса получил неожиданное предложение от руководства СС — возглавить школу под названием «Специальный учебный лагерь „Ораниенбург“» по подготовке немецких диверсантов. Для изнывающего от вынужденной бездеятельности Скорцени это воистину было предложением, от которого невозможно отказаться. Поначалу его деятельность и впрямь ограничивалась подготовкой нацистских коммандос и разведчиков. Но уже в июле 1943 года Человек со шрамом получил настоящее секретное задание. В один прекрасный день капитана Скорцени внезапно вызвали в Ставку Гитлера, где поручили освободить арестованного итальянским правительством Муссолини. Миссия была практически невыполнимой: Италия, хоть еще и оставалась союзником Германии, но уже готовилась выйти из войны. Кроме того, в случае провала Отто оказался бы предоставленным самому себе — Гитлер заранее предупредил его, что при таких обстоятельствах отречется и от своего приказа, и от самого неудачливого исполнителя. Скорцени будет объявлен сумасшедшим или авантюристом.

Итак, немецкий диверсант взялся за фактически обреченное задание. Первая проблема, которую предстояло решить Человеку со шрамом и его людям, — определить, где именно содержится арестованный Муссолини. Дуче же, как назло, все время перевозили с места на место. Как насмешливо заметил Скорцени, к его поиску Гиммлер приобщил даже своих личных астрологов, которые, естественно, ничем не смогли помочь разведчикам.

Наконец Отто удалось определить, что Муссолини содержат на военно-морской базе на Сардинии. Полковник разработал операцию по захвату и лишь по чистой случайности менее чем за сутки до штурма узнал, что база пуста. Никогда еще Человек со шрамом не был так близок к провалу. Эта неудача едва не стоила ему жизни. Во время экстренного свертывания операции самолет, в котором находился Скорцени, наткнулся на звено английских истребителей, был подбит и упал в море. Потерявшему сознание Отто летчики помогли выбраться из уже ушедшей под воду машины. Но на поверхности он вспомнил, что в кабине остался портфель с секретными документами, и решил спасти их любой ценой. Полковник нырнул вслед за погружающимся в морскую пучину самолетом, через разбитое лобовое стекло забрался в кабину, нашел драгоценный портфель и выбрался обратно буквально за секунду до того, как машина окончательно погрузилась на дно.

Но вернемся к миссии по спасению Муссолини. Упорство Скорцени принесло свои плоды: наконец он смог узнать, где следует искать дуче. Оказалось, что лидера итальянских фашистов содержат под усиленной охраной в горном отеле около пика Гран-Сассо в Абруццких Аппенинах. Отто прекрасно понимал, что пытаться штурмовать приютившееся на горном утесе здание с земли абсолютно бессмысленно. Единственная возможность взять отель — высадить десант прямо перед ним. Но технически осуществить такой план было крайне сложно, поскольку лужайка была слишком мала для того, чтобы на ней безопасно могли приземлиться планеры. Но Скорцени готов был мириться с большими потерями в рядах своих диверсантов, многие из которых неизбежно погибли бы во время операции. И действительно, два планера перевернулись при взлете, а один разбился о землю при посадке. Но, как оказалось, игра стоила свеч. Отто приземлился на первом планере прямо около отеля, а затем без единого выстрела, пользуясь эффектом неожиданности, лично освободил Муссолини и на небольшом разведывательном самолете, тоже чудом сумевшем не только приземлиться, но и взлететь потом, вывез дуче в безопасное место. Блестяще проведенная операция сделала Человека со шрамом национальным героем. Гитлер лично вручил ему Рыцарский крест Железного креста. После этого Скорцени вошел в круг доверенных лиц фюрера и выполнял его личные, самые сложные задания.

А «самые сложные задания» не заставили себя ждать. Например, германская разведка узнала, что в конце 1943 года главы стран-союзниц собираются провести в Тегеране встречу в верхах. Гитлер решил, что это замечательная возможность ликвидировать «большую тройку» одним махом. В крайнем случае, фюрер планировал «хотя бы» похитить Рузвельта, чтобы склонить США к переговорам и переломить ход войны в свою пользу. Операция получила кодовое название «Длинный прыжок» и была поручена Скорцени. По замыслу Отто, в Тегеране следовало повторить молниеносную операцию по освобождению Муссолини. Однако на сей раз «Акела промахнулся».

Немцы, как обычно, все продумали до мелочей. Для реализации «Длинного прыжка» Рейх даже пожертвовал своими тщательно залегендированными резидентами в Иране. Например, Шульцем-Хольтусом — агентом абвера, в течение нескольких лет успешно работавшим под прикрытием Генерального консула фашистской Германии, — его перевели на нелегальное положение. В итоге «истинный ариец» превратился в муллу с красной от хны бородой. Лже-мулла незадолго до встречи «большой тройки» получил приказ из Берлина обосноваться у кашкайских племен в горах близ Тегерана. Вскоре туда были сброшены парашютисты из команды Отто Скорцени, оснащенные радиопередатчиком, взрывчаткой и целым арсеналом всевозможного оружия.

Почти одновременно с Шульцем-Хольтусом на нелегальное положение перешел резидент гестапо Майер, группа которого действовала в непосредственной близости от иранской столицы. Из германского коммерсанта он преобразился в иранского батрака, работавшего могильщиком на армянском кладбище. Накануне тегеранской конференции к нему в качестве подкрепления также были сброшены 6 парашютистов-эсэсовцев Скорцени.

Матерый диверсант Отто не учел лишь одного. Он и не подозревал, что о готовящейся операции давно проинформированы советские спецслужбы. Более того, каждый его шаг сразу же становился известен резиденту СССР в Иране Ивану Агаянцу, который вошел в историю как человек, переигравший самого Скорцени и сорвавший тегеранский «Длинный прыжок».

Итак, что же произошло с немецкими диверсантами? Две столь тщательно подготовленные ударные диверсионные группировки — Шульца-Хольтуса и Майера — были молниеносно выведены из игры, едва только пробил час «X». Проинформированный о планируемом захвате VIP-гостей Тегерана-43 Сталин предложил Рузвельту и Черчиллю для пущей безопасности разместиться в советском посольстве. Таким образом, Отец всех народов убил сразу двух зайцев: оградил от нападения кортежи глав государств, каждый день следующие к месту проведения конференции и обратно, и получил возможность вести столь важные переговоры на своей собственной территории. Лишившись поддержки основных формирований, Скорцени вынужден был свернуть операцию и покинуть Тегеран.

Однако провал «Длинного прыжка» никоим образом не отразился на дальнейшей карьере Человека со шрамом: он по-прежнему пользовался безоговорочным доверием фюрера. Вскоре Отто предоставился очередной шанс продемонстрировать свою преданность. 20 июня 1944 года, в день покушения на Гитлера, Скорцени принял самое деятельное участие в подавлении мятежа. Он не только занимался арестами и расправами, но и смог обнаружить всю секретную документацию заговорщиков и подробный план несостоявшегося переворота.

В октябре 1944 года Человек со шрамом удачно провернул еще одну миссию — захватил замок Бурберг в Будапеште и помешал регенту Венгрии Хорти заключить с Союзом сепаратный мир. Скорцени отправился «на дело» с двумя батальонами парашютистов, батальоном пехоты и широчайшими полномочиями, предоставленными ему лично Гитлером. Однако предпринимать решительные действия ему не пришлось. Он практически один к одному повторил операцию по освобождению Муссолини — благодаря внезапной атаке почти без стрельбы захватил старинный замок и окопавшегося там венгерского регента.

По мере приближения краха Германии Скорцени пришлось постепенно «возвращаться к истокам» и вместо тщательно продуманных шпионских операций переходить к банальной подрывной деятельности. Его наиболее известная «работа», относящаяся к данному периоду, — диверсии в тылу американских частей, ведущих наступление в Арденнах. Затем Человека со шрамом и его подчиненных перебросили на другой «горящий» участок фронта — на плацдарм на восточном берегу Одера, откуда немцы собирались развернуть контрнаступление. Планам нацистов не суждено было осуществиться, однако Скорцени и без того удалось почти невозможное: он до февраля 1945 года продержал Красную Армию на подступах к стратегически важному Одерскому рубежу. За это Отто был награжден дубовыми листьями к уже имевшемуся Железному кресту и получил назначение в Австрию. Там-то его и застало окончание Второй мировой войны. 15 мая 1945 года Скорцени приехал в Зальцбург и сдался американцам.

В сентябре 1947 года он предстал перед американским военным трибуналом в Дахау. Однако суд отказался признать Человека со шрамом нацистским преступником и оправдал его. По одной из версий, руку к этому весьма неожиданному вердикту приложили спецслужбы США, еще во время войны пытавшиеся переманить на свою сторону такого ценного работника, как Скорцени. Тогда Отто отказался от их предложения, но теперь, судя по всему, он принял условия победителей. Суд над ним выглядел довольно странно: всем возможным сообщникам немецкого диверсанта вынесли приговор до того, как начался процесс по делу Человека со шрамом. Большинство из них были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Когда же пришел черед разбирать деяния самого Отто, как тут же откуда-то взялись свидетели — американские и английские военные, — в один голос твердившие, что «обер-штурмбаннфюрер Скорцени всегда воевал, как джентльмен». Постарался и американский генерал-майор Макклур. с пафосом заявивший: «Я бы гордился, если бы эти парни служили в одном из подразделений, которыми я командовал».

В конце концов бывший главный диверсант Рейха не только был освобожден из-под стражи, но и получил доступ к секретным архивам оккупационных войск союзников, где и проработал в свое удовольствие несколько месяцев. Западногерманский журнал «Квик» в связи с этим язвительно писал: «Мелюзгу вешают, крупным дают сбежать».

В 1948 году Скорцени вновь попал в поле зрения правосудия, на сей раз немецкого. Он был арестован германскими властями по настоятельной просьбе советской стороны и помещен в лагерь для интернированных военных преступников в Дармштадте, но 26 июля 1948 года совершил побег. Вероятно, здесь снова не обошлось без помощи его бывших соратников-эсэсовцев, оставшихся на воле, и новых друзей — американцев, которые по-прежнему были заинтересованы в услугах Человека со шрамом. В 1950 году Отто нашел прибежище в Испании, где в это время царил профашистский режим генерала Франко. Впрочем, искать Скорцени никто особо и не пытался, а в 1951 году его имя и вовсе было вычеркнуто из списка нацистов, разыскиваемых властями ФРГ.

В изгнании Человек со шрамом сразу же нашел занятие по душе: он решил посвятить себя спасению бывших товарищей — разыскиваемых военных преступников. Имея за плечами столь внушительный опыт диверсионной работы, Отто создал несколько подпольных организаций. Самые известные из них — «Die Spinne» («Паук») и «ODESSA» — занимались подготовкой побегов бывших членов СС и обустройством их жизни в нейтральных странах. По этим каналам Германию покинуло более 500 человек. Люди Скорцени создали множество «окон», тайников и явочных квартир на основных маршрутах, оборудовали запасные убежища по пути следования беглецов. Главная дорога вела на юг через Австрию в Южный Тироль и далее — в Геную, Римини или Рим. Для «путешественников» были подготовлены новые документы, согласно которым бывшие эсэсовцы превращались в мирных граждан Египта или Аргентины.

Не забыл Скорцени и о тех товарищах, которые были осуждены. С американцами не составило проблем договориться. Под давлением Отто в США была организована специальная комиссия, которая пришла к выводу, что следствие над нацистскими преступниками велось с грубым нарушением закона. В результате многие бывшие эсэсовцы, приговоренные к длительному тюремному заключению, вышли на свободу. Англичане же были менее сговорчивыми. Но у опытнейшего разведчика вновь оказался туз в рукаве. Еще в далеком 1943 году, освобождая Муссолини, Скорцени на всякий случай прихватил с собой и личную корреспонденцию дуче. И не прогадал: другом по переписке итальянского диктатора оказался… английский премьер Уинстон Черчилль, который все время симпатизировал Муссолини и продолжал общаться с ним даже тогда, когда их страны находились в состоянии войны. После 1945 года высокопоставленный британец не раз пытался отыскать компрометирующие его письма и в конце концов нашел их. У Человека со шрамом. В августе 1951 года в Венеции между Черчиллем и Скорцени была заключена сделка: получив назад письма, тогдашний английский лидер дал гарантию, что в случае своей победы на выборах освободит нацистских преступников. Как истинный джентльмен, он сдержал слово.

В бесконечных хлопотах о судьбе своих соратников Отто не забывал и о себе. Он написал мемуары и продал их за 40 000 марок. В начале 50-х годов Скорцени открыл в Мадриде собственное дело. Предметом его маленького бизнеса были… незаконные поставки оружия в Африку, Юго-Восточную Азию и Латинскую Америку. Кроме того, Отто регулярно выступал в качестве консультанта и инструктора сотрудников спецслужб испанского диктатора генерала Франко.

От всех этих не очень праведных дел Человек со шрамом отошел лишь в 1974 году. Тогда ему было уже 66 лет, и он перенес сложную операцию на позвоночнике. Умер самый известный немецкий диверсант 5 июля 1975 года в Мадриде. Бывшие эсэсовцы, которых он спас от заслуженного наказания, не забыли своего благодетеля. Они устроили ему пышные похороны, а затем и вовсе перевезли его прах на родину, в Австрию, и захоронили на венском кладбище «Деблингер».

Так что не стоит заблуждаться: даже человек с таким длинным послужным списком как у Отто Скорцени, вовсе не обязательно выходил из зала суда признанным виновным.

 

Смерть Геринга. Кто помог ему избежать виселицы?

Герман Геринг, являвшийся Главнокомандующим Военно-воздушных сил Германии и единственным рейхсмаршалом Третьего рейха, был приговорен Нюрнбергским трибуналом к смертной казни через повешение. Однако ему удалось избежать виселицы — 15 октября 1946 года за два часа до казни он принял цианистый калий. Эта история оказалась одной из самых непостижимых тайн эпохи Второй мировой войны. Как мог осужденный, тщательно охраняемый и многократно обыскиваемый военный преступник покончить с собой незадолго до того, как американские солдаты готовились его повесить? На протяжении полувека выдвигались самые разные версии случившегося. Они-то и породили множество заблуждений.

Некоторые историки предполагают, что Геринг хранил цианистый калий все 11 месяцев, пока шел Нюрнбергский процесс. По их мнению, яд мог находиться под золотой коронкой, или в дырке зуба, или за зачесанными назад волосами, или в пупке, или, пардон, в анальном отверстии. Такое объяснение совпадает с официальной версией американских военных властей, расследовавших факт самоубийства, — они тоже пришли к выводу, что цианид рейхсмаршал, как фокусник, где-то спрятал сначала при аресте, а затем в камере — например под ободком унитаза. Однако эта версия вызывала и вызывает много возражений и вопросов. С трудом верится, что капсулу можно было хранить столь долгий срок, да и места ее «утаивания» как-то доверия не вызывают. Но самое главное: зачем Геринг тянул так долго, если яд был в его распоряжении с самого начала процесса, а будущий приговор не вызывал никакого сомнения?

Поэтому, отвергая версию о бережно хранимом цианиде как заблуждение, большинство исследователей сошлось на том, что яд военному преступнику передали незадолго до смерти. Это мог сделать офицер американской армии, которого рейхсмаршалу удалось подкупить. Наиболее детально данную точку зрения изложил писатель Бен Сверинген в книге «Загадка самоубийства Германа Геринга», вышедшей в свет в 1984 году. Он полагал, что лейтенант Джек Уилис, у которого были ключи от тюремного склада, где хранились вещи заключенных, позволил экс-командующему люфтваффе незадолго до смерти достать яд из своего тюка. В качестве платы за услугу американец якобы получил от Геринга его часы и другие личные вещи. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть этот вывод никто не может — Уилис скончался в 1954 году. А поскольку Сверинген не объяснил, как заключенный, за которым вели тщательное наблюдение, мог попасть в хранилище, версия автора книги была признана маловероятной.

Зато появились другие мнения относительно того, как яд попал к Герингу. Его мог из человеколюбия передать немецкий доктор, регулярно осматривавший Германа. Или нацистский офицер, приносивший бывшему главному летчику некоторые предметы личной гигиены. Например, яд мог быть спрятан в куске мыла. Наиболее же вероятным подозреваемым в передаче цианистого калия рейхсмаршалу многим историкам казалась жена Геринга Эмми. Говорили, что она вложила ампулу с ядом ему в рот во время «поцелуя смерти», когда последний раз навещала супруга.

Но похоже, что и эти предположения ошибочны. Сенсационные признания, которые сделал в феврале 2005 года 78-летний американец Герберт Ли Стиверс, позволяют заполнить недостающие звенья в общей картине событий, происшедших 15 октября 1946 года. Пенсионер сообщил, что это он передал яд Герману Герингу и рассказал об обстоятельствах, при которых это произошло.

Проверить, правду ли говорит Стиверс, невозможно, поскольку других участников событий нет в живых. Представитель же Пентагона прокомментировать его заявление отказался. Однако военные архивы США позволяют утверждать, что Герберт Ли действительно был охранником нацистского преступника во время Нюрнбергского процесса. В далеком 1946 году 19-летний американец служил в 26-м полку 1-й пехотной дивизии. Солдаты его роты в белых шлемах сопровождали 22 подсудимых по пути в зал суда и обратно и стояли за их спинами во время судебных слушаний. У этих охранников в парадной форме не было никакого оружия, кроме коротких дубинок, и настроены к фашистам они были весьма дружелюбно. Им разрешалось разговаривать с заключенными и даже брать у них автографы. Стиверс вспоминает, что командующий гитлеровскими люфтваффе произвел на него хорошее впечатление: «Геринг был очень приятным человеком. Он хорошо говорил по-английски. Мы говорили о спорте, о футболе. Он был летчиком, и мы говорили о Линдберге».

В перерывах между заседаниями трибунала охранники развлекались, как умели: посещали военные клубы и ухаживали за молоденькими немками. Стиверс был юношей влюбчивым, поэтому, даже имея постоянную подружку — 18-летнюю Хильдергарду Брунер, — он не отказывал себе в удовольствии завести попутно и другие мимолетные романчики. Вот на слабости к женскому полу и подловили молодого ловеласа. Однажды около отеля, где находился клуб военных офицеров, к нему подошла кокетливая темноволосая девушка, назвавшаяся Моной. Она начала откровенно флиртовать с Гербертом Ли, а добившись его расположения, поинтересовалась, чем он занимается. Узнав, что Стиверс охраняет заключенных на Нюрнбергском процессе, девушка выразила сомнение и потребовала доказательств. Уязвленный американец показал ей автограф фон Шираха, а на следующий день принес ей личный росчерк пера Геринга.

Девушка проявила большую заинтересованность службой молодого американца и через день пригласила его в дом к своим друзьям. Там Стиверса представили двум мужчинам, назвавшимся Эрихом и Матиасом. В ходе беседы они поведали Герберту Ли, что Геринг — очень больной человек, которого в тюрьме не обеспечивают должными лекарствами, и попросили передать ему записку. Молодой ловелас, который от амурных переживаний потерял всякую способность к адекватному восприятию происходящего, согласился. Дважды он приносил заключенному вложенные в авторучку записки от Эриха, а в третий раз — капсулы. Стиверсу объяснили, что это лекарство, и если оно поможет Герингу, то они пришлют ему еще.

У Герберта Ли не возникло и тени сомнения, следует ли передавать фашистскому преступнику посылку с воли. Им двигало такое естественное для молодого мужчины желание произвести впечатление на понравившуюся девушку, продемонстрировать готовность выполнить любую ее просьбу. Доставив «лекарство» адресату, Стиверс возвратил ручку молодой женщине с надеждой на дальнейшее развитие романа. Но увы! «Больше я Мону никогда не видел. Полагаю, она меня использовала», — рассказал впоследствии Стиверс. И добавил: «Я не думал о его самоубийстве, когда относил яд Герингу. У него никогда не было помутнений разума. Он не казался потенциальным самоубийцей. Знай правду, я никогда бы не принес вещь, благодаря которой можно избежать виселицы».

Однако в скором времени после получения капсулы Геринг пустил ее в ход. Услышав приговор, он подал просьбу заменить повешение расстрелом, однако ему в этом было отказано. И тогда в ночь перед казнью экс-командующий люфтваффе принял яд. Когда охранники вошли в камеру, они обнаружили его труп и записку: «Фельдмаршалов не вешают». В предсмертной записке Геринг также сообщал, что цианид был у него с момента ареста.

В вещах покончившего с собой военного преступника нашли еще одну капсулу, похожую на те, что обычно имели при себе нацисты. Естественно, перед тем как поместить в тюрьму, Геринга тщательно обыскивали и никакого яда у него не было. Поэтому следствие пришло к выводу, что немец все-таки спрятал капсулы во время задержания. Правда, как именно ему удалось это сделать, оно так и не решило. Никакого более-менее приемлемого объяснения не нашлось.

Стиверс был потрясен самоубийством Геринга. Он наконец-то понял, что за «лекарство» находилось в авторучке, и очень боялся, что следователи смогут вычислить человека, передавшего рейхсмаршалу посылку. Те действительно усердствовали не на шутку — они чуть не «съели» охранников, которые были на посту в момент смерти Геринга. Всех же других солдат, в том числе и Герберта Ли, лишь попросили вспомнить что-нибудь подозрительное.

Однако благополучно избежавшего наказания американца все последующие годы — 58 лет! — мучили угрызения совести. Официальные объяснения никогда не казались ему правдоподобными: «После его самоубийства я чувствовал себя ужасно. У меня было странное чувство: мне казалось, что у него на теле не было места, где он мог бы спрятать капсулу… Геринг находился в тюрьме больше года — зачем тогда ему было ждать столько времени, если у него был цианистый калий?» Поэтому Герберт Ли винил себя в том, что его необдуманные поступки позволили нацистскому преступнику избежать наказания.

Сознаться во всем Стиверса убедила его дочь Линда Дейди, которой он в 1990 году рассказал об истории с авторучкой. Узнав, что из-за давности событий никакое наказание ему не грозит, калифорнийский пенсионер сообщил о «грехе молодости» корреспонденту газеты «Лос-Анджелес таймс».

Это СМИ обратилось за комментариями к известному немецкому историку, директору Института германо-австро-швейцарских исследований профессору Корнелиусу Шнауберу. Тот заявил, что в сделанном признании может быть зерно истины: «Это не похоже на состряпанную историю. Это звучит более правдоподобно, чем история о яде, хранившемся в зубной коронке». По мнению Шнаубера, кто-то тайно пронес капсулу, которую Геринг раскусил за 2 часа до повешения. «Этим человеком вполне мог быть этот солдат», — подчеркнул он.

Поскольку многие исследователи скептически относились к официальной версии о самоубийстве Геринга, то признание Стиверса показалось им достаточно убедительным. Они даже вспомнили о заявлениях некоторых еврейских лидеров, что Геринг мог избежать виселицы благодаря какому-то сочувствующему американцу. Таким образом, 78-летний пенсионер лишь подтвердил их догадки.

Остался еще один маленький вопрос: где же рейхсмаршал прятал принесенную Гербертом Ли капсулу? Ведь между вручением «посылки» 1 ноября и применением яда по назначению 15 ноября 1946 года прошло целых две недели. Корнелиус Шнаубер высказал такое предположение: «Геринг, страдавший ожирением, потерял в тюрьме не один килограмм. К концу суда его кожа обвисла настолько, что в ее складках он мог с легкостью спрятать капсулу. Во время двух последних недель жизни Геринг отказывался от возможности принять душ — душевая комната хорошо охранялась, и там у него могли найти спрятанную капсулу».

Удивительное признание Герберта Ли Стиверса облетело все основные информационные агентства мира. Газеты поместили его под заголовком «Тайна смерти Геринга раскрыта!» И хотя проверить правдивость слов 78-летнего американского пенсионера очень сложно, категорических опровержений его версии не последовало. Так что, вероятно, загадка самоубийства рейсмаршала Третьего рейха действительно разгадана. И опровергнуты все заблуждения о «поцелуе смерти», многомесячном сокрытии капсулы в пупке командующего люфтваффе или в тайнике под ободком унитаза.