Дедушка поссорился с отцом.

Никогда не думал, что они поссориться могут. Причин нет.

Но нашлась причина.

Это при мне было, я все своими глазами видел.

Так вот, зафырчал однажды грузовик под окнами склада. Вошли два человека. Пожилые, вежливые, на вид - одинаковые, словно братья. Пожали деду руку, которая в перчатке с голыми пальцами. Сняли шапки, хотя было холодно, и один вытаскивает из кармана что-то продолговатое, завернутое в газету.

Дедушка поглядел на сверток, удивился:

- Это что?

- Понимаешь, дед, - сказал один мужчина, - нужен цемент - мешочков пять, пиловочник, если имеешь, гвоздей ящик-другой, рулона три рубероида. Строимся. Кумекаешь?

- Кумекаю, - ответил дед, усмехаясь. - Кто тут не строится? Давайте накладную, у нас этого добра хватает.

Тогда один из двух одинаковых мужчин развернул сверток, поставил на стол бутылку с вином.

- Что это? - спросил дедушка, но на этот раз голос у него дрогнул.

- Накладная, - ответил, ухмыляясь, другой одинаковый человек.

- Ну-ну-ну-ну!.. - протянул дедушка и добавил, хлопнув себя по лбу: - Кумекаю!

- То-то же, - облегченно вздохнул один мужчина.

- Штопор есть? - спросил другой.

- Есть, - ответил задумчиво дед, встал с табурета, пошел к двери.

Мужчины переглянулись, не понимая, а дед распахнул дверь и произнес негромко:

- Выметайтесь!

- Да ты что, дед? - воскликнул один.

- Мы же еще и заплатим, - прибавил второй.

- Выметайтесь, или я вас передам куда следует, - повторил спокойно дед.

Мужчины напялили шапки, глаза у них забегали.

- Стройка не обеднеет, дед! - примирительно говорил один мужчина, а второй, чертыхаясь, прятал бутылку в карман. - Стройка же грандиозная! Великая стройка коммунизма, понимаешь? А нам надо пристрой сделать, сарайку, туда-сюда…

- Идите, - сказал дедушка таким тоном, что мужчины попятились к двери.

- Ну негде же взять, пойми, - продолжал человек. - Мы к тебе по-хорошему, а ты…

- А я по-плохому! - крикнул дед своим знаменитым голосом.

Лампочка над столом шевельнулась, мужчины исчезли за дверью. Фыркнул грузовик, все стихло.

Дед сел на свое место, потер лоб. Стал писать дальше. Я заметил: пальцы у него тряслись. Он бросил карандаш, поглядел на меня.

- Видал?

- Жулики? - спросил я.

- Похоже на то, - ответил он. - Хотят за счет государства руки погреть.

Мы помолчали, дедушка успокоился, стал писать снова.

И вдруг зафырчал грузовик.

- Дед! Дед! - закричали с улицы.

Я испугался. Зачем вернулись эти люди, что им нужно? Дедушка вышел на улицу, я стоял рядом с ним.

- Эх дед! - крикнул мужчина из кабинки грузовика. - Зря упрямился! Вон там цемент лежит, целый штабель: бери, не хочу. А гвоздей у плотников взяли, за ту же бутылку. Два ящика - гляди. - Он показал пальцем за спину, на кузов. Из кузова торчали какие-то доски, бревна, железные прутья.

- Воруете? - крикнул дед.

Мужчина помотал головой.

- Берем. Рады бы заплатить, да казна у нас богатая, не нуждается!

Грузовик натужно взвыл.

- Будь здоров, старый хрен! - обидно крикнул мужчина.

Дедушка стоял на пороге склада, сжав кулаки.

- Что же, - сказал он сам себе, - зря я тут сижу, выходит? Зря караулю?

А вечером они поссорились.

Папа сказал, узнав эту историю:

- Шабашники! Ничего особенного!

- Что-то ты слишком спокойно говоришь, - проговорил дед.

- Такова жизнь, - ответил отец. - Ничего не поделаешь, - и засмеялся. - Это как «В мире животных» по телевидению. Вокруг большой рыбы плавает множество мелких рыбешек. Питаются остатками пищи. Живут за счет большой.

- Ты соображаешь, - возмутился дедушка, - что говоришь?!

- Допустим! - сказал отец, начиная сердиться. - Допустим, ты прав! Но пойми! Мы строим электростанцию. Небывалую! Таких больше нет! Ты сам говорил - у нас армия! Идет наступление. Видел, сколько людей! Техники! Какой масштаб! Разве найдется столько глаз - уследить за ящиком гвоздей, рулоном рубероида, десятком бревен!

- Вон как! - воскликнул дед. - Да я смотрю, разговор-то у нас серьезный! Тогда ответь, слышь-ка, как решить такую задачу. В кармане у тебя сто рублей. Бумажными деньгами. И еще один - железный. А карман прохудился. И железный рубль выпал. Ты его поднимешь? Наклонишься?

- Если тороплюсь, - ответил отец, - если у меня времени нет - не наклонюсь.

- Так! - сказал дед. - А ты, Антон, как ответишь? Рубль для тебя много или мало?

- Много! - сказал я без сомнений. - Рубль - это одиннадцать пачек мороженого по девять копеек, да еще копейка останется.

- А ты, Ольга?

- Богато они живут, эти строители, вот что я скажу, - ответила мама. - Они же знают: сто рублей истратят, так им еще дадут!

- Вот-вот! - сказал дед серьезно. - Слышишь, товарищ зам!

- Ладно, - рассердился папа, - по-моему, не обо мне речь. И вообще. Это не мой участок!

Что тут с дедом сделалось!

- Зато мой! - гаркнул он. И на отца яростно посмотрел. Папа даже покраснел от такого взгляда.

Дед вышел из комнаты, хлопнув дверью.

- Что же ты так опростоволосился? - спросила мама отца.

- Ольга! - воскликнул он, покраснев еще больше. - Давай прекратим! Здесь дети!

- Дети! - проворчала мама. - О них и идет речь!

Папа вскочил с места. Заметался по комнате. Мне его жалко стало, и я сказал:

- Да ты не волнуйся! Действительно! Это же не твой участок!

Папа стал заикаться.

- Ты-ы! Ты-ы! Ты почему дразнишься! А?

Так что и я с папой поссорился, выходит.